Текст книги "Злоба 2 (СИ)"

Автор книги: Роман Романович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– Ослабив Рика?

– Да. Если Рик потерял большую часть своей силы, мне это на руку. Но не только в этом дело. Я просто желаю победы Обу, потому что надрать Рику задницу – правильно.

– Уверен?

– В этом относительном мире нельзя быть в чем-то уверенным.

– Возможно, – нейтрально ответила Хол. Как обычно, – Или просто нужны такие принципы, которые раз за разом будут проходить проверки жизнью.

– Что ты имеешь ввиду?

– Всего лишь намекаю, что тебе надо продолжать совершенствовать личную философию.

Ещё один её пунктик. Хол очень хотела, чтобы я постоянно шлифовал эту философию. Зачем – не объясняла. Отнекивалась тем, что расскажет позже. Дожил… У внутреннего голоса секреты от меня же. Почему она видит всю мою память, а я её помыслы – нет?

– Потому что именно моя задача помогать тебе развиваться, а не твоя задача помогать мне, – с улыбкой ответила Хол.

Пусть она и является каким-то магическим образованием, но, тем не менее, эмоции передавал мастерски. И я знаю, почему так, уже спрашивал. Субличность – это не просто красивое название и слово личность тут не просто так.

– Эй, мясо, – кинул в мою сторону горстку песка носком ботинка один из рабов злости, – Что, Рики вернулся и скоро возьмется за тебя?

– Отвали. – ответил я его равнодушно.

– Ишь ты, смотри какой смелый. Как насчет спарринга завтра?

– Как поближе к тебе подберусь, так сам вызову.

– Трусишь, да?

– Конечно. Ты вон какой большой и страшный.

Чужие провокации никак меня не трогали. Больше волнует то, что происходит на арене. Рик и Об вышли, встали друг напротив друга. По негласным правилам они так несколько минут простоять могут, пока кто-то из них не даст отмашку. Никаких судей, помощников или ещё кого-то. Сюда приходят драться, а не херней маяться.

Что касается придурка, меня достающего… Интересно, он сам когда-нибудь задумывался, насколько его поведение шаблонно, банально и предсказуемо? Мне было искренне плевать на него. Я не боялся. Чего бояться? Что он ещё раз бросит вызов, на этот раз официально и мне придется согласиться? Пусть так. Соглашусь. Да, проиграю, ну и что? Сколько я раз проигрывал уже, не сосчитать. Поэтому не вижу смысла как-то реагировать на этого недоумка. Он один из многих.

Не знаю, что там подумал этот парень, но отстал и ушел в другую сторону, оставив меня в одиночестве. Я всегда сидел в самом темном углу арены, дальше всего от входа. Здесь можно спокойно наблюдать за поединками.

Иронично, но за две недели с чем-то, я не завел ни одного знакомства. Каждый думал о себе и не спешил открываться. Я тоже не спешил. Соперничество и постоянные конфликты, готовность к агрессии и тренировки – вот что такое жизнь раба злости. Не уверен, что здесь есть место дружбе. А зря, если вместе тренироваться, толку было бы больше.

Первым не выдержал Об. Именно он дал отмашку и бросился на Рика. Сейчас была совсем другая ситуация, нежели та драка в пещере. Во-первых, нет оружия. Его так никто и не забрал, лежит бесхозно в жилом блоке. Единственное, предупредили, что за драку с оружием накажут так, что проще сразу убиться, чтобы не мучиться. Во-вторых, Рик готов к схватке и Об один против него. С другой стороны, Об вырос в силе, а Рик… сейчас узнаем.

Об бросился вперед, сократил дистанцию и попытался ударить ногой. Рик увернулся легко и точно, едва сдвинувшись в сторону. Я сейчас достаточно опытен, чтобы оценить эту точность. Уклон ровно настолько, чтобы пропустить удар мимо, ни больше, ни меньше. Но возможно это случайность…

Последующий обмен ударами показал, что нет, не случайность. Рик по праву силы находился наверху рейтинга. Прошло не больше десяти секунд, как ему надоело играться и Об отправился в полет.

Хруст, который при этом раздался, слышали все.

Было негласное правило, что кости лучше не ломать. Травма лишает возможности драться и работать, а это минус деньги. Плюс само лечение тоже что-то стоит. Как итог, травмированный оказывается в минусе, из которого ему выбираться и выбираться.

Но также каждый здесь знал, какие претензии у Рика к Обу и ко мне. Поэтому никто не удивился, что Об заполучил перелом. Люди удивились, что всего лишь один.

Понятно, почему Хол выдала ему такой рейтинг опасности. Бой на этом закончился. Об уже не встал. Когда Рик уходил с арены, то поймал мой взгляд и на пару секунд замер, сверля во мне дырку. Понятно, кто его следующая жертва.

Глава 11. Угроза

Об вернулся в жилой блок позже всех, щеголяя перевязкой на руке. С арены он уходил, сжавшись от боли и опустив голову. Сейчас парень выглядел пусть и хмуро, но от уныния избавился где-то по пути.

– Об… – позвал я, – Как ты?

– Эта сволочь руку мне сломала, – ответил он тихо, бросив взгляд на уже спящих соседей.

– Сколько содрали за лечение?

– Пять монет наложить фиксацию, десять обмазать мазью, которая ускорит заживление, ещё двадцать пять – пилюля для ускоренного восстановления.

– Сорок монет? Жесткие расценки.

– Не то слово, – охотно согласился Об и плюхнулся рядом. Я по старой привычке сидел у входа и наблюдал за жизнью кольцевой. Сейчас здесь мало людей. По местному времени ночь, поэтому люди разошлись спать, – Эрик, ты понимаешь, что это значит?

– Что именно? – глянул я на Оба. Он всегда мне виделся, как задира. Хмурый, с вечно разбитыми кулаками и синяками, но при этом довольный после каждого боя.

– Рик открыл на нас охоту. Убивать не будет, но жизнь превратит в ад.

– Ломая? – догадался я, о чем речь.

– Да. Мне на пять дней запретили участвовать в боях. Вызывать меня тоже нельзя. Но нет боев, нет заработка, нет дополнительной еды. А еда сила, вот что я тебе скажу. Без неё быстро задор потеряешь.

– Думаешь, Рик хочет загнать нас в долги?

– Для начала. Он будет ждать момента, вызывать на бой и ломать. Долги будут расти и мы погрузимся в такую яму, откуда не выберемся.

– Тогда я следующий, получается.

– Не факт. Ты слишком слаб, плетешься в конце рейтинга. Мой тебе совет – не лезь наверх, оставайся внизу. Тогда Рику будет зазорно вызывать тебя.

– Звучит как трусость.

– А это так и есть. Разумная трусость, что поможет выжить.

– Не думаю, что Рика это остановит. Он найдет способ, как добраться до нас.

– Тут ты прав… – задумался Об, – Надо было его наверняка убить. Как же я ступил…

– Ты так легко готов убить человека? – заинтересовался я.

Интересны не убийства, я философия. В последнее время я много думал над тем, что Хол называется «Прикладная боевая философия». Ну и название. Икар наверняка бы оценил, раз он знает, кто это такие, философы.

– Тебя это смущает? – глянул на меня Об, – Ах да, ты же этот, пацанчик с высокой моралью. Но что-то я не вижу, чтобы она тебе шибко помогала. Как был слабым, так и остался.

– А ты всех людей делишь по силе? Кто внизу рейтинга, тот слаб и с ним не надо общаться? – из меня выскочило то, что давно копилось.

– Надо же… Ты обиделся что ли? – губы Оба презрительно скривились, – Мля, чувак, взрослей уже давай. Мою семью убили, потому что они были слабыми. Мне пришлось отправиться в этот убогий город, чтобы выжить. Здесь если ты слаб, тебя поимеют, как захотят. Что с нами и происходит. До этого нас имели рабы злости. Теперь Рик собрался поиметь. Так что да, хватает поводов, чтобы ценить силу. Сила даёт возможность жить нормально. Что касается твоего вопроса – Рика бы я завалил с радостью. Но теперь наверняка и если ты думаешь, что после этого меня будет терзать чувство вины, то глубоко ошибаешься. Мы живем в хищном мире. Либо сожрут тебя, либо сожрешь ты.

В его словах было столько непоколебимой уверенности, что я растерялся. При всем желание я бы сейчас не смог так же уверенно ответить и привести аргументы, что убийство – это плохо.

– Ладно, пошёл я, обиженка. Можешь поплакать тут или вздрочнуть. Что тебе слабаку остаётся ещё, пока ждешь Рика. – прозвучало оскорбительно, но я успел узнать Оба. Это стандартная его манера общения со всеми. И кое в чем он прав. Я действительно затаил обиду, пусть и не большую. Хотя сам виноват. Не надо было ожидать, что со мной будут дружить и поддерживать.

– Погоди, у меня есть просьба. – сказал я, когда Об уже встал, отряхнулся и собирался отправиться спать.

– Если хочешь поплакаться или ещё какую дичь в таком же духе предложить, то сразу говорю – отвали.

– Нет. Другая просьба. Научи меня драться.

– Ого, это прям чудо. Никогда ещё не видел, чтобы у девчонки появились яички.

– Я серьезно.

– Так я тоже. Ты разве меня не слышал? Тебе не драться надо учиться, а затаиться. Оставайся слабым, глядишь и проживешь подольше.

– Я не хочу прятаться, я хочу жить нормально.

– Так придумай другой способ. Сбеги отсюда, сделай минет Рику, может ублажишь его и он успокоится. Кто знает, вдруг он так зациклился на тебе, потому что тайно влюблен? Ну, знаешь, мужской коллектив, все дела…

– Об! Завали хлебало и прекрати нести херню! – рявкнул я.

– Сам завали! – раздалось от соседа, которого я разбудил.

– Значит тебя можно разозлить. – не обратил на него внимания Об, – Уже хорошо. Знаешь, почему ты никогда не научишься нормально драться?

– Почему?

– Потому что ты не любишь драться. Ты не любишь бить, не любишь причинять боль, да и сам боль не любишь. Ты напряженный, медленный, много думаешь, витаешь в облаках, словно находишься не в жопе мира, словно твоя жизнь не полное дерьмо, а будто ты под боком у мамочки, которая в любой момент готова дать сиську. Поэтому не вижу смысла учить тебя драться. Всё, бывай.

Обадуй свалил раньше, чем я успел придумать достойный ответ. Срань из жопы… Ощущение, будто на меня навалили здоровую кучу и я теперь обтекаю.

– Хол, что скажешь? – подумал я.

– Ты и правда обтекаешь.

– Что?

Её слова были полной неожиданностью. В первые дни Хол напоминала робота. Вежливая, мягкая и тактичная. Но с каждым днем, по мере того, как рос мой источник и быть может в силу того, что она набиралась опыта… В общем, Хол менялась. А теперь что, она доросла до подколок, сарказма и шуток?

Я знал, что она и эту мысль прочитает, но и пусть.

– Надеюсь, мы не придем к тому, что ты начнешь издеваться надо мной. – подумал я, когда стало понятно, что она не ответит.

– У меня нет задачи быть доброй и нежной с тобой. Моя задача: помогать развиваться. Если для этого нужно быть жесткой, я буду… – пообещала субличность, что жила внутри меня.

– Отлично. Просто день открытий! – я так и пылал недовольством.

– Лучше сделай дыхательную практику. Это был всего лишь разговор и мнение обычного парня, который обругал тебя. Но это мнение разбило твою уверенность, покачнуло устойчивость. Об этом я и говорю тебе постоянно. Ты не устойчивый. У тебя нет своих жестких принципов и правил, поэтому ты слаб. Любой всего лишь парой слов способен разбить тебя.

– У меня складывается чувство, что ты не на моей стороне, Хол.

– Я отражение твоей мамы, Эрик. Я её детище. Если я не на твоей стороне, то и она тоже. А ты уверен, что это так? Уверен, что хочешь в это верить?

– Всё-всё! – я поднял руки вверх, запоздало подумав, что это крайне глупо, учитывая, что собеседник у меня в голове.

– Твоя мама никогда не была излишне тактичной и заботливой. Ты это прекрасно и сам знаешь. Заботливой с точки зрения твоих ожиданий. Так-то она всегда заботилась, пусть это и выглядело для тебя зачастую жестко и неприятно.

Да уж… Я не раз и не два обижался на маму, прибегая к ней с проблемами и получая жесткие наставления. Но может именно это и помогает мне сейчас выжить?

– Хол, почему люди такие?

– Какие? – в голове раздалось искреннее веселье. Словно и правда общаюсь с мамой, которая веселится над её непутевым сыном.

– Почему Рик жесток? Почему Об груб? Почему он отвернулся от меня и не хочет общаться? Даже Майки и тот изменился.

– А сам как думаешь?

– Простого ответа не будет, да? – вздохнул я.

Ещё один принцип, который я быстро выучил в общение с Хол. Никаких готовых ответов. Сам формулируй вопросы и думай. Хол лишь подскажет, где ты не прав и максимум направит мысль в правильное русло.

– Сформулируй вопрос правильно, – с охотой подтвердила мои ожидания субличность.

Хотелось плюнуть и выругаться, но… Это ведь я задал вопрос. Это ведь меня волнует, а не кого-то другого. Да, здесь нет учителей, что дадут готовый ответ. Нет книг, что помогут разобраться. Поэтому сам, только сам.

– Не переоценивай себя. Я тебе всё же помогаю, – без капли скромности заметила Хол.

– Да, твоя помощь неоценима.

И это правда.

– Правильная формулировка… Почему люди жестоки?

– Допустим… Твои предположения?

– Они просто мудаки сами по себе?

– Этому противоречат твои наблюдения.

Хм… Хол права. Я видел, как люди меняются. Майки был тихим, пугливым и скромным. Сейчас он стал твердым и, не удивлюсь, если пройдет немного времени и он станет жестоким. Избивать своих противников у него духа хватает. Я и сам тоже изменился. Я в Эдеме, я в бегах с отцом, я в одиночестве на кольцевой – это три разных человека.

– Уверен, что три разных? – вмешалась в ход рассуждений Хол.

– Нет? – она никогда не спрашивала просто так. Здесь есть важная мысль, – Это три грани одного человека?

– Уже лучше, – поощрительно улыбнулась она у меня в голове.

Получается, люди могут меняться.

– Тогда предположу, что «мудачество» развивается в них постепенно. Может им нравится быть такими. Грубыми и жестокими садистами.

– А где начало этого развития? – поинтересовалась Хол.

– Люди сами по себе такие? В смысле жестокие изначально. Это норма для нас? Если честно, то не удивлюсь.

– Учитывая, что ты живешь в мире, который как минимум один раз разрушили именно люди, то твоё предположение имеет право на существование. Но думай дальше, не останавливайся.

Я представил, каким бы стал, родись здесь, на кольцевой. В семье, где никто тебя не любит, ты обуза. В месте, где нет нормальной еды, питания, где жизнь – борьба. Я вижу подростков здесь и помню, какие подростки были в Эдеме. Они разные.

Но что является причиной различия? Гены? В Эдеме дети потомки чистых магов, а здесь… злых людей? Получается, это просто злое место?

– Хол, насколько верно предположение, что люди злые из-за наследственности?

– Такая теория имеет право на существование. Но копай дальше, – ещё одна улыбка в моей голове.

Неожиданно сам для себя я увлекся. Помню, родители учили раскладывать задачу на части, разглядывать её с разных сторон.

– Хол, а если я предположу, что люди меняются в зависимости от ситуации и обстоятельств, насколько это будет верно?

– Уже гораздо лучше, Эрик, – наградой мне была «двойная» улыбка, что ощущалось как убойная порция одобрения прямо в мозгу. – Попробуй свести все предположения вместе и построить на этом модель мира.

– Хорошо… Люди имеют свои склонности, они дети своих родителей и они живут в каких-то обстоятельствах. Добрый ребенок Эдема, родись он у хороших родителей, но попади сюда, станет жестоким? Злой ребенок кольцевой, такой как Рик, окажись он в Эдеме, станет добрым?

– Ход рассуждение верный. Какие выводы?

– Я не знаю…

– Знаешь, просто боишься себе в этом признаться.

Хол как всегда права. Я сам дитя Эдема. Я был добрым, а сейчас дерусь за еду. Я был готов убить и почти сделал это. Получается, я значительно сместился в сторону «зла» от прежних идеалов. Но что это значит? Что я изначально был злым? Возможно. Мне не повезло с генами? Моя мама темный маг, так что всё возможно. Я жертва обстоятельств?

– Если ты ещё немного подумаешь, то откроешь важный принцип, Эрик.

– Когда ты говоришь с такой интонацией, то подводишь к созданию личной философии.

– Ты прав. Как связаны твои размышления с этим? Думай.

Неожиданно сам для себя, я понял. В голове родилось осознание, мгновение откровения, когда картина стала ясной.

– Ты прав, – Хол легко прочитала мои мысли и озвучила их, – Есть как минимум три фактора, влияющих на личность: личные особенности, родовое наследие и та среда, где он оказался. Но ты забыл кое-что ещё.

– Личный выбор? – остатков озарения хватило, чтобы увидеть ответ.

– Именно. Даже если у тебя злые родители, тебя тянет к насилию, да и обстоятельства оставляют желать лучшего… Даже в этом случае человек может сделать выбор двигаться в сторону добра. Вопреки наследию, склонностям и обстоятельствам.

– Для чего и нужна, как ты говоришь, боевая-прикладная философия.

– Именно. Личная философия – это тот внутренний стержень, что поможет тебе сохранить себя в любой ситуации. Но слово сохранение – ошибочно. Это ещё один важный принцип, который нужно тебе как следует понять. Личность – понятие динамичное. Как и весь путь возвышения. Идеал – это когда человек, идя по ступеням возвышения, поднимаясь над эмоциями и пороками, укрепляет и меняет себя, становится сильнее. Это постоянное развитие. Если что-то устарело, это надо отбросить и создать новое. Твоя старая картина мира рухнула, но скажу тебе прямо, что у тебя раньше и не было философии. Ты впитывал то, что давали. В этом почти не было личного выбора.

– Я понял тебя, Хол. Тут есть над чем подумать.

– Думай, Эрик, думай. – хихикнула довольная Хол.

Глава 12. Тренировки

– Эрик, ты уверен? – голос Хол был полон скепсиса, – Всегда лучше выбирать профессионального учителя. Посредственность тебя испортит.

– Мы с тобой уже это обсуждали, – отмахнулся я.

Народ постепенно покидал жилой блок и отправлялся на работы. У меня же был другой план и надо попробовать его реализовать.

– Об! – позвал я парня до того, как он вышел.

– Чего тебе, мясо? – окинул он меня презрительным взглядом. – но если он думает, что легко от меня отделается, то ошибся.

– Я хочу полюбить драться. Научишь?

– Разве ты не понял, что я вчера сказал?

– Понял. Поэтому и пришел.

– Хм… С тебя два пайка. Оплатишь мне день вместо работы. – быстро согласился он, – По рукам?

– Да.

Благодаря победам у меня скопился запас еды. С ней вообще странное дело… Я легко мог съесть за день пять пайков и при этом не испытывать дискомфорта. Мог бы и больше, но это слишком расточительно. Хол говорила, что пайки содержат минимум питательных веществ. Хватит, чтобы не подохнуть, но мало для полноценного развития организма. Количество лишь немного исправляло эту проблему, но в долгосрочной перспективе требовалось найти более питательную пищу.

С этим ещё один момент связан. Согласно анализу, с таким питанием и в таких условиях невозможно дожить до старости. Организм не выдержит. Что ещё раз доказывало – здесь людей не ценят.

На пару с Обом дождались, когда остальные уйдут. Мой новый «тренер» предложил заниматься прямо здесь, в жилом блоке, чтобы никто не видел.

– Давай, ударь меня, – предложил он, встав напротив меня.

– Зачем? – растерялся я.

И в следующую секунду получил затрещину.

– Урок первый. – наставительно выставил он палец целой руки. Вторая болталась на перевязи у груди, – Я говорю, ты делаешь. Не думаешь, не задаёшь тысячу вопросов, а делаешь. Уяснил? Кстати, с тебя два пайка. Лучше дай мне их сразу, чтобы не возникло желание отказаться.

Встряхнувшись, я дошёл до своей лёжки и взял оттуда пайки. Остальные ребята, кто успевал накопить еду, хранили их здесь же, прямо у своих «постелей». Может это и небезопасно, но других вариантов просто нет.

– Кинь на мой лежак, – сказал Об, – И топай сюда.

В голове раздался голос Хол, которая спросила, не жалею ли я о своём решение. Я мысленно показал ей неприличный жест, на что она в ответ захихикала. Какая-то несерьезная у меня субличность.

– Ударь меня, – снова потребовал Об.

– У тебя же рука…

В этот раз я словил удар ногой в живот и полетел на пол. Срань…

– Всё, я понял! – крикнул Обу, поднимаясь, – Не думать, не говорить, делать.

– А ты не такой уж тупой. Посмотрим, что дальше будет, – усмехнулся он.

Улыбка Оба – это оскал избитого, с кругами под глазами, бледного, без пары зубов, грубого парня. Тот ещё видок.

Размахнувшись, я попытался врезать ему, но Об легко увернулся.

– Лучше бы я работать пошёл… – покачал он головой, – Позорище. Ты откуда вообще такой вылез? Мама тебя всю жизнь у сиськи держала? Почему ты такой тюфак?

– Пошёл в жопу.

– Ты даже грубишь не потому что зол, а потому что думаешь, что такой ответ мне понравится, – неожиданно точно подметил Об, – Что лишь подтверждает твою слабость. Бей ещё раз. Только не как калека, а нормально.

А он мне нравится, – шепнула Хол, – Беру свои слова обратно.

Да идити вы оба, – подумал я.

– Я буду заставлять тебя бить до тех пор, пока не сделаешь это нормально, – предупредил Об.

Следующие пять минут получились не самым приятными в моей жизни. Я бил, пытался ударить и попасть. Но Об каким-то образом легко уворачивался. Так же легко, как Рик уворачивался от его ударов. Получается мне до него и вовсе, как до луны. А если учесть, что у Оба рука сломана, то и вовсе. Вариант сбежать больше не кажется слишком уж сомнительным.

– Понимаешь, в чем твоя ошибка? – устало вздохнул Об.

Усталость его не физическая. Его просто бесит моя тупость. Это не моя догадка, Об не стесняется мне об этом говорить прямо.

– Я не умею драться?

– Смешно, – хмыкнул он, – Ты всё не умеешь. Давай с простого начнем. С движения. Я наблюдал за твоими боями… Ну как боями… Ты дрался с самыми слабыми неудачниками. Чтобы ты понимал, все рабы злости сами по себе неудачники. Детишки, заготовки под настоящих бойцов. Ты видел когда-нибудь тех, кто реально умеет драться?

– Видел. – вспомнил я побег и… маму.

– Насколько они были сильнее того, что происходит тут?

– Значительно сильнее.

Да чего уж… Я за всё время на кольцевой не видел никого, кто бы смог противостоять матери. Повелительница огня, что тут скажешь. Так что Об прав. Здесь уровень школьников, пусть и сильных. Но опасны они лишь для таких слабаков, как я. Настоящие бойцы… Ну да что про это думать, если мне до них далеко.

– У тебя большой потенциал, Эрик, – заметила робко Хол.

Прозвучало это как слабое утешение.

– Ну хорошо, что ты это понимаешь. Значит ты один из главных неудачников среди слабеньких детишек. Дошло до тебя, мясо, насколько всё плохо?

– Да-да, я слабый и бестолковый, понял уже, – начал я раздражаться.

– Это хорошо, что понял. Я видел, как ты дерешься. Да, несколько раз победил, но кого? Тех, кто за несколько месяцев ничего не добился. Это не просто неудачники, а конченные дебилы.

– Так ты и сам далеко по рейтингу не ушёл, – брякнул я, не сдержавшись.

– Да. Я такой же неудачник, как и ты, – серьезно заявил Об, – Может чуть сильнее и решительнее. Но речь сейчас о тебе. Все твои победы – это попытки подловить неудачников. Что ты сейчас и подтвердил. Подумай, как ты двигаешься. Ты вроде не тупой… Ну не настолько тупой, насколько слабый… Замахиваешься, пытаешься ударить меня, а если я чуть отойду, весь твой задор уходит в пустоту. Ещё и открываешься. Да даже такой тупица, как я, легко этим воспользуется. Но хуже того, ты не решительный. Ты бьешь механически, не вкладывая душу. На арене ты больше злишься, но сейчас ведешь себя, как баба. Ты что, думаешь, что я от твоих потуг рассыплюсь? Да даже меня раненого у тебя не хватит сил вырубить.

– И что делать с этим? – сказал я раздраженно.

– Учиться постоянно двигаться и держать дистанцию. С этого и начнем, мясо. Я не могу драться в полную силу из-за руки, но станцевать с тобой сможем. Цени, неудачник. Так учил меня мой отец.

Об показал с виду простое упражнение. Мне надо было удерживать одну и ту же дистанцию. А конкретно – всегда находиться чуть дальше, чем он смог бы достать.

– Ты должен приклеиться ко мне. Понятное дело, что дистанция будет скакать, но учись её поддерживать. А ещё лучше предугадывать действия противника.

Об медленно шагнул ко мне. Я отступил. Он шагнул обратно, я замер на месте.

– Слишком большая дистанция тоже плохо. Как ты сам планируешь бить? – возмутился он.

Я послушно шагнул навстречу и в этот момент Об тоже шагнул. Оказавшись рядом, парень отвесил мне затрещину.

– Внимательнее будь, придурок!

* * *

К концу дня, когда стали возвращаться парни с работы, я был измотан до отупения. Вроде ничего серьезного не делали, никаких физических упражнений или чего-то в таком духе… Да мы просто двигались, но как же это измотало!

Об начал с маленьких скоростей, но и на этом уровне я тупил. Несколько раз ноги заплетались и я падал. А сколько раз я медлил и получал затрещины – не счесть. По словам Оба, боль и унижения лучшая мотивация, чтобы перестать быть тупым мясом.

Постепенно он ускорялся. Чем выше скорость, тем больше я ошибок допускал. Прогресс случился, когда я устал настолько, что мозг отключился. За это Об похвалил меня и сказал, что наконец-то я перестал думать. Запарили с этим! Что Об, что Хол, оба твердили, что надо меньше думать. Как будто это так просто, взять и перестать думать. Успокоившись, я понял, о чем они толкуют. Слишком много рефлексии, анализа и обдумывания действий. Финальную точку в понимание поставила Хол, озвучив то, что я пытался осмыслить.

– Можно обдумывать действие, а можно действовать. Разница колоссальна и уверена ты сам догадаешься, какое состояние для каких ситуаций полезно.

Догадаться то догадался. В бою надо действовать. Думать после, а лучше до, чтобы боя избежать. Я сказал Обу, что хочу полюбить драться, но мои принципы (или если верить Хол, детские представления) на данный момент оставались такими же. Я не считал насилие чем-то нормальным. Скорее неизбежным злом, которое надо освоить, чтобы адаптироваться к окружающим условиям жизни.

Насчет адаптации я тоже думал, а Хол поощряла мои размышления. Обстановка оказывает настолько большое влияние на человека, что способна изменить его буквально в считанные дни, да не просто слегка изменить, а натурально переделать человека так, что и не узнаешь. Зайди я сейчас в свою бывшую школу и мои бывшие друзья в ужасе бы разбежались. Из этого я сделал несколько выводов. Первый – обстановка меняет человека, но и человек способен менять обстановку. В обоих случаях участвует личный выбор и воля. Но не стоит её переоценивать. Я уже не настолько наивен, чтобы считать, что можно противостоять любым обстоятельствам. На каждого титана воли найдется управа, но это не повод сдаваться. Второй вывод – есть то, что помогает противостоять обстоятельствам. Самое банальное, что мне пришло в голову, если не нравится обстановка, так меняй её. В моём случае это означает покинуть город и отправиться искать то место, которое придется по душе. Хороший вариант, но… Я пока взял не всё, что стоит взять от этого места.

Ведь если подумать, то суровые условия, это отличная площадка для развития. Хол согласилась со мной, иронично прокомментировав, что в прошлом, живя в тепличных условиях, я был не самым усердным учеником. Она это прекрасно знала, имея полный доступ к моей памяти. Что несколько пугающе и непривычно, быть настолько открытым кому-то, пусть этот кто-то и часть тебя. Здесь же, находясь в постоянном стрессе и рискуя, я отдаю всего себя развитию. Что ещё раз доказывает, как обстоятельства влияют на человека. Не только в худшую сторону, но и в лучшую.

Оставаться бесконечно я здесь не собирался. Вместе с Хол составили план, что нужно пока действовать как все и не выделяться. Подняться в рейтинге, обрасти связями, развить навыки, узнать больше об окружающем мире и вот тогда… Тогда я отправлюсь в путешествие и буду искать лучшей доли, чем здесь.

Что же касается второго вывода и того, что помогает противостоять обстоятельствам, все эти вещи, если описать двумя словами, то получится прикладная или как любит говорить Хол, боевая философия. Тот стиль жизни, что помогает эту жизнь делать лучше, выживать в трудных ситуациях и развиваться.

Это открытие помогло сделать третий вывод. Всё есть среда для развития. Грубость Оба – тренажер стойкости. Бои на арене – тоже самое. Угроза от Рика – аналогично. Я прекрасно понимаю, что мир полон гораздо больших опасностей и если даже с этим справиться не могу, то какие мне путешествия? Будь я сильнее, Рик не был бы проблемой. Тогда и город можно было бы покинуть. А так, сейчас я и дня не проживу в пустошах один. Либо попытаться прибиться к каравану, но… Зачем я им нужен? Прислугой устроиться? Так кто сказал, что моя жизнь там будет легче. Скорее наоборот. Тот же не особо благородный труд, так ещё и повышенный риск в любой момент погибнуть. Рано мне на поверхность, нужно развиваться в тех условиях, что есть.

Четвертый вывод – осмысление того, что влияние взаимообратно. Ситуация влияет на человека, но и человек на ситуацию. Кольцевая – это дно человечества. Здесь нет ничего хорошего. Это загон для людей, рабство, которое никто не скрывает. И пусть наивным дуракам рассказывают сказки про плацдарм для возвышения. Хол подтвердила, что ерунда это всё. С точки зрения безопасности, логики и здравого смысла, здешние порядки не выдерживают никакой критики. Но ужасные условия есть, это факт. Возможно, я как-то смогу их изменить, сделать эту часть реальности лучше. Мечты, мечты…

* * *

Вечером, после первой тренировки, я провел пять стандартных боев. Два раз победил, остальные проиграл. Ещё и избили меня основательно, Хол пришлось всю ночь меня восстанавливать.

Новые знания я немного усвоил, но на практике применить не смог. Слишком мало времени прошло, чтобы они осели у меня внутри. Поэтому я больше путался и, святые благословите меня, снова много думал, за что и получил.

На следующий день вышел работать, чтобы получить два пайка. Обадуй тоже вышел, рука в гипсе ему ничуть не мешала орать и пинать людей. Я оказался с ним в одной группе и в который раз увидел, насколько рабы страха апатичны и безынициативны. Их ведь больше здесь. Найди они в себе решительность, то забили бы рабов злости толпой. По одному бы отлавливали и пинали. Я ради интереса задумался, как это сделать и с удивлением обнаружил, что даже моих дилетантских, а скорее отсутствующих познаний, хватает, чтобы набросать более менее рабочий план. Напасть с разных сторон в шахтах, дождаться момента одиночества на складах или толкнуть в потоки воды при расчистках. Ничего сложного. Это и пугало. Тем, что насилие так доступно и тем, что люди настолько подавлены, что отказались от всего. От перспектив, самоуважения, нормальной жизни, желаний и мечтаний. Смиренное безразличие.

На фоне этого рабы злости смотрелись не так уж плохо. Это когда я был рабом страха, они все скопом выглядели, как сборище мерзавцев. А сейчас, увидев внутреннее устройство этой социальной группы, я изменил мнение. Уж лучше постоянно драться и быть агрессивным, чем пребывать в апатии и заниматься унизительной работой.

Группу Арчи я видел. Наше общение окончательно стухло. Арчи смотрел на меня, как на одного из много других рабов злости. Возникало ощущение, будто он и вовсе, забыл меня. Может так и было. Арчи выглядел откровенно плохо, ещё больше уйдя в апатию.