Текст книги "Скрамасакс (СИ)"

Автор книги: Роман Тюрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Со слов деда, опасность этой ночью нам не угрожала, и в дежурстве не было необходимости. Хал очень заинтересовался моим самодельным спальником и, посмотрев, как я в нём устроился, сказал – обязательно себе такой сделаю. – Надо заметить, размерчик его был икс-икс-эль и доверху зашит лишь один край, другой же только на половину – дабы иметь место для манёвра, при внезапном пробуждении.

Поднял меня накрапывающий дождик. Вылезая из спального мешка, я потревожил пришедшего ко мне ночью волка. Аккуратно через него перелез и, прикрыв овчиной белого засоню, пошёл к ручью – умываться. Там уже находилась вся честная компания. Свинцовые облака медленно проплывали по небосводу на запад, постепенно унося с собой промозглую сырость.

– Ну как? Сны больше не беспокоят? – как будто зная мои мысли, задал вопрос сердобольный старик.

– Нет, всё нормально – солгал я ему – не хотелось обсуждать это при посторонних.

***

А рассказать имелось что. Сверкающего смерча, в этот раз не было, видимо он появляется только тогда, когда переношусь в свой мир во время бодрствования. Всё та же больничная палата, ночь, дежурный свет и моргание лампочек медицинских приборов. Сильно напоминающий Прохора Алексеевича, дед – нашедший меня в лесу после памятной встречи с кабаном, примостился в углу и, по всей видимости, задремал, я, всё так же лежал без сознания.

Пискнувший прибор, привлёк внимание. Глаза у больного – то есть у меня, дёрнулись и открылись. Старик вскочил и оказался у койки – ты меня слышишь? – задал он вопрос, вышедшему из комы человеку. Именно человеку, поскольку я уже больше не отождествлял себя со своим телом, как будто, это вовсе и не моё, а кого то постороннего.

Моргнувший мужчина – дал понять, что он всё слышит. Дед отключил пищащий прибор, и повисла вязкая тишина. Взгляд пришедшего в себя, остановился на том месте, где я сейчас находился, похоже, что он меня видел.

– Если ты можешь встать, то нам лучше бы, отсюда побыстрее убраться, здесь не безопасно – продолжил вещать ему старик.

– Да, я смогу – проговорил тот моим голосом и вынул из вены катетер капельницы.

– Спасибо тебе, добрый человек – хрипло промолвил он, обращаясь в мою сторону, и добавил – не переживай, я сохраню твоё тело. А придёт время, и опять займёшь его, так что не печалься – делай, что должен. И я проснулся.

***

– Такой вот блин, сон – закончив повествование, смотрю деду в глаза, едущему рядом по лесной дороге.... – Так что там... – продолжаю свою мысль, мотнув головой назад – в моё тело вселился кто-то посторонний и думаю, ты сможешь объяснить как такое возможно...?

– Понял, кто занял пустую оболочку твоего тела? – задаёт вопрос размышляющий дед.

– Догадываюсь, но всё-таки просвети меня по этому поводу, хотелось бы сравнить наши мнения.

– Думаю, это освобождённая тобой навка – Валькирия, и не переживай – ничего с телом из-за этого не случится, скорей наоборот – она поможет тебе там, избежать фатальных неприятностей.

– А что скажешь по поводу дедушки, из моих снов? – в очередной раз, задаю давно мучивший меня вопрос.

– Могу только предположить – после минутной паузы, наконец-то выдаёт собеседник – скорей всего, я таки дожил до вашего времени и, зная всё произошедшее, взял тебя, так сказать, на поруки. Определить освободившуюся душу в пустующее тело – дело не хитрое, тут главное выйти на контакт и указать дорогу.

– Что ж ты не предотвратил всё это? – тяжело вздохнув, интересуюсь я, имея в виду, моё перемещение во времени – ведь мог же...

Дед меня понял правильно и ответил – опять же, сложно судить, но скорее всего, просто не стал, так грубо вмешиваться в канву истории, поскольку последствия вполне могли быть намного трагичнее...

– Да... куда уж трагичнее то... – сетую я и сменяю тему – как устроен потусторонний мир – где, до недавнего времени, пребывала эта самая навка?

– Она, как ты выразился, пребывала в нашем мире, терпя при этом невыразимые муки, от понимания неправильности и никчёмности прожитой жизни. Душа после смерти осознаёт всё свершённое ей при земном существовании, причём, в истинном свете. Сам посуди, узнать, что большую часть нахождения в теле ты провёл, поклоняясь растению-паразиту и пойти на смерть, думая только о его спасении – это, согласись, как-то перебор....

– Ты же говорил, что я её освободил и мне казалось она, где то бродит, как же тебе удалось её найти...?

– Не так – её душа наоборот перестала блуждать по лесу, пугая зверьё и случайных путников, но обряд всё же не позволил покинуть мёртвое тело – там она и пребывала. В больнице тебе, по всей видимости, угрожает серьёзная опасность, я, зная про навку, разбудил её спящую душу и указал на пустующее тело. Тем самым дал тебе шанс на сохранение жизни, ей же, на более благоприятное посмертие. Но это лишь моё предположение....

– Постой, а если когда придёт время она не захочет освободить место? – с долей тревоги, замечаю я.

– Исключено, во-первых: как её туда пригласили, так же легко и выгонят. Во-вторых: тело для неё навсегда останется чужим – это дискомфортно, сам поймёшь, когда научишься пользоваться другими. В-третьих: побывав там – он указал на небо – человек познаёт предназначение своей души и уже не может отказаться от собственной судьбы. Жизнь – это не только земное существование, но и послесмертие, – душа вечна – объяснение его было достаточно сумбурно, кому другому, низа чтобы не поверил, но это был дед и я несколько успокоился.

– Чувствую, тебе также интересно узнать, о других незримых сущностях пребывающих в нашем мире... – с моей стороны следует утвердительный кивок, и старик продолжает – слушай, все кого люди называют навками, лешими, домовыми и так далее, суть не упокоившиеся – умершие люди. Духов достаточно много и простому человеку, с обычным зрением, увидеть их не реально.

– Смею заметить, что среди "привидений", большинство язычников. Верующих при жизни в монотеистические религии меж них, считанные единицы. Это косвенно подтверждает теорию о том, что после смерти с людьми происходят метаморфозы согласно их прижизненным верованиям. Если в выстроенной человеком картине мира, присутствуют домовые, русалки и прочее, то есть вероятность, что душа, закончив земной путь, возьмёт на себя функции этой самой нечисти.

– После смерти жизнь продолжается – это факт, а вот в какой будет форме у разных людей, лично для меня остаётся загадкой. Всё сугубо индивидуально. "Привидения", те же люди, но мёртвые. Душа, потерявшая земную оболочку, но оставшаяся на земле, растеряна и более подвержена влиянию лукавого. Поэтому средь незримых существ, злых на порядок больше чем нейтральных или добрых, и при контактах с ними, ухо надо держать востро. Наш мир – мир человека и только. Примерно, как-то так....

– А почему люди становятся этими самыми привидениями, почему не покидают землю? – бормочу растерянно я.

– В момент смерти у них просто не хватает энергии, на преодоление барьера и они остаются здесь. Перед кончиной, тратят её практически всю, без остатка. Как правило, это либо самоубийцы, доведшие себя до нервного истощения, либо жертвы жестоких истязаний, истратившие все силы на предсмертную борьбу с болью.

Помолчав немного, старик продолжает – однако, помимо людских душ, в незримом плане, так же существуют демоны и ангелы, в жизнь нашего мира они вмешиваются редко. Однако могут влиять на человека – на его мысли, подталкивая тем самым к совершению определённых действий. Ангелы и демоны понятие относительное, выдуманное людьми для лучшего восприятия – они по своей природе, больше являются некими думающими, энергетическими сгустками, живущими в своём собственном мире, но имеющие интерес и в нашем. Ну, ты видел одного из них – я недоумённо поднимаю брови – Сирин, что тебя притащил....

– Человек умирая, на время становится таким же сгустком, только значительно слабее. До тех пор пока душа окончательно не выбрала сторону, она будет падать ниже, переживая всё заново – это ад, или возноситься на ступеньку выше – это рай. Реальный, посмертный рай или ад представляют собой, всего лишь разницу последующего существования по сравнению с прожитой жизнью. За время своего земного пути, зарабатываешь очки и после смерти можно подняться на ступень или взмыть ввысь, то же относится и к падению.

– У христиан, как у восточных, так и западных, существуют понятие воздушных мытарств и соответственно чистилища. Что в принципе, за исключением деталей, суть одно – суд и распределение душ по загробному миру, в соответствии с прожитой жизнью. На самом деле, никакого суда нет, душа сама себя обрекает на дальнейшее существование и зависит это, как не парадоксально, от её физического веса. Чем человек был праведней, тем душа его легче, а отягощённый грехами имеет соответственно – более тяжёлую. Так вот, – лёгкие души взмывают ввысь, тяжёлые же стремятся в бездну – человек сам себя осуждает.

– После смерти, переход душ от состояния к состоянию обыкновенно постепенный. А вот итог всех жизненных циклов, очевиден, либо полная тьма и небытие, либо абсолютный свет и соединение с Создателем, однако до этого ещё нужно дожить.... У меня, к примеру, другая судьба – мне не дано смертью обнулить свой жизненный счёт и начать всё заново, по крайней мере – пока... это, конечно же, очень сжато, но для тебя достаточно – переваривай...

– Так выходит, что теория реинкарнации верна? – не смог удержаться я от вопроса.

– Не совсем так, сказал же тебе, что человек движется либо вверх, либо вниз, но вот в какой форме это происходит – сугубо индивидуально. Реинкарнация, безусловно, имеет место, однако повторюсь, у меня есть серьёзное подозрение, о влиянии на эти процессы эгрегоров – идей и теорий к процессу существования, которых, приложил руку конкретный человек. Другими словами, во что ты веришь при жизни – то с тобой произойдёт и по приходу смерти, но согласно с делами – это неизбежно при любой религии...

– Понятно... что ничего не понятно... однако, ты меня и загрузил.... Того и гляди, мозг взорвётся... – с этими словами, пришпориваю коня и отправляю его вскачь. Несясь на застоявшейся лошади и разглядывая окружающий дорогу пейзаж, старательно пытаюсь выгнать из головы путающиеся мысли.

Лес выглядит сказочно – зелёные красавицы ели, как бы застыли в бесконечном хороводе времени в обнимку с почти лысыми уже берёзками, одинокие пирамидки можжевельника, меж них притаились, словно крестьянские дети, задумав какую-то каверзу, на деревенском гулянии, а запах... так пахнет только осень и это непередаваемо. Бьющий в лицо, прохладный ветер, меня несколько отвлёк и успокоил.

Глава 11

. Разбойники.

Довольно далеко оторвался, выехав на окраину поля, я увидел остовы закопчённых печей. Мы несколько дней назад проезжали мимо этого селения, всё было нормально, обычная крестьянская суета, на нас внимания никто не обратил, в принципе, мы на них тоже.

В небе над бывшей деревней громко каркали, ругаясь меж собой вороны. Видимо, падальщики что-то не поделили. Я их спугнул, и было начавшаяся всеобщая свара, не состоялась. Деревянные постройки выгорели дотла, а вот печи сурово устремляли ввысь, свои некогда дымящие трубы – зрелище завораживало. Представилась, виденная мною в детстве, панорама сожжённой нацистами Хатыни и мурашки толпой пронеслись по коже.

Остановив коня, задумался, потом сделал незначительное усилие и увидел ауру этого места. – Как, при должной тренировке, всё упрощается. Совсем недавно, мне требовалось минут десять – пятнадцать, ещё и пыхтел как паровоз, сейчас же, секунд тридцать, не больше – размышлял я, разглядывая пепелище. В принципе, ничего примечательного не было, кроме нескольких мест в окружающем, совсем не имеющих ауры.

Приглядевшись внимательней, понял – данные образования имеют контур человеческого тела, а подъехав поближе, рассмотрел и подробнее. Это оказались не упокоенные души, их было трое. Два ребёнка годиков по пять и старая женщина. Привидения поняв, что я их тоже вижу, замерли и с мольбой во взгляде, уставились на меня. Выглядели они, так же как и давешняя навка – почти прозрачное белое тело с чёткими чертами лиц и еле угадывающимся силуэтом одежды. Взгляд был полон мольбы, и как показалось, глаза бывших людей переполняли слёзы. Из наваждения меня вырвал стук приближающихся копыт. Я вздрогнул – картинка пропала.

Наша компания выехала на поляну и чуть замешкавшись, припустила ко мне. К тому моменту, как они подскакали, я снова нырнул в изменённое состояние, вновь увидел детей и старуху манящую меня за собой. Повинуясь тревожному чувству, направил коня в сторону леса за плывущими над землёй белёсыми силуэтами.

На краю опушки, с восточной стороны от сгоревшей деревни, глазам представилась страшная картина – к дереву были привязаны распотрошённые трупы, а рядом валялись обезглавленные тела двух мужчин и женщины, меня чуть не вырвало. Не буду описывать картину произошедшего с людьми – она просто ужасающая, тем более что там были дети.

Прохор Алексеевич подскакал первым. От увиденного зрелища, пацана с татарином дружно вывернуло наизнанку. Я еле сдержался. Дед, сразу стал давать указания. – Вы двое, быстро утрите нюни – сердито рявкнул он, обращаясь к блюющей братии – и приступайте копать могилы. – Ты Роман, давай ка подсоби мне – этих бедолаг снять надобно.

Трупам было не больше двух дней, вонь стояла страшная – сладковато-тошнотворный запах, казалось, пропитал всё вокруг. Работал я, словно робот, помог деду снять тела с дерева, затем отобрав у мальчишки лопату, с остервенением продолжил копать начатую могилу. Слёзы застилали глаза, а в груди разгоралась лютая ненависть к тем тварям, что смогли сотворить такое с детьми.

Краем глаза, всё это время я видел как у опушки, особняком, стояли три призрачных силуэта и наблюдали за нашими действиями... – стоп... – сказал сам себе и прекратил копать – я давно уже вышел из изменённого состояния, ауры окружающего больше нет, но продолжаю их видеть, как такое возможно...? – Мысли неслись словно кони, перескакивая с душегубов на истерзанные трупы и снова возвращались к видимым мной привидениям...

– Что застыл? Глубже надобно... Халиль возьми у него лопату и углуби яму ещё на аршин. – А, ты голубчик – подойди ка ко мне, с тобой всё в порядке? – задал мне вопрос встревоженный дед.

– Не совсем, я вижу их...

– Это я сразу понял, ну и что?

– Как, что? Я смотрю обычным зрением, а они никуда не деваются...

– Хек... час от часу не легче, ты меня просто пугаешь. Люди годами пытаются этого достичь, а он сразу же взял и увидел... да... дела – сняв меховую шапку, старик почесал затылок и, глядя на моё недоумевающее лицо, пояснил – ты разбудил дремлющий участок своего мозга, отвечающий за зрительное восприятие. Увидев ауру окружающего мира, тебе удалось вынуть первый кирпич из стены, блокирующей истинное зрение, сейчас же она начала сыпаться. Мозг обычного человека работает лишь на четверть, так вот, остальные три части, тебе и предстоит пробудить. Как так быстро у тебя всё выходит, не знаю, но ты идёшь в правильном направлении...

Когда закапывали трупы, организм вновь сам собой, перешёл в изменённое состояние, и я увидел как из меня и моих спутников выходят ручейки силы, а призраки, их поглощая, постепенно светлеют. На детских личиках появилась счастливая улыбка и наконец, они полностью растаяли – словно их и не было. Позже дед объяснил, чему мы стали свидетелями – проникшись сочувствием, наши души поделились энергией. Привидениям добавилось сил и им стало возможным, покинуть землю....

За скорбными делами прошло часа два. Пока суть да дело, Аника напоил лошадей, накормил их овсом, и они хорошо передохнули. Так что, решив, на обеденный привал не останавливаться – мы сразу двинулись в путь.

– Кто ж непотребство такое сотворил? – задал я вопрос подъехавшим компаньонам – Хал, случайно не твои соплеменники?

– Нет,... они конечно тоже могли,... но нет. Душегубы были пешими, следов копыт я не видел. Да и сломанные стрелы, что нашёл на пепелище Аника, русского кузнеца работа.

– Свои это, людишки лихие – вмешался в разговор учитель – думаю, детей пытали на глазах у родителей, дабы схрон выведать, в деревнях, на случай внезапного нападения, всегда неподалёку место есть тайное, с добром разным.

– Постой, а не те ли это разбойники, что тогда напали на нас? – подключился к разговору пацан.

– Может и те, засада как раз неподалёку была, а может и другие – кто их знает, бардак сейчас, князья меж собой грызутся, народ, как всегда страдает – многие в тати подались. Вот во времена Золотой Орды такого безобразия не было....

– Какой такой Золотой Орды? Это когда татаро-монгольское иго было...? – ошарашенно спрашиваю я.

– Твоё представление об истории в корне ошибочно, на территории Руси никакого ига никогда не наблюдалось. Знай, что последним ханом ещё не разделённой Золотой Орды, в Европе её знали как Великую Тартарию, был Александр Невский, а столица в то время находилась во Владимире, куда он перенёс её из Сарай – Бату.

Я ошеломлено захлопал глазами, и деду пришлось пояснить – издревле, большое войско, у нас называлось ордой, а после нескольких удачных походов добавилось слово золотая, впоследствии, название Золотая Орда из войсковой категории перешло в государственную. Ещё при отце великого хана Александра, многочисленные его родственники – отпрыски новгородских солеваров – они же варяги Рюриковичи, покушались разделить огромное государство на удельные княжества. Ярослав же, почти предотвратил всё это, но шатания продолжались. Сына его, то изгоняли – когда была тишь да гладь, то опять звали на княжение – когда жареный петух, начинал клевать в одно пикантное место. Во время очередного изгнания, Александр, долгое время пребывал в Сарай – Бату, некоей воинской вольницы, где сыскал себе почёт и уважение, при этом став ханом.

– Хан это военный правитель, князь – мирный. После смерти Ярослава, Александр огнём и мечом вновь собрал воедино, ставшее разваливаться государство, и только после него, всё покатилось в тартарары и Великая Тартария – она же Золотая Орда распалась на части, завершив своё существование. То было, ни какое не иго, а обычная гражданская война, целью которой было не дать развалить великое государство. При Батыевом нашествии на Русь, разорили лишь те города, чьи князья отказались признать старшинство Владимирского, в основном пострадала Рязанская и Черниговская ветвь Рюриковичей... сам делай дальнейшие выводы...

– Всё чудесатей и чудесатей, а ты что скажешь? – обратился я к Халу.

– Так в принципе всё и было, старики рассказывали – славные походы случались во времена Александра Ярославовича – нукеры любили его и называли Батькой, так вот, под командованием Бату – Хана до Дуная дошли, много добычи привезли обратно... – мечтательно закончил он.

– Да... дела...значит грозный хан Батый, это прославленный в лике святых, Александр Ярославович Невский – заскрипели мои мозги. Не доверять собеседникам причин не было – значит, получается, что скоро придёт новый хан – Иоан Васильевич Грозный, который вновь соберёт распавшуюся Золотую Орду, подчинив себе Казанское, Астраханское, Сибирское ханства, образумит Новгородское княжество и станет, новым русским царём.... Не завоюет другие государства, а воссоединит некогда распавшуюся державу...

Всё же решили стать на ночлег пораньше, пережитое днём, давало о себе знать. Место для привала выбрали замечательное. На высоком берегу реки, где Судогда делала практически полную петлю, стояла небольшая дубовая рощица, деревьев на двадцать. Там и решили разбить временный лагерь.

Пока не стемнело, натаскали сухих дров, натянули над костром сырую мешковину и принялись готовить ужин. На мой вопрос – зачем все эти приготовления? – получил ответ – сухие дрова меньше дают дыма, а сырая тряпка не позволяет высоко ему подниматься, ночью вообще без костра будем, так как разбойники, по всей видимости, недалече. Как говорится, бережёного – Бог бережёт. На ужин была зайчатина – жестковатая, но сочная, а после всех наших злоключений, вообще показавшаяся мне кулинарным шедевром и прошедшая на ура.

Караулить лагерь я буду вторым после Аники – надо ложиться. – Как назло сна не было ни в одном глазу, повалявшись с часик, встал, подошёл к бодрствующему мальчишке и отправил того спать. Ночь выдалась ясной, звёзды радостно перемигивались друг с другом, тонкий лунный серп, словно сошедший с вершины минарета, практически не давал света.

Без весёлого пламени костра было немного зябко и уныло. Мысли о доме наполнили моё сознание и навеяли печаль – как там мои ...? суждено ли, хоть когда-нибудь, вернуться обратно...? – одним словом – тоска. Пребывая в таком настроении, я таращился в кромешную тьму и прислушивался к каждому шороху, а их было предостаточно – то птица вскрикнет, то ветка хрустнет, то в траве зашуршит какой-то зверёк – лес жил обычной своей жизнью и все неприятности маленького человека, его ни сколько не волновали.

Тут краешком зрения, я уловил крохотную красную точку – решил было, что показалось – но нет, ниже по течению Судогды, и впрямь, где то очень далеко, горел огонь.

– Прохор Алексеевич – зову тихонечко деда.

– Что случилось? – настороженно спросил он, зашуршал лапником, служившим ему постелью, и подошёл ко мне.

– Смотри – сказал я и указал пальцем направление.

Долго вглядываясь, он наконец-то заметил далёкое мерцание – ух... глазастый и что тут прикажешь делать...? – Видимо вопрос, он задавал сам себе. Но с моих губ невольно сорвалось негодование – как что, надо пойти проверить, кто там расположился, может душегубы давешние, тогда надобно наказать...

– Добро – недолго подумав, решился старик – иди, буди ребят, только тихо...

Ну и что вы думаете? – Меня оставили охранять лагерь. Видите ли, по лесу хожу я громче медведя,... в общем-то, они правы, только всё равно обидно. Волк и трое людей, быстро растворились в ночной мгле. Я остался один. Задумался, вглядываясь в зловещую тьму и бабах, уже в состоянии изменённого сознания – лес раскрасился красками, нет, не засиял как днём, но видно стало довольно-таки сносно.... В этот раз, всё произошло непроизвольно, вообще, абсолютно без всяких усилий.

– Какого хрена, я здесь остался, чего тут охранять, а главное от кого? Лошади привязаны – не убегут, вокруг ни души. Обретя ночное зрение, и сокрушаясь по поводу своего тугодумия, – как мог забыть о данном свойстве изменённого сознания, ведь сталкивался уже с этим...? решил – иду к своим, ещё один меч, лишним, уж точно не будет.

Догнал их, только на подходе к чужому лагерю. – Ну, громко хожу я по лесу, а что делать? Дед вон обещал с поршнями познакомить, только что-то зажал старый, аль запамятовал – надо напомнить. – Меня услышали и притаились, я же их отчётливо видел, на фоне чуть подсвеченного леса, человеческие фигуры резко выделялись своей более яркой аурой. Люди были заметны издали – у меня сложилась некая аналогия с тепловизором, даже стволы деревьев практически не препятствовали их обнаружению.

Подобравшись как можно ближе, но в то же время, дабы не попасть под шальную стрелу, я прошипел – не стреляйте, свои....

Мальчишка и татарин, улыбаясь, хлопали меня по плечам, а вот дед, как всегда ворчал – нарушил приказ – будешь наказан, сейчас же пошли, посмотрим, что к чему – только тихо – шикнул он и показал кулак.

Лагерь оказался бандитским. Было их человек двадцать, а нас всего четверо, пацан – снайпер, два мужика с мечами и дед с клюкой – сокрушающей черепа, короче – смертельный спецназ.... Душегубы гуляли.... Горело три костра, сноп искр, поднимаясь ввысь, растворялся в ночном небе. Караула мы не обнаружили – расслабились разбойники.

Стоянка, по всей видимости, была временной. Две телеги с впряжёнными лошадьми стояли на самом краю лагеря – даже поленились коней распрячь, вот как хотелось побыстрей начать праздновать. К верхнему краю крестьянских повозок за вывернутые руки были привязаны их бывшие хозяева, я насчитал восемь человек. Бандиты уже сильно поддали, кое-кто из них даже выпал из реальности, но у основной массы – наблюдался самый разгар веселья. И когда парочка здоровенных детин, громко ржа, направилась в сторону пленников, мы начали атаку.

Засвистели стрелы, пять разбойников сразу же выбыли из строя, кто-то громко заорал, образовалась паника. Люди бесцельно метались в ярком свете кострищ, не понимая, что происходит. Более трезвые или бывалые выхватили оружие и приготовились к бою. Парочка стрел полетела и в нашу сторону, но бандитские лучники сразу упали – стрелять по освещённой цели гораздо удобней, чем спьяну бить на звук. Увидев это, отчаявшиеся разбойники, припустили в разные стороны, пытаясь спастись бегством.

На меня выбежали трое. Выглянув из-за толстого соснового ствола, на пути первого из беглецов, внезапно сверкнуло, острое лезвие катаны. Бандит ничего, не увидев в темноте, с утробным чавканьем, сам насадился мягким пузом на меч. Оружие как легко вошло, так легко и вышло – вот в чём преимущество короткого клинка. – Разбойник хрипя, завалился набок, пытаясь удержать руками скользкие внутренности. Его друзья, услышав предсмертный хрип товарища, ошарашенно застыли, тыча во тьму оружием. Шаг вперёд, уход от широкого замаха топором, нырок под удар копья и первый так же собирает свои кишки, а второй становится мумией – ему в горло вошёл скрамасакс.

Бой закончен. Враги повержены. Однако удовлетворения ни на йоту – походу, начинаю входить во вкус, и доза адреналина уже действует не так как раньше. – Что мы имеем – троих уложил я, штук семь порешили наши стрелки, ну ещё дед трёх-четырёх оприходовал. Выходит, убежало как минимум шесть – непорядок.

Ныряю в лесную тьму, и устремляюсь на поиски беглецов. Вот они – двое, бегут сломя голову, периодически сталкиваясь с невидимыми в темноте деревьями.

Минут через десять их догоняю, всё-таки "встроенный тепловизор" – классная вещь. – Ой, блин – один чуть не расшиб голову о берёзу – надо ему помочь. – Если бы не изменённое состояние, наверняка б не догнал душегубов. Однако всё разрешилось, как и до этого – вспоротыми животами и выпущенными кишками. Нисколько не жалко этих ублюдков – злость и ненависть полностью поглотили меня, перед глазами стояли замученные тела маленьких приведений и я, с остервенением, продолжал рубить. Внезапно ноги подкосились, наступила тьма. Последняя промелькнувшая мысль в моём затухающем сознании была – что, чёрт возьми, происходит...? и тишина.

Очнулся утром, в бывшем бандитском лагере. Холодные солнечные лучи робко пробивались сквозь хмурую пасмурность осеннего неба. Облака медленно катились в вышине, стайка встревоженных птиц низко пронеслась над поляной и исчезла за сосновыми кронами. – Быть дождю – подумалось мне и тут, я услышал встревоженный голос Аникея – Прохор Алексеевич иди сюда, кажись, Роман очнулся...

– Чего ты орёшь, итак башка раскалывается – вырвалось из пересохшего горла. Приподнялся с нарубленного лапника и затылок пронзила острая боль. Состояние напоминало жуткое похмелье. Кружилась и болела голова, мутило нещадно. Собравшись с силами, опрокинулся набок и меня стошнило. Подошедший дед, заботливо подняв рукой голову, дал выпить какого-то отвара – стало отпускать. А полежав минут, пять я почти полностью пришёл в себя, наконец-то сел и огляделся. В лагере жизнь кипела. Бывшие узники занимались делами, мужики суетились возле телег, а бабы колдовали около костра. Члены нашей ватаги стояли рядом и озабоченно смотрели на деда, он же оттопырив мне веко, разглядывал глазное яблоко.

– Ну и напугал ты нас – начал старик – бой закончился, ты ломанулся в лес и пропал. – Я виновато на него посмотрел. – Мы с Халилем пошли по твоим следам, а там два куска фарша и ты без признаков жизни, ну думаю, копец котёнку больше гадить не будет, ан нет – живой вроде, только тяжёлый больно, но это мы исправим. Значит, дотащили тебя кое-как по этим буеракам, осмотрели, а ран то и нету. Давай рассказывай, что вчера произошло?

– А хрен его знает, напало на меня какое-то остервенение, перед глазами встала картина их зверств, ну я и сорвался – искрошил душегубов в капусту, а дальше просто упал и отключился.

– Да уж... – крякнул старик и обратился к нашим спутникам – ступайте, помогите мужикам, позавтракаем и двинем дальше, неча время терять. Они удалились, дед продолжил расспросы, – а в каком состоянии ты был во время боя?

– В изменённом.

– Как долго ты в нём находился?

– Ну, это... как вы пошли к разбойникам, а меня оставили охранять лагерь, тут вскорости оно само как-то пришло – начал путанно я излагать – а ушло тоже само, сразу ноги подкосились и темнота.

– Понятно – растянул слово, задумчивый дед – исчерпал ты силы свои, без остатка, хорошо ещё, что так закончилось, запросто мог дуба дать. Что ж ты бестолочь, не пользовался природной энергией... – больше так не делай.... А чтобы об этом не забывал и как я давеча говорил, в наказание за оставление лагеря, будешь... – задумался он и выдал – бегать, сейчас же, быстро умываться и завтракать.

Всё-таки, двоим разбойникам удалось уйти, главарю и дружку его – почему у самых отъявленных мерзавцев всегда, получается, избежать наказания...? – Освобождённые крестьяне, оказались именно из той деревни, что была обнаружена нами сожжённой. Их бандиты планировали продать в Касимове на невольничьем рынке – оказывается, есть и такой. Пока я валялся в отключке, наш лагерь переехал в разбойничий. Были собраны трофеи и всё приготовлено к отъезду, ждали только меня – пока очнусь.

Вот я и бегу, за скачущими конями, в полном боевом облачении – красота.... Хотя, если непрестанно, мысленно прогонять через себя поток энергии и складывать её в районе сердца, то в принципе, не так уж и тяжко. Взмок, конечно, с ног до головы, однако, пробежал уже около двух часов, а дыхание так и не сбилось. Вскоре, освобождённые крестьяне, свернули к дедовой заимке, он им разрешил до нашего возвращения временно там перекантоваться, а мы продолжили свой путь дальше, на Муром.

Ветер, разогнав витающую в воздухе осеннюю хмарь, унёс обрывки свинцовых облаков, вовсю светило солнышко. По краям дороги стоял дремучий, сказочный лес, столетние сосны, взмывая ввысь, своими макушками подпирали прозрачное небо. Вокруг нашего каравана носились беспокойные воробьи, ожидая от лошадей новой порции лакомства, в виде парящих кругляшей, пахло прелой листвой и хвоей, если бы не наказание, то вообще, полная идиллия. Часа через три, решили сделать привал – видите ли, коням надо передохнуть... как то так.