сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 33 страниц)
Питер Браун, руководивший фирмой «Эппл» и познакомивший Пола с Линдой, как бывший директор-распорядитель «Брайан Эпстайн NEMS энтерпрайзис» был связан с ансамблем «Битлз» с начала его выступлений в клубе «Каверн» и до момента распада ансамбля. Он хорошо знал Джима Маккартни. Сам ливерпулец, он говорит: «На Пола значительное влияние оказал пример его отца, который был слишком честным человеком и поэтому не очень удачливым в коммерции. Порядочный - вот верное определение для него, и если бы он был не таким, то, возможно, добился бы большего в жизни. Пол разглядел в отце это замечательное качество - порядочность - и сам старается быть таким же, как его отец. Для мужчин из Северной Ирландии очень типична такая постановка вопроса: пока я хозяин - не забывайте свое прошлое, будьте порядочным, храните семейный очаг».
В доме Джима Маккартни подобный старомодный и шовинистический подход к обстановке в семье был сглажен хорошо развитым чувством юмора, любовью и вниманием к сыновьям. Отец поддерживал их интерес к сельской жизни. Каникулы они проводили на ферме в Уэльсе, где братья сфотографированы гордо восседающими на пони. Скопив денег, Джим купил Полу трехскоростной спортивный велосипед «Ралли» и брал его с собой на длительные загородные прогулки. Будучи увлеченным садоводом, он открыл Полу прелесть запаха свежей лаванды, растираемой между пальцами. Перед бритьем Джим терся щетиной о щеки сыновей и чмокал их в шейки. Он готовил восхитительный йоркширский пудинг, сладкий крем и рисовый пудинг. На сэкономленные карточки, поскольку в Англии была еще карточная система, отец покупал сыновьям бананы. Когда у детей болели животики, он никогда не гладил их, а, извиняясь, объяснял это тем, что тогда и у него заболит живот. Джим купил им собаку - это был полупородистый пастуший пес по кличке Принц. Чтобы дети не дрались по вечерам, отец провел от радио из гостиной две розетки в их спальню, где они могли слушать через наушники сначала «Дика Бартона - специального агента», а затем, когда стали постарше, пронзительные звуки поп-музыки «Радио Люксембург».
Жизненным кредо Джима Маккартни являлись порядочность и скромность. Эти свои взгляды он выражал пословицами - такой, например, как «для ленивых рук занятие находит сатана» - и всегда повторял их, а Пол называл их «суффиксами» [В английском языке это суффиксы существительных, обозначающих действие, процесс, состояние] . Джим утверждал, что самым главным в жизни являются терпимость и сдержанность. «Терпимость очень важна, - говорил Маккартни. - Если смеются над слабыми и немощными людьми, как это часто делает ребятня, я объясняю, насколько это может быть им неприятно. А если у человека нет сдержанности, то он может навлечь на себя массу неприятностей».
Как раз неприятностей Пол интуитивно избегал. Если у него возникали трудности, то он держал их при себе, как, впрочем, поступает и сейчас. Если Джим Маккартни чувствовал, что поведение сыновей беспокоит его, то он мог и отшлепать их, и Мэри этому не мешала. Однако чаще от отцовской руки доставалось Майклу, чем Полу. И если младший Маккартни часто влипал в какие-то истории, то Пол, по словам отца, вел себя гораздо тише, был значительно разумнее и умел выпутываться из различных ситуаций. Но в тех редких случаях, когда ему попадало, он считал необходимым отомстить исподтишка. Пол вспоминает: «Если меня когда-то били за плохое поведение, я пробирался в отсутствие родителей в их спальню и слегка надрывал нижний край занавесок, думая, что этим мщу им».
Но более заслуживающим внимания является тот факт, что Джим уже в раннем возрасте познакомил Пола с музыкой. Пол вспоминает эти моменты: «Когда я был совсем маленьким, я часто лежал на полу в гостиной, а отец играл на пианино». Отец познакомил его с песнями таких мастеров, как Фэтс Уоллер и Фред Астайр, которыми он до сих пор наслаждается и, кстати, обладает правом публикации многих их песен.
Несмотря на травму барабанной перепонки в результате падения со стены в возрасте десяти лет, вследствие чего он и не был призван на военную службу во время войны, в молодости у Джима Маккартни был собственный ансамбль, с которым он выступал на танцах. Его почти совсем не интересовала классическая музыка. И когда он слышал ее по радио, то кричал: «Выключите эту чепуху». Больше всего его музыкальные интересы распространялись на джаз и бигбэнд, особенно эпохи свинга, В то время Джим собрал небольшой ансамбль из нескольких единомышленников. После неудачного дебюта под названием «Masked Melody Makers» («Музыканты в масках»), когда под воздействием тепла их маски разбойников с большой дороги расплылись по лицам, ансамбль был переименован в «Jim Mac’s Band» («Оркестр Джима Маккартни») и стал выступать в местных танцевальных залах. Ансамбль никогда не пользовался значительным успехом, но именно он помог Джиму найти жену.
Как позже рассказывал Пол, за Мэри уже долгое время ухаживал другой парень, которому Мэри предложила пойти на танцы. «И вдруг он понял, что это то самое место, где играет мой отец. Мэри завороженно следила за выступлением отца». Пол глубоко убежден, что человек строит жизнь по своему желанию, но вместе с тем не отрицает фактора наследственности. «Мне кажется, что все мне досталось именно от Бога», - говорит он.
Джим Маккартни играл на трубе и на пианино. Но вскоре после женитьбы ему пришлось расстаться с трубой, поскольку, по свидетельству Пола, «он лишился своих зубов и вставил искусственные». Однако он продолжал играть на пианино, часто устраивая своеобразные домашние представления, которые еще более сплачивали их семью и надолго запомнились Полу. Выше уже говорилось, что у родителей Пола было мало друзей («они в некотором роде были снобы», - вспоминает современник Пола Маккартни), но в них и не было особой нужды. Их окружали многочисленные родственники - тетушки, дядюшки, двоюродные братья и сестры. Джим Маккартни был одним из оставшихся в живых семи детей, родившихся у резальщика табака Джозефа Маккартни и его жены Флоренс. Эти дети выросли и обзавелись большими семьями.
«Когда я рос, меня всегда окружали дети, - вспоминает Пол, - как в большой итальянской семье, где кто-нибудь постоянно качает на коленях ребенка». Он любил эту семейную атмосферу. В комиксах, которые в детстве читал Пол в «Дейли экспресс», с их персонажем медвежонком Рупертом, наделенным человеческими свойствами, с большой теплотой описывался домашний уклад жизни людей среднего класса. Пол до сих пор очень любит читать их. Сейчас он говорит о семье: «Они были самыми обычными людьми, но, слава Господу, они обладали здравым смыслом в самом хорошем значении этого слова. Я встречался со многими людьми - с Гарольдом Вильсоном, Мэгги Тэтчер, со многими мэрами городов в Америке, но никогда не встречал таких интересных и очаровательных людей, как моя ливерпульская семья».
Семейная идиллия разрушилась 31 октября 1956 года, когда казалось, ей не угрожают никакие опасности. И только спустя три десятилетия, имея уже собственную семью, Пол, в память о понесенных утратах попытался восстановить эту идиллию. Удалось ли это ему - другой вопрос.
Мэри несколько месяцев жаловалась на боли в груди. Еще летом 1955 года, когда она возвращалась домой из лагеря бойскаутов, где навещала сыновей, грудь заболела так сильно, что она вынуждена была прилечь отдохнуть. Сначала она решила, что это, возможно, симптомы климактерического периода, но комок в груди и боль так и не проходили. Однажды Майкл застал мать в спальне плачущей с распятием в руках. Когда Майкл поинтересовался, что произошло, мать ответила: «Ничего, милый».
В конце концов Мэри проконсультировалась у специалиста. Он определил у нее рак молочной железы и прооперировал, но было уже поздно. Перед тем как лечь в больницу, она говорила коллеге мужа Оливу Джонсону: «Я не хочу сейчас покидать своих мальчиков». А уже перед самой смертью она сказала жене брата Билла: «Мне хотелось бы увидеть, как вырастут мальчики». Полу в это время было четырнадцать, а Майклу - двенадцать лет.
Когда Полу сказали, что мама умерла, он тут же спросил: «А что же мы будем делать без ее денег?» Эта реплика была настолько же откровенной, насколько и бестактной (правда, критики подчеркивают, что от Маккартни скорее можно ожидать бестактности, чем откровенности). Однако Пол проплакал весь вечер. Он молился, чтобы мама вернулась. «Дурацкие молитвы, знаете, такие: «Если она вернется к нам, я всегда буду очень-очень хорошим». Я подумал, какая глупость вся эта религия. Молишься, молишься - и все бесполезно, ничего не сбывается, и именно тогда, когда ты больше всего в этом нуждаешься».
Пол нуждался не в религиозном утешении. Джим Маккартни вскоре наскреб пятнадцать фунтов и купил сыну гитару, которая стала его утешением и прибежищем. Он таскал ее с собой повсюду, даже в туалет. Майкл вспоминает: «Все началось сразу после смерти мамы. Это стало уже навязчивой идеей, захватившей всю его жизнь. Потерял мать и нашел гитару?»
Начался так называемый «жизненный процесс эмоционального восприятия». Однажды вечером в опустевшем доме по Фортлин-Роуд, 20, которым уже не могла гордиться мать, Пол Маккартни написал свою первую песню.
2
На кладбище при церкви Святого Петра в Вултоне есть надгробный камень, на котором начертано имя Элинор Ригби. В субботу 6 июля 1957 года Пол Маккартни проезжал на велосипеде мимо этой могилы, направляясь к церкви, расположенной примерно в миле от Оллертона. Он отправился туда совсем не для того, чтобы приобрести на благотворительном базаре домашние пирожные или подержанные книги, и если и обратил внимание на ансамбль, выступавший там и исполнявший скифл [Скифл - народные песни в исполнении певца-гитариста с ансамблем] , то просто мимоходом. У Пола были совсем другие планы. По словам его школьного приятеля Айвена Вона, Маккартни хотел познакомиться с девушками и по этому поводу вырядился таким щеголем. На нем был белый спортивный пиджак с карманами с клапанами и черные брюки-дудочки, волосы зачесаны назад, как у Элвиса Пресли, в стиле помпадур и намазаны бриллиантином - результат нескольких часов, проведенных перед зеркалом в ванной. Он был похож на молодого самца, томящегося половым желанием.
Пол лишился девственности в возрасте пятнадцати лет. Девушка была старше его и более крупного телосложения. Это произошло у нее дома, когда она «в отсутствие мамы приглядывала за ребенком». Он был не прочь продолжить эти отношения, но с этой молодой женщиной у него уже ничего не вышло, так как, к ее великому негодованию, он на следующий же день разболтал обо всем в школе. Однако разбуженное мужское естество требовало своего, и Айвен со всем присущим юности оптимизмом убедил его, что приходская церковь в Вултоне и есть то место, где можно подцепить покладистую девчонку, которая только и ждет, чтобы забраться в кусты и залезть в узкие штаны к пятнадцатилетнему Полу Маккартни.
Айвен оказался не прав. Конечно, там были девушки, но Пол, несмотря на юношеское бахвальство, еще не имел опыта обращения с ними. Страсть так и осталась неудовлетворенной, и дело закончилось тем, что он стал слушать выступление ансамбля. Ансамбль назывался «Куорри мен» по названию соседней классической средней школы «Куорри бэнк», в которой учились пять его участников. Они стояли на самодельной сцене, и, как вспоминает Пол, «никто из них толком не знал, как играть на инструментах, которые они держали в руках». Певца и ведущего гитариста звали Джон Леннон, он даже не помнил слов песен, которые исполнял, и был вынужден придумывать их на ходу.
Пол вспоминает: «Джон брал аккорды для гавайской гитары, которым научила его мама, и пел песню Дела Викингса «Come Go with Me to the Penitentiary», хотя и не знал слов. Записей этой песни ни у кого не было, ведь мы слышали ее только по радио». Джон в клетчатой рубашке, со спадавшей на лоб челкой отрабатывал манеру держаться на сцене. «Играя, Джон вертел головой по сторонам. Позже он сказал мне, что впервые попытался по реакции публики определить, как лучше держаться на сцене - дергать плечами или вообще не двигаться».
Техника исполнения у Джона тоже отсутствовала. Народу, собравшемуся там и одетому по-праздничному, гораздо интереснее было участвовать в лотерее или бросать мяч в корзину, нежели наблюдать за дергающим плечами молодым Джоном Ленноном, готовым вот-вот свалиться со сцены, что было вполне реально, учитывая количество выпитого им пива. Но, поскольку музыка рок-н-ролла в то время уже захватила Пола, ансамбль произвел на него впечатление. Он говорил: «Сумасшествие рок-н-ролла захлестнуло меня» - что, впрочем, относилось к большинству западной молодежи. И если Полу чего-то и хотелось в тот момент, так это поскорее уйти оттуда и играть самому.
После выступления ансамбля Пол подошел к ним познакомиться. От шестнадцатилетнего Леннона разило спиртным. Пол попросил гитару и показал участникам ансамбля, как ее следует настраивать. Он также показал, как играть песню Эдди Кокрэна «Twenty Flight Rock», которую напряженно разучивал по вечерам в отведенное для выполнения школьных домашних заданий время. Затем Пол спел ее и любезно записал слова песни Леннону, а потом исполнил «Be Вор А Lula» Джина Винсента и указал ребятам на слова, которые они пели неправильно.
Поощряемый вниманием слушателей, он спел несколько песен Литтл Ричарда, подражая его пронзительной манере исполнения. Маккартни знал слова двадцати пяти песен в стиле рок, которые он заучивал, прослушивая пластинки (78 об/мин), а не во время случайных передач по радио. Первой пластинкой, которую он приобрел (впоследствии он их начал собирать), была «Be Вор A Lula».
Леннон восхитился и одновременно насторожился. «Куорри мен», был его ансамблем, он являлся в нем ключевой фигурой. Собирался ли он приглашать Маккартни в ансамбль и, возможно, бороться с ним за лидерство? «Я подумал: что будет, если я его приглашу? - вспоминал Леннон. - И решил, что если уж приглашу, то сразу поставлю его на место».
Но Маккартни был хорош, очень хорош по меркам праздника в саду приходской церкви в Вултоне и Леннон ушел, чтобы обдумать этот вопрос. И он принял решение, которое оказалось правильным, хотя тогда, летом 1957 года, никто и представить себе не мог, насколько правильным и значительным оно окажется.
Спустя две недели друг Леннона Пит Шоттон, чья мать продавала в церкви Святого Петра билеты на выступление ансамбля «Куорри мен», случайно встретил Маккартни, приехавшего на велосипеде в Вултон. От имени Джона Леннона он предложил Полу Маккартни вступить в ансамбль, и Пол согласился. Так родилось самое значительное в истории рок-музыки партнерство.
И как, к сожалению, показали дальнейшие события, у этого дуэта было очень мало общего. По словам Питера Брауна, Маккартни «с уважением и почтением относился к старшим», с присущим его отцу чувством ответственности относился к законам, с решительностью, унаследованной от матери, «работал над собой». Леннон, неблагополучный ребенок из распавшейся семьи, был грубым, жестоким, не признавал авторитетов, был слишком тщеславным, чтобы носить очки, без которых очень плохо видел, упрямый бунтарь, затевавший беспричинные раздоры. Отец научил Маккартни не насмехаться над несчастными, а Леннону это доставляло удовольствие.
Казалось, единственное, что их объединяло, - так это всепоглощающая страсть к рок-н-роллу. И в те однообразные, полные скуки дни 50-х годов, когда молодежь вроде Леннона и Маккартни мало чем интересовалась, этой страсти было вполне достаточно, чтобы объединить их. Это был союз людей противоположных по характеру, но подсказанный эмоциональной потребностью и окончательно закрепленный коммерческим интересом. Этот союз провел их по всему миру, привел в каждый дом, где были радио, телевизор, магнитофон или просто стена с фотографиями. Однако этот союз привел их обоих и к эмоциональному опустошению. Это был брак по расчету, который сделал их богатыми, но еще долгое время после его расторжение оставшийся в одиночестве Маккартни ощущал это эмоциональное опустошение.
По мнению одного из их ближайших советников, это был неизбежный союз, продиктованный временем и обстоятельствами. Питер Браун говорит: «Можно выбирать друзей, но не семью, и они не выбирали друг друга, это просто произошло само по себе».
Вечером 18 октября на танцах в клубе консервативной партии, расположенном в «Нью-Клабмур-холл» на Бродвее в Ливерпуле, состоялся первый сценический дебют Пола Маккартни в составе ансамбля «Куорри мен». После выступления Леннон слушал, как Маккартни исполнял мелодии собственного сочинения. Это было откровением для Джона, который до этого времени никогда не пытался положить свои стихи на чужую музыку, предпочитая сочинять собственные мелодии.
