Текст книги "Девушка с пистолетом "ТТ" "

Автор книги: Роман Каретников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

– Девочка там… – он мучительно попытался найти ещё какие-нибудь доводы, веские и убедительные, но не смог, и лишь добавил:

– Давай сейчас, а?

– Вдвоём? – скепсис Соломина явственно читался и в вопросе, и на его лице.

– Девочка там… – тихо повторил Рачек и, крепко сжав ружьё, повернулся к входу в дом.

Их спор разрешился сам собой, поскольку в этот момент входная дверь с шумом распахнулась, и на крыльцо вывалились двое парней в рубашках навыпуск и широких свободных штанах. Парней изрядно покачивало, огоньки сигарет, зажатых в зубах, прыгали, бросая красные блики на их лица. Парочка, грохоча тяжёлыми ботинками, спустилась с крыльца и, не утруждая себя тем, чтобы отойти хотя бы на два шага, принялась мочиться прямо возле него.

Рачек кивнул в сторону парней. Соломин медленно опустил веки в знак согласия. Они ринулись вперёд, как по команде, и в два прыжка одолели разделявшее их и бандитов расстояние. Один из тех уже начал поворачиваться, поправляя штаны, как приклад «Мосберга» врезался ему под нижнюю челюсть. Голову парня вывернуло на сторону, что-то противно треснуло, и он столбом рухнул в траву. Второй даже не успел заметить, что произошло. Соломин с разбегу опустил рукоять «Глока» ему на затылок. Будь в руках у Артёма «Беретта» или хотя бы плохонький «Макаров», череп у здоровилы наверняка бы треснул, а так он хлюпнул носом и стал крениться вперёд, вслед за своим сотоварищем. Артём придержал падающее тело и, не будучи сторонником галантного обхождения с бандюками, добавил ещё раз справа, в висок.

Рачек, перехватив ружьё, бесшумно вбежал на крыльцо. Входная дверь была приоткрыта, изнутри доносились всё те же голоса и музыка. «Сектор Газа», – некстати всплыло в памяти у Рачека название группы. Сзади послышалось дыхание Соломина. Они оба замерли на какое-то мгновение. Затем Рачек дулом толкнул дверь и ворвался в коридор. Время для него замерло, секунды потекли медленно и плавно.

Он бесшумно пронёсся вперёд, задержавшись у первого дверного проёма. Кухня. Обрывки бумаг, немытая посуда, грязь на полу. Никого, дальше.

Дальше была комната, в которой сидел Райдер со своим отребьем. Рачек ногой вышиб дверь и влетел внутрь. Три человека, сидевшие за уставленным бутылками и закуской столом, дёрнулись в разные стороны. Один схватил лежавший рядом с ним пистолет. «Глок» Соломина негромко чмокнул, и сразу же, более солидно, заявил о себе «Мосберг». Лоб парня украсился аккуратной маленькой дырочкой и тут же исчез, снесённый зарядом картечи.

– Лечь и не двигаться, – прокричал Соломин, – иначе…

– Всем кабздец, – подсказал Юрий Хой из динамиков объёмистого бумбокса.

Двое оставшихся, завороженно глядя на уставившиеся в их лица стволы, стали медленно опускаться на пол.

Рачек, ни слова не говоря, устремился к другой двери. Открыл он её тем же манером, что и предыдущую, и ворвался внутрь, сразу же метнувшись влево. Он сделал это как нельзя вовремя, разминувшись на долю секунды с пулей, ушедшей в дверной проём.

Абсолютно голый парень стоял в дальнем углу комнаты возле кровати и сжимал пистолет в подрагивавших руках. На кровати лежала Алина, без одежды, со связанными за спиной руками. Вид у неё был такой, что лицо Рачека стало страшным.

Парень вдруг бросил пистолет на пол и, вытянув руки перед собой, как будто защищаясь, закричал:

– Это не я. Подожди! Я не успел! Это…

Грохот ружья заглушил его слова. Гениталии парня размазало в кашу вместе с нижней частью живота. Его тело с размаху, как ком сырого теста, шлёпнулось о стенку и бесформеной грудой рухнуло на пол.

Рачек бросился к Алине. Увидев девушку вблизи, он почувствовал, как сердце его сжалось от горя. У виска Алины темнел багровый кровоподтёк, царапина шла через всю левую щеку, а разбитая нижняя губа покрылась коркой запёкшейся крови. Пятна крови были и на простыне между ногами Алины. Но хуже всего были её глаза. Они ничуть не походили на глаза шестнадцатилетней девочки, которые то улыбчиво, то серьёзно смотрели на Рачека всего лишь один день назад. Теперь это были глаза восьмидесятилетней старухи, видевшей всё в своей жизни. Глаза, выжженные дотла огнём, который и в эту минуту продолжал изнутри жечь её, причиняя мучения более страшные, чем просто физическая боль.

– Сейчас, сейчас, – шептал Рачек, нащупывая, ставшими вдруг негнущимися, пальцами, рукоятку ножа, укреплённого на щиколотке. – Сейчас, девочка моя. Теперь всё будет хорошо. Больше тебя никто не тронет.

Он, наконец, зажал рукоять ножа в ладони и неуклюже, словно пользовался им впервые, стал резать верёвку на руках Алины.

– Вот так, вот так вот, – приговаривал он, а в голове хороводом кружилась мысль, в которую он вцепился, спасая себя от волны безумия и слепой ярости: «Шесть! Их было шестеро. Шестеро, а не пятеро. Кто сказал, что их будет пять?»

Отбросив в сторону остатки верёвки, Рачек бережно накрыл девочку валявшимся рядом блестящим шёлковым покрывалом.

– Одежда твоя где? – спросил он, наклонившись к самому лицу Алины.

Та не произнесла ни звука, всё так же лёжа на кровати и безучастно глядя перед собой.

Рачек беспомощно оглянулся, шаря глазами по комнате. То, что он искал, лежало на кресле в дальнем углу. Юбка и лёгкая воздушная блузка Алины притаились на нём двумя беспомощными комочками. Рачек аккуратно взял одежду девочки, которая почти исчезла в его громадных лапах, а затем, легко ступая по ковру, принёс и положил на кровать рядом с ней.

– Возьми, – сказал он. – Оденься… Я отвернусь, а ты это…

Он запнулся и махнул рукой.

И тогда Алина заплакала. По-детски, со всхлипами, уткнувшись лицом в принесённую Рачеком одежду и мелко-мелко дрожа. Так горько и безответно умеют плакать лишь маленькие дети, да ещё люди, чей мир рухнул в одночасье, погребя под своими обломками всё хорошее и светлое, что было в их жизни.

Рачек, ссутулившись, вышел из комнаты, закрыл дверь и пошёл туда, где под прицелом Соломина лежали двое, оставшихся в живых, бандитов. Схватив правой рукой за шиворот одного из них, в ком он интуитивно чувствовал предводителя, Рачек поднял его на ноги и отшвырнул к стене.

– Зачем? – тяжело дыша, спросил он. – Зачем вы это сделали?

Пряди длинных волос Райдера прилипли к его лицу, как щупальца присосавшейся сзади некоей твари. Он облизал пересохшие губы.

– А что? – с нервным вызовом выкрикнул Райдер. – Она же никому не нужна. Обесцвеченный сам отдал её и сказал: «Можно. Делайте всё, что хотите». Вы же от неё отказались.

– Скотина! – взревел Рачек, сгрёб Райдера за грудки и треснул головой о стену.

Довольно крупный, хорошо сложенный Райдер казался сейчас пигмеем по сравнению с Рачеком.

– Уроды! – кричал Рачек и с каждым выкриком ударял головой Райдера о стену. – Так нельзя делать! Никогда! Ни за что! Неужели вы этого не понимаете, суки? Нельзя! Трогать! Детей!

– Вадим, – мягко сказал Артём Соломин за его спиной. – Оставь его. Он уже ничего не чувствует.

Рачек, надсадно дыша, разжал руки и Райдер тяжело грохнулся на пол. По стене, в том месте, о которое колотилась его голова, расползалось красное пятно.

Соломин отодвинул край портьеры и выглянул в окно.

– Кавалерия прибыла, – сообщил он, наблюдая за мелькающими в саду тенями, и крикнул в сторону входной двери. – Здесь чисто! Заходите спокойно.

Первым нарисовался высокий Старостенко в обычном деловом костюме, который он так и не успел сменить после беседы в милиции, сжимая в руках короткоствольный «Клин». Следом за ним в комнате появились и остальные сотрудники отдела безопасности.

– Ты в оцеплении хоть кого-то оставил? – спросил у Гены Соломин, когда людей набилось столько, что с трудом можно было развернуться. – А то, не к ночи говоря, ещё кто-нибудь пожалует.

– А как же, – ответил Старостенко, наблюдая за тем, как упаковывают бандитов. – На всех подходах.

Рачек отвернулся от суетящихся здесь людей и направился в ту комнату, где была Алина. Остановившись у порога, он постучал в косяк двери.

– Как она? – шёпотом спросил подошедший сзади Соломин.

– Плохо, – исчерпывающе ответил Рачек и тяжело вздохнул.

Артём помолчал, не решаясь задать следующий вопрос.

– Ты ей про отца сказал? – наконец спросил он.

– Нет, – ответил Рачек и подумал, что не приведи Бог когда-нибудь девочке узнать, что, оказавшись в таком положении, отец спасал не её, а деньги. Нет ничего страшнее в жизни, чем предательство единственного родного тебе человека.

– И никто не скажет, – с угрозой в голосе добавил он.

– Я тоже так думаю, – облегчённо выдохнул Соломин и, спохватившись, добавил:

– Я сам ничего не знал. Честное слово. Он так никому и не сказал, что они от него требовали. Я даже не ожидал такого от Владимира Фёдоровича, – он перешёл на шёпот. – Он ведь так любил Алинку. Как же он мог?

– Смог, – сказал Рачек. – Он, ведь, многое может, ваш Хозяин.

– Да, – потерянно подтвердил Соломин, – но дочь…

Вместо ответа Рачек ещё раз постучал в дверь.

– Войдите, – послышался слабый голос Алины.

Они вошли в комнату. Алина, уже одетая, сидела на кровати, спрятав лицо в ладонях, и покачивалась из стороны в сторону. Рачек присел возле неё и погладил девочку по руке. Послышался полувсхлип-полувздох.

– Ну, не надо, Алина Владимировна, – ободряюще сказал ей Артём Соломин. – Всё будет в порядке. Мы уже здесь. Сейчас отвезём вас в больницу…

Алина помотала головой, растирая по лицу слёзы.

– Хорошо, тогда поедем домой, а врача вызовем прямо туда.

– Я хочу к папе, – еле слышно произнесла она.

– И Владимир Фёдорович через несколько часов будет дома. Вы поспите, а когда проснётесь, он уже будет рядом с вами.

– К папе… – неразличимо произнесли губы девочки.

Рачек поднял глаза на Соломина.

– Во сколько прибывает самолёт? – спросил он.

Соломин бросил взгляд на запястье.

– Через два часа.

– Успеем, – сказал Рачек.

– Ты что, хочешь везти девочку в аэропорт? Сейчас?

Рачек промолчал. Алина перестала всхлипывать и посмотрела на него. В её глазах робкой искоркой затлел живой огонёк.

– Хорошо, – сдался Соломин. – Я вам дам двух людей и машину, езжайте, встретите его там. Только…, а, ладно.

Он не договорил и махнул рукой.

– Набрось что-нибудь на себя, – сказал Рачек Алине. – Там прохладно.

Через десять минут, когда они уже стояли на улице возле широкого «Форда», Соломин подошёл к Рачеку, который усаживал Алину на заднее сидение.

– Я бы тоже поехал с вами, – сказал он, – но кто-то должен оставаться на месте, контролировать события.

Рачек кивнул.

– Конечно. Мало ли что. Хотя, зубы мы им выбили.

Соломин улыбнулся.

– Да уж. Затолкал ты им пороху в зад. Теперь пойдут на попятный.

– Будем надеяться.

Лицо Артёма снова стало серьёзным, он подошёл ближе.

– Ты, это… В общем, спасибо тебе, Вадим. Ты нам очень помог. Не знаю даже, как бы мы без тебя…

Глаза Рачека потеплели. Он хлопнул Соломина по плечу:

– Не стоит.

И тут Артём Соломин сделал то, чего ни разу не делал за всю свою жизнь. Он порывисто обнял Рачека, затем тряхнул головой и, словно устыдившись того, что дал волю эмоциям, резко повернулся и пошагал прочь.

– Заводи колымагу, – сказал Рачек водителю, садясь в машину рядом с Алиной.

24.

Народу в аэропорту в этот час было немного. Здание аэровокзала, и без того не перенасыщенное пассажирами, как это было лет пятнадцать-двадцать тому, сейчас выглядело пустынным.

Они успели точь-в-точь к прибытию самолёта. Оставив Алину на попечение ребят Соломина, Рачек отправился выяснить, когда ожидается прилёт, и попал прямиком на толпу пассажиров, которые несколько минут назад покинули борт авиалайнера. Гриценко он увидел сразу. Его нельзя было не заметить, и, даже если бы его лицо не попадалось Рачеку время от времени то на газетных фотографиях, то в передачах местного телевидения, он всё равно узнал бы Гриценко с первого взгляда, настолько тот выделялся из толпы. И не отсутствием багажа. И не тем, что его встречал целый ряд весьма важных и влиятельных персон, также известных Рачеку по деятельности в их городе. Нет. Из движущегося потока людей взгляд любого стороннего наблюдателя невольно выхватывал его, настолько ощутимо чувствовалась сила этой личности, его магнетизм, буквально пронизывавший всех окружающих, заставляя их подчиняться воле этого человека. Он был подобен киту в стае мелких рыбёшек.

Встречающие бросились навстречу Гриценко и окружили его плотным кольцом. Рачек выждал, пока схлынет волна первых приветствий, и шагнул в образовавшийся просвет.

– Ты кто? – прямо спросил его Гриценко, который в этот момент обменивался рукопожатием с дородным господином Милявским, владельцем транспортной компании, ведавшей едва ли не половиной перевозок в их городе и далеко за его пределами. Владимир Фёдорович нахмурил брови и осмотрел Рачека с ног до головы.

– Рачек, – ответил тот. – Вадим Петрович.

На мгновение лицо Гриценко накрыла тень недоумения. Затем брови его насупились ещё больше.

– А-а, охрана, – с угрозой в голосе протянул он. – Что скажешь? Где Алина?

– Здесь, – ответил Рачек.

Наступила секундная пауза. Затем лицо Владимира Фёдоровича разгладилось. Он расправил плечи и с выражением триумфатора повернулся к встречавшим его местным тузам. При этом рост его явно увеличился на несколько сантиметров, хотя и до этого Гриценко казался на голову выше окружающих.

– Я это знал, – торжественно провозгласил он, обнажив широкие белые зубы. – В своих людях я всегда уверен. Профессионалы! Спецы высочайшего класса. Как говорится, дай им проблему, а с остальным они справятся.

Он посмотрел на Рачека, делая свою ослепительную улыбку ещё шире.

– Ну, что я могу сказать? Молодец. Слушай, нужно тебя из твоего агентства к себе забрать. Тем более, ты там, кажется, уже не работаешь. А? Посмотрите на него, каков орёл, чертяка. Молодец.

Он широким жестом протянул руку Рачеку. Тот даже не шевельнулся, не сделав ни малейшей попытки ответить на рукопожатие. Просто стоял перед Гриценко и глядел ему в глаза.

Самоуверенная улыбка сбежала с лица Владимира Фёдоровича. Оно налилось краской, потяжелело, из глубины зрачков полыхнул гнев. Окружающие невольно затаили дыхание.

И тут Гриценко что-то прочитал во взгляде прожигающих его глаз Рачека. Нечто, оставшееся непонятным для откормленных очень деловых людей, которые находились рядом. Но это «нечто» подействовало на Владимира Фёдоровича Гриценко как пуля крупного калибра. В нём словно сломали стержень, отчего Владимир Фёдорович утратил свою силу. Внешне ничего не изменилось, он стоял в той же позе, опустив оказавшуюся никому не нужной руку, и смотрел на возвышавшегося перед ним Рачека. И в то же время, теперь это был совсем другой человек. Уверенный в себе победитель, самое влиятельное лицо в городе и далеко не последняя личность в стране, он, в мгновение ока, превратился в того, кем являлся на самом деле: стареющим мужчиной, приближающимся к шестидесяти, женатым на молодой двадцатипятилетней стерве, которой нужен не он, а его деньги, имеющим дочь, единственную, кто его любит по-настоящему, от всего сердца, а не за что-то, и предавшим её, отдав в руки убийц и насильников, всё ради тех же денег.

– Папа!

Рачек вздрогнул и обернулся. Там вдали, у длинных рядов кресел, зябко кутаясь в его куртку, стояла Алина, позади которой возвышались двое людей Соломина. Она стремительно бросилась к отцу. Преисполненные сознания собственной важности, господа встречающие поспешно расступились перед ней. Алина упала на грудь Гриценко, крепко обняв его, и зашептала, захлёбываясь слезами.

– Папа, папочка… Родной…

Рачек дёрнул лицом, пошатнулся, а затем молча, круто развернувшись, пошагал прочь. Он ступал тяжело, снова дал знать о себе раненый бок, и гулкое эхо разносилось под сводами аэровокзала.

Когда он подходил к широкой стеклянной двери, в голову Рачека пришла мысль о том, что во всех произошедших событиях была и одна положительная деталь – по возвращению ему не придётся писать отчёт о проделанной работе.

Рачек терпеть не мог канцелярщины.

Оглавление

Книга первая. Праздник труса.

1.

2.

3.

4.

5.

6.

7.

8.

9.

10.

11.

12.

13.

14.

15.

16.

17.

18.

19.

20.

21.

22.

23.

24.

25.

26.

27.

28.

29.

30.

31.

32.

33.

34.

35.

36.

37.

38.

39.

40.

41.

42.

43.

44.

45.

46.

47.

48.

49.

50.

51.

52.

53.

54.

55.

56.

57.

58.

59.

60.

61.

62.

63.

64.

65.

Книга вторая. Разовая работа.

1.

2.

3.

4.

5.

6.

7.

8.

9.

10.

11.

12.

13.

14.

15.

16.

17.

18.

19.

20.

21.

22.

23.

24.