Текст книги "Время жестоких чудес (СИ)"

Автор книги: Родривар Тихера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 41 страниц)

Интерлюдия 18
Запах безумия

«Так пахнет безумие» – мысль, пришедшая в голову Мэйса Винду, совершенно не вязалась я тем, чем он сейчас занимался. Зато удивительно точно соответствовала тому, что творилось в галактике вообще, и в Республике в частности. Дочитав содержимое, магистр резко оттолкнул от себя датапад, который заскользил по гладкой поверхности обширного канцлерского рабочего стола, доставшемуся ему вместе с креслом, и этим кабинетом от прежнего владельца. Плоский гаджет доехал до самого края, и от падения на пол его удержал только чуть выступающий над уровнем столешницы бортик – не для таких ли случаев предназначенный? Впрочем, датапад, «упакованный» в оболочку из модифицированного транспаристила, без труда выдержал бы даже удар кувалдой. Или уцелел, если бы его положили бы под пресс, развивающий усилие в несколько тысяч тонн… ага, ребром поставив – такое и световым мечом не вдруг разрубишь. Рука сама, на ощупь, взяла с края стола – там датападов была еще целая стопка, – следующий гаджет. «Заряженный» уже совершенно другими сведениями, про иные дела: при всех его недостатках, Мес Амедда свою работу делал хорошо – на рабочий стол к Лорду-регенту попадала уже обработанная и рассортированная информация. Но, даже так, Мэйсу с большим трудом удавалось справляться с этим мутным потоком самых разных сведений. Оставлять на самотек ничего было нельзя – всякие пустяки секретариат и так отсеивал еще на стадии предварительной обработки: обычно отправлял для решения в нижестоящие инстанции. Самое хреновое, что вообще невозможно было сделать как в любимой джедайской присказке: «Отпустить ты их должен» – эти дела, они сами кого угодно за горло возьмут, и придушат лучше любого Форс Грипа, если их вообще не решать. Как ситх ухитрялся со всем этим разбираться, даже имея в помощниках двойника, который брал на себя рутинные дела? – а ведь все разбиралось и решалось, и вполне успешно! Все официальные дела и документы у Канцлера были в полном порядке: ни одна ревизия или проверочная сенатская комиссия не прикопается. – А ведь у Палпатина было не меньше и тайных дел, которые джедаи, пока, вообще ухватили только за кончики…

Ему бы такой же двойник, как у Палпатина, точно не помешал бы. Неожиданно, сам для себя, оказавшийся на месте исполняющего обязанности высшего чиновника Республики – и закопавшись в работу с головой, Мэйс Винду невольно упустил из виду дела Ордена. С одной стороны, разобраться со всем, что творилось с машиной исполнительной власти государства, было совершенно необходимо. Более того, это нужно было сделать как можно быстрее: пока эта самая машина, у которой исчезло управляющее звено, не наделала бы дел – пойдя вразнос. А с другой – магистру казалось, что уж сам Высший Совет контролировать абсолютно не зачем: не дети собрались, в конце концов. Как же он ошибся! – у событий, как оказалось, была еще и третья сторона. И, вот эта сторона дала о себе знать так, что Мэйсу временами хотелось тоже стать ситхом: чтобы иметь возможность смести Штормом Силы пол Корусанта – и не переживать об этом. Нет, почему Совет, в свое время, пропустил всю эту… накипь, было понятно: с формальной точки зрения Суун Бейтс, заваривший всю эту кашу, и те, кто стояли за его спиной были Светлыми. Ни пятнышка Темной Стороны! – при этом, куча правильных рассуждений про общее благо, необходимые реформы и борьбу за дело Света. Лучше бы Бейтс был обычным карьеристом, вроде какого-нибудь Крелла: занял место в Совете и успокоился на этом – а не толкал бы разные бредовые идеи.

Только оказавшись на месте Палпатина, которого сейчас совсем не хотелось называть его ситхским именем: Дарт Сидиус – Винду осознал, насколько пагубной может быть внутренняя политика Ордена по отношению к своим собственным членам. Да, да – это самое кредо, выраженное словом: «Отпустить» – когда человек становился винтиком системы, живущим только и исключительно в целях поддержания ее существования. Ордену нужно, чтобы разгром врагов Республики на Джеонозисе не выглядел как простой геноцид мирных, не угрожающих сейчас государству политических противников существующего режима? – Вперед, на Арену Петранаки: умирать ради того, чтобы Совет мог сделать первый удачный ход в начавшейся партии в политический дежарик. Добровольцев не спросили, их просто назначили! – и отправили умирать под бластеры супердроидов и дройдек Сепаратистов… две сотни рыцарей и падаванов. Они вам верили, они верили Ордену – никто не отказался, даже если и предчувствовал собственную гибель: верили, что идут умирать ради великой цели. А это был всего лишь обыкновенный гамбит, да еще и плохо разыгранный – сейчас, перед самим собой, Мэйс это честно признавал. Но, он хотя бы сделал выводы, пусть и поздновато, в отличие от некоторых – готовых и дальше отправлять людей на убой ради абстрактных идей.

Палпатин… ситх никогда так не играл с людьми: если к нему приходили с просьбой, и он брался решать проблему – он решал ее обязательно к пользе просителя. То, что при этом ситх получал выгоду и для себя самого, было просто приятным бонусом. Как Мэйс с удивлением обнаружил, чуть ли не девять десятых всех прошедших через Канцлера дел напрямую выгоды ему вообще не приносили. От некоторых даже особой пользы для Республики не просматривалось. Тем не менее, их разрешение добавляло Канцлеру влияния, а государству – авторитета. – Потому, что люди, имевшие с ним дело, не ощущали себя винтиками, фигурками на игровой доске, которых можно легко заменить, и которыми можно легко пожертвовать. Обидно, но ситх, действующий вроде бы исключительно в своих, корыстных интересах, демонстрировал больше заботы о конкретных людях, чем те, кто кичился сознанием того, что живет исключительно ради общего дела! Оказалось, любить всех людей, вообще, легко и просто – особенно, если для этого всегда можно пожертвовать кем-то одним конкретным, или – какой-то малой группой лиц. Как на Джеонозисе. Надо было всего лишь вовремя их «отпустить», выкинуть из числа тех, о ком ты должен позаботиться. Пусть ради призрачных «интересов» Ордена вершится неправый суд: та, кого поведут на расстрел, сама должна понимать, что ее гибель в интересах тех, кто был ее «семьей», все это время. – Ведь, ее так учили: всегда жертвовать собой ради общей цели! А то, что эта «общая цель» означает оболганное доброе имя, позор и смерть для одной маленькой тогруты… – что же, это издержки поддержания Равновесия, плата за то, чтобы в галактике всюду царил Свет. Тогда Мэйс не понял, что это они не невинного осуждали – они самому Ордену вынесли смертный приговор! Понадобилась Бардотта, понадобились мандалорские события – когда до него что-то стало доходить. Истинное прозрение пришло потом, после гибели Скайуокера – когда магистр Винду наконец то задумался: стоит ли цель использовавшихся для ее достижения методов. Нет, конечно, и до этого джедаи решали вполне себе насущные и реальные проблемы, захватывавшие интересы множества разумных: и отдельных планет, и целых секторов, и даже всей Республики – да и проблемы отдельных людей Орден решать помогал, если считал нужным. Вот в этом и была главная загвоздка: определить меру этой самой «нужды». Отделить тех, о ком позаботиться надо, от тех, о ком заботиться, по мнению твоих наставников еще с юнлингской поры, не стоило. – Не потому, что тебе этого не хочется, а просто в силу того, что ты считаешь невозможным это сделать. «Делай или не делай», да… только вот ситх «пробовать» никогда не боялся! Вот это самое неравнодушие люди у Палпатина и ценили. Вообще, как уже успел убедиться сам Мэйс, находясь на должности Лорда-регента, люди всегда ценили неравнодушие властей по отношению к своим делам. Орден тоже ведь был одной из таких «властей» – и люди, неосознанно, тоже ждали от него такого же неравнодушия. А сталкивались, обычно, с голым рационализмом. Точнее, не так: отдельный джедай мог сделать что-то конкретное, по просьбе простого жителя республики – и часто охотно это делал, порой даже, сам предлагая свои услуги, если видел в этом нужду. Чисто от души. Но у Ордена, как у организации, были совсем другие приоритеты.

Так уж повелось, что приоритеты всегда задавал Высший Совет – по крайней мере, так было со времен Руусана. А для Совета ориентиром были только параграфы Кодекса – и все, что выходило за его рамки, мягко говоря, не приветствовалось. Кодекс трактовал отношение к Силе, и к ее Светлой и Темной Сторонам – но оставлял без внимания такие понятия, как честь, совесть, милосердие. Подразумевалось, что такие вещи каждый джедай должен был решать сам – разумеется, с позиций Светлой Стороны. Но, конечное право определять: что хорошо, а что плохо – всегда оставалось за Советом. Члены Совета могли иметь то или иное мнение относительно конкретного вопроса, но голосование всегда приводило расклады к какому-то общему знаменателю – а знаменателем был исключительно Кодекс. Фактически, все просто свелось к обычному закручиванию гаек: «то нельзя, это нельзя – и туда тоже лучше не лезть»! Пока был мир, пускай и относительный, система худо-бедно работала, но когда началась большая война, негативные тенденции в работе Ордена стали постепенно накапливаться. В конце концов, у «гаек» начало «срывать резьбу». Как результат – рост числа Падших, и просто обыкновенных предателей или шкурников, пожелавших под любыми предлогами не идти на фронт: наличие у человека возможности манипулировать Силой вовсе не наделяет его какими-то особыми душевными качествами. Вместо того, чтобы искать причины, Высший Совет пытался бороться с последствиями. Оно и понятно: найти и ликвидировать очередного Темного джедая, было гораздо проще, чем понять – что именно толкнуло человека в объятия Темной Стороны. И уж тем более, это не требовало возни с самим оступившимся – что бы вернуть того к Свету. По большому счету, Суун Бейтс и его сторонники предлагали просто ужесточить данный процесс, привести его к логическому концу: отсечь все «подозрительное» заранее – без жалости и гнева, как и подобает истинным джедаям. Ну, так, как себе тех самых «истинных джедаев» представляли эти господа. И, в чем сам Мэйс, в последнее время, стал все больше и больше сомневаться.

Ладно, это бы все ничего – в Совете и раньше случались длительные размолвки относительно текущего политического момента. Магистра Винду взбесило и вывело из себя – настолько, что он сейчас едва удержал контроль! – известие, принесенное контрразведкой. Не удивительно, что Амедда положил датапад с этими материалами самым первым – важность информации, и для Республики, и для Ордена, имела исключительно большое значение. Позже, не сейчас – он еще не достаточно успокоился! – Мэйс обязательно свяжется с гранд-мастером Йодой, и еще с некоторыми надежными магистрами и мастерами. Эти сведения требуется тщательно обсудить, и – непременно выработать стратегию противодействия намерениям «реформистов-традиционалистов». Уже одно то, что компания Сууна Бейтса, и еще некоторые фракции продолжали мутить воду, несмотря на вроде бы достигнутый консенсус, было плохо. Орден и так слаб, как никогда ранее – именно из-за разногласий относительно дальнейшего пути развития. Так теперь, как выяснилось, Бейтс связался с экстремистами из Комитетов по Защите Республики – явно надеясь, с их помощью, повлиять как на политику самой Республики, так и на внутреннюю политику Ордена. Союз сторонников Ишина-Ил-Раца с фракцией Сууна Бейтса стабильности и спокойствия ни Ордену, ни Республике точно не обещал. Зато, призрак новой войны с осколком КНС становился все более и более материальным.

Новая компания по очистке вооруженных сил Республики от «сомнительных элементов» – работа этой коалиции. Заодно фракция Бейтса опять попыталась начать разборку с теми джедаями, кто не подходил под их определение «настоящего». Начали они, что не удивительно, с Квинлана Воса: кифар представлял для этого слишком удобную мишень. – Заодно, они решили «пристегнуть» к этому делу высосанный из пальца заговор флотских офицеров. Именно флотские, державшиеся относительно независимо, почти в открытую высказывали свое недоумение пошедшей компанией с заменой джедаев-офицеров. Когда опытных, проверенных на войне рыцарей пришлось заменить, из чисто политических соображений, на тех джедаев, кто до этого по тем или иным причинам не участвовал в боевых действиях. Вот этих недовольных участники «патриотической коалиции» и пожелали любыми путями убрать со службы, как неблагонадежных. Повод должен был быть создан во время операции по поимке Квинлана Воса. Планы были разработаны, сверстаны и приведены в действие – только у них пошло все не так, как эти господа планировали: Вос ушел, а назначенные на роль заговорщиков военные – то ли осознав, к чему идет дело, то ли просто следуя велениям воинской чести и боевого братства, – не просто отказались исполнять отданные им приказы, а еще и прибили самих «приказывающих». Скандал вышел невероятный: высшие офицеры флота, да и армейцы не клонского происхождения, были людьми опытными и, к тому же, не обделенными мозгами. – Понять, что их коллег и товарищей по службе хотели подставить, ради какой-то непонятной политической игры – они поняли. И, выводы сделали соответствующие: в Адмиралтейство и военное ведомство хлынул поток прошений об отставке! Кого-то удалось уговорить, не покидать службу, но это были редкие случаи: Ни сам Мэйс, ни Уилхуфф Таркин, первым высказавший ему свое мнение на истинную подоплеку происходящего, ни еще несколько толковых и надежных генералов и адмиралов, поддерживающих Лорда-регента не могли поспеть везде. Последствия всей этой аферы для армии и флота Республики были катастрофическими…

В условиях нормального перемирия оно бы все могло и обойтись, но что вы прикажете делать, когда у нас опять на носу возобновление боевых действий? Несмотря на все усилия Мэйса Винду, даже при полной поддержке гранд-мастера, в самом Ордене и в Сенате сформировалось четкое мнение: «дожать» остатки Конфедерации силой, принудив к миру на своих условиях. Ну, ладно осмелевшие политиканы, уже забывшие, как пытались даже забиваться на Нижние Уровни в поисках убежища, когда на Корусант напал, в последний раз, генерал Гривус. Что взять с господ, интересы которых ограничиваются исключительно понятиями: «интрига», «власть» и «прибыль»? Но джедаи… магистр Винду не узнавал собратьев: похоже, война, все же, сильно всех членов Ордена изменила – и, совсем не в лучшую сторону. Этот неожиданный энтузиазм у тех, кто раньше предпочитал оставаться в тылу – теперь, когда от военного могущества КНС, казалось, осталась одна тень. – Такой энтузиазм был неприятен. На фоне всеобщей волны активности, заявление того же Феланила Баакса – о том, что на фронте ему делать нечего, – смотрелось огоньком здравомыслия во мраке. Мастер Ремесленник не стал разводить политесов, а связался с самим Мэйсом, и заявил, что ни он армии, ни она ему пользы принести не могут – а приносить вред своей некомпетентностью Феланил решительно не намерен. Его бы слова, да некоторым собратьям в уши…

С простыми солдатами было все решаемо: новые партии клонов, уже без проклятых биочипов, деньги, которые Сенат выделил на наем «частных вооруженных формирований» – да куча добровольцев, которых загнали на вербовочные пункты посулы и агитация активистов Комитетов по Защите Республики. Хоть тут Ишин-Ил-Рац и его соратники пользу принесли. Вот с квалифицированными и компетентными офицерами было плохо: прошедшие сито отбора «патриоты» из сторонников Ишина-Ил-Раца адекватной заменой не были – пусть даже в плане количества далеко превзошли число «отставников». Братья по Ордену… тут все было так же плохо: хорошо если половина генералов-джедаев имела хоть какой-то боевой опыт. Единственное, с чем проблем не было совсем, так это с «железом»: Куат, Рендилли и Кореллия строили корабли быстрее, чем для них формировались экипажи. Всерьез раздавались голоса, чтобы ввести в штаты ВАР собственных боевых дроидов. Тем более, что вновь ставшие частью Республики мууны и неймодианцы отдали в распоряжение Корусанта и свои «механизированные» армии. Особенно рьяно лоббировала в Сенате свои интересы Балморра: там перед войной были созданы удачные образцы дроидов огневой поддержки, для предполагаемой республиканской армии. Планы, которые с появлением армии клонов легли «в стол», балморранцы теперь снова пытались претворить в жизнь. В общем, да, господам сенаторам есть, с чего переходить на воинственную риторику. Что было самым плохим: все эти господа не просто пытались найти повод для продолжения войны – они его активно создавали собственными руками!

Недавно Мэйс узнал, что некоторые фракции Сената начали активную вербовку сторонников на входящих еще в КНС мирах. Щедро спонсировали любую анти-конфедератскую деятельность, за казенный счет: от вполне легальной оппозиции до вооруженных мятежей – и даже финансировали наем специальных диверсионных групп. Еще хуже – по их «просьбе» кое-кто из членов Высшего Совета санкционировал отправку джедаев-«добровольцев», для помощи «борцам с угнетателями Сепаратистами». Что характерно, поставить в известность о подобной деятельности Лорда-регента, не соизволили ни Сенат, ни собратья по Высшему Совету, вовлеченные в это дело. – Несмотря на то, что Мэйса, как исполняющего должность главы государства, подобные действия касались напрямую! Но, даже узнав об этом, магистр Винду совершенно не представлял себе масштабы этой «инициативы». Доклад Амедды поставил все на свои места: получалось, что теперь отыграть назад уже было невозможно – даже, если бы здравомыслящие люди попробовали это сделать. Скоро обычные штабные игры генералов и адмиралов играми быть перестанут: Мэйсу сейчас было нехорошо – то чувство, Талант, который назывался «способностью видеть критическую точку», намекал, что добром все это не кончится. Тут и вправду, даже с хаттами на союз пойдешь…

* * *

Горелый – прозвищем охрана Мясника наградила его сразу, чуть только он выполз из реабилитационной палаты у «доброго доктора» – легко нес тощий вещмешок. После пары вылазок в город, почувствовав, что уже вполне уверенно стоит на ногах, он решил уйти из больнички при первой же подвернувшейся возможности. Находясь тут «в гостях», он и так уже слишком долго испытывал терпение Леди Удачи. Она дама капризная, может и задом повернуться – примерно так же, как это произошло с ним недавно. А он сейчас не в том состоянии, чтобы разбираться еще и с докторской охраной – если Мясник вдруг решит все же его кинуть. Хорошо еще, что слухи про то, что отрезанных от Силы форсъюзеры не чувствуют, подтвердились: у Мясника в хозяйстве был сеповский JK-13 – который вообще, никак на него не реагировал! Еще лучше, что способность манипулировать Стихиями, от этого, не пропала… впрочем, иначе он тогда бы просто не выжил. Доставшиеся на халяву от бандитов деньги и ценности были просто небольшим подспорьем, по сравнению со всем этим. В том, что его поиски – или, поиски его останков, не прекращены, Горелый был совершенно уверен. Так же, как и в том, что рано или поздно полицейские и агенты Убиктората, вместе с джедаями, доктора непременно посетят. Вот в этот момент ему надо было быть как можно дальше отсюда…

Первую вылазку «наружу» он потратил на глупость: попытался еще раз выйти на связь с обоими дроидами – и с апартаментами жены. Судя по лентам новостей в ГолоНете, Падме вернулась к активной общественной жизни. Про детей, или даже вообще про возможную беременность госпожи сенатора не было ничего… даже в желтой прессе, падкой на сенсации, и любящей их «обсасывать» недели и даже месяцы спустя, после того, как остальные уже про них забыли. СиТриПиО вызвать не удалось. – «Аккаунт удален» – известил его оператор связи. Вызов на оба номера, закрепленных им за Арту, тоже не дали результата: «Абонент вне зоны доступа» – черт, что могло случиться с его маленьким товарищем? Номер жены тоже не отвечал. Вызов в ее обиталище, в особняке номер 501 по улице Республики, вывел его на Грегори Тайфо. Начальник охраны Падме его не узнал… – попытка разговора тоже кончилась ничем: Тайфо просил назвать имя, и причину, по которой он желал получить аудиенцию у госпожи сенатора. Было совершенно ясно, что начальник охраны скорее сдаст его Службе Безопасности, чем позволит поговорить со своей госпожой – пока личность неизвестного не будет установлена. Горелый поздравил себя, что поговорить он решился с общественного терминала связи, да еще и расположенного в соседнем квартале…

Собственно, во время второй вылазки в город он и решил больше не возвращаться в клинику – как-нибудь долечится и так. Вообще, повод выйти наружу был резонным: требовалось прикупить некоторые бытовые мелочи. Раз уж ему нужно интенсивно двигаться, чтобы процесс заживления ран шел еще быстрее, то почему бы не совместить приятное с полезным? Мясник не возражал. Тем более, что деньги у «клиента» были, и от него на это дело не требовалось ни кредитки. Идентификационную карту ему у Мясника сделали – правда, эта карта если и пройдет проверку, то исключительно формальную. Настоящий владелец означенного в ней имени уже лет пять, как пребывал по ту сторону Силы. А Горелый совсем не держал столичных копов за идиотов: поэтому от идеи обзавестись хоть каким оружием, даже не летальным, решительно отказался – так было проще не выделяться из толпы. Вот барахла прикупить было нужно – и для этого он выгреб из бандитского несессера, ставшего его трофеем, всю «обезличенную» наличность. Увы, такой было немного – на собственный корабль, даже убогий, не хватило бы. – Даже имей он надежные документы для его покупки. Вообще то, Мясник сделать надежные документы обещал… – только обещанного можно будет прождать до самого прихода полиции! Доктор сотрудничал с разведкой тионцев исключительно из меркантильных соображений, так же, как он это делал с хатами и иными криминальными элементами. Он зря рисковать своим бизнесом не станет.

Закупившись необходимым барахлом в примеченном с прошлой вылазки магазинчике, переодевшись и избавившись от старой одежды, предоставленной ему от щедрот Мясника, Горелый отправился туда, где ему могли помочь убраться с Корусанта. К счастью, когда он немного… пришел в себя, после краткого курса лечения у Мясника, ему удалось вспомнить одного субъекта, промышлявшего организацией нелегальных контрактов для наемников и прочей публики того же сорта, с которым он как то мельком пересекался в прежней жизни. Тогда они были знакомы не на столько, чтобы тот связал его со старой, настоящей личностью, но достаточно, чтобы сделать так, что он взялся бы за дело – не безвозмездно, конечно – ради незнакомца с обожженной физиономией. Теперь, заодно, сделал через этого бесалиска еще одну фальшивую идентификационную карту – которую он, потом, покажет своим будущим нанимателям. Без даже такой вот «липы» с ним разговаривать вообще не станут, даже с полученными рекомендациями. Просить об этом Мясника, с его связями – как с криминалом, так и со спецслужбами, было бы верхом глупости. Выбора у него не было – с Корусанта надо было валить как можно скорее, и как можно дальше. И сделать это, не имея даже липовых документов, было крайне трудно: на их основе наниматели выправят ему, через свою канцелярию, уже настоящие документы – на выбранное им новое имя. Тут главное, чтобы имена в липовой карте и в настоящей были одинаковыми: тогда юстициары придираться не станут!

И вот теперь, проехав чуть ли не половину планеты на перекладных, в общественном транспорте – хотелось как можно тщательнее запутать след для возможных ищеек! – он идет на нелегальную биржу, через которую можно получить работу у наемников. Как ни крути, а выбирать ему не из чего: кроме как хорошо воевать, в жизни ничему толковому так и не научился. – Точнее, умел то он многое, и руки у него всегда росли из нужного места, но без диплома и надежных документов на работу его никто просто не возьмет. Еще и полиции сдаст, как сомнительную личность. Наемники же ребята не привередливые – да и пополнение в их рядах требуется достаточно часто: всегда была нужда в «свежем мясе», особенно во время войны. Шансы, что его возьмут, немалые – главное, придумать себе достаточно правдоподобную легенду, в которую поверят. Посредник-бесалиск дал ему адрес и рекомендацию к владельцу «вербовочного пункта», теперь все дело за ним самим. Плохо только, что кантина, служившая вербовочным пунктом, наверняка просматривается видеокамерами, и прослушивается – иначе юстициары просто не дали бы ее владельцу работать. Плохо это потому, что рекрутеру придется назвать то имя, которое потом будет стоять в его настоящих документах – а он очень не хотел, чтобы его запомнил кто-то из тех, кто останется на Корусанте. Но, делать нечего, как получится – так и получится. Имя он оставил прежнее, просто слегка сократил его, оставив один слог из трех. Когда то, мама ласково называла его именно по первым слогам имени – Эни, а друзья детства, наоборот, начало имени предпочитали проглатывать, зовя его Кеном – на что он охотно откликался. Где они теперь, его старые друзья, живы ли? Эникен… татуинский выговор: потом его звали чуть иначе, с иным произношением. Фамилия – девичья фамилия его матери вполне пойдет! Тем более, что теперь это не имеет уже совсем никакого значения. Кен Старкиллер… неплохо звучит, ему подойдет.

Ему и так дико повезло, что он остался жив. Если еще недавно Старкиллер – надо привыкать к новому имени! – хотел только смерти, то теперь, в полной мере ощутив ее огненное дыхание на своем теле, вдруг передумал умирать. К тому же, оставаясь в живых, он ломал игру тем, кто сломал жизнь ему самому. Странно, как задуманная пакость ближнему своему поднимает настроение: еще совсем недавно Старкиллер пришел бы из-за таких мыслей в ужас. А теперь ненависть является просто еще одним стимулом – одним из немногих хоть как то еще заставляющих его жить. Когда он ввалился к Мяснику, с черного входа, что называется – на автопилоте и на адреналине – только ненависть, прежде всего к самому себе и своей глупой доверчивости, заставляла его передвигать ноги. И хвала Силе, что он сумел дословно вспомнить кодовые фразы пароля для секретных агентов разведки Тиона, что когда то сообщил ему Райден Дуку – иначе Мясник просто выкинул бы обратно на улицу неизвестного подозрительного типа с обширными ожогами по всему телу. А так… Мясник умный мужик, и будет крепко держать язык за зубами, потому как знает – еще с тех времен, когда начал работать на хаттский картель: длина жизни имеет обратную зависимость от длины языка. А тут, после обмена нужными словами, и в бакту сразу сунули, без вопросов, – и одежонку потом, спустя несколько дней, выдали. – Кредитки Старкиллер не побрезговал добыть себе перед этим сам. Тем более, что тут даже совесть его не мучила – мерзавцы, которых он заставил «поделиться» деньгами, и так явно зажились на этом свете – еще, получается, он и пользу обществу принес. Губы невольно скривились в ухмылке – когда то, это самое «приносить пользу» было смыслом его жизни – ну вот и доприносился…

Десять минут неторопливой ходьбы, и нужный терминал одного из бесчисленных космопортов Корусканта открылся во всей своей обшарпанной красе – кантина была расположена близко к этому космопорту, имевшему неофициальное прозвище «Гавань Наемников». Старкиллер наметанным глазом выделил несколько десятков боевых кораблей, разбросанных по докам терминала. Судя по эмблемам, как раз и принадлежавших к разным флотилиям наемников. Проверки на профпригодность от будущих коллег он совершенно не боялся, а вот возможный шмон со стороны таможенников и СБ терминала вполне мог иметь место. Ну да, к нему прицепиться, вроде бы, не за что… главное, пройти собеседование с рекрутером наемников: без него, для беседы со старшими офицерами, его никто даже не допустит.

* * *

В каком-то смысле планете Эрн до этого времени везло: в секторе Грумани она считалась настоящим захолустьем. В чем тут везенье? – а в том, что главные транспортные артерии галактики проходили, с одной стороны, «почти рядом». – А с другой – добираться от того же Хайданского пути до Эрна приходилось полмесяца! Притом, что по «магистралям» всю галактику из конца в конец можно было пересечь за несколько дней – если у вас гиперпривод очень быстрый. Это начисто убивало, для Эрна, любую межзвездную логистику: никакие выгоды от торговли не компенсировали потери времени на преодоление местных аномалий и гипербарьеров, мешавших летать достаточно быстро. Любые товары или сырье удобнее было привезти оттуда, где существовали торные дороги, чем лезть в такое гиблое место. Но это же исключало планету из приоритетного списка объектов грабежа разного рода галактических «джентльменов удачи»: большие затраты на организацию набега не компенсировались полученной добычей. Нет торговой выгоды, и отсутствуют какие-то ликвидные продукты, готовые заинтересовать остальную галактику – и ты уже никому не интересен: ни коммерсантам, ни бандитам. Так бы и влачила планета жизнь забытого Силой и людьми уголка, годного только в качестве обители для всяких отшельников или мирных земледельцев, если бы не две вещи. Первой вещью были недра планеты, весьма богатые на полезные ископаемые. Второй вещью – начавшаяся в галактике большая война, которая резко поменяла некоторые приоритеты для воюющих сторон.

То, что раньше можно было привезти из далекой дали, теперь приходилось искать поближе: блокады и контрблокады сделали прежние торговые маршруты почти не рентабельными. Слишком велики стали потери при транспортировке. Проще было поискать разных полезных и нужных для военного производства вещей где-то в иных местах. Например, там, где это раньше считалось не выгодно из-за плохих гипермаршрутов. Плохие то они были плохие, но на них, по крайней мере, не стреляли и не грабили. Техно Союз, потерявший с началом войны кучу полезных связей, обратил свой взор в секторе Грумани на Эрн. Планета могла стать идеальным источником сырья и полуфабрикатов для тех производственным мощностей, что Техно Союз уже имел в этом секторе – и которые, в силу разных причин, остались теперь без поставщиков. Со своей стороны, власти планеты увидели в желании гигантской галактической промышленной конгломерации получить источник необходимого им сырья, возможность неплохо заработать. Кроме природных ресурсов, тамошние жители могли предложить Техно Союзу и ресурсы людские: относительно тихое и безопасное место позволило иметь аборигенам неплохой уровень образования. Не требовалось тратить небольшие деньги, собираемые правительством в виде налогов, на военные нужды – как следствие, их можно было потратить на что-то другое. На образование для населения, например. Побывавшая на Эрне скакоанская комиссия осталась довольна увиденным, и стороны ударили по рукам.