Текст книги "Злоба 2 (СИ)"

Автор книги: Роман Романович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

* * *

Когда дверь открылась, Цер вывел проекцию графиков перед собой. Шкала отображала количество злобы, что прошло через кольцевую за последний год. В последний месяц график уверенно шёл вверх, что и привлекло внимание смотрящего за этой частью улицы.

Анализ и наблюдение быстро выявили причины. Конфликт и ненависть. Цер задался вопросом, как это использовать, оценил перспективы и сделал выводы. В связи с чем и провёл разговор с мальчишкой.

Казалось бы, если он мешает устоявшемуся порядку, от него надо избавиться. Этот вариант Цер тоже рассматривал, но аналитика наглядно показывала другое. Наличие человека, которого ненавидит большинство повышает приток злобы. Следовательно мальчишка полезен и надо думать, как выжать из ситуации максимум.

Единственная проблема, накал страстей пошёл на спад. Что Церу не понравилось. Надо было добавить огня в происходящее, чтобы конфликт вышел на новый уровень. И Цер прекрасно знал, что для этого надо делать.

Глава 22. Жрица

Я вскочил с лежака и метнулся к проходу.

– Что с ней?

В помещение ввалился Ас вместе с Грогом, держа под руки Аби. Та признаков жизни не подавала и повисла на парнях, свесив голову.

– Не знаю, – рыкнул брат, – Нашли её такой в темноте.

Прозвучало мрачно. Девушку уложили на один из лежаков. Мне дали её осмотреть и выводы не утешительны. Куча синяков и кровоподтеков. Били по лицу и били сильно. Заплывшее, синие, оно выглядело ужасающе. Хуже того, одежда на девушки разодрана. От штанов мало что осталось, как и от кофты. Хол сказала мне проверить пульс. Аби была жива и дышала.

– Далеко её нашли? – спросил я у хмуро сидящего Аса.

– В ближайшем переулке, – ответил мрачно Грог. Брат девушки кажется вопроса и вовсе не услышал.

– Как так вышло? Почему она одна оказалась?

– Да мы сами не знаем! – огрызнулся парень.

Я глянул на остальных. Сэм и Тим замерли в проходе и испуганно смотрели на девушку.

– А если без эмоций объяснить, что сегодня с вами было? – попытался я вложить в голос спокойствие. А заодно выкачал злобу из собравшихся и разрушил её.

– Мы были на работе, – начал рассказ Грог, пару раз вдохнув и выдохнув, – Возвращались. В толпе. Шли усталые. Когда пропала Аби – не сразу заметили. Когда заметили, не сразу поняли, что она пропала. Минут десять прошло. Начали искать. Пробежались по кольцевой. Не нашли. Бросились искать по коридорам. Нашли.

– Сколько времени поиски заняли?

– Много. Слишком много, – тихо ответил Ас.

– Выдохни! – рявкнул я на него, – Ты прямо сейчас от чувства вины сдохнуть собрался? Если так, то лучше выйди отсюда и не фони! А то обратишься в монстра, опять полы оттирать придется!

Моё давление сработало. Асмодей быстро заморгал и из него словно стержень вынули. Плечи опустились, голова поникла.

– Её изнасиловали? – спросил он.

Чувствовалось, что этого вопроса боялись все. Я тоже боялся. Страшно представить, что могли сделать с девушкой.

– Я не знаю, – ответил ему, – Сейчас нам надо позаботиться о её здоровье. У вас запасы еды есть. Обменяйте их на лекарство. Мои тоже возьмите.

Парни отмерли, собрали еду и собирались выйти. Я, подумав, остановил их. Оставил троицу охранять Аби, взял с собой Грога и сам пошёл решать вопрос. Не трудно догадаться, что девушку поймали специально. Может просто поиздеваться хотели, развлеклись и забыли. А может у этой истории продолжение запланировано. Отберут пайки и прощай лекарство.

Накручивал я себя зря. Никто не попытался нам помешать.

* * *

Аби очнулась на следующее утро. Трагедия с ней случилась через четыре дня после разговора с Цером. Ничего не предвещало беды, я думал конфликт сошёл на нет, но у судьбы были свои планы.

Девушка вздрогнула всем телом, забилась, словно от кого-то отбивалась. Брат бросился к ней, но получил кулаком в челюсть и отлетел. Всю ночь в ней пыталась скопиться злоба, которую я раз за разом разрушал. Иначе бы появился ещё один обращенный. Метания сменились хрипами. Кто-то из живущих здесь крикнул, чтобы она заткнулась и не мешала досыпать.

Я подскочил к Абе и выжег накопившуюся злобу. Помогло. Девушка обмякла и мелко задрожала, смотря на меня.

– Ты в порядке и в безопасности. Мы обработали твои раны, здоровью ничего не угрожает.

– Праведник? – хрипло спросила она, – Ас?

Взгляд девушки метнулся к брату, что потирал челюсть. И да, он опять погрузился в чувство вины, смотря, как побитая собака, не оправдавшая надежд.

– Аби, что с тобой случилось? – задал я главный вопрос. И сразу же подумал, что он бестактный и неприятный для девушки. Если её и правда изнасиловали…

Аби ничего не ответила. Её глаза расширились от ужаса, когда она вспомнила, что случилось. Сжавшись в комок, девушка затихла и продолжила мелко дрожать.

– Аби… – снова позвал я, – Ты помнишь, кто это сделал? Имена? Как выглядели? Скажи и я разберусь с ними.

Но Аби молчала. Спустя полчаса стало понятно, что она ничего не скажет. Мы, как дураки, сидели рядом и не знали, что делать.

– Идите работать, – сказал я тогда, – Я останусь здесь и присмотрю за ней. Вам нужно добыть еду.

– Я не оставлю её здесь. – подал голос Ас.

– А какой с тебя здесь толк? – спросил я, желая воззвать к разуму, но быстро понял, что сильно ранил парня. Он сжался, как от удара и отвернулся, чтобы не смотреть мне в глаза, – Я не это имел ввиду. Просто сидеть толку нет. Заработок еды никто не отменял. Лучшее, что вы можете сделать – добыть пищу.

Ещё хотелось добавить, что я сильнее их и в случае чего у меня больше шансов защитить девушку. Тем более, один раз они её упустили.

– Пойдем, – схватил Грог парня за плечо, – Праведник дело говорит. Чтобы отомстить, силы потребуются.

* * *

Абигейл заговорила, когда мы остались одни, спустя пару часов. У меня оставалось несколько пайков и бутылка с водой. Пришлось силой заставить девушку поесть. Сначала она никак не реагировала, а когда я её усадил, стала отпихивать еду, но я гнул и гнул свою линию, пока она не съела всю порцию.

Помогли слова, сказанные мною.

– Чтобы с тобой не сделали, это не делает тебя хуже. Это не испортит моего отношения к тебе и это не должно сломить тебя. Ты должна быть сильной, чтобы собраться и жить дальше, на зло этим ублюдкам.

Аби внимательно посмотрела на меня.

– Ты так говоришь, потому что не знаешь, что они сделали.

– Ты жива, а это главное. Если тебя изнасиловали, – эти слова дались мне с трудом, но я их сказал, – То это ничего для меня не меняет. Кроме того, что я теперь хочу покарать виновных сволочей.

– Убьешь их?

– Не знаю, – честно ответил я, – Для начала превращу их жизнь в ад. Ты знаешь, кто это сделал?

– Знаю, – кивнула она, – Но я сама с ними разберусь.

– Ты…

– Слаба? – оскалилась она.

– Я не это хотел сказать. Ты ранена, избита и… Не должна одна нести этот груз. И да, ты внизу рейтинга. Если наши враги сильнее, одной тебе будет сложно с ними справиться.

– Ты не понимаешь. – покачала она головой.

– Ох, ещё и ты, – тяжко вздохнул я, закатывая глаза, – Знала бы ты, как меня достали этой фразой. Ты не знаешь это, новичок, ты не знаешь то. Задолбали своей загадочностью.

Аби округлила глаза, не ожидая такой отповеди.

– Я дочь жрицы, – выпалила она спустя минуту, перед этим глянув по сторонам и убедившись, что здесь никого нет.

– Ладно, признаю, я и правда ничего не понимаю.

Аби улыбнулась. Робко, словно продираясь через колючий кустарник, но улыбнулась.

– Расскажешь об этом больше? Что за жрица? Какая-то религия?

– Обещай никому не рассказывать! – потребовала она.

– Как будто со мной много кто хочет поговорить, – хмыкнул я, – Обещаю!

– Моя семья пришла издалека. Нас было больше… Значительно… – взгляд девушки покрылся туманом старых воспоминаний, которые причиняли ей боль, – Мы поклонялись проклятым.

Это прозвучало настолько нелепо, что я, как обычно, выпалил раньше, чем подумал.

– Кому?!

– Проклятым, – посмотрела она строго, предупреждая, что любые насмешки не уместны, – Если ты об этом расскажешь здесь кому-то, нас с братом убьют.

– Тогда говори шёпотом, – предложил я.

– Сядь рядом, буду на ухо тебе шептать.

– Шутишь?

– Нет.

Мы смотрели друг на друга несколько секунд. Я сдался первым и подсел поближе. Аби наклонилась и обожгла ухо своим дыханием.

– Женщины моего рода всегда были жрицами. Теми, кто поклонялся проклятым. В этих местах их так называют. Темные отродья, что чуть не разрушили наш мир.

– Никогда не слышал про таких, – признался я.

– Да? То, что ты не отсюда я давно поняла, – насмешка попала мне прямо в ухо, вызывая дрожь по телу. – Случилось кое-что… нехорошее. Поэтому мы бежали, прошли многие земли и осели здесь, в одном из поселений. Каково же было наше удивление, когда мы узнали, что тех, кого почитаем, называют проклятыми. За любые связи с ними одна кара – смерть. Нам пришлось затаиться, но знание не было утеряно, мать обучала меня.

– Зачем ты мне это рассказываешь, если это так опасно?

– Потому что ты единственный, кто встал на нашу защиту. Пусть и по своему, но других не нашлось, – в этот раз ухо обдало горечью. – Я хочу, чтобы ты понял. Быть жрицей – это честь. Следовать заветам тех, в кого мы верим. Достоинство – наше всё. Но меня лишили его. Надругались, как над какой-то девкой. На самом деле я давно утратила право называться жрицей… Наша семья пала… Остались только мы с братом… Я обрила волосы, чтобы избежать проблем. Нам пришлось идти в рабы страха, а потом и сюда попасть. Это такой ужас, то, что здесь происходит… Но я не могу предать свой род! Не могу предать веру! Я должна быть сильной! А для этого мне надо отомстить тем, кто совершил подлость!

– Так кто же такие проклятые? – задал я вопрос, после того, как Аби выдала эту пламенную речь.

– В наших краях их называют святыми.

Вот же…

* * *

Когда Аби озвучила мне свои откровения, я растерялся. Просто растерялся и не нашёлся, что сказать. Позже, анализируя свои реакции, я понял, насколько изменился.

– А что ты хотел, Эрик, – говорила Хол, – После пережитого не удивительно, что твоя социализация нарушилась, способность открываться и делиться закрылась, а паранойя обострилась.

– Я плохой, да?

– Не говори глупостей, – фыркнула Хол у меня в голове, – Это называется адаптация. Твоя психика меняется, чтобы выжить в тех условиях, в которых ты живешь. Разве у тебя были друзья за последние полтора года? Разве ты часто говорил с кем-то по душам? А сколько зла, насилия и безысходности ты видел? Сколько подлости? Не удивительно, что ты закрылся, как ракушка, чтобы спрятать своё нежное брюшко.

– И вовсе оно не нежное!

– Да-да, конечно, – захихикала субличность.

– Опять издеваешься, – констатировал я, – Лучше скажи, что делать.

– Ты и сам знаешь.

– Адаптироваться, но в обратную сторону?

– Да, но не спеши. Сначала надо убедиться, что друзья и правда друзья.

Кажется, моя паранойя передалась и Хол…

– Это здравая осторожность! – возмутилась субличность.

Неужели и я смог её подколоть…

– Не дождешься!

Да нет уж, дождался. На эту мысль Хол ничего не сказала, обиженно замолчав. Аби я не раскрылся, потому что подумал: она может быть засланным шпионом. Глупая мысль, знаю. Но тогда испугался и внутри словно стена появилась. Я хотел выговориться, но не смог. Девушка, надеюсь, ничего не заметила.

Тогда нам удалось продолжить разговор. Я расспросил про религию, в чем её суть. Узнал много нового… Ещё и Хол кое-что дополнила, помогая осознать сказанное в историческом масштабе. Да я и сам помнил истории, что рассказывал отец.

И так… Жило-было человечество. Мир сильно отличался от того, что есть. Общество было настолько сложным, что накопились проблемы и… Случился первый конец света. В смысле война большая случилась. Но тогда это не стало концом. Конец привычной цивилизации пришёл позже, лет так через семьдесят, если я не путаю даты. Ах да, важная деталь, что запомнилась… Календарь той цивилизации насчитывал больше двух тысяч лет. Сумасшедший, трудно осознаваемый срок. Если верить сохраненным хроникам, то первая война случилась в 2030. Вторая, которую назвали четвертой мировой – в 2100.

Тогда то синты и нанесли удар. Применялось оружие настолько разрушительное, что мир превратился в выжженную пустыню. От людей и машин мало что осталось. Победителей не было. Лишь горстки уцелевших.

Наступили темные века. Прошло лет триста, а может и больше. Здесь данные отца противоречили друг другу. Какие-то говорили, что прошлый мир существовал тысячу лет назад. Другие, что это случилось сотню лет назад. Лично я предпочитал верить в триста лет. Если больше, то как бы сохранились упоминания прошлых времен? Эту точку зрения передал мне отец. Он всегда говорил, что тысяча лет анархии стерла бы любое наследие.

Спустя триста лет темные века вроде как кончились. Люди строили большие города, налаживали производства и торговлю. Тогда-то в мир и пришла злоба… Хлынула магия, человечество оказалось не готово и… Наступила новая темная эра, а большая часть людей вымерла. Появились монстры, титаны, в общем ничего хорошего не происходило.

С того дня новая эра и началась. Год прихода злобы. Сейчас, кстати, идёт 411 год нашей, новой магической эры. Да, время летит неумолимо.

Чтобы понимать важность святых в истории людей, надо хорошо прочувствовать, что тогда остатки человечества находились реально на грани. Титаны легко разрушали города убежища. Сами люди обращались в монстров. На поверхность нельзя было сунуться, потому что иммунитета к злобе ещё не было.

Почти сотню лет люди вымирали, пока не родились те, кого позже назвали святыми. Орден Чистоты, что за сотню лет смог вычистить мир, собрать людей, научить их обращаться со злобой и подарить надежду…

Это могло бы стать хорошей историей. Из того, что я знал и того, что говорил отец, Орден мог реально сделать мир прекрасным. Им правил легендарный святой по прозвищу Белый Волк. Почему белый я догадывался, это цвет чистых магов, а вот почему Волк – тайна из тайн. Может и вовсе, это прозвище выдуманное. Как на самом деле звали главу Ордена никто не знал. Или я не знал тех, кто знает.

Поворотный момент случился как раз спустя сто лет. Белый Волк внезапно исчез. Многочисленные хроники намекали на это. Ещё сотня лет ушла на то, чтобы Орден распался. То есть за сотню лет до моего рождения.

Но даже после смерти, орден оставил такой большой след, что память о нём жила во многих уголках мира. Эдем поклонялся святым… Аби и её родичи тоже… Да, реальную историю мало кто знал. Я тоже не факт, что знал всё точно. Но достоверность и не требовалось, чтобы помнить добро Ордена и то наследие, которое он оставил.

Тот факт, что в этом городе есть рисунке, оскверняющие святых и тот факт, что здесь их называют проклятыми говорил о многом. Как минимум о том, что хозяева города хотят переписать историю.

Аби один из примеров, как распространилось наследие святых. Девушка владела приёмами обращения со злобой. Могла усиливать тело, перебарывать её и наверняка многое знала много чего другого. Это объясняло, почему в ней всегда было мало злобы. Если не считать бессознательного состояния, когда она валялась в отключке. Жаль, что она, как и я, не прошла нормальное обучение. Иначе для неё многие проблемы здесь трудностей не доставили.

Правда, был один нюанс, который меня тревожил. Аби собралась объявить личную вендетту всем, кто напал на её. Когда она об этом говорила, в её глазах пылал фанатичный огонь.

Глава 23. Дикий зверь

Проснулся я резко, разрывая границу между сном и явью. Сердце бешено стучало, а лицо залило потом, при этом я чувствовал озноб. Мозг лихорадочно метнулся к ускользающим воспоминаниям о снах.

– Хол! – закричал я мысленно, – Ты видела мой сон?

– Видела… Момент… Фиксирую память.

По нейронам внутри черепной коробки пробежал холодок и я вспомнил, что мне снилось. Надо же… Вот это бред.

Мне приснилось, что я оказался то ли в темной пещере, то ли в темном зале. Я там стоял один, ощущая тиски одиночества, сжавшие сердце. Тени окружали меня. Тени и тьма, в которых прятались фигуры. Они как пауки, обступили меня. Я чувствовал опасность и чужое желание поглотить меня. Я пытался бежать, но всё было тщетно. Как бы я не выкладывался, темнота и фигуры оставались рядом.

– Хол, что это было?

– Сон. Кошмар.

– Но до этого я не видел сны.

– Или не помнишь их, – в голосе субличности звучало нешуточное сомнение. – Прости, Эрик, я не разбираюсь в теме. Твоя мама ничего не оставила на этот счёт. Сны – это просто сны.

– Тогда почему мне так жутко?

– Я не знаю.

Встав и осмотревшись, понял, что до общего подъема ещё далеко. Но спать больше не хотелось. Я лег, попытался успокоиться, восстановил дыхания, обдумывая сон. Замкнутое пространство, тени и пауки, желающие меня сожрать. Ну и дурь. С такими снами и реальной жизни не надо. Разумом я понимал, что это ерунда, надо забыть и не париться, но мысли возвращались к сну раз за разом.

Первой в нашем блоке проснулась Аби. Я услышал легкий шорох, открыл глаза и заметил силуэт девушки. Она чуть хромала, но уверенно выскользнула наружу, никого не потревожив.

Я поднялся и скользнул за ней. Одеваться не надо, мы все спали в одежде. Здесь нет одеял, лишь тонкий лежак. Спать на жестком я давно привык. Как и на грязном. А ещё привык ходить в одной и той же одежде, не менять белье, а в душе бывать раз в неделю или когда в этом возникала необходимость. По тому, как выглядел раб злости, легко сделать вывод, насколько он успешен в драках.

Неудачники, которым выпадало чаще проигрывать, чем побеждать, ходили грязные и в рванье. От них несло застарелым потом и безнадежностью. Помыться – один паёк. Помыться с мылом – пять пайков. Новая кофта – десять пайков. Штаны столько же. Обувь двадцать пайков. А если хочешь одежду нормального качества, умножай на два. Если хочешь лучшее, что здесь есть, то на четыре. Добротная кожаная куртка стоила сотню пайков, то есть полсотни монет. Цены зверские. Зато такая куртка, как ходили слухи, сможет приглушить удар и даже выдержит попадание ножом. Лично я в этом сомневался, да и не рассматривал такие покупки всерьез. Слишком дорого.

Аби нашлась стоящей на улице. Она огляделась по сторонам, постояла, а потом села у стены.

– Ты чего здесь? – спросил я.

– Просто сижу, – ответила она и зевнула.

– На работы сегодня пойдешь?

– Конечно. Есть то надо.

– Хорошо. Я с вами пойду.

Аби кивнула, принимая помощь. Мне самому идти было не обязательно, но не хотелось, чтобы с девушкой опять что-то приключилось.

* * *

Сегодня нам досталась работа в шахтах. Ненавижу эти места… Тут душно, темно и тени щекочут нервы. А ещё горы иногда дышат, от чего случаются обвалы. Сомневаюсь, что они именно «дышат», но местные работники говорили именно так.

Мои представления о шахтах за последние месяцы сильно изменились. Я увидел гораздо больше. Да и когда не надо ничего носить, а времени свободного много, то вольно невольно задумываешь, что вокруг и начинаешь изучать местность. А ещё разговоры слушать и делать выводы.

В горах шла постоянная выработка. Здесь трудились тысячи горняков. Добывали руду, сортировали её, рыли и укрепляли проходы. Сложно сказать, сколько здесь людей трудится. В одном месте я максимум человек сто за раз видел. Но шахт то много… Я насчитал девять разных мест, где довелось поработать. Плюс сами шахты тянутся на многие километры вглубь. Иногда приходилось долго топать ногами, чтобы прийти в нужное место.

Рабов страха использовали, как дешёвую рабочую силу. В основном для носки земли и камней в труднодоступных местах, где техника не справлялась. Она здесь тоже была. Тележки для вывоза руды, копатели, машины с мощными бурами. Видел я их только мельком и издалека, но пару раз бывало из тоннелей доносился жуткий грохот. Впечатлительные рабы страхи от этого в ужас приходили, поэтому местные объясняли им, что это обычные машины, ничего страшного. Угу, я помню, как обвал чуть не похоронил меня под землёй.

Место работы выбрала Аби. Пошла туда, где больше всего людей требовалось. Но я подозревал, что у неё есть и другие причины.

Девушка никогда не трогала рабов страха. Не помогала им, но и не издевалась. Её брат тоже вёл себя тихо. А вот Грог мог прикрикнуть. Но у него и нрав другой. Грог как неотесанный булыжник. Такой же грубый и суровый.

Аби заняла место в тени и замерла там, как статуя. Я стоял недалеко и поглядывал за ней. Ожидания подтвердились. Аби узнала тех, кто поймал её. Это было отчетливо видно по реакции девушки. Как он вздрогнула, как пристально смотрит, как уровень злобы внутри начинает копиться.

Я рассмотрел тех, на кого она обратила внимание. Эти сволочи тоже девушку заметили и помахали ей. Раздался смех, парни явно насмехались. Стояли они метрах в тридцати от нас и было не слышно, что именно послужило поводом для смеха.

– Хол, помнишь этих придурков? – спросил я, чувствуя, как внутри закипает холодная ярость.

– Помню, – субличность запоминала всё, что нужно. В том числе актуальный рейтинг, с именами и списками группировок.

Сейчас рабов злости сто девяносто три человека. Несколько умудрились погибнуть. Процентов семьдесят из них состоят в крупных группировках. Всего центров силы штук двадцать, но… Тут так сразу в хитросплетениях и не разберешься. Вокруг топа-десять обычно крутилось несколько небольших групп. Как сейчас…

Самый сильный из тех, кого я только что внес в свой личный черный список – это крепко сбитый, с объемными мышцами парень. Мощное тело само по себе выделялось на фоне худощавой толпы. Но у парня и других особенностей хватало. Обе руки заменены железом. Не самыми дешевыми протезами, а теми, что стоят прилично. Этой сволочи лет двадцать, он тут видимо давно зависает. Протезы выделялись тем, что на фоне мощных бицепсов, они, начинаясь от локтя, выглядели тонко и худо. Но я помнил, как этот парень дерется. Его удары сильны и опасны. Сжав металлической рукой, он может сломать кость.

– Его зовут Насл. Седьмое место в рейтинге. – прокомментировала Хол. – Трое сержантов. Всего в шайке тридцать шесть человек. Ещё сколько-то на подхвате.

– Сержанты кто?

– Кость – тридцать шестое место. Лом – сорок пятое. Пузо – шестьдесят пятое.

Хол подсветила парней. Они были здесь же. У всех троих вместо имени прозвища. Насчет Кости ничего не знаю. Лом любит ломать. Он часто пытался сделать захват и, если противник быстро не сдавался, то легко переламывал руку или ногу. Его считали жестоким и боялись. Те, кто ниже в рейтинге. Тех, кто выше, таким не проймешь. Пузо – он единственный парень, кто выглядел жирным. А если быть точным, то когда-то жирным, а потом резко похудевшим, отчего его кожа свисала лоскутами. Урод тот ещё. Его взгляд был сальными и похотливым, когда он смотрел на Аби. Сука… Урою.

– Эй, красотка! – вожаку надоело ждать и он подошёл к девушке, чтобы развлечься. На меня и взгляда не бросил, считывая, что в разы сильнее. – Ты так пристально на нас смотришь. Мы тебе нравимся? Хочешь предложить уединиться, чтобы ублажить настоящих мужчин?

Сзади раздался гогот. Ас и остальные попытались вмешаться и подойти к Абе, но их быстро оттеснили. Толпа в двадцать человек заполнила небольшое пространство на перекрестке тоннелей.

– Конечно, милый, – сказала приветливо Аби, от чего замерли все.

Я и сам в ступор впал, от её ласкового голоса. Девушка подошла вплотную к Наслу, а дальше… В её руке мелькнуло что-то острое, она ударила быстро. Парень вскрикнул, схватился за лицо и… Второй рукой поймал Аби за шею. Я увидел кровь на парне и понял, что если не вмешаться, то девушка останется без головы.

Влив энергию в мышцы, я ускорился, оттолкнул придурка, что загораживал мне путь и… В последний момент я успел пробить кулаком в бок Наслу. Тот согнулся под неестественным углом и отлетел на камни, где и затих. Девушку тоже отбросило в сторону, но она освободилась и закашлялась, зажимая руками горло.

Я дурак. Засмотревшись на Аби, пропустил удар в голову. Кто-то атаковал меня сзади. Качнувшись, я чуть не споткнулся, налетев на другого противника. Тоннели вмиг наполнились криками злости и ярости. На меня посыпались удары и мой мозг отключился. Тело действовало само.

Прикрыть голову, сжаться, вложить энергию, выбросить кулак вперед. Кто-то отлетает, но на его место встаёт следующий. Я бил и бил, блокировал удары, не чувствуя боли. Во мне проснулся дикий зверь, а тело выпустило на волю подавленную злость.

Когда вокруг образовалась груда скулящих тел, я прыгнул на следующих противников. Кто-то с радостью набросился на меня, а кто-то отшатнулся.

Осознал я себя хрипящим, прижимающимся к стене. Рядом валялась Аби, но я скорее догадался, что это она, чем рассмотрел детали. Один глаз заплыл, вторым я моргал, пытаясь разобрать, где нахожусь и что происходит. Тело болело так, что малейшее движение вызывало вспышку страданий. Сквозь шум в голове доносились чьи-то крики.

– Да вы охренели, твари! Я вас нахрен всех оштрафую, сволочи!

Какой-то здоровый мужик, кажется, смотрящий за шахтами, размахивал здоровенной киркой и угрожал всех нас закопать прямо здесь.

– Хол… – позвал я жалобно, – Что случилось?

– Ты чуть не потерял себя… – испуганно ответила она.

– Что… Что я наделал?

– Положил кучу народу, – ответила она с заминкой.

– Вот же срань.

– И не говори…

* * *

– Аби, я всё понимаю, но что это было? – спросил я, когда мы добрались до блока и повалились кто куда.

– Мне нужна была его кровь, – оскалилась девушка.

Ну как оскалилась. На лице живого места не осталось. Её в прошлый раз основательно избили, а сейчас ещё хуже сделали. Жутко смотреть. Я сам не лучше. Система мигала красным, показывая обширность повреждений. Исцеление уже началось, но мне как минимум сутки в себя приходить. Синяки, порезы, трещины в костях, разорванные связки, отбитые внутренние органы – и это несмотря на укрепление.

– Кровь? – выдавил я из себя удивление.

– Ага.

В блоке сейчас только мы вшестером. Досталось всем. Правда, парней вырубили в начале, поэтому их больше топтали, чем били. В той свалке чудо, что живы остались.

Главное, что я рассмотрел, это как полыхнуло тревогой, страхом и опаской от четверки. Они знали, зачем Аби кровь. Знали и боялись этого.

– Ты уверена? – спросил брат.

– Да, – коротко ответила она.

– Но ты не готова.

– Вот и научусь!

В который раз я задумался о странности их отношений. Не только брата и сестры, но и троицы парней, всей группы. Вроде как они из одного поселения. Что-то там случилось и им пришлось уйти в город. Парни старались оберегать девушку, при этом слушались её и ходили чуть ли не хвостом. Это было не так заметно, но если наблюдать, то бросается в глаза.

Мордобой закончился тем, что всех участников оштрафовали на пятьдесят монет. Работы парализовало. Рабы страха в ужасе разбежались, усмирить их никто не мог и… В общем, я не особо вдавался в подробности. Принял к сведению, когда сообщили про штраф и чтобы мы проваливали. Помог Аби и парням подняться, после чего вывел их наружу.

Как сам держался – не знаю. На каком-то ослином упрямстве. Если сейчас в блок ворвутся, чтобы отомстить, мне останется только принять смерть. Встать и дать отпор сил нет. Да и просто встать тоже.

Надо было расспросить про кровь, но я не заметил, как отключился. Организм всё же не выдержал издевательств.

* * *

Пробуждение вышло ещё хуже, чем отключение. Тело затекло и болело, мочевой пузырь требовал прогуляться до туалета, да и в душ придется заглянуть. Смыть с себя грязь и кровь, что засохла толстой коркой.

– Хол… – позвал я, поднимаясь и чувствуя, как скрипят мышцы, – Хочу обсудить, что вчера произошло.

– Ох, Эрик…

– Когда ты так вздыхаешь, мне становится страшно.

– Как людей пачками избивать, так ты не испугался, – хихикнула она. Нервно хихикнула. – Ладно, давай без шуток. Я точно знаю, что винить себя не стоит.

– Да я и не собираюсь. Меня другое беспокоит. Что это, святые мне в помощь, было такое?! Я потерял контроль! Я бил в полную силу, абсолютно не думая о последствиях!

– Это по-разному можно назвать. Кто-то скажет, что нервный срыв. А кто-то назовет тебя берсеркером.

– Кто это ещё такие?

– Воины, впадающие в ярость, от чего становятся сильнее. Есть практики, позволяющие за счет концентрированных эмоций усиливать себя в бою.

– Звучит не очень. Я не хочу становиться этим, как его…

– Берсерком.

– Ага. – внутренне кивнул я, выбравшись из блока. Чтобы добраться до выхода, потребовалось приложить титанические усилия. Мой организм сопротивлялся, как мог, требуя его не беспокоить.

– А ты и не обязан им становиться, – миролюбивого ответила Хол.

– Тогда я хочу изучить, что со мной было. Поможешь?

– Куда я денусь, – вздохнула обреченно субличность, будто я для неё тяжкий груз. – Попробуй сам восстановить картину событий. Что было первым?

– Я ударил Насла.

– Что было ещё раньше? – включила Хол менторский тон. Уверен, она могла бы за две минуты разложить мне всё по секундам и предоставить готовые выводы, но… Это противоречило принципам обучения и взросления! Мысли ворочались туго, поэтому это правило бесило, как никогда.

– Я наблюдал за Аби, – постарался я вложить как можно больше ворчания в эту мысль-образ.

– Что ты чувствовал?

– А, ты про это… Я чувствовал злость на то, что с ней сделали. Я хотел покарать виновников.

– Что ещё?

– Я чувствовал страх за Аби. Опасение, что ей причинят боль. Снова.

– А почему?

– Да хрен его знает, – покачал я головой на ходу. Туалет был уже близко.

Первые дни меня смущало, что субличность с женским голосом наблюдает за, скажем так, интимной частью моей жизнь. Как никак, она всегда со мной. Хол на это на полном серьезе заявляла, что отворачивается. Я же думал, что у неё в принципе нет такой функции и возможности, как отвернуться.

– На то может быть несколько причин.

– Хол, единственное, что я могу придумать, это симпатию к Аби. Ты на это намекаешь?

– Один из вариантов.

– Хочешь сказать, я влюбился?

– А это не так?

– Нет, – уверенно заявил я. – Прости, но обстановка не располагает к влюбленности.

В школе мне нравилась девочка. Мы гуляли с ней за руку и даже целовались. Мне нравились её длинные волосы, округлости и то, как она пахнет. Наверное хорошо, что мы с ней расстались за полгода до того, как школу накрыли ракетным залпом.

Аби была другой. Лысая, худая, похожая на мальчика, странная. Грязная, плохо пахнущая, в синяках. Может это и прозвучит цинично, но нет, я к ней совсем не испытывал романтических чувств.

– У людей есть инстинкт, – сказала Хол, прочитав мои мысли, – Самцы инстинктивно стремятся защищать самок.

– Эм… И? Хочешь сказать, что я инстинктивно хочу её защитить?

– А это не так?

– Ну… это больше похоже на правду, – задумался я, – Можешь отвернуться?