Текст книги "Девушка с пистолетом "ТТ" "

Автор книги: Роман Каретников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Они сидели втроём в кабинете на четвёртом этаже здания «Индустриал-банка», принадлежащего Гриценко. В этом здании сейчас находились все ведущие сотрудники его империи.

– Зайти нужно будет как можно тише, – продолжал Соломин. – Чем дальше нам удастся продвинуться без шума, тем больше будет шансов на успех. Ты как считаешь, Вадим?

– Я предлагаю объединить одно с другим, – сказал Рачек.

– Это как? – спросил Ворохов.

– Отвлекающий маневр? – предположил Соломин и, прищурив глаза, посмотрел на Рачека.

– Совершенно верно, – ответил тот, продолжая дорисовывать схему. Карандаш в его громадной руке был похож на зубочистку. – Смотрите, что получается…

Он передвинул лист так, чтобы Ворохову и Соломину было лучше видно.

– Вот улица, вот участок. Вот соседские дома. Этот дом, – Рачек постучал карандашом, – сейчас пустой. В нём никто не живёт, и сторожа нет. Он на сигнализации, но нас это не волнует, внутрь мы заходить не будем.

Соломин заинтересованно склонился над рисунком, слушая объяснения Рачека.

– В этом месте, неподалёку от ограды, у них есть пристройка, нечто вроде летней кухни. А с другой стороны, метрах в десяти, растёт орех. Мы можем пробраться туда поверх ограды, минуя сигнализацию.

– Ночью, пожалуй, да, – согласился Соломин. – В темноте можно попробовать.

– До ночи ждать нельзя, – возразил Рачек. – Время идёт, а мы не знаем, действительно ли девочка там. Поэтому, всё нужно будет сделать сейчас.

– Не получится, – скептически заметил Соломин. – На свету не получится. Если бы это был один или два человека… Какую численность группы ты планируешь?

– Восемь человек.

– Вот. А теперь посчитай, сколько времени потребуется, чтобы эти восемь человек проникли через ограду. Во-первых, их засечёт видеослежка, которая, как ты сказал, ведётся вокруг всего дома, а, во-вторых, любой, случайно выглянувший в это время в окно, не сможет их не заметить, и поднимет тревогу.

– Отвечаю по порядку, – Рачек положил карандаш, потёр бок, охваченный тугой повязкой, и слегка поморщился. – Траектория, по которой мы будем двигаться, расположена под таким углом, что не попадает в поле камеры. Я даже рассчитал это, на всякий случай.

Он вынул из кармана маленький листок бумаги, вырванный из записной книжки, и положил его на стол.

– А по поводу другого, то ты, Артём, совершенно прав. И вот здесь нам понадобится вторая группа.

Рачек снова взял карандаш и принялся водить им по схеме.

– Мы устроим перед их домом небольшое представление в виде дорожно-транспортного происшествия. Но автоавария должна быть настоящей, поэтому двумя машинами придётся пожертвовать.

Рачек вопросительно посмотрел на Ворохова. Тот шевельнул плечами.

– Если нужно, пожалуйста. Не вопрос.

Рачек кивнул. В другом ответе он и не сомневался.

– Так вот, столкновение нужно будет сделать, произведя как можно больше шума. Для усиления эффекта подыщите двух девиц, которые в этот момент будут проходить мимо, пусть поднимут визг на всю улицу. И, самое главное, нужна кровь. Не очень много, но так, чтобы она бросалась в глаза.

Соломин согласно качнул головой и сказал, обращаясь к Ворохову:

– Точно. Кровь – очень мощный отвлекающий фактор. Девять из десяти человек, при виде её, на какое-то время перестают трезво оценивать окружающую обстановку.

Дмитрий Александрович поёжился и нервно поправил воротник рубашки.

– Кроме того, – продолжил Рачек, – ещё несколько наших человек на улице должны броситься в один из домов за помощью. Но не в наш, это чересчур бы насторожило людей, которые в нём находятся, а в один из соседних. Этот или тот. Лучше в этот, он хорошо просматривается.

Ворохов вынул пачку своих разноцветных сигарет.

– А что насчёт крови? – видимо этот вопрос сильно зацепил Дмитрия Александровича. – Человек должен сильно покалечиться?

– Калечиться не нужно, – спокойно объяснил ему Соломин. – Сделаем несколько небольших порезов в нужных местах, и всё.

– Лучше достать на бойне пару пакетов крови, – посоветовал Рачек.

– А может, для большего правдоподобия… – начал Ворохов.

– Не нужно, – резко оборвал его Рачек, – вряд ли среди них есть врач, а если и есть, я не думаю, что он бросится на помощь.

Он не сомневался, что с такими деньгами Ворохову удастся найти человека, готового за определённую сумму дать покалечить себя.

– Итак, – подытожил Рачек, – обе группы начинают действовать одновременно, в точно оговоренное время. Каждый из участников получает инструкции, которых ему придётся неукоснительно придерживаться. И ещё…

Он помолчал, переводя взгляд с Ворохова на Соломина.

– Как я уже сказал, среди вас находится предатель. Поэтому, никто, ни одна живая душа, кроме непосредственных исполнителей, не должна знать о конкретном месте проводимой операции. С того момента, как люди будут подобраны, они должны находиться под постоянным наблюдением, исключающим любую возможность постороннего контакта. Этот дом, – Рачек нахмурился, как будто ему было неприятно об этом говорить, – наша единственная возможность спасти девочку. Если даже её там не окажется, то люди, которые находятся в доме, дадут нам информацию о других базах “Мидаса”.

– А если они откажутся? – спросил Ворохов. – Будут молчать и всё?

– Не откажутся, – медленно произнёс Рачек. – Говорить они будут. Много и подробно. Уж поверьте мне.

Его тон и выражение лица были такими, что Дмитрий Александрович снова невольно поёжился. У него не осталось никаких сомнений, что, если причастные к похищению Алины, попадут в руки Рачека, то говорить они начнут очень скоро.

– Как решаем с количеством людей в группе? – задал свой вопрос Соломин. – Восемь человек?

– Да, подтвердил Рачек. – Взять больше рискованно, нас могут засечь, когда будем переходить ограду. А меньше нельзя, так как точное количество людей в доме неизвестно.

– Тогда так, – начал подсчитывать Соломин, – восемь здесь, а с той стороны – два водителя, один пассажир и четыре человека на улице. Получается всего пятнадцать. Пойду я, Ростин, Максим Чернов…

– Я тоже буду в группе, – сказал Рачек.

Соломин оценивающе посмотрел на него и покачал головой.

– Нет, тебе нельзя. Ты ранен, мало ли что. Я так понимаю, нам предстоят активные действия.

– Ерунда, – сказал Рачек. – Хочешь, я сейчас на спор завалю любого из твоей команды?

Карандаш мягко треснул в его пальцах. Грифельная крошка посыпалась на бумагу.

– А ведь может, – вполголоса пробормотал Ворохов.

– Хорошо, – сдался Соломин. – В конце концов, это твоя идея, тебе и карты в руки. Выходит, остаётся ещё одиннадцать человек.

– Сможешь найти, Артём? – поинтересовался Ворохов.

Соломин кивнул.

– Дайте мне полчаса. Через это время сможем начинать инструктаж группы.

– Что тогда требуется от меня? – спросил Дмитрий Александрович.

– Я не знаю, что у вас есть, – сказал Рачек, – но нам обязательно понадобятся…

Минут десять ушло на составление списка вещей, входящих в необходимое снаряжение, после чего Ворохов откинулся на спинку стула и подвёл итоги:

– Всё. Этим займусь я, вы готовьте людей. Сколько времени вам потребуется, чтобы утрясти все детали?

Соломин бросил взгляд на электронное табло над их головой.

– Я думаю, за два часа справимся.

Он вопросительно посмотрел на Рачека. Тот кивнул.

– Порядок, – сказал Дмитрий Александрович, – как раз успеваем. Вы отправляетесь туда, а я в четыре часа еду на встречу с Бехтером из нацбанка. Думаю, они нас поддержат.

– Хотелось бы, произнёс Соломин. – И так проблем выше крыши, а если ещё они подключатся…

– Не должны. Бориса Ефимовича я постараюсь взять в оборот.

– Уж больно намыленный он, ваш Борис Ефимович, не ухватишь.

– Не волнуйся, – пообещал Ворохов. – Есть способы.

Рачек кашлянул и многозначительно поднял глаза к светящемуся экрану часов.

– Начали, – скомандовал Ворохов.

13.

Рачек отогнул рукав куртки из плотной чёрной ткани и взглянул на циферблат. Секундная стрелка убийственно медленно ползла по нему, завершая круг.

– Ну что? – тихо спросил его Соломин. Он осторожно выглядывал из-за угла пристройки, рассматривая в бинокль окна соседнего здания.

– Ещё две с половиной минуты, – шёпотом ответил Рачек. – Видишь кого-нибудь?

– Нет, всё чисто. Блин, хоть сейчас начинай перебираться.

Рачек усмехнулся. Ему было понятно нетерпение Соломина. Нечто подобное чувствовал и он сам и, наверняка, те шесть человек, укрывшееся рядом с ними в густой зелени кустарника. Однако, он продолжал спокойно сидеть, следя за секундной стрелкой, и лишь повёл плечами, поправляя лямки бронежилета, к которому ему за долгие годы никак не удавалось привыкнуть.

Когда стрелка пошла на завершающий круг, Рачек негромко сказал:

– Приготовиться.

В кустах послышалось лишь слабое шевеление, ни стука, ни звяканья, и Рачек подумал, что люди Соломина, всё-таки, не совсем безнадёжны.

Артём повернулся к нему, пряча бинокль в боковой футляр. Во взгляде Соломина читалось напряжение с лёгкой примесью азарта. Он выжидающе посмотрел на Рачека.

– Пора, – выдохнул тот и, вскочив на заранее подставленный бак, в одно мгновение оказался на крыше постройки.

Выдернув из-за плеча самострел, Рачек тщательно прицелился в намеченное место на дереве, и спустил крючок. Короткая металлическая стрела, с шорохом разматывая бухту укреплённой под ложем верёвки, устремилась к дереву и глубоко вошла в его ствол.

В это время где-то вдалеке послышался скрежет и звон, а следом за ними истошный женский визг. Люди Соломина расстарались и устроили аварию по первому классу. Сам он присел у ног Рачека на одно колено и с помощью пневматического молотка вогнал в покрытый рубероидом настил крыши стальной шток. В его верхушку он вставил и закрепил роллер, через который Рачек пропустил свободную часть верёвки. Переправа была готова.

Соломин проверил, насколько надёжно натянут и закреплён трос, бросил через плечо взгляд на то, как его люди споро, один за другим, поднимаются на крышу, кивнул Рачеку, занявшему оборонительную позицию, и сказал, почти не разжимая губ, высокому плечистому парню, стоявшему рядом:

– Я пошёл, Гена, ты за мной.

Он защёлкнул прикреплённый к поясу карабин, соединяя его с кольцом на верёвке, а затем, держась за неё руками и ногами, повис спиной вниз. Перебирая противоположный конец, он стал быстро подниматься вверх по наклонной линии, минуя ограду и всё больше приближаясь к развесистому ореховому дереву.

Рачек проводил его глазами и снова переключил своё внимание на здание. Левой рукой он поправил ремень висящего на шее «Кедра», короткое дуло которого было сторожко приподнято по направлению к выходящим на эту сторону окнам.

На той стороне Соломин мягко спрыгнул вниз и остался стоять, прижавшись к стволу дерева. Широкоплечий Гена в это время уже преодолел половину расстояния и приближался к противоположной точке. Ещё один человек, пригнувшись, собирался последовать за ним.

Рачек взглянул на часы. Порядок. Эти ребята действовали уверенно, полностью укладываясь в рассчитанный временной минимум. Главное, чтобы их сейчас не заметили и дали добраться до дома. А там… Впрочем, что будет там – неизвестно. И Рачек, хоть и не был суеверным, вдруг ощутил смутное желание повернуть голову влево и трижды сплюнуть через плечо.

Последний человек уже почти достиг дерева. Рачек перебросил пистолет-пулемёт на спину, щёлкнул карабином и, оттолкнувшись от крыши, начал своё восхождение. Верёвка под его тяжестью угрожающе провисла, так что спина Рачека проплыла в каких-нибудь нескольких сантиметрах над оградой. Он опасливо покосился вниз, не задевает ли «Кедр» тонкую проволоку, идущую к датчикам сигнализации, и с досадой подумал, что натягивать трос нужно было самому, из расчёта на вес собственного тела.

До ореха Рачек добрался без осложнений. Их ещё никто не заметил. Видимо, внимание всех, кто находился в доме, было приковано к происходящему на той стороне. Рачек отстегнулся от верёвки и спустился вниз, к Соломину и его людям. Левый бок давал о себе знать противным тупым нытьём, и Рачек старательно не думал о нём, концентрируясь на том, что им предстояло сейчас сделать.

– Я иду первым, – шепнул он Артёму и его группе. – Вы за мной, след в след. В случае, если нас заметят, как можно быстрее добираемся вон к той двери. Двигаемся тихо, без шума. Огонь открывать только в самом крайнем случае.

Рачек выждал, пока камера слева полностью повернёт в их сторону и начнёт движение обратно, после чего махнул рукой, и заскользил по траве к намеченной им точке. Остановившись в нужном месте, он опять поднял руку и замер.

– Все тесным кольцом вокруг меня, – шепнул он через плечо, не поворачиваясь.

Все сгрудились вокруг Рачека. Никто не двигался. Сам он напряжённо следил за движением камеры справа. Она дошла до крайнего левого положения и пошла в противоположную сторону. Рачек перевёл дух. Место он определил правильно, здесь была «мёртвая зона» вне действия обеих камер.

Как только глазок правой камеры миновал их, удаляясь вправо, Рачек снова скомандовал:

– Вперёд.

И опять, мягко ступая, устремился вперёд, не забывая, в то же время, посматривать по сторонам, в поисках всевозможных ловушек.

У дверей Рачек остановился, распластавшись по стене. Остальные, подтягиваясь, делали то же самое. Выхватив из кармана кусок чёрной непросвечивающей ткани, Рачек набросил его на камеру перед дверью. Теперь счёт пошёл на секунды.

Соломин остриём ножа сковырнул крышку кодового замка у дверей. Один из его помощников вынул из висящей на поясе сумки небольшой плоский сканер и в три движения подключил его к нужным контактам. Рачек положил ладонь на рукоять «Кедра» и подумал, что замочек, – ура экономным хозяевам! – не из самых, и долго возиться с ним не придётся.

Сканер высветил на дисплее кодовый номер и, одновременно с этим, включил нужную комбинацию. За дверью мягко щёлкнул замок. Рачек с Соломиным переглянулись и, взяв оружие наизготовку, первыми вошли внутрь.

Они оказались в небольшом подсобном помещении, походившем на обширную кладовую или маленький склад, заставленный стеллажами. Обхватив свой ПП двумя руками, Рачек быстро обошёл его, двигаясь вдоль правой стенки. Соломин сделал то же самое слева.

Тем временем группа в полном составе проникла внутрь, растянувшись полукольцом за их спинами. Лица ребят были хмурыми и сосредоточенными. Каждый из них знал, на что идёт, и понимал, в каком они положении. Перед началом операции Рачек и Соломин предупредили всех достаточно жёстко: стрелять как можно меньше, чтобы не задеть Алину, если она окажется внутри; противника бить не на поражение, пытаться брать их живыми. Поэтому, всем было ясно заранее: если дело дойдёт до стрельбы – без потерь с их стороны не обойтись.

Рачек и Соломин одновременно оказались у двери, ведущей внутрь здания. Рачек, став боком, толкнул её левой рукой. Соломин, сжав автомат, пригнулся и в один большой шаг оказался там. Здесь был широкий и довольно просторный коридор с окном, выходящим на центральную часть двора, и два выхода. Вдоль стены стояли металлические витые подставки для цветов, на которых сейчас ничего не было, что невольно внушало чувство уныния и заброшенности.

Соломин распахнул правую дверь. За ней оказалась кухня, изрядно замусоренная, наполненная запахами жареного лука, подгоревшего масла и разогретой тушёнки. Она была безлюдна так же, как и подсобка, через которую они вошли. До сих пор никто из обитателей дома их не заметил.

– Нам везёт, – еле слышно шепнул Соломин, подходя ближе к Рачеку.

Тот машинально кивнул, напряжённо прислушиваясь к звукам в доме. Сердце его начинали терзать нехорошие сомнения. Он прошёл мимо небольшой электрической плиты, обдавшей его теплом, и выглянул в окно, которое выходило в сад. Никого.

– Что там? – спросил Соломин у одного из своих ребят, расположившихся у противоположного окна в коридоре.

– Всё чисто, – шепнул тот.

– Заходим, – приказал Соломин, распахнул дверь, и группа ворвалась внутрь. Негромко топая, они рассыпались по всему дому, по обоим этажам, стремительно распахивая двери комнат.

Рачек же вздохнул, повесил на плечо свой «Кедр», прошёлся по кухне, поднял крышку на большой кастрюле. Оттуда поднялось густое облачко белого пара. В воздухе ароматно запахло свежесваренным супом.

– Твою мать, – в сердцах сказал он и со звоном опустил крышку на место.

Затем прошёл из кухни в комнату, оттуда к центральному входу и распахнул дверь. Двор был пуст. Охранника у ворот не было. Голоса людей за его спиной становились всё громче и громче. Всё громче становились их шаги, стук дверей и шум отодвигаемой мебели.

– Здесь никого нет, – услышал Рачек за спиной голос Соломина.

– Ты понимаешь, что это значит? – не оборачиваясь, спросил он и посмотрел на землю возле аккуратной асфальтовой дорожки. На земле чётко отпечатались следы протекторов нескольких автомобилей.

– Их предупредили, – в голосе Соломина чувствовались горечь, обида и разочарование.

– Ты понимаешь, что это значит? – ещё раз спросил Рачек. Он круто развернулся и посмотрел в глаза Соломину.

Огонёк, тлевший во взгляде Артёма, разгорелся и, вдруг, полыхнул красным пламенем. Он судорожно выдохнул. Пальцы, стискивавшие рукоять автомата, побелели.

Их было трое, разрабатывавших в здании «Индустриал-банка» план действий. И с того самого момента Соломин и Рачек всё время держались вместе. Конкретно о готовящейся операции знали только члены группы. Но все они безотлучно находились в их поле зрения с первой до последней минуты. Оставался только один человек, который мог предупредить «Мидас» о готовящемся нападении.

Ворохов.

– Ах ты, Дмитрий Александрович… Ну и с-с-с… – сквозь зубы прошипел Соломин.

14.

– Как ты думаешь, зачем он это делал?

«Мини-вэн», в котором сидели Рачек, Соломин и остальные члены их группы, со всей возможной скоростью нёсся по городу к «Индустриал-банку», оставляя за собой неспешно ползущий поток машин. Сзади него, не отставая, держался приземистый «БМВ» с остальными оперативниками.

Рачек флегматично пожал плечами в ответ на вопрос, только что заданный Соломиным.

– Ты же знаешь его лучше меня, – сказал он. – На чём они могли его зацепить? Деньги?

– Дмитрий Александрович не бедный человек, – заметил Соломин. – – Даже очень.

– Денег всегда мало. Это твёрдая истина. Меняются запросы, а средств всегда не хватает. Может быть, власть?

– Ворохов у нас второй человек после хозяина.

– Плох тот второй, что не мечтает стать первым. Боссы из «Мидаса» могли наобещать ему неограниченные полномочия. Вот только Дмитрий ваш Александрович на легковера не очень-то похож. Должен был понимать, что даже если предприятие выгорит, ничего похожего ему не обломится. Хорошо, если сохранит прежнее положение… Скажи, а у него с Гриценко конфликтов никогда не было?

– Да я уже думал, – сказал Соломин. – Деньги, месть и женщины, да? Три главные причины всех преступлений и предательств. Затаённая обида, скрытая ненависть – факторы, что ни говори, мощные. Только вот, понимаешь, конфликты с Владимиром Фёдоровичем были у всех. Без исключения. Просто, хозяин такой человек, малоприятный, должен признать. Так что, считать обиженных – пальцев не хватит. Но вот, Ворохов… Он уже достаточно давно в этой системе, а в ней о личных обидах не помнят, дело – прежде всего. Да и не было такого, чтобы они с хозяином по-крупному сталкивались. Нет, не то…

Соломин вдруг завозился на своём сидении, доставая мобильный телефон.

– Слушайте, а если он до сих пор в нацбанке? Может, сразу туда двинем?

– Проверь, – предложил Рачек.

Соломин набрал номер и начал вполголоса с кем-то переговариваться. Закончив разговор, он спрятал телефон и сообщил:

– Переговоры у них только-только завершились. Ворохов ушёл буквально несколько минут назад.

– Значит, едем к вам, – сказал Рачек. – Не то разминёмся.

– Да уж.

Соломин помолчал немного, а потом неожиданно резко повернулся к Рачеку.

– И знаешь, что меня достаёт больше всего? Ну, я понимаю, переметнулся к другим, слить им всё дело, по бабкам кинуть. Но, ведь люди же из-за него… Марк, Валера Порхун… и Алинка тоже. Это ведь он вас сдал тогда…

– Я знаю, – спокойно сказал Рачек. – Я с самого начала был готов к тому, что кто-то из ваших перевербован «Мидасом». Поэтому и ушёл с девочкой на квартиру, и тебя просил не распространяться, когда вы поехали нам навстречу.

– Да кто же мог знать-то! – в сердцах воскликнул Соломин. – Своим я не говорил ничего. А ведь это он нам машину организовывал, когда я людей вызывал.

– Я тоже не думал, что «Мидасу» удастся так высоко дотянуться, – признался Рачек. – Я был уверен, что на них работает кто-то из среднего звена.

– Вот-вот, – сокрушённо подтвердил Соломин. – Их мы и проверяли в первую очередь, а оказалось…

Микроавтобус свернул на проспект Независимости, на котором находилось четырёхэтажное здание «Индустриал-банка».

– Ничего, сейчас он нам всё расскажет, – Соломин нервно потёр руки. – И где Алина, и что он уже успел передать «Мидасу», и какие шаги в нашем направлении они собираются предпринять.

– Расскажет, – согласился Рачек. – Только нужно будет его взять тихо-тихо, без малейшего всплеска.

Соломин обиженно фыркнул.

– Ясен-красен. Ты за кого меня принимаешь? Зайдём вдвоём и разложим Дмитрия Александровича на составные части. Я здесь вот что подумал, а если мы его используем против «Мидаса», а? Пока они не почесались? Так ведь можно будет наш ущерб в выигрыш превратить. Пусть побудет нашим орудием, сколько сможет.

Машина остановилась на стояночной площадке. Соломин резко распахнул дверку и, выходя, пробормотал себе под нос:

– А вообще-то, не хотел бы я оказаться на его месте, когда хозяин вернётся.

Рачек, ни слова не говоря, последовал за ним. Его занимал другой вопрос: окажется ли сам Дмитрий Александрович на своём месте. Видно, подобная мысль беспокоила и Соломина, потому что двигался он достаточно проворно, чуть ли не бегом.

Они быстро вошли в вестибюль, Соломин кивнул двум вооружённым охранникам на входе, миновали операционный зал, вскочили в кабину лифта, как по заказу гостеприимно распахнувшую перед ними двери, и почти одновременно нажали на кнопку четвёртого этажа.

– Спокойно, – сказал Рачек, когда лифт остановился. – Спешка уже ничего не решает. Он либо есть, либо нет.

– Угу, – буркнул Соломин, с трудом заставляя себя медленно шагать по коридору.

– Дмитрий Александрович у себя? – спросил он, подходя к столу секретарши Полины Евгеньевны, строгой сорокадвухлетней дамы, сидевшей перед кабинетом Ворохова. Нотки нетерпения всё же прорывались в его голосе, несмотря на старания сдерживаться.

Полина Евгеньевна подняла на него взгляд холодно-серых глаз, подчёркнутых строгой металлической оправой очков.

– Дмитрий Александрович ещё не вернулся, – отчеканила она.

Из Соломина, словно, разом выпустили весь воздух. Он повернулся к Рачеку в яростной разочарованности.

– Всё-таки, нужно было к нацбанку ехать. Может быть, успели бы перехватить там.

– Дмитрий Александрович просил, как только вы появитесь, сразу перезвонить ему на мобильный, – снова подала голос Полина Евгеньевна.

Соломин оглянулся на неё, с сомнением посмотрел на Рачека, достал телефон и, подержав его какое-то время на ладони, всё же набрал номер. Он довольно долго прислушивался к позывным в трубке, а затем, с видом «Я так и знал», опустил руку.

– Позвони ещё раз в нацбанк, – предложил ему Рачек, глядя по сторонам, куда бы присесть.

– Ну да, может быть, он там задержался, – с сарказмом проговорил Соломин, но всё же набрал ещё один номер.

Ему ответили, он представился и начал что-то говорить, но, вдруг, замолчал на полуслове, и его лицо так изменилось, что, начавший было усаживаться в одно из кресел, Рачек замер, а затем медленно распрямился.

– Сейчас буду, – наконец сказал Соломин, когда возбуждённый говорок, журчавший в его трубке и различимый даже в нескольких шагах от него, выдохнувшись, иссяк.

Артём стал преувеличенно медленно и аккуратно укладывать телефон в кожаный футлярчик.

– Ворохова только что взорвали в его машине прямо у здания банка, – не поднимая головы, сообщил он. – Всё милицейское начальство уже там. Поехали.

Рачек закрыл глаза и потёр переносицу. Всё. Ниточка оборвана, и «Мидас» опять оказался вне досягаемости для них. Противник столь же умён, как и безжалостен. Кто-то понял, что после недавнего сообщения Ворохова раскроют обязательно, и, вместо того, чтобы спасать, его рассчётливо уничтожили, устранив тем самым возможность его захвата и опасность утечки любой информации, ведущей к «Мидасу». Рачек посмотрел на свою «Славу». Вот уже восемьнадцать часов, как девочка в руках у похитителей, и шанс найти её, ещё час назад такой близкий и возможный, утерян. Нужно побыстрее искать что-нибудь другое. Если бы только с ней за это время ничего не случилось. Чёрт! Прочь, прочь эти мысли, сейчас нельзя думать об этом! Рачек потряс головой.

– Ты идёшь? – требовательно спросил Соломин уже от дверей.

– Да, – ответил он и посмотрел на секретаршу, которая не издала ни единого звука за всё это время.

Полина Евгеньевна сидела за своим столом, неестественно выпрямившись и стиснув руки перед собой. Её лицо посерело, будто припудренное пеплом, а в широко распахнутых, теперь уже совсем не холодных глазах, плавал всеобъемлющий ужас. И только губы жили своей жизнью на этом неподвижном лице. Они мелко-мелко дрожали и то приоткрывались, будто Полина Евгеньевна хотела глубоко вдохнуть воздуху или что-то произнести, то растягивались в жалобную улыбку, а то напрягались, словно сдерживая рвущиеся изнутри рыдания.

Рачек, широко ступая, подошёл к соседнему столу, взял бутылку с минеральной водой и плеснул в высокий стакан пузырящейся жидкости. Затем вернулся к Полине Евгеньевне, обнял её левой рукой и, поднеся стакан к самым губам женщины, необычно мягко сказал:

– Выпейте это… Пожалуйста.

Та, всё с тем же, ничего не соображающим, видом, послушно отпила и, после второго глотка, кто-то выдернул в ней пробку, выпуская накопившийся внутри шок. Лицо Полины Евгеньевны сморщилось, даже как-то уменьшившись в размерах, и слёзы градом покатились по нему, оставляя на щеках чёрные полоски от туши. Она задышала часто и со всхлипами, как горько обиженный ребёнок, поводя головой слева направо.

– Позови кого-нибудь, пусть побудет с ней, – бросил Соломину Рачек.

Он поставил стакан на стол, рядом с клавиатурой компьютера, и погладил секретаршу по плечу.

– Ты поплачь, поплачь, родная. Потом легче станет, и силы появятся. Вот увидишь. Плачь, не стесняйся…

– Я… я сейчас, – сквозь слёзы проговорила Полина Евгеньевна. Цвет мало-помалу начал возвращаться на её щёки.

Соломин появился в дверях, пропуская впереди себя молоденькую девушку чуть старше двадцати лет.

– Ой, Полина Евгеньевна, что это с вами, – всплеснула руками она, увидев чёрные разводы на лице секретарши Ворохова.

– Побудьте с ней, Катенька, – не вдаваясь в подробности, сказал Соломин и подал знак Рачеку.

Тот ещё раз ободряюще улыбнулся Полине Евгеньевне, которая оказалась гораздо более женственной, чем хотела казаться, кивнул ничего не понимающей Катеньке и быстро последовал за Соломиным.

Они спустились вниз, вышли на парковочную площадку, где вот уже несколько часов стояли «Жигули» Рачека, и подошли к молочно-белому «Опелю-вектра». Ещё на подходе Соломин вынул брелок с ключами, нажал кнопку, «Опель» уавкнул, отпираясь на зов хозяина. Соломин распахнул дверцу и бросился на водительское сидение. Прежде чем сесть, Рачек нагнулся и внимательно осмотрел днище автомобиля. Лишь затем он опустил своё крупногабаритное тело рядом с Соломиным.

– Осторожничаешь? Правильно, – сказал Артём, заводя двигатель. – Только за нашей стоянкой приглядывают, так что…

– За стоянкой у нацбанка тоже приглядывали, – заметил Рачек.

– Ну-ну, – только и нашёл, что сказать Соломин.

«Опель» выкатился из ворот, выехал на проезжую часть и, на предельной скорости, понёсся к одному из центральных районов, где, рядом со спорткомплексом «Спартак», возвышалось светло-серое здание банка, из дверей которого последний раз в жизни вышел Дмитрий Александрович Ворохов.

Подъехать к самому банку им не дали. Всё было оцеплено милицией, разгонявшей скопления любопытствующих и перекрывшей движение по проезжей части. Соломин поставил «Опель» у обочины и дальше пробивался вместе с Рачеком через милицейские кордоны, не выпуская из рук своего удостоверения. Их задержали лишь в самом начале. Худощавый, в юношеских прыщах, сержант справился по рации у начальства, те дали «добро», всё-таки личный представитель Гриценко, а Рачек прошёл «прицепом», молодые его не знали и потому посчитали, что он из сотрудников Соломина.

На месте происшествия суетилось множество людей. Рачек оглянулся по сторонам и отметил про себя, что такого скопления милицейского руководства на его памяти, кроме как на торжественных собраниях, не наблюдалось. Здесь топтались почти все начотделы во главе с самим начальником областного управления Куликом. Генерал с деловым видом расхаживал от одной группки специалистов к другой, преследуемый по пятам свитой своих подчинённых.

– Так, мне сперва нужно показаться Главному, – сказал Соломин и искоса поглядел на Рачека. – Ты в каких отношениях со своим бывшим начальством?

– В напряжённых. У нас искренняя и глубокая нелюбовь.

– Почему меня это не удивляет? – вздохнул Соломин. – Тогда потеряйся, чтобы они тебя не увидели. Заодно, может быть, разузнаешь у кого-нибудь из своих, что их братия успела здесь накопать? Может, хоть какой-нибудь следок остался.

– Это можно, – согласился Рачек, выискивая в толпе знакомые лица.

И, пока Соломин беседовал с Куликом и остальными, он, в стороне от начальственных глаз, вызнал следующее. Во-первых, Роман Штубин, телохранитель Ворохова, остался жив. Взрывной волной его отшвырнуло к стене здания, наградив качественными ушибами и сотрясением мозга, но, по сравнению со своим бывшим шефом, он, можно считать, родился в рубашке. Во-вторых, по предварительному заключению экспертов, инцидент произошёл в результате срабатывания взрывного устройства, установленного на днище автомобиля, в районе багажника. Детонатор устройства был задействован с пульта управления, находившегося неподалёку. Радиус действия ПУ эксперты называли от 20 до 200 метров. Немногочисленные свидетели обратили внимание на красный «Кадет» с примятым левым крылом, стоявший неподалёку от банка и покинувший место происшествия сразу после взрыва. Номер машины, естественно, никто не запомнил. Рачек подумал, что, судя по описанию, машина очень похожа на ту, что гналась вчера за ним и Алиной по дороге из колледжа. Больше никаких следов обнаруженно не было. Поэтому все, и розыскники, и эксперты, и следственная группа, находились в несколько взвинченном состоянии, ожидая скорой выволочки от присутствующего здесь же начальства.