Текст книги "Жизнь-копейка (СИ)"

Автор книги: Роман Силантьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

   – А вот это мне не понятно. Мы что, снова в область веры в Бога возвращаемся?

   – Вы, Ольга Николаевна, с такой детской непосредственностью задаёте такие вопросы, над разрешением которых билось не одно поколение учёных. И, естественно, ответить на него в двух-трёх словах просто не возможно. Вот скажите, ваш теперешний отец, Николай Васильевич, он вам говорил когда-нибудь о новой в науке ноосферной теории?

   – Да говорил.

   – А вы не спрашивали его, откуда он о ней знает?

   – Нет.

   – Понятно. Значит, он читал где-то и вообще в курсе этих открытий. Вот я вам и поссовету, спросите его об этом – что он вам ответит. Если вас ответ не удовлетворит, тогда мы с вами отдельно об этом поговорим. Вопрос этот очень важный. От его понимания будет зависеть, сможете вы, в последствии, пользоваться этой теорией или нет.

   На обратном пути Саша первым начал разговор, спросив:

   – Ну, как консультация – прояснила что-нибудь для вас?

   – Послушайте, Саша, откуда он про меня столько знает? Я сначала подумала на вас, что вы ему рассказали про меня, но там были моменты, о которых мы с вами вообще не говорили, вот что удивительно?

   – Меня это тоже поразило. И кстати, о каком он ещё вашем друге говорил?

   – Он, очевидно, имел в виду мужа – тот для меня является настоящим другом. Он мне показывает Ленинград, все его достопримечательности и учит, что очень важно, я считаю, понимать и чувствовать этот город. В нём есть какая-то особенность духовная. Даже я, явившаяся из глухой провинции, ощущаю эту особенность. Она благотворно действует на меня. Стоит мне приехать в сам город, как во мне всё внутри меняется к лучшему. И я не шучу – говорю совсем серьёзно.

   – Я понимаю, – ответил Саша.

   Оля чувствовала некоторую неловкость от того, что говорит неправду, относительно мужа, но сложность её положения вынуждала на подобные заявления. А Саша через некоторое время спросил:

   – Значит, у вас всё хорошо?

   – Я думаю, что «да».

   – Значит, мне просто показалось, что ваш интерес к тому, что я рассказывал, продиктован некоторой неустроенностью в семейной жизни?

   – Нет, Саша, вам просто показалось. А то, что вы рассказали, действительно меня интересует и я над этим уже ломала голову сама, а сегодня мне ваш руководитель по эксперименту мне столько интересного рассказал и посоветовал, что у меня просто гора с плеч свалилась. И вот за это я вам очень благодарна. Я думаю, что у меня ещё могут появиться вопросы, так что, буду надеяться на то, что вы не откажитесь на них ответить.

   – Разумеется.

   Оля, не смотря на то, что формально уже была замужем, за что к ней и обращались уже по имени отчеству мужчины, которые об этом знали, всё-таки оставалась ещё девочкой совершенно неиспорченной в моральном и нравственном отношении. Она просто жила и сходилась людьми по интересам в открытую, без каких-либо побочных мыслей и целей.

   Глядя на неё, Саша интуитивно чувствовал нечто такое и по-этому он даже рассердиться или обидеться на неё не мог. Он был очень благодарен ей за то доверие, которое она ему оказывала своим вниманием и интересом к его проблемам, как к своим. И он впервые получил возможность сдружиться с девушкой, но так, что дружба эта стала для него главнее всего на свете, хотя он и понимал, что в плане развития этой дружбы у них перспектив не было никаких. Её отзыв о муже окончательно развеял в нём все надежды.

   Домой Оля вернулась, как всегда, к обеду. Её состояние было несколько возбуждённым и, конечно, не осталось не замеченным её родителями. Но Анна Сергеевна просто молча улыбалась, а Николай Васильевич улыбался с некоторой хитринкой в глазах. Но они ни о чём её не расспрашивали и обед прошёл почти молча.

   Но вот обед закончился и, пока Оля с Анной Сергеевной убирали посуду и наводили порядок в столовой, Николай Сергеевич, сидевший с газетой в руках, в конце всей процедуры, вдруг, спросил Олю:

   – Ну, как там поживает Марк Анатольевич? Я давно его уже не видел.

   Олю этот вопрос удивил ещё больше, чем познания Марка Анатольевича о ней. Она сразу несколько смутилась, но потом сама спросила:

   – А откуда вы о нём знаете?

   – Оленька, – хитро улыбаясь, произнёс Николай Васильевич, – я знаю больше, чем твой Марк Анатольевич.

   Анна Сергеевна, тем временем была удивлена не меньше Оли и с интересом переводила

   взгляд свой с одного на другую и обратно. А Николай Васильевич продолжал:

   – И так, ты сегодня была в лаборатории Института Общей Физиологии имени академика Павлова – правильно я говорю?

   – Да, – совсем опешив, отвечала Оля.

   – Была вместе с Сашей (твоим новым знакомым), который заинтересовал тебя рассказом о своём удачном избавлении от психоза коммуникабельной функции. И тебя заинтересовал вопрос о наличии у тебя защитной ноосферы. Так?

   – Да, – снова подтвердила Оля.

   – Замечательно! Но ты не хочешь поделиться с нами тем, что тебе там сказали?

   – Я с радостью всё расскажу, хотя и сама не всё поняла, – ответила с некоторым облегчением Оля.

   – Это ничего, надеюсь, мы вместе разберёмся.

   – Марк Анатольевич так и сказал, чтобы я по всем неясным вопросам обратилась к вам, папа. – Оля впервые назвала его папой, но она не чувствовала никакой неловкости от этого. Она теперь была уверена, что, раз личная ноосфера Николая Васильевича теперь служит для неё Ангелом-хранителем, значит она теперь его дочь по всем законам природы.

   Николай Васильевич подошёл к Оле и, обняв её за плечи, поцеловал её в висок, а потом сказал прочувствованно:

   – Спасибо тебе. Доченька! Не знаю почему, но у меня всегда было такое ощущение, что ты и есть моя дочь. По этой причине я и боролся за тебя ещё тогда, когда ты была совсем маленькой. И это ещё не всё. Если бы ты не понравилась Анне Сергеевне, ничего бы этого не произошло. А так, ты и её можешь считать своей мамой.

   – Да, конечно же! – Воскликнула Оля. – Я её ещё раньше, чем вас стала называть так. Просто, перед вами, мне всегда было немного страшновато.

   – Неужели?!

   – Да-да, милый! – добавила Анна Сергеевна. – Я сколько раз тебе говорила, что хорошо, что ты себя не видишь со стороны, а то бы ужаснулся – у тебя всегда такой строгий, неприступный вид, что любой пыл охладит.

   – Я представляю, как трудно вам было полюбить меня, девочки мои!?

   – Ну, такие мы уж женщины существа, что нас ничто не может остановить, если что понравится, – произнесла Анна Сергеевна.

   – Тогда мне повезло с вами обоими.

   – Очень важно, чтобы ты это никогда не забывал, – сыронизировала Анна Сергеевна.

   – Постараюсь.... А сейчас вернёмся к вопросу, который Оля хотела мне задать....

   – Марк Анатольевич назвал ноосферу, которая меня опекает, «Ангелом-хранителем». И меня это несколько смутило – мы что, снова возвращаемся к вере в Бога?

   – Ах, вот в чём дело? Придётся тебе кое о чём рассказать.

   Они перешли в общую комнату и расположились поудобнее. Анна Сергеевна улеглась на диван, с которого она всегда смотрела телевизионные передачи. Оля уселась в её ногах, а Николай Васильевич остался стоять, заложив руки за спину – так он всегда что-то основательное разъяснял, расхаживая по коврику туда-сюда.

   – Сначала я раскрою тебе небольшой секрет. Марка Анатольевича я знаю давно. Мы когда-то работали вместе в лаборатории, изучавшей вопросы ноосферологии. Я тогда уже работал над докторской диссертацией, а он над кандидатской. Кстати, он был самым молодым у нас в лаборатории. Я-то уже давно на пенсии, а он, я полагаю, ещё не достиг пенсионного возраста. Но не в этом, собственно, дело. А мы с ним оба остались в России, когда нашу лабораторию закрыли, как и тему, над которой мы работали.

   – А почему? – удивилась Оля.

   – Видишь ли, Оленька, власть имеет беспардонное свойство охранять свои устои и любыми средствами. И если даже в науке появляются какие-то открытия, которые могут поколебать устоявшийся режим, то к этим открытиям относятся, как к государственным преступникам.

   – Неужели это так?

   – Именно так. На нашу тему наложили гриф «Совершенно секретно» и все наши отчёты ушли в тайники власти. А нам объявили, что для этих открытий ещё не пришло время. Ну, четверо наших сотрудников уехало за границу, а мы с Марком остались здесь. Только он, как биолог по образованию, устроился в Институт физиологии, а я, как гуманитарий, пошёл преподавать в школу – выше мне не разрешили. Но с Марком мы всё время держали связь, так как оба продолжали самостоятельно работать над нашей темой.

   – А так можно? – удивилась Оля.

   – А почему нет? Тем более, что за время работы нашей лаборатории мы набрали столько материала, что нам хватило его буквально на десять лет, чтобы обработать все результаты исследования. Кроме этого, я ещё собирал материал в школе, а Марк в своей лаборатории по исследованию рефлекторной деятельности.

   – Понятно теперь, откуда он всё знал, когда меня встретил – от вас, конечно? – хитро спросила Оля, переглянувшись с Анной Сергеевной.

   – Вот и прекрасно, что мы разобрались. Просто, ему позвонил твой Саша и спросил разрешение приехать на консультацию. Марк расспросил его о тебе и понял, что речь идёт о нашей дочери. Тогда он позвонил мне и расспросил меня обо всём. А, после твоего визита, тут же снова позвонил и всё рассказал мне. Вот такая нехитрая комбинация. Однако, давай поговорим о том, о чём ты спросила меня – не возвращаемся ли мы невольно в религию?

   – Это и интересно, и важно. Как, например, называть: просто ноосфера, личная ноосфера или всё-таки «Ангел-хранитель»?

   – Мы, когда стали заниматься ноосферой, как физической природной субстанцией, состоящей из волнового энергетического поля очень высокой частоты колебаний, уже и не думали ни о каком Боге, да и речи быть о нём не могло. Всё дело в том, что в природе нет такой субстанции, как Бог. Вот такая субстанция, как Оля Соболева, есть. Вот она – даже потрогать можно, а такой субстанции, как Бог, просто нет.

   Оля и Анна Сергеевна переглянулись, улыбаясь, а Николай Васильевич продолжал.

   – Мы в своих исследованиях шли совершенно ещё неизведанным путём и можно сказать, что процесс этот сам руководил нашими действиями и направлением наших поисков. Ведь начали мы его с общих положений Вернадского и Тейяра де-Шардена. Не буду вас посвящать в подробности, скажу только, что наша работа привела нас к первому любопытному результату – заключению, что в человеческой природе существуют правила, которые человек должен выполнять, если не хочет навредить сам себе. Но ещё к большему изумлению мы пришли, когда увидели, что все эти правила перечислены в, так называемых, «Христовых заповедях». Тут уж нам пришлось обращаться за помощью к историкам, которые вплотную занимались историей религий. И уж с ними вместе мы пришли к заключению, что сама «Библия» была написана не землянами, а пришельцами с других планет, так как в «Библия» написана в соответствии с законами природы, которые люди Земли ещё не знали тогда.

   – Неужели вы так уверены в том, что ещё где-то существуют или существовали цивилизации? – спросила Анна Сергеевна.

   – А как иначе думать, если весь окружающий нас мир существовал всегда до нас, и с тем же успехом будет существовать столько же, то есть всегда, после нас. Глупо было бы предполагать, что на протяжении бесконечного числа лет нигде, кроме Земли, не возникала цивилизация. Собственно, вы постарайтесь представить себе, что такое бесконечность и что из себя представляет промежуток времени «всегда»?

   – О-ой! – Воскликнула Оля. – Это невозможно.

   – Однако, это так. Мир существовал всегда и будет существовать тоже всегда. Он будет меняться, но будет всегда.

   – Для меня это непостижимо! – воскликнула Анна Сергеевна. – А ты, Оля, что скажешь?

   – Я тоже не могу себе такое представить. Впрочем, я ещё над этим никогда и не думала.

   – У тебя ещё всё впереди, – заключил Николай Васильевич. – И сразу, конечно, понять такое не возможно, но мы ещё не раз об этом побеседуем, чтобы ты начала мыслить философски, и тогда многие представления у тебя изменятся.

   – Это будет здорово! – воскликнула Оля.

   – Сегодня же, из всего того, что я тебе сказал, необходимо усвоить главное, что в природе всё происходит по строгим её законам. Причём, это касается той части живой природы, в которой она регулирует всё сама, и той части, что касается человек, не смотря на то, что она, вроде бы, дала ему свободу действий. На самом деле, эта свобода весьма ограничена строгими правилами, соблюдая которые, человек может рассчитывать на помощь природы и её содействие, или получать постоянные преграды, если он эти правила не соблюдает. Что касается религии, то ещё не так давно религия играла чисто консервативную роль в формировании общественного сознания. Теперь ситуация сильно изменилась – религия играет враждебную роль по отношению к человеческой природе, к природе и ноосфере каждого отдельного человека. А ведь, отношение человека с собственной ноосферой – тот источник, без которого не возможна эволюция человека, как вида. Даже простую родословную без этого невозможно выстроить. Только единая ноосфера объединяет людей в родословный клан, потомственную родовую линию. Современная наука это доказывает и даёт чёткие рекомендации по правилам взаимоотношения с собственной ноосферой. Только учитесь этому искусству, выстраивайте родословную и передавайте через неё свои лучшие качества.

   – Я запомнила ещё тот наш разговор о ноосфере, но вот мне не понятно, как я должна взаимодействовать со своей ноосферой? – спросила Оля.

   Николай Васильевич подошёл к книжному стеллажу, взял тёмно-зелёную книжечку с золотым теснением, открыл её и стал читать:

   – «Чти отца твоего и матерь твою, да благо тебе будет, и да долголетен будешь на Земле», – так написано в «Божьих заповедях», о которых мы уже говорили. Она стоит первой, после тех заповедей, которые непосредственно относятся к вере в Бога. И запись эта не случайна. Хотя сама библия не даёт никаких разъяснений, почему её нужно соблюдать. Просто нужно и всё. Мы же, занимаясь ноосферологией, открыли, что у каждого человека есть своя частотная ноосферная ниша, с которой идёт постоянный обмен импульсами, несущими информацию. При этом, чаще всего эта частота импульсов совпадает с частотой ноосферной ниши его родителей. Если, конечно, семья была нормальной. И в этом случае эта ноосферная ниша, в которой находится несколько человек, и является тем «Ангелом-хранителем» для человека, о котором говорится в Библии. С той лишь разницей, что Библия представляет этого ангела, как божественное создание в образе ребёнка или просто юного создания с крыльями; а ноосферология установила, что ноосфера – это волновой интеграл, включающий в себя все волновые функции человеческого организма. И чем больше людей входит в этот интеграл, тем мощнее и стабильнее импульсы, которые отражаются от этого интеграла и поступают в мозг человека.

   – А как это происходит? – снова не удержалась от вопроса Оля.

   – Все функции человеческого организма связаны с ноосферой. Волновой интеграл собирает в себе все волновые функции всех участков человеческого организма, включая психомоторику, которая регулирует работу этих участков и обеспечивает их саморегуляцию. Импульс из нашего организма идёт, неся информацию о состоянии дел, но этот импульс возвращается после сложения с тем, что хранилось в ноосферной копилке. То есть, он возвращается подправленным и уже принимает участие в работе нашего организма в качестве регулятора. Любая глупая мысль у человека, имеющего положительную связь с ноосферой, получает тормозящие импульсы. Если же у человека связь отрицательная с собственной ноосферой, то он получает импульсы, способствующие её развитию – и человек делает глупость.

   – Вот как интересно!– Воскликнула Оля и посмотрела на Анну Сергеевну. Та только добавила:

   – И не говори, Оленька. Я сама слушаю это всё не первый раз, но всегда Николай Васильевич находит какие-то новые для меня детали и моменты. И вот, в частности, мне хочется тебя спросить, а способность любить может передаваться по наследству?

   – По наследству может передаваться буквально всё, но нельзя забывать, что человек ещё и существо социальное, да примерно процентов на 60. А это значит, что многое будет зависеть от условий воспитания и проживания человека.

   – Понятно. И счастье тоже?

   – Счастье может испытать любой человек, включая преступников. Но оно разное: по времени и глубине, по своей качественной стороне – чем вызвано: добром или злом, альтруизмом или эгоизмом. Люди всё это знают, но они ещё не знают, что всё это зависит от их духовных корней в ноосфере, от их родословной и от того, на сколько поколений она распространяется. От исторической глубины родословной зависит глубина информативных залежей, из которых человек и черпает ту информацию, которая и корректирует его побуждения. И есть ещё одно важное обстоятельство – то, в каких отношениях с собственной родословной находится этот человек: положительных, отрицательных или серединка-наполовинку.

   – А вот это мне очень интересно, от чего зависит качество этой связи?

   – В основном, от двух факторов: выполняет ли данный человек природные правила в жизни; и насколько положительно он относится к тем людям, в чьей ноосфере он живёт. Даже, если этих людей уже в живых нет, то всё зависит, как этот человек относится к образам этих людей. Это понятно?

   – Вот это я и хотела услышать. Значит, «чтить отца и мать...», это с уважением к ним относиться?

   – А ещё лучше их любить! – добавила Анна Сергеевна.

   – Но я и люблю вас, – воскликнула Оля, – иначе не смогла бы вас называть папой и мамой.

   Оленька уткнулась Анне Сергеевне в колени и прослезилась, как и Анна Сергеевна тоже. Пока они справлялись с нахлынувшими на них чувствами, Николай Васильевич умилённо наблюдал за ними. В его жизни, под самую, можно сказать, завязку лет, вдруг произошло чудо, неожиданное, незапланированное, но весьма приятное.

   А тем временем Анна Сергеевна вновь задала вопрос:

   – Прости, Коленька, за глупые вопросы, но, раз уж они приходят в голову, значит... «это кому-нибудь нужно»? Ведь получается, что и несчастья могут быть спланированы в ноосфере?

   – Только, не спланированы, а зависят, опять же, от отношения с ноосферой. Исследования показывают, что все бытовые, житейские глупости происходят, когда импульсы первой сигнальной системы нашего мозга перехлёстывают, подавляют импульсы второй сигнальной системы. Обычно это происходит с людьми, у которых связь с собственной ноосферой ослаблена по каким-то причинам. Иммунно-тормозная функция не срабатывает. И человека начинает «нести». Причём, чем сильнее была развита чувственная система его до этого, тем дальше его заносит в совершении глупостей. Зависимость тут чисто математическая. Глубина раскачки равновесной системы зависит от величины исходных импульсов.

   – У меня тоже есть вопрос немножко каверзный, – робко начала Оля. – Ведь есть такие семьи, где родители сами провоцируют собственных детей на отрицательное к ним отношение. Вот, как тут быть?

   – Оленька, мне очень нравится, как ты мыслишь. Вопрос этот – один из главнейших в настоящее время. Я скажу даже больше, чем ты. В настоящее время благополучных семей по взаимоотношению с детьми, не так уж и много. Их вообще меньшинство.

   – А почему?

   – По нашим исследованиям выходит, что львиная доля вины лежит на современном телевидении. Оно, вдалбливая бессмысленные свободы в юные головы, настраивает детей против собственных родителей, то есть, против собственной ноосферы. И уже с юных лет дети начинают делать глупости, да ещё одну за другой, что, в конечном счёте, и портит им жизнь на всё оставшееся время.

   – Но бывают случаи, когда и сами родители подают повод к недовольству собой – или я не права? – вновь спросила Оля.

   – В жизни, как в жизни – всё бывает.

   – Так, я не понимаю, как же себя заставить уважать человека, если он вызывает обратные чувства?

   – А знаешь, Оленька, почитай рассказ Горького «Страсти-мордасти» и мы потом с тобой поговорим.

   – А он есть у нас?

   – Есть-есть, – подтвердила Анна Сергеевна.

   Два дня Оля ходила достаточно серьёзной, но ни Анна Сергеевна, ни Николай Васильевич не тревожили её расспросами, так как они понимали, что она находится под впечатлением от читаемого рассказа. На третий день она, сразу после обеда, поблагодарив, ушла к себе наверх. И через минут пятнадцать-двадцать сверху донеслись отчётливые всхлипывания.

   Николай Васильевич и Анна Сергеевна поднялись к ней в комнату. Оля сидела за столом и плакала – такое впечатление на неё произвёл горьковский рассказ. Анна Сергеевна обняла её за плечи и прижала к себе. Оля не только не сопротивлялась, но ещё сильнее прильнула к ней и разрыдалась в полную силу. Всё накопившееся в ней прорвалось, вдруг, разом и она, не стесняясь своих новых родителей, дала выход накопившимся впечатления: и от книги, и от своих переживаний, и ещё от чего-то сложного и непонятного внутри её.

   Анна Сергеевна целовала её в голову и гладила её волосы. Николай Васильевич же, присел на Олину кровать и ждал, когда немного улягутся эмоции. В их жизнь вместе с Олей вошло что-то новое, настоящее и весьма привлекательное. И даже сейчас, когда Оленька переживала справедливый всплеск негодования и отчаяния, всё это было внутри их семьи, а потому ясным и вполне понятным, не требующим никаких лишних расспросов.

   А Оленька, тем временем потихоньку стала успокаиваться и вскоре, она уже сидела и

   улыбаясь виноватой улыбкой, вытирала слёзы. Потом она сама заговорила:

   – Я ведь всегда думала, что мне хуже всех на свете. А получается, что были и есть, наверное, люди, о судьбе которых не возможно даже думать без слёз.

   – Да, Оленька, в жизни ещё горя и несправедливости очень много, – согласился с нею Николай Васильевич. – А я потому тебе и рекомендовал прочитать этот рассказ, чтобы ты смогла с большим пониманием отнестись к тому, что я буду отвечать на твой вопрос. Готова ты меня выслушать?

   Оля утвердительно кивнула и села, выпрямившись. Анна Сергеевна села рядом с Николаем Васильевичем на кровать. А тот продолжал:

   – Ты помнишь, как Лёня из этого рассказа, отзывался о своей матери, которая всем казалась безобразной и совсем опустившейся женщиной?

   – Да. Он называл её смешной.

   – Вот. И ему она не казалась страшной и опустившейся, а почему, как ты думаешь?

   – Наверное потому, что, не смотря ни на что, она ему была матерью?

   – Именно! Именно! В его весьма ограниченном мире она была главным человеком для него, так как заботилась о нём и всё делала для него, что могла. Помнишь, как она сказала, что и живёт только из-за него. А для других она была павшей женщиной, достойной всяческого презрения. И в чём-то люди правы – может быть, не стоило так опускаться, опять же из-за него, и для него? Но дело, получается не в ней, а в нём, в его отношении к ней. И, рассуждая так, мы снова сталкиваемся с великим постулатом Эйнштейна, что всё в Мире относительно.

   – Если человек хочет, чтобы его жизнь складывалась в соответствии с его желаниями, а не вопреки им, то он просто обязан поддерживать связь с собственной ноосферой на положительном уровне. Связь с собственной ноосферой он может поддерживать через образы родителей. Положительной эта связь может быть лишь в том случае, если он испытывает и положительные чувства к своим родителям и их образу. Всё это – аксиома. Не выполняя её, человек обречён на сплошное преодоление трудностей, но без видимых результатов. Это вытекает из свойства интеграла. Функции в нём должны быть приведены к единому значению, а, если этого нет, то они выпадают из него, либо вносят искажения, понятно?

   – Понятно.

   – Исходя из этого, и необходимо строить свои отношения с родителями. И кто бы они ни были, и какими бы они ни были, нужно, прежде всего, их понять и принимать такими, как они есть. Если нет для этого сил или условия такие, что человеку неподсилу, тогда нужно понимать, что ты становишься безродным и будешь жить только в собственном информативном пространстве. Это, в свою очередь, обязывает быть вдвойне, а то и в тройне, осторожнее, чтобы не делать глупостей. И тут вторая сигнальная система должна стать главной в жизни этого человека, а чувства нужно оттеснить на второй план. Но люди об этом не знают пока, да и не многим это по силам – справиться со своим "я".

   – Всё-таки сложно всё это понять, – возразила Анна Сергеевна, – я который раз слушаю твои разъяснения и, всё равно, остаются вопросы.

   – Нужно было высшую математику изучать, и вопросов бы не было, все выводы сама смогла бы сделать.

   Анна Сергеевна только развела руками, а потом спросила Олю:

   – А тебе, Оля, понятно.

   – Понятна логика рассуждений, а этого, я думаю, достаточно?

   – Конечно, Оля! – воскликнул восхищённо Николай Васильевич. – Люди до сих пор не знают толком, что происходит в электрических проводах, однако пользуются электроприборами и получают то, что им нужно. В жизни нашей всё то же самое. Нужно выполнять природные правила и тогда результат будет положительный, либо их игнорировать, но результат будет отрицательный. Вот и вся сложность.

   Несколько дней Саши не было видно, даже в школе. Олю это и несколько тревожило, но и в той же мере успокаивало, что, может быть, всё разрешится само собой и ей не придётся решать уравнение с тремя неизвестными. Третьим она считала себя, так как пребывала в полной неясности чувств и намерений. Ей и Серёжей было интересно, и потерять его она боялась, так как он как бы давал ей надёжную опору. Всё, что исходило от него, придавало ей уверенность в себе и, в то же время, она видела перспективу свою ясно и чётко. Куда стремиться, в чём развиваться, – для неё не было загадкой.

   К Саше у неё было что-то совсем другое. Просто он притягивал к себе её внимание, а почему и зачем, она и объяснить не смогла бы. Вот такая была трудная ситуация.

   Только во вторник следующей недели Саша снова появился на своём ожидательном посту за мостом. Оля очень обрадовалась, увидев его. Ей нетерпелось поделиться с ним всем, что она узнала от Николая Васильевича. И, едва поздоровавшись с ним, она без вступлений сразу стала ему рассказывать всё. Видимо это желание поделиться было в ней столь сильным, что говорила она почти захлёбываясь, желая поскорее высказать всё, что хотела сказать. Саша впервые видел её такой – просто возбуждённой девочкой, но никак ни женщиной, какой она всегда ему представлялась.

   А Оля, закончив строгости правил взаимоотношений с ноосферой, тут же спросила его:

   – Скажите. Саша, как вот вы сами почувствовали, что отношения с родителями действительно положительно влияют на вас и ваши дела?

   – Да это было как-то само собой. Сначала мне приходилось всё время себя сдерживать, чтобы не ляпнуть очередную глупость или резкость, недопустимую в обращении с родителями. Но потом я стал замечать, что и в школе я становился всё более сдержанным. А главное, мне стало, вдруг, всё равно, что думают обо мне одноклассники и одноклассницы. Вот с этого момента и пошло всё совсем по-другому. Я вдруг увидел всех своих одноклассников совсем другими. Во-первых, я стал больше замечать в них их недостатки, а, привлекавшие меня ранее кажущиеся достоинства, сами куда-то подевались. Словом, я их увидел такими, как они есть, и выступать перед ними уже не захотелось. Да и девочки наши все такие задаваки, что мне стало смешно от того, что я так дорожил их вниманием.

   Оля слушала его и улыбалась. Ей был и интересно всё это слышать, и, одновременно, приятно то, как он отзывался о своих одноклассницах, которые всегда на них, девятиклашек, смотрели свысока.

   – А что, это очень интересно. Ну а у тебя не было ощущения, что твои родители постоянно наблюдают за тобой оттуда, сверху?

   – Было. Да оно и сейчас есть.

   – Вот и у меня появилось оно – говорю, а самой стыдно, что я, замужняя женщина, разговариваю с посторонним молодым человеком.

   – Так ты, всё-таки, серьёзно замужем?

   – А как ещё можно быть замужем?

   – Просто, как-нибудь, не по настоящему.

   – А так бывает?

   – Сколько угодно.

   – Очень интересно. Придётся мне уточнить, как я замужем?

   Так они, весело болтая, подошли к Олиному дому. Далее последовало вежливое прощание и они разошлись.

   Последний разговор с Ольгой Николаевной сильно расстроил Сашу. Оборвалась последняя ниточка надежды и он был сильно этим удручён. Когда, через день, он снова прибыл в лабораторию для заполнения бланков отчёта по эксперименту, а так же для собеседования, Марк Анатольевич заметил его унылое настроение и спросил:

   – Саша, тебя что-то огорчает в этой жизни?

   – Огорчает, Марк Анатольевич, и даже очень.

   – По условиям эксперимента ты обязан меня посвятить во все обстоятельства твоих переживаний. Во-первых, мы вместе поищем выход из трудной ситуации, а во-вторых, если не удастся найти достойный выход, тогда постараемся сгладить твои переживания. Так что, я тебя внимательно слушаю и хочу сказать, что это вполне в твоих интересах.

   И Саша рассказал всю историю знакомства с Ольгой Николаевной. Он не стал скрывать так же, что его влечёт к ней очень сильное чувство, справиться с которым он пока не может. Он так же успел пожаловаться, что Ольга Николаевна уже замужем, хотя ещё совсем девочка.

   Марк Анатольевич терпеливо всё выслушал и уточнил:

   – А не могла она на счёт замужества просто перестраховаться на всякий случай?

   – Нет, Марк Анатольевич, я видел её паспорт и штамп в нём.

   – Ну что ж, это очень серьёзное препятствие. И я скажу больше, что и преодолевать его смысла нет никакого.

   – Но почему? У неё ещё вся жизнь впереди....

   – Ты так полагаешь?

   – Конечно.

   – Не хотелось бы тебя огорчать или разочаровывать, но, как говорил Сократ: «Платон мне друг, но истина дороже». Ноосферология открыла многие секреты физиологических особенностей мужчин и женщин. Оказывается те свободы в отношениях мужчин и женщин, которые усиленно насаждаются современными идеологами, очень далеки от тех правил, которые устанавливает для них природа. И нарушать эти правила нельзя – поплатишься собственным счастьем, да ещё и выпадешь из общего процесса эволюции человека, как вида.

   – Но что это за правила?

   – Сейчас я тебе о них вкратце расскажу.... Помнишь, как я тебе рассказывал об индивидуальной ноосферной частоте?