Текст книги "Крестовый поход"

Автор книги: Робин Янг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

Наконец якорные канаты вытащили, и матросы опустили в воду весла. Гарин с оцепенелой отрешенностью положил голову на руки. Судно медленно вышло из гавани в открытое море. Акра осталась позади.

Цитадель, Дамаск 11 июня 1277 года от Р.Х.

Шли минуты, часы. Бейбарс сидел в неподвижно-задумчивой позе. После ухода ассасина он отпустил эмиров и советников. В зале с ним остались лишь Калавун и Хадир. Калавуну он сказал остаться, а про Хадира просто забыл. Наконец, спустя три напряженных часа ожидания, раздался стук в дверь, и следом вошли четверо. Трое гвардейцев и четвертый, Назир, истощенный до последней степени, весь грязный, в ссадинах и кровоподтеках. Не похожий на человека, каким был прежде.

Калавун шагнул к Назиру. Бейбарс остановил его, вскинув руку.

– Дело сделано? – спросил он гвардейцев.

Воин вышел вперед, протягивая кожаную сумку с золотыми монетами, которую дали ассасину. Она была забрызгана кровью. Так же как и одежда гвардейцев. Один из них, кажется, был ранен.

– Мы их убили, мой повелитель. Но потеряли одного нашего.

Бейбарс кивнул, взвешивая в руках сумку, как бы подтверждая, что потеря того стоила. Затем бросил взгляд в сторону Назира:

– Ты получил то, зачем тебя посылали?

Назир устало кивнул, попытался заговорить, но из горла вырвались лишь сдавленные хрипы. Он слабо откашлялся и попробовал снова.

Бейбарс взял со стола кубок с крепким ароматным напитком, прошагал к Назиру и сунул кубок ему в руки:

– Пей.

Назир поднял кубок к потрескавшимся пожелтевшим губам. Затем вернул пустой Бейбарсу.

– Да, мой повелитель, я это получил.

– И кто же он? Кто нанял ассасинов меня убить?

– Франк, мой повелитель, как ты и говорил. Тамплиер по имени Уильям Кемпбелл.

Хадир победно вскочил на ноги.

– Ты его знаешь, мой повелитель! Знаешь!

Бейбарс недоуменно посмотрел на прорицателя.

– Это тот рыцарь, который привозил подписывать мирный договор! – Голос Хадира возвысился чуть не до визга. – Пять лет назад!

Бейбарс вспомнил руины Кесарии и трон, поставленный в центре разрушенного собора. Вспомнил молодого христианина, рыцаря-тамплиера, протянувшего ему свиток с мирным договором, подписанным Эдуардом Английским. Вспомнил, что рыцарь был темноволос и говорил по-арабски. Бейбарс вспомнил также, что рыцарь попросил позволить ему посетить Сафед.

– Ты позволил ему похоронить отца, – почти радостно закричал Хадир.

– Замолчи, – пробормотал Бейбарс, сжимая кубок.

– Ты позволил ему проехать по своим землям!

– Я сказал, замолчи! – прорычал Бейбарс и швырнул в него кубок, тот врезался в стену, зазвенев как колокол. Алая жидкость расплескалась по ковру.

Хадир испуганно вжался в пол. Гвардейцы и Назир молчали, избегая гневного взгляда султана.

– Мой повелитель… – начал Калавун.

– Найдите его, – рявкнул Бейбарс, прерывая Калавуна. – Найдите и приведите ко мне.

– Где нам начать поиск, мой повелитель? – спросил один из гвардейцев, не смея поднять голову.

– В Темпле, в Акре. Если его там нет, вам скажут, где он.

– Мой повелитель, – снова начал Калавун, более твердо.

Бейбарс повернулся.

– Как ты узнаешь, что это тот же самый рыцарь, который доставлял тебе мирный договор? – продолжил Калавун. – У франков Уильям очень распространенное имя. Да и фамилию Кемпбелл могут носить несколько человек.

– Тогда я убью всех христиан с этим именем, – ответил Бейбарс стальным голосом. – Этого человека следует стереть с лица земли. Тот, кто нанял убийц, напавших на меня на празднике в честь помолвки моего сына и наследника. Их кинжалы меня не настигли, но вонзились в сердце человека, который был мне братом. Больше, чем братом. – Голос Бейбарса сорвался. Он глянул на Калавуна и быстро вышел из зала, бросив по пути гвардейцам: – Идите, выполняйте приказ.

Усталые гвардейцы послушно отправились в конюшни готовить коней, а Хадир засеменил вслед за султаном, оставив Калавуна с Назиром.

Калавун обнял атабека.

– Я был уверен, что ты погиб.

Назир слабо усмехнулся:

– Сам удивляюсь, как удалось выжить.

– Прости меня, брат.

– Тебе не следует себя винить, эмир. Я выполнял свой долг.

Калавун молчал, не зная, как продолжать. Ведь стоит открыть шкатулку, ее уже не закроешь. Но надо было спасать Уилла.

– Назир, – он тяжело вздохнул, – я в большом затруднении. Но есть спешное дело, и ты единственный, кому я могу его доверить.

– Говори, эмир.

Калавун проверил, закрыты ли двери, поднял гобелен с изображением сада, под которым находилась потайная дверь, и вернулся к Назиру.

– Рыцарь, чье имя ты назвал нашему повелителю, мне известен.

Назир с бесстрастным лицом выслушал рассказ эмира о том, как рыцарь предупредил его о заговоре франков похитить из Мекки Черный камень.

– Ты их остановил? – тихо спросил он в конце.

– Рыцарь поклялся, что похищения не будет, но я просто не сумел заставить себя поверить словам неверного в таком серьезном деле. Но все обошлось. Я послал в Мекку эмира Ишандьяра и недавно получил от него весть. Камень на месте.

– Это хорошо, – пробормотал Назир.

– Если тамплиер уцелел после Мекки, его надо предупредить. Сделай это раньше гвардейцев.

Назир молчал.

– Ты прошел через адские муки, – продолжил Калавун, – тебе нужен отдых. Но я перед этим рыцарем в долгу. Мы все в долгу. Если бы не он, наверняка сейчас уже шла бы большая война, гибельная для многих. Поверь, мой друг, Кемпбелл совершил доброе дело. Я объясню тебе больше, когда вернешься, а сейчас его нужно предупредить. Скажи, чтобы он уехал из этих земель и никогда не возвращался.

30

Темпл, Акра 14 июня 1277 года от Р.Х.

– Как славно, что ты наконец вернулся.

Уилл оглянулся. Сзади стоял улыбающийся Саймон.

– Боже, ты стал темный, как сарацин. Я заходил к тебе в покои, мне сказали, что ты у великого магистра.

– Да, я был у него с рапортом.

– Как прошел поход?

Уилл пожал плечами:

– Хорошо. Мы погостили у монголов, отдохнули, подтвердили наши намерения иметь с ними дружбу.

Саймон покачал головой:

– А тут говорят другое. Что не все из вас вернулись, а Робер де Пари ранен. – Он понизил голос: – Это монголы, да? Я слышал, они страшно зверствуют… с врагами.

Уилл удивился. Они только вчера прибыли в Акру, а уже появились слухи.

– Ты все выдумываешь. – Он тоже понизил голос: – Нет, это не монголы. Просто на обратном пути на нас напали разбойники. Трое погибли, а Робер ранен.

– Какие разбойники?

– Не хочется вспоминать.

Саймон кивнул:

– Ладно.

Уилл улыбнулся:

– Я зайду к тебе, как только навещу Робера в лазарете. Хорошо?

– Уилл… – Саймон замялся. – В прицепторий приходила Элвин.

– Сюда?

– Да, тайком. Говорила только со мной. Спрашивала, вернулся ли ты.

Уилл помрачнел.

– Я схожу к ней завтра.

Саймон прикусил губу.

– Лучше сегодня. Прямо сейчас. Вид у нее был… – Он покачал головой. – Понимаешь, больной был у нее вид.

– Больной?

– Да. И она чем-то терзалась. – Саймон смущенно пожал плечами. – Плакала.

Уилл глянул в сторону лазарета. Надо было поговорить с Робером, передать ему объяснение гибели рыцарей-сицилийцев, которое придумал Гийом. Но если Элвин плохо, то…

– Я пойду к ней сейчас, – сказал он.

– Хорошо. Я приготовлю тебе коня.

Саймон поспешил в конюшню, а Уилл остался. Он был не на шутку встревожен. Плакать перед людьми? Это было не похоже на Элвин. Да и приходить в прицепторий тоже.

Его размышления прервал скрипучий голос Эврара:

– У тебя опять нет времени повидаться со мной? – Уилл собрался что-то сказать, но Эврар его остановил, подняв руку. – Пойдем, нужно поговорить.

– Я вернулся вчера ночью и не хотел вас будить, – объяснил Уилл.

– А сейчас что ты собирался делать? Пойти отдыхать? Погреться на солнце?

– Я… – Уилл глянул в сторону конюшни. Затем посмотрел на капеллана и скрипнул зубами. – Не важно. Любое дело подождет.

Он последовал за Эвраром в рыцарские покои.

– Надо собрать братство, – сказал капеллан, как только они вошли в солар. – Но я хочу прежде поговорить с тобой. Полагаю, все прошло успешно?

– Это зависит от того, что вы полагаете успехом, – ответил Уилл, принимая от Эврара кубок с вином. – Если говорить о главном, то да. Похищение предотвращено.

Старик кивнул и сел.

– Но с потерями, – продолжил Уилл. – Нас ждали.

– Я слышал, три рыцаря погибли. – Эврар глотнул вина. – Приближенные де Боже. Расскажи, как было дело.

Уилл рассказал.

Эврар поднялся наполнить свой кубок и оступился, едва не упал. Уилл вскочил ему помочь, но он махнул рукой.

– Не суетись. Я просто старик, Уильям. Старик. – Он хрипло вздохнул и поковылял к кувшину с вином. – Так ты говоришь, те, кто устроил вам засаду недалеко от Мекки, знали латынь?

– Не только знали. Они прекрасно говорили с западным выговором.

– Французским? Английским?

– Не знаю. – Уилл задумался. – Я ведь тогда едва соображал после падения с верблюда.

– А люди, которые напали на вас у Священной мечети, были мамлюки?

– Это точно. Думаю, их послал Калавун.

– Не предупредив нас?

– Может быть, он не получил мое послание.

– Или получил, но не поверил, что мы выполним обещание.

Уилл угрюмо кивнул:

– Вероятно.

– Но главное, камень остался на месте. – Эврар посмотрел Уиллу в глаза. – И тебе повезло уцелеть и вернуться. Ведь после гибели Кайсана шииты вполне могли бросить вас в пустыне.

– С нами им было надежнее возвращаться в Юлу. Ведь их тоже преследовали.

– Но вам все равно повезло. Я слышал, Робер де Пари ранен.

– Должен поправиться, – напряженно проговорил Уилл, глядя в кубок.

– Не принимай на себя никакой вины, Уильям, – резко произнес Эврар. – Робер сам так решил.

– Все закончилось, и слава Богу. – Уилл допил вино.

– Нет, не закончилось, – возразил Эврар. – А великий магистр? Думаешь, он отступится? А его сообщники? Кто они? Мне удалось кое-что разузнать насчет Анджело Виттури. Он наследник богатого торгового дома. Его отец, Венерио, самый крупный работорговец на Заморских землях. Но в последние годы его дела пришли в упадок. Кстати, и кораблестроитель Гвидо Соранцо был в похожем положении. Семейство Виттури связано с мамлюками, поставляло их войску молодых невольников. Где-то там у мамлюков и прячется этот брат Кайсана.

– Но разве это сейчас важно? – осмелился возразить Уилл. – Ведь похищение сорвано. Второй раз у них не получится.

– Ты ошибаешься, Уильям. Эти люди, кем бы они ни были, не успокоятся. Братство считает, – посмотрел Эврар на Уилла, – что ты должен использовать свое положение при великом магистре и вытянуть из него их имена.

Писарь закончил последнюю строку.

– Добавь, что я вскоре напишу еще, и закончи моими поклонами, – произнес не оборачиваясь стоявший у окна Гийом де Боже. – После можешь удалиться.

Писарь поднял глаза:

– Мессир, а остальные послания? Я…

– Это потом, – оборвал его Гийом. – Потом. Сейчас иди.

– Как желаете, мессир. – Писарь собрал принадлежности, поклонился спине великого магистра и покинул солар.

Гийом закрыл глаза. Под мантией все тело было в поту. Голова пульсировала, в желудке крутило. Он ухватился за прохладный подоконник.

После рапорта Уилла Гийом немедленно призвал писаря. Все послания, отправленные в последние месяцы Карлу, Эдуарду и папе, призывающие готовиться к новой войне на Заморских землях, были впустую.

Он потерпел крах.

Христианский мир не объединится против мусульманской угрозы. Мамлюки покончат с монголами и примутся за франков. У них хватит сил. Воины Бейбарса захватят несколько оставшихся христианских городов, и с мечтой о Святой земле придется распрощаться. Гийом прибыл в Акру с большими планами и твердой решимостью вернуть с Божьей помощью Иерусалим. Он очень надеялся на кузена Карла. Поэтому, когда купцы предложили свой план, он согласился.

Но, к своему удивлению, Гийом наряду с горечью поражения испытывал странное облегчение. Мучившая его последние месяцы тревога улеглась. Если бы план удался, они потеряли бы все. Ему уже прислал из Парижа весть инспектор, Гуго де Пейро. Строительство флота на верфях Темпла приостановлено. Правители стран на Западе не собираются посылать на Святую землю войско. И Карл тоже не торопится занять в Акре свой трон.

Гийом стиснул зубы. Наверное, лучше было с честью пасть на поле битвы, чем ждать, когда на тебя опустится топор.

В дверь постучали. Он раздраженно повернулся.

Появился Дзаккария:

– Мессир, к вам визитер.

– Я говорил тебе, чтобы не… – Увидев позади рыцаря человека в черном, Гийом замолк. Это был Анджело Виттури. Он сказал Дзаккарии привести венецианца, как только тот явится в приценторий. Сириец просто выполнил приказ.

– Доброго вам дня, достопочтенный сеньор, – произнес Анджело, входя.

Его красивое смуглое лицо было бесстрастным, но Гийом уловил в приветствии нотки враждебности.

– Зачем пожаловал? – спросил он повелительным тоном.

– Вам ведомо зачем, – бросил Анджело.

– Так ты знаешь?

– Что наш план не удался? Да, слышал. – Анджело по-прежнему говорил резко.

– Откуда?

– Расскажите, что произошло? – спросил Анджело, словно не замечая вопроса. – Мой отец требует объяснений.

Гийом вспылил:

– Виттури, веди себя пристойно. Помни, с кем разговариваешь.

Анджело замолк. Затем, сделав над собой усилие, произнес:

– Я извиняюсь, достопочтенный сеньор. Но моего отца и всех остальных эта весть тяжело огорчила. Мы желаем знать от вас лично причину провала.

Гийом показал рукой на табурет перед столом:

– Садись.

Анджело помедлил, но сел с явной неохотой. Гийом стоя рассказал венецианцу услышанное от Уилла. Как рыцари с Кайсаном и его людьми добрались до Мекки и в мечети попали в засаду, устроенную мамлюками. Камень похитить не удалось.

Анджело помолчал, медленно поднялся. Его лицо побелело от бешенства. Вся куртуазность была отброшена.

– Это все ложь, – прошипел он. – Ваши рыцари сами устроили себе засаду. – Гийом готов был рассмеяться абсурдности этих слов, но Анджело быстро продолжил: – Нам известно, что один из них вел тайные переговоры с эмиром Калавуном, главным приближенным Бейбарса, и они договорились помешать исполнению нашего плана. Он предупредил Калавуна об этом несколько месяцев назад.

– Кто? – скептически спросил Гийом.

– Тот самый рыцарь, которого вы поставили вести отряд. Коммандор Уильям Кемпбелл.

Теперь Гийом рассмеялся.

– Вздор! – Он резко оборвал смех и вгляделся в лицо Анджело. Там не было и намека на лукавство. – Откуда тебе это известно?

– Важно другое, достопочтенный сеньор, – зло проговорил Анджело. – Как этот рыцарь сумел войти в доверие самого могущественного сановника при дворе султана. Ему помогли.

– Кто? – спросил Гийом угрожающим тоном.

– Ты, – выкрикнул Анджело, перестав таиться. – Ты поставил его командовать отрядом и выбрал людей.

– Это все рыцари, которые служили мне многие годы. Трое погибли. Доблестные воины.

– Ты с умыслом пошел на эту жертву, я уверен. Наш план не нравился с самого начала, и ты постарался его погубить.

– Пошел вон с моих глаз, – прорычал Гийом, обходя стол. – Убирайся, или, видит Бог, я заставлю пожалеть о каждом сказанном слове. Передай своему отцу и остальным, что больше у меня никаких дел с ними нет.

– Одно дело осталось, – зловеще отозвался Анджело и быстрым движением выхватил кинжал, искусно скрытый в широком рукаве его парчового одеяния.

Сверкнуло лезвие. Анджело метнулся к великому магистру, его черные глаза горели злобой. Гийом застыл на пару секунд, потрясенный происходящим. Этого хватило Анджело. Он нанес удар в бок Гийому, но тот успел в самый последний момент увернуться и схватить Анджело за плечи, хотя острая боль и ощущение влаги в боку говорили, что негодяй все-таки его ранил. Гийома охватила неописуемая ярость. Он сдавил горло Анджело. Венецианец уронил кинжал и начал вырываться, но великий магистр был сильнее и крупнее и, несмотря на жгучую боль, сумел швырнуть его на стол.

Анджело боролся изо всех сил, извивался, пыхтел, но великий магистр продолжал душить. Затуманенным взором венецианец наблюдал темное расширяющееся пятно на его мантии. Неожиданно Гийом пошатнулся и отпустил Анджело, ухватившись за край стола, прижал другую руку к боку, откуда сочилась кровь. Анджело, хрипло дыша, шарил глазами по полу в поисках кинжала. Наконец увидел, наклонился поднять и быстро оглянулся, услышав скрежет. На него с обнаженным мечом наступал великий магистр. Венецианец сунул кинжал в рукав и выскочил за дверь. Преследовать его у Гийома уже не было сил. Боль усилилась, кружилась голова. Он уронил меч и упал на колени, думая, что умирает. Сквозь стиснутые зубы стал читать молитву. Но вскоре голова прояснилась. Только боль продолжала сжимать своими железными тисками. Он со стоном поднялся, доковылял до порога и рванул на себя дверь.

– Дзаккария!

Из покоев в конце коридора выскочили два рыцаря.

– Его нет, мессир, – произнес один. – Он ушел сопроводить к воротам вашего визитера.

– Проклятие, – пробормотал Гийом.

– Мессир… – Рыцарь замолк, в ужасе глядя на темно-красное пятно на мантии великого магистра. – Беги за лекарем, – рявкнул он товарищу и бросился к Гийому.

– Нет, – прохрипел великий магистр. – Беги к воротам, чтобы этот визитер не покинул прицепторий. Быстро!

Он посмотрел на первого рыцаря:

– А ты найди и арестуй Уильяма Кемпбелла, а после приведи ко мне лекаря.

Саймон стоял в центре двора, озираясь по сторонам. Оседланный пегий мерин негромко заржал. Саймон рассеянно погладил его нос.

– Где же он?

Рыцари стояли разговаривали у главного здания, сержанты с учебными мечами направлялись на турнирное поле. Уилла нигде видно не было.

Поразмышляв, Саймон повел мерина к воротам. Он припозднился. Его задержал главный конюх. А Уилл, наверное, не дождался и ушел.

Его окликнул Пол, страж, несущий службу у ворот:

– Ты не видел коммандора Кемпбелла?

– Сам его ищу. А зачем он тебе?

– Там человек спрашивает его. Говорит, это спешно.

– Что за человек?

– Не назвался. Говорит, коммандор Кемпбелл знает.

Саймон постоял в нерешительности, затем повел мерина к ближайшей коновязи.

– Пойду посмотрю, что за человек.

– Зачем тебе лезть в дела коммандора? – нерешительно проговорил Пол.

– Он мой друг и гневаться не станет. А если это важно, то, может, даже поблагодарит.

– Как знаешь. – Пол пожал плечами и направился к караульному дому.

Саймон вышел за калитку, кивнув на ходу напарнику Пола, Ричарду. На другой стороне улицы стоял человек, закутанный в желтовато-коричневый бурнус. Его лицо скрывал надвинутый на голову капюшон. Человек внимательно разглядывал Саймона, но позы не менял. Конюх двинулся к нему, пропустив двух мужчин, толкающих ручную тележку, полную бархатистых персиков.

– Добрый день. Это ты спрашивал коммандора Кемпбелла?

– Да, – ответил незнакомец, по-прежнему не шевелясь.

Выговор выдавал в нем араба.

– Говори свое дело, я ему передам.

– Мне… говорить с ним… очень спешный, – произнес араб на ломаном латинском. – Где он?

– Наверное, ушел в город, – ответил Саймон медленно, чтобы араб понял. – Скажи свое дело, и я передам, когда он вернется.

Араб хмуро выслушал Саймона.

– Где он в город?

– Я… – Саймон замолк. Его испугал твердый взгляд араба. «Может быть, Пол прав, это не мое дело». – Он шагнул назад. – Тогда жди, когда коммандор Кемпбелл вернется.

Араб молниеносно схватил руку Саймона и прошипел:

– Где?

Саймон попытался вырваться, но араб, невысокий, худощавый, оказался невероятно сильным и держал его крепко.

– Эй! Отпусти!

Араб негромко свистнул. Из ближайшего переулка тут же появились двое, одетые в такие же запыленные бурнусы.

Саймон их не видел. Его взгляд был прикован к кинжалу, который араб приставил к его животу.

– Веди нас к Кемпбеллу или умрешь.

Трое арабов увлекли дрожащего от страха Саймона в переулок. Там их ждал четвертый, с конями.

31

Темпл, Акра 14 июня 1277 года от Р.Х.

– Я не уверен, что у меня получится, – сказал Уилл, ставя пустой кубок на стол.

– А ты попытайся, – хмуро буркнул Эврар.

– Хорошо, попытаюсь. Но осторожно. Не забывайте, я был там главным, с меня и спрос. Великий магистр вряд ли доволен. Стоит ли возбуждать подозрения? Когда я прежде пробовал что-то выведать, он отмахивался, явно не желая говорить. И будет выглядеть странно, если я снова заведу об этом разговор теперь, когда все закончилось.

– Все равно заведи, – настаивал Эврар.

– Я согласен. – Уилл подошел к окну, раздвинул шторы, щурясь от света. – Но нам не следует возлагать на это большие надежды. – Во дворе Саймон шел по двору, вел за поводья коня. Уилл тяжело вздохнул, повернулся к Эврару. – Мне нужно идти. Соберите братство, а я попробую разговорить великого магистра, чтобы…

Дверь с шумом распахнулась. В покои вошел рыцарь. Посмотрел на Уилла и оглянулся:

– Он здесь!

На пороге появились еще двое рыцарей с обнаженными мечами.

– Что это значит? – гневно спросил капеллан.

– Коммандор Кемпбелл, – произнес первый рыцарь, – следуй за нами.

– Куда?

– В тюрьму. Ты арестован.

Эврар поднялся.

– В чем вы его обвиняете?

– Это приказ великого магистра де Боже, – ответил рыцарь, направляясь к Уиллу. – Клади меч на стол.

Уилл посмотрел на Эврара, на суровые лица рыцарей, затем медленно снял с пояса фальчион. Положил на стол и в окружении рыцарей направился к выходу, бросив на ходу Эврару:

– Не тревожьтесь.

Прошло четыре часа. Уилл сидел в каземате подвала Башни казначейства, устало прислонившись к стене. Все было до жути знакомо. Он вспоминал визиты к Гарину пять лет назад. Какой ужасной казалась ему тогда судьба бывшего друга, каким темным каземат, каким тяжелым воздух. Рыцари не объяснили причину ареста, но он догадывался. Великий магистр каким-то невероятным образом узнал. «Если так, то моей участи не позавидуешь», – подумал он, прикидывая варианты. Все равно получалось, что ему отсюда больше никогда не выйти. В самом лучшем случае придется до конца своих дней слушать доносящийся снаружи глухой, мерный шум прибоя.

В коридоре раздались шаги, Уилл поднял голову. Встал, размял затекшие ноги. Звякнули ключи, заскрипел засов. Дверь каземата отворилась. В глаза ударил свет факелов. Неловко пригнувшись, в низкий проход протиснулся Гийом де Боже. Страж вставил в скобу на стене потрескивающий факел и ушел. Каземат был небольшой, Уилл и великий магистр заполняли почти все пространство. Когда глаза Уилла привыкли к свету, он с удивлением отметил, что Гийом де Боже изменился. Это был не тот человек, с которым Уилл разговаривал несколько часов назад. Посеревшее лицо, усталые глаза, тяжело опирается на трость, морщась при этом. Уилл встревожился, не поразила ли Гийома какая-то неведомая болезнь.

– Мессир… – Он замолк, встретив убийственный взгляд.

– Знаешь ли ты, почему здесь оказался? – хрипло проговорил Гийом.

– Нет, мессир.

– Ответь, встречался ли ты с эмиром Калавуном, чтобы предупредить его о нашем плане? – Восковые щеки великого магистра чуть порозовели. – Это было?

– Да, – отозвался Уилл со вздохом.

Гийом остолбенел. Он, видимо, не ожидал такого ответа. Во всяком случае, так скоро.

– Объясни.

Уилл уставился в пол, чувствуя, как стена сзади едва заметно подрагивает под ударами волн.

«Пришла пора признаваться. Ну и прекрасно. Я устал от лжи и недомолвок. Конечно, меня ждет смерть, но такова, значит, Божья воля».

Он коснулся кончиками пальцев стены, будто пытаясь впитать в себя частицу ее монолитности, и поднял глаза.

– Я это сделал, потому что похищение камня привело бы всех нас к гибели. – Уилл вскинул руки. – Всех. И Темпл, и Акру. Я в этом уверен. Не могу представить, как можно надеяться выдержать ярость мусульман, если бы такое случилось. Это был бы конец.

– Ты уверен? – Гийом взмахнул тростью, едва сдерживая гнев. – Мне плевать, в чем ты был уверен! Ты рыцарь! Коммандор! И обязан был исполнять мои приказы. Не рассуждая, правильными они тебе кажутся или нет. Исполнять точно! – Гийом перевел дух. – Меня на этот пост избрал Совет тринадцати. Я дал клятву вести орден на благо христианства. Мое слово для всех здесь закон.

– Я тоже давал клятву, мессир. – Неожиданно для себя Уилл осмелел. Его начала разбирать злость. – Я клялся повиноваться вам и всем, кто надо мной, но я также обещал беречь Иерусалимское королевство. Выполняя ваш приказ, я должен был нарушить вторую клятву. Мне пришлось выбирать.

Гийом смотрел на Уилла, потрясенный. Он опять не ожидал такого ответа.

– Я сделал то, что считал единственно верным, мессир, – продолжил Уилл, успокаиваясь. – И я думал, что, может быть, вы… – он замолк, чтобы собраться с духом, – действуете не совсем по своей воле. Вы говорили, что в похищении камня заинтересованы еще какие-то люди. Я полагаю, они не тамплиеры.

– Нет, они не тамплиеры, – пробормотал Гийом и, шагнув назад, оперся на стену напротив Уилла. Затем неожиданно спросил: – Скажи, как тебе удалось встретиться с эмиром Калавуном? Почему он вдруг стал с тобой говорить?

– Знакомство с Калавуном завел еще мой отец, много лет назад.

– Твой отец?..

– Да, мессир. Калавун хороший человек. Он желает мира. Видит пользу в торговле с нами. Калавун на нашей стороне, мессир. Он против изгнания нас с Заморских земель.

Гийом усмехнулся:

– Разве это важно, чего желает Калавун, если повелитель мамлюков Бейбарс? А этот деспот жаждет нас изгнать. Не просто изгнать, а уничтожить.

– Но Бейбарс не будет вечно править, мессир. А Калавун имеет большое влияние на наследника, Бараку-хана. Когда придет время, с ним легче будет ладить, чем с его отцом. – Уилл оттолкнулся от стены. – Мессир, у нас есть надежда спасти христианство на Святой земле без кровопролития. Зачем ее разрушать?

– Я не глупец, – прохрипел Гийом, – и не стал бы это затевать, если бы не верил, что угроза большой войны всколыхнет весь Запад и поднимет Крестовый поход. – Его слова звучали неубедительно. Казалось, теперь он уже сам в это не верил. – Я не видел другого пути. Не хотел сидеть и ждать, когда Бейбарс с нами покончит.

Уилл кивнул:

– А те другие, мессир, которые желали похищения камня, что двигало ими?

Гийом горько усмехнулся:

– Нет, не спасение христианства на Востоке, а деньги. – Он задумался и со вздохом добавил: – Сегодня один из них пытался меня убить. И это ему почти удалось. Лекарь говорит, что если бы кинжал вошел чуть глубже…

Уилл остолбенел.

– Он решил, что ты выполнял мой приказ, – продолжил Гийом. – Что я намеренно сорвал похищение. Это он сказал мне о твоей встрече с Калавуном.

– Кто он?

– Анджело Виттури. Ты с ним знаком. А вот как он узнал, неизвестно. У него кто-то есть в стане мамлюков. Человек, который свел нас с Кайсаном. Не исключено, он тебя видел, когда ты встречался с Калавуном, или сам Калавун ему сказал.

– Такое невозможно, мессир. Калавун не станет выдавать своих.

– Виттури и остальные тоже своих не выдают. – Гийом опять грустно усмехнулся. – Они хотели использовать меня, ну а я думал, что сумею использовать их. Мне омерзительны и они, и их мотивы. Группа влиятельных купцов, наживающихся на войне. Им нужно было поправить дела любой ценой, а мне казалось, что я смогу обратить это нам на пользу.

Они замолчали.

Наконец Уилл подал голос:

– И как вы намерены со мной поступить, мессир?

Гийом тяжело вздохнул:

– Я думал тебя казнить, Уильям. Вначале допросить, убедиться, что Виттури не солгал, а затем повесить прямо сегодня.

Уилл напряженно ждал.

Гийом хмуро на него глянул и отвел глаза.

– Ты, конечно, виновен. Виновен в нарушении приказа, виновен, что выдал тайну врагу, из-за чего погибли трое моих славных рыцарей. – Он помолчал. – Но и сам ты мог с ними погибнуть, и твои помыслы не были корыстными. Ты желал добра своим братьям и Темплу. – Он направился к двери, опираясь на трость. Взялся за скобу. – Похищение было связано с серьезным риском, я знал, но поскольку никаких других возможностей не видел, то решил на этот риск пойти. Однако если бы нам удалось… – Он посмотрел на Уилла. – Наверное, это Господь вмешался и остановил меня? И потом, эти люди, с которыми я был связан, они ведь пытались меня убить. Дважды. – Он открыл дверь и махнул Уиллу следовать за собой.

– Я свободен? – пробормотал Уилл, боясь надеяться.

– Да, Уильям. Ты доложишь мне полностью о том, что произошло в Мекке. На этот раз правду. Я подумаю, как тебя наказать. Нарушение устава нельзя прощать, несмотря ни на какие благородные помыслы.

– Благодарю вас, мессир, за милосердие, – сказал Уилл, выходя в тюремный коридор, пропитанный соленым подземным воздухом.

Гийом молча кивнул и двинулся к лестнице.

– А что с Виттури? – спросил Уилл.

– С этим еще будем разбираться.

Церковь Святого Николая, окрестности Акры 14 июня 1277 года от Р.Х.

Восемь лет назад Бейбарс с шеститысячным войском попытался осадить Акру. Это ему не удалось, но при отходе он устроил засаду на большую группу рыцарей, возвращавшихся после рейда на мусульманскую крепость, и перерезал всех. А заодно разгромил близлежащее поселение. От церкви Святого Николая остался лишь остов. Прежде сюда приходили играть дети, но после того, как обвалилась часть крыши и придавила двоих мальчиков, на эти руины их не пускали. Внутри стоял противный запах гнили. Наверху виднелись остатки крыши: стропила и доски, почерневшие под горячим палестинским солнцем.

Покривившаяся церковная дверь отворилась. Скрип спугнул черных скорпионов, и они проворно скрылись под кусками каменной кладки на полу.

– Чего так долго?

Конрадт фон Бремен с трудом разглядел говорящего, чей черный шелковый бурнус сливался с мраком.

– Меня задержали неотложные дела, – ответил он по-итальянски с сильным акцентом. – Ушел, как только смог. Пока добрался.

– Пошли, – хрипло проговорил Венерио, закрывая за ним дверь. – Все уже собрались.

Оставляя следы на толстом слое пыли, они двинулись к месту, где прежде располагался церковный хор. Солнце скользнуло за горизонт всего час назад. Сквозь пролом в стене виднелся синий южный вечер, а в прогалины полуразрушенной крыши проглядывало небо с пока единственной посверкивающей звездой.

На кусках разбитой кладки на небольшом, свободном от мусора участке сидели двое. Третий ходил кругами. При появлении Венерио и Конрадта они оживились.

Анджело прекратил беспокойное хождение и сердито посмотрел на германского купца:

– Где ты был? Мы ждем уже несколько часов.

Конрадт глянул на венецианца блеклыми голубыми глазами и медленно отвел со лба рыжую прядь.

– Я уже все объяснил твоему отцу.

Раздраженный Анджело собрался что-то сказать, но Венерио положил на плечо сына руку.

– Довольно. Займемся делом.

– Да, давайте начнем, – раздался певучий голос Рено де Тура.

– Садитесь, почтенные сеньоры, – пригласил венецианец.

– Мы достаточно насиделись, Венерио, – возбужденно бросил Микель Пизани. – Лучше объясни, почему ты собрал нас в этом Богом забытом месте? – Резкость его тона не могла скрыть тревоги. – Все провалилось? – Он показал на Анджело. – Синяки на шее твоего сына, этот спешный сбор, да вдобавок от вас обоих разит страхом. Что произошло в прицептории? Де Боже умер?