Текст книги "Злоба 2 (СИ)"

Автор книги: Роман Романович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– Майки? – позвал я, – Ты в порядке?

– Хрррр, – ответил он, а я ощутил, как внутренности сковывает ужасом.

– Он обратился! – крикнул кто-то.

В один момент пещера наполнилась паникой. Кто-то бросился к двери и попытался её открыть, но в спешке не смог этого сделать. Массивный запор заклинило.

Чужое бегство стало отправной точкой, когда ночь окончательно сошла с ума. Майки зарычал и бросился на одну из теней. Раздался крик, полный ужаса и боли, но в следующую секунду он затих. Я ощутил, как на лицо попало что-то горячее. Следом ноздрей коснулся металлический запах крови.

Зажгли фонарь, свет резанул по глазам. Проморгавшись, я увидел Майки. Того, в кого он превратился. Оскаленная пасть дала сразу понять, что дела наши плохи.

Чудовище в этот момент раздирало жертву на части. Остальные соседи жались по углами и боялись шевельнуться. Лишь тот, кто обладал фонарем, рискнул проявить себя.

Тварь насытилась и обратила на нас внимание. Хол кричала у меня в голове, чтобы я вышел из ступора и действовал.

– Оружие! Оно у тебя всегда под рукой! Эрик, оружие, быстрее! – орала она.

Руки сами зашарили в поисках той самой палки. Я держал её под лежаком, на всякий случай, надеясь, что она никогда не понадобится. Как же я ошибался.

Пока нащупал, пока вытащил из под лежака, пока вскочил… Монстр успел разделаться с ещё одним из нас.

– Это обращенный из злости, – продолжала говорить Хол, – Опасный, быстрый, с толстой шкурой. Чем дольше он проживет, тем опаснее станет. Единственный шанс выжить в замкнутом пространстве – убить его первыи. Бей со спины, активируй усиление и скорость! Действуй!

Я настиг монстра, когда он схватил за горло ещё одного парня. Тот сучил ногами, пытался выбраться, но тщетно. Приблизив жертву к себе, тварь, бывшая Майки, откусила ему лицо. Кровь брызнула во все стороны, а я едва удержался, чтобы не броситься в ужасе отсюда. Куда угодно, лишь бы оказаться как можно дальше от этой твари.

Фонарь обронили, он катился по полу, высвечивая особо жестокие детали. Разогнавшись, я вонзил острие в спину. Хол вовремя направила удар в область сердца. Её крики помогали мне ориентироваться в этом хаосе.

Силы удара хватило, чтобы пробить тварь. Острое лезвие вошло в плоть основательно. Монстр выгнулся дугой, из-за чего я чуть не выпустил оружие. В голове билась мысль, что этого мало, надо ударить ещё, а значит нужно держаться изо всех сил за палку.

Тварь закрутилась, пытаясь отделаться от меня, но я держался у неё за спиной, продолжая давить оружием. Рана расширялась, с каждой секунду оставаться рядом становилось сложнее, энергия утекала на поддержку, но я боролся, пока хватало сил.

Рядом заорали и пришли на помощь. Я не увидел Оба, зато в лучах фонаря разглядел его дубину с гвоздями. Та чуть не врезалась в меня и чудом попала в черепушку монстра. Ещё один парень, у которого тоже нашлось оружие, атаковал с другой стороны, но ему не повезло.

От боли монстр взвыл и в тот же миг раскидывал нас всех. Я пропустил болезненный удар в грудь и отлетел далеко в сторону, ударившись о стену.

Пока мы сражались, кто-то успел открыть дверь и люди побежали на улицу. Тварь же набросилась на третьего атаковавшего и разорвала его. После чего, почувствовав свободу, бросилась на кольцевую.

Единственные, кто остался внутри, я да Об.

– Ты как? – спросил я.

– Чуть не обосрался от страха.

– Спасибо, что помог.

– Я не тебя спасал, а себя.

– Без разницы.

– Эрик… У нас проблемы, ты понимаешь? – этот вопрос звучал неуместно, как никогда.

– Если ты про кровожадное чудовище…

– Нет! – перебил Об, – Монстр вырвался на кольцевую. Сейчас он убивает трусов, что сбежали. Нас за это оштрафуют. Сильно.

Срань… Хотелось наорать, что это последнее, что меня беспокоит, но сдержался.

– А на мне и так долгов много. – добавил Об, – Надо прикончить монстра. Ты со мной?

Не дожидаясь ответа, Об выскочил наружу, держа наготове биту. С кольцевой доносились крики боли. Там рвали людей на части. Я нашёл в себе силы встать и отправился наружу. Страшно до одури, но… Я не мог так просто бросить остальных и спрятаться.

Моя решимость не понадобилась. Стоило мне дойти до выхода, как крики прекратились. За секунду до этого раздался мощный грохот, от которого я присел, настолько это было внезапно.

Осторожно выглянув, я не сразу разобрался, что битва кончилась. Монстр нашёлся на кольцевой. Точнее то, что от него осталось. Груда кроваво фарша, под которой разбегалась лужа крови.

Я увидел тех, кто выжил. Некоторые успели сбежать достаточно далеко, чтобы уцелеть. Ценою того, что умерли другие. Ещё три трупа. Монстр успел собрать кровавую жатву. Рядом с трупом стоял один из тех, кого я хорошо знал. Кажется он седьмой в рейтинге. Что он такое сделал, чтобы завалить этого опасного монстра? Я не знал, но результат видел.

Меня затрясло. Навалилось осознание, что случилось. Парень, которого я спас, рискуя жизнь, пришёл убить меня ночью. У него не получилось и он обратился в чудовище, которое убило шестерых.

Безумная, безумная ночь…

Глава 15. Гнев и непонимание

– Ты!

Стоило мне увидеть Рика, как я не выдержал. Гнев затопил сознание, вытеснил любой здравый смысл и я бросился на противника, желая его раздавить. Рик этого не ожидал. Я набросился со спины, повалил его, схватил за волосы и приложил о твердый пол.

Люди вокруг засвистели и заулюлюкали, приветствуя эту вспышку агрессии.

Рик уперся руками в пол и легко выбрался из под меня. Не прошло и секунды, как он оказался рядом и пробил кулаком в грудь. Этого хватило, чтобы я сложился и рухнул прямо там. Сам же парень смотрел на меня с легким удивлением.

– Новичок, ты совсем спятил? Вам одного штрафа было мало?

За гибель пятерых людей на нас повесили штраф в пятьсот монет. Но мне было плевать. Бросился я по другим причинам.

– Это всё ты! – посмотрел я Рику прямо в глаза, – Из-за тебя Майки погиб!

– Майки это кто? – удивился он, – И причем тут я?

От такой наглости я зарычал и снова бросился на Рика. Тот легко увернулся и заново отправил меня охлаждаться на пол.

– Сколько злости, – наклонился он на до мной и поцокал языком, – Если сам не превратишься в монстра ночью, то может и выйдет из тебя толк. Но объясни мне, причем здесь я и про какого Майки ты говоришь? Это тот, кто погиб ночью?

Самое ужасное было то, что Рик и правда не понимал. Он смотрел на меня добродушно, как на досадливое недоразумении. Плевать ему на любые обвинения, он искренне недоумевал, почему я наехал на него.

– Ты подослал Майки ко мне, чтобы он меня вызвал! А потом отправил его убить меня!

– Оу, – покачал головой Рик, – Парни, вы слышали? – обратился он к собравшимся вокруг, – Оказывается, я подослал одного неудачника убить другого неудачника.

Раздались смешки. Я встал, чтобы снова броситься на Рика, но тот выставил руку и покачал пальцем из стороны в сторону.

– Расслабься. Пойдем лучше, поболтаем что-ли. Давно я таких придурков не встречал.

Рик говорил так просто, словно и не было всех ужасов ночи. Словно нас не заставили тащить трупы в крематорий. Не заставили драить до утра кольцевую, счищая следы тех, кто недавно жил с нами. Не заставили следом драить жилой блок, залитый кровью и заваленный ошметками плоти.

Для Рика всего этого не было. Он спокойно дрых в своей постельники, а когда наутро узнал о случившемся, лишь пожал плечами.

Он отошёл в сторону, сошёл с кольцевой и дождался меня. Не знаю зачем я пошёл следом. Меня заворожило его безразличие. Хол шепнула, что лучше оставаться на виду, а то Рик может сделать что угодно, если остаться без присмотра. В тот момент я проигнорировал её слова.

– Ну рассказывай, – бросил мне Рик, – Только давай без драмы. Ещё раз бросишься, сломаю руку и скажу, что сам упал.

– Ты убил Майки.

– С чего ты так решил?

Если верить системе, эмпатия у меня в зачаточном состояние. Но всё же я кое-что понимаю в человеческим эмоциях. Рик искренне недоумевал, причем здесь он.

– Ты его подговорил. Расшатало его и он обратился.

– А, так это тот обращенный, что пятерых убил? Понятно. Я даже понял, про какого Майки ты говоришь. Но всё в толк взять не могу, с чего ты взял, что я его на что-то подговорил?

Рик общался так, словно он меня не травил все эти месяцы. Это было настолько лживо, что хотелось плюнуть ему в лицо.

– Я видел, как вы общались.

– И что? Я много с кем общаюсь.

– И не раз натравливал на меня людей!

– Сколько обиды, – хмыкнул парень, – Чего ты как девчонка глупая? Знаешь, в чем твоя проблема? Ты слишком большого мнения о себе. Хочешь открою великую тайну? Мне плевать на тебя. Всем плевать на тебя. У тебя даже друзей нет, потому что ты высокомерный мудак. Слабый, глупый и думающий, что он лучше других.

Сказано это было настолько спокойным тоном, что я замер, не зная, что ответить.

– Никого я не посылал. Люди сами хотели выслужиться, чтобы приблизиться ко мне. – добавил он в конце своей речи.

– Не ври. Ты травил нас неделями, а потом отправился в лабиринт, чтобы убить!

– А, это, – вздохнул он, – Ты реально не понимаешь? Наши с тобой отношения, – тут он усмехнулся, – Всего лишь игра. Из-за твоего упрямства и высокомерия, мне было интересно. Это часть пути возвышения. Не догоняешь?

Слова складывались в буквы, но я не понимал смысла.

– Ох, ну и тупой ты, – вздохнул Рик, – Ты всего лишь один из многих. Пустое место. Слегка раздражающее, чем и полезное. Я учился контролировать гнев и злость, издеваясь над тобой. И, как вижу, тебе это тоже пошло на пользу, – самодовольно улыбнулся он.

– Так для тебя это была всего лишь тренировка? – процедил я холодно.

– А ты как думал? Что ты особенный? Не будь уж настолько тупым идиотом. Ты мясо. То есть корм для тех, кто идет по лестнице возвышения. Все мы здесь корм. Твой Майки, как другие, хотел приблизиться к тому, кто наверху. Поэтому он и отправился разбираться с тобой, как другие до этого. Он сам выбрал свою участь. Единственный, кто виноват в его смерти – он сам. Больше никто.

– Заткнись! – вспылил я, но броситься не рискнул.

– Ты глуп, – разочарованно вздохнул Рик, – Мне нет дела до тебя.

– Тогда почему травишь меня? Почему избиваешь Оба, доводишь его до долгов?!

– Потому что вы меня чуть не убили? Забыл? – улыбнулся он, – Это всего лишь маленькая месть, которая надоела давно. Кто же виноват, что вы оба такие слабаки? Меня сейчас волнует совсем другое и я даже знаю, как ты мне в этом поможешь.

– Я не буду тебе помогать!

– Будешь, никуда не денешься. Иначе я вызову тебя на бой и переломаю руки. Начну реальную травлю и сделаю инвалидом, – абсолютно серьезно и спокойно сказал он, – Наши игры затянулись, но и такое мясо, как ты, можешь быть полезным. У меня есть шанс пробиться в ученики и попасть в город. Для этого надо быть в десятке лучших. Цена твоего спокойствия – два пайка в день. Передай Обу тоже самое. По два пайка и я не буду вас трогать.

Больше Рик ничего не сказал. Он прошёл мимо меня и скрылся в неизвестном направление.

– Хол…. – позвал я в растерянности.

– Да, Эрик?

– Что это сейчас было?

– Несовпадение ожиданий с реальностью?

– Шутки сейчас не уместны. – зашипел я.

– Тогда формулируй мысли четко.

– Что. Сейчас. Было. – процедил я, – Рик врал? Или я врал себе? Где истина?

– Ты хочешь, чтобы я тебе сопельки вытерла или полноценный анализ сделала?

– Анализ, – выдохнул я, пряча смятение и боль внутри.

– Думаю, Рик не врал. Он говорил правду, но свою правду.

Когда хочется кричать, орать и рыдать, самое ужасное – это ум, натасканный раскладывать проблемы на составляющие. Не смотря на гамму чувств, я понял, что хочет сказать Хол. Рик говорил искренне. Но он говорил свою правду, которая сильно отличалась от моей правды.

– Ты думал, что Рик зациклился на тебя, – продолжила Хол, – Но на самом деле ты и сам на нём зациклился. Думал, избегал, злился, представлял, как отомстишь ему. Сколько внимания, нервов, сил и времени ты посвятил ему?

– Много, – признаться в этом самому себе почему-то оказалось больно и неприятно.

– Рик озвучил свою философию. Для него окружающие люди – питательная среда, которую надо переварить на пути к лучшей жизни.

– Переварить – это поиздеваться?

– Для него это норма, – с легкой грустью ответила Хол, – У него другая система ценностей. В этом его слабость и уязвимость.

– Какая же?

– Мы достаточно с тобой видели, чтобы сложить представление, как устроено местное возвышение. А у меня ещё есть достаточно вложенной информации, чтобы было, с чем сравнить.

– Если поделишься выводами, буду признателен, – с сарказмом предложил я, зная, что Хол очень редко говорит прямо, но сегодня, видимо, день исключений.

– Тезис первый – за тем, что происходит на кольцевой кто-то стоит. Кто именно мы пока не знаем. Тезис исходит из принципа, что если что-то создали, это кому-то и зачем-то нужно.

– Согласен, – я и сам об этом не раз думал, так что Хол пока озвучивает знакомые выводы.

– Если исходить из того, что это кому-то нужно, то можно догадаться о чужих целях по тому, что происходит вокруг. Что ты видел, Эрик?

– Дебильную систему возвышения, построенную на гнобление и унижениях.

– В целом верно, хоть и слишком много экспрессии, – пожурила субличность, – Первый уровень – это рабы страха. У них тяжелые условия, они не видят света, у них мало перспектив, их постоянно подавляют.

– Они как скот, – добавил я.

– Или мясо, если пользоваться терминологией Рика. Руда, которую перерабатывают, чтобы получить… Что?

– Что? – эхом отозвался я, – Не знаю что. Рабов злости?

– Это один из результатов, что на виду. Какие ещё резоны?

– Дешевая рабочая сила. Работы вне города мало, по рассказам жить там ещё хуже. Рабы страха закрывают собою дыры, делают самую неблагодарную работу.

– Которой не так много.

– Да, поэтому их легко пускают в расход.

– Тем самым поддерживая баланс.

– Ужасный баланс. Чудовищный.

Я так и не вышел из того отнорка, куда меня увёл Рик. Остался там, уселся прямо на холодный пол и уставился в пустоту, ведя диалог с Хол и собирая по кусочкам своё мировоззрение и отношение к ситуации.

– Рик – продукт той системы, в которой находится. Для него издеваться над другими, чтобы стать сильнее – норма. Но в этом его ошибка. Такой путь развращает и не даст подняться выше агрессии.

– Но как же его слова про ученика? И кто ему предложил стать учеником?

– Хороший вопрос. Хотела бы я сама знать ответ.

– В городе есть темные маги?

– Обязаны быть. Иначе кто питает город злобой?

– Если там темный, может он стоит за тем, как здесь всё устроено?

– Эрик, у тебя предвзятое отношение к темным магам. Или не у тебя, а в Эдеме. Твоя мама тоже была темным магом, повелевала стихией. Но её возвышение было так высоко, что она преодолела основные человеческие пороки. Это главное условие, чтобы получить доступ к стихиям.

Это была новая для меня информация. Я сделал себе пометку, чтобы позже как следует обдумать.

– Но это ведь не исключает, что за этим может стоять темный маг?

– Не исключает.

– Ясно, слишком мало данных… Хол, помоги разобраться, – вернулся я к основной теме, – В чем моя ошибка?

– Ты зациклился на Рике, хотя не являешься важным для него. Это отвлекает тебя от главной задачи – стать сильнее.

– Как это меня отвлекает?

– Хотя бы тем, что ты тратишь время на мысли о нём. Лучше думай о чем-то более полезном.

– Логично. Но я всё равно не могу признать, что его вины тут нет. Он повинен в том, что случилось с Майки.

– Это равнозначно заявлению, что Майки тупое безмозглое животное.

– В смысле? – опешил я от таких заявлений.

– Что тебя удивляет? Назначая виновным Рика, ты отказываешься признать, что у Майки имелась собственная воля. Почему ты не хочешь признать, что он сам выбрал пойти против тебя? Из зависти, страха, злобы… Как бы там не было, но доля его выбора в случившемся присутствует.

– Хочешь сказать, что Рик не причем? Как и не причём тот, кто создал это место?

– Хочу сказать, что не надо назначать кого-то виноватым. Обвинения, будь-то себя или других, ведут к саморазрушению. Смерть Майки стала следствием ряда факторов. Окружения, влияния Рика, собственного выбора Майки.

– Мне надо это обдумать, Хол.

– Я буду только рада, если ты начнешь думать. – улыбнулась она своей фирменной улыбкой, в который раз напомнив мне маму.

Глава 16. Вызовы

– Эрик, шанс потерять себя повысился.

– Я догадываюсь.

Пока веду диалог с Хол, топаю к Рику, который меня заметил и остановился. Без лишних прелюдий передаю ему четыре пайка.

– Это за меня и Оба.

– А чего он сам не пришёл? – разглядывает парень «дань».

– Сказал, что ты сволочь и мудак, чтоб подавился и что не хочет тебя видеть.

– Понятно, – улыбнулся Рик, – Рад твоему благоразумию.

Вот и всё. Никаких подколок, провокаций и издевательств. Рик просто забрал откупные и отправился дальше по своим делам. Что касаемо слов Хол… Она права на сто процентов. Отдавать еду этому ублюдку было против моих принципов.

– Это может тебя разрушить. Падение начинается всегда с компромиссов и едва заметных трещин в личности. – голос Хол пах тревогой.

– Я понимаю. Это мой сознательный выбор.

Что она, конечно же, прекрасно знала, видя весь ход моих рассуждений.

– Хол, я хочу компенсировать эту уступку. Я придумал себе новую цель и смысл.

– Поделишься?

– Конечно. – это была наша игра. Субличность читает мысли, но всё равно поддерживает иллюзию диалога. – Я хочу изучить природу зла и насилия. Хочу понять, зачем оно совершается, какие есть причины и предпосылки, как обстоятельства влияют на то, что человек выбирает падение.

– Зачем тебе это, Эрик?

– Ответ очевиден. Я хочу искоренить зло.

– Идея утопичная, ты и сам это понимаешь.

– А я и не говорю, что у меня это получится. По крайней мере не получится искоренить всё зло в мире. Но какую-то часть… Почему бы и нет? Скажи, это достойная цель?

– Вполне. Но что ты задумал?

– Я буду платить дань Рику, чтобы не отвлекаться на него, чтобы не получить травму, чтобы не влезть в долги, чтобы не терять время. Это тот компромисс, за который я покупаю спокойствие. Я не отрицаю, что это предательство, что это подкосит веру в себя. Поэтому я и нашёл себе цель, точнее это одна из причин. То, что случилось с Майки – неправильно. Просто неправильно и я больше не хочу допускать, чтобы такое происходило хоть с кем-то. Поэтому я буду наблюдать, следить за рабами злости и вызывать на бой главных ублюдков.

– Но это ведь тоже насилие. Чем ты отличаешься от них?

– А это я и хочу проверить. Отличаюсь ли я хоть чем-то или такой же ублюдок, как и они.

* * *

– Эй, Парс!

– Чего тебе, мясо? – нехотя остановился парень.

Ещё бы ему не остановиться. Он собирался пнуть испуганного раба страха, а я встал у него на пути.

– Вызываю тебя на бой. Сегодня. Принимаешь вызов?

– У тебя здоровья слишком много, придурок?

– Принимаешь? – спокойно переспросил я.

– Принимаю. Встретимся на арене, – Парс ткнул меня кулаком грудь, но я не сдвинулся и на миллиметр.

Парень нахмурился, но усугублять конфликт не стал. Отошёл обратно, к своим корешам. Друзьями я их назвать не могу при всём желание. Дружба – это что-то хорошее, а не когда стоите в темной пещере, через которую идут потоком рабы страха с тяжелыми ведрами, а вы даёте им пинков и всячески издеваетесь, называя это «работой».

Парс что-то сказал корешам, те рассмеялись, глянули на меня и…

– Мясо! Я тебе бросаю вызов? Принимаешь?

– И я! Сколько у тебя ещё мест?

Таким образом за минуту мне кинули четыре вызова.

* * *

Целенаправленное наблюдение за насилием и злом привело к неожиданным открытиям. Во-первых, люди объединялись в стаи. Как настоящие хищники, хотя называть их так, это оскорблять хищников. Большинство рабов злости собирались в группы, общались, вместе «работали», прессовали рабов страха, тренировались, обсуждали бои и так далее. Я заметил, что группки обычно вьются вокруг кого-то сильного. То есть лидер всегда находился наверху рейтинга.

Чем выше строчка, тем выше твоя паства. Ну как паства… Скорее тем больше недомерков, что хотят присосаться к чужой силе. В этом был смысл, как ни странно. Если ты «официально» входишь в какую-то группировку, то вожак защищает тебя от вызовов других вожаков. Что снижает шансы нарваться и получить знатных люлей.

Сейчас я стал гораздо лучше понимать, что происходит. Мне казалось, что вызовы хаотичны, но оказалось, что они подчиняются своей, пусть и примитивной логике. Группировки боролись за престиж, влияние и… пайки. Да-да, не я один вместе с Обом платил дань. Остальные, особенно те, кто послабее, за «крышу» тоже платили. Стоит ли говорить, что это давало существенный бонус лидерам? Они получали гораздо больше, чем другие. Прибыль шла на оплату отдельного жилья (одна монета в сутки, то есть два пайка), на покупку калорийной и более питательной пищи, на восстанавливающие капсулы и… шлюх. О последнем я узнал случайно, подслушав разговор. Оказывается, можно накопить деньжат и отправиться в бордель, чтобы «спустить пар». Среди рабов злости это считалось чем-то крутым и почетным, признаком того, что ты реально силен и успешен. Наверняка прибыли тратились и на что-то другое, но я пока не смог узнать, что именно. Со мной то никто не горел желанием общаться и делиться секретами.

Трезво оценивая силы, начать я решил со слабых тупых ушлепков, что чаще остальных прибегали к насилию. Далеко не все рабы злости любили издеваться. Что достижение в месте, где это считается нормой и хуже того, веселым занятием. Что может быть приятнее, чем накричать и треснуть того, кто сдачи дать не может, ещё и пайки за это получить? Работы мечты, будь она неладна…

Парс, с которым мне предстоит сегодня вечером поединок, из той категории ушлепков, которым нравится тупое насилие само по себе. Чтобы разобраться в ситуации, я решил разделить насилие. Одно дело, прибегать к агрессии, защищая себя и семью, совсем другое дело, когда в этом нет никакого смысла, а человеку просто нравится издеваться. Я не оправдывал насилие. Но пришел к выводу, что в первом случае у человека есть шансы остаться человеком, а во втором случае он гарантированно становится животным.

Пятерка, с кем буду драться сегодня – обычная компашка подельников из прошлого потока. Они зависли в первой сотни и выше не поднимались. Сильным лидерам такие не нужны, а значит я могу опробовать на них свою задумку. Раз уж надо драться, так почему бы не с теми, кто заслужил?

Хол на это робко намекнула, что если я и сам начну получать удовольствие от насилия, то перестану от них чем-то отличаться. Я пока не знал, что ответить на это. Определенно, мне чуть-чуть будет приятно, если я поколочу мерзавцев.

* * *

По моим скромным оценкам, Парс был тем ещё уродом. В смысле страшный он, что аж жутко смотреть на его рожу. И зачем он только набил себе эту татуировку, в виде пасти вокруг рта? Черные зубы вокруг, когда он открывал рот, расходились в стороны.

– А ты тату набил, чтобы других устрашать? – спросил я, когда мы оказались на арене друг напротив друга.

– Не твоего ума дела, мясо.

– Если так, то ты облажался. Выглядишь, как редкостный урод. Тебя скорее пожалеть хочется, чем испугаться.

– Тебе конец… – процедил он и бросился вперед.

Глумиться над противником мне точно не нравилось. Но на войне все средства хороши. Я заметил, что если вывести из себя, то противник чаще совершает ошибки, что повышает мои шансы.

За два месяца каких только начал боев я не видел. Рывки вперед, промедления, попытки обмануть… Парс был из тех, кто действовал прямолинейно. Его стратегия броситься в бой, а там как сложится. В этом и была опасность. Когда никакого стиля нет, а есть чистый незамутненный мордобой, то пропустить удар можно случайно, так и не поняв, откуда он прилетел. Поэтому я отключил анализ Хол, чтобы не тратить энергию. Так разберусь.

Парс подскочил и ударил левой снизу, а следом правой в голову. Я легко заблокировал удары и сам перешёл в наступление. За прошедшие дни я кое-чего достиг. Скорости, крепкости, умения держать удар и очень больно бить. Парс налетел, как шторм, обрушил на меня град ударов, но… Этого не хватило. Выдержав натиск, я один раз подловил его и смачно пробил в корпус. Он схватился за бок, потерял темп, сбил дыхание…

Удар в ногу под коленку, Парс падает, а я его добиваю. Что же… Один готов, осталось разобраться с ещё четырьмя.

* * *

В тот вечер я победил четыре раза из пяти. Последний противник, самый боевитый из пятёрки Парса, отомстил за дружков и отправил меня в нокаут. Ещё и ногами по корпусу прошёлся, когда я валялся в отключке. Если бы не укрепление костей и органов, на следующий день я бы не встал. Но обошлось и я снова вышел на охоту.

В этот раз моей целью стала другая группа. Ещё слабее, чем команда Парса. Когда очередной придурок решил самоутвердиться, то я преградил ему дорогу и вызвал на бой. Тот обматерил меня, назвал чокнутым праведником и принял вызов. После вчерашнего мой рейтинг поднялся до семьдесят четвертой строчки снизу. У этого же типа, как я выяснил потом, был всего лишь тридцать шестой. Его дружки не рискнули вписаться за него. Зато Парс захотел реванша. Как и его друзья.

Хах, это был хороший вечер. Я победил пять раз. Отделал сначала того злобного паренька, а потом ещё раз Парса. Тот, кому я проиграл вчера, остался в стороне. Видимо он не горел желанием поквитаться, так как уже раз сделал меня.

Так прошло две недели. Каждый день я ходил на работу, чтобы наблюдать за рабами злости, по каким поводам они прибегают к насилию. Тех, кто переходил черту (которую я сам для себя определял), я вызывал на бой.

Побеждал я далеко не всех. Выше девяностого уровня в рейтинге подняться пока не смог. Частенько меня избивали. В том числе парни, выше сотой строчки. С кем-то из чемпионов драться не пришлось. Они не ходили на работу, посвящая всех себя занятиям.

Не уверен, что это продлится долго. Рано или поздно, со мной захотят разобраться основательно.

– Ты стал привлекать внимание, – заметила как-то Хол.

– Да слышу, – вздохнул я.

– Но прозвище крутое, – хихикнула она.

Да уж. Меня прозвали Праведником. Потому что я всегда вызывал на бой, когда кто-то хотел поиздеваться над рабами страха. Как меня только не оскорбляли за это. Придурок, белоручка, чмошник, сука, подстилка… Это далеко не весь список. Если бы часть матов я озвучил в своей бывшей школе, учителей бы инфаркт хватил. Всех разом. Да и детишкам была бы нанесена непоправимая психологическая травма.

– У тебя стало получаться, Эрик, – говорила Хол, – Но это слишком опасно.

– Я не остановлюсь.

– Пока единственное, чего ты добился: те, кто слабее, не чудят, когда ты рядом. Но это не значит, что на других работах день мирно проходит. Возможно, ущемленные отрываются ещё больше.

– Хол, почему так? Почему, когда делаешь что-то хорошее и пытаешься снизить насилие, его становиться лишь больше?

– Я не знаю, – грустно ответила она, – Но я опасаюсь, что ты станешь слишком заметным.

Эту тему мы несколько раз обсуждали. Кому-то были нужны те правила, что царили здесь. Система работала и ей явно не понравится то, что я пытаюсь её разрушить. Вопрос в том, кто стоит за всем этим. Инерция? Обстоятельства? Цер, что невидимой фигурой нависал над всеми рабами злости? Я почти его не видел, но знал, что его слово тут закон. Узнал я и другое. Цер занимался поставкой протезов и мазей, которые были нужны всем, кто лишился конечностей. Без мазей ждёт отторжение, гниение и смерть.

Хол прекрасно умела анализировать. Да и меня родители учили думать. За столько времени здесь, вольно или нет, но начинаешь видеть кое-какие закономерности. Особенности если задаёшься вопросом, почему здесь происходит такой беспредел.

Цер, как главный над рабами злости и представитель власти, разумеется заинтересовал нас обоих. Выводы напрашивались сами собой. Человеку, который торгует протезами и мазями, выгодны условия, когда рабы легко могут получить травму, тем самым подсаживаясь на долги и мощный крюк, с которого не так просто слезть. Чемпионы, которым не повезло, тоже щеголяли протезами и тратили большую часть заработка на попытки заработать на продвинутые версии. И да, оно того стоило. По крайней мере я в здравом уме не рискну выйти против тех, кто в топ десять. Рик, кстати, добрался до одиннадцатого места.

Ещё у нас была версия, что причастен тот, кто собирает учеников среди рабов злости. Темный маг. Кто знает, что он за личность. Вполне мог здесь всё так устроить, чтобы через ущербное возвышение набирать себе «подходящих» учеников. Но если так, то цели его тоже ущербны.

Последний вариант, кто за всем стоит – синты. На это намекала та самая картина, которую я видел, идя сюда. Где возвышенные синты побеждают проклятых. Я то знал, что это не проклятые, а святые. Такая грубая пропаганда была нужна только противниках святых. А это синты. Которые ещё и Эдем захватили. Попасться к ним в руки для меня верная смерть.

Поэтому Хол и беспокоилась, что своими действиями, абсолютно не типичными для местных, я привлекаю ненужное внимание. Но я чувствовал, что не могу иначе. Затихнуть означает предать себя ещё больше. А я слишком погрузился в насилие. Моя психика уже деформирована. Кто знает, сколько компромиссов и неверных шагов осталось, чтобы разрушить собственную личность и стать обычным подонком.