Текст книги "Когда она была плохой"

Автор книги: Рон Фауст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава двадцать восьмая

Джейми Менуаль рассказал мне, как обычно завершается кокаиновая сделка: покупатель без денег и торговец без кокаина встречаются в какой-нибудь комнате или в безлюдной аллее и убивают друг друга после взаимного шантажа.

– Вы подвергаетесь серьезной опасности, – сказал Менуаль, – после того как убедили этих акул, что у вас прорва кокаина.

– Я похож на слабака? – спросил я.

Он улыбнулся.

– Увидим.

Я вылетел из Аспена в Денвер и оттуда в Майами, где остановился в отеле «Биг». Была ли то мания преследования или вполне оправданный страх, но мне всюду чудились люди Шанталь: молоденькая девушка в самолете, двое мужчин в аэропорту в Денвере, мужчины и женщины в вестибюле гостиной, в ресторане, коридорах – мои потенциальные киллеры. То есть, я видел киллеров, по всей вероятности, во вполне безобидных людях.

– Примите как неизбежность, что за вами наблюдают, – говорил в свое время Менуаль. – Что вашу комнату обыскивают. Будьте осторожны и внимательны на улицах, в лифтах и на лестницах, особенно если вы несете какой-то пакет. Не доверяйте никому.

Прожив три дня в отеле, я позвонил ему из телефона-автомата.

– Как идут дела?

– У меня мания преследования.

– Хорошо, очень хорошо. Это в порядке вещей. Вы убеждены, что за вами следят?

– Да, я абсолютно в этом уверен.

– Опишите их.

– Они молодые, им лет под тридцать. С бородами, длинными волосами, жаждут остановиться в моем отеле. И им удается снять комнату по соседству с моей.

– Так-так.

– Есть другой вариант, – продолжил я. – Латиноамериканец средних лет. Холеный и изысканно одетый, проявляет ко мне интерес.

– Он заговаривал с вами?

– Нет, но он всегда оказывается неподалеку.

– Он в очках?

– Да, в очках с проволочной оправой.

– Он случайно не носит с собой чемоданчика типа дипломат?

– Носит.

– Ну так не беспокойтесь. Это наш человек.

Я немного подумал.

– А что у него в дипломате?

– Бог его знает.

– Я должен позвонить Шанталь в пятницу.

– Куда?

– В Аспен.

– Звоните, но я сомневаюсь, что она там.

– А где она сейчас?

– В Кармеле. Она отчаянно пытается набрать наличные из всех законных и незаконных источников, занимает под свою собственность в Кармеле и Аспене, продает драгоценности и все такое прочее.

– Значит, она собирается совершить покупку?

– Полагаю, что так. – Пауза. – Вы понимаете, что если вам удастся осуществить план, вы подведете ее к финансовому краху?

– В этом и заключается моя цель.

В пятницу я попробовал набрать номер Шанталь в Аспене; ответа не было. Я позвонил в Кармель по номеру, который она мне дала. После шести гудков в трубке послышался мужской голос.

– Алло! – Это был Крюгер.

– Я хотел бы поговорить с Шанталь.

– А кто это?

– Позовите ее к телефону.

Он положил трубку.

Я снова позвонил.

– Алло, – сказал Крюгер.

– Попробуй только положить трубку еще раз, скотина, – сказал я.

Последовала продолжительная пауза, и я услышал голос Шанталь.

– Да.

– Я думал, ты расплевалась с Крюгером.

– Зачем ты позвонил мне сюда?

– Потому что не застал тебя в Аспене.

– Мне нужно еще некоторое время. Не так-то просто найти чистые деньги за короткий срок.

– Я дал тебе десять дней. У тебя остается три.

– Прошу тебя, Митч, позволь мне купить половину твоего товара сейчас, а вторую – через шесть недель.

– Полагаю, нам лучше совсем забыть об этом деле, – сказал я.

– Погоди! Я постараюсь все уладить.

– О'кей. Мы совершим обмен в Майами. Ты можешь выбирать место.

Она засмеялась.

– Ты и вправду считаешь меня идиоткой, если думаешь, что я появлюсь в твоем городе с чемоданом, набитым бумажками?

– Тогда где?

– В Кармеле, здесь.

– А это – твойгород.

– Аспен.

– Тоже твой город. Давай – Денвер.

– Я позвоню тебе в воскресенье вечером, и мы назначим время и место для обмена в понедельник.

– Я позвоню тебе в воскресенье утром.

– Меня здесь не будет в воскресенье.

– А где ты будешь?

– Точно не знаю.

– Попробуй определиться.

– Тогда в Аспене.

– О'кей, я позвоню тебе в воскресенье вечером в Аспен.

Я повесил трубку, опустил двадцатипятицентовую монету в щель и набрал номер Джейма Менуаля.

– Аспен, – сказал я.

– Чудесно, это будет гораздо легче. Когда вы уезжаете?

– Сегодня вечером.

– Позвоните мне снова, когда будете знать номер рейса. Кто-то должен встретить вас в аэропорту в Денвере.

– О'кей.

– Дэн… позвольте мне прислать пару наших людей вам в помощь.

– Нет. Самую рискованную часть роли я должен сыграть самостоятельно.

– Ну хорошо. Желаю удачи.

Дело раскручивалось быстро, и похоже, эта скорость должна была нарастать.

Я авансом заплатил за комнату, когда снимал номер. В этот вечер я упаковал вещи, незаметно проскочил по коридору к служебному лифту, спустился на нем и вышел через служебный ход в переулок. Пройдя несколько кварталов, я взял такси и отправился в аэропорт.

Грубоватого вида средних лет кубинец с татуировкой в виде попугая на левом предплечье встретил меня в Степлтон-Филде у основания пандуса. В кафе мы съели по пирожку и запили молоком, и он передал мне два ключа от двери кондоминиума Шанталь, коричневый чемоданчик с баллончиком газа мейс и два стерильных шприца для подкожных впрыскиваний.

– За систему сигнализации не беспокойтесь, – сказал он. – Я позаботился об этом.

– Что в шприцах?

– Сильное средство. Надо просто уколоть в мышцу. Это вырубит их на двенадцать часов.

– О'кей. Но какое именно средство?

– Не в курсе дела.

По расписанию до утра не было рейсов до Аспена; конторы, обслуживающие мелкие чартерные рейсы, были закрыты, я взял напрокат машину и направился в горы. Дорога была отвратительной и практически пустынной; я выжимал все что мог из машины и демонстрировал все, на что способен, а иногда и сверх того. Тем не менее уже светало, когда я добрался до Аспена. Суббота, утро. Поспешай, думал я, но поспешай, не теряя головы.

Я взял ключ у дремавшего портье и прошел в свою комнату. Сбросил с себя городскую одежду, аккуратно сложил ее в рюкзак и надел лыжный костюм. Лучше сделаться незаметным, стать как все. Я сорвал все этикетки с одежды и утопил их в унитазе. Отныне я путешествовал налегке, и все мои пожитки должны остаться здесь.

Намочив полотенце, я протер все поверхности, на которых могли остаться отпечатки моих пальцев. У меня не было намерений покушаться на жизнь Шанталь или Крюгера, но ситуация могла выйти из-под контроля; кто-то, в том числе я сам, мог запаниковать. Случись это, пусть полицейские ищут Фрэнка Митчелла, а не Дэна Старка.

Я разорвал все документы Фрэнка Митчелла, и они тоже отправились в унитаз.

В буфете нашлось шотландское виски. Наполнив им пластмассовый стаканчик, я закурил сигарету и сел на край кровати. Руки мои дрожали. Конечно же, от усталости. Осмотри еще раз комнату, подумай. Лыжи. На лыжах есть номер серии, который может вывести… на Фрэнка Митчелла. Сумасшествие. То, что я делаю, – это сумасшествие.

Я протер влажной тряпкой бутылку, стаканчик, брелок с ключом от номера, поднял рюкзак и вышел.

Я доехал до базы, оставил взятую напрокат машину на стоянке отеля и с полмили прошел пешком до дома Шанталь. Был замечательный, ясный, морозный день. Мимо меня проносились гремящие цепями автомобили.

Один из ключей входил с большим трудом, но я вращал и крутил его до тех пор, пока не почувствовал, что он попал в соответствующие пазы.

В комнатах было прохладно, пустынно, тихо и самую малость пахло духами Шанталь. В снопе солнечного света роились частички пыли. В углу мерно тикали старинные часы, и в латунном маятнике отражались солнечные блики. На кофейном столике лежала пачка французских сигарет. На крышке пианино стояла ваза с увядшими голубыми и белыми цветами. Книги, журналы, бокал из-под виски с серпообразным следом губной помады на ободке – следы уютного беспорядка.

Спальня. Здесь запахи погуще – пахло духами, косметикой и самой Шанталь. Кровать. Та долгая кокаиновая ночь. Конечно, она проститутка, но ведь не всем и не всегда же она фальшивит?

Кухня. Я приготовил себе на завтрак яичницу с ветчиной, тост и фруктовый сок, затем закурил перед чашечкой растворимого кофе. Я вычистил сковороду и тарелки и сложил их в раковину.

Затем со второй чашечкой кофе я прошел в гостиную и стал пить его, покуривая крепкую французскую сигарету Шанталь. Имел ли я право разорять ее? Да, я верил в то, что отмель Нативити дала мне такое право. Вопрос заключался в том, что говорит мне мое сердце.

Забудь об этом, сказал я себе. Забирай свои вещи и уходи. Однако я остался. Мой ум был добрее сердца.

Ночью я спал на полу у двери, держа наготове револьвер и баллончик с газом мейс.

Они появились вскоре после полудня в воскресенье. Я услышал гудение лифта, звук открывающейся двери и их голоса в холле. Заскрежетали ключи в замках, повернулась дверная ручка, и дверь открылась вовнутрь. Вошла Шанталь, а за ней Крюгер. Крюгер нес два чемодана. Они обалдело уставились на меня. Я оттолкнул Шанталь правой рукой, а левой поднес баллончик к лицу Крюгера и выпустил струю газа. Лицо его сморщилось, как у ребенка, и он почти грациозно повалился на пол. Шанталь бросилась бежать через комнату. Я догнал ее и выпустил струю газа ей в лицо.

Схватив Шанталь за запястье, я толкнул ее в глубь квартиры, затем вернулся к Крюгеру. Он слегка брыкался, поэтому я дал ему вдохнуть еще порцию газа. Я оттащил подальше чемоданы, закрыл и запер входную дверь и нажал на кнопку стереомагнитофона. Зазвучал Бетховен.

Я был возбужден, почти невменяем. Я пнул Крюгера в ребра. В этом не было нужды – он был ослеплен, беспомощен, но мною руководили страх и сознание силы.

Шанталь лежала поодаль, лицо ее было искажено, глаза прикрыты ладонями.

В голове у меня была пустота. Что дальше? Согласно разработанному мной плану я должен был действовать быстро и энергично, пока ситуация находилась под моим контролем, но сейчас я словно оцепенел. Что делать дальше? Мне казалось, что и Крюгер, и Шанталь притворяются, что действие газа было не таким уж сильным.

На всякий случай я снова направил струю газа на Крюгера и быстро обыскал его карманы. Я обнаружил выкидной нож и отбросил его, затем извлек из кобуры пистолет.

Когда я стал пятиться назад, Крюгер схватил меня за ноги, и я упал, правда, успев откатиться в сторону. В схватке он расправится со мной в мгновение ока. Я поднялся и боковым зрением увидел, что Шанталь со стоном пытается встать на ноги.

Крюгер уже почти поднялся. Я шагнул ему навстречу и дважды ударил пистолетом по голове. Но это мало подействовало. Отступив на пару шагов, я снова брызнул на Шанталь газом. Она рухнула на пол. Тем временем Крюгер, покачиваясь, двигался ко мне. Я ударил его пистолетом один раз, второй, третий, лицо его окрасилось кровью, я ударил его снова – и наконец он упал.

Оба на какое-то время были выведены из строя. Я не мог позволить им прийти в себя. Крюгер был дьявольски силен, и это меня очень беспокоило. Шанталь лежала на полу у самого кофейного столика. Из громкоговорителя неслись звуки «Героической симфонии» Бетховена.

Я уменьшил громкость и вынул один из шприцов. Что в нем за зелье? Крюгер был ранен – как отреагирует на это зелье его организм? Я снял пластиковый ниппель кончика шприца, выдавил пару капель прозрачной жидкости, вонзил иглу в предплечье Крюгера и нажал на поршень.

После этой операции я сел на обитый белой кожей диван и закурил сигарету. Крюгер отключился быстро. Было видно, как уходило его сознание. Он весь обмяк, глубоко вздохнул и, казалось, погрузился в глубокий и безмятежный сон. Дыхание его замедлилось, но было ровным и стабильным.

Я закурил новую сигарету, продолжая наблюдать за ним. Подняв с пола Шанталь, я отнес ее на кровать. Лежа на спине, она смотрела на меня. На лице ее виднелись следы слюны и слизи. Глаза были воспаленными и слезились. Я надел наручник на ее правое запястье, прикрепил к стойке кровати и вернулся в гостиную.

Кровь все еще сочилась из ран на лице и голове Крюгера; дышал он свободно и ровно.

Я открыл меньший чемодан. Он был набит деньгами – пачками купюр в сто и пятьдесят долларов, перевязанными резиновыми ленточками.

На ковре валялся зуб – целиком, с окровавленным корнем. Зуб Крюгера.

Тут я почувствовал, что к горлу подступает тошнота.

Я налил в бокал немного виски и залпом выпил, затем сделал смесь из льда и содовой. Так что же делать дальше? Передо мной чемодан с деньгами, совсем рядом с зубом Крюгера. Бери деньги и уматывай. Твоя миссия выполнена.

Допив виски, я намочил в ванной полотенце и осторожно протер глаза и лицо Шанталь. Затем я снял с нее туфли, платье, лифчик и трусики. Она молча смотрела на меня. Правая рука ее была в наручнике, прикрепленном к кроватной стойке.

Я раздвинул ей ноги и лег между ними. Она не закрыла глаз. Когда я входил в нее, она вздрогнула от боли, но не вскрикнула и продолжала смотреть на меня.

Позже, приняв душ и одевшись, я вошел в комнату со вторым шприцем.

– Нет, – сказала она.

– Да.

– Ты не должен это делать.

– Я сделаю.

– Прошу тебя.

Я сделал ей укол в предплечье и, пока она еще не отключилась, вынул двадцатидолларовую купюру из бумажника и бросил ей на кровать.

– С тебя пятнадцать долларов сдачи, – сказал я.

Глава двадцать девятая

Спустя шесть месяцев в начале вечера ко мне постучали. Я открыл дверь и увидел Шанталь. Я уже давно сбрил бороду и носил накладку на голове, но ей хватило мгновения, чтобы узнать меня. В руках у нее был пистолет, на лице – мстительная улыбка. Пистолет дважды по-кошачьему зашипел, и затем его заклинило.

Я захлопнул дверь, повернул ключ в замке, накинул цепочку, бросился в кабинет, позвонил в «скорую помощь» и затем Джейму Менуалю по его домашнему телефону.

– Да?

– Джейм, это Старк. В меня стреляли. Дважды.

– Ранение тяжелое?

– Думаю, что да. Даже уверен.

– Это она?

– Да. Послушай, ты не мог бы кого-нибудь прислать, чтобы меня проводили в больницу?

– Конечно.

– Мне нужна охрана. Эта бешеная сука придет за мной и в больницу. Я бы не разговаривал сейчас с тобой, если бы не осечка ее пистолета.

– Что ты собираешься сказать полиции?

– Что это была неизвестная женщина. Я не могу сейчас ворошить всю историю.

– Ясно. Предупреди администрацию больницы, что при тебе будет охрана.

– Я скажу это людям из «скорой помощи», если не потеряю сознание.

– Но голос у тебя вполне нормальный. Может, ты не так уж тяжело ранен.

– У меня холодеют конечности. Кровь так и хлещет. Кажется, я сейчас отключусь. Позвони в полицию или в «скорую помощь», скажи, чтобы взломали дверь, если я не отвечу. Ладно?

– Сделаю.

– Да, вот еще что…

– Слушаю…

– На какое-то мгновение, именно мгновение, я подумал, что она вполне тянет на леди.

Менуаль засмеялся.

– А в следующее мгновение, когда я ее узнал, я вдруг испытал радость от встречи с ней.

Я положил трубку и впал в забытье, которое продолжалось сорок пять часов.

Хирурги удалили мне почку и три фута кишок вместе с двумя пулями двадцать пятого калибра. Неделю я пробыл в реанимации, а затем меня перевели в отдельную палату, где я спал, читал и играл в шашки или в карты с моими телохранителями. «Скорпион» выделил мне троих охранников, каждый из которых дежурил по восемь часов. Больничный персонал был далеко не в восторге от постоянного присутствия дюжих ребят, но мирился с этим, поскольку администрации никак не улыбалась перспектива убийства одного из пациентов. Всех, кто меня навещал, тщательно проверяли представители администрации, а затем мои телохранители.

В среду, на второй неделе моего пребывания в больнице, в палате зазвонил телефон, и мне сказали, что меня хочет видеть мисс Шанталь д'Оберон.

– Пропустите ее, – распорядился я.

Эрни Вега, один из сподвижников Батисты на Кубе, бывший полковник, выразительно посмотрел на меня.

Я кивнул.

– Это она. Проводите ее в комнату вахтеров и хорошенько обыщите.

Я ждал долгие пять минут, и наконец они вошли.

Шанталь была в бежевых брюках с букетом красных роз. На лице ее играла улыбка.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.

– На миллион долларов, – ответил я.

Она поставила цветы в вазу, продолжая все так же улыбаться, затем села в кресло.

– У нее было оружие? – спросил я Эрни.

Он покачал головой.

– Эрни ощупал меня очень тщательно, – сказала Шанталь. – Можно считать, что мы с ним теперь помолвлены. – Говорила она сейчас без французского акцента.

– Выйди, Эрни, – сказал я. – Лучше бы мне остаться.

– Все же выйди и забери все эти приборы, чтобы она не вонзила вилку мне в горло.

Эрни ушел, и Шанталь вынула пачку сигарет и зажигалку.

– Ты можешь курить?

– Дай мне сигарету.

Мы закурили, глядя друг на друга и улыбаясь.

– Ты должен вернуть мне деньги, Дэн.

– А как бы ты их получила, если бы убила меня?

– Тогда я была не в себе от злости, не способна трезво мыслить. Ты очень ловко все проделал, но теперь мне нужны деньги.

– Я думал, что ты поверила в существование Фрэнка Митчелла.

– А я и на самом деле поверила. Я убила шесть месяцев, пытаясь разыскать Митча. Но в то же время мне снилась отмель Нативити, наше путешествие на яхте, все эти бесподобные дни… Ностальгические сны о тебе и о нас с тобой.

Я сардонически улыбнулся.

– А однажды ночью я проснулась в три часа и поняла, что Фрэнк Митчелл – это ты. И я стала рвать на себе волосы и придумывать, как тебя убить.

– Как поживает старина Крюгер, Шанталь?

– Жив-здоров. Готов помочь мне убить тебя, если я не верну деньги.

– Ты уже дважды пыталась меня убить. Я так думаю: если ты не смогла это сделать дважды, ты не имеешь права на третью попытку. Это не по-спортивному.

– Дважды?

– На отмели Нативити.

– Ты имеешь в виду, что я уплыла от тебя?

– Естественно.

– Зачем так драматизировать… Там было достаточно пищи, дожди шли почти каждый день. А охотники за черепахами должны были появиться не позже чем через месяц. Если ты не смог бы продержаться это время, ты вообще не заслужил того, чтобы жить.

– Очень свежий взгляд. Но ведь ты еще и отравиламеня.

– Отравила! Если бы это было возможно!

– Ты добавила раствор каустической соды в жаркое из рыбы.

Она некоторое время смотрела мне в глаза, затем рассмеялась.

– Какая чушь!

– Ты хочешь сказать, что ты не пыталась меня отравить?

– Клянусь, что я тебя не травила.

– Но в пище тем не менее был яд, и я был парализован и едва не умер.

– Я не помню ни о каком рыбном жарком и уж совершенно точно, что я не клала яда в пищу. Может быть, ты воспользовался грязной тарелкой или чашкой.

– Ты лжешь!

– Зачем мне лгать? Я стреляла в тебя две недели назад и буду стрелять снова, если ты не вернешь мне деньги. Я тебя застрелю, зарежу, удушу, но я не травила тебя. Чего не было, того не было.

– Я не верю тебе. И потом – зачем ты украла мою яхту и оставила меня на рифе?

– Потому что я думала, что ты убьешь меня за изумруды.

– Что? Да ты совершенно чокнутая!

– Так ведь ты украл у меня миллион не так давно!

– Боже милостивый, но это из-за того, что ты бросила меня на отмели Нативити! Не будь этого, я бы тебя и пальцем не тронул.

– Откуда мне было знать?

– В тебе говорили жадность шлюхи, подозрительность шлюхи и мораль шлюхи. Потому ты так и поступила.

– Не знаю, – устало сказала она. – Меня сейчас интересует лишь одно – как тебя убить.

– Может быть, ты скажешь, что ты и супругов Терри не убивала?

– Что? Что ты сказал?

– Мне известно об этом.

– Убила супругов Терри? Да это были порядочнейшие и добрейшие люди, каких я когда-либо знала! Убить их! Да я любила Мартина и Кристин!

– Господи, любила… Любовью шлюхи.

– Все произошло так, как я тебе и рассказывала. Только нас было трое. Кристин погибла во время крушения, утонула. Мартин был ранен, оказался на плоту со мной и перед смертью рассказал мне об изумрудах, а также дал всю навигационную информацию о том, как найти «Буревестник»… Мартин дал мне изумруды. И они мои.

– Ты психопатка, – сказал я. – Моральная идиотка, сумасшедшая шлюха и убийца!

– Деньги, которые ты украл, – это все, что я скопила за семь лет. Я разорена. Я потеряла все, даже своих лошадей.

– Сожалею.

– Ты, конечно, догадываешься, что я пришла не затем, чтобы выслушивать твои сожаления.

– Деньги ушли, Шанталь. Я вычел то, что потратил на тебя, а остальное анонимно передал центру по излечению наркоманов.

Она в упор смотрела на меня и слегка улыбалась.

– Это правда, Шанталь.

– Господи, я почти верю тебе. Ты ведь так глуп!

– Это правда.

Она кивнула.

– Ну что же, себя ты не обидел. У тебя активов поди на миллион долларов.

– Ты явно хватила через край. Пятьсот тысяч – это ближе к истине.

– Что ж, обойдемся и этим.

Я улыбнулся и покачал головой.

– Тебе дается девяносто дней, чтобы обратить все, чем ты владеешь, в наличность.

– Шанталь, ты же знаешь, что я не собираюсь это делать.

– Три месяца. Ты слышишь? – Она встала и направилась к двери.

– Шанталь, – сказал я. – Единственно, о чем я сожалею, это о том, что изнасиловал тебя. Искренне сожалею.

– Разве ты меня изнасиловал? – Она улыбнулась. – Я не заметила.

Спустя три дня на одной из полос газеты «Майами геральд» появилось сообщение: женщина, назвавшая себя именем Шанталь д'Оберон, была остановлена полицией за ординарное нарушение правил дорожного движения. Она «вела себя подозрительно», и при обыске машины были обнаружены тридцать граммов кокаина и другие наркотики. После этого женщина сделала попытку подкупить офицеров полиции, а когда это не удалось, она вытащила из сумочки пистолет и произвела три выстрела, одним из которых легко ранила Брайана У.Хьюитта. Ей надели наручники и арестовали.

Я несколько раз перечитал заметку. Вздор. Шанталь д'Оберон не могли арестовать. Однозначно. Шанталь улыбнулась бы своей обворожительной улыбкой, произнесла бы несколько фраз с милым французским акцентом и очаровала бы полицейских. И к тому же Шанталь была мертва, я убил ее несколько месяцев назад. Эти полицейские арестовали отчаявшуюся шлюху по имени Мари Элиз Шардон.