Текст книги "Красный ангел"

Автор книги: Роксана Лонгстрит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава 9

Стук в дверь раздался в тот момент, когда Алекс натягивала кроссовки. Управление дома, в котором она снимала квартиру, всегда внимательно следившее за ее личной безопасностью, недавно вставило в дверь глазок, ровно на фут выше уровня ее глаз. Пришлось принести табуретку из кухни. Через объектив «рыбий глаз» она увидела мужчину с неестественно раздавшимися боками. Объекты, которые вы наблюдаете, могут находиться ближе, чем кажется, вспомнила она фразу из инструкции. Она спрыгнула с табуретки, оттолкнула ее в сторону и злым, нервным жестом распахнула дверь.

После чего вернулась на диван, не потрудившись пригласить гостя в квартиру.

Он вошел без всяких формальностей. Просто вежливо прикрыл за собой дверь и прислонился к косяку. Алекс уставилась на него. Привычная волна гнева боролась с не менее привычной волной страсти.

– Почему ты не говоришь, чтобы я убирался домой? – произнес Ролли Истфилд. Она отказалась от мысли найти вторую кроссовку и запустить в него. Не лучший вариант. Во-первых, насилие. Во-вторых, глупо швыряться в мужчин предметами своего туалета. Никогда не знаешь, к чему это приведет.

Он, конечно, не красавец: слишком худощав, слишком черняв, слишком узкоглаз. Но это не важно. Он столь же губителен для нее, как бутыль с цианидом. Его обаяние – в полнейшей уверенности, что она рано или поздно все равно сделает так, как он пожелает.

– Это что, допрос? Ты, кажется, крысолов, а не полицейский, – сладостным тоном проговорила она и принялась тщательно перешнуровывать кроссовку. Она не хотела видеть ни его глаз, ни его улыбки.

– Если бы ты попросила, это могло бы быть интервью.

– Если бы я попросила, я бы заплатила за это. Почему бы тебе не убраться домой, Ролли? Я же сказала, меня тошнит от тебя. Кончено. Хватит. Ты проходил такие слова в начальной школе? – Она услышала свой голос – высокий, дрожащий. Пришлось постараться, чтобы взять себя в руки. – Что тебе нужно?

– Ты. Я соскучился по тебе, Алекс.

Вот так просто, брутально. Ролли Истфилд никогда не был соблазнителем. Именно это она обожала, именно этого безумно жаждала, и сегодня – несравнимо сильнее, чем когда-либо. Алекс Хоббс, очень уравновешенная женщина, стремилась отдаться. Ролли спокойно наблюдал за ней, не, попытался приблизиться, не остановил ее, когда она встала и, пошатываясь, прошла в спальню.

Она захлопнула за собой дверь, заперла на замок, опустилась на диван. Вторая кроссовка оказалась здесь, на полу. Аквамариновые полоски симпатично выделялись на чисто белом фоне. Подошва была не такой девственно чистой. Такова уж судьба всех, кто внизу.

Ощущение присутствия Ролли Истфилда тяжело давило на грудь.

Стоит расслабиться, и сразу представляешь на себе его руки, его губы, его обнаженное тело, в плавном скольжении соприкасающееся с ней.

Руки непроизвольно сжались в кулаки. Но этого было явно недостаточно, чтобы отогнать возбуждение. Проклятые рефлексы, как у собачек Павлова!

– Ролли, иди домой, тебя жена ждет, – удивительно спокойно произнесла Алекс. Вся квартира была пропитана ожиданием.

Спустя несколько очень долгих минут щелкнул замок входной двери. Алекс сидела на диване, бездумно уставившись на потрепанную подметку своей кроссовки, на мелкие осколки щебня, застрявшие между рифлеными бороздками. Потом перевела взгляд на подзеркальный столик, где в беспорядке валялись фотографии.

На одной из них под каким-то дрянным желтым навесом стоял Ролли, запечатленный с хот-догом в одной руке и флакончиком масла для загара – в другой. Один из редких моментов, когда он смеялся. Он прекрасно смотрелся в плавках оливкового, как армейская униформа, цвета, мускулистый, как грейхаунд,[4]4
  Борзая (порода собак).


[Закрыть] и – когда нужно – почти такой же быстрый.

Миссис Ролли Истфилд (Сюзен), вероятно, не обратила внимания ни на загар Ролли, ни на морской песок в его туфлях, ни на карточку «Америкэн Экспресс», по которой он заказывал им билеты на самолет в Мексику. Миссис Ролли Истфилд, очевидно, ничего не знала. Или не хотела знать.

Алекс никогда не хватило бы духу заставить Ролли признаться жене. Ролли слишком хорошо ее знал.

Она встала с кровати, уронила кроссовку, сбросила с ноги другую, повернула замок и открыла дверь.

Ролли Истфилд сидел на диване с «Нэшнл лайт» в руках. На губах блуждала едва заметная улыбка. При ее приближении он поднял голову. Темные глаза были добрыми, ласковыми. Она ненавидела его демонстративную доброту и ласку, ненавидела себя за то, что верила в это.

Она села рядом с ним на диван. Ролли отложил газету.

– Меня такими дурацкими шутками не купишь, – проговорила она, пока он опускал ее на мягкие ситцевые подушки, согретые утренним солнцем. Губы его были мягкими, но настойчивыми.

– Я знаю, – пробормотал Ролли.

Она вытянулась, приникая к нему всем телом.

Она ощущала странный гул, словно втиснутая в пещеру, омываемую едва ощутимыми теплыми волнами.

Каждая клеточка организма вздрагивала, словно не в силах поверить ее собственной глупости.

Ролли спал рядом. Высоко на щеке у него был шрам – след от ножа при случайной стычке в каком-то баре. Во сне он был так же тих, как и в бодрствовании. Он не храпел, даже не сопел. Полная собранность.

Алекс потянулась, закинув руки за голову и наблюдая, как мерно вздымаются и опускаются при дыхании бледные шары грудей. Тело опять зудело от желания. Вагина подрагивала, отходя от недавнего шока. Приподняв голову, она оглядела свое обнаженное тело и заметила влажный блеск в густоте темных волос на лобке. Пора в ванну.

В душе Алекс, как всегда, пришла в голову мысль о том, что может думать о ней Сюзен. Отгоняя ее, она подставила лицо под колючие, как иголки, горячие водяные струи. Лобные пазухи откликнулись острой болью. После первого шока боль отступила, оставив тупое давление, как от сильного влажного ветра.

Дождавшись полного расслабления, Алекс выключила воду. Вытираясь, она услышала из комнаты скрип дивана.

Она пробыла в ванной довольно долго. Ролли был там же, где она его и оставила. Только уже полностью одет: узел галстука подтянут, рубашка идеально заправлена в брюки, словно предыдущего часа и в помине не было.

Глаза по-прежнему излучали доброту и ласку. Когда она проходила мимо, чтобы собрать свою разбросанную одежду, он поймал ее руку и прижался губами. Прикосновение бороды снова вызвало острое желание.

– Алекс, ну почему ты мне не веришь? – пробормотал Ролли.

Она пожала плечами и отняла руку. Лифчик почему-то оказался на лампе.

– Не знаю. Видимо, потому что ты законченный лжец. Я взяла за правило не доверять лжецам.

– Только спать с ними.

Алекс взвилась, мгновенно вскипев яростью, ненавистью и еще чем-то, чему даже не могла подобрать определения. Порыв угас, как только она повернулась к нему лицом. Она не могла его разозлить. Только разбивалась вдребезги о непробиваемый щит его спокойствия.

– Убирайся к чертовой матери из моего дома. Иди к своей жене, Ролли, – дрожащим голосом проговорила Алекс.

Он неторопливо кивнул и встал. Она бросала смятую одежду в смятые простыни, не желая видеть, как он уходит.

Щелкнул дверной замок. На этот раз – без обмана.

Заливаясь слезами, она надеялась, что её оставят в покое.

Не прошло и минуты, как снова раздался стук в дверь. Алекс смяла бумажный носовой платок и швырнула его на кофейный столик.

Стук повторился. В носках она прошла к двери и прислонилась, не в силах подставить табуретку и посмотреть в глазок.

– Кто там? – При мысли о том, что в ответ раздастся «Габриэль Дэвис» или, не дай Бог, «Ролли», ее охватил леденящий страх.

– Телефонная компания, мэм! – Голос принадлежал женщине и звучал не менее устало, чем ее собственный. Накинув цепочку и подперев дверь бедром, она приоткрыла ее на пару дюймов.

В образовавшуюся щель была видна высокая женщина в простой рабочей куртке и джинсах мужского покроя. На широком поясе болталось множество металлических инструментов, свисая чуть ли не до колен. Телефонная леди воспринимала все меры предосторожности с терпеливым коровьим выражением лица.

– У вас есть удостоверение личности? – требовательно произнесла Алекс.

Тут же, как по мановению волшебной палочки, перед ее лицом возник дубликат коровьего взгляда на большой пластиковой карточке.

Алекс сбросила цепочку и открыла дверь шире.

– Я не вызывала…

Телефонная леди превратилась из коровы в энергичную красотку с рекламного плаката общественной службы.

– Простите, что побеспокоила вас в такую рань, мэм, но телефоны отключились по всему дому, – заговорила она, одарив Алекс широкой улыбкой. Не слишком лучезарной, но вполне счастливой. Как у золотоискателя. – Я пытаюсь установить, где нарушение. Могу я войти и проверить вашу розетку?

Алекс могла и сама это установить, просто сняв телефонную трубку, но поняла, что спорить бессмысленно.

– Конечно, входите, – согласилась она, пожав плечами.

Телефонная леди подхватила массивную сумку с инструментами и решительно двинулась вперед. Алекс пришлось посторониться.

– Телефон на кухне.

Дама протопала мимо комнаты, на ходу раскрывая сумку с уверенностью бригады «скорой помощи», прибывшей на место автомобильной аварии. Окинув подозрительным взглядом старинный аппарат Алекс, она отсоединила его и воткнула в розетку некий прибор, который сам по себе начал тихонько мигать.

Оставалось только ждать. Алекс налила себе чашку кофе и села. Распухшие веки горели, словно в глаза набился песок. Господи, неужели они выглядит так же плохо, как себя чувствует? Телефонистка сосредоточенно посмотрела на прибор, отсоединила его, отвинтила крышку и принялась ковыряться в разноцветных проводках.

– Хотите кофе? – подала голос Алекс. Теперь, обретя какую-никакую компанию, она уже была рада, что может начать думать о чем-то, кроме Ролли. Женщина одарила ее благодарной улыбкой и кивнула. – Вы ведь с самого утра на ногах, да?

– Да, утром обнаружилась серьезная проблема с телефонным кабелем. Нас специально вызвали на помощь дежурной бригаде. Надеюсь, скоро разберемся. За кофе спасибо. – Телефонистка приняла чашку, отпила глоток, сделала большие глаза и одарила Алекс еще одной вежливой улыбкой, на сей раз чуть по тусклее предыдущей. Из вежливости отхлебнула еще и поставила чашку на стол. Потом извлекла из сумки металлические зажимы и с их помощью присоединила к проводам свой массивный телефонный аппарат. – Очень симпатично у вас тут. Уютно. А этот ковер вы сами вязали?

– Нет, сестра. – Пустая болтовня. Алекс уже утратила это искусство, работая последние несколько лет исключительно «разгребательницей грязи». Заинтригованная, она наблюдала, как телефонистка колдует над проводами.

– Я бы хотела иметь шаблон. Никак не могу раздобыть нужный. Передайте сестре, что мне очень понравилось. Ах черт!

– Что такое?

– Прошу прощения. У вас есть еще аппарат?

– Да, в спальне.

Телефонная леди решительно двинулась в указанном направлении, позвякивая инструментами.

Алекс глядела ей вслед, отпивая кофе. Крупная крашеная блондинка с длинными волосами, туго перехваченными тесьмой на затылке. Интересно, чем на досуге занимаются телефонистки? Сборкой электронных устройств? Конным спортом? Балетом?

Вполне можно написать статью, подумала она. «Роковая женщина из телефонной компании». Что-нибудь в этом духе.

Телефонная леди вернулась, присоединила нечто загадочное к проводкам и поставила на место декоративную крышку. После чего уселась с победной улыбкой.

– Всё в порядке. Какие у вас там симпатичные штучки! Особенно та кошечка с пушистым пузиком, у меня тоже такая была. А на фотографии в спальне – это ваш муж? – Телефонистка что-то искала в своей сумке с инструментами. – Очень симпатичный мужчина.

– А? Нет. – Алекс почувствовала, как щеки заливаются краской. – Это мой друг.

– Не сомневаюсь, вам повезло. Значит, детей нет? – Женщина извлекла из сумки отвертку и победно потрясла перед своим носом. – Я люблю детей. У меня сын. Пятнадцать лет.

– Поздравляю, – выдавила Алекс, чувствуя себя полной дурой и надеясь, что это не очень заметно. Как должны реагировать на подобные фразы воспитанные люди? Спросить, в какой школе он учится, кем хочет стать, когда вырастет?

Телефонистка энергично завинчивала шурупы, устанавливая крышку на место.

– Спасибо. У вас все в порядке. – Женщина воткнула вилку аппарата в розетку. Ее взгляд сделался отстраненным, даже обеспокоенным. – Ах как бы мне хотелось увидеть сынишку. Так без него тяжело!

– Он с отцом? – решила все-таки подхватить разговор Алекс. Следующий вопрос будет непременно про школу.

Телефонистка укладывала на место отвертку уверенными жестами снайпера, упаковывающего свою амуницию.

– Да, но я иногда очень за него беспокоюсь. Кругом так много плохих людей, того и гляди научат чему-нибудь дурному. Детей надо держать в чистоте. Всегда норовят в какую-нибудь грязь вляпаться.

Теперь вопрос про школу показался Алекс неуместным. Телефонная леди наконец собралась и опять улыбнулась, глядя ей прямо в глаза.

Грубоватая женщина далеко за тридцать. В глазах что-то неприятное.

Она сняла трубку телефона и протянула ее Алекс. В трубке слышался ровный громкий гудок. Линия свободна.

– Вот видите? – сказала телефонистка. – Теперь у вас никаких проблем.

Глава 10
Дэвис

Из «Дневников Габриэля Дэвиса».

Опубликовано.

5 мая 1987

Энтони исчез, и меня до сих пор трясет от ярости. Я швыряю бумаги на грязный пол; осколки стекла блестят на столе. Не помню, что я разбил. Стекла, должно быть, повсюду.

Фотографию Шаланны я, разумеется, не тронул. И объявление Барнса Броварда в рамке.

Слава Богу, пока хватает ума не губить то, что люблю.

Я позволил Сэму Квинтусу Валентайну победить меня. Неслыханное дело. Только не он, этот кретин-убийца! От человека столь целеустремленного, столь решительного я ожидал гораздо большего. Думал, он будет таким элегантным, таким великолепным, таким интеллектуальным.

Просто дурак. Интеллект ниже среднего. Мясник. Примитивно сосредоточился на пятерке. Почему не его мать, отец, домашняя собака? Пять. Что за нелепое решение.

Нелепость, что я пропустил это в поисках более высоких мотивов. Пять жертв. В возрасте кратном пяти. Тела, расчлененные на пять частей. Небрежно, но определимо. Не сомневаюсь, если провести анализ дат рождения всех жертв, обнаружится, что они тоже соответствуют какому-нибудь числу, имевшему космическое значение для Сэма Валентайна.

Возможно, что и пятерке.

В его квартире пахло гниющими отбросами, порохом, едва уловимо – кровью. Огромная дыра в груди – свидетельство попытки самоубийства с помощью дробовика, валявшегося рядом. Бессознательно подрагивающие руки. Красная пена на губах, глаза полузакрыты, видны налитые кровью белки. Ковер всюду пропитан кровью.

Смерть без сознания, такая умиротворенность.

Он страшно удивился, когда я привел его в чувство. Энтони, кажется, пытался остановить меня. На рубашке Энтони окровавленные отпечатки пальцев, точно по моей руке, когда я его оттолкнул.

Сэм Квинтус Валентайн умирал безобразно, и я привел его в чувство именно ради этого. Но я до сих пор зол, меня до сих пор трясет.

Он не заслуживал победы.

Глава 11

Алекс сидела в помещении «Нэшнл лайт». Оштукатуренное здание, в котором некогда был гараж на задворках ветхого жилища Уитона Синклера 3-го. Ее кресло, в достопамятные времена крутящееся, теперь тревожно поскрипывало и опасно шаталось. Кто-то – не Алекс – когда-то укрепил основу кресла, больше оно не вращалось, но и устойчивее от этого не стало.

Она могла бы потребовать компенсацию за неудобства рабочего места, только Синклер все равно не выплатит ни цента.

Она воткнула дискету в компьютер и подождала, пока программа антивируса тщательно ее не обследует. Статью про Дэвиса она предусмотрительно озаглавила «Книжное обозрение» – так, на всякий случай. В «Нэшнл лайт» никто ничего не читает, кроме комиксов, разве что по необходимости или за деньги.

Она копировала файл, глядя на мерцающий экран. В противоположном углу комнаты Уитон изображал эпилептический припадок над статьей, присланной по модему его новым автором «с консервативными взглядами». Для Уитона никто не был достаточно консервативен: Гитлер для него – либерал. Страница «Мнения», судя по всему, должна была бичевать движение за охрану окружающей среды, и новым словечком дня для Уитона было «экопсих». Алекс проглядывала желтые клейкие квадратики бумаги, там и сям прилепленные к ее столу, по большей части – с неразборчивыми Уитоновскими каракулями.

Ещё про Вердана! – было начертано на одной. Да, она думала об этом, но не для «Нэшнл лайт». Напиши сериал про титьки! – требовала другая. Здорово живешь, и в мыслях не было! Нужна статья про экопсихов в этот № – заявляла третья. Она разглядывала ее несколько секунд, потом пожала плечами и переклеила на монитор. В любом случае статья пойдет не за ее подписью. Самым популярным репортером «Лайт» был Джон ван Крест, существующий исключительно в воображении Алекс. Ему доставалась вся дурацкая работа.

На боку монитора была приклеена еще одна бумажка, уже С ее собственным текстом. Где он живет? Чем он занимается?

Алекс играла с листком бумажки, переклеивая его с пальца на палец. Липкая поверхность оттягивала кожу как при легком массаже. Чем занимался Габриэль Дэвис, пока не попал в сферу ее интересов? Как зарабатывал на жизнь? Богатым он никогда не был, и от публикации «Дневников» ему не досталось ни цента.

Может, шантажировал издательский дом? Не исключено. А может, шантажировал кого-то еще, например, покойного великого Гарри Вердана? Это тоже нельзя исключать. Алекс сделала пометку.

В другом конце комнаты Уитон достиг точки кипения – пар еще не пошел, но недостающие градусы он наберет в процессе предстоящего разговора. Лицо его, когда он повернулся, было того же свекольно-красного цвета, что и галстук. Телефонную трубку он прижал к самым губам – еще чуть-чуть, подумала Алекс, и на пластике отпечатаются следы его зубов.

– Слушай, ты, либеральный мозгляк, ты пиши то, что мне надо, понял? Это будет… что? Что?! Совесть?!! Да будь ты хоть членом «Гринписа», приятель, мне плевать, ты должен писать так, как я хочу, или проваливай, понял? Я сказал! No dinero, comprende?

Уитон привычно зажал трубку между плечом и ухом, а свободной рукой потянул воротник. Неизвестно, что говорил журналист на том конце провода, но лицо Уитона из свекольно-красного стало цвета сырой овсянки. Алекс подумала, не надо ли позвонить 911. А если надо – то стоит ли?

– Неужели?!! – воинственно воскликнул Уитон. Губы его несколько секунд беззвучно шевелились, словно он пережевывал слова и заглатывал их обратно. На лбу блестели крупные капли пота. – Так вот как ты… ладно! Ладно, отлично! Что угодно! Но текст должен быть у меня через двадцать минут, иначе ты уволен.

Уитон швырнул рубку на рычаг, поднял и бросил снова. И заметил, что Алекс внимательно на него смотрит.

– Что?!! – рявкнул он.

Она продолжала смотреть. Громко хмыкнув, он схватил толстый синий карандаш и принялся яростно черкать по тексту, лежащему перед ним на столе. Алекс очень надеялась, что это не ее материал.

– Чертовы репортеры, лезут неизвестно куда, – бурчал он себе под нос. – Хоббс, напомни мне еще раз, за что я плачу тебе жалованье? Где мой экопсих для специального вкладыша?

Она молча подняла палец с приклеенным к нему листочком бумаги. Сверкнув глазами, он продолжил самурайское редактирование. Телефон блаженно молчал, отдыхая после пережитого шока. Карандаш Уитона шуршал и постукивал в почти садистском успокаивающем ритме. Алекс перевела взгляд на поникшее растеньице, притулившееся на углу ее письменного стола.

Через двадцать пять минут она – или, точнее, Джон ван Крест, ас криминального репортажа с шизоидным уклоном, – состряпал совершенно мистическую историю о том, как в дебрях Амазонки был обнаружен получеловек-полузмея. В придачу прилагался портрет, составленный из найденного в недрах компьютера изображения воинственной гремучей змеи в сочетании с тщательно отретушированным обликом таинственного змееподобного монстра из какого-то научно-фантастического фильма. Скрепив всю эту чушь степлером, Алекс отнесла материал на стол Уитону. Он поглядел на нее так, словно она плюхнула перед ним гигантский кусок дерьма. Очки сползли с потной переносицы. От него пахло чесноком и тем ужасным сладковатым парфюмом, который разбрызгивают в дешевых магазинах.

– А как насчет боковушки,[5]5
  «Боковушка» (sidebar) – дополнительная газетная статья, раскрывающая некоторые аспекты главной статьи, публикуемой в том же номере.


[Закрыть] Хоббс? Где эта чертова боковушка? – рявкнул Уитон.

– Какая боковушка? – Алекс была сама невинность.

– Что за этим стоит? Дай мне организацию! Как ИРА,[6]6
  ИРА (IRA) – ирландская освободительная армия; ультратеррористическая организация.


[Закрыть] как «Гринпис»![7]7
  Гринпис (Greenpeace) – движение защитников окружающей среды.


[Закрыть] Что угодно, придумай, черт побери, или я должен учить тебя, как это делается?

– И после этого я могу идти, договорились?

– Куда? – полыхнул Уитон.

– Писать другую статью. Мой план на следующую неделю.

Уитон не меньше минуты обдумывал услышанное, потом пожал плечами и продолжил, редактирование. Алекс вернулась на место и за десять минут сварганила гнуснейшую организацию под названием ТЕСТ – Транснациональное Единство Социал-Террористов. Это не имело никакого смысла, но к тому моменту, как она закончила, они ухитрились взорвать три энергетические установки и нарыть множество ловушек на тропах в джунглях, чтобы сподручнее отлавливать монополистов-эксплуататоров. И похитили человека-змею.

Скрестив пальцы, она помолилась, чтобы Уитону не пришла в голову мысль о такой очевидной приманке, как «интервью» с лидером ТЕСТ. Ему не пришла. Джон ван Крест сделал примечание, что интервью будет опубликовано в следующем номере.

Наконец свободна.

На глазах у Синклера она принялась листать телефонную книгу – очень полезная вещь, но, разумеется, Габриэль Дэвис не живет под своим именем, либо его номер телефона не числится в справочнике. Она попробовала составить список всех мужчин с инициалами «Г. Д.», но это было явной пустой тратой времени. Кроме того, она и на секунду не допускала, что он настолько глуп. Полистав некоторое время карандашом с резинкой на конце телефонную книгу, она придвинула к себе телефон и набрала номер информационной службы Чикаго.

Среди ее личных документов хранилась одна весьма любопытная фотография. На ней был изображен смущенный и растерянный Габриэль Дэвис, укрывающийся от проливного дождя под плащом чикагского детектива Энтони Липаски. Сам детектив в этот момент в ярости обернулся прямо в объектив. Друзья, внезапно подумала она, глядя на фото. Братья. В этом что-то есть.

Звонок в полицейское управление Чикаго подтвердил, что детектив Энтони Липаски по-прежнему в штате и служит в отделе преступлений против личности. Она записала номер и положила трубку. Было бы любопытно, подумала Алекс, побеседовать с детективом Липаски, который может много чего рассказать про Габриэля Дэвиса. Но это было не так важно, как тот факт, что игра по-прежнему проходила на половине Габриэля Дэвиса. Алекс хотела получить преимущество своего поля.

Допуская, что первая встреча в баре была чистой случайностью (не было никаких причин думать иначе), можно предположить, что Дэвис либо живет, либо работает, либо имеет какой-то бизнес в этом районе. Нет, подожди, как он тогда сказал по телефону?

Потому, что уже не первый раз рядом с тем местом, где я нахожусь, появляется труп. Именно так он сказал. Рядом с тем местом, где я нахожусь.

Что значит «рядом»? Насколько близко? На расстоянии ходьбы от места происшествия сотни зданий, в которых он может «находиться». Многоквартирные дома. Чердаки. Отели. Ночлежки.

Алекс позвонила знакомому риэлтеру и получила названия и адреса почти всех доступных многоэтажек в радиусе пятнадцати минут ходьбы. К сожалению, их оказалось более шестидесяти. Глядя на выползающую из факса бесконечную бумажную ленту, она тихонько чертыхалась. Она ненавидела работать ногами. Одна из немногих (очень немногих) привлекательных черт работы в «Нэшнл лайт» – отсутствие, проверки фактов. Никаких фактов.

В своих запасах она нашла другую фотографию Габриэля Дэвиса – более нейтральную, почти симпатичную. Он приветливо поднял руку и улыбался, глядя в объектив. Похоже, его снимал какой-то приятель. Вполне подходит для изготовления удостоверения личности, если ей удастся придумать какой-нибудь изобретательный способ применить это.

Она начала собирать сумочку, когда Уитон уронил карандаш – очень громко – и со скрипом развернулся в своем кресле. Алекс быстро запихнула фотографию поглубже. Уитон преградил ей путь к выходу.

– Надеюсь, это не личное, Хоббс, – произнес он.

Она улыбнулась. Уитон не ответил на улыбку, даже не попытался.

– Я дала тебе историю про отрезанный член или нет? Кто еще на такое способен?

Это Уитона явно не убедило, но выбора у него не было. Пожав плечами, он отступил в сторону, и тут зазвонил телефон. Стремясь умаслить его, Алекс поспешила снять трубку.

– «Нэшнл лайт», – дружелюбно произнесла она.

В трубке слышалось шипение и потрескивание, характерное для звонка с таксофона.

– Ну и кто это, Хоббс? – послышался тонкий голос. Она нахмурилась и плотнее прижала трубку.

– Что? Кто говорит?

– А ты как думаешь? Санта-Клаус? Это я, Алекс. Роб. Роберт Рэнджел, не забыла, один из тех, кому ты должна. Кто тот парень, с которым ты встречаешься?

Голос Рэнджела звучал странно, и дело было совсем не в особенностях телефона. Голос был слишком высоким, слишком напряженным. Взвинченным. Он чем-то напуган? Она понятия не имела, да и не хотела ничего знать. Переминаясь с ноги на ногу, Алекс бросила взгляд на Уитона, ища поддержки. Он не обращал на нее никакого внимания. Как всегда, когда она в нем нуждалась.

– Ты лучше проверь свои источники, Рэнджел. Жаль тебя разочаровывать, но я не хожу на свидания. Вероятно, причина в замечательной репутации «Нэшнл лайт».

Роб никак не отреагировал на шутку. Скорее даже ее не заметил.

– Хоббс, слушай, не делай глупости. Ты не понимаешь, во что ввязалась. – В трубке слышался шум уличного движения и потрескивание. – Есть фотографии.

Она замерла, раскрыв рот. Руки похолодели. Она ничего не понимала, словно слушала разговор на иностранном языке. У Роба есть фотографии.

Дэвиса? Решил ее шантажировать, чтобы примазаться к эксклюзиву?

– Слушай, Рэнджел, – осторожно начала она. Голос заметно дрожал. Она постаралась взять себя в руки. – Роб, дружище, это самый обыкновенный парень, уверяю тебя. В чем дело? Разве мы с тобой…

Алекс оборвала себя. Он не произнес ни слова, но она ясно уловила мысль, испарившуюся из трубки подобно ароматическим маслам.

– Не связывайся с ним, Хоббс. Предупреждаю тебя! – сказал Роб.

Он исчез в эфирном пространстве, отрезанный, отсоединенный. Она тоже ощутила это холодное физическое погружение во мрак, отчего возникла слабость и закружилась голова. Алекс медленно положила трубку и посмотрела на Уитона.

Тот не обращал на нее никакого внимания, увлеченно чиркая синим карандашом ее «боковушку» про ТЕСТ.

Черт побери, что это с Робом?

На старом выцветшем указателе жирными буквами по моде семидесятых годов значилось: «Клипмор». Алекс ехидно переименовала его в «Клопомор», поскольку менеджер выкрасил свое владение в невыразимый цвет, вызывающий ассоциации с испачканными пеленками и непереваренными овощами. «Клипмор» представлял собой около шестидесяти клетушек, лепящихся одна к другой вокруг автостоянки, испещренной рытвинами и колдобинами. Нет, не рытвинами – язвами, глубокими гнойниками, наполненными застоявшейся водой с масляными разводами.

Но и за пределами автостоянки это зрелище не заканчивалось, как неудачная вклейка в путеводителе. По всей территории с особым изыском были расставлены мусорные баки: часть – полных до верху, остальные – через край. Алекс открыла дверцу машины, и в нос сразу же ударил кисло-сладкий запах гнили. Ничего, все равно она сегодня без обеда.

Под ногой что-то хрустнуло. Вглядевшись, она сообразила, что это мелкие квадратные осколки габаритного фонаря машины, очевидно, предыдущего постояльца. Дурной знак.

Одинокая пивная банка, позвякивая, прокатилась по земле и прибилась к кучке себе подобных, которые валялись тут так долго, что успели привлечь муравьев и мух. Из-за мусорного бака вынырнул какой-то мужчина, вероятно, из постояльцев, с тележкой, полной тряпья и железок. Он окинул ее пристальным взглядом. Алекс порадовалась, что приехала сюда в тех же потертых джинсах и стареньком свитерке, в которых была на работе. Разумеется, в этой обстановке она выглядела вполне состоятельно.

Тележка угодила в колдобину и утонула почти на фут. Мужчина проворчал что-то и начал ее вытаскивать, но безуспешно. Алекс обошла его, направляясь к двери с табличкой «Офис», и, добравшись, выдохнула с чувством глубокого удовлетворения. Открыв дверь, она ощутила на лице волну горячего воздуха, насыщенного запахами застоявшегося пота, табака и старой, не стиранной одежды.

Офис представлял собой комнату, всю обстановку которой составляли видавшие виды стол и расшатанный стул для посетителей. Владелец всего этого хозяйства располагался в кресле у противоположной стены, едва различимый в клубах дыма. Алекс прикрыла за собой дверь. Мужчина закашлялся и растер сигарету каблуком.

– Чем могу помочь? – монотонным, лишенным малейшего интереса голосом произнес мужчина. Алекс оценила на глазок стул для посетителей и решила постоять.

– Мне нужна квартира. Однокомнатная. Ничего особенного, – импровизировала Алекс. Во всяком случае, вполне безопасно. В местах, подобных «Клипмору», трудно рассчитывать на нечто «особенное».

Агент по лизингу был таким же потрепанным, как и его собственность. Запустив желтые от никотина пальцы в нечесаную гриву, он улыбнулся. Зубы цвета бурой яичной шелухи выглядели неестественно здоровыми.

– Конечно, конечно, у нас есть как раз то, что вы ищете. Ваше имя?

– Сандра, – отрывисто сообщила Алекс. – Сандра Кинг.

– Значит, так, Сандра, арендная плата – два пятьдесят в месяц, залог – пятьдесят. Если все в порядке, залог возвращается. – Он опять улыбнулся, словно они оба понимали, что это полная чушь. – Могу показать варианты.

Ага, один я уже по твоим глазам вижу, подумала Алекс.

– Очень хорошо. Знаете, мне посоветовал сюда обратиться один мой приятель, и я подумала, может, в связи с этим у вас существует для него какая-нибудь скидка, или подарок, а?

– Что за приятель? – продолжая улыбаться, поинтересовался мужчина.

Она сделала вид, что вспоминает.

– Ну, зовут его Габриэль, фамилию я, честно сказать, не знаю, но у меня есть его фотография. – Она достала фотокарточку. Он мельком взглянул. Никакой реакции.

– Никаких скидок, еще чего! Кроме того, он не похож ни на одного из моих постояльцев. Будете смотреть жилье? – Он улыбнулся еще шире, обнажив великолепные зубы, размером с лошадиные, способные запросто перекусить палец. Глаза блестели маслянисто и влажно, как ямы на его автостоянке.