Текст книги "По секрету твоя (СИ)"
Автор книги: Рошаль Шантье
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
По секрету твоя
Пролог
Дверь хлопает, Аринка всё еще щебечет, а я поспешно убираю телефон, чтобы не отвлекал. Ответить хочется безумно, но оценки помогут мне оставаться рядом с ним дольше.
– Ну что студенты, отдохнули? Надеюсь, все готовы работать.
Бархат. Тот, что менялся до сладкого шепота с хрипотцой. Тот, что окутывал меня.
Не знаю, почему я так медленно начала поднимать глаза. Наверное, надеялась отсрочить неизбежное. Словно выбившийся из сил утопающий, осознавший свой конец, барахтается до конца.
Руки, дарящие ласку, закрыты до кистей пиджаком. Я помнила их. Хотела почувствовать снова. Плечи, которые я сжимала пальцами до легкой боли, потому что так он был еще ближе. Ключицы, которых не видно за белой рубашкой, но я помню их вкус, будто не тогда, а только что покусывала. Шея, в которую я утыкалась, чувствуя смущение, когда, отдышавшись, приходила в себя. Губы, что не могли найти успокоение, а потому подчинявшие меня снова и снова. Щетина на щеках, которой он царапал меня, смеясь и возбуждая.
Глаза. Он смотрит на меня, а я словно пробираюсь в их зеленую чащу и хочу кричать, но не могу вымолвить ни слова. Не получается. И не стоит. Вокруг нас столько людей, но в этом мгновении– только мы. И это время нам дано, чтобы прочувствовать друг друга. Потому что только что, вот сейчас, всё и закончилось. И он не придет на встречу, которую только утром мне назначал.
Глава 1
– Мы говорим об этом в сотый раз, Илья, ты мог бы полететь со мной…
– За какие деньги, а? Где мне их взять?! – он начинает раздражаться и срывается на крик.
– Чего ты от меня-то хочешь? Родители подарили мне эту путевку, и что мне нужно было, по-твоему, отказаться?
– Не знаю, понятно? Не знаю! Но отмечать Новый год порознь для пары тоже не есть нормальным! Еще и летишь одна, вот что ты там делать собралась, по койкам прыгать? – продолжает горячиться.
Обидные фразы заставляют замереть перед зеркалом с расческой в руках:
– Так вот, что ты обо мне думаешь? Этим, я, по-твоему, занималась, вместо досрочной сдачи сессии? Или так её и сдавала?!
– Таисия!
Так нельзя. Хватит уже ссориться:
– Илья, я понимаю, что ты не в восторге, но это всего на пять дней. Пять, слышишь, а потом я приеду, и мы даже в универе вместе будем, ведь так? – я говорю спокойно, стараясь быть понимающей девушкой. Женщина ведь должна подстроиться и сгладить ситуацию, верно?
– Да, но меня это бесит! Новый год ты обязана встречать со мной, ты не должна была ехать, ты моя, – и я знаю, что он уже обсудил этот вопрос с отцом. И раз я еду, то результата Илья не добился, но последнее слово он должен оставить за собой, – Я все-равно не считаю эту поездку правильной. Есть подарки более полезные для тебя сейчас.
– Например, блокнот с ручкой? – пытаюсь смеяться более правдоподобно. Мне есть, что ответить на его слова, но не нужно ввязываться в конфликт. – Мы еще всё наверстаем.
– Ладно, твой отец знает, что делает, – выдыхает, – Подожду.
– Пока, Илья, повеселись! – восклицаю, и жду, пока он отключится.
Несмотря на довольно позитивный итог разговора, неприятный осадок все-таки остается. Это моя первая поездка за границу, и я всегда мечтала увидеть Австрию. Из-за того, что отец позволил мне поехать, я до сих пор нахожусь в неверии. Все время мне кажется, что вот сейчас мне позвонят и скажут возвращаться обратно, но билеты у меня. Вот они, лежат в сумке вместе с паспортом.
Родители объединили подарок на Новый год и день рождения, а за досрочное закрытие сессии с хорошими отметками для перевода в другой ВУЗ мне сняли квартиру. Я бы с удовольствием пожила в общежитии, но это не обсуждалось. Никто и ничто не должно отвлекать меня от учебы. Приняв все условия, я смогла перевестись в Киев, и счастлива! Была очень счастлива до этого звонка. Теперь я чувствую себя виноватой за то, что не отказалась от поездки.
Илья– парень, с которым мы дружили всю жизнь, будучи соседями в Чернигове. И дружба давалась нам легче, чем отношения. Он всегда был бабником, но меня не трогал, и друзей своих не подпускал.
«Просто всему свое время, Тая.» – вот, что он ответил на мои удивленно распахнутые глаза.
«Я знаю, что мы должны быть вместе, мы подходим друг другу, а любовь, она придет» – не то, что желает услышать девушка, конечно. Илья нравился мне, но всё перевернулось, когда я узнала, кто именно раздувает угли под котлом, в котором я варюсь.
«У всех бывают сложные периоды, а вы только притираетесь. Думаешь, мне с твоим отцом всегда легко было? Страстью только романы полнятся. В жизни совсем все не так.» – и мамин тяжелый вздох меня в этом убеждал.
Да, мой авторитарный отец своей тяжелой рукой полковника приказы отдавать умел. И приструнить собственную жену постыдным не считал. Словосочетание «собственная жена» в нашей семье воспринимается буквально: его жена. И делать он с ней волен всё, что пожелает. А она терпела и терпит по сей день. Не знаю как, но научилась с этим жить, а дальше просто привыкла к его требованиям, и он прибегал к воспитанию реже, когда уж совсем «заслужит».
Так что, пунктиков у меня не много: уважение, преданность, да чтобы руку не поднимал.
Сунув расческу и зарядку в женскую сумку, я еще раз оглядела комнату на предмет необходимых вещей. Часть не разобранных после переезда коробок все еще стоит на полу и я, как могу, пытаюсь обходить их. До сих пор не знаю, как отец отпустил меня в другой город. Это, так же, как и поездка, кажется мне невероятным.
Снятая родителями квартира небольшая, но очень уютная. Письменный стол, кровать, маленький раскладной диванчик, белые обои и светлые шторы – все, что нужно для жизни. А вместо телевизора у меня ноутбук. Прохожу мимо большого шкафа в коридоре; внутрь не заглядываю – не желаю провоцировать себя. Необходимое я сложила в первую очередь, если что-нибудь забыла, значит, я в этом не нуждаюсь– только так я останавливаю себя засунуть в чемодан весь шкаф. На кухню захожу для галочки– она у меня совсем крохотная– вдвоем уже тесно. Проверяю краны в ванной– перекрыты. На дорожку не сижу, поэтому закрываю квартиру и качу чемодан к лифту. Такси уже ждет, и я просто сажусь на заднее сидение, предвкушая поездку.
В аэропорт приезжаю рано, за три часа до вылета. Пробок, на удивление, не было, зато есть время выпить какао.
– Простите, могу я присесть? – раздается слева от меня, когда я уже грею ладони о чашку с любимым напитком. —Все столы заняты, а моя душа требует кофе.
– Да, конечно, – обвожу взглядом небольшое кафе аэропорта и замечаю, что это не уловка. Действительно, я единственная, кто сидит в одиночку.
– «Грозовой перевал»? Хорошее чтиво, любите романы? – кивает на отложенную мной книгу.
– Предпочитаю книги фильмам, люблю фантазировать, – смущенно улыбаюсь.
– У вас красивая улыбка, – замечает, а я теряюсь. Со мной никогда вот так не знакомились, и я не знаю, как себя вести и что отвечать, поэтому киваю, но чувствую, что начинаю краснеть. – Куда летите?
– В Австрию, прокатиться на лыжах, а Вы?
– И я тоже, – усмехается.
То, что он красив, я заметила сразу. Просто этого невозможно не заметить. Стильная стрижка, ухоженная модная борода, яркие зеленые глаза. И ресницы, которым позавидует любая девушка.
За столиком справа слышу хихиканье и поворачиваю голову. Две девушки поглядывают на сидящего за моим столиком мужчину и о чем-то переговариваются. Не трудно догадаться, о чем. Перевожу взгляд на него– невозмутим. Не заметить не мог, но даже не шелохнулся. Сидит и смотрит на меня так, будто тут никого не существует больше. В его глазах желание.
– Я– Марк, кстати, – вырывает из раздумий, – А Вы?
– Таисия, – не могу объяснить почему, но мне становится жарко.
– Неужели, летите одна, Тая? – он кладет локти на стол и теперь сидит ближе ко мне.
– Да, мой парень не смог оставить дела, а путевка– родительский подарок, так что отказаться было невозможно, – чувствую себя странно в его компании и от этого становиться неуютно, но сбегать я не собираюсь.
– Горы, вместо пляжа, книга, вместо фильма и парень, вместо знакомства. Ты хорошая девочка, Тая? – поднимает бровь.
– Я хорошая девочка, Марк. И мне кажется, Вам стоит сменить геолокацию. Рыбно за соседним столом, – откуда только смелость взялась? Смотрю в его глаза и удерживаю взгляд, а он улыбается.
Черт, и даже зубы не кривые.
Глава 2
Полет прошел страшновато. Сидя у иллюминатора, я думала о том, что лучше бы не видела взлета, а потом разглядывала облака, как ребенок и жалела, что полет длился так мало.
Добравшись до своего домика, который расположен в двухстах метрах от спуска, раскладываю вещи и бегу одеваться для прогулки. Отдыхать не хочу, хочу увидеть горы!
Виды открываются просто потрясающие! Мне хотелось бы посмотреть больше, побывать везде-везде, изведать каждый горный склон, каждую вершину до того всё красивое! И, конечно, я наслаждаюсь по полной. Я ведь здесь именно за этим, за эмоциями. Так что, не отказывая себе в удовольствии, следующие дни я только тем и занимаюсь, что катаюсь и гуляю по красивым местам. И фоткаю, очень много фоткаю на телефон. Воспоминания. А еще отчет.
– Фотографии, как картинки! – восторгается мама, когда я звоню ей после обеда второго дня. Ритуалом вечернего созвона мы вчера пренебрегли, так что сегодня я вдоволь наслаждаюсь описанием красивых мест. – А как дела у Ильи?
– Мы созванивались вчера вечером и сегодня утром. Даже не знаю, что и сказать тебе, – мой голос меняется, и я даже не надеюсь это скрыть, – Он очень недоволен, что я поехала сюда одна. И... я не уверена, что эти отношения –то, чего я действительно хочу, – тихо признаюсь.
Сейчас я испытываю стыд за него, но мне нужен совет.
– Мы с отцом очень не хотели бы, чтобы ты расставалась сейчас с Ильей, Таисия. Вы знакомы с детства, он неплохой парень, из порядочной семьи. Вам стоит держаться вместе. Просто требуется время, чтобы это понять. Да и тебе в новом городе не помешает поддержка, – мама говорит с твердой уверенностью в своих словах, и я невольно соглашаюсь.
Всё так: из семьи хорошей, и знакомы с детства, что мне надо– то еще? Ну, вспыльчивый – да, но границы-то не переходит.
– Не торопись делать выводы, – вырывает из раздумий, – Понаблюдай, присмотрись. Его недовольство можно понять. Относись к этому спокойнее, возможно, он волнуется. А если волнуется, значит не равнодушен, – спорить я не собираюсь, контраргументов у меня нет. Наверное, она права. Но если бы Илья высказывал всё в более мягкой форме было бы проще, только ставить мать в известность о наших скандалах я не собираюсь, – он ведь не обижал тебя, Таисия?
– Нет, мам, конечно, нет, – за этим словом скрывается вовсе не переживание за кровиночку, а её личная боль.
– Этого допускать нельзя. Но и ты должна быть мудрой, не нужно провоцировать мужчину, – мне кажется, в итоге отец добился своего: мать все чаще оправдывает его действия, утверждая, что была слишком эмоциональной раньше и сейчас тоже не всегда вовремя осознает предел дозволенного. Переубеждать бессмысленно, я пыталась. Она просто привыкла так жить.
– Я понимаю, конечно. Пойду еще покатаюсь. Не хочу находиться дома, когда за окном такая красота.
– Вот и держись за него, милая. И не надумывай глупости.
Мой отдых проходит в одинаковом ритме: я снова и снова катаюсь по заснеженным вершинам, брожу по великолепным горам и наслаждаюсь видами. Тратить время на интернет и разговоры не хочется– займусь этим дома.
Новый год прошел сказочно! Гуляя по площади, пробовала пунш и глинтвейн, улыбалась чокающимся со мной пластиковыми стаканчиками туристам, и ни на секунду не пожалела, что не встретила праздник дома! Эта страна будто отвлекает меня от домашних событий.
С Ильей созванивалась дважды в день, пока не пропустила его звонок. Перезвонив, выслушала много хорошего и больше его не слышала: я не набирала, потому что не хотела портить себе отдых, а он… не знаю и разбираться сейчас не хочу.
Завтра утром вылет. Вещи собраны, и я в последний раз хочу стать на лыжи. Не знаю вернусь ли сюда. Надеюсь, да, но мелочью швыряться не буду.
Я снова ехала по горному склону. Красота: этот пейзаж, энергия, счастливые лица вокруг. Я видела это и не могла представить, как вернусь в мою привычную жизнь с серыми проблемами и серыми людьми. Моя воля– навсегда бы тут осталась!
Если бы я выехала минутой раньше, то моя жизнь протекала бы в стандартном ключе. Я бы вернулась в университет, получила бы вышку. Возможно, даже вышла за Илью. Мы бы родили ребенка, ездили к родителям по средам и ели рыбу по четвергам. По пятницам он встречался бы с мужиками, а я долго говорила по телефону с подругой, жалуясь на ребенка, мужа и женскую неудовлетворенность. В субботу мы бы отсыпались и ругались. Иногда сильно, иногда по мелочам. Как у всех.
Так бы я и жила, с мыслями, что все так живут, а кто говорит по-другому – врёт или перечитал любовных романов. У меня было бы так же, если бы я съехала со склона хоть минутой раньше.
Но я не познала бы любовь. Сильную, невероятную, от которой сердце горит и ум с ним в сговоре. Зато и боль не познала бы, от которой сердце разрывается на куски, а разум… сердцу ведь, не объяснишь…
Глава 3
Секунда, и я уже не лечу, как птица, а качусь, как мешок! В меня врезались! Врезался! Вот ведь! Тот самый… ровнозубый…
Лежу на спине, боясь пошевелиться. Есть опасения, что, если пошевелюсь – снова покачусь. А он, тот мужчина из кафе, возвышается надо мной:
– Ушиблась, летчица? – отстегивает свои, а следом, и мои лыжи, тянет ко мне руки, помогая подняться. – Эй, язык что ли, при падении откусила? – Шлема на нем нет, только очки, которые он снял и сунул во внутренний карман куртки. А вот мой шлем он аккуратно стягивает, и по прищуренным глазам я понимаю, что Марк меня узнал. И улыбка. Во все его ровные тридцать два.
– Вам еще и смешно? А мне вот ни капельки! – закусываю губу и жмурюсь, чтобы не показать слез.
– Чем ударилась? Говори, где болит? – сейчас он серьезен, смотрит обеспокоенно.
– Нога, – делаю шаг и некрасиво взвизгиваю, снова приземлившись на заснеженную землю, – Вывернула, похоже… – Мою лодыжку будто тысячи иголок прокалывают.
– Держи, – в моих руках оказываются наши лыжи. Тяжёленькие… – А теперь иди-ка сюда. – Он поспешил подхватить меня на руки, а вот объяснить, что происходит нет!
– Но я живу в другой стороне…– изумлённо киваю за его спину.
– Это довольно далеко. Мой отель находится ближе.
Марк нес меня метров сто, до самой гостиницы, словно я да лыжи совсем ничего не весим.
Было так неловко, что хотелось вырваться. Ну или попросить поставить меня на землю, однако мой мозг ещё что-то, да соображал. Вот начну я возмущаться, поставит он меня на ноги, а дальше? Разве что ждать следующего, жаждущего поносить меня на руках мужика. И сколько тут таких бродит?
Чёрт, ну куда меня занесло-то!? Всего один вечер отдыха остался!
– Сейчас-сейчас. Потерпи, нужно врачу показаться, – говорит он спокойно, пересекая со мной на руках большой холл отеля.
Со всех ног к нам уже несется администратор, а мужчина кивком головы подзывает носильщика, который и забирает у меня лыжи.
– Доктор сейчас подойдет, – переводит он слова симпатичной девушки в фирменной униформе, которая сверлит меня взглядом.
– Я знаю английский, – хмыкаю я, а он ухмыляется. – I really know (я действительно знаю), – зачем-то говорю, когда мы выходим из лифта, поднявшись на нужный этаж.
– You don't need to prove anything, honey. (Тебе ненужно ничего доказывать, дорогая), – шепчет мне на ухо, и я судорожно сглатываю, – а теперь достань ключ, Тая. Он в левом внутреннем кармане моей куртки.
Смотрю на него во все глаза «Кто носит с собой ключ от номера!? Зачем человеку рецепция?» Но вовремя прикусываю язык, он же мне помогает.
Сейчас я понимаю и заявляю со всей ответственностью: я бы с легкостью постояла на одной ноге, пока он открывал эту чертову дверь. Но находясь там, в его руках, я до этого попросту не додумалась. И корить себя за это не хочу. В конце концов, он не делал ничего плохого. Он нес меня в номер, чтобы дождаться доктора…
Лгать самой себе, наверное, плохая идея. Мне было спокойно. Его уверенность каким-то образом наполняла меня и, несмотря на пульсирующую боль в ноге, мне было хорошо.
Расстегиваю его лыжную куртку и прохожусь кончиками пальцев по телу, облаченное в термокофту. Не поднимаю на него глаза, но взгляд ощущаю.
Я с одним мужиком разобраться не могу, а тут вот, здрасьте, второй! Красивый, заботливый! Ну как заботливый… снегом не прикопал, в отель доставил, врача вызвал – это ведь забота?
Он едва ли не снес меня с холма, а я таю! Дурацкая ситуация!
Марк входит в номер, а я думаю о том, как обрадуется Илья, когда узнает, что я облажалась.
«Я же говорил, её не следует никуда отпускать одну», – пафосно скажет он, стоя в кабинете родительского дома.
«Да, я чересчур много ей позволил», – согласится отец.
Всего чуть-чуть! Какой-то вечер мне следовало провести спокойно и никуда не вляпаться! И я не справилась.
Представила, как звоню маме, рассказываю о последнем дне отдыха… А когда узнает отец… Господи! Невольно охаю, закрывая лицо ладонями.
– Боль не утихает? – спрашивает Марк, неправильно восприняв мой возглас. Он усаживает меня в кресло гостиной. Оглянувшись, понимаю, что шкаф с верхней одеждой мы прошли, а я и не заметила.
– Нет, мне уже полегче. Я очень признательна Вам за помощь, но мне вообще– то уже пора, – говорю как можно увереннее.
– Давай сейчас дождёмся врача, а там решим, что делать дальше. Возможно, понадобиться ехать в больницу.
Растерявшись, киваю. В его обществе приятно, а вот в больницу не хочется. Может, с ногой ничего серьезного и никто не узнает?
– Помочь тебе раздеться? – спрашивает мужчина, подходя ближе.
Вопрос, судя по всему, риторический, потому что Марк присаживается передо мной на корточки и начинает расстегивать мою куртку.
Глава 4
Он, значит, тянет за язычок молнии, а я пытаюсь сделать выражение своего лица чуточку увереннее. Это сложно, когда тебя раздевает малознакомый мужчина, от которого по непонятным причинам, мурашки по коже.
Замок, как обычно, заедает и, когда Марк дергает застежку, я молюсь всем швейным фабрикам, дабы он её не вырвал. Покупка новой куртки в мои планы не входила. Оценивающий взгляд скользит по обтягивающему термокостюму медленно, будто по коже, и я представляю, как делаю то, что должна: убираю его руки. А на деле просто ёжусь, и это вовсе не отвращение.
– Не бойся. Я аккуратно, – с хрипотцой звучит в тишине и уж точно расслаблению не способствует. – Разуться сама сможешь? – когда с курткой покончено, уточняет Марк.
Голос у него, словно бархат. Так, пора разгонять улей в желудке.
– Разувайся. Сейчас доктор придет, посмотрит тебя. Как быть дальше решим.
Я согласно киваю. А что мне остается? Наклоняюсь, чтобы снять ботинок с ударенной левой ноги:
– Ой, – почти всхлипываю, чувствуя, как ногу простреливает резкая боль и горячим шаром проносится по позвоночнику, оставляя после себя мерзкий холод. Спина покрывается испариной.
– Больно? – хмурится он.
– Больно, – пищу, тяжело дыша. Да тут бы не описаться от боли. Держусь, как могу.
Ошарашенным мой попутчик не выглядит, скорее, решительным. Его что, жизнь ко всему готовила? Марк, снова опустившись передо мной на корточки, осторожно берет мою ногу за икру и, положив на свое бедро, аккуратно расстегивает и стягивает с больной ноги лыжный ботинок. То же самое проделывает со вторым, только немного быстрее.
Сердце колет горечь и на глаза наворачиваются слезы, превращая меня в нюню потому, что я вдруг вижу отца, который так же сидел передо мной и шнуровал мои кроссовки. «Потому что я, глупая недотепа, в свои четыре, делать этого так и не научилась». Но это было давно. Слишком давно.
– Черт возьми, где же они лазят?! – встает, берет телефон и спустя несколько секунд я слышу идеальный английский, содержащий «нецензурную брань». Мама бы так сказала. – Потерпи немного, обещали быть в течение трех минут, – спокойно заглядывает в мои глаза. И только сжатые скулы выдают его настроение. Бархатный голос заставляет выплыть из прошлого и вспомнить, где я нахожусь. – Ложись, отдохни, а я пока чай и ужин закажу, – он перекладывает меня на диван и уходит, по всей видимости, в спальню.
Я снова слышу телефонный разговор. На этот раз Марк грозит, что сам спустится и обратится к руководству отеля. Мол, за те деньги, что он платит, врач должен находиться в лампе и вылетать, когда ее потрешь.
Он говорит четко и отрывисто, голос не повышает. Значит, руководить привык и не в армии. Отец мой кричит всегда. Если слово против– всё, беруши в помощь или прощай слух. И Илья такой же: либо не доводи, либо молчи да слушай.
Телефонный разговор затихает, а я думаю о том, что мне приятно его беспокойство. Искренне приятно. Я лежу на диване и рассматриваю дорого и со вкусом устроенную гостиную отеля, обзор на которую закрывали широкие плечи Марка.
Раздается стук в дверь, и черная борода впускает доктора с возмущенным: «где вас черти носят!?»
Осмотр длится минут двадцать, за которые я возненавидела доктора. Он вертел моей ногой в разные стороны, словно указкой размахивал. Спасибо, на пуанты встать не заставил!
–У Вас растяжение, сегодня ногу не беспокоить, если хотите завтра уйти отсюда на своих двоих.
Вынес вердикт, выдал мазь, четыре таблетки– по две на вечер и утро, раздал указания для снятия отечности и отчалил. Марк заказал у администратора лёд, накидал под ногу подушек, укутал меня пледом.
– Спасибо, что помогаете мне, – говорю после того, как он возвращается.
– На том свете сочтемся и давай уже на «ты», – с улыбкой отвечает, протягивая стакан, – Пить хочешь?
– Что это? – спрашиваю, прежде чем сделать глоток.
– Наркотики, что же еще? Сейчас расслабишься и я могу делать всё, что захочу, – он смеется. А я нет. Мне не смешно. – Да вода это, успокойся. – показательно делает глоток, – Видишь? Все в порядке. Прекрати.
Ожидаю, что его начнет раздражать моя настороженность, но нет! Глаза смеются.
– Прости, – говорю, принимая стакан из его рук, потому что боль действительно сказывается на моем поведении, а он в этом если и виноват, то прилагает все усилия, чтобы ситуацию исправить. Пью, потому что действительно очень захотелось пить.
Марк лениво наблюдает за мной, и я опускаю глаза. Неловко. Мы тут только вдвоем.
В дверь стучат, и я подскакиваю от неожиданности.
– Это всего лишь ужин, – усмехается, – Надеюсь, ты не станешь связывать простыни, чтобы выбраться через окно?
Черт, это такой он меня видит, зашуганной зайчишкой?!
И где таких делают, интересно? Я провела глазами удаляющуюся фигуру мужчины, сильнее кутаясь в шерстяной плед. Я не наивная дурочка, но его забота подкупает. И заставляет задуматься. А как бы вел себя Илья? Так же? Примерно год назад я сильно порезала палец острым ножом. Родители были у отцовского сослуживца, а кровь всё лилась, и я никак не могла остановить её, таким глубоким оказался порез. Я позвонила Илье, думала, он приедет, поможет. Он был занят. Играл в мортал комбат с друзьями и посмеялся, что трясусь по пустякам и его на задние лапы поставить пытаюсь. Я вызвала скорую, меня отвезли в больницу, заставили сделать рентген и обработали рану, а мама объяснила мне поступок Ильи так:
«А чего ты ждала? У него были планы, мужчины редко их меняют.»
«Но это ведь здоровье, мам!» – пыталась возражать в непонимании.
«Доченька, вот что страшного произошло? Ты же не голову разбила, не квартира горела, ты ведь больше испугалась. Да и для мужчины порез – это просто порез, каким бы глубоким он не был.» – вздохнула она, словно думая о чем-то другом, но быстро взяла себя в руки – «Ты слишком преувеличиваешь. Ох, этот юношеский максимализм»
– Вот и ужин, летчица! – добрый доктор Айболит вернулся и снова был готов помогать и корове, и волчице, и жучку…
– И червячку, и медведице. Ты себя с кем ассоциируешь, Тая? – я что это вслух… – не нужно так краснеть, Вишенка, хотя, должен признать, это довольно мило и даже эротично. Давно не видел краснеющих женщин… – через стол касается пальцами моей пылающей щеки.
Вот зачем он так смотрит? Так, что в животе пчелы снова переполошились. У таких, как он рыбным будет каждый день.
К настоящему моменту я уже окончательно свыклась с тем, что Марк – Капитан Америка, а не Чикатило. Такой парень подкатить может, да и то, не ко мне, а брать силой… Зачем ему?
Опешив от такого напора, решила, что тянуть больше не имеет смысла:
– Марк, спасибо за заботу и помощь, но мне лучше вернуться в отель. Нога понемногу проходит, – я пытаюсь сесть и когда голеностоп простреливает болью, морщусь.
– Тая, пожалуйста, давай без геройства. Будь хорошей девочкой, расслабься и… кхм, отдыхай. План такой: сейчас мы поужинаем, а потом я принесу таблетки, что врач оставил. Если уж ролевые игры, так буду Айболитом до конца. Ешь.
Нет, ну сдалась я ему? Помочь помог, успокоил своё эго добрым делом и хватит. А может, он поэтому и красивый такой, потому что питается добрыми делами, как вампир кровью? Да не, такой, скорее, душу дьяволу продал, вон губы какие…
Он подмигивает мне, подловив на разглядывании, берет приборы и орудует над стейком. И я следую его примеру. Достаточно конфузий.
– А дальше-то, что делать? – спрашиваю, спустя некоторое время.
– Останешься на ночь здесь, а что в твоей светлой головушке есть другие варианты? —приподымает бровь, усмехаясь.
А действительно, есть варианты?! И вот только сейчас я поняла, насколько глупыми были мои попытки уйти. Я к себе в отель ползком доберусь? Не на руках же ему меня тащить!
– А снять еще один номер в этом отеле возможно? Я сама оплачу!
– Я могу себе позволить оплатить еще один номер, Тая, но сейчас пик сезона. Все бронируют заранее. Послушай, у меня тут тоже не дом открытых дверей, и я не каждый день юных дев на дороге сбиваю, но это рациональное решение, – отрезает бородатый самаритянин. – Так что? Согласна?
Я честно пыталась включить мозг и найти выход. Но какие варианты? Возможно, реально вызвать трансфер от одного отеля к другому, а дальше– то как? Встать не смогу, до лифта добраться тоже, не говоря уже о ступенях у входа обоих отелей. Ногу от каждого сгиба боль простреливает, я же элементарно обуться не могу! А если все действительно настолько серьезно, как доктор предупреждал? Может быть, если я действительно не буду беспокоить ногу сегодня, то завтра смогу добраться до аэропорта на своих двоих и без хрипов. А вот если сегодня начну заниматься ерундой, доказывая, что не рушима, то моя мечта исполнится, и я останусь в Австрии навсегда. Побираться. Бородач прав: пик сезона, отели переполнены. Где я жить-то буду? Отец, уверенна, и так оплачивал путевку скрипя зубами. Мол, как я так долго, да без присмотра. Это он сказал сразу, вручив мне конверт: «Надеюсь, ты не заставишь разочароваться, Таисия. Дочь полковника не для того рощена!» Если не прилечу в Киев, то учиться поеду обратно в Чернигов. Так что, если поразмыслить, выбирать мне особо не приходится.
Тут уж либо лягушенок с погонами на пожизненное болото утащит, либо крот. Да, крота я плохо знаю, но он не может быть хуже моего отца. Да и нора у него теплая. Чем не ночлег для Дюймовочки, да? Главное, бабочку вовремя словить, чтобы улететь…. Только бы пчелы снова не бушевали…
– Я бы очень не хотела обременять тебя, правда...
– Я ведь сам предложил. Всё хорошо. К тому же, ты помнишь, что это я тебя сбил? – говорит он с улыбкой, она оказывается заразительной, поэтому я тоже улыбаюсь.
– Наверное, если предложение еще в силе, я останусь…
– Без проблем, – пожимает плечами Марк и кивает. – Да не боись, я не кусаюсь. А если и кусаюсь, то приятно.
Я должна отдать должное этому мужчине. Он сам перенес посуду с основного стола на сервировочный, принес выписанные врачом таблетки, рассказывал смешные истории, стараясь отвлечь и уверял, что до завтра нога точно пройдет и я буду, как новенькая. Забота. То, к чему я совсем не привыкла.
– Можем посмотреть фильм, я скачал парочку на ноут.
– О, нет, спасибо. Я спать, если можно. – всё-таки не хочу мешать ему. Сомневаюсь, что он мечтает проводить дни в Австрии, возясь со мной.
– Можно, конечно. Полежи немного, я комнату приготовлю.
– Нет, – он оборачивается около двери, – не хочу отбирать у тебя спальню. Я бы хотела занять диван.
– Запомни несколько правил, детка, – он ловит мой взгляд, и я теряюсь в зелени его глаз, – пока ты рядом со мной – я о тебе забочусь. Несу ответственность за здоровье и самочувствие. И решаю тоже я.
Открываю рот, чтобы возразить… И закрываю. Боюсь признаться, но мне понравилось, как он сказал это: мягко, но с нажимом, без грубости и резкости, одним взглядом подкрепляя правдивость своих слов.
– То есть, мое мнение не учитывается? – храбро спрашиваю.
Марк подходит ближе и, опустившись на диван, поднимает пальцами мой подбородок, поглаживая.
–Конечно, учитывается, Тая, но решение за мной. Всегда. – Снова этот шепот, взгляд глаза в глаза и пчёлы. Пчёлы беснуются.
