Текст книги "Смерть в Сингапуре [сборник]"

Автор книги: Росс Томас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 37 страниц)

ГЛАВА 16

В создавшейся ситуации возможности для маневра у меня не было, поэтому я принял единственное оставшееся мне решение. И поднялся еще на одну ступеньку.

– Вы сумасшедший, – пробасил снизу Нэш.

– Я знаю.

– Ни с места, – предупредил китаец.

– Скажите Сачетти, что я хочу его видеть.

Мужчина с пистолетом что-то крикнул по-китайски, не отрывая от меня взгляда. Ему ответил другой мужской голос, на том же языке, и мужчина чуть кивнул.

– Подождите здесь, – сказал он и чуть шевельнул пистолетом, как бы подчеркивая весомость своего нового предложения.

– Что он сказал? – спросил я Нэша.

– Он за кем-то послал.

– За Сачетти?

– Я не расслышал. Но на вашем месте дальше бы не поднимался.

Мы ждали две минуты. Я стоял на третьей ступени трапа, схватившись за поручень и глядя на китайца, его пистолет был нацелен на четвертую пуговицу моей рубашки. На этот раз он бы не промахнулся.

С палубы опять что-то крикнули, мужчина с пистолетом ответил. Разговор, естественно, шел на китайском. Затем мужчина махнул мне пистолетом.

– Вы можете подниматься. И он тоже, – последнее относилось к Нэшу.

– Я лучше останусь и присмотрю за катером, – ответил Нэш.

– Поднимайтесь, – дуло пистолета переместилось с меня на Нэша.

– Хорошо, – пожал тот плечами.

– Он умеет убеждать, верно? – вскользь заметил я, ставя ногу на следующую ступень.

– Я взял с вас сто долларов не за то, чтобы в меня стреляли, – пробурчал Нэш.

Когда я достиг последней ступени, мужчина с пистолетом отступил в сторону.

– Следуйте за ним, – и указал на коренастого китайца со шрамом на левой щеке, тоже вооруженного пистолетом.

Поднялся на палубу и Нэш, после чего мы подошли к другому трапу, ведущему вниз, спустились и оказались в длинном коридоре. Его стены были отделаны панелями из тика, пол выстлан серым ковром. Мужчина со шрамом и пистолетом постучал в одну из дверей. Затем открыл ее и обернулся к нам.

– Заходите.

Я вошел, следом за мной – Нэш и оба китайца. Темно-красный ковер на полу большой каюты, вернее, салона, занавеси того же цвета, скрывающие иллюминаторы. Ножки и подлокотники кресел из черного резного дерева оканчивались пастью дракона или его когтями. В дальнем конце комнаты – низкий столик с серебряным чайным сервизом, за которым в одном из двух одинаковых кресел, напоминающих троны в небольших королевствах, сидела женщина, чуть наклонившись вперед, положив руки на подлокотники. В темно-синем платье с высоким воротом, подчеркивающем белизну ее грациозной шеи, и подолом, оканчивающимся на несколько дюймов выше колен. Грудь украшали две нитки жемчуга. Черные волосы она забрала наверх, возможно для того, чтобы казаться выше ростом и чуть удлинить круглое лицо. Но суровый взгляд никак не гармонировал с ее утонченной внешностью. На мгновение она перевела его на Нэша, затем ее глаза вернулись ко мне.

– Кто ваш друг, мистер Которн? – спросила она.

– Его и спрашивайте. Он говорит по-английски.

– Я – капитан Джек Нэш.

– Капитан чего?

– «Вилфреды Марии».

– Теперь я вспомнила, – судя по голосу, она уже сожалела об этом. – Мой муж однажды говорил с вами. Вы, кажется, контрабандист.

– Вы – миссис Сачетти? – спросил я.

– Да, мистер Которн.

– Где ваш муж?

– Его здесь нет.

– Где же он?

Роста она была маленького, но с прекрасной фигурой. А по произношению чувствовалось, что она или получила образование в Англии, или жила там не один год.

– Сегодня утром мой муж достаточно ясно дал вам понять, что не хочет вас видеть. Он надеялся, что вы не пойдете против его воли.

– Намек я понял, но все равно должен увидеть Анджело.

– Это невозможно, мистер Которн. Мой муж не желает встречаться с вами, и его решение окончательное,

– По-моему, все ясно, приятель. Пошли отсюда, – подал голос Нэш.

– Почему бы вам не последовать совету вашего друга, мистер Которн?

– Я здесь по двум причинам. Одна – личная, вторая – крестный отец Анджело попросил меня передать ему несколько слов.

– Вы можете передать их мне. Я обо всем расскажу моему мужу.

– Хорошо, – кивнул я, – Анджело дал мне три дня, чтобы уехать из Сингапура. Вы можете сказать вашему мужу, что его крестный отец отпустил ему тот же срок, чтобы тот возвратил украденное.

– Что?

– То, что Анджело украл у своего крестного отца.

Китаянка мелодично рассмеялась:

– Забавная вы личность, мистер Которн. Силой врываетесь на борт яхты, угрожаете. Я надеюсь, что ваши слова подкреплены чем-то более существенным.

– Несомненно. Анджело не поздоровится, если он не выполнит требования крестного отца.

– А что с ним может случиться?

– В номере одного из отелей Лос-Анджелеса три человека ждут телеграмму. Если в течение трех дней ваш муж не возвратит то, что принадлежит его крестному отцу, они не получат телеграммы и первым же рейсом вылетят в Сингапур.

– Эти трое – ваши друзья? – поинтересовалась китаянка.

– Нет. Их нанял крестный отец.

– Зачем?

– Чтобы убить Анджело Сачетти.

Это был первый этап плана Дэнджефилда, и она рассмеялась. На ее месте я поступил бы точно так же. Чего ей бояться, если на того, кто грозит ее Анджело, направлены два пистолета.

– Остается только сожалеть, что Анджело не видит вас сейчас. Он бы вдоволь повеселился.

– Не вижу ничего смешного. Я лишь передаю то, что сказал его крестный отец.

– Вы закончили?

– Да.

Она забарабанила пальчиками по подлокотнику.

– Мой муж предположил, что в отношении вЬс одного намека окажется недостаточно.

– Вы имеете в виду ту пулю, что попала в асфальт, а не в меня?

– Совершенно верно. На этот случай он дал мне четкие инструкции. Как видите, мистер Которн, мы оба получили по поручению.

– Пошли, – повернулся я к Нэшу.

Она что-то сказала по-китайски, и оба мужчины с пистолетами шагнули ко мне. Я отступил назад.

– Мой муж сказал, что вас необходимо убедить в истинности его намерений. Надеюсь, эти два джентльмена сумеют внушить вам, что он действительно не хочет встречаться с вами.

– Вы шутите?

Она встала и направилась к двери.

– Нет, не шучу, мистер Которн. Честно говоря, я даже не знаю, что они будут делать, чтобы убедить вас. Да и не хочу знать, – она открыла дверь, обернулась, дала какое-то указание мужчинам с пистолетами, и ушла.

– О чем речь? – спросил я Нэша. – Что она им сказала?

– Попросила не ломать мебель, – и он попятился в угол.

Высокий стройный китаец посмотрел на Нэша.

– Сядь туда, – и Нэш быстренько опустился в одно из резных кресел.

– Что вы собираетесь делать, просто смотреть? – спросил я.

– Дружище, ничего другого мне не остается.

Коренастый китаец со шрамом на щеке засунул пистолет за пояс. Второй, высокий, стройный, убрал свой в карман. Я пятился, пока не уперся спиной в стену. А оба китайца двинулись на меня.

Первый ход сделал коренастый, попытавшись разбить мне кадык ударом левой руки. Но я успел перехватить руку, вывернул ее, дернул вверх. Он вскрикнул от боли, а я ударил его по голове, но промахнулся и попал в шею. Высокий китаец оказался сноровистей, куда как сноровистей. Ребро его правой ладони угодило мне в челюсть чуть ниже правого уха. Я махнул левой рукой, целя в основание носа, но он пригнулся, и удар пришелся в лоб. Он отшатнулся и наступил на сломанную руку коренастого, который лежал к тому времени на полу. Тот вновь вскрикнул и, похоже, лишился чувств. А высокий китаец выхватил пистолет. Рукоятка опустилась на мое правое плечо, и рука онемела. Удар левой он блокировал, а затем рукоятка опустилась вновь, на этот раз на мою шею. Потом, наверное, она опускалась еще и еще, но я этого уже не чувствовал, потеряв сознание.

Индус в грязном, когда-то белом тюрбане сидел на пятой от воды ступеньке и щерился на меня желтыми зубами.

– А-а-ах! – вырвалось из него, когда он увидел, что я открыл глаза.

Я попытался сесть, и к горлу подкатила тошнота. Меня вырвало молодой собачатиной и остатками обеда, съеденного у Толстухи Анни. Когда приступ прошел, я в изнеможении откинулся на спину. До моих ушей донесся чей-то жалобный стон, и я, несомненно, мог бы пожалеть этого человека, если б сам чувствовал себя чуть лучше. Потом понял, что сгонал-то я, и порадовался, что еще могу жалеть себя.

Кто-то протел мне лицо влажной тряпкой. Я вновь открыл глаза и увидел склонившегося надо мной Нэша.

– Как вы себя чувствуете? – озабоченно спросил он.

– Ужасно.

– Вы были без сознания больше получаса.

– Что произошло?

– Вас избили.

– Сильно?

– Он знал, что делает. После удара рукояткой пистолета вы повалились на палубу, и он несколько раз ударил вас ногой. Дважды в живот. Болит?

– Болит.

– Вы едва не убили второго.

– Коренастого? Хорошо.

– Но высокий-то озверел, и вы получили пару лишних пинков.

– А что потом?

– Потом он помог мне вынести вас на палубу. По трапу мне пришлось спускать вас одному, поэтому вы несколько раз ударились головой.

– Ничего не сломано?

– Я думаю, нет. Я осмотрел вас и ничего не заметил. По голове он вас не бил, поэтому вы, скорее всего, обошлись без сотрясения мозга, если только не получили его, стукнувшись о трап, когда я стаскивал вас в катер.

Я медленно сел и потер руками глаза. Правая рука болела, но слушалась. Острая боль в животе буквально заставляла складываться меня пополам, когда я хотел глубоко вдохнуть. Он, должно быть, бил меня по ногам, потому что я их не чувствовал.

– Как же мне плохо, – признался я.

– Хотите выпить? – спросил Нэш.

– А у вас есть?

– Немного шотландского. Но смешивать не с чем.

– Давайте сюда, – я глотнул виски, но оно тут же вышло обратно.

– Со спиртным придется подождать, – вздохнул я, вновь вытерев лицо влажным полотенцем.

– Может, вам обратиться к доктору?

– Я вызову ею в отеле.

Нэш послал сторожа за велорикшей. Тот вернулся через десять минут, и вдвоем они помогли мне подняться на набережную. Сторож на прощание улыбнулся, спустился вниз, обмотал веревку вокруг большого пальца ноги и свернулся калачиком, отходя ко сну. С помощью Нэша я забрался на сиденье. Нэш сел рядом.

– Я сойду у Толстухи Анки. Если только вы не хотите, чтобы я проводил вас до отеля.

– Нет, доберусь сам. Я и так доставил вам немало хлопот, – сунув руку в карман, я нащупал бумажник. Достал его, раскрыл, вытащил пять двадцатидолларовых купюр, подумав, добавил, шестую. – Возьмите. Вы их отработали.

Нэш взял купюры, сложил, убрал в нагрудный карман.

– Сачетти и вправду что-то украл у своего крестного? А что это за три человека, которые должны прилететь из Лос-Анджелеса?

– Вы действительно хотите знать об этом? – спросил я.

Он посмотрел на меня.

– При здравом размышлении, я прихожу к выводу, что нет. Какое мне до этого дело. Но вот что я хочу вам сказать. Вы – счастливчик.

– Почему?

– Ну, вам же ничего не сломали.

– Поэтому меня можно считать счастливчиком?

– Это, во-первых, а во-вторых, вам повезло, что Сачетти не было дома.

– А если б он был?

– Тогда, будьте уверены, вы бы не отделались так легко.

ГЛАВА 17

В восемь часов, когда в мою дверь постучали, я уже не спал. Я проснулся так рано, потому что болела голова, живот отзывался на каждый вздох, а по ногам словно проехал грузовик.

Молодой доктор-китаец, перебинтовав мне ребра, мимоходом заметил: «У вас очень низкая чувствительность к боли, мистер Которн. Чем вы зарабатываете на жизнь?»

– Я – поэт.

– А, тогда все понятно.

Стук не прекращался, поэтому я прокричал: «Одну минуту» – и стал выбираться из постели. По наивности я не предполагал, что для этого требуется тщательная подготовка. Не помешали бы и умудренные опытом консультанты. Предстояло найти способ наиболее безболезненного отбрасывания простыни. Разработать методику касания ногой пола. А уж последняя задача: пересечь комнату и открыть дверь – и вовсе казалась неразрешимой.

На этот раз он явился в другом костюме, темно-зеленом. В соломенной шляпе с выцветшей синей лентой, белых туфлях и с широкой улыбкой на лице, как обычно, небритом.

– Вы когда-нибудь спите? – пробурчал я.

– А вы до сих пор в Сингапуре, Которн? – и Дэнджефилд протиснулся мимо меня в номер.

– Как видите.

– Где выпивка?

Я двинулся в долгое путешествие к кровати.

– Там.

Дэнджефилд направился к комоду, на котором стояла бутылка шотландского, налил подстакана, выпил, и меня чуть не вывернуло наизнанку.

– Чертовски длинный перелет, – он вновь наполнил стакан.

– Вам не кажется, что вы сбились с привычного маршрута? – спросил я, осторожно укладываясь на кровать.

Дэнджефилд снял шляпу и небрежно бросил ее на диван. Шляпа приземлилась на пол, но поднимать ее он не стал.

– Сигареты есть?

Я глянул на комод. Он нашел пачку, достал сигарету, закурил и сел в кресло.

– У вас отличный номер.

– Вы остановились здесь?

– Я плачу за себя сам, Когорт. И остановился в «Стрэнде» на Бенсулен-стрит. Шесть долларов в сутки, американских.

– А почему Бюро не оплачивает ваши расходы?

Дэнджефилд презрительно фыркнул.

– Я даже не просил об этом. Взял отпуск на две недели, обратил облигации в наличные и мотанул в Сингапур. Вы плохо выглядите.

– А чувствую себя и того хуже.

– Что случилось?

– Выполнял план Дэнджефилда. Блестящая идея, знаете ли.

– Так что все-таки произошло?

– Вчера утром человек Сачетти стрелял в меня. А вечером мне досталось от его людей, когда я заглянул к нему на яхту.

– Куда?

– К нему на яхту «Чикагская красавица». Только его там не оказалось.

– Кого же вы застали?

– Его жену и двух приятелей. Но не волнуйтесь, я передал ей все, что требовалось. Насчет трех парней в Лос-Анджелесе.

– Что еще? – не отставал Дэнджефилд.

– Еще Карла Лозупоне.

– Где она?

– В номере напротив.

– Почему вы ее вспомнили?

– Она говорит, что виделась с Анджело. Но она постоянно лжет.

– Когда?

– Позавчера. Хотела уплатить ему миллион долларов.

– Черт побери, Которн, переходите наконец к делу.

– Хорошо. Сачетти шантажировал не только Чарльза Коула, но и Джо Лозупоне. Его дочь прилетела сюда только по одной причине: заплатить Сачетти за имеющиеся у него компрометирующие документы и предупредить, что вторая попытка шантажа закончится его смертью. Она сказала, что Сачетти согласился, но при одном условии. Условие это следующее: я должен покинуть Сингапур через семьдесят два часа… полагаю, теперь, уже через сорок восемь. И она просветила меня в одном вопросе. Ее отцу, видите ли, не понравится, если из-за меня с Сачетти что-то приключится.

– Что вы еще выяснили?

– Сачетти пустил здесь глубокие корни.

– Каким образом?

– Он удачно женился.

– И его тесть – важная шишка?

– Вот именно.

В хронологическом порядке я изложил ему весь ход событий, с отлета из Лос-Анджелеса до того, как он постучал в дверь моего номера. Я говорил почти полчаса, а потом Дэнджефилд поднялся и зашагал по комнате. Шагал он минут пять, но, видимо, устал, и остановился у кровати.

– Вы не собираетесь одеваться?

– Знаете, Дэнджефилд, мы только прошли первую часть вашего плана, а в меня уже стреляли и избили до потери сознания. Я, пожалуй, пропущу вторую. У меня такое ощущение, что она закончится водяной пыткой и бамбуком, прорастающим через задницу.

– Где мы можем поесть?

– Вот с этим здесь никаких проблем. Позвоните вон в тот звонок и скажите коридорному о ваших желаниях, когда он войдет в номер.

– Вам что-нибудь заказать?

– Кофе. Много кофе. Но сейчас я намерен одеться. После того, как выберусь из постели. Затем приму душ и, если смогу, почищу зубы, даже, возможно, побреюсь. Как видите, я не собираюсь сидеть сложа руки. Я распланировал себе все утро.

Дэнджефилд нажал кнопку звонка.

– Вы уверены, что вас не били по голове?

– Я уверен лишь в том, что главные события еще впереди.

– Что вы имеете в виду?

– Вторую часть Плана Дэнджефилда, к которой мы должны перейти. Кстати, как мы это сделаем?

– Просто, – Дэнджефилд выудил из моей пачки вторую сигарету. – Мы скажем Анджело то, что должны были сказать ему вы.

– Мы?

– Вы попали в передрягу, Которн. Вам нужен напарник.

– С этим я не спорю. Но где мы найдем Сачетти, если он не хочет, чтобы его нашли.

– Он живет на яхте, так ведь?

К этому времени я уже сидел на краю кровати. Еще час, и я смог бы добраться до ванной.

– Хорошо. Мы отправимся на яхту. Там не любят гостей, но мы все равно отправимся туда. С чего вы взяли, что нас пустят на борт?

Дэнджефилд зевнул, потянулся.

– Иногда, Которн, мне кажется, что у вас вместо мозгов дерьмо. Он знает о трех парнях и телеграмме. Вы сказали об этом его жене, так?

– Сказал.

– Он в это не поверит. Но захочет выяснить, почему мы хотим, чтобы он вам поверил.

– То есть он все-таки встретится с нами?

Дэнджефилд даже поднял глаза к потолку.

– Клянусь Богом, прошлой ночью они-таки. ударили вас по голове.

В ванной комнате я задержался. Струйки воды из душа иглами впивались в мою спину, а бритва весила не меньше десяти фунтов. Когда же я наконец вышел из ванной, Дэнджефилд добивал остатки непомерного завтрака.

– Теперь вы совсем другой человек. Чистенький, свеженький. Я расписался за вас на счете.

– Еще немного практики, и вы сможете подписывать мои банковские чеки. Кофе остался?

– Сколько хотите.

Зазвонил телефон, я снял трубку.

– Мистер Которн? – голос миссис Сачетти я узнал сразу, хотя она и не назвалась. – Я передала мужу ваши слова.

– А я после вашего ухода получил то, что он обещал передать мне. С лихвой.

Извиняться она не стала.

– Мой муж передумал, мистер Которн. Он хотел бы встретиться с вами как можно быстрее.

– Сегодня утром?

– Если вы не возражаете.

– Хорошо. Где?

– В доме моего отца. Там удобнее, чем на яхте.

– Договорились. Давайте адрес.

Она продиктовала мне адрес, и мы назначили встречу на одиннадцать часов. Положив трубку, я повернулся к Дэндже-филду. Тот как раз наливал себе виски.

– Жена Сачетти, – пояснил я.

– Он хочет видеть нас, так?

– Так.

– План Дэнджефилда, – удовлетворенно улыбнулся он. – Похоже, все идет, как надо.

После того как Дэнджефилд побрился моей бритвой и выпил еще стакан виски, мы взяли у отеля такси и выехали на Садовую улицу. Путь наш лежал мимо Инстана Негара Сингапура.

– Кто же там живет? – спросил Дэнджефилд, оглядываясь на роскошный дворец.

– Раньше это была резиденция английских губернаторов. Теперь это дом президента Сингапура.

– Этого Ли?

– Нет. Ли – премьер-министр. Президент здесь Инж Юсеф бин Исхак.

– Как вы запомнили такое?

– Мне нравятся иностранные имена.

Проехав еще с милю, водитель повернулся к нам.

– А это дом короля тигрового бальзама, – пояснил он.

Такого смешения архитектурных стилей видеть мне еще не доводилось. Круглые мавританские башенки по углам, коринфские колонны, поддерживающие крышу. Всего два этажа, но каждый в добрых пятнадцать футов. Белые стены и огромные буквы на крыше: «Музей нефрита».

– Что это за тигровый бальзам? – переспросил Дэнджефилд.

– Лекарство от всех болезней, которое изготовлял О Бун Хо, – водитель резко вывернул руль, чтобы избежать столкновения с «хондой». – Заработал на нем миллионы долларов. Покупал редакции газет, а когда умер, в его доме открыли музей.

– Музей нефрита?

– Да. На основе его коллекции. Более тысячи экспонатов. Некоторые очень древние. И дорогое.

Еще через полторы мили мы оказались в районе Танглин, где, по словам водителя, на квадратную милю приходилось больше миллионеров, чем в любом другом месте земного шара. Водитель, возможно, преувеличивал, но чувствовалось, что люди вокруг живут состоятельные. Дом тестя Сачетти, То Кинпу, – внушительное двухэтажное сооружение под красной черепичной крышей, – отделял от шоссе ухоженный зеленый лужок с многочисленными цветочными клумбами. Асфальтированная подъездная дорожка привела нас к крытой веранде и небольшому фонтанчику, окруженному прудом. Шофер усердно полировал тряпкой коричневые бока «роллс-ройса».

Я расплатился с водителем. Вместе с Дэнджефилдом поднялся на веранду. Нажал кнопку. Где-то вдалеке послышалась трель звонка, но дверь открылась немедленно. Китаец в белом смокинге вопросительно посмотрел на меня.

– Я – мистер Которн, – представился я.

– Миссис Сачетти ждет вас.

Вслед за китайцем мы. вошли в холл. Несмотря на систему кондиционирования, мои ладони вспотели, и я почувствовал, как капельки пота под мышками струйками текут вниз. Боль пронзала тело при каждом шаге и вдохе, но не она вызывала дрожь в руках и обильное потовыделение. Их вызвала захватившая меня навязчивая идея – во что бы то ни стало найти Анджело Сачетти. До нашей встречи оставалось, возможно, лишь несколько секунд, потому что мужчина в белом смокинге уже открывал дверь.

Я вошел первым, Дэнджефилд – за мной, наступая на пятки.

– Спокойнее, приятель, – прошептал он. – Никуда он не денется.

Мы оказались в гостиной, обставленной безликой мебелью: две софы, несколько кресел, ковер на полу, картины на стенах, вазы с цветами на столах. Жена Анджело Сачетти сидела в одном из кресел, точно так же, как и вчера, чуть наклонившись вперед, положив руки на подлокотники, плотно сжав колени и скрестив ноги в лодыжках. Китаец средних лет, в белой рубашке и темных брюках, униформе сингапурских бизнесменов, поднялся нам навстречу.

– Мистер Которн, это мой отец, мистер То.

Он чуть поклонился, но не протянул руки.

– Мой коллега, мистер Дэнджефилд, – откликнулся я. – Миссис Сачетти и мистер То.

Дэнджефилд формальностей не признавал и сразу взял быка за рога.

– Где ваш муж, миссис Сачетти?

Она словно и не услышала его, вновь обратившись ко мне.

– Вы не говорили, что приведете с собой коллегу, мистер Которн.

– Нет, не говорил. Но мистер Дэнджефилд не менее меня заинтересован в скорейшем завершении этого дела.

– Какого?

– Речь идет о краже, совершенной Анджело. Я говорил вам об этом вчера вечером. Как только появится Анджело, мы все обсудим в деталях.

– Боюсь, мне придется вас разочаровать, – вмесшался мистер То.

– Почему?

– Потому что, мистер Которн, его ищет полиция, – ответила миссис Сачетти.

– Почему? – повторил я.

– Вчера ночью убили женщину. Полиция утверждает, что убийца – мой муж. Разумеется, это абсурд, – голос ее оставался совершенно бесстрастным.

– И Анджело сбежал? – спросил Дэнджефилд.

– Не сбежал, мистер Дэнджефилд, – поправил его мистер То. – Просто решил, что до выяснения обстоятельств убийства ему лучше не встречаться с полицией.

– Кого убили? – я, впрочем, мог и не задавать этого вопроса.

– Кажется, американку, – ответила жена Анджело Сачетти. – Ее звали Карла Лозупоне.