сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц)
По настоянию отца Пол записался на биржу труда и начал работать: сначала в посылочной фирме, а потом в компании «Масси энд Коггинз», где он наматывал электрические катушки за семь фунтов в неделю. Из-за его длинных волос приятели по работе называли его «Мантовани». В это время ансамбль собрался снова. Пол вспоминал: «Я не знал, стоило ли мне все время посвящать ансамблю… Мне вполне нравилось быть рабочим». Компанию устраивало, что он имеет образование и что добросовестно относится к работе. Ему дали понять, что при таком отношении к делу он сможет добиться руководящей должности. Возможно, что благодаря своей. честности и трудолюбию он и сделал бы карьеру в этой области, но, как вспоминает Джим Маккартни, «работа не интересовала его по-настоящему, он делал это просто из уважения ко мне». Через два месяца Пол уволился и вновь стал играть рок-н-ролл.
И в этот раз у Маккартни была причина для оптимизма. Спустя два дня после Рождества 1960 года «Битлз» выступали в танцевальном зале «Лизерленд Таун-холл». Реакция публики была неистовой; когда Пол заиграл «Long Tall Sally», все непроизвольно бросились к сцене. Четыре месяца неустанных тренировок в Гамбурге превратили не более чем средний, местного значения ансамбль в мощную рок-группу. «Тогда мы впервые подумали, что играем хорошо», - сказал Леннон.
В тот период в рок-музыке, когда-то дикой и необузданной, наблюдалась депрессия. Бадди Холли погиб в авиационной катастрофе, Эдди Кокрэн - в автомобильной. Чаку Берри грозила тюрьма за провоз через границу штата проститутки-индианки, что являлось нарушением закона. Литтл Ричард стал священником, а Джерри Ли Льюис женился на тринадцатилетней девочке («но мы-то, деревенские ребята, знали, что ей только двенадцать», - вспоминал Джонни Кэш), которая к тому же оказалась его двоюродной сестрой, и подобное сочетание возраста и родственных отношений оборвало его карьеру. Пресли вернулся из армии, стал сниматься в фильмах и петь баллады (Леннон говорил, что армия загубила Пресли задолго до того, как наркотики окончательно добили его). Армия, закон и смерть снова грубо усмиряли южан, как век назад - конфедератов. Повсюду пестрели щиты рекламой зубной пасты, названия которой не отличались разнообразием: «Джонни» или «Бобби».
Британская индустрия развлечений следовала американскому образцу. Передачу «Oh Boy!» сняли и заменили более прозаической «Boy Meets Girl». Вместо ревущих рок-н-роллов типа «Mean Streak» Клифф Ричард пел теперь муторные баллады типа «Living Doll». Две из десяти лучших пластинок года принадлежали четырнадцатилетней школьнице по имени Элен Шапиро, носившей прическу «паж». Группа «Shadows», которая аккомпанировала Ричарду, установила стандарт чистенького, тщательно отрепетированного, cлаженного сценического искусства.
Однако подобные музыкальные новшества не имели успеха в шумном ночном мире Репербан, и затянутые в черную кожу «Битлз» продолжали играть, вовсю притопывая ногами, что заводило публику «Лизерленд Таун-холл».
«Публика совсем ошалела», - вспоминал Бест. Ошалел и импресарио Брайан Келли, который по настоятельному совету матери Беста, подписал с «Битлз» контракт на тридцать пять последующих выступлений. Мона Бест, жена ведущего ливерпульского импресарио боксеров, начала проявлять повышенный собственнический интерес к «Битлз». Она называла их «группа моего сына» и, оттеснив на задний план Уильямса, проявила большую энергию в подборе контрактов для «Битлз». Клуб «Касбах», который размещался в подвале ее дома, стал их штаб-квартирой. Именно там они познакомились с другом Пита Нилом Аспинолом, который вскоре оставил карьеру общественного бухгалтера и присоединился к «семье» в качестве «дорожного менеджера», а впоследствии стал директором фирмы «Эппл».
Именно Мона устроила «Битлз» первый ангажемент в клубе «Каверн». Помогал ей в этом Боб Вулер, который сначала был ведущим программы в «Лизерленд Таун-холл», а потом перешел работать в старый, переделанный из овощного склада в центре города клуб, которому суждено было стать самым знаменитым бит-клубом в мире.
Вулер вместе с публикой был покорен выступлением «Битлз» в «Лизерленд Таун-холл». Летом в одном из музыкальных журналов он опубликовал статью, в которой писал: «Они ворвались на сцену тогда, когда она была изнежена такими личностями, как Клифф Ричард, и когда из музыки исчезли напор и экспрессия, которые будоражили эмоции. «Битлз» взорвали эту пресытившуюся сцену, их музыка опять стала вызывать буйную реакцию слушателей». Мона попросила Вулера, а тот в свою очередь уговорил владельца «Каверн» Рея Макфолла взять «Битлз» на работу.
Первый их дебют в клубе «Каверн» состоялся в январе 1961 года, платили им тогда всего лишь по пятнадцать фунтов. Вскоре «Битлз» стали ведущей группой клуба. Они продолжали выступать в «Каверн» до августа 1963 года, получая в то время уже по 300 фунтов. За эти два года они появлялись на сцене «Каверн» 274 раза и стали самой популярной группой в Ливерпуле, а также свидетелями создания первого клуба поклонников «Битлз».
«В «Каверн» можно было показать себя и вдоволь поиграть», - вспоминал Вик Хьюз, ударник группы «The Blackwells», которая выступала в «Каверн» одновременно с «Битлз». Потом Хьюз аккомпанировал Шейну Фентону, впоследствии ставшему Алвином Стардастом. Затем он ушел из шоу-бизнеса, переехал в Шотландию, где в настоящее время владеет магазином ковров. Хьюз говорит: «В «Каверн» частенько приходили антрепренеры, он был витриной Ливерпуля». Причем очень грязной витриной. «Это был настоящий притон», - вспоминала мать Джорджа Харрисона. Сырость, грязь, табачный смог, в воздухе витали запахи «Вулвортс» [Вулвортс - магазины, специализирующиеся на продаже дешевых товаров] , но «Битлз» все это нравилось.
Хьюз говорит: «Они понимали свое превосходство, так как действительно были хороши. Леннон был простым, доступным парнем даже на пути к вершине славы. Маккартни же понимал, что талантлив, и знал, чего стоит. Пол был суперзвездой еще до того, как стал ею».
Выступления в «Каверн» не давали каких-либо очевидных преимуществ. «Битлз», как и другие ансамбли, выступавшие там, вынуждены были привозить с собой собственные инструменты, загружая их в багажник старенького фургона, купленного Аспинолом за восемьдесят фунтов (за это Аспинолу платили 5 шиллингов). Хьюз вспоминает: «Пока инструменты после выступления загружали в фургон, все хорошенькие девушки расходились с кем-нибудь из публики». Иногда Маккартни оставался в клубе на ночь, пил теплую кока-колу и развлекался с какой-нибудь подружкой в тесной костюмерной за сценой, а рано утром садился на автобус N 86 и ехал домой на Фортлин-Роуд. Репутацию Пола как суперзвезды рок-н-ролла слегка подрывал его отец, который частенько заходил в клуб во время ленча и кормил сына сосисками.
Джим Маккартни продолжал проявлять отцовскую заботу о здоровье и благополучии сына. Ему не нравился клуб «Каверн». «Там должны доплачивать за вредность», - говорил он, но понимал при этом, что молодежи нравится этот шум, дискомфорт и то, что его младший сын Майкл называл «крутым, тяжелым рок-н-роллом, от которого вытягивались шеи». И все замечания отца редко долетали до деревянной, высотой в два фута сцены под промокшим потолком. Джим пытался кричать сыну, чтобы тот, придя домой, включил обогреватель и обсох, но его слова тонули в шуме рукоплесканий беснующейся молодежи. А кроме того, в хорошую неделю Пол теперь зарабатывал больше отца.
Отношение Пола к отцу обусловлено его личными качествами, и Пол всегда считал себя послушным сыном. Но тогда он был молод, и, вопреки советам отца, ему казалось более привлекательным зарабатывать на жизнь рок-н-роллом, чем наматывать электрические катушки. Это был период, когда Маккартни искал себя. Его поведение на сцене внешне стало более изысканным. Пол стал исполнять баллады. Майкл Маккартни вспоминает: «Пол вместе с девушками и несколькими музыкантами спел песню из бродвейского шоу 1957 года «The Music Man», которая называлась «Till There Was You». На-фоне шумного рок-н-ролла это была необычная, ориентированная на старшее поколение мелодичная песня». Пол также вспомнил старый хит Джуди Гарланда «Over the Rainbow», к очевидному неудовольствию Леннона, который предпочитал более жесткую музыку.
Несмотря на такие отклонения, взаимопонимание между Ленноном и Маккартни становилось все более тесным, а имевшие место стычки на сцене всегда заканчивались смехом. Но если споры были серьезными и со стороны Леннона дело доходило до непристойных ругательств, то именно Маккартни всегда делал первый шаг к примирению, чтобы разрядить обстановку.
Синтия Леннон вспоминает: «Уже в том раннем возрасте у Пола замечались дипломатические способности, что помогало ему предотвращать потенциально взрывоопасные ситуации». Но, конечно, не в тех случаях, когда он сам их провоцировал, как это бывало в отношениях с Сатклиффом. По словам брата, Пол «здорово соображал», он уверенно чувствовал себя в спорных ситуациях и всегда оборачивал их себе на пользу даже в жесткой атмосфере ливерпульских танцзалов, где они продолжали играть параллельно с выступлениями в «Каверн». И чем больше раздражался Леннон, тем более утонченным дипломатом становился Маккартни.
Пол утверждает: «Я нормально сносил язвительные выпады в мой адрес. Если у меня было довольно плохое настроение, то я старался не показывать этого. Я не всегда был обаятельным, а Джон не всегда язвительным. Но кому-то проще связывать песню «Helter Skelter» с Чарльзом Мейсоном [Чарльз Мейсон и его «семья» - безжалостные убийцы Шарон Тейт, заявившие, что на это убийство их вдохновили стихи песни «Helter-Skelter»] , нежели со мной, который написал ее. А Джон слишком часто зазнавался». Однако Пол соглашается, что «элемент соперничества между Ленноном и Маккартни принес огромный положительный результат». Этот результат как раз основывается не на их сходстве, а на их различиях: Маккартни - всегда улыбающийся, элегантный, пользующийся успехом у женщин, Леннон навевающий мрачные мысли (Майкл Маккартни назвал его ‘«зверь в клетке»). Леннон - это бесконечная импровизация, Маккартни - приверженность традициям.
И если в результате подобной несхожести открывались новые качества или обстоятельства, то они научились с выгодой их использовать в своих целях. Это соперничество позволило им здорово преуспеть. Оно не помешало им извлекать выгоду из остальных участников ансамбля, в особенности из Пита Беста, которого ни Леннон, ни Маккартни не любили. Сатклифф развлекал Леннона и придавал надлежащее звучание его идеям («по правде говоря, я зависел от него», - говорил Леннон). Харрисон, играя на соло-гитаре, занимал прочное положение в ансамбле, а позиция Беста была более уязвимой. Когда «Битлз» отправлялись в Гамбург, Леннон сказал, что им нужен «зрелый ударник», а Бест до сих пор считался зеленой порослью в этом саду. Но, несмотря на отрицательные мнения о нем, они были более чем рады позволить Питу и его матери предоставить «Битлз» в качестве штаб-квартиры клуб «Касбах» и заняться организацией их контрактов. А когда «Битлз» решили вновь вернуться в Гамбург, именно Мона и Пит Бест писали бесконечные письма германским властям, в которых умоляли отменить решение о депортации и обещали, что на сей раз «Битлз» действительно будут вести себя надлежащим образом.
После того как Экхорн заплатил 158 марок за депортацию Маккартни и Беста (потом он вычел эти деньги из их заработка), разрешение на въезд в Германию наконец было получено, и 27 марта 1961 года «Битлз» вновь вернулись в этот греховный город. Это был их второй из пяти визитов в порт на Балтике, и каждый раз они выступали все в более престижных клубах. В этот раз это была «Горячая десятка», а впоследствии совершенно новый клуб «Звезда». За свои выступления они по-прежнему получали не слишком много (Экхорн платил каждому всего по 35 марок в день), но для них это не имело значения.
Насколько удалось подсчитать, «Битлз» провели на сценах Гамбурга 998 часов, это был неоценимый опыт, процесс становления. Он сплотил их в единое целое, дал жизненно важную уверенность для самовыражения. Кроме того, он дал им то, чего не мог дать Ливерпуль, а именно - стиль.
Создателем их имиджа была Астрид, а проводником ее идей стал Сатклифф. Она одела его в черную кожу, сначала в пиджак, а затем в длинную куртку и узкие брюки. Джон и Джордж немедленно последовали его примеру, а чтобы убедить Пола, понадобилось немного больше времени. Он и тогда, как и сейчас, очень бережно относился к своим деньгам, поэтому через некоторое время остальные участники ансамбля силком привели его в магазин и сказали продавцу: «Этот парень хочет такую же куртку, как у нас, только сорокового размера».
Следующим шагом была прическа. Астрид вымыла своему любовнику голову, подрезала волосы и зачесала их вперед на французский манер. Когда Сатклифф с новой прической вернулся в клуб, все покатились со смеху, но вскоре примеру Сатклиффа последовал Джордж. Пол попробовал было носить такую прическу, но вскоре вернулся к привычной «пижонской» челке, потому что, как писал официальный биограф «Битлз» Хантер Дейвис, «на это еще не решился Джон».
Следующим новшеством стал пиджак без воротника, который Астрид сшила Сатклиффу по модели Кардена. По крайней мере, в первое время этот пиджак не понравился остальным участникам ансамбля. «Стюарт, на тебе же мамина кофта», - шутили они. Астрид придумала им и образ для фотографий, она фотографировала их в глубоко контрастных черно-белых тонах. Но и в этом не было особой изобретательности, как и в большинстве того, что делали «экзи». Эти фотографии они скопировали из фильма, который десять лет назад шел в Голливуде, хотя в них чувствовалась мастерская интерпретация, ухватившая имидж ранних «Битлз». Возможно, «экзи» и не были оригинальны, но они внесли что-то свежее, более современное в тот избитый, напомаженный юношеский образ, который «Битлз» привезли с собой из танцевальных залов Ливерпуля.
Однако жизнь их протекала довольно скучно. Кроме дурачества вокруг причесок и одежды да нескольких сотен изнурительных часов на сцене в их карьере не произошло никаких реальных сдвигов.
Стюарт Сатклифф ушел из ансамбля, поступил в гамбургский художественный колледж и собирался жениться на Астрид. Его уход произошел к великой радости Маккартни, который оставил ритм-гитару и пианино и полностью переключился на бас-гитару. Отношения между ними так никогда и не наладились, и Пол относил это целиком на счет музыкальной некомпетентности Сатклиффа. Маккартни говорил: «Любому было понятно, что он не умеет играть. Он убирал звук усилителя и просто создавал какой-то басовый шум. Большей частью он даже не знал, в какой тональности мы играем».
Услуги Аллана Уильямса были отвергнуты, об этом ему в письме сообщил Сатклифф как раз перед уходом из ансамбля. На самом же деле для «Битлз» это не имело никакого значения. Несмотря на его последующие заявления, что он тот самый человек, который порвал с «Битлз», Уильямс всегда был не более чем театральным агентом, а всю практическую деятельность осуществляла Мона Бест.
Джон получил в наследство от тетки из Эдинбурга 40 фунтов, и они с Полом поехали отдохнуть в Париж. Там они случайно встретили одного из «экзи», Юргена Воллмера, который уговорил их постоянно носить прическу, названную впоследствии прической «битлз» (хотя родилась она в Латинском квартале Парижа). По пути домой в Ливерпуль Пол и Джон зашли в обувной магазин на Ковент-Гарден и купили ботинки на каблуках, которые уже вошли в моду в Лондоне, (потом их стали называть ботинки «битлз»).
Уже к статусе профессионалов «Битлз» подписали контракт на запись пластинок. Их пригласила фирма «Полидор» - дочернее предприятие крупной компании «Дойче грамофон». «Битлз» аккомпанировали Тони Шеридану при исполнении трех песен: рок-варианта песен «My Bonnie Lies over the Ocean» и «When the Saints Go Marching in» и баллады Шеридана «Why» («Can’t You Love Me Again»). Леннону была предоставлена возможность продемонстрировать свои вокальные данные, и он исполнил быстрый вариант старой песни Эдди Кантона «Ain’t She Sweet» - пародия на группу Клиффа Ричарда, которую «Битлз» ни во что не ставили, но чей соло-гитарист Хэнк Марвин мог переиграть Харрисона с закрытыми глазами (Нил Янг говорит, что Марвин был одним из лучших рок-гитаристов).
Но это был довольно призрачный успех. Они получили в качестве гонорара по 300 марок каждый и никаких доходов от продажи. На пластинках даже стояло другое название ансамбля. Название «Битлз» было слишком созвучно с «пидлз», что на местном сленге означало «пенис», поэтому на пластинках их назвали «Бич бойз». Пластинка с песнями «My Bonnie» и «The Saints» стала хитом в Германии, но «Битлз» от этого не намного полегчало. Они имели успех в Ливерпуле и в Гамбурге. Ну и что из этого? В Манчестере, Ньюкастле и Западном Берлине было «много популярных групп, а кто слышал о них за пределами их вотчины? Рок-индустрия полностью зиждется на пластинках и известности, а то и другое было еще далеко от «Битлз».
Даже Маккартни, успокоенного собственным талантом и не страдавшего недостатком самоуверенности, начали одолевать сомнения. Подавленный Леннон писал Сатклиффу: «Что-то должно произойти, но где это что-то?» 9 ноября 1961 года это чудо появилось в образе молодого человека в отлично сшитом костюме, выпускника частной средней школы. Его звали Брайан Эпстайн. «Битлз» были близки к тому, чтобы заполучить богатого дядюшку, в котором они так нуждались.
4
