Текст книги "Крестовый поход"

Автор книги: Робин Янг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 32 страниц)

– Увидел дым над вашим кварталом и обеспокоился. Пришел к твоему дому. Мне сказали, что ты ушла в магазин. Девочка. Она рассказала, где он находится.

– Катарина?

Гарин пожал плечами.

– Я сказал ей, что пришел из Темпла с вестью от Уилла. Потом вышел на Шелковую улицу и услышал крик где-то в переулке. Побежал, увидел тебя с этими подонками. – Он тронул ее плечо. – Пойдем, я провожу тебя до дома.

У входной двери они расстались.

Элвин скользнула внутрь, а Гарин постоял с минуту и двинулся обратно.

Двое ждали его в переулке. Бородатый сидел на ящике, прижимая к разбитому носу лоскут ткани. Он выглядел совершенно трезвым.

– Зачем надо было бить так сильно?

– Извини, Бертран. Иначе она бы заподозрила что-то неладное. – Гарин усмехнулся.

– Тогда плати, как обещал. – Бертран протянул руку.

Гарин неохотно вытащил из кошеля несколько византинов.

– Разве король не приказал вам помогать?

Бертран насупился:

– Король Гуго повелел нам помогать тебе добыть камень, а не приставать к девушкам в переулке.

– Нам надо потребовать сверх уговоренного, – добавил толстый, у которого красовался фингал под глазом. – А что, если она пожалуется и нас станут искать?

– Не пожалуется, – угрюмо бросил Гарин. Его раздражали эти двое, которых оставил ему Гуго. Тупые простолюдины. – Только держитесь подальше от этого квартала. – Гарин показал на сумку в руках толстого: – Это ее?

Толстый с надеждой посмотрел на Бертрана. Тот помедлил, затем кивнул:

– Отдай ему, Амори.

Гарин взял сумку, заглянул внутрь, вытащил два куска искрящегося шелка. Три оставил в сумке.

– Вот. – Он протянул куски Бертрану. – Это вам.

Бертран взял шелк, передал Амори.

– Что теперь?

– Теперь, – спокойно проговорил Гарин, забрасывая сумку на плечо, – я добился ее доверия, и мы будем двигаться дальше.

Цитадель, Каир 21 августа 1276 года от Р.Х.

Калавун подавил зевок. В тронном зале было душно. Эмиры уже несколько часов сосредоточенно корпели над картами Анатолии.

– Вот здесь у них слабое место. – Бейбарс показал Ишандьяру участок на карте севернее Алеппо. – Мы оставим тяжелое снаряжение в городе и зайдем на земли ильхана. Закрепимся там, а снаряжение подтянут пешие полки. Главное – следить, чтобы нас не отрезали.

Ишандьяр согласно кивнул. Жест повторили и несколько советников.

Калавун поднес к губам кубок ароматного освежающего напитка. После жестокой казни Махмуда обстановка при дворе султана сильно изменилась. Все противники похода на монголов притихли. Подготовка к войне шла теперь полным ходом.

Ставя кубок на стол, Калавун случайно увидел, как у стены за троном что-то мелькнуло. Он присмотрелся. В белоснежной стене зияла трещина, слегка расширяющаяся внизу. В ней снова что-то мелькнуло. Калавун напряг зрение и почувствовал на себе взгляд Хадира.

После разоблачения заговора Хадир потерял доверие Бейбарса. Теперь прорицателю приходилось подглядывать в щели и подслушивать, мечтая о возвращении времен, когда он мог дурачить султана своими пророчествами.

Калавун тем временем напряженно искал шиита, о котором его предупредил Уильям Кемпбелл. Ему казалось, что этим человеком вполне может быть Хадир. Бывший ассасин, шиит-исмаэлит, люто ненавидевший христиан. Подробности его прошлого не знал никто, даже Бейбарс. Калавуну удалось узнать только то, что изгнанный ассасинами Хадир какое-то время жил отшельником в пещере на Синае. Поиски надо продолжать.

И конечно, Калавуну не терпелось отомстить за Айшу.

Смерть дочери оставила в его душе незаживающую рану. Как и следовало ожидать, расследование ее гибели ничего не дало, и вскоре об этом забыли. Низам уговаривала повелителя найти сыну другую жену. Но султан не торопился, за что Калавун был ему очень благодарен. Бейбарс сказал, что будет думать об этом после похода на Анатолию, когда закончится траур.

В дверях зала появился стражник:

– Мой повелитель султан. К тебе прибыл посланец от ассасинов.

Бейбарс хмуро помолчал, затем бросил:

– Веди его сюда.

Стражник исчез и вскоре вернулся с человеком в пыльном плаще.

Человек отвесил поклон султану, затем приблизился и протянул свиток:

– Мой повелитель султан. Это послание от ассасинов.

– Почему ты не передал его моему советнику? – сурово спросил Бейбарс.

– Меня послали ассасины из крепости Кадамус, которые тебе не покорились, – ответил посланец.

Бейбарс кивнул:

– Прочти, что там сказано.

Посланец сломал восковую печать на свитке.

– О, султан Египта Бейбарс, наш погубитель. Ты послал атабека Назира дознаваться среди нас, но мы его захватили и убили его людей. Хочешь получить его живым, заплати десять тысяч византинов. Половину дай человеку, который доставит послание, половину в обмен на атабека.

– Десять тысяч! – прохрипел пожилой эмир Юсуф. – Мой повелитель, неужели ты заплатишь такие деньги? Что делал у них этот атабек?

– Назир был там по моему повелению, – ответил Бейбарс.

Он встретился взглядом с Калавуном. Затем повернулся к посланцу:

– Я согласен.

Никто из находящихся в тронном зале не слышал напряженного дыхания человека, наблюдавшего через трещину в стене.

Часть вторая

24

Королевский дворец, Акра 17 февраля 1277 года от Р.Х.

Смяв пропитанные потом простыни, Гарин перевернулся на бок. В покоях было сумрачно. Плотно задернутые шторы пропускали мало света. В жаровне потихоньку тлел древесный уголь. Гарин сжигал амбру и алоэ, но заглушить их ароматами сладковатый запах канноба не удавалось.

Ему снилось, что он сидит с матерью на лужайке у их старого дома в Рочестере. На дворе лето. У живой изгороди стрекочут кузнечики. И почему-то стоит жуткая жара, какой никогда в этих местах не было. На коленях у Сесилии раскрыта книга в пергаментном переплете. Ее гладкие и прямые белокурые волосы с проседью рассыпаны по спине и худым плечам. Она шевелит губами, но звуков не слышно. Взгляд Гарина прикован к белой шее матери, по которой медленно стекает прозрачная капелька пота. Она исчезла под воротником кремового платья, скользнула между грудей. Гарин застонал во сне и сжал концы простыни.

Солнечный свет начал бледнеть, возникли тени. Гарин повернулся посмотреть на облака и не заметил, как исчезла живая изгородь и открылся вид до самого горизонта. Неожиданно блеснула молния, в воздухе запахло грозой. Он окликнул мать, но она тоже исчезла. На ее месте стояла Элвин, смотрела на него зелеными глазами. А вокруг стала сгущаться тьма.

Гарина разбудил первый раскат грома. Морщась от неприятного вкуса во рту, он медленно приподнял пульсирующую голову. В дверь колотили. С трудом сбросив ноги с постели, он прошлепал по холодным плиткам к двери. В проходе стояли двое. Дворцовый стражник и человек в желтоватом плаще в синюю полоску. Увидев его, Гарин моментально очнулся от наркотического похмелья. Это был личный гонец короля Эдуарда со свитком в руке.

– Де Лион, этот человек пришел к воротам и спросил тебя. – Стражник хмуро посмотрел на гонца. – Сказал, что имеет срочное послание из Англии для передачи прямо в твои руки.

Гонец молча вручил свиток и в сопровождении стражника удалился. Гарин откинулся спиной на прохладную дверь, закрыл глаза, затем открыл и дрожащими руками сорвал восковую печать. Минуя короткое приветствие, нетерпеливо прочел первую строку:

«Твое письмо доставили в Тауэр в октябре. Увидев его, я преисполнился приятным ожиданием, но оно было напрасным. Я крайне разочарован».

Гарин прошел к столу, взял чашу с вином – там оставалась половина, – залпом осушил и вернулся к чтению.

«Я послал тебя в Акру с простыми и ясными наставлениями. И что же? В своем письме ты сообщаешь как о большом достижении, что добился позволения короля Гуго разместить мое войско на Кипре для будущего Крестового похода. Я полагаю, этим ты пытался отвлечь мое внимание от своей нерадивости. При том, что цель миссии ты прекрасно понимаешь. Добыть для меня деньги. Ты пишешь, что получил лишь половину от обещанной королем суммы, а остальное я увижу лишь если упрошу папу отменить продажу прав на Иерусалимскую корону. Значит, ты негодно убеждал короля Гуго. Ему нужна моя помощь. Прояви ты больше упорства, и он бы согласился на все. А что наши друзья в Темпле? Надеюсь, здесь ты меня не разгневаешь.

Как получишь это письмо, немедля сообщи королю Гуго, что я отправил к папе доверенного посланца, а затем все внимание обрати на Эврара и его заблудших приверженцев. Если они отвергнут мои требования, напомни, что ересь есть преступление, наказуемое смертью, и что их богохульные тайны могут стать известными папе. А я на их суде и казни буду сидеть в первом ряду. Время нежностей прошло. Я не позволю, чтобы моим планам мешали глупцы и фантазеры.

Как только получишь деньги, так сразу возвращайся ко мне. После чего будешь вознагражден за преданную службу, как всегда бывало. В ином случае будешь наказан за леность».

Гарин прошел к кровати, сглатывая противную горькую слюну. Бросил на влажную простыню свиток и лег рядом, лицом вниз, закрыл глаза. Появление королевского гонца вначале вызвало у него привычный страх, сменившийся яростью. Теперь он чувствовал себя совершенно беспомощным. В ушах звучал надменный холодный голос Эдуарда, всегда заставляющий его ощущать себя глупым и никчемным.

Гарин был настолько погружен в мысли, что не слышал, как отворилась дверь. На его плечо легла тяжелая рука. Он испуганно обернулся. Над кроватью склонился бородатый Бертран.

– Чего тебе?

Бертран шире расставил ноги.

– Надо поговорить.

– О чем?

– О том, что ты вот уже много недель томишься бездельем. – Увидев, что Гарин снова закрыл глаза, Бертран заговорил жестче: – Ты, верно, забыл, что дал моему королю слово?

В тоне Бертрана чувствовалась угроза. Гарин открыл глаза:

– Нет, не забыл. Я дал королю Гуго слово, что добуду для него камень, чтобы он вернул его сарацинам в обмен на помощь. Все как прежде.

– Как прежде? – Бертран хрипло рассмеялся. – У тебя, верно, протухли мозги от этого дерьма, которым ты себя травишь. А тем временем права на трон Иерусалима купил коварный сицилиец.

Гарин снова закрыл глаза. Они болели. Месяц назад прибыло послание от короля Гуго, в котором говорилось, что права на его трон купил Карл Анжуйский. Послание было адресовано бейлифу, лорду Балиану д'Ибелину, которого Гуго наконец назначил после многократных прошений верховного суда Акры. Бейлиф объявил об этом своему двору. Два дня спустя Гарин получил от Гуго личное послание. Король не терял надежды вернуть корону и обещал дать Эдуарду деньги, если Гарин добьется успеха.

Увидев, что Бертран смотрит на свиток, Гарин смял его в кулаке. Посланцу Эдуарда, наверное, не удалось уговорить папу. Либо он прибыл слишком поздно. Продажа свершилась. Но теперь это не важно. Если план Гарина сработает, он представит Эдуарду нечто более существенное, чем деньги. Он представит ему Святой город. Гарин повернулся к Бертрану:

– Пока камень не похитят, мы должны сидеть и ждать. И готовиться. Чего ты еще хочешь?

– Я хочу знать, зачем ты последние восемь месяцев увиваешься за этой женщиной?

Гарин вздохнул.

– Сколько можно объяснять? Разузнать о планах похищения можно только у нее. – Он подошел к жаровне, уронил на угли письмо Эдуарда. Пергамент ярко вспыхнул.

Бертрана его слова, видимо, не убедили.

– Семь месяцев назад мы напали на эту Элвин в переулке, – проворчал он. – Ты сказал, что добился ее доверия. Она тебе что-нибудь рассказала?

– Пока немного. Потому что выпытывать сведения приходится с большой оглядкой. Боюсь вызвать подозрения. Уилл думает, что я нахожусь в Акре по делам короля Эдуарда, и пусть думает. И конечно, ему не нравится, что Элвин со мной общается. Она, к счастью, его не слушает, но все равно встречаться нам надо реже.

Гарин посмотрел на Бертрана. Тупой воин. На поле битвы таким цены нет. Покажи ему врага, и он будет сражаться до последнего. Можно поставить что-нибудь охранять. Но тонкая работа, где нужна хитрость, не для таких. Поэтому готовить поход Гарину приходилось фактически одному. Изучать карты Хиджаза, дороги на Мекку и остальное. Пока все шло по плану.

Прошлым летом после возвращения Уилла из Каира у них с Элвин была размолвка. Гарин даже встревожился, что она не простит рыцарю обмана, и всячески убеждал, что Уилл утаивал свои дела в «Анима Темпли», не желая ее печалить. Потом они помирились. И теперь Уилл, к радости Гарина, разговаривал с ней более открыто, и Элвин много знала.

Возвратившись, Уилл через несколько дней нашел Гарина и потребовал объяснений. Зачем он рассказал об «Анима Темпли» и покушении на Бейбарса? Гарин искусно разыграл раскаяние. Мол, проговорился, потому что был убежден, что Элвин все знает. Разговор закончился холодно. Уилл сказал, что Эврар денег Эдуарду на даст, и посоветовал Гарину поскорее вернуться в Лондон.

– Не тревожься, – успокоил Гарин Бертрана. – Придет время, и мы получим от Элвин все, что нужно. Мы уже узнали, когда намечено похищение и когда отряд отправится в Юлу.

– Мы даже узнали, что твой бывший друг, Кемпбелл, намерен помешать похищению, – буркнул Бертран. – Что делать с этим?

– Намерен – еще не значит, что это ему удастся, – проговорил Гарин, все больше раздражаясь. Его обложили со всех сторон – Эдуард, Гуго и теперь Бертран. – Я не вижу, как он сумеет помешать, если все остальные в отряде намерены выполнить приказ де Боже. Насколько я знаю Уилла, – его губы презрительно скривились, – он, как истинный герой, захочет передать камень сарацинам. Но мы за ним проследим. – Он посмотрел на Бертрана. – А теперь уходи. Мне нужно переодеться.

Глаза Бертрана вспыхнули злобой.

– Чего это ты разыгрываешь из себя лорда в своем замке? Я сыт этим по горло. Живешь здесь, как свинья, в дерьме и еще смеешь повелевать, словно маленький король. Тебя оставили во дворце, чтобы ты работал подобно всем нам. – Он потянулся к Гарину, намереваясь повернуть его лицом к себе, но просчитался. Гарин резко развернулся и поймал его запястье, в то же мгновение другой рукой сдавил Бертрану горло. Киприот захрипел и начал задыхаться.

– Не смей прикасаться ко мне, слышишь ты, плебей, – произнес Гарин.

Бертран заглянул в его темно-голубые глаза и похолодел от ужаса. Как будто встретился взглядом со смертельно опасным зверем.

– Ладно, отпусти, – пробормотал он еле слышно. – Я все понял.

Гарин убрал руку и отпрыгнул назад, на всякий случай изготовившись к бою.

Неожиданно тишину прорезал настойчивый и частый колокольный звон. Бертран прошагал к окну, раздвинул шторы.

Гарин заслонил глаза от света.

– Что там?

– Звонит колокол на навесной башне, – ответил Бертран, высовываясь из окна.

Теперь, кроме звона, можно было слышать крики и лязг мечей.

Бертран выпрямился и побежал к двери, на ходу выхватывая меч из ножен.

Гарин подошел к окну, откуда был виден участок крепостной стены между двумя башнями и за ним ров. Звуки схватки доносились справа, со стороны навесной башни и подъемного моста. Гарин быстро оделся, схватил меч и выбежал в коридор. Кто-то прорывался в королевский дворец, и он не собирался сидеть и ждать появления мародеров.

По коридору бежали воины. Придворные и слуги стояли группами, встревоженные и смущенные. Где-то впереди Гарин услышал хриплый голос Бертрана. Вскоре он увидел всю группу киприотов, которую оставил с ним Гуго. Бертрана, Амори и еще пятерых воинов.

– Вызови лорда Балиана, – рявкнул Бертран стражнику. Затем посмотрел на своих людей: – Пошли.

Гарин двинулся за ними, держась на расстоянии. Сражаться он не собирался, просто хотел знать, что происходит. Они вышли во двор. Ворота крепости были открыты, как обычно, подъемный мост опущен. По нему двигалась группа дворцовой стражи с обнаженными мечами. Сзади вели двоих раненых.

– Поднимите мост! – приказал капитан стражи, седой крепкий киприот. Трое побежали к рукоятке, расположенной сбоку ворот.

– Что случилось? – крикнул Бертран.

– Неизвестные захватили навесную башню, – крикнул в ответ капитан. – Мы пытались их задержать, но они прорвались. Взяли восемь наших. – Он повернулся к стражникам: – Закрыть ворота!

– Закроете ворота, и ваши люди умрут, – громко и отчетливо произнес властный голос. – Лучше отойдите.

Капитан ненадолго задумался, а затем медленно отошел в сторону с поднятым мечом. Вместе с ним с дороги убрались дворцовые стражи, воины Бертрана и все остальные. Гарину такой поворот событий не понравился, и он юркнул на лестницу в узком проходе, где поднялся на несколько ступенек. Отсюда было все хорошо видно. Через несколько минут в воротах появились пятнадцать человек в незнакомых одеждах. Они вели восьмерых дворцовых стражей, приставив к спинам острия мечей. Следом показались семеро богато одетых людей, среди которых выделялся человек в центре, в малиновом бархатном плаще поверх золотистого одеяния. Холеный, уверенный, с прямой спиной. Его голову покрывала бархатная шляпа, украшенная лебединым пером, красивое моложавое лицо с аккуратно подстриженной бородой портило высокомерное выражение.

За вельможами следовали десять человек, чья одежда была Гарину хорошо знакома. Пятеро венецианцев из городской стражи и пятеро тамплиеров. Последними вошли два знаменосца с широким штандартом, на котором был изображен щит со странным гербом. На одной половине был изображен герб Иерусалимского королевства – золотой крест, окруженный четырьмя меньшими серебряными крестами, – а на другой – французская королевская лилия на лазурном фоне.

– Покоритесь, – властно приказал капитану человек в малиновом плаще.

В дверях дворца появился дородный осанистый мужчина с волосами мышиного цвета. По бокам, как будто охраняя его, следовали несколько советников и дворцовых стражей. Это был лорд Балиан, бейлиф Акры.

Остановившись, он посмотрел на штандарт, перевел взгляд на человека в малиновом плаще.

– Что это значит? – Обычно мягкий голос Балиана дрожал от гнева. Он перевел взгляд на рыцарей-тамплиеров, стоявших с каменными лицами.

– Вы лорд д'Ибелин? – поинтересовался человек в малиновом плаще.

– Да, я лорд д'Ибелин. Властитель этого замка и бейлиф Акры. А кто вы, осмелившийся ворваться сюда и напасть на моих людей?

– Я Роже де Сан-Северино, граф Мариско. Бейлиф Акры волею его величества Карла Анжуйского, короля Сицилии и Иерусалима. Я буду править здесь, пока король Карл не займет свой трон.

В толпе советников и стражей лорда Балиана прошел ропот. Бертран стоял мрачнее тучи.

Роже де Сан-Северино кивнул одному из своих людей. Тот полез в сумку и вытащил свиток.

– Вот договор, подписанный королем Карлом, папой Иоанном Двадцать Первым и Марией Антиохской, закрепляющий ее отказ от прав на трон.

Балиан отрицательно покачал головой:

– Мария Антиохская никогда не была законной наследницей трона. Верховный суд Акры решил, что у короля Гуго Кипрского прав больше. Ваш договор не имеет силы.

– Нет, это ваше решение не имеет силы, – резко возразил де Сан-Северино громовым надменным тоном. – Договор скрепил своей подписью сам папа римский. Поэтому посторонитесь и позвольте мне взять бразды правления королевством, иначе придется применить силу. – Он сделал жест в сторону венецианских стрелков и тамплиеров. – Меня поддерживают консул Венеции и Темпл.

Балиан посмотрел на тамплиеров.

– Неужели великий магистр де Боже выступает против меня, бейлифа Акры?

– Да, выступает, – ответил за тамплиеров де Сан-Северино.

Балиан посмотрел на своих советников. Они удрученно молчали.

– В таком случае у меня нет выбора. – Он повернулся к свите: – Теперь извольте подчиняться новому правителю.

Бертран опустил меч последним. Он скользнул взглядом по застывшей толпе, свирепо глянул на Гарина и зашагал прочь по коридору. Следом поспешил Амори. Граф Роже де Сан-Северино вошел в замок, а его люди принялись разоружать капитана и дворцовых стражей. Гарин поторопился исчезнуть, не дожидаясь, пока его тоже разоружат.

Меньше чем через полчаса знаменосцы графа Роже взобрались на крышу самой высокой дворцовой башни и сбросили оттуда флаг короля Гуго. Вскоре над Акрой гордо поднялся штандарт с золотыми крестами и королевской лилией. Это означало, что теперь властителем Заморских земель стал Карл Анжуйский, верный союзник Темпла.

Темпл, Акра 20 февраля 1277 года от Р.Х.

Гийом де Боже развернул на столе карту. Стоявший слева от него Дзаккария поставил на пергамент кубок, чтобы свиток не завернулся.

– Это единственная карта, какую мы смогли найти. Здесь показаны окрестности Хиджаза и сама Мекка. – Гийом ткнул пальцем в правую часть карты: – А это Юла, где ты встретишься с Кайсаном. В мечети, как договорено. А потом оставишь проводника в деревне и продолжишь путь в Мекку с шиитами.

Уилл оглядел сидевших вокруг стола. Дзаккария, Карло, Алессандро, Франческо, Робер де Пари. Встретился взглядом с последним.

– Переход из Юлы в Мекку может занять больше двух недель, – продолжил Гийом. – За месяц до великого паломничества на дорогах будет, конечно, спокойнее, но у стражей-мамлюков появится больше времени на проверку. Нам неизвестно, под каким видом Кайсан намерен вести вас в город, но будем надеяться, что никто ничего не заподозрит.

Уилл думал о послании, которое должно достичь Каира через несколько дней. В нем он, не раскрывая деталей, заверил Калавуна, что похищение будет предотвращено. А Гийом тем временем закончил речь и посмотрел на Дзаккарию и Уилла.

– Я верую, братья, что вы сможете преодолеть любые трудности, какие встретятся на пути. Вот она, – он показал пальцем, – Священная мечеть Каабы, где в стену вделан серебряный обод с Черным камнем. Надеюсь, снять его оттуда будет не трудно.

– Надо приготовить для него шкатулку, – сказал Уилл.

– В Юлу вы пойдете, опять выдавая себя за купцов-христиан. На этот раз будете торговать пряностями. На обратном пути в одну из корзин положите камень. – Гийом внимательно оглядел каждого, задержав усталый взгляд на Уилле. – До выхода осталось пять дней. А пока идите отдыхайте. Впереди вас ждет суровое испытание.

Рыцари с поклоном направились к двери.

– Братья, – окликнул их Гийом, – сознаете ли вы, во имя чего идете на такое испытание?

– Во имя спасения христианства, мессир, – ответил за всех Уилл.

– Во имя спасения христианства, – эхом отозвался Гийом. – Так помните же об этом, с чем бы ни столкнулись. Помните клятву тамплиеров. – Он перекрестил рыцарей. – И да пребудет с вами Господь.

В коридоре Уилл и Робер отстали.

– Надо поговорить, – сказал Робер.

Уилл кивнул.

– Пойдем ко мне в покои. Сейчас там никого нет.

Они пересекли двор и поднялись в солар, который Уилл делил с четырьмя рыцарями, тоже коммандорами. Покои были пусты, как он и надеялся.

– Я не могу поверить, что это случится. Не могу.

Робер подошел к окну, оперся о подоконник. Таким его Уилл никогда прежде не видел. Куда подевалась знаменитая ирония рыцаря?

Они с Эвраром долго размышляли, понимая, что действовать одному Уиллу будет невероятно сложно. Ведь сицилийцы очень подозрительны. В конце концов решили включить в отряд Робера. Объяснили ему, что задумал великий магистр и что они намерены сделать, чтобы это предотвратить. Затем Уиллу удалось уговорить де Боже. Это было не трудно. Робер уже участвовал в двух акциях под началом Уилла – арест Склаво и доставка послания Кайсану. Уилл сказал, что знает Робера с четырнадцати лет и доверяет ему как самому себе.

– Я так и не понял, зачем это великому магистру, – продолжил Робер. – По сути, он ведь обрекает нас на верную смерть. – Он посмотрел на Уилла. – Нас всех. Каждого христианина на Заморских землях.

– Де Боже верит, будто он нас спасает. – Уилл подошел к Роберу. – Запад без серьезной причины Крестовый поход не поддержит. Людей надо объединить. Вот он и решил похитить Черный камень в отместку за похищение частицы Истинного Креста. Он полагает, что на Западе это воспримут с ликованием.

– Ты действительно думаешь, что, если он это сделает, властители на Западе соберут Крестовый поход?

Уилл вздохнул:

– Не знаю. Может быть. Де Боже тесно связан с французским королевским домом. Ему обещали поддержку король Эдуард и, конечно же, Карл Анжуйский, который теперь получил власть над Заморскими землями и, не исключено, захочет померяться силой с мамлюками. – Уилл положил руку на плечо Робера. – Извини. Наверное, мне не следовало тебя в это вовлекать.

Робер усмехнулся:

– Это всего лишь небольшие сомнения, Уилл. У тебя было много месяцев на обдумывание. А у меня всего три дня. Вчера моей единственной заботой казался выбор ужина: козлятина или кабанье мясо, а сегодня меня посылают в дальний поход через пустыню, чтобы проникнуть в город, к которому христианину запрещено даже приближаться, и похитить из-под носа врагов их самую святую реликвию, какую только можно вообразить.

– Я не мог рассказать тебе об этом раньше.

– Да, но теперь я в отряде. По повелению великого магистра. И имею право знать все. Начни с того, как тебе и Эврару стало известно о похищении. – Робер замолк. Посмотрел на Уилла. – Я не святой и не раз нарушал устав. Читал не все молитвы, какие положено, встречался с девушками, отрезал себе за ужином куски сыра потолще, но никогда не смел нарушить приказ любого, кто выше рангом. Даже если был с ним не согласен. А ты вознамерился восстать против великого магистра Темпла и предлагаешь мне пойти с тобой.

– Да, – ответил Уилл. – Ты знаешь, что произойдет, если мы этого не сделаем. Ты только что сам это сказал. Смерть всех христиан на Заморских землях. Я пока не имею права рассказать тебе, как мы с Эвраром узнали о похищении. Еще не пришло время, да это сейчас и не важно. Но я расскажу, как мы его остановим.

– И как же?

– У нас будет копия камня.

Робер удивленно вскинул брови:

– Копия?

– Лишь стало известно о похищении, Эврар изучил все описания Каабы и Черного камня. Поговорил с мусульманами, которые совершали хадж и видели его. Сказал, что пишет трактат о святых реликвиях. Потом я нашел подходящий камень нужного размера. К счастью, он не очень большой. Закатал его в смолу и отлакировал, так что камень выглядит как настоящий. Дело в том, что реликвия больше похожа на черное стекло.

– И что дальше? – спросил Робер.

– А дальше мы войдем в Священную мечеть, как приказал де Боже. Войдем только мы вдвоем. Дзаккария и остальные будут стоять на страже. В Каабе исполним все положенные ритуалы паломничества, суть которых тебе разъяснит Эврар, а потом вернемся с припасенным заранее камнем.

– То есть Черный камень останется на своем месте?

– Мы к нему даже не прикоснемся.

Робер помолчал.

– Но тогда не поднимется война, а великий магистр поймет, что мы его обманули.

– А кто ему это объяснит? – спросил Уилл. – И с чего вдруг он станет нас подозревать? Ведь камень будет у него.

– Ну и как же де Боже станет осуществлять свой план Крестового похода?

– В том-то и дело, что никак. Ну поднимется шум, когда он выставит напоказ камень. И сразу стихнет, лишь только мусульмане объявят, что камень по-прежнему в Мекке.

– И тогда он примется за нас, – пробормотал Робер.

Уилл качнул головой:

– Мы принесли ему камень согласно приказу. Это не наша вина, что все пошло не по плану. Не исключено, мусульманские правители в Мекке, обнаружив пропажу камня, решили заменить его копией. Кстати, хорошая мысль. Тогда все, никакого похищения не было. – Он вздохнул. – В общем, это самое лучшее, что мы смогли придумать.

Робер хмыкнул:

– Я боялся услышать от тебя что-то очень страшное.

– Что мы убьем Дзаккарию и остальных рыцарей, вернемся с пустыми руками и скажем, что нас разоблачили? – насмешливо спросил Уилл.

Робер кивнул:

– Да, примерно так.

– Мы с Эвраром этот вариант сразу отвергли. – Уилл подвел черту под сказанным. – Подлог – единственный путь выполнить приказ без кровопролития.

– Нам придется нелегко, – сказал Робер, разглядывая темнеющий двор внизу.

– Нелегко, – согласился Уилл. – Но мы постараемся.

Гийом аккуратно свернул карту. Прокравшийся снаружи вечер заполнил комнату тенями. Великий магистр не озаботился зажечь свежую свечу. Его глаза привыкли к темноте, а пламя камина было достаточно ярким, чтобы все видеть. Сворачивая карту, он зафиксировал взгляд на черном кружке, обозначающем Мекку, и его опять начали одолевать дурные предчувствия.

Они зародились месяц назад, но Гийом тогда был слишком занят, чтобы их осознать в полной мере. Беспорядки, связанные с отъездом короля Гуго прошлым летом, вести о том, что Гуго отобрал у Темпла несколько земельных участков на Кипре. Но теперь, когда все закончилось, когда граф Роже де Сан-Северино занял пост бейлифа и с этим примирились и верховный суд, и те, кто поддерживал Гуго, де Боже начали мучить сомнения.

Вначале Гийом действовал не рассуждая. Он был совершенно убежден, что делает благо для всех христиан на земле, в отличие от Виттури и других купцов, которые думали лишь о наживе. Гийом и сейчас по-прежнему верил в правоту своего дела. Но что-то изменилось. Шли месяцы, а с Запада не приходило ни единой вести. Король Эдуард молчал о делах на его судоверфях, папа все не посылал легатов призывать народ на базарных площадях к священной войне, и от Карла не было обещанного войска и оружия. Не было даже вестей из Ля-Рошели, где строился флот Темпла. Вот среди этой тишины и зародился червь сомнения. Если не будет Крестового похода, объединенное войско мусульман тамплиерам не одолеть. Без Крестового похода они обречены.

Гийом заставил себя оторваться от карты и обвязал свиток бечевкой. Затем подошел к окну и ухватился за раму, подставив лицо вечернему прохладному ветерку. Четыре дня назад приходил Анджело Виттури. Желал знать, как идет подготовка. Гийом спрятал от него свои сомнения. Теперь их следовало спрятать от себя и положиться на Божью помощь. Но в глубине души он знал, что затеял опасное безрассудство. Однако и бездействовать сейчас было не менее опасно. Следовало попытаться. Тем более что никакой вести об отсутствии помощи с Запада он тоже не получал. Следовало укрепиться в вере.

Гийом перевел взгляд на большой гобелен на стене. Белый шелковый Христос, свисающий с креста. Голова опущена, руки и ноги пробиты гвоздями.

– Тебя тоже посещали сомнения, – пробормотал Гийом. – Но Ты их преодолел и обрел спасение.

Он опустился на колени перед гобеленом, сжал ладони крепко, насколько мог, как будто надеялся, что так молитва быстрее дойдет до Бога. И долго молился, окутанный темнотой.