355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Роман Силантьев » Жизнь-копейка (СИ) » Текст книги (страница 8)
Жизнь-копейка (СИ)
  • Текст добавлен: 5 октября 2020, 23:00

Текст книги "Жизнь-копейка (СИ)"


Автор книги: Роман Силантьев


Жанр:

   

Роман


сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

   Николай Васильевич достал свой фотоаппарат, включил вспышку и предложил Анне Сергеевне провести Олю в свою комнату и там осмотреть её и сфотографировать все места ушибов. Затем он выбрал на компьютере самые выразительные синяки и напечатал фотографии. Олю они оставили ночевать у себя, постелив ей на диване в гостиной.


   Утром Николай Васильевич вызвал такси и они втроём поехали в свою местную больницу, где доктор осмотрел Олю и написал заключение о нанесении ей телесных повреждений. После этого, они уже на том же такси поехали в администрацию села. Алексей Анатольевич, прочитав заключение врача и просмотрев снимки, сказал:


   – Ну что ж, «нет худа без добра». Оставьте это мне, а вы поезжайте домой и ждите – я к вам заеду и всё расскажу, что мне удастся для вас сделать.


   Прошли долгих три часа, пока, наконец, джип главы местной администрации остановился возле их дома. Анатолий Алексеевич в распахнутой куртке быстро вошёл в дом и велел Оле быстро собраться и поехать с ним к опекунам – собрать свои вещи. На вопросительные взгляды Николая Васильевича и Анны Сергеевны он только пообещал: "Всё потом – всё потом. Нам « нужно ковать железо, пока оно горячо».


   Когда Оля оделась, Алексей Анатольевич сказал ей:


   – Мы войдём вместе, и ты соберёшь все свои вещи. И не стесняйся – они все куплены на ваши деньги. Постарайся ничего не забыть. У тебя там есть во что сложить?


   Оля подумала и отрицательно покачала головой.


   – Найдите, пожалуйста, какие-нибудь сумки или чемодан, – произнёс он, обращаясь к Анне Сергеевне.


   Анна Сергеевна принесла два баула и, свернув их, отдала Оле. И они ушли. Николай Васильевич и Анна Сергеевна остались в полном волнении и таком же неведении.


   – Не наломал бы дров Анатолий Алексеевич, – произнесла Анна Сергеевна.


   – Не думаю, что это случится, – ответил Николай Васильевич. – С его опытом работы в милиции, да ещё участковым, да ещё и начальником над участковыми – нет, не думаю. Уж он свою служебную карьеру под удар глупости не поставит.


   – Думаешь?


   – Уверен.


   – Может быть, теперь вам и не нужно будет регистрировать фиктивный брак?


   – Почему ты так думаешь?


   – Ну, если Алексей Анатольевич взял с них подписку о передаче нам девочки?


   – Если бы эти дела так просто делались, то и мы бы нашли такой подход к ним, а так, я полагаю, что тут дело в чём-то другом. Вот приедут и тогда, может быть, он нам расскажет – что и как.


   В таком духе они и беседовали, пока, наконец, не подъехал снова джип. Через минуты две открылась дверь, и Алексей Анатольевич втащил два баула, потом вошла Оля со школьной сумкой на плече и книгами в руках.


   – Принимайте вашу красавицу! – торжественно произнёс Алексей Анатольевич. – Она у вас просто молодец.


   – Мы это знаем, – подтвердила Анна Сергеевна. – Но как вам удалось её оттуда вытащить?


   – О! Это длинная история.


   Анна Сергеевна немного засуетилась, приглашая дорогих гостей. Оля и Алексей Анатольевич разделись и прошли в гостиную. Алексей Анатольевич сел в кресло, Оля и Анна Сергеевна на диван, а Николай Васильевич стоял, прислонясь к дверному косяку. Все молчали и ждали, что скажет глава администрации. И он, устроившись в кресле начал свой рассказ.


   – Вы же знаете, что это уже второй случай в этой семейке. Вот я и решил использовать ситуацию. А она складывается следующим образом: если сейчас довести дело до скандала, то у них заберут всех троих детей и уже больше не вернут, так как повторный случай. Вот, я и предложил им на выбор два варианта: либо они теряют всех детей, либо подписывают разрешение на брак Оли с Николаем Васильевичем, как мы с вами и договаривались. Естественно, что они согласились на второй вариант, так что – вот вам разрешение на брак и документы Оли, пока я не забыл.


   И он вручил всё Николаю Васильевичу, а Анна Сергеевна, в свою очередь, спросила:


   – Алексей Анатольевич, а нельзя было просто с них взять подписку об отказе от Оли или о том, что они согласны, чтобы она воспитывалась у нас?


   – К сожалению, смысла в таком отказе нет, так как он не имеет юридической силы. И раз это так, то, по прошествии некоторого времени, они могли бы предъявить вам требование, чтобы вы вернули Олю им, так как по официальным документам опекунами являются они. И всё, ничего поделать уже будет нельзя, так как наши бумаги о нанесении телесных повреждений уже не будут иметь той силы, как сейчас. Так что, я вам советую не терять времени, а ехать подавать заявление на заключение брака, а, может быть, даже и договориться, чтобы вас расписали раньше, хотя это и рискованно. Одним словом, я искренне желаю вам успеха в вашем благородном деле. Знаете, если бы вот так, каждая благополучная семья брала бы на воспитание хоть одного брошенного ребёнка, сколько бы душ детских мы спасли от людской пошлости и жестокости.


   – В этом вы правы, Алексей Анатольевич, хотя с виду ещё достаточно молоды, – сказал Николай Васильевич. – Конечно, молоды относительно нас, но мысли ваши делают вам честь.


   – Спасибо! Мой опыт работы в милиции научил меня всё видеть немного по-другому – реалистичнее, практичнее и всё во взаимозависимости.


   – Да, это уже философский взгляд на жизнь и действительность. Искренне желаю вам удачи в вашей деятельности в этой должности.


   – Делаю, что могу. Вы же понимаете, что мы тоже поставлены в такие рамки, что не особенно-то развольничаешься. Но вот вам помог, и я сам рад от всей души.


   – Спасибо вам, спасибо! – поблагодарила и Анна Сергеевна.


   После его ухода жизнь в новом семейном образовании завертелась и закружилась. Сначала они устроили дружное застолье, так как нужно было отпраздновать победу, да и поесть как следует за весь беспокойный день. Потом обсудили план ближайших действий. Было решено, что Оля школу пропускать не будет и завтра с утра отправится, как всегда, на уроки. После уроков же Николай Васильевич будет ждать её возле Афанасьевского магазина с такси, на котором они поедут в загс подавать документы.


   Собственно, так всё и случилось. В загсе их встретили довольно настороженно и даже несколько подозрительно. Тогда Николаю Васильевичу пришлось заведующей загсом наедине, в её кабинете, объяснить всё. При этом он показал ей фотографии телесных повреждений девочки, чтобы доказать истинность их благородных намерений. Для большей достоверности Николай Васильевич предложил ей позвонить главе их местной администрации, что, собственно, заведующая и выполнила с удовольствием, чтобы не попасть в неприятную историю. Тут же выяснилось, что она очень хорошо знала Алексея Анатольевича и его объяснений стало достаточно, чтобы от них приняли заявления. Кроме этого, Николай Васильевич попросил не устраивать никаких стандартных церемоний, а провести акт регистрации тихо, так же, как и церемонию развода. Заведующая посмотрела на него внимательно и тут же сказала:


   – Так вот откуда ваше лицо мне знакомо – вы же недавно разводились с своей супругой?


   – Совершенно верно, – подтвердил Николай Васильевич.


   – И вы только из-за этого и разводились?


   – Конечно.


   – И она согласилась на эту авантюру?


   – А как бы без неё я вообще смог воспитывать эту чужую, по-сути, девочку?


   – Да вы просто молодцы!


   – Спасибо!


   Обратно они уже вернулись на грузовой машине, так как купили для Оли письменный стол, настольную лампу и крутящееся, регулируемое кресло. И потянулись дни привыкания Оли к новому месту жительства, к совершенной новой обстановке и даже к новому распорядку дня. Теперь она приходила из школы, и ей не приходилось сразу наваливаться на гору посуды. Анна Сергеевна прекрасно вела домашние дела и у неё использованная посуда не залёживалась в мойке. Поэтому Оля обедала, съедая горячее первое и второе, заедала всё фруктами. Её новые опекуны вместе с ней в это время уже полдничали – пили чай. Потом Оля быстро мыла свою посуду (на этом она настояла сама) и чашки Анны Сергеевны и Николая Васильевича, одновременно рассказывая все школьные новости. Всё это занимало немного времени. Потом они ещё сидели в гостиной все вместе и обсуждали всё, что их волновало в это время. Духовная обстановка сразу сложилась очень благоприятной и Оле очень нравилась. Она просто купалась во внимании взрослых к себе, к своим мыслям и проблемам. Затем она шла в свою комнату выполнять домашнее задание.


   Анна Сергеевна и Николай Васильевич в это время потихоньку занимались своими делами или просто отдыхали – это зависело от погоды. Люди они были пожилые, и во многом их самочувствие зависело от погоды. Когда Оля заканчивала работу над домашним заданием, дело шло к ужину, и она помогала Анне Сергеевне накрывать стол и даже готовить. Анна Сергеевна понемногу учила её делать кое-что из того, что Оля ещё не умела. Словом, жизнь пошла обычным, нормальным порядком и Оля постепенно стала забывать то напряжение, в котором была постоянно в той семье. Больше того, она, как и её новые опекуны, которых она уже теперь считала своими родителями, стала регулярно читать книги и потом они ещё по этим книгам просматривали фильмы, которые были выпущены, а затем обсуждали их все вместе. Это было куда интереснее, чем в школе. Они обсуждали всё, что непосредственно каждого интересовало, что затрагивало их жизнь. Так для Оли началась настоящая школа жизни.








   А село есть село. Какими-то неизведанными путями информация о происшедшем и ещё о происходящем просочилась к людям и все обсуждали случившееся, но каждый на свой лад. И наверное семье Николая Васильевича досталось бы в этих суждениях тоже немало, если бы не то обстоятельство, что они, приняв на себя заботу об этой девочке, не будут получать никаких государственных пособий. Эта весть перебила и уничтожила все побочные мнения и суждения, и почти всё село поголовно оказалось на стороне и этой семьи, и Оли, и тех, кто их поддержал в данном деле. К Оле отношение стало ещё более тёплым со стороны её одноклассников. В обиду её никто не давал, даже учителям, если тем, вдруг вздумалось бы её за что-нибудь отчитать.


   Когда пришло время для регистрации брака Николая Васильевича и Оли, сама классная руководительница – Людмила Владимировна – предложила стать их свидетельницей со стороны Оли, а Гришка Майковский – сосед, то же предложил свои услуги, но со стороны Николая Васильевича. Гришка был моложе Николая Васильевича, но его дочь училась в одном классе с Олей и их семья была полностью в курсе всех событий.


   После двух часов дня, ближе к концу уроков, Николай Васильевич вызвал такси, забрал Григория и подъехал к школе. Вскоре вышли Оля и Людмила Владимировна, и они все вместе поехали в районное бюро ЗАГС.


   Они приехали за десять минут до назначенного времени. Запись прошла, как обычная бюрократическая процедура. Всё делалось без слов. Подготовленные документы были подписаны обеими сторонами и все присутствующие вышли так же спокойно, как и вошли. Никто из присутствующих даже не понял, зачем приезжали эти люди?


   Потом они сразу заехали в Отдел Социальной опеки и предъявили там свои документы и брачное свидетельство. После оформления каких-то документов, им объявили, что с этого дня государственные выплаты на гражданку Смирнову прекращаются, о чём, собственно, они знали и так.


   И только, после этого, они поехали домой. Оля ехала довольная. Во-первых, она теперь будет носить фамилию Николая Васильевича и её родная мать, которая отбывала большой срок за мошеннические операции, не сможет её разыскать – Оли этого не хотелось. Из-за её действий Оле пришлось испытать такое, о чём она теперь вспоминала с ужасом. Во-вторых, её теперешняя жизнь получила гарантию стабильности. Документы есть документы, и она теперь хорошо это понимала. Эти документы теперь защитят её от всяких случайностей. И как она сейчас была благодарна своим новым родителям.


   Николай Васильевич сидел рядом и так они ехали молча, пока не выехали за город. Тут, вдруг начались шутки и намёки на несуразность их супружеского союза, на то, как теперь всё объяснять людям?.. Но потом Людмила Владимировна сказала:


   – Пожалуйста, не сердитесь на нас. Я, например, так просто в таком сильном возбуждении от того, какое прекрасное дело мы сделали сегодня, что теперь этот день в моей биографии будет всегда праздничным. Как, оказывается, приятно, Николай Васильевич, делать добро людям. И особенно это приятно делать для тех, кто не в состоянии сам за себя заступиться. А вы как считаете?


   – Если бы я считал иначе, то не взялся бы за это дело сам, да и вас в него не втянул бы.


   Григорий молчал, но было видно по всему, что он полностью согласен. Правда, через некоторое время он сказал:


   – Я думаю, что, если бы люди не откликнулись на вашу благородную затею, вы бы один ничего не смогли б, сделать. Это так?


   – Абсолютно верно, Гриша. Пока в нас ещё сидит советский дух коллективизма, мы ещё много что сможем сделать.


   – Это верно, – поддержала его Людмила Владимировна, – Оленькины бывшие опекуны уже другого поколения и воспитания. Так вот, их интересуют только деньги. В приёмных детях они ищут только средство для собственного обустройства. И деньги большую часть они пускают в свой домострой, и ребята на этом домострое работают, как каторжные.


   И пока они в таком духе разговаривали о веяниях времени, таксист, как бы незаметно, привёз их к дому Соболевых Николая Васильевича и Анны Сергеевны. Теперь и Оля, согласно её заявлению в ЗАГСе, сможет поменять свою фамилию, и тоже будет Соболевой. А пока, их встретила приветливо Анна Сергеевна, у которой уже был накрыт стол по такому случаю. И Людмила Владимировна, и Гриша Майковский согласились быть их гостями. Даже таксисту предложили, но тот отказался, заявив, что он на работе.


   И потянулись дни, которые заполнены были обычными заботами, связанными с появлением ещё одного человека в этой квартире. О ней, о квартире, нужно сказать отдельно несколько слов. Когда Николай Васильевич и Анна Сергеевна приехали сюда, то был разгар приватизации колхозного жилья. Правда, он имел свои трудности для многих семей, так как была установлена сумма, которую должен был внести тот, кто желал приватизировать своё жильё. Сумма была значительной и далеко не всем по карману.


   Николай Васильевич и Анна Сергеевна сначала сняли отдельную избушку у местной жительницы. Избушка эта досталась ей по наследству, после смерти матери. Избушка была просторной, но довольно ветхой. Словом, она была в том состоянии, когда уже ни о каком ремонте или восстановлении и речи не могло и быть. Но вот однажды, к ним в гости пришла женщина и поделилась своей нуждой. У неё было пятеро детей разных возрастов и от разных отцов. При этом только старший работал в колхозе и был помощником матери. Жилось ей довольно трудно и она хотела уехать в Белоруссию, где были все её родственники, которые и обещали помочь ей.


   Для переезда в западную часть нашей огромной страны, да ещё таким «табором», требовались немалые деньги. Она могла бы выручить их, продав своё колхозное жильё, но для этого его нужно было приватизировать. Приватизация в этом колхозе стоила 75 тысяч рублей, в то время, как по всей стране она шла, практически даром. Естественно, что денег таких у неё не было. Но до неё дошли слухи, что вновь приехавшие Соболевы ищут подходящее жильё и вот она пришла к ним с предложением: помочь приватизировать и затем купить её дом.


   Когда Соболевы узнали, в каком доме она живёт, уговаривать их долго не пришлось. Когда они приехали сюда, продав свой современный дом под Петербургом, то мечтали купить что-нибудь солидное. И, конечно, никак не избушку. Но от такого везения они оба были просто в восторге. Им предложила женщина трёхкомнатную секцию в двухквартирном коттедже. Они с радостью откликнулись на её предложение и взяли всю деловую часть её проблемы на себя. Вся процедура приватизации и покупки заняла всего неделю. Они же помогли отправить контейнер и всю семью этой женщине.


   В итоге, они стали собственниками этой квартиры, которая, правда, была, по местным традициям, без каких-либо удобств. Мало того, в том помещении, в котором должна быть ванная, у предыдущей хозяйки стоял телёнок и всё, что осталось после него, было там в хорошо засохшем виде. Пришлось засучить рукава и, прежде всего, отмыть эту квартиру, чтобы она была похожа на таковую. Но это было не всё. Николай Васильевич, прибыв с западной части нашей страны, привёз с собой уже и другую культуру быта. В своём загородном доме под Петербургом он опробовал и установил все современные средства, обеспечивающие нормальные удобства в частных домах не хуже, а даже лучше, чем в коммунальных городских домах и квартирах. Лучше хотя бы потому, что здесь удобства не зависели ни от каких графиков коммунальщиков, а работали только для хозяина и под его присмотром. Так что, никаких сезонных ремонтов и отключений не было и в помине.


   Разумеется, что и здесь он стал всё это сооружать и устанавливать. Скважина, потом водогрейная электрическая колонка, затем сливная биосистема и, как следствие, ванная, тёплый туалет и горячая вода везде, где она требовалась, в дежурном режиме.


   Оля, оказавшись в таком удобном жилье, где, к тому же, имелся стиральный автомат, была приятно удивлена и стала восхищаться ещё больше своими новыми родителями. В распорядке её дня произошло много приятных изменений. Всю основную работу по дому выполняла Анна Сергеевна. Она это делала легко и незаметно потому, что любила свои дела. Благодаря этому, они все вместе стали совершать прогулки по лесным дорожкам, которые тоже протоптали Николай Васильевич и Анна Сергеевна. Благодаря этому, появилось время для чтения книг – о чём она и мечтать не могла в той семье. Тем более, что там чтение книг вообще считалось пустой тратой времени. Что касается телевизора, то в этой семье его тоже смотрели, но в определённое время. Фильмы, например, Николай Васильевич выбирал заранее и записывал их, затем он вырезал всю рекламу и потом они уже все вместе смотрели фильм без реклам. Хорошие фильмы, или просто понравившиеся, он оставлял, а всё остальное стиралось и записывалось что-то новое.


   Примерно половина фильмов была из старого, советского времени. Они очень нравились и Оле. В них не было бессмысленной суеты современных фильмов и добро было не в виде подачки судьбы, а в следствии нормальной жизни людей в целом. Это Оля стала понимать всё больше, по мере того, как они просматривали старые фильмы, да ещё и обсуждали потом. Её новые родители жили в то время и подтверждают всеобщее утверждение, что люди жили достаточно бедно, но всё, что нужно для жизни у них было. Кроме этого ещё было единство и естественное дружелюбие, которое сейчас напрочь отсутствует, и особенно среди молодёжи. В молодёжной среде уже «царствуют» супермены и наиболее сильные. В среде более старших превалируют те, кто богаче, чей доход выше. И уже ни о каком единстве и речи нет. Обычная буржуазная обособленность. Помощь и взаимовыручка остались реально только в кино.


   И пожалуй главным противоречием современности для молодёжи состояло в том, что с одной стороны, чтобы выжить, необходимо приспосабливаться к буржуазным отношениям, но с другой, чтобы остаться человеком, необходимо всё знать о недостатках буржуазных отношений и помнить о них постоянно. Вот в этом-то и помогали Оле разобраться и Николай Васильевич, и Анна Сергеевна.


   Незаметно для себя Оля стала, вдруг, значительно лучше успевать и по всем предметам. А всё дело в том, что она стала спокойнее и все домашние задания выполняла, находясь в хорошем настроении. К этому ещё можно добавить то понимание необходимости учиться, которое стало приходить к ней, как результат общения с новыми родителями. В их семье отношение к книгам, к знаниям, было почти культовым. Теперь и Оля стала перед сном обязательно читать, как и её новые родители. Она уже не могла их называть мачехой и отчимом. Её уважение к ним было столь высоко, что она теперь безоговорочно считала их своими родителями.






   Пришёл май – месяц, в котором школьники заканчивали свой учебный год. Сразу после дня победы 9-го мая, Николай Васильевич поехал к газовикам, чтобы окончательно договориться о продаже своей квартиры. В той конторе, где он договаривался предварительно о продаже, его тут же свели с тем инженером, который и хотел поселиться в сельской местности. Владлен Максимович, так звали этого инженера, был молодым, сорокалетним мужчиной. Он тут же выразил желание посмотреть предлагаемое жильё своими глазами. Они вызвали такси и вместе поехали смотреть квартиру.


   Сидели рядом на заднем сиденье и разговаривали. Выяснилось, что Владлен Максимович родом из Тюменской области. Вырос в семье таёжного охотника. Но, став взрослым, решил, что по нынешним временам эта профессия не соответствует требованиям времени. По этой причине он уехал в Ленинград к родственникам и поступил в химико-технологический институт. Стажировался в Киришах и там же нашёл тему для кандидатской диссертации. Потом работал в Ноябрьске и ещё в двух городах Тюменской области, пока не получил назн6ачение сюда. К моменту назначения Владлен Максимович уже считался признанным специалистом в области наладки нефте– и газоперерабатывающего оборудования.


   Охоту, однако, он любил, да и жить предпочитал где-нибудь поближе к природе. У него была семья, которую он собирался перевести сюда, чтобы жить вместе, это жена и младшая дочь, которая даже ещё не ходила в школу. Старший сын останется в Тюмени у родителей жены, так как ему предстояло ещё два года учиться в школе. Такие сведения удалось узнать о новом знакомом Николаю Васильевичу.


   Когда они приехали, то попросили таксиста подождать минут 15-20, и пошли осматривать квартиру и всё, что к ней прилагалось: гараж с трактором, правда небольшим, и тележкой, хорошая циркулярная пила и прочее оборудование для деревообработки в хорошем, срубленном из лиственницы, сарае. Квартира в коттедже вообще произвела весьма положительное впечатление на гостя. Увидеть прекрасно отлаженные системы удобств он просто не ожидал. Владлен Максимович был готов жить в деревенской избе, что не очень нравилось его супруге. Теперь он готовился её приятно удивить.


   Дальше, разговаривая о цене, Николай Васильевич предъявил документы: выписку из земельного отдела о кадастровой стоимости их участка земли, площадью почти в гектар, а так же выписку о государственной оценки стоимости их квартиры. Сумма получалась значительной – почти три миллиона рублей. Николай Васильевич вручил копии этих документов своему гостю и объяснил, что такая, и только такая сумма устроит их, так как им предстоит переехать в Петербург или его окрестности. Тот обещал вытребовать у предприятия именно ровно три миллиона рублей. Потом они обменялись номерами телефонов и гость уехал.


   Из школы пришла Оля и Николай Васильевич поведал ей о том, что уже покупатель их квартиры был у них сегодня, что квартира ему понравилась, и, если ему удастся уговорить руководство заплатить за это жильё ту сумму, которую мы просим, тогда мы поедем жить в Ленинград. Оля выслушала всё и, вдруг, осматривая всё кругом, сказала:


   – А вам не жалко будет отсюда уезжать? Здесь так удобно и уютно, я уже так привыкла к этой квартире, что боюсь, что там, может быть хуже.


   – Оленька, нас ведь всё равно будут выселять отсюда, как только их стройка будет приближаться к завершению. Просто нам тогда такую цену могут и не дать, а просто переселить в райцентр, где, для переселенцев и строят сейчас стандартные дома. А нам не хочется въезжать в муравейник. На старости лет жить в нём, становится невыносимо: из-за шума, из-за всяких отключений и прочих неудобств коммунального жилья.


   – А разве в Ленинграде мы не будем покупать квартиру? – с интересом спросила Оля.


   – Я надеюсь купить домик в пригороде. Удобства я сделаю и мы, надеюсь, устроимся не хуже, чем здесь.


   Олю удовлетворил такой ответ и она стала рассказывать о том, что происходит в школе.


   – Все учителя удивлены, как резко у меня повысилась успеваемость и теперь они в сложном положении, какие оценки выставлять мне итоговые, за весь год? У меня тогда они были куда ниже, даже двойки были. Эти-то оценки могут снизить мне средний балл по каждому предмету.


   – Оленька, ты не переживай, – сказала Анна Сергеевна, накрывая стол, – у тебя ещё два года впереди – успеешь и средний балл выправить.


   – Я постараюсь. Только у меня вот есть сомнения по поводу этого – мы же переедем в Ленинград, а, вдруг, там требования учителей ещё выше?


   – Об этом переживать не стоит, – вмешался в разговор Николай Васильевич. – Требования требованиями, а, если ты нормально будешь заниматься и слушать на уроках учителей, а не записки мальчикам писать, то успеваемость придёт сама собой.


   – Вот за это я вам ручаться могу, – торжественно ответила Оля. – Вы, Николай Васильевич, всё так мне хорошо объяснили тогда о ранней влюблённости, ранних отношениях, что я теперь слово себе дала – пока не закончу образование, никаких увлечений. Всё только на уровне дружбы.


   – Вот и прекрасно! – Воскликнул Николай Васильевич. – Мы очень рады, что не ошиблись в тебе. И, в свою очередь, будем рады тебе во всём помогать.


   Говоря это, он уже включил музыку – свои старые песни, которые очень нравились Оле, так как в каждой была какая-то своя история, своя неповторимая судьба. А неизвестный ей певец уже пел:


   "На Волге широкой, на стрелке далёкой


   Гудками кого-то завёт пароход.


   По городом Горьким, где ясные зорьки,


   В рабочем посёлке подруга живёт"...


   Песня так взволновала Олю, что она остановилась и вслушивалась в каждое слово. Какие это красивые слова! – думала она. – Как в них всё обычное преображается в волшебное, чарующее.


   Николай Васильевич и Анна Сергеевна тоже замерли и не мешали ей вслушиваться в песню, которая была из того далёкого прекрасного времени, когда они были молодые и учились сами по этим песням любить, чувствовать красоту и быть верными слову или данному обещанию.








   Через три дня после отправки контейнера Соболевы уезжали сами. Чемоданы и сумки уже были в багажнике такси, а набежавшие соседи всё прощались с ними и говорились приятные напутственные слова, обнимались и целовались. Наконец, машина тронулась и в след ей махали руками те, кто искренне желал им удачи и счастья. Хотя, что было желать, когда каждый понимал, что они и так счастливы и по-хорошему завидовал им. За несколько месяцев, что Оля прожила у Соболевых, она очень изменилась. И изменилось в ней, буквально всё. Она стала учиться только на пятёрки. Учителя не могли нахвалиться ею и её успехами. Оленька стала ходить по-другому – её научила Анна Сергеевна, как бывшая гимнастка. Оленька выпрямилась и стала выше ростом. Она стала смело смотреть в глаза всем встречным и со всеми всегда приветливо здоровалась. Всё село восхищалось переменой, произошедшей в ней. И теперь им все желали счастливого пути.


   Во время проживания у Соболевых Оле пришлось решить одну непростую задачу – как называть своих новых опекунов. Она была готова называть их папой и мамой, и делала бы это охотно, но пришлось весьма подробно и тщательно обсудить этот вопрос с ними. Николай Васильевич сказал, что по возрасту они больше подходят ей в бабушки и дедушки. Но это Анна Сергеевна ответила решительным протестом, хотя, когда они посчитали по возрасту, то, действительно у неё получился возраст, когда она уже никак не могла родить. В таком случае и у неё возникли сомнения, но Оля продолжала настаивать на своём желании, а возраст – не помеха. Пусть у меня будет мама и папа, и такие, каких я и хотела всегда иметь.


   Анну Сергеевну это так растрогало, что она даже прослезилась и, обняв Олю, очень крепко к себе прижала. На том они и порешили. Обоим было приятно, что у них появилась такая дочь. Когда они стали обращать на неё внимание, девочка выглядела совершенно забитой и потерянной. Она и ходила всегда согнувшись, глядя только под ноги. Теперь же эта девочка выглядела так, словно это была чемпионка мира по гимнастике, возвращавшаяся домой с чемпионата мира. Ясный, открытый взгляд её миловидного лица делал её очень привлекательной.


   Ещё на вокзале Николай Васильевич заметил, как некоторые юноши с интересом поглядывают на их Оленьку. Он непроизвольно переглянулся с Анной Сергеевной, которая тоже это заметила. Но им было так же приятно, что Оля сама, словно и не замечала этих вызывающих взглядов. Её в данный момент занимал сам процесс предстоящей поездки через всю страну, что само по себе было значительным событием в её короткой девичьей судьбе. Она вся светилась в ожидании, что и как будет дальше. Ей очень хотелось потом стоять и смотреть в окно – какие места будут они проезжать и чем они отличаются от тех мест, где Оля жила до этого.


   Правда, поезд «Россия» проходил их станцию уже поздно вечером и, буквально через час, становилось уже темно. Но ехать им предстояло почти шесть суток, так что перспектива посмотреть в окно вагона была более чем реальная. Кроме этого сам проезд в поезде дальнего следования был для неё интересен: как они там устроятся, где будут спать, как будут питаться всю длинную дорогу, – всё это было интересно для Оли и полностью занимало её внимание.


   Они должны были ехать в купейном вагоне, где в купе было четыре места, а это значило, что будет с ними ехать кто-то чужой. И это Оле казалось как-то неловко и неприятно. Хорошо бы они ехали только вместе, одной семьёй, но это было, наверное не возможно, – так думала она. А Николай Васильевич, который поездил в своё время по стране и немало, тоже беспокоился об этом, но уже по другой причине. Анна Сергеевна была сердечницей и по этой причине никаких случайностей, тем более неприятных он допустить не мог. Поэтому-то он и выкупил всё купе, но спутницам своим об этом ничего пока не говорил. Только при посадке его секрет выдала проводница, которая, проверяя билеты, воскликнула:


   – А где же четвёртый пассажир?


   И Николаю Васильевичу пришлось ей всё объяснить, свидетелями чего были и его дамы, которые сначала удивились, а потом, вдруг, обрадовались несказанно. Их это несколько возбудило и в вагон они вошли уже совсем с другим настроением. Все переживания по поводу оставленного жилья, по поводу предстоящей неизвестности, вдруг сменились неожиданной радостью, что вкупе не будет посторонних и их предстоящее путешествие получило неожиданную приятную окраску. Впрочем, это всего лишь среднее представление о переживаниях двух людей женского пола, но разных по возрасту и целям в жизни, а так же представлениям о ней.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю