Текст книги "По секрету твоя (СИ)"
Автор книги: Рошаль Шантье
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Глава 13.2
– Я сяду рядом с тобой, ты не против? – улыбается Аринка. И как только щеки не болят.
– Да, конечно, садись. Только давай на второй ряд? Мне нужно учиться, – говорю, двигаясь по проходу.
– Да? А я слышала, что ты по большому блату, но сплетни у нас тут сплошь и рядом, так что я не особо верю. Но это хорошо, я тоже учиться хочу. В моей семье все врачи, а я химию ну не перевариваю вообще: ни в продуктах, ни предмет, – хохочет, и я подхватываю, доставая тетради и ручку. – И я вот доказываю своим родителям, что можно работать и в других сферах, а они не верят. Это и не мудрено, собственно, папа с мамой ведь даже о выборе профессии не задумывались. Даже братец мой старший Владюша, ну это он для меня Владюша, зубами скрипит, но не рычит и на том спасибо, а ты его так не называй, а то бесится безумно, – говорит так, будто её брат рядом стоит, – Он-то сейчас Владислав Григорьевич, светило стоматологии и нудных повествовательных историй, – Аринка смешно складывает руки в молитвенном жесте и наклоняет голову вниз и мы взрываемся в новом приступе смеха.
Мне тем временем удается открыть сообщение и начать набирать ответ. Но поздно. Дверь хлопает, Аринка всё ещё щебечет, а я поспешно убираю телефон, чтобы не отвлекал. Ответить хочется безумно, но оценки помогут мне оставаться рядом с ним дольше.
– Ну что студенты, отдохнули? Надеюсь, все готовы работать.
Бархат. Тот, что менялся до сладкого шепота с хрипотцой. Тот, что окутывал меня.
Не знаю, почему я так медленно начала поднимать глаза. Наверное, надеялась отсрочить неизбежное. Словно выбившийся из сил утопающий, осознавший свой конец, барахтается до конца.
Руки, дарящие ласку, закрыты до кистей пиджаком. Я помнила их. Хотела почувствовать снова. Плечи, которые я сжимала пальцами до легкой боли, потому что так он был еще ближе. Ключицы, которых не видно за белой рубашкой, но я помню их вкус, будто не тогда, а только что покусывала. Шея, в которую я утыкалась, чувствуя смущение, когда, отдышавшись, приходила в себя. Губы, что не могли найти успокоение, а потому подчинявшие меня снова и снова. Щетина на щеках, которой он царапал меня, смеясь и возбуждая.
Глаза. Он смотрит на меня, а я словно пробираюсь в их зеленую чащу и хочу кричать, но не могу вымолвить ни слова. Не получается. И не стоит. Вокруг нас столько людей, но в этом мгновении – только мы. И это время нам дано, чтобы прочувствовать друг друга. Потому что только что все и закончилось. И он не придет на встречу, которую только утром мне назначал.
Я не хочу понимать то, что так стремительно происходит. Я не готова. Как к такому вообще можно быть готовой? Марк – преподаватель? Он бы сказал мне! Сказал? Для чего? Мы обсуждали что угодно только не университет. Он же аналитик! Финансовый аналитик. Лгал? А как же друг – шеф-повар?
Не может быть... Моё личное чудо не может превратиться в шелуху!
Марк расплывается перед моими глазами, и я понимаю, что он не смотрит на меня. Он прошел к столу, говорит со студентами, улыбка кажется немного нервной, наверное, он тоже взвинчен, но я не способна анализировать сейчас.
– Извините, – шепотом или криком, на выдохе или вдохе, нервно или истерично.
Не могу контролировать себя. Не выходит загнать обратно слезы, которые упадут на побледневшие щеки от единого взмаха ресниц. Не нахожу в себе сил оставаться тут, поэтому поднимаюсь и выхожу из аудитории. Быстро ли? Сейчас меня не догнал бы ягуар. А вот боль, что расползается ядом в солнечном сплетении – стрела Робина Гуда. Самая меткая на свете стрела. Так прозаично: как один и тот же человек при разных обстоятельствах одним своим присутствием может сделать меня самой счастливой и самой несчастной?
Глава 14
Мир обретает четкость перед зеркалом женского туалета. Я смотрю на себя, а вижу девушку с белоснежным, как у гейши, лицом. Включаю слишком сильный напор воды, от которого мои джинсы покрываются брызгами, и умываю лицо. Легче не становится. Только прохладнее. И я не знаю, является ли это проблемой.
Всё, чего я хочу – это уйти домой и спрятаться под одеялом. Хочу быть страусом. Отголоски папиного воспитания. Я не умею решать вопросы, я умею прятаться в панцирь, как та улитка, скрывающаяся в своем домике при малейшей опасности. И сейчас мне хочется этого, как никогда.
Вернуться с гордо поднятой головой? Да, наверное, я могла бы, если бы не моё первое проявление чувств. Мой позорный побег, за который сейчас, оклемавшись, я себя корю.
Отсиживаться тут дольше? Да. Пожалуй, это самый комфортный для меня вариант. Я посижу тут до окончания пары, а потом потопаю на остальные. Только вещи свои забрать не представится возможным без встречи с ним. А с Ариной мы не настолько близки, чтобы я могла обратиться к ней. Можно было бы сослаться на плохое самочувствие, найдя её номер в беседе общей группы, но телефон я оставила на столе.
Умывшись в последний раз, я вытираю лицо бумажным полотенцем, настраивая себя на твердость мысли.
Я просто извинюсь и войду в аудиторию. Всё. Это ведь легко.
Чем быстрее я приближаюсь к злополучной двери, тем медленнее становятся мои шаги. Чудовищно медленно я протягиваю руку, обращая внимание, что пальцы нездорово дрожат, и берусь за ручку. Пульс отдает в ушах, я отмечаю всё, что происходит. Клац– и я уже тяну дверь на себя.
Шаг, который я делаю, словно в пропасть, в тишине зала – грохот, который создал великан. Остальные это тоже замечают? Еще пара шагов и я вижу его. Нельзя смотреть. Нельзя. Я оборачиваюсь на одногруппников, которые оглядывают меня без особого энтузиазма. Кто-то глядит удивленно, а у некоторых на лице написано, что моя выходка незамеченной не осталась, и они уже решили, что я не особо адекватна. Н-да, людям хватает одной ошибки, чтобы поставить на человеке крест. Хорошим вливанием в коллектив моё появление не назовешь.
– Всё в порядке? – как обухом по голове. Бах. И звездочки в глазах. Отнюдь неприятные.
Он смотрит на меня с пониманием и его глаза приказывают мне собраться. Мне нужно ответить верно, воспользоваться его фразой, как спасительной. Мне нужно ответить.
– Да… – голос звучит чужим. Взять себя в руки? Не, не слышала. Не могу. Прокашливаюсь, делаю вдох. Снова. – Простите, да. Я могу сесть?
– В туалет припекло? Так иди ещё посиди! – кричат откуда-то сверху, и аудитория реагирует гоготом.
– Я бы посоветовал Вам, господин Голубев, быть таким интеллектуалом на экзамене, но там Вы отчего-то предпочитаете быть коровой, а не птицей. – Марк кивает мне на мой стул, пока зал снова сотрясает смех. А мне тепло. Заступился. Он за меня заступился.
– А почему коровой, Марк Валентинович?
– Потому что мычание твое, Голубев, на человеческую речь мало похоже. Желаете ещё поупражняться в словесности или приступим к профильному предмету?
– Ты как? – шепчет Аринка, а меня только на кивок и хватает. Как я? А черт его знает.
Лекция проходит где-то мимо меня. Я думаю о том, что заигралась. Мужчина, которого я узнала в Австрии – мой преподаватель. Обалдеть. И что теперь?
«Что теперь, Тая? А что может быть, например? Бабочки, да поляна цветочная? Ага, с Ильей! Ты в отношениях вообще-то!» – мысленно ору сама на себя.
Да, Илья навязанный, да, не идеал мечтаний и моя бы воля, я с превеликим удовольствием, побыла бы одна, а после попробовала отношения с кем-нибудь другим, как это делают все нормальные люди. Не устраивает кого-то что-то, нет чувств – распрощались. Но только воля тут не моя совершенно!
Я уже вижу налитые кровью глаза отца, когда я сообщаю ему эту славную новость о своем разрыве с Ильей. Даже плечами передернула. Он же меня не простит, со свету сживет, а мать... Да , кому вообще какое дело до моих желаний?
И с чего я взяла, что Марку эти проблемы нужны? Ну, был роман курортный, и что? Зачем ему отношения со студенткой, даже если не брать во внимание мои семейные сложности? Узнают студенты, начнутся разговоры, опять же, скор час, до батеньки дойдет…
– Эй, ты идешь? – вырывает меня из раздумий Аринкин голос.
– Что? – вскидываю на неё глаза.
– Пара закончилась, соня! Пойдем уже. Ты и так внимания привлекла больше, чем нужно и это в первый же день.
Согласно кивнув, встаю и начинаю складывать вещи в сумку. Приходит шальная мысль, что Марк задержит меня, захочет поговорить, но она быстро уходит, когда я наконец решаюсь посмотреть на него.
Около профессорского стола стоят две девушки из нашей группы. Две красотки: каблуки, юбки – всё стереотипно. Он говорит с ними. Уголок губ приподнят, взгляд прирос к глазам одной из них. Никаких вольностей. Цепкий, собранный, сексуальный. Мой преподаватель. Интимная фантазия студентки. «А у меня он был» – шепчет сознание. М-да, сомнительная гордость…
– Ты так на него не смотри, – шепчет Аринка, подхватив под руку, – Ксюха за нашего преподавателя голову откусит. Та еще швабра, пиранья.
– Ксюша?
– Да вон та блондинка, Маркофанатка. Можно сказать, глава Маркового фан-клуба! Посмотри, и как только глаза не покосило, изо всей силы строит. Она так быстро моргает при виде него, что нарощенные ресницы чудом держатся.
– Симпатичная… – говорю, пропуская мимо ушей колкие фразы.
– Симпатичная, только Марик наш на нее не смотрит. Он вообще ни на кого не смотрит, девчонки уже переживать начали, что он вообще того… – понижает она голос до шепота, проходя мимо болтающей в коридоре компании.
– Чего, того, Арин?
– Ну того самого того. Гей.
– Он и гей? – я едва сдерживаю смех. Знала бы она насколько он… не гей…
– Ну да. Я тоже не верю. Точнее, надеюсь на лучшее. Не хотелось бы женской вселенной такого мужика терять, – смеется и я поддерживаю.
Мне с ней легко и очень бы хотелось наконец обзавестись хорошей подругой, которая и поймет, и поддержит. Всего хочется настоящего. И дружбы, и любви.
Я абсолютно героически высиживаю еще две пары и… ничего не происходит. Совершенно ничего. Не знаю какого Армагеддона я ждала, но из насущного: одногруппники не задевают, Аринка щебечет, а Он не пишет. Совсем. Я не ответила на то сообщение. Не понимаю, как и что можно написать…
«Конечно, пошли в ресторан, только давай возьмем столик на другом конце вселенной, чтобы нас никто не увидел!» – Нет, уж. Лучше совсем никак.
С Ариной прощаемся у ворот университета. Она садится в автобус, а мне в другую сторону. И я решаю прогуляться.
Солнце бликами ложится на снег, рисуя замысловатые узоры, ярко отражается и смотрит на прохожих. Я улыбаюсь. Да, в моей жизни много сложностей, но ведь есть и хорошее. Аринка кажется искренней и очень доброй. И возможно, у меня действительно наконец появится настоящий друг!
В Чернигове мы были близки с Дашей, но недавно она вышла замуж и переехала с мужем в Таиланд. Мы списывались несколько раз в неделю около трех месяцев, но вскоре у неё появились новые знакомства, а у меня переезд. Сейчас мы общаемся, но гораздо реже и без мелких подробностей. Наши беседы всё чаще напоминают общение ради прошлой дружбы. И это, наверное, нормально, когда пути расходятся, но немного грустно.
Подхожу к подъезду, достаю ключи и прикладываю магнит.
– Поговорим? – звучит сзади. Вздрагиваю, от неожиданности ключи выпадают из рук. Слишком нервный день.
– Марк, – выдыхаю, оборачиваясь. Он поднимает ключи и открывает дверь.
Лифт движется невероятно медленно, и кажется, тут слишком тесно для нас двоих, а я, вопреки размышлениям о моем отце и порочной связи с преподавателем, мечтаю сократить расстояние до максимального минимума.
– Чай? – спрашиваю, повесив верхнюю одежду в шкаф.
Глава 15
– Сколько тебе лет? Просто интересно. – Поясняет на мой удивленно—вскинутый взгляд.
От чая Марк отказался, усадил меня на стул, чтобы сесть напротив.
– Двадцать. – Отвечаю, а внутри кавардак настоящий. До сих пор не могу поверить, что он здесь, приехал говорить со мной. О чем? Неужели для него всё не однозначно?
– Моя студентка, значит?
– Я не знала, что ты там преподаешь, – говорю, словно оправдываясь, и добавляю увереннее, – я вообще не знала, что ты преподаешь, ты же аналитик! – всплескиваю руками, будто элементарщину объясняю.
– Да, аналитик. И преподаю аналитику. Шесть часов в неделю – не много, заодно и теорию вспоминаю. У каждого своё хобби. – Склоняет голову на бок, а я растеряна. Об этом ведь не подумала. Почему, собственно, человек, который работает аналитиком, не может аналитику преподавать? Лишь потому, что это не типично?
– Проверять кучу тетрадей? Сомнительное удовольствие, – приподымаю бровь, в попытке уличить.
– Раскусила, – усмехается он, – После аспирантуры мне предложили постоянную должность на кафедре, я согласился. А потом декан свёл меня с моим первым заказчиком. Он познакомил, а я вцепился и обошёл конкурентов. Вот и завис теперь. – Смотрю на него и понимаю: всё так.
– Надолго? – спрашиваю с напускным безразличием. С напускным, потому что меня интересует буквально всё в жизни Марка, хотя интересовать не должно.
– Боря Петрович ищет мне замену третий месяц, – усмехается Марк.
– Должно быть, у него удивительные отговорки.
– И это тоже. Но я не давлю, мне действительно нравятся эти остолопы.
На душе кошки скребут. А чего я, собственно, ожидала? Всё стало предельно ясно ещё в аудитории. Сейчас он просто рассказал мне свою историю, объяснил, помог понять. И я за это признательна, он ведь не обязан.
Конечно, я хотела бы быть с ним и то приглашение в ресторан было для меня не только прямым заявлением о свидании, а желанием попробовать со мной что-то постоянное. Не брак и детей, конечно, но встречи и разговоры. И несмотря на то, что всё это за рамками для меня дозволенного, я, как девушка, отказать себе в мечтах не могу. Сам факт, что я могу понравиться кому-то просто так, попробовать то, что делают все: отвечать на смс-ки ночами и соглашаться на поход в ресторан, кокетничать... Заставляет меня почувствовать себя... обычной. Для меня это много.
А сейчас приходит понимание, что к лучшему. Это, наверное, к лучшему. Судьба знает, как правильно. И этот щелчок по носу я должна принять. Понять, что даже вселенная согласна с моим отцом. Так будет лучше. Так не будет проблем у Марка, так я избегу лишних родительских подозрений и так я не смогу влюбиться. Ведь всё должно было закончиться ещё в Австрийском отеле, затем в отеле при аэропорте, затем у моего подъезда. И не закончилось вот до сих пор.
– Это что-то меняет для тебя? – он берет мою левую руку и перевернув ладонью вверх, успокаивающе поглаживает большим пальцем своей руки.
– Конечно! Ты мой профессор, Марк! – выдыхаю, беру чашку в правую ладонь и застываю, когда вижу, как Марк кусает пучку моего безымянного пальца.
Я снова чувствую это: его глаза затягивают, мы изнываем от жажды и у нас снова один родник на двоих. И я хочу разделить его.
– Звучит очень сексуально, не находишь?
О, да, очень… Господи, о чем мы говорили?
– Я пытаюсь не думать об этом… – отвечаю шепотом, а он поднимается со стула.
Его руки ложатся на мои бедра, сжимают с силой. Моё дыхание сбивается, но он не щадит. Наклоняется совсем близко к моим губам, но касается лишь уголка. А я… я с ума схожу от ощущений. Марк ведет губами по щеке, захватывает мочку моего уха, и я не в силах сдержать стона.
«Всё должно было закончиться ещё…» – пытаюсь зацепиться за мысль. Кручу головой из стороны в сторону, что-то бормочу сбивчиво: «Марк, пожалуйста, мы не должны…» Слова прерывают поцелуи, на которые я не в силах не реагировать, не в силах отказать себе в желании, не отвечать на его огонь, не могу…
Марк не помогает, дразнит покусывая мои губы, а после исцеляет, залечивает, извиняется за такую сладкую грубость и шепчет. Шепчет, словно сам дьявол удовольствия:
– А ты подумай, Вишня. Подумай, как сексуальна ты в моих руках. Моя нежная девочка…
И я больше не способна сдерживаться. Это будто сильнее меня. Хочу снова открывать новую себя в его руках. Новую или Настоящую?
Эти ощущения с ним… Словно я умираю и только его руки способны помочь мне. Я не способна отказаться… Не сейчас… Всего ещё один разочек, а потом точно всё. Точно-точно…
– Буду смотреть на тебя на паре и представлять... Не знал, что меня начнет заводить профессорская тема.
– Правда? И сейчас заводит? – поворачиваю голову и прикусываю его подбородок.
– Меня заводишь ты, – практически рычит. – Чёрт, хотел же всё по-человечески!
Мой бирюзовый свитер летит куда-то в сторону, его рука касается низа моего живота, пока вторая, запутываясь в волосах, прижимает ещё ближе к губам, от которых меня сейчас ничто не в силах оторвать.
Я хочу его… Как же сильно хочу...
Мои руки с шеи Марка перемещаются на скулы, и мне вдруг становится его катастрофически мало.
Хочу чувствовать больше.
Дорогие мои читатели, здравствуйте!
Приветствую каждого, благодарю, что читаете.
Это моя первая книга и ощущения, прямо как у Таи в этой главе, особенно острые и волнительные;)
Поделитесь своими мыслями. Как думаете, что будет дальше? Чего ждете от главных героев? Буду рада поболтать с Вами!
Книга уже дописана полностью, но мне интересно узнать, одну ли волну мы с вами подхватили.
Ценю каждого, Ваша Рошаль
Глава 16
Стаскиваю с него пиджак и пытаюсь вести честную борьбу с рубашкой. Надолго меня не хватает, поэтому я судорожно хватаюсь за воротник и дернув, слышу звук упавших на пол пуговиц. Выдыхаю, только когда чувствую под ладонями его кожу.
– Моя горячая девочка, сладкая Вишня, – кусает шею, спускаясь ниже, пока пальцы одной руки касаются меня через тонкое кружево, вторая расстегивает джинсы.
– Вы заставляете меня ждать, профессор… – и пусть я понимаю, что этого учёного звания у него нет, но звучит сексуально.
Изо всех сил фокусируюсь на реальном мире. Чувствую его движения там, где сосредоточено моё желание. Спина выгибается, когда я ощущаю мягкие укусы на ребрах.
– Вся для меня… – снимает мои руки со своих плеч, и я в непонимании распахиваю глаза.
Не знаю, куда исчезла одиноко стоявшая вазочка с конфетами, но, когда Марк усаживает меня на стол, нам уже ничто не мешает. Сам он избавляется от галстука и, продев мои руки через петлю, прикрепляет их ножке стола. Опускается к низу моего живота губами, пока стаскивает джинсы вместе с трусиками.
– Открытая, нежная, беспомощная… – гладит впалый живот, любуется выгнутой спиной и целует мои искусанные губы.
Тело пробивает дрожь. Я хочу его.
– Марк, пожалуйста…
– Пожалуйста, что, девочка? – он касается моих разведенных бедер, пробегает по ним пальцами, а после опускается и целует. Меня подкидывает. Он что, он…
– Марк, нет… я не могу…
– Я буду первым, малышка? – ухмыляется, – Хочу знать твой вкус.
– Прошу тебя, остановись… Пожалуйста… Это… это слишком… – начинаю нервничать.
Такого у меня никогда не было и пробовать я не готова. Я стесняюсь. И к этому странному страху перед неизведанным, к моему смущению и непониманию отношений с этим мужчиной прибавляется еще и то, что я абсолютно беспомощна.
Я распластана перед ним, вся в его власти, бессильна. И между сексуальностью и страхом грань слишком тонка, а мой страх отдаться ему настолько интимно слишком силен.
– Шшш… – касается губами моих, – чего ты боишься, моя красавица? Разве тебе было плохо со мной? – целует мои щеки, скулы, глаза. – Я делал тебе больно или неприятно, Тая? – ещё одно прикосновение к губам. Чувственно, нежно, успокаивающе. – Ответь мне, девочка.
Отрицательно машу головой:
– Мне было хорошо… – шёпотом.
– Доверься мне, сладкая Вишня. Я буду нежен. – Глаза в глаза и это действует на меня, как гипноз. – Верь мне… – шепчет, губами играя с мочкой уха, пока руки пускаются снова гулять по моему телу.
Он, словно музицирует на виолончели, потрясая идеальными аккордами. Из меня вырывается стон, когда чувствую его язык на груди. Превращаюсь в струну, когда Марк дует на нежный бугорок, сжимая пальцами другой. И я задыхаюсь, когда чувствую, как его губы касаются меня там.
Раньше фраза «сходить с ума» воспринималась мною только в купе с переживаниями. Сейчас же… Моё наэлектризованное тело, стоны, которые я не могла контролировать и ощущения… Я вся была в них... Мои связанные руки, бились под тканью, пытаясь выпутаться. Тщетно...
– Пожалуйста… Господи, только не останавливайся!
– Никого третьего с нами нет, малышка!
Смущения больше не мешало нам. Он продолжал сводить меня с ума. Движения гибкого языка выгибали навстречу, я терялась в реальности, забывалась в блаженстве, что он дарил мне. Его неистовость, напор и понимание, что ему это приятно подстегивали сильнее. У меня был страх, но Марк дарил лишь удовольствие. В забытье, чувствуя приближающуюся разрядку, я инстинктивно уперлась пальчиками стопы в его плечо. Марк прижимает меня ближе, проникая все глубже. Я будто в экстазе: ощущения блаженства захлестывают, затягивают в водоворот, но лишь для того, чтобы вырваться в крике наслаждения. Ощущения ударов языка всё ещё продлевают моё удовольствие, покачивая на медленном течении сладкой неги.
Дав мне всего несколько секунд на передышку, Марк соединяет наши тела, одновременно вгрызаясь в мой рот.
– Неистовая горячая скромница, – зарываясь пальцами в мои волосы, наращивая темп. – Не сдерживайся маленькая, я хочу слышать тебя!
Мои стоны перерастают в крики, связанные руки добавляют перца, а сознание теряется за гранью нашего удовольствия. Эти эмоции сильнее всего, что я чувствовала до.
– Отпусти себя, девочка, дай мне ещё! – рычал Марк, сходя с ума вместе со мной.
И я ответила. Отпустила. Отдала ему всё, что могла. Больше, чем он просил. Меньше, чем заслуживал.
К пику мы приходим вместе. В единости, в гармонии… Он опирается на локти, нежно смакуя мои губы, будто доигрывая мелодию, перебирая струны инструмента.
– Спасибо… – говорю на выдохе, – с тобой я чувствую себя изнемогающе—счастливой.
– Тебе спасибо, Тая. Прекрасная, страстная моя Вишня.
«Моя» – эхом в голове, и так сладостно в душе.
– Мой… – шепчу одними губами, чтобы не услышал. И с левой ресницы скатывается слезинка.
Говорят, когда с левой – душа плачет.
