Текст книги "Приключения в Кукарекии и на острове Сладкая Отрада"
Автор книги: Роберт Вайдло
Жанр:
Сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
От сверкающего замка по мощенной леденцами мостовой спускалась к морю шумная процессия, сразу привлекшая к себе внимание прибывших. Впереди чинно вышагивал важный господин в цилиндре из серебряной бумаги. Все его одеяние так блестело на солнце, что смотреть на него можно было только прищурившись. На нем был ярко-красный сюртук, светло-зеленые брюки в желтую полоску и лакированные туфли с золоченым рантом.
Вокруг блистательного господина крутились и скакали шоколадные сорванцы в цветных одеждах из серебряной бумаги и все в разных шапочках. Они так ловко выкидывали свои коленца, что воздушные шарики, которые они держали на ниточках, все вместе образовывали причудливую крышу-балдахин над правителем и заслоняли его от солнца. По правую руку от правителя на шаг сзади важно переваливалась на коротких лапках сова, по левую – на два шага сзади – мягко ступал марципановый лев.
За правителем в представительной процессии шествовали всевозможные шоколадные и марципановые фигурки – зайцы, раки, утки, лошади, собаки, кошки, обезьяны, медведи, ягнята, следом за ними в строю маршировали марципановые львы. Видимо, то были приближенные правителя. За процессией весело кувыркались клоуны и прыгали скоморохи-оркестранты, которые больше били в литавры и барабаны, чем дудели в трубы и фанфары.
За оркестром в некотором отдалении шли простые жители острова – куклы, деревянные и тряпичные игрушки, надувные зебры, петухи, поросята, жирафы – словом, кого там только не было. Когда вся эта галдящая и кувыркающаяся, пестрящая и блистающая, поющая и играющая толпа приблизилась к лодке, у наших путешественников зарябило в глазах.
У причала, выложенного из белого рафинада, процессия остановилась. Оркестр громыхнул последним аккордом, и музыка стихла.
Шоко-Роко вышел из-под парящего в воздухе балдахина, радушно раскинул пухлые руки в белоснежных перчатках и заговорил сладчайшим голосом:
– Добро пожаловать в мое волшебное царство – на остров Сладкая Отрада! Шоколадный вам всем привет! – Тут он внимательно осмотрел новичков, переводя пристальный взгляд с одного на другого, и еще слаще добавил: – Хотя я не вижу среди вас ни одной шоколадной или марципановой фигуры…
– Да у нас маркиз почти что как марципановый, – вклинился Тельняшкин в торжественную церемонию, на что доктор Меэрике не сдержалась и прыснула.
Впрочем, добрейший Шоко-Роко ни капельки не рассердился и продолжил все так же сладкоречиво:
– Хотя я не вижу среди вас ни одного из моих приближенных, вы все – желанные гости в моем государстве, где нет недостатка ни в веселье, ни в сладостях. Добро пожаловать на сладчайшую из земель!
Наши путешественники один за другим вылезли из лодки на сахарную пристань. Встречавшие стали хлопать в ладоши, обнимать и целовать гостей, и только оркестранты, кивая, держались поодаль – им не положено было разбредаться.
Но вот Шоко-Роко поднял руку в белой перчатке и скомандовал:
– Шоколадный салют в честь прибывших! Отпустить воздушные шары! Оркестр – музыку!
Оркестр грянул в барабаны, так что у присутствовавших чуть барабанные перепонки не полопались. Шоколадные сорванцы отпустили ниточки, и балдахин взмыл в воздух, постепенно распадаясь и образуя в синем небе причудливые узоры, как в калейдоскопе.
– Я почему-то себя прекрасно чувствую! – воскликнула пчела Жужа. Она увидела парящие шары и ей самой захотелось полететь.
– Мое крыло совсем здорово. Вы прекрасный врач, доктор Меэрике. Благодарю вас – и до свидания! Поспешу в Кукарекию сообщить вашим друзьям добрую весточку о вас.
– Передай, что с нами все в порядке и мы скоро вернемся, – наказала доктор Меэрике.
Пчела зажужжала в предвкушении полета, замахала крылышками и взяла курс прямо к родным берегам.
Тельняшкин сорвал с головы бескозырку и помахал на прощание. Доктор Меэрике тоже схватилась за свой докторский колпак и… рука ее застыла в воздухе: шапочка была на месте, а ведь еще несколько минут назад ее не было на голове, Меэрике помнила это совершенно отчетливо. Ее не было уже давно, она была безвозвратно утеряна… Безвозвратно?
Не успела она подумать об этом, как едва удалившаяся от берега Жужа внезапно вскрикнула и рухнула прямо в воду.
– Жужа! – испугалась доктор Меэрике. – Да что с ней? Скорей на помощь, она может утонуть!
Следивший со сладкой улыбкой за полетом Жужи Шоко-Роко махнул перчаткой, и надувная утка без лишних слов поспешила к потерпевшей бедствие пчеле, подплыла и осторожно взяла ее в клюв.
«Только бы не грянул оркестр!» – волновался Тельняшкин. Ведь утка с испугу может и проглотить пчелу!
– Удивительно, – печально подивилась пчела, отряхнув воду с крыльев, когда утка благополучно доставила ее на берег. – У меня совершенно не было сил лететь дальше – а сейчас я опять здорова, как ни в чем не бывало!
– Это вполне естественно, – любезно откликнулся Шоко-Роко. – Просто вы не знаете, что остров Сладкая Отрада обладает чудодейственной силой. Здесь все становятся здоровыми и красивыми, но… – Шоко-Роко слегка потупился, затем с извиняющейся улыбкой продолжил, – но эта чудодейственная сила не распространяется за пределы острова, ваша пчелка об этом и не догадывалась, бедняжка.
Теперь и доктор Меэрике догадалась, откуда на ней появилась белая, причем чистенькая докторская шапочка, а в кармашке – свежий марлевый платочек. Да и сам халат был чист и свеж, как в былые времена.
– Так нельзя ли вернуть былую красоту моему бедному хвостику? – проворчал Гав, поглядывая на доктора Меэрике и убеждаясь в том, что воздух острова подействовал на нее как нельзя лучше.
– Дорогой гость, вас, кажется, зовут Гав? – ласково обратился к санитару Шоко-Роко. – Соблаговолите оглянуться – и дальнейшие мои уверения станут излишними.
И хотя Гав никогда не слушался других и не следовал дружеским советам, он все-таки поддался искушению и бросил взгляд назад. И что же? Его хвост был опять шелковистым и гладким и загибался щегольским крендельком, к тому же держался он не на одной ниточке, а был прочно пришит. Ну совсем как новый!
– Ого! – не мог сдержать удивления Гав. Но тут пришел черед удивляться Тельняшку:
– Братцы! Платок-то мой, ну тот, от которого отрывали лоскуток, чтобы наложить шину на Жужино крыло, так вот он целехонек!
– А почему я в чем был, в том и остался? Я хочу новые одежды, – захныкал Бяка-Задавака. – Новые, красивые, блестящие. Вот такие, – и он указал на самого Шоко-Роко.
– Вы и так выглядите вполне шоколадно, уважаемый гость, – Шоко-Роко благосклонно взял Бяку-Задаваку под руку. – И все же не волнуйтесь. Завтра я позову вас всех на официальную беседу и выслушаю все ваши пожелания, которые будут, конечно, исполнены, насколько это возможно в наших условиях. И если… словом, я смею надеяться, что это будут благоразумные пожелания. А теперь я приглашаю гостей и всех присутствующих покинуть гавань, ведь она же сахарная, и вот-вот растает в воде, и мы рискуем промокнуть.
– Как это растает? Как же без гавани? – всполошился Тельняшкин. – Откуда же суда будут отправляться в открытое море?
– Прошу прощения, но дело в том, что никто и никогда не изъявлял желания покинуть остров Сладкая Отрада, – поспешил успокоить моряка Шоко-Роко. – Мы строим временный причал только для прибывающих, а для временной постройки на воде сахар – самый подходящий материал. Постоянная же гавань нам просто не нужна.
– Как не нужна? – возразила доктор Меэрике. – Как никто не желает? Нас ждут дома в Квартирляндии, и не знаю, как другие, а мы с Гавом здесь долго не задержимся.
– А моторная лодка? – спохватился Тельняшкин. – Где она будет стоять, если гавань растает?
– Все будет устроено наишоколаднейшим образом, – сладко заверил Шоко-Роко. – Нет причин для беспокойства, – и он взял под руку Тельняшкина, который не больно-то заслужил такую честь.
– На острове Сладкая Отрада никто не должен ни о чем беспокоиться. К тому же я уверен в том, что очень скоро ни один из вас не будет и помышлять о том, чтобы покинуть остров. – Шоко-Роко поднял руку, чтобы оркестр был наготове, и повысил голос: – А сейчас прошу всех, и гостей, и встречающих, пожаловать ко мне во Дворец Мороженого на торжественную трапезу, которую я приказал устроить в честь пополнения семьи островитян.
Шоко-Роко махнул рукой, грянул оркестр, процессия двинулась по конфетной аллее к центру острова, где возвышался ослепительно белый конус горной вершины.
– Я надеюсь, это не вулкан, покрытый вечными снегами? – осведомился Бяка-Задавака. – Если начнется извержение, пепел запачкает мою одежду.
– Успокойтесь, милейший, – рассмеялся Шоко-Роко. – Это Великая Сахарная Гора, каждый может ею полакомиться. Только, – он почему-то покосился на пса-санитара, – ее нельзя лизать. Исключительно откалывать или отковыривать кусочки.
Тельняшкин, который предпочитал держаться подальше от правителя, сделал Гаву знак:
– Смотри туда! – и он кивнул в сторону развесистого дерева, все ветки которого были усыпаны прозрачными зелеными конфетами. – Это же мятные леденцы!
Матрос, дрожа от нетерпенья, кинулся по вафельному тротуару к дереву и встал под ним, задрав голову и раскрыв рот пошире.
Шлеп – и конфетка упала ему прямо в рот.
– Как вкусно! – Тельняшкин разинул рот и стоял так, пока еще три конфеты не упали с дерева.
– А вот там растут шоколадные конфеты, – показал Тельняшкин на другую сторону кроны. – «Василек», «Белочка»… – он с сомнением глянул на Гава, – если ты читать умеешь.
– А где это… э-э… – но поскольку Гав стоял под самым пряничным деревом с раскрытой пастью, с ветки упал большой медовый пряник, и Гаву оставалось только мычать.
Вскоре вся компания прибыла ко Дворцу Мороженого, где каждый мог съесть столько мороженого, сколько ему хочется. Дворец был шикарный – весь в белом поблескивающем инее, вафельную крышу подпирали колонны – шоколадные эскимо. Крыша была присыпана искусственным снегом – сахарной пудрой.
Перед дворцом процессия остановилась. Шоко-Роко опять поднял руку в белой перчатке и сделал широкий жест в сторону парадного входа:
– Прошу!
И первым вошел в дверь.
В продуктовом отделе Дома торговли Кукарекии, которым заведовала тетя Цирпа, планировалось открытие новой секции. Чтобы кукарековцы в любой момент могли купить свежие овощи, которые до сих пор, честно говоря, не всегда бывали в продаже. Доктор Меэрике не раз говорила по телевизору, что кто ест много овощей и фруктов, тот всегда здоров и бодр. Яблоки, сливы, вишни, малина, клубника, горох, морковка, капуста, брюква, репа – все эти и другие фрукты и овощи содержат множество витаминов, а витамины и здоровье неразлучны.
И вот на чистой странице Рисовании остроконечники азартно взялись за строительство плодоовощеводческого совхоза. Справа протянулись ряды зеленого горошка и свекольные грядки, на которых работали два колесных трактора. Большой яблоневый и грушевый сад огородили от зайцев колючей проволокой и тут же в уголочке нарисовали длинноухого, который хитрющими глазами уже высматривал дырку в ограде, чтобы накинуться на сочную кору яблоневых стволов. И директора совхоза нарисовали – щеки румяные, как яблочки, здоровьем так и пышет. Он как прослышал про зайца, так сразу и покатился, как колобок, на место возможного происшествия. К счастью, оказалось, что у ограды притаился вполне домашний, закормленный всякими заячьими вкусностями косой, совсем не опасный для плодовых деревьев.
– Зачем эти шуточки? – не мог успокоиться директор совхоза товарищ Яблочкин. – Впредь попрошу обойтись без этого, знаете ли, шутовства.
Товарищ Яблочкин был преисполнен ответственности и чувства долга. Настолько, что для чувства юмора места в нем просто не осталось. Забота о полях и теплицах, где уже притаились под листьями покрытые пупырышками крохотные огурчики и постепенно наливались алым соком помидоры, поневоле делала директора серьезным и деловитым. К тому же ему хотелось все организовать как можно скорее, отладить, отрегулировать, чтобы отправиться в Кукарекию на испытания доселе не ведомого аппарата Покавизора КСС-2.
Остроносики Синь и Желток как раз заканчивали красочную арку на главном въезде с надписью «Плодоовощеводческий совхоз „Здоровье“», когда под ней проскочил на своем красном автомобильчике Пинн. Дальше дорога была еще не раскрашена как следует, и машина запрыгала на кочках и ухабах. Пинн вцепился в руль, чтобы не удариться, а поскольку дядюшке Крилло держаться было не за что, он-таки достал головой до крыши, отчего его представительная шляпа – знаменитый на всю Кукарекию цилиндр – моментально превратилась в блин. Впрочем, настроение у него от этого ничуть не испортилось.
– Глянь, Пинн, может быть, так даже оригинальнее?
Но Пинну некогда было озираться по сторонам, пока в его руках дергался руль мчащегося по бездорожью автомобиля, и он только благодарил судьбу за то, что с ними не было тетушки Цирпы и ее не шокировал вид непонятной нашлепки на голове солидного мужчины, которая, к тому же, там и не держалась.
Дядюшка Крилло привез директору совхоза известие о том, что решением конторы по распределению рабочей силы часть остроносиков должна быть переведена из совхоза на ракетодром, где приступают к рисованию большого космического корабля – профессор Мудров с помощью электронно-вычислительных машин придумал его быстрее, чем можно было ожидать.
– Ну как же так? – огорчился товарищ Яблочкин. – Бросить все на пол дороге? Не дело. Ведь не что-нибудь рисуем, а совхоз «Здоровье». Понимать надо.
Дядюшка Крилло сослался на то, что рисование космического корабля – работа трудоемкая и безотлагательная. Если сегодня при испытании Покавизора КСС-2 в Доме телевидения удастся установить точное местонахождение пропавших, то космический корабль должен отправиться в путь как можно скорее.
Раз на то пошло, товарищ Яблочкин попросился к Пинну в машину, чтобы тоже поехать в Кукарекию на испытания, и, получив согласие, быстро собрался в дорогу.
Тем временем были отобраны самые острые из цветных карандашей, работавших на строительстве совхоза. Они построились перед центральной усадьбой совхоза и дружно отказались ехать на автобусе – ходьба помогает сохранить стройность и бодрость, к тому же прямиком через лес до ракетодрома ближе.
И надо же было случиться беде! Только остроносики выстроились в колонну, только зашагали от конторы по недокрашенной – помните? – дорожке, напевая строевую песню, как синий карандаш споткнулся, упал и сломал свой острый синий носик. Он так расстроился! И товарищ Яблочкин с ним заодно.
– Видно, не судьба мне попасть на испытания покавизора, – сокрушался он. – Надо же, в самый неподходящий момент что-нибудь да случается. Вот и сейчас! Я должен срочно вызвать мастера Раз-Два-И-Готово.
Хотя взамен сломанного карандаша легко было найти другой, порядок требовал очинить сломанный грифель, иначе бравого строителя могли по нечаянности причислить к тупорылым лентяям.
Мастер Раз-Два-И-Готово пользовался широкой известностью в Рисовании благодаря острому лезвию и длинной стружке.
– Ну да ладно, – успокаивал сам себя товарищ Яблочкин. – Он действительно мастер своего дела и работает очень быстро: раз-два и готово. Может, я еще и успею на испытания. Во сколько, вы говорите? В шесть?
– В шестнадцать, – поправил дядюшка Крилло. – Это значит в четыре вечера.
– В четыре. Тогда не успею.
Директору, надо сказать, не давал покоя и заяц у садовой ограды. Может, и домашний, а все-таки кто его знает… Ограда еще не дорисована, а овощи и фрукты для Кукарекии надо вырастить к сроку.
– Ладно, – решился директор. – Передайте мой привет заведующей отделом Цирпе и бывайте здоровы. Я остаюсь!
Пинн и дядюшка Крилло возвратились в Кукарекию как раз вовремя. В Доме телевидения уже собрались самые уважаемые жители города. Интерес к испытаниям нового аппарата дальновидения и поиска был поистине велик. Внушительный вид аппарата вселял уверенность в том, что пропавшие доктор Меэрике и ее верный пес-санитар по имени Гав будут непременно найдены.
По данным электронно-вычислительных машин можно было предположить, что доктор и санитар вместе со сбежавшими из театра куклами попали на какой-то остров. Теперь предстояло проверить это предположение и с помощью аппарата найти и осмотреть этот остров. Аппарат давал возможность ознакомиться с островом в общих чертах на случай, если придется снаряжать спасательную экспедицию.
Созданный лучшими инженерами и конструкторами Кукарекии аппарат состоял из трех важнейших частей. Во первых, это была Подзорная труба с очень сильным увеличительным стеклом и видоискателем, способным найти что угодно хоть за тридевять земель.
Второй важной составной частью аппарата была телевизионная Камера, которая передавала изображение с любого расстояния. Третьей частью был всем знакомый телеВИЗОР, который это изображение принимал и проецировал на экран. Отсюда и название нового аппарата: ПОКАВИЗОР. Марка КСС означала направление поиска: Кукарекия – Сказочная Страна, цифра 2 говорила о том, что разыскиваемых двое. Вот, пожалуй, и все об аппарате дальнего поиска.
Всех пришедших на испытание пригласили в просторную студию и усадили в удобные кресла, стоявшие рядами, как в кинотеатре. Так же, как в кино, перед зрителями был экран во всю стену, только не белый, а темный.
Профессор Мудров произнес вступительную речь, поблагодарил остроносиков за быструю и точную работу и сообщил, что предстоят целых два знаменательных события: во-первых, испытание нового аппарата, и во-вторых, розыск всеми любимых доктора Меэрике и пса-санитара по имени Гав.
– Отыщем мы их или нет, в любом случае прошу соблюдать порядок и спокойствие, – объявил вслед за профессором сержант Тирр, который никогда не оставался в стороне от важнейших событий Кукарекии. – Осознайте важность момента. Беспорядок повредит эксперименту.
Затем свет в студии медленно погас, экран засветился, и помещение заполнили глубокие сумерки. Где-то загудели приборы. Поначалу изображение на экране было нечетким, наверное, покавизор еще только регулировали. Но вот изображение стало четче, и все увидели бескрайнее волнующееся море.
– Благодарю покорно, опять качка. Все прекрасно знают, что я ее не переношу, – раздался голос из рядов. Разумеется, это была тетя Цирпа.
– Личные интересы в сторону, – распорядился сержант Тирр, а дядюшка Крилло ограничился коротеньким «Тс-с-с!».
Дальнозоркое око покавизора обшаривало море квадрат за квадратом. Вмонтированные в аппарат электронные приспособления обеспечивали запрограммированное направление поиска.
И вдруг!.. То есть, это на самом деле произошло не вдруг. Вначале на экране показался смутный силуэт конуса на поверхности моря, потом конус стал напоминать кусок рафинада, присыпанный сахарной пудрой, можно было различить какие-то диковинные рощи, строения, блестящий дворец, речку с мостами…
Операторы и техники закрутили ручки, защелкали тумблерами, и вдруг – теперь уже действительно вдруг – изображение стало таким четким, как будто передача велась с соседней страницы Рисовании; таким ясным, что любой желающий, если только он не слепой, мог пересчитать конфеты на каждой веточке.
По залу пронесся гул. Да, это был остров Сладкая Отрада, потому что вряд ли где на свете еще может быть такое изобилие сластей.
Игрушечные звери и птицы лакомились плодами конфетных деревьев; два бегемота, большой и маленький, плыли по реке вверх по течению туда, где виднелся мост – кажется, мармеладный. Туда же направлялась какая-то компания. Когда она свернула на широкую аллею и повернулась лицом к камере покавизора, Сири первая узнала доктора Меэрике.
– Смотрите, смотрите! – закричала она. – Там, справа, наша дорогая доктор Меэрике! Ура-а! – неизвестно, во что бы вылилось ее ликование, если бы Пинн попросту не закрыл ей рот ладошкой.
– Надо же, она прекрасно выглядит, – признала тетя Цирпа, – совсем как новенькая. И не похоже, чтобы она хоть сколько-нибудь была опечалена.
И правда, доктор Меэрике прогуливалась по аллеям в обществе жизнерадостного матроса и выглядела столь безупречно, словно ее только что вынули из магазинной упаковки.
– Тот, что с нею рядом, это, наверно, Тельняшкин из кукольного театра, – предположил дядюшка Крилло. – Но я не вижу пса-санитара. Наверно, с ним-то и приключилась беда.
Операторы покавизора были готовы тут же обшарить остров подзорной трубой с видоискателем, чтобы разыскать санитара, но сержант Тирр попросил не выпускать из поля зрения доктора Меэрике. Он хотел убедиться в том, что она жива-здорова и что ей ничто не угрожает. И доктор, и матрос выглядели совершенно безмятежными. Вот они свернули с аллеи на боковую дорожку, где с веток свисали шоколадные конфеты «Буревестник» в красивых фантиках. Эти конфеты падали не в рот, а в руки, чтобы их можно было развернуть.
Мимо доктора пролетела пчела, с которой она обменялась несколькими словами.
– Может, это та самая пчела, с которой мы познакомились на балконе? – прошептала Сири.
– Может быть, – пожал плечами Пинн.
– Почему же она не прилетела к нам и ничего не сообщила? – не унималась Сири.
– Не знаю. – Да и что еще мог ответить девчонке Пинн, который даже не был уверен в том, что это та самая пчела, с которой они договаривались на балконе в цветочном ящике. Все пчелы похожи одна на другую. Тем более не мог он знать, что Жужа повредила крыло и могла летать только над сказочным островом. К сожалению, аппарат кукарековцев не был настолько совершенен, чтобы дать ответ на все эти вопросы.
– Может, на острове есть и свои, местные пчелы? – предположил Пинн.
Только после того, как все присутствующие дотошно рассмотрели доктора Меэрике, сержант Тирр разрешил приступить к розыскам пса-санитара. На экране сменяли друг друга аппетитные дома из пастилы, мармеладные мосты, шоколадные перила, карамелевые карусели… Вот показался роскошный дворец, на парадной лестнице которого беседовали какой-то господин в пышных штанах и шоколадная личность в богатых серебряных обертках – не иначе, как правитель острова с родовитым приближенным.
Камера двигалась дальше, пока экран не заслонило что-то продолговатое и округлое.
– Прекратите ваши дурацкие шутки, товарищ Крилло! – вспылила тетя Цирпа. – Уберите свой палец с окуляра.
Но дядюшка Крилло был на сей раз не при чем.
– Никакой это не палец, а хвост нашего пса-санитара, – вступился за него сержант Тирр.
Операторы покрутили ручки – и на экране показался Гав собственной персоной. Но почему один? И почему ступает так осторожно, будто крадется? Остальные так беззаботны и веселы… И почему он все время озирается, будто от кого-то скрывается?
Вскоре на эти вопросы был получен вполне красноречивый ответ. Гав приблизился к белоснежной горе и быстро стал ее лизать, хотя тут же была табличка с надписью крупными буквами «Лизать строго запрещается!».
Несмотря на то, что Гав на глазах у земляков нарушил порядки сказочного острова, те были в основном довольны увиденным. Было похоже, что вновь прибывшим ничто не угрожает и им там в общем даже хорошо. Им самим и решать, когда собираться в обратный путь. К тому же в случае чего они могут послать весточку с пчелой Жужей или с кем другим.
Покавизор КСС-2, новенький и по-настоящему пока еще не обкатанный аппарат, от длительной работы перегрелся. Теперь ему предстояло охлаждаться несколько часов, прежде чем его снова можно будет включить в сеть. Но это никого не беспокоило, поскольку все убедились в том, что с пропавшими и счастливо отыскавшимися кукарековцами ничего страшного не случилось. Сержант Тирр послал карандашам-строителям известие, что сверхспешность работ на строительстве космического корабля заменяется второй степенью спешности. Медвежонку Мишке была послана радиограмма о том, что пропавшие найдены и он может не беспокоиться.
