Текст книги "Скрамасакс (СИ)"

Автор книги: Роман Тюрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Ученик значит,... ну это многое объясняет, родича моего он убил. Конечно, дерьмом был Касим, однако воин знатный, я и решил проверить, на что способен этот человек, не лжёт ли, рассказывая как всё произошло – заканчивая фразу, тот кивает в мою сторону.

– Ну что...? вижу, проверил... – констатировал тот и положил руку на его синяк... секунд через десять, прямо на моих глазах, гематома стала светлеть, постепенно становясь незаметной.

Учитель закончил свои манипуляции, пациент удивлённо ощупал щёку, покорчил рожу, видимо проверяя на наличие болевых ощущений и удовлетворённо кивнув, поблагодарил доктора.

– И уже обращаясь ко мне, протягивая руку, сказал – будем знакомы, меня Халиль зовут.

– Роман – отвечая рукопожатием, говорю я.

– Ну, вот и познакомились, скажи ка Халиль как дома дела, как батюшка твой, достопочтенный хан Махмудек поживает – не болеет ли? – приступил к расспросам старик.

Собеседник скривился лицом, тема ему явно была не приятна, но он всё же ответил – давно не было вестей из дому, отец наверняка, хорошо поживает, что ему сделается?

А отношения папаши с сыном довольно-таки напряжённые – поставил я себе галочку, надо узнать в чём собственно дело. Поболтав ещё какое-то время, дед заявил – старикам давно пора уже спать – и, оставив нас, удалился.

– По пивку? – как только вышел учитель, загорается новый товарищ – надо отметить знакомство.

– Давай – соглашаясь, обращаюсь к харчевнику – эй хозяин, пива принеси и рыбки сушёной – для доброго разговора, самое то. Можно друг, я буду Халом тебя звать? – для моего языка это как-то привычнее.

– Можно – отвечает он задумчиво – меня так матушка называла...

Славно побеседовали. Первым делом, я у него выяснил, откуда он знает учителя. Оказывается во время одной из стычек, Хал был тяжелораненым взят в плен, дед тогда случайно вмешался и выходил пострадавшего.

Татарин приходится, средним сыном Казанского хана и после выкупа его из плена, был отправлен отцом обратно, только уже в качестве союзника, дабы набраться опыта... он за это на папашу сильно обиделся.

– Во как... вообще, местные нравы, мне всё больше и больше напоминают наши девяностые. Два пахана, повздорили – друг друга немного порезали, попутно уничтожив несколько сотен ни в чём не повинных людей. Потом помирились, перетёрли все вопросы и до поры до времени стали друзьями – не разлей вода, затем вместе попёрли резать третьего....

В свою очередь Хал поинтересовался, как обстоят дела в Матрике и каким образом я оттуда добирался. Пришлось ему лгать, что она ещё под Генуэзцами, но турки уже прощупывают почву и скоро, по всей видимости, ей не устоять.

Нагородил ему, с три короба. Под пивко, байки сыпались из меня как из рога изобилия. Так что впечатление, своим мнимым переходом через половину известного мира, на собеседника я произвёл. Поговорили и об оружии, в частности о моей катане. А поскольку, знания в данной области у меня практически отсутствовали, то пришлось ограничиться общими фразами о Японском её происхождении, самураях и далёкой стране восходящего солнца. Короче, враньём, а временами, и многозначительным молчанием, мне всё-таки удалось съехать со скользкой темы.

Так за разговорами, мы и не заметили появления двух знакомых норманнов. Они же, увидев меня, оттолкнули замешкавшегося служку и решительно направились в нашу сторону. Хал, ничего не видел, поскольку сидел к входу спиной и продолжал мне что-то говорить, энергично жестикулируя руками.

Я же, собрался, тихонько отодвинул лавку чуть назад – добавил себе оперативного простора и перешёл в изменённое состояние – в последнее время мне это удавалось достаточно быстро.

Подойдя, один из викингов, смахнув со стола недопитое пиво, тыча в меня пальцем, заорал по-норвежски, при этом активно брызгая слюной. Я, якобы должен ему коня, денег и извинений, но если, прямо сейчас начну вылизывать его сапоги, то он может быть, меня простит, и сильно наказывать не будет. Такой вот, типично натовский подход.

Ещё с детства, мне запомнилась очевидная истина – если драки не избежать бей первым, и я ударил, мысленно послав кулаку энергетический импульс. Видимо перестарался, поскольку противник, пролетев метров, пять в направлении двери, распахнул её своим телом, хоть и открывалась она внутрь помещения.

– Ну, вспылил чуток, с кем не бывает, впрочем, горячий норвежский парень сам напросился.

В харчевне вмиг стало тихо, как в Гоголевском "ревизоре" воцарилась немая сцена.

Нерастерявшийся Хал, из положения сидя, заехал его другу локтем в пах. Только после этого появился первый звук – тоненькое и протяжное – йаааа....

И, как всегда, сразу же нарисовались стражники, которые вместо охраны правопорядка, пьянствовали в дальнем углу.

Нас всех и повязали. Хала, если б не стал бузить и пару раз не врезал по морде ихнему главному, наверное, как своего отпустили бы. Я, дабы не усугублять, решил не связываться, а викинги были не в состоянии.

Отобрав оружие и всех профессионально связав, самый важный из этой полицейской ватаги, указав на купцов, гулявших за соседним столом, рявкнул – видоками пойдёте... и чтоб после утрени были в детинце, ясно...?

– Принепременно будем, – торопливо произнёс длиннобородый, и вся компания дружно закивала.

***

– Весёленькая у меня тут выдалась жизнь, убийства, драки, теперь вот и до суда докатился. – Стоя во дворе детинца, думал я, блаженно жмурясь на солнышке и разглядывая постоянно увеличивающуюся толпу зевак, спешащую на суд. – Телевизоров ещё долго не будет, тут же хоть какое – никакое, а развлечение.

***

Накануне, приведя нас в каземат и рассадив противоборствующие стороны по разным камерам, дружинники, продолжили бухать. Ещё долго, время от времени, был слышен их пьяный хохот.

Тюрьма представляла собой, рубленую избу, о трёх небольших горницах, средняя караулка и по бокам, собственно, две камеры, нам повезло, так как обе пустовали. В углу, деревянные нары, стол, лавка, ведро вот и всё. Это как я понял, были поистине царские условия, могли бы и в яму кинуть, видимо побоялись проделать это с Халом. На столе в берестяном стакане находилась нарезанная лучина и поскольку окна не предусматривались, была наиболее актуальна.

Халу опять досталось, на этот раз от стражников, правда, сейчас синяк занимал только правую сторону лица, а не обе.

– Давай исцелю – сказал я сокамернику, вспомнив как всего пару часов назад, дед вылечил от этой же болезни, этого же самого больного, и невольно засмеялся.

– Что ты ржёшь?

– Да вот подумал, как то у тебя уж больно часто фингалы вскакивают.

– До встречи с тобой, такого не было – задумался татарин – а ты тоже можешь лечить – как Прохор Алексеевич? – продолжил он, уважительно выделив интонацией имя отчество деда.

– Не знаю, но попробовать стоит.

– А ну тебя, ещё уродом сделаешь, на всю жизнь таким останусь.

– Тебе сейчас, что ни делай всё краше получится, иди сюда – не ерепенься – со смехом в голосе, замечаю я и он сдаётся.

Аккуратно положив ладонь на синяк, и войдя в изменённое состояние, представил как сила, проходя через мой организм, вливается в затемнённый участок ауры, находящийся как раз на месте фингала. Постепенно напитываясь энергией, пятно становилось всё светлее и вскоре полностью исчезло. Поднеся горящую лучину поближе, я констатирую... – почти как новый, а ты боялся.

– Так ты получается тоже колдун...? – ощупывая щёку, ошарашенно выдаёт пациент – ворожбой меня давеча победил... – да?

– Какой колдун? Врачеванию дед обучил немного, вот и всё, а одолел тебя рукоятью меча, все видели, двигаться надо быстрее. Хотя... сноп искр, ты может и углядел, вот и попутал... – на последней фразе, представилась описываемая картина и опять, разобрал меня хохот.

– Искры точно были – заразившись весельем, сквозь вырывающийся смех, выдавливает собеседник.

Отсмеявшись и успокоившись, мы завалились на голые доски нар. Продолжая болтать, поделились друг с другом информацией. Я ему рассказал про инцидент, связанный с продажей коней, а он поведал, откуда эти викинги взялись. Уже как седмицу, драккар их возле пристани стоит, норманнов человек сорок будет, приехали наниматься в дружину, только казна пуста, да и без надобности они – тихо пока. Однако, воевода, зная – в случае отказа, викинги дальше в Казань пойдут и там норманнов возьмут с радостью, не хочет их отпускать – вот и мурыжит, чего-то выжидая.

Оказывается именно этот корабль, мы видели мельком, когда переправлялись на плоту. Занятная посудина резко выделялась своими хищными обводами бортов на фоне толстопузых ладей, словно волк средь отары овец.

Из нашего разговора, я немного вошёл в политическое русло, установившееся на большей территории московского государства. Меж князьями, всё ещё продолжаются распри, но уже не так как раньше, без кровавого фанатизма, скорее по старой памяти. Так сказать, установилось некое статус-кво.

С Казанью, более-менее тихо, а вот на юге, крымчаки, ногайцы и те же касимовцы, временами безобразничают. Да и с запада Литва нет-нет, да и попытается куснуть побольнее. Так что, всё ещё присутствует феодальная раздробленность и лишь перед лицом внешнего врага, князья объединяются, выступая общим фронтом. Но и в походах, свары за старшинство случаются часто. Однако былых разборок между ветвями Рюриковичей уже нет. В принципе, всё, как и в нашем времени, политика есть политика....

Поболтав ещё немного, мы завалились спать, как и накануне, снов я не увидел.

***

И вот, наша четвёрка, окружённая оружными воинами, греясь на солнышке, стоит и ждёт воеводу. Набившийся в детинец народ, посмеиваясь, обсуждает вчерашние события и внешний вид одного из норманнов. Стычка в харчевне обросла такими подробностями, что мама не горюй,... а видок у бойца и впрямь потешный – лицо как у негра, сплошной синяк, распухшие губы и заплывшие глаза – я явно перестарался, даже немного жаль парня.

Повращав головой, углядел в толпе строгий взгляд деда и весёлый Аники – мальчишка видимо, тоже оценил мои художества. С боку, обособленной кучкой, стояли хмурые викинги, как говорил татарин, человек тридцать пять – сорок. Разглядывая их свирепые, злые лица, думаю – хорошо, что при входе в детинец всех разоружают. И осознаю – блин, опять попал, эти обиду не простят.

Народец затих, на крыльцо вышел воевода, сопровождаемый толстячком в красном кафтане, купившем у меня коней.

– Кто рядом с воеводой? – тихонько спрашиваю Хала.

– Посадник княжеский и казначей.

– Два в одном? – видимо дела у государя и впрямь из рук вон плохи,... хотя,... может человек для князя надёжный – вот он им все дырки и затыкает.

Сев на приготовленные кресла, стоящие прямо на высоком крыльце, местная номенклатура открыла судебное заседание. Суд был скор и праведен. У викингов, ни каких шансов вообще не имелось. Выслушав свидетелей и получив подтверждение моих слов по сделке с конями, от самого посадника, воевода постановил. – Пришлого человека Романа отпустить, дружинника Халиля, за сопротивление властям – оштрафовать на три деньги, а норманнов Фолки и Кнора, за поклёп на честных людей и за сломанную в харчевне дверь – наказать на три... Новгородских рубля. Пока не заплатят, пусть сидят в каземате – точка.

Татарин улыбался – надо думать, всего три деньги, за место на базаре брали две, а вот викинги – поприпухли, как я уже узнал, Новгородский рубль состоял из двухсот шестнадцати монет, получалось более шестисот деньги – ровно за столько я и продал татарских коней – посадник-казначей вернул своё.

Глянув в сторону ватаги норманнов, я увидел лишь их удаляющиеся спины. Народ стал расходиться, викингов увели. Хал, тут же отдал штраф и, махнув на прощанье рукой, побежал в казарму, а на меня налетел счастливый Аника, запрыгнув – обнял.

Подошедший дед, как всегда ворчал – ни на минуту одного нельзя оставить, вечно во что-то вляпаешься, пойдём отсель. – Однако уйти не удалось.

Воевода, заметив старика и подойдя к нашей троице, сказал – ну здравствуй Прохор Алексеевич, вы видимо, знакомы – констатировал он очевидное, кивнув в мою сторону.

– Родственник... мой беспутный.

– Я как коня Касимовского увидел, сразу понял, что без тебя здесь не обошлось, вечно ты в истории попадаешь... – богатырь принялся отчитывать деда.

Зря он это сделал. Как говорится, тут "Остапа" понесло,... дед закипел – ты меня не учи, сосунок ещё, отца твоего увижу, расскажу ему, как ты со старшими разговариваешь, и вообще...

– Да пошутил я, рад видеть тебя – прервал воевода, гневную его тираду и крепко обнял.

– Ну, коли так, то пошли мы, итак задержались у вас. Хотели днём управиться, а получилось три – заворчал по-стариковски дед, смущённо освобождаясь из богатырских объятий.

– После обеда тронетесь – безапелляционно высказался воевода, взял учителя за локоть и они направились в терем. Мы с Аникой пошли следом.

Оставив нас с мальчишкой в трапезной, старые друзья прошли далее и скрылись за окованной медью, дубовой дверью. Обеденный зал представлял собой довольно интересное помещение, не менее ста пятидесяти квадратных метров, с резными столбами подпорок высокого потолка. Огромный стол, массивные лавки, покрытые алой парчой, а стены, сплошь расписаны диковинными животными и батальными сценами.

Возбуждённый пацан, дивясь убранству, вертя головой и непрестанно охая, поведал о недавних событиях – как вас повязали, харчевник тут же рассказал об этом деду, ну он тебя и костерил, аж уши в трубочку заворачивались, оно то понятно, всё уже готово к отъезду, а тут такое недоразумение. Так что поутру, отстояв в Успенском литургию, вместе с народом мы прошли в детинец, на суд – дальнейшее тебе известно....

Тем временем, слуги начали сервировать столы. – Пирушка обещает быть знатной – подумал я, рассматривая угощения, и прикидывая, на скольких человек рассчитано сие мероприятие – получается персон на пятьдесят, не меньше. Подошедшие музыканты, сели на лавку в углу и потихоньку стали настраивать инструменты. Сразу вспомнился любимый фильм "Иван Васильевич меняет профессию" и улыбка, непроизвольно коснулась губ – за чей счёт сей банкет...? кто оплачивать будет...?

Народ стал подтягиваться, в основном бояре, но так же было и несколько зажиточных горожан. Последними пришли татары, как я понял – посольство, состоящее из трёх человек. Мы примостились с краю, а вот остальные чуть не передрались из-за мест, норовя сесть ближе к центру. Гвалт поднялся не шуточный, только мы с одной стороны стола, да татары с другой, молча сидели, дожидаясь прихода воеводы с посадником. Два степенных мужика, вцепились друг другу в бороды, выясняя, чей род древнее и если б у них при себе имелось оружие, то я думаю, дошло бы до кровопролития.

Вдруг резко все умолкли, вошёл посадник, дед и воевода, последний сразу рассадил всех по местам. Видя, как кривятся лица пересаженных ниже, я был безмерно счастлив тем, что меня не тронули – не хватало ещё здесь, на ровном месте, заиметь себе врагов.

Видимо посадник, фигура номинальная, поскольку сразу было видно кто рулит. Но возможно и "серый кардинал", есть такой вид людей, которые, не выпячиваясь, делают всё чужими руками.

В первые, я обожрался чёрной икрой, нет, попробовал почти всё, а вот икорку особенно, как говориться – на всю оставшуюся жизнь. Глянув на бояр, что до банкета с энтузиазмом таскали друг друга за бороды, увидел обнимающихся подвыпивших мужиков о чём-то оживлённо беседующих.

В середине застолья, на кульминации очередного музыкального шлягера, отпихивая вставшего на пути служку, в трапезную ввалился хмурый предводитель викингов, все затихли. Норманн направился к воеводе, подойдя, бросил на стол, тяжёлый кожаный кошель, затем рявкнул лающим акцентом – здесь всё, я забираю своих людей и мы уходим. Опешивший военачальник, махнул рукой, его отпуская, тот злобно сверкнул глазами в мою сторону и удалился. Сразу после этого, пирушка как-то стала затихать, народ постепенно начал расходиться.

– Да не переживай ты так, Роман сам того не зная, большую услугу тебе оказал, – донёсся до меня голос деда, – поверь мне, лучше встретиться с таким противником лицом к лицу во время боя, чем получить удар в спину от союзника – я знаю о чём говорю. Пускай казанцы берут этот гадюшник себе на службу, вам же от этого легче будет.

– Воевода, дозволь к тебе обратиться? – задал вопрос Хал, подойдя к разговаривающим.

– Давай, что у тебя? – ответил тот, не такой уже и хмурый, видимо старик несколько развеял его сомнения.

– Разреши отправиться с ними – и, указав на деда, татарин продолжил – нынче тихо, до ледостава набегов не будет, без надобности я тебе, а добрым людям могу пригодиться, всё ж, через родные для меня земли путь им предстоит, да и к батюшке заглянуть не помешает.

Озадаченный богатырь, раздумывал пару минут. Затем выдал – коли возьмут – то иди, но с довольствия я тебя снимаю.

– Неладно всё в "датском королевстве" – снова возникла у меня мысль, – дыра в бюджете, кризис и всё такое.

– Ну, что ж не взять... лишняя сабля будет в помощь – крякнул учитель и довольный татарин, пополнил наш дружный коллектив.

Тронулись в путь только на следующее утро и совершенно в другую сторону, чем планировали. А всё из-за меня, я ни в какую не хотел оставлять на другом берегу Клязьмы своего Беляшика и так обещал ему вернуться на следующий день, а прошло уже четыре. Заодно, уговорил деда сделать крюк, зайти в район будущего Головино, поискать ту злополучную полянку, с которой всё и началось, старик сдался, сказав, что, похоже, знает он это место. Заглянем, может чего и узнаем....

Глава 10

. Круг омелы.

Волчара поджидал нас на берегу. Как только мы сошли с парома-плота, он кивнул деду, подмигнул мальчишке, а подбежав ко мне, дал благосклонно почесать себя за ушами. Потом, сделав вид, что только что заметил нашего нового спутника, решительно направился к Халу. Сев напротив, повернул голову набок и не мигая, уставился прямо в глаза. Немая сцена продолжалась довольно-таки долго, человек схватившийся рукой за саблю и белый волк – сошлись в противостоянии, кто кого переглядит. Беляш не выдержал первым, подошёл к Халу и улёгся у его ног. Ошарашенный татарин не мог вымолвить ни слова, только, как и я до этого, трепал довольного зверя за ушами.

– Аксеяк... – наконец-то выдавливает, удивлённый такой встречей, Хал, что переводится на русский, как белая кость, в значении аристократ.

Волк обрёл себе нового друга, ревности у меня на этот раз не наблюдается, мало того, внезапно возникла уверенность – что именно так и должна была закончиться стычка с Касимом. Судьба, с моей непосредственной помощью, свела зверя и человека, для чего-то, пока не известного.

Позже, я от деда узнал: согласно старинной легенде, род Тохтамыша – чьим потомком является Хал, происходит от такого же белого хищника. Эта информация многое для меня объяснила – Касим, видимо зная, что старший его брат Махмуд, скоро умрёт – решил подсуетиться, раздобыв себе живой символ царского рода – белого волка. Народец тут, как я посмотрел, достаточно суеверный и такие вот символы для толпы, многое значат. По всей видимости, мы с Аникой предотвратили дворцовый переворот, ну... или поменяли претендента на власть, ведь завязавшаяся с Беляшом дружба, сулила нашему татарину огромные преференции в неизбежной борьбе за ханский престол....

Касим приходился ему дядькой, когда-то предавшим своего старшего брата, переметнувшись в стан противника, и

Кстати о Касиме, старик мне поведал, что лишь благодаря его старой дружбе с воеводой – я сейчас нахожусь здесь, а не вишу на дыбе – за убийство княжьего союзника. Также он строго наказал – сначала посоветоваться с ним, а потом уже делать дело. – Я в свою очередь, грозно глянул на Аникея и переадресовал ему наставление. Мальчишка, покраснев, вжался в седло, а мы с дедом дружно заржали, лишь Хал, недоумевающе на нас смотрел, поскольку был не в курсе того, что его дядьку убил сопливый пацан.

После обеденного привала, ни разу не заплутав, мы вышли к той злополучной поляне – я сразу её узнал, практически ничего за эти столетия не изменилось. Дуб, правда, немного помолодел, дупла ещё не было, а вот окружающие его клёны, усыпанные омелой, были всё те же, наверное, в моём времени, я встречался с ихними праправнуками.

Оставив коней неподалёку, мы вышли на поляну. Узкая тропинка упиралась в основание могучего дерева. Только наш отряд пересёк кленовую стену, в корнях дуба, что-то зашевелилось, и на свет появился худенький, седой старичок с густой бородой до пояса, ни дать не взять Мерлин без колпака.

– Приветствую тебя, волхв – выкрикнул учитель и поклонился, мы последовали его примеру.

– И вам здравствовать, добрые путники, чем могу служить? – гаркнул в ответ насторожившийся старец. Дед, показав нам рукой – оставаться на месте, подошёл к нему и завёл разговор. Слов было не разобрать, однако по мере общения, жестикуляция всё усиливалась и беседа закончилась не особенно мирно. Оба старика были в бешенстве. Учитель, на последок плюнул в лицо ошеломлённому таким поведением, "Мерлину", развернулся в нашу сторону и попытался уйти. Не тут-то было, волхв, вынув из складок одежды блеснувшее оружие, бросился ему на спину...

Татарин с мальчишкой, молниеносно вынули луки, я схватился за скрамасакс, но было уже поздно. Оглушённый дедовой клюкой "Мерлин", погрузился в нирвану, а учитель держал в руке его оружие – золотой серп. Через секунду мы были возле.

– Порождение ехидны, как ты посмел осквернить человеческой кровью, священный круг омелы? – в сердцах кричал учитель, находящемуся в прострации старцу и пнув того пару раз, чуть успокоившись, сказал – пойдём отсюда, нечего здесь больше делать.

Прошмыгнувший мимо нас волк, скрылся в корнях дуба. Подойдя ближе, я увидел открытую дверь и деревянные ступени, теряющиеся в темноте. Дёрнувшегося за Беляшом татарина, дед остановил – ты туда не войдёшь, дерево впустит только своих, волк как лесной житель имеет на это право...

Клёны стояли лысыми, омела на голых ветках, резко выделялась своей зеленью, дуб же ещё не утратил свою бурую крону и отдельные листики, медленно кружась, падали на землю. Погода была солнечной, на поляне наблюдался полный штиль, а вот за кленовой стеной, макушки елей раскачивались под мощными порывами ветра.

Волк всё не возвращался, волхв лежал без сознания, а мы уселись на землю и ждали появления нашего четвероногого друга. Воспользовавшись паузой, я попытался увидеть ауру поляны и мне это удалось. Омела ярко сияла нежно розовым цветом, поражая контрастом с окутанными серой дымкой деревьями, от дуба исходило жёлтое свечение, значительно уступающее омеле, в своей интенсивности.

Заметив с обратной стороны дерева, пятно белого тумана, подошёл к этому месту и встал как вкопанный, увидев прозрачное привидение молодой женщины, лежащее прямо на земле. Деревянный кол торчал у неё из грудины. Я ни о чём не думая, вынул эту палку и отбросил в сторону. Со вздохом облегчения, эфемерная фигура растворилась в воздухе, оставив после себя только белый туман, который также вскоре рассеялся.

– Ты правильно поступил, ученик – услышал я голос деда и вздрогнул от его прикосновения – волшебная картинка пропала, передо мной остался лишь холмик недавно вскопанной земли.

– Это могила той, при непосредственном участии которой, тебя забросило в этот мир. Она пошла на смерть сознательно, прельстившись ложью своего учителя – продолжил старик, красноречиво глядя на всё ещё валявшегося без чувств волхва – а он, воткнув в неё осиновый кол, навсегда привязал к этому месту, получив себе ночного стража и не давая душе успокоится.... Позже всё расскажу – прервал он мой, срывающийся с языка, вопрос – сейчас пойдём нам надо спешить.

Пока я, находясь в шоке от всего увиденного, пытался прийти в себя, из-под земли вынырнул Беляш, неся в зубах золотую пластину, и положил её у ног Хала. По лицу татарина было видно, как он просто охренел – увидев, что находится у его ног....

На ночлег мы встали далеко затемно, пытаясь как можно дальше уйти от проклятой поляны.

При мерцающем свете костра, попивая травный взвар, наша ватага превратилась в слух и внимала рассказу деда. Старик, оказывается, надавил на волхва, при помощи каких-то своих штучек и этим вызвал на откровение. Как поведал, при краткой беседе "Мерлин" – к нему прилетел ворон и предупредил, что священной поляне угрожает опасность.

– Не мой ли это знакомый – подумал я.

Ворон сказал – омеле нужен ночной страж. И этот старый дурак, оказавшись под сильным впечатлением от разговора, решился на проведение ритуала инициации духа места, а конкретнее – навки.

Природа его видения, заключил дед, по всей видимости, была галлюциногенной – волхвы омелы, а в Европе их называют друиды, для общения с богами широко используют настойку этого самого растения с добавлением мухомора обыкновенного. Но возможно, имело место и присутствие говорящего ворона – я уже ничему не удивлюсь.

Итак, за неимением другой кандидатуры, Мерлин запудрил мозги своей ученице – помощнице, тем самым вынудил ту, добровольно пойти на заклание, что вскорости и произошло. После обряда, волхв похоронил её тело, прямо на поляне. В могилу он воткнул осиновый кол, который являясь якорем для души, отпускал её лишь по ночам и в пасмурную погоду – когда небесное светило не показывает свой лик на небосводе. Нам повезло, что на тот момент ярко светило солнце – так, как не известно, чем могло всё это закончиться....

Костерок потрескивал, ввысь взмывали мерцающие искры, нас окружала тьма ночного леса, располагая к неспешной беседе. – Вынув из земли осиновый кол – после непродолжительной паузы продолжил дед, обращаясь ко мне – ты освободил её мятежную душу.

– У меня сложилось стойкое ощущение, что без навки в твоей истории не обошлось. При жизни знаешь, как её звали? Валя, а если полным именем то Валентина, Валькирия. Ведаешь ли кто, согласно легендам, прислуживает Одину в Вальхалле... – правильно, Валькирии. А какой день недели был в тот злополучный день, когда ты повстречался с кабаном? – я, чуть подумав, отвечаю – среда.

– Видишь – замечает старик – и тут всё сходится – среда у викингов называется Odinnsdagr – день Одина, не находишь ли, что как-то много совпадений...? Хоть они косвенные и кажутся притянутыми за уши, но их очень много,... да и с технологией данного ритуала я поверхностно знаком. Судя по всему, ворон волхва обманул, душа навки в этом времени, послужила обменом на твою в будущем – закончил свой рассказ дед и задумчиво уставился на весёлую игру пламени.

Сложная блин, комбинация, но поскольку, я ещё здесь, то, по всей видимости, либо опоздал, либо к моему перемещению навка не имеет никакого отношения. Освободив её душу от привязки к конкретному месту, я никак не повлиял на последствия ритуала и мятежный дух Вальки – Валькирии, наверное, где то бродит, затерянный в веках.

Недоумённые лица мальчишки и татарина, не вызвали у старика желания поведать им мою историю, я тоже счёл благоразумным – промолчать. Ложиться спать было ещё рановато, и, воспользовавшись затянувшейся паузой, я задаю вопрос – что такое омела? понятно – она растение паразит, но на чём основано её почитание? почему ввели её в культ?

– Ты не знаешь? А с виду кажешься, довольно просвещённым человеком – поддевает меня дед, но, тем не менее, начинает повествование. – Обычно омела растёт южнее, но как видим и у нас она тоже присутствует – вероятно, какой-то морозоустойчивый вид. Ты правильно сказал – она паразит и медленно убивает своих носителей – деревья, на которых поселилась. Заметил, какие чахлые клёны?

– А то, ещё у себя дома это оценил, когда от разъярённого кабана спасался – бурчу с иронией я.

– Так вот, цветёт омела жёлтыми цветами и даёт белые ягоды, которые вызревают посреди зимы. В разных традициях, у разных народов, она выступает как символ жизни, бессмертия и возрождения. Существует обычай срезать омелу во время летнего и зимнего солнцестояний, соотносимых с жизнью и смертью.

– Считается, что она, это золотая ветвь древа жизни, которая скрепляет союз божественного и земного. По преданию, именно её ветку сломал Адам и отсюда все наши беды. Омела должна быть срезана без помощи железа, золотым серпом, таким, как вот этот – дед вынул из мешка отобранное у волхва оружие, немного повертел в руках и передал по кругу, для ознакомления. Когда серп попал ко мне, я взвесил его – тяжёленький, однако – и вопросительно посмотрел на рассказчика, он понял и, кивнув, сказал – золото, можешь не сомневаться.

Положив грамм триста, драгоценного металла, опять в мешок, дед продолжил – срезанная таким образом омела, оберегает человека от всякого колдовства и с её помощью можно разгадать любую загадку мироздания, конечно же, ежели знаешь как.

Повисла тишина, нарушаемая лишь весёлым потрескиванием костра, старик явно, что-то вспоминал... – Ах да, – поймал он мысль – часто растёт она на дубе, а тут видишь как – дубок чист но, тем не менее, окружён ей полностью. По преданию, омела родилась от удара молнии. Будучи ни деревом, ни кустом, она олицетворяет всё, что является "ни тем, ни другим". Человек, находясь под омелой, получает свободу от всех запретов, но вместе с этим, теряет защиту и вступает в зыбкий мир сверхъестественного.

Дед вновь замолчал, но поняв по нашим лицам, что мы ждём продолжения, возобновил повествование. – Вот ещё... это, как мне кажется, вполне может быть связано с твоей историей – загадочно посмотрев на меня, он поведал легенду. – Фригг супруга Одина, мать Бальдра – почитаемого скандинавами в качестве бога весны и света, пытаясь обезопасить своего сына, взяла обещание с огня и воды, железа и разных металлов, камней, земли, деревьев, болезней, зверей, птиц, яда и змей, что они не тронут его. Только молодые веточки омелы, показались ей столь нежными и беззащитными, что она не стала брать с них клятву. Локи – отвечающий в пантеоне северных богов, за хитрость и обман, прознав об этом, изготовил стрелу из прутика омелы и когда асы – мелкие божества, забавляясь, рубили неуязвимого Бальдра мечами и стреляли в него из луков, он вложил прутик омелы в руку слепого аса Хеда. Побег омелы пронзил Бальдра и упал он мёртвым на землю.... – На этом всё, поутру направимся в Муром, а дальше вниз по Оке, сейчас давайте спать – обломил меня с очередным вопросом старик и, завалившись на лапник, укрылся овчиной.

Мы ещё немного посидели в полной тишине, я осмысливал услышанное, Аника с Халом тоже думали о своём, хоть и видно было по лицам, что любопытство их съедает, однако с вопросами не набросились – сдержались. Я был за это им благодарен – не до рассказов мне как-то.