Текст книги "Скрамасакс (СИ)"

Автор книги: Роман Тюрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Косопузые это кто? – заинтересовавшись словом, продолжаю расспрашивать старика.

– Рязанцы, они под кушаком топор всегда носят, от того и кажутся косопузыми. Ежели про Дюденево нашествие твой интерес, то тогда свара была между князьями Дмитрием и Андреем, сынами Александра Невского, а татарам с викингами лишь бы пограбить, некрасивая история вышла – весьма кровавая разборка. Андрей тогда привёл с собой ногайцев Дюденя, наёмников из норманов кликнул, ну и Рязанцы сами вызвались, в помощь – по традиции. Позже Владимирцы Рязань тоже пожгли, да что там... забылось уж всё. Не простые взаимоотношения у Владимира с Рязанью, то эти тех спалят, то те отомстят.

Я вновь недоумённо смотрю на учителя, он хмурится, но всё же продолжает объяснять – а если ты имеешь в виду Тохтамыша, то тут тоже без косопузых не обошлось. Олег князь Рязанский, тогда лично показал хану броды на Оке и говорят, что попросил после разорения Москвы, заглянуть и во Владимир.

Плот ударился о берег и разговор прекратился – как мало я знаю об истории своего народа и края, надо обязательно поговорить со стариком на эту тему, поподробнее.

Переночевали в посаде, на постоялом дворе. Решили, сначала избавится от скотины и рано поутру, оставив стеречь наше богатство Анику, мы с дедом отправились на торг. Скотский рынок и харчевой, был рядом на Студёной горе, ремесленный же находился в городе Мономаха. Торжище представляло собой яркое зрелище: ряды телег, с которых окрестные крестьяне продавали всё выращенное на своих землях, огромный загон со скотиной, где хозяева нахваливали животных, и завершали эту живописную картину, снующие туда-сюда коробейники, со всякой снедью и разной мелочью. Гомон стоял страшный. Я даже не предполагал, увидеть здесь такую уйму народа. Самое оживление наблюдалось именно в скотском угле.

Кстати, дед опять обломил парнишку, как недавно с рубиновой саблей, забрал у него и лошадь – Машину, ранее принадлежащую Касиму, сказав, что она явно дороже всех наших коней вместе взятых, а деньги в пути, очень пригодятся. Мальчишка, хоть и нехотя, но согласился, мне вновь показалось это странным, но я снова промолчал – животина действительно выглядела очень дорого.

Корову дед продал сразу же, как мне сказал – за хорошую цену. Вот к коням, а их у нас оставалось всего две, народ, кажется, даже боялся подходить. Побродив по рынку и приценившись к скотине конкурентов, пришёл к выводу – старик явно демпингует.

Бурёнку было не жалко, крестьяне, взявшие её, оказались настолько счастливы, что людская радость с лихвой перебила не полученную выгоду, видимо за такие деньги они рассчитывали взять только козу. Сопливые детишки, а их было три штуки – все погодки – мальчик девочка мальчик, так обнимали купленную скотину, что у меня от умиления, близко подошли слёзы. Вот боевых коней, отдавать за бесценок, было уже жаль. Коровы продавались вдвое от цены нашей, а деревенские клячи, именующиеся у продавцов скакунами, в пять – шесть раз дороже. Дед же назначил цену трёх бурёнок за коня и шесть за Касимовскую лошадь. – Не разбираюсь я ещё в местных деньгах – поэтому буду пока измерять всё коровами, забавно – а что делать...?

Еле успел. Старик практически продал лошадей, но по рукам ещё не ударили.

– Постойте, кони мои – в бою взятые – вмешиваюсь в разговор, двух здоровенных бугаев с учителем – дедушка с ценой попутал – взыграла во мне коммерческая жилка, подстёгнутая громко квакающей жабой и ценник повышается в несколько раз. Старик, тут же подняв руки, даёт понять покупателям, что дело нужно иметь со мной, бойцы явно не местные, судя по воинскому облачению и оружию, скорее всего викинги.

– Ты кто таков? – с немецким акцентом рычит, багровея, один из амбалов.

– Хозяин этих лошадок, какие то проблемы?

– Да,... но они у тебя – говорит он и демонстративно принимается вынимать из ножен, огромный двуручный меч.

Молниеносно моя правая рука метнулась за плечо и выхватила катану. Миг и остриё оружия упирается в кадык незадачливого покупателя. – Не нравится цена, ни кого не неволю, так что ребята, идите ка вы... отсюда, по добру по здорову.

Гигантский меч так и застрял в ножнах на половине пути, его хозяин стал похож на варёного рака, а спутник моего визави, сделав два шага навстречу, оскорблённо восклицает – post sЕ ting ikke er gjort.

Странно, но я понимаю произнесённую фразу, он сказал – так дела не делаются – дед, оказывается, владел норвежским языком и мне передались его знания. – Прикольно... – сам того не подозревая, стал полиглотом....

– Din beste handelen er Е drepe selger? – вырывается в ответ у меня, без понимания произнесённого, и только через секунду, значение сказанного, достигает мозга. – По-вашему, лучший торг, это зарезать продавца?

Народ, увидев начинающийся скандал, встрепенулся и стал подтягиваться к месту предстоящего зрелища.... Но тут, неожиданно раздаётся властный голос – всем стоять. – Люди, столпившиеся вокруг, дружно повернув головы, уставились на толстенького мужичка в красном кафтане, изрёкшего эту фразу. Два стражника в кольчугах, луковичных шлемах, с копьями наперевес, стоя по бокам говорившего, убедительны, и наступает тишина. Мне показалось, даже курицы в соседнем загоне перестали кудахтать.

– Я жду объяснений, – спокойно говорит коротышка и строго смотрит сначала на меня, затем на норвежцев.

– Торгуемся мы, кони уж больно хорошие – выдавливаю, понимая, что столкнулся с местным чиновничьим аппаратом.

Оглядев меня, с ног до головы, мужик интересуется ценой и не думая, приказывает заплатить указанную сумму. – Здорово – назначая цену, я рассчитывал как минимум на тридцати процентное её уменьшение в процессе продажи, а тут без всякого торга, мне отваливают внушительную сумму....

Из-за спины толстячка, как чёрт из табакерки, выскочил худенький мужичок в монашеском одеянии. Отсчитав серебро и сунув мне в руку тугой кожаный кошель, приказывает стражникам забрать коней. Норманов как ветром сдуло. Вслед удалился и чиновник, сопровождаемый свитой. Я же, стоя с обнажённой катаной и держа в левой руке вырученную сумму, думал – снова попал, иметь двух норвежских наёмников во врагах, это как то не вписывается в мои планы....

В городе торг, был на следующий день. В трактире, во время обеда, выслушав от деда, насколько я туп и жаден, решил, отправиться в ближайший перелесок – поупражняться с моими учителями – скрамасаксом и катаной. Аникей просился со мной, однако старик его не пустил, сказав – рано тебе, сначала, иди на муравьях потренируйся....

– Я уже с ними полгода бьюсь – со злостью выдавливает паренёк и, кивнув в мою сторону, добавляет – а у него, с первого раза вышло – почему так...?

– Сам в недоумении – спроси, может, делаешь, что не верно – и в свою очередь, дед указывает на меня.

После обеда, оставшись за столом наедине с мальчишкой, попробовал объяснить ему своё видение данной технологии. – Выбери себе только одного, желательно пошустрее, мне показалось, что вертлявые – наиболее внушаемы. Затем, чётко вообрази последующие его действия и передай их посылом энергии – как бы наложи полученную картинку на живого муравья. Не просто представь, а добейся действительно яркого зрелища, абсолютно без примеси посторонних мыслей. Думаю, всё дело в твоём воображении, тренируй его и всё получится – я потрепал Анику по белокурой голове и удалился.

Пляска стали затянулась до сумерек. Часа два, действовал на автомате, полностью отдавшись в руки оружия. Затем продолжил уже сам – параллельно копаясь в кучке дедовых знаний. Меня сильно заинтересовала теория эгрегоров. Как я понял, это такие ментально – энергетические образования, вызываемые к жизни, людскими сообществами, вдохновлёнными различными идеями.

Наиболее сильны религиозные эгрегоры, в связи с многочисленностью их последователей. Однако бывают сильные энергетические образования, созданные двумя-тремя индивидуумами, но с обязательным условием – вера в свою идею должна быть действительно сильной.

"Где двое или трое собраны во имя Моё, там и Я посреди них" – всплыла в голове фраза из вечной книги. Религиозный эгрегор обладает необычайной мощью, позволяющей людям идти на мученичество за свою веру, при этом не испытывая боли или вообще избегать неминуемой смерти чудесным образом. К примеру, ветхозаветные отроки в печи Вавилонской, таким образом, спаслись от гибели – энергия веры затушила пламень и они вышли оттуда невредимыми.

Растёт или ссыхается любой эгрегор – исключительно благодаря силе убеждённости в конкретную мысль человека, а так же многочисленностью общества, поддерживающего эту идею. В свою очередь, эгрегор напитывает людей силой и даёт им знания. Но это касается только своих – верующих в конкретную теорию, для других же, данный информационно-энергетический сгусток, как бы не существует. Если я правильно понял тему, то в нашем мире, эгрегор "золотого тельца" подмял под себя, практически, весь цивилизованный мир....

– Возможно, творящая чудеса личная вера, способная передвигать горы, имеет непосредственное отношение к этим, так называемым эгрегорам. Надо обязательно уточнить всё у старика....

– Чего-то шарики за ролики, уже заходят,... как бы мозги не вывихнуть – трясу головой, выгоняя из неё высокую философию, и прекращаю копаться в переданных мне дедом, знаниях.

***

Перед Золотыми воротами наблюдалось не большое столпотворение. Народ направлялся в город Мономаха на торжище, для этого надо было пересечь Новый город. Затем, проходишь через Торговые ворота, берёшь левее и попадаешь на ярмарку, а если идти далее по дороге, никуда не сворачивая – упираешься в Ивановские ворота, за ними уже Ветчаной город, где раньше, как мне поведал учитель, пока мы стояли в очереди, собиралось вече.

Владимир находится между двумя речками, Лыбедью и Клязьмой, так что с севера, юга и востока он под надёжной, водной защитой. Это в моём времени Клязьма обмелела, а Лыбедь, вообще течёт по трубам, здесь же обе реки – полноводные и судоходные.

Земляные валы, окружившие город, высотой, пожалуй, с пятиэтажку, поверху же идёт кирпичная, семиметровая стена, с навесом и бойницами.

Родной город мне всегда был по душе, сейчас же, глядя на прямую, как стрела улицу, он нравился ещё больше. Широкая дорога замощена большими, дубовыми плашками, а дома горожан сильно напоминают, старинные постройки из моего времени, отличаясь лишь тем, что сплошь деревянные. На контрасте с бревенчатыми стенами, многочисленные белокаменные, красавцы – храмы, кажутся ещё великолепней.

Медленно двигаясь в веренице торговых телег, сидя верхом на трофейном добре, наша троица въехала в город Мономаха. По правую руку находились стены детинца, из-за которых величаво выступали купола соборов. Мы же повинуясь людскому потоку, повернули налево и направились в сторону Серебряных ворот.

Рынок находился прямо у городской стены. На встречу, от Юрьев-польского, тоже струился ручеёк повозок, но он был, гораздо меньше, чем наш. Добравшись до площади, мы поняли что опоздали. Наиболее жирные места были уже все заняты, и телегу удалось припарковать только с краю. Народ торговал прямо с колёс, как в лихие девяностые – с капотов машин, определённо, мне всё это действие, напомнило первые стихийные рынки, возникшие на развалинах СССР, во времена правления Бориса. Чуть в стороне, располагались стационарные постройки местных барыг, но основное действие намечалось, как я понял, именно в рядах телег.

Не успели толком расставиться, как к нам подошёл дьячок, который вчера, по приказу чиновника отдал мне деньги за лошадей. Он был с двумя, всё теми же стражниками и, взяв плату в две монеты, обратился ко мне – после торга ни куда не уходи, к тебе придут люди и отведут в детинец, у воеводы возникли вопросы. – Заинтриговав, кинул на прощанье – уж больно интересные у тебя кони, мил человек....

– Что за дела...? не поделишься ли информацией...? – глядя на удаляющуюся троицу, спрашиваю ухмыляющегося деда.

– А ты что ж подумал, старик не знает цен и не умеет торговаться...? – произносит Прохор, имея в виду вчерашний инцидент. – Один из коней принадлежал Касиму, лошадка элитная, таких в наших краях если и есть, то очень мало. Поэтому, я и хотел её побыстрее сбагрить – чтобы не светиться и дабы не отвечать на неизбежные вопросы, а ты оказался настолько жаден, что всё испортил.

– Знаешь, какой скандал устроила мне моя жаба, да и при чём тут какой-то татарин?

– При том... – Касим этот, целым ханством владел, пока наш Аника – воин его не порешил, а Гришка у него в воеводах значился.

– Мне же малец говорил, что этот татарин к Касимовскому хану не имеет ни малейшего отношения... – поражённо выдыхаю, глядя на потупившего взор Аникея.

– Хек... – красноречиво крякает старик и продолжает шишиться в телеге.

– Значит, не показалось, что со вчерашнего, за мной постоянно следят какие-то мутные типы, выходит, пасут – чтоб случайно не убёг....

– Я тоже обратил на это внимание – замечает дед – надо придумать, что воеводе говорить будешь...

– Да... дела, становится всё интересней и интересней. – То, что мальчишка мне солгал – это понятно, зная кто такой этот Касим, я, скорее всего, воздержался бы от нападения, и отец его, остался бы, без отмщения.

– Только что же теперь, говорить воеводе...? Полюбому придётся врать. Да и вопросов прибавилось, например – что хан забыл в глухом лесу...? Его участие в мелких набегах на деревни, можно понять, это как охота – развлечение от скуки. А вот без войска, в глухомани... интригует... – из этих вот дум, меня вырывает голос деда – ну, что стоишь тут истуканом, иди, погуляй, а то опять мне всю торговлю испортишь.

Бесцельно побродив по рынку, потолкаясь в сутолоке, выныриваю из гомонящей людской массы и направляюсь в сторону детинца, хочется ближе рассмотреть знаменитые соборы. Успенский хоть и находится за стенами, однако, проход к нему свободен, путь же к Дмитриевскому, преграждают ворота с недремлющими стражниками, простым смертным доступ к нему, как загодя поведал мне старик, открывают только по определённым дням и большим праздникам.

У Успенского, привычной для меня колокольни – ещё нет. В своём времени, на ней я бывал не раз – помогая управляться с большим колоколом, своему товарищу Николаю, служившему звонарём при храме. Нормальный такой мужик, по молодости, как и большинство из моих знакомых, славно покуролесил, позже, у него случилось горе, он подался к Богу и нашёл себя в церкви, стал одним из лучших звонарей России.

Здесь деревянная звонница, находится недалеко от входа, и колокола её раскачивают длинными верёвками, прямо с земли. Снаружи, здание собора всё разрисовано яркими, библейскими сюжетами, и только барабаны куполов сверкают белизной. Не ожидав, увидеть такой красоты, я долго таращился на дивные картины....

Зайдя внутрь, был вновь поражён, на этот раз, величием древнего иконостаса, расписанного Андреем Рублёвым, до нашего времени он не сохранился и в двадцать первом веке, все видели, лишь позднейшую его замену, в стиле рококо.

Приложился к мощам святых. Александра Невского ещё не перевезли в Петербург, да и города такого, здесь даже в проекте не было. Поставив свечки, я примостился возле списка Пресвятой Богородицы, сама же чудотворная уже пребывала в Москве. Отдав икону на время, владимирцы тут никогда её больше не видели. Задумавшись об этом, я незаметно впал в изменённое состояние....

Храм, наполнившись светом, заиграл неземными красками, от каждого образа шёл мощный поток энергии, видимый мной, как протуберанцы света, вырывавшиеся из глубины написанных ликов – вот оказывается, каков истинный облик намоленных икон. – Шла служба, царские врата открылись и поток сияния, исходящий от престола, вмиг наполнил все внутренности церкви. Я пребывал на небесах, мне ещё никогда в жизни не было так хорошо. Всё моё тело впитывало эту неземную энергию, и я словно парил, мне, правда, показалось, что ноги чуть-чуть оторвались от поверхности пола.... Врата закрылись, наваждение пропало. Внезапно, возникло желание не ждать посыльных от воеводы, а самому к нему отправиться и всё рассказать.

Так я и сделал, подойдя к стражникам, стоящим на воротах в детинец, заявил им, что со мной хочет говорить воевода. Воины недоверчиво поглядели на боевые татарские доспехи, мазнули взглядом по необычному оружию, рукоять которого торчала у меня из-за плеча, но всё же решили удовлетворить просьбу и один из них скрылся в низенькой калитке.

Через десять минут, отобрав катану и не обратив внимания на ножи, меня пропустили внутрь. Во дворе княжеского терема десяток дружинников проводили спарринги учебным оружием. На общем фоне, выделялись двое воинов, первый – здоровый богатырь двуручным мечом гонявший сразу троих, второй – худой, юркий татарин, виртуозно владеющий кривой саблей. Здоровяк, положив наземь последнего из противников, воткнул в землю учебное оружие и направился в мою сторону.

Небрежно поклонившись подошедшему, я задал ему вопрос – здравствуй воевода, звал меня? А после непонимающего взгляда, поясняю – по поводу лошадей просили зайти...

Подняв недоумённо брови, тот изрекает – однако, нагловат ты мил человек, чей будешь...? откуда у нас появился...? и где раздобыл таких интересных коней...? не поделишься ли с честным народом...? – задаёт он серию вопросов и, хмыкнув в бороду, обводит многозначительным взглядом подошедших дружинников. Люд заинтересованно загомонил, а придвинувшись ближе, окружил нас плотным кольцом.

– Отчего ж не сказать, охотно, не местный я, обычаев ваших не знаю, так уж извини, коль, что то не так – произнеся это, совершаю низкий поклон – от меня не убудет, а местному руководству должно быть приятно.

– Забыли – давай рассказывай – и чуть подобревший воевода, вновь поднимает вопросительно брови.

– Человек я сам свой, пришёл с Матрики, направляюсь по делам на Урал, у вас проездом, коней добыл в честном бою. Напали на меня двое, пришлось защищаться, так вот и получилось – загодя покопавшись в дедовых знаниях, выдаю заранее приготовленную версию.

– Тмутаракань...? – удивлённо произносит он, старинное русское название обозначенного мной места, далече будет, а что тебе понадобилось на Урале, места там дремучие, да и народец дикий?

– Человека ищу, родственника – ничуть не краснея, продолжаю врать.

– Знаешь ли, чьи кони? – возвращается собеседник к сути разговора.

– Узнал уже, но вины за собой не вижу – я только защищался.

– Опиши ка мне их, может не те то людишки, что полагаю.

– Похоже, что те – хитрая морда с жиденькими усиками, старый шрам на пол лица, это видимо Касим, глава Касимовского же ханства и здоровенный косой бугай, мне сказали – воевода его – Григорием звали.

– Так как же ты с ними управился...? извини, но хлипковат ты для этого.

– А, испытай, – рву с места в карьер, мужики суровые и с ними нужно по-ихнему, лишь бы только не выбрали мне в соперники шустрого татарина – промелькнула мысль – и как сглазил.

В разговор вмешивается именно он – дозволь воевода, проверить этого выскочку. Касим всё ж приходился мне родственником – сверкнув глазами, цедит тот сквозь зубы. – И пусть оружие будет боевым, оно и скажет, что лжёт этот человек – не мог чужак, в честном бою, справиться с лучшими воинами Касимовского ханства.

Бойцу на вид – лет тридцать с хвостиком, его поджарое, тренированное тело выгодно контрастирует с моим. Впрочем, за неделю пребывания в этом мире, я начал приходить в былую форму, живот спал, мышцы налились силой, но до совершенства ещё очень – очень далеко.

– Добро, отдайте ему меч, щит будешь брать? – обращаясь ко мне, задаёт вопрос воевода.

Отрицательно мотнув головой и повесив за спину ножны, беру в руки скрамасакс и обнажаю катану. Оружие соперника сантиметров на тридцать длиннее моего, да и видел я, как он двигался во время учебного боя. Поэтому решаю не рисковать и быстро ныряю в изменённое состояние, благо, что правильное дыхание, стало для меня почти естественным.

Я несколько мандражирую, наверное, это чувство, хоть и с натяжкой, но можно охарактеризовать как страх. Впрочем, к животным эмоциям оно не имеет ни малейшего отношения, присутствуют переживания не за свою шкуру, а как на экзамене, справлюсь – не справлюсь. Кстати, недавно заметил за собой странность, о безопасности жизни, в этом мире, я как-то не парюсь. Видимо стресс заблокировал чувство самосохранения, или ещё что, но себе я объяснил это, именно так....

Бойцы быстро организовали круг и принялись делать ставки. На меня поставил лишь воевода, вероятно, шпионы донесли ему о лесных моих упражнениях – как бы не осрамить доверие...

Ранее, учитель вскользь упоминал о воздействии эмоций на организм человека. И позже, копаясь в куче его знаний, я натолкнулся на следующую вещь: сильные чувства в изменённом состоянии сознания, творят чудеса. А страх, как известно, очень мощная эмоция, и вот сейчас, эта дедова аксиома, вдруг стала мне предельно ясна. Порция адреналина, попав в кровь, сделала своё дело – отрешившись от окружающего, я видел перед собой лишь соперника, всё остальное подёрнулось дымкой, а движения воина, выглядели очень замедленными.

Удар – шаг в сторону и лёгкий толчок саблей по катане – противник, прощупывает оборону.

– Надо наказать этого черепашонка – приходит озорная мысль, так как для меня, на данный момент, татарин двигается, словно стоя по шею в воде и выглядит несколько комично. Я улыбаюсь, он грозно рычит. – Ой,... ой,... боюся,... боюся....

Выпад – полшага вперёд и посыл энергии скрамасаксу – соперник обезоружен. Киваю на выроненную саблю, давая понять, что надо продолжить. Тот молниеносно кидается за ней, поднимает и вновь атака. Всё как в замедленной съёмке, я совершенно спокоен.

Несколько выпадов, идут один за другим, тупо рассматриваю вялые потуги воина и в последний момент, на каждом из них, обезоруживаю противника....

Татарин, видимо заколебался нагибаться за клинком, поскольку, отбросив в сторону бесполезные финты, пару раз, глубоко вдохнул, и с бешенством в глазах, попёр на меня прямолинейно, как трактор, постепенно разгоняясь изо всех сил вращая оружие. Мельница, накручиваемая соперником, выглядит вялой и не убедительной.

Резко ныряю сквозь мелькающее оружие и бью рукоятью меча, тому между глаз. Бой закончен, дымка рассеивается, окружающая картина принимает привычный облик. Дружинники стоят поражённые, воевода ухмыляется, а татарин лежит в глубоком нокауте.

Убираю оружие и обращаюсь к главе ошарашенного войска – надеюсь, что все вопросы разрешены?

– Определённо – говорит он и начинает собирать выигрыш с незадачливых спорщиков.

– Тогда я пойду?

– Иди, но из города ни ногой, Касим всё же ханом был, да и князю нашему не раз помогал – так что с тобой, ещё ничего не решено... – будем думать,... я тебя позже найду.

Опять засада – не жизнь, а сплошное попадалово. Череда событий, навалившаяся на меня в этом мире, имеет поистине пугающую плотность, дома за всю сознательную жизнь, столько не произошло, тут же за какую-то неделю....

Пока меня не было, дед практически всё продал. Оружие и воинскую амуницию, не много поторговавшись, забрал дьяк, собиравший деньги за торговые места. Домашний скарб и татарскую одежду разобрали горожане, осталась телега и кое-что по мелочи.

– Ну, где ты шляешься? Я тут тружусь в поте лица, а он, видите ли, прохлаждается, сейчас люди от воеводы придут, а мы ещё не решили, что будешь говорить – в свойственной тому манере, начал бурчать старик.

– Не придут, я с ним уже виделся, теперь и нам не мешало бы с тобой перемолвиться.

– Об этом позже, ныне же иди с Аникеем к травникам, скоро рынок закроется, нужно купить кое-что – он знает. Поможешь – чтоб не обдурили.

Вечером, поужинав на постоялом дворе и отправив мальчишку приглядеть за лошадьми, мы начали беседу. Кратко обрисовав свой поединок, поведал ему о вердикте воеводы, он же воспринял это хладнокровно – выкрутимся, как-нибудь. – Выкрутимся, значит, выкрутимся – успокоился и я.

Затем, в красках рассказав увиденное в Успенском соборе, задал ему, мучающий меня вопрос – что это за сила такая, наполнившая храм во время богослужения?

– В незапамятные времена – начал дед своё повествование – знающие люди, обратили внимание на точки земной поверхности, где концентрировалась энергия мира, они их назвали местами силы. Позже, там появились языческие капища, а с приходом христианства, на этих точках построили церкви. Вдобавок ко всему, храм место намоленное, частичка мощей мученика, лежащая на престоле, тоже обладает огромной мощью, ну и мировой эгрегор православия завершает то, что ты видел. Всё это зримый аспект веры. Вера очень сильная штука – имеющий её, способен на многое. Ты если поверишь, то сможешь найти дорогу домой – подводя черту, старик закончил рассказ.

– Ещё хотел спросить, по поводу этих самых эгрегоров, к личной вере какое они имеют отношение?

– Почти никакого, то есть вера людей, для них имеет значение, благодаря ей они становятся мощнее, а вот наоборот, спорный вопрос... Эгрегоры могут делиться информацией или силой, до всего остального, ты должен дойти сам. Они именно, информационно-энергетические образования – помощники, но не более... – я непонимающе уставился на рассказчика. Он, чуть помолчав, продолжил – поясню, эгрегоры от одного человека получают энергию, взамен делясь информацией, с другим же, обмен происходит обратный, если кратко, то суть в этом...

– Как это делается? – воскликнул я, представив картину разговора с "умной тучкой" – именно так, представлялись мне эти помощники.

Старик, поспешил обломить – ничего такого, что ты себе напридумывал, нет. Просто, вдруг нужная информация становится доступной, причём, незаметным образом – ты думаешь, что это случайно, но отнюдь....

– Например, встречаешь знающего человека, и он объясняет интересующую тему, либо в нужное время, на глаза попадается необходимая книга, либо движимый каким-то внутренним чувством, ты избегаешь неприятностей. Тоже касается и энергии – нежданно-негаданно, приходят силы и отчаявшийся, получает импульс к дальнейшим свершениям. Люди, как правило, называют это счастливым стечением обстоятельств.... Помощь эта хоть и незаметна, но очень действенна...

– А как они выглядят, эти помощники?

– Задам тебе встречный вопрос – чуть поразмышляв, сказал дед – как выглядит сказанное слово?

Да... в тупик старый загоняет, на раз-два. Но мне ну никак не уняться и я продолжаю его пытать – то есть, вообще не имеют облика, а как же протуберанцы света, виденные в соборе?

– Это потоки энергии, к интенсивности которой приложил руку эгрегор... как бы тебе объяснить, чтоб отстал от меня...? христианство их называет ангелами-хранителями, хоть и вкладывает в это понятие, несколько другой смысл. Но мне думается, что они с эгрегорами суть одно.... Ведь при таинстве крещения, новообращённому даётся помощник, связанный именно с идеей православия. Он, если человек идёт путём веры, его поддерживает, посылая знания и душевную силу, в зависимости от обстоятельств. А душевная сила – не что иное, как энергия.

Я подзавис, сравнение было уже более-менее понятным. Но дед тут же разрушил, ставшую собираться картинку – не путай с просто ангелами, ибо последние являются личностями, эгрегоры же напротив, не имеют собственного эго – они просто помощники, незримо пребывающие с верующим всю его жизнь....

– Понятие личности заключается, прежде всего, в наличии свободной воли, а заставлять кого-либо непрестанно помогать кому-либо, по крайней мере, не гуманно. Знаешь, что у ангелов-хранителей нет собственных имён и отдельных дней памяти...? не путай с небесными покровителями, в чью честь назван человек...

– Чествование небесных сил бесплотных, происходит в один день, догадываешься почему...? – задал он вопрос и сам на него же ответил – потому что помощник в единственном числе, у разных конфессий он свой, и я его называю эгрегор, но можно и ангел-хранитель, кому как нравится.

– И вообще, не беги впереди паровоза – в очередной раз, дед блеснул афоризмом, вытянутым у меня из головы. – Эгрегоры, в отличие от того, что ты сейчас проходишь, принадлежат к слову, то есть, связаны с внутренним слухом и речью, а на сегодняшний день мы изучаем образы, они соответствуют зрению. Скажем, есть ещё обоняние, тактильные ощущения и так далее.... Все органы чувств падшего человека нуждаются в исправлении и это не так просто, как тебе могло показаться.... В своё время, всё узнаешь – с раздражением закончил он.

– Постой, с подлинным зрением я чуть-чуть разобрался, а вот про истинную речь и слух, слышу впервые, намекни хотя бы, что это?

– Если кратко, то это слово. – Моё лицо, судя по всему, приняло придурковатое выражение и старик ухмыльнувшись, пояснил – совесть, внутренний голос, интуиция, но только, истинные их проявления...

Снова я ничего не понял, но решил уйти от темы эгрегоров, поскольку дед начал нервничать, да и у меня от мыслительного процесса крыша чуть сдвинулась, однако не успокоился и вернулся к изначальному вопросу – так что же такое – эта личная вера?

– Не объяснить, на то она и вера, если посчастливиться познать её – сам всё поймёшь, станешь совсем другим, и возврата не будет...

– Скажи мне ещё про то, что происходило со мной во время поединка – продолжаю, поняв, что из деда больше про веру ничего не вытянешь – как такое стало возможным?

– Как стало возможным это для тебя – большая загадка. Видимо всё дело в твоих неудачных смертях. Технология происшедшего, очевидна. Впитанная в храме и сконцентрированная страхом энергия, сама всё сделала, а ты, лишь умудрился ей не мешать...

Глава 9

. Халиль.

Постепенно народ прибывал, свободных мест не осталось, но к нам так никто и не подсел, то ли дед их смущал, то ли мои татарские доспехи – не знаю. Люд гомонил, обсуждая прожитый день или просто болтая, поднялся гул, и нам тоже пришлось говорить громче.

– Опиши ка мне лучше дружок, твоего соперника, что-то на татар тебе уж больно везёт – сменил тему дед.

– Примерно тридцати лет, худощав, жилист, бородка на испанский манер, чертовски быстр, а вот и он сам пожаловал... – осёкся я, указав на появившегося в дверях воина. Мой визави был один, кровавый синяк, начинаясь со лба, перетекал на оба глаза, постепенно становясь, иссини жёлтым.

– Эка ты его приголубил – крякнул дед и махнул рукой, приглашая к нам моего соперника. Подошедший, низко поклонился старику и промолвил – здрав будь, Прохор Алексеевич.

– Тебе тоже, не хворать – бросил дед и тут же задал вопрос – расскажи ка Халиль, что вы не поделили с моим учеником? – и, подвинувшись, освободил тому место.