Текст книги "Приключения в Кукарекии и на острове Сладкая Отрада"

Автор книги: Роберт Вайдло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Роберт Вайдло
ПРИКЛЮЧЕНИЯ В КУКАРЕКИИ И НА ОСТРОВЕ СЛАДКАЯ ОТРАДА

КНИГА ПЕРВАЯ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯНеожиданное событие

Нарисованный мальчик Пинн едва только вышел из поезда, чтобы сесть в свою машину, как кто-то чуть не сбил его с ног. Это был нарисованный человечек из соседнего дома в высокой черной шляпе. Все нарисованные мальчики звали его дядя Крилло и считали своим другом.

– Виноват! – извинился дядя Крилло и приподнял цилиндр. – Вы оказались передо мной так неожиданно, а я очень спешу.

– Да ничего, мне совсем не больно, – успокоил его Пинн; он заметил, что и остальные прохожие чуть не бегут в одну и ту же сторону и спросил: – Что-то случилось? Или где-то горит?

– Так вы не знаете? – удивился дядя Крилло, и его круглые глаза еще больше округлились, став похожими на большие колеса от кареты. И только он собрался объяснить, как рядом кто-то захихикал.

Это была нарисованная девчонка Сири, ужасно смешная и очень смешливая.

– Ну и ну, ничегошеньки не знает! – заверещала она, давясь от смеха. – Этак можно всю Кукарекию исчиркать, а он и не заметит.

Кукарекия – так назывался городок, в котором все они жили. Его окрестили так, наверно, потому, что на парадной двери самого большого дома в городе был нарисован огромный петух с разноцветными перьями. Да и вообще вся Кукарекия была нарисована и находилась в Стране Рисовании, то есть в детском альбоме для рисования. Ведь ребята, когда что-то рисуют, они живо-живо себе представляют, будто все не понарошке, а по-настоящему. Наверно, потому и в Кукарекии, и во всей Стране Рисовании все было взаправду, как в жизни.

К Сири, Пинну и дяде Крилло подоспела, тяжело дыша, дородная тетенька, которая работала в овощном магазине за углом. Вместе они и растолковали, наконец, Пинну, что произошло в Кукарекии.

Кто-то так исчиркал городскую окраину, где кончалась главная улица Кукарекии, что пройти там стало абсолютно невозможно. Мало того: под этими закаляками угадывалось такое страшилище, что никто не осмеливался и приблизиться к нему.

– Наверняка это работа тупоносиков, – заявила тетя Цирпа. – Кто же еще способен на такое безобразие?!

Тупоносики были ярыми врагами Кукарекии и всей Рисовании. Тупоносиками называли тупые цветные карандаши, которые никогда ничего толком не рисовали, а только марали бумагу. Если они раскрашивали что-либо уже нарисованное, то обязательно вылезали за края, как прутики из сорочьего гнезда.

– Их работа, – согласился дядя Крилло. – Улицу исчиркал Зелёха, а страшилище накарябал Синёха.

Как вы уже догадались, он имел в виду зеленый и синий карандаши.

– Поехали, посмотрим сами, – предложил Пинн. – Может, сумеем помочь.

Надо сказать, Пинн был отзывчивый мальчик, и весь город знал, что он всегда готов прийти на помощь.

Все сразу согласились, потому что Кукарекия была дорога всем ее обитателям.

Вчетвером они влезли в машину Пинна, но едва тронулись – тетя Цирпа захотела поменяться с дядей Крилло местами: одно колесо было нарисовано криво, и машина все время припадала на ту сторону, отчего тетю Цирпу стало укачивать.

Как всякий город со временем становится все больше и краше, потому что строятся новые дома, магазины, школы, так и Кукарекия росла и хорошела. Строили ее остро отточенные цветные карандаши – остроносики, как называли их жители Кукарекии. Остроносиков все уважали, потому что делали они всегда только добрые и полезные дела.

На одном из перекрестков машину остановил автоинспектор, нарисованный здесь недавно. Он поднял жезл, и Пинн затормозил. Инспектор обследовал машину спереди, сзади, с боков. По его хмурому лицу было понятно, что увиденным он недоволен.

– У вашей машины нет фар и стоп-сигналов. Бамперов тоже нет. Словом, автомобиль не в порядке и на нем ездить нельзя.

Пинну стало очень неловко, и он пообещал, что нынче же вечером отправится в мастерскую и попросит остроносиков нарисовать ему недостающие детали.

– А сейчас… Может быть, все-таки позволите следовать дальше? – нерешительно спросил Пинн.

– Тогда возьмите меня с собой. Ведь вы, наверно, едете на место происшествия? – Инспектор приосанился и закончил стихами: Где опасность, где беда, долг мой – следовать туда! – Он вообще любил сочинять стихи и часто говорил в рифму. Инспектор втиснулся на заднее сиденье рядом с тетей Цирпой.

Когда они, уже впятером, прибыли на место, картина им открылась безрадостная. Улица была перегорожена бессмысленными штрихами, некоторыми из них были перечеркнуты целые дома. За штрихами же виднелось такое страшенное существо, какое дотоле не встречалось ни в Кукарекии, ни в окрестностях. Оно вроде и было похоже на человека, а вроде и нет. Голова где-то сбоку, ноги такие обрубки, что существо едва могло передвигаться. Зато вместо рук – длиннющие изломанные щупальца, будто на шарнирах. Огромный рот сдвинут к уху. Страшилище не могло нормально разговаривать, а только издавало какое-то «буль-буль-муль». Те, кто первыми прибыли к месту происшествия, так и прозвали страшилище – Буль-Муль.

– Подойду-ка я поближе, – сказал Пинн. Он хотел понять, только ли внешность у страшилища отталкивающая или оно в самом деле злобное и опасное. Потому что обычно, если кто-то нарисован некрасивым нарочно, то и характер у него ужасный, а если случайно, по неумению, то бывает и незлой.

Приехавший вместе с нашими путешественниками милиционер, отрекомендовавшийся в машине сержантом Тирром, не успел и рта открыть, как Пинн уже полез через ограду. Сири сунулась было за ним, потому что очень за него испугалась, но сержант успел ухватить ее за юбку и не пустил.

– Недаром тут ограда – не лезь, куда не надо, – строго отчитал он Сири, а Пинна предостерег, – смотри, а то страшило намнет тебе бока. На что оно способно, не знаем мы пока.

Пинн принял меры предосторожности – предупредил других, чтобы за ним не лезли, а то при отступлении будут мешать друг другу и застрянут. Сержанта Тирра он попросил следить за порядком.

Пинн осторожно приближался к страшилищу, дружелюбно улыбаясь, но чем ближе он подходил, тем более свирепо оно сопело и хрипело. Впрочем, ни длинными своими щупальцами, ни ногами-обрубками пошевелить оно было не в силах. А глаза! Они были разного цвета, зато оба колючие и злые.

Пинн подступил к страшилищу совсем близко, готовый в любую секунду отскочить назад, но Буль-Муль, казалось, был не только не способен на какие-то действия, но и сам нуждался в помощи.

И тут случилось такое, что все застыли от испуга.

Страшилище все время следило за Пинном своими колючими глазами, но не двигалось, а когда он оказался совсем близко, чудище выбросило щупальца, чтобы раздавить Пинна. Если бы Пинн не делал каждое утро зарядку, так и остался бы в этих лапищах. Но он вмиг распластался на земле, так что ужасные лапы только загребли над ним воздух. Не успело страшилище сделать вторую попытку зажать Пинна своими клещами, как тот уже был на ногах за пределами досягаемости Буль-Муля.

– Беги! Беги! – кричали ему из-за скрещенных в беспорядке штрихов. Сири от волнения даже засунула в рот краешек передника.

– Удирай! – взывала она. – Пинн, удирай!

Пинн раньше был октябренком. Теперь у него на шее был нарисован красный галстук, и потому он был смелым и решительным и даже в случае опасности не терял головы.

Вот сейчас он хоть и прыгнул от страшилища, но дальше не побежал, остался стоять. Буль-Муль издавал чудовищные звуки, глаза его сверкали, как молнии. Вдруг он привстал на свои ножки и быстро-быстро засеменил к Пинну. На бегу он старался придерживать голову, чтоб она не перетягивала его набок. Пинн бросился наутек в сторону штрихового завала, надеясь, что страшилище вряд ли одолеет такую преграду.

Смелость только тогда хороша, когда она разумна, когда идет рука об руку с осторожностью. А вот Пинн на сей раз забыл об осторожности. Он зацепился ногой за какую-то загогулину, упал и больно стукнулся коленкой, тут же подхватился, но бежать уже не мог, охромел. Буль-Муль приближался с каждой секундой.

– Немедленно вызвать стирательную машину! – распорядился сержант Тирр, – это уже не шуточки!

Он выломал себе из штрихового завала дубинку и побежал на выручку Пинну. Вслед за ним поспешил и дядюшка Крилло.

Сержант Тирр был моложе и проворнее дядюшки Крилло и прибыл первым, хотя и в последнюю секунду. Он с размаху отвесил дубинкой такой удар, что страшилище, взвыв от боли, сунуло, похожие на разварившиеся сосиски, пальцы в свой кривой рот.

Но замешательство длилось всего мгновение. Еще более рассвирепев, страшилище вновь перешло в наступление.

Отбиваясь вместе с подоспевшим дядюшкой Крилло, сержант Тирр и Пинн отступали в сторону машины.

Так-то оно так, но не полезешь ведь через завал спиной вперед! А стоит отвернуться хоть на секунду – и ты во власти страшилища! У завала столпилось уже много жителей Кукарекии, но что они могли сделать голыми руками?

И тут раздался нарастающе пронзительный вой сирены, и вскоре оперативная красная машина взвизгнула тормозами у самого завала. И вовремя, потому что Буль-Муль, того и гляди, одолел бы отступавших.

В Кукарекии стирательная машина была вместо пожарной: из нее выскакивали стирательные резинки и стирали с лица бумаги все, что угрожало спокойствию жителей и величию Кукарекии.

Вот и сейчас резинки набросились на Буль-Муля, чтобы от него и следа не осталось.

За помощью в Пеналию

Синий цвет страшилища начал уже бледнеть, но резинки на глазах стирались, становились все меньше, а Буль-Муль и не думал исчезать. Теперь всем стало ясно, что страшилище намалевал не Синёха, как считали раньше, а Химоза – так звали в Кукарекии химический карандаш.

Было ясно как день, что Буль-Муль попал сюда не случайно – это чье-то хулиганство. Ну кто, скажите на милость, рисует в альбоме химическим карандашом! Ясно было и то, что страшилище – злобное и опасное существо и его надо как можно скорее убрать из Кукарекии, чтобы ее рисованные жители могли спокойно трудиться и отдыхать.

– Надо звать на помощь чернильную резинку, а то мы с ним не справимся, – единодушно решили все обитатели Кукарекии.

Чернильная резинка – генерал Стирайло – был родом из кукарековских стирательных резинок и всегда с готовностью приходил на помощь жителям Кукарекии, но поскольку услуги его требовались редко, жил он в Пеналии, а Пеналия кочевала с одного места на другое – смотря куда засунут пенал. Взаправдашный мальчик Каарел каждый день брал его с собой в школу, а куда потом девал, узнать было нелегко. У генерала Стирайло было много работы в тетрадях, полных клякс и накарябанных сикось-накось букв и цифр, так что его частенько не бывало дома в Пеналии.

Чтобы отправиться на поиски генерала, проще всего было пересечь границу Страны Рисовании прямо здесь, пробравшись мимо страшилища. Но каким надо быть смельчаком, чтобы приблизиться к нему!

– Я готов, – вызвался Пинн. – Сяду в машину и проскочу на большой скорости.

– Я с тобой, – тут же предложила Сири. – Ты сядешь за руль и будешь следить за дорогой, а я – за Буль-Мулем.

– Трое – это всегда больше, чем двое, – глубокомысленно заметил дядюшка Крилло и полез на заднее сиденье со стороны кривого колеса.

– Поеду и я, – решительно заявила тетя Цирпа. – Генерал Стирайло – мой добрый знакомый. Мне вначале нарисовали одну ногу длиннее другой, а он подправил. За это я помогла ему отчистить чернила, в которых он где-то вывозился с головы до ног.

– Где опасность, где беда, долг мой – следовать туда, – объявил сержант Тирр.

Так вся компания опять была в сборе.

Напоследок Тирр велел стирательным резинкам держаться во что бы то ни стало, пока не подоспеет помощь.

Но как пробраться на машине через завал? Одни считали, что нужен бульдозер, зато другие боялись, что как только расчистят дорогу, ничто не помешает Буль-Мулю двинуться на город.

Кто-то предложил доставить на место башенный кран, чтобы тот перенес машину через завал.

Но кран работал на строительстве нового универмага, разбирать его – целая история. Вот если бы кто-то из остроносиков взялся нарисовать новый кран…

Шофер скорого автобуса вызвался помочь – его автобус как раз курсировал между Кукарекией и Луллуметса – местом отдыха кукарековцев, расположенным неподалеку, – на соседней странице. Там был прекрасный сосновый бор на берегу речки, песчаный пляж. Кукарековцы прекрасно проводили там свободное время. Большое нарисованное солнце светило круглый год, и во время последнего рейса шофер видел на пляже желтого остроносика. Он хотел загореть, чтобы тон его грифеля стал более насыщенным.

– Найду и привезу! – пообещал шофер. – Он вас выручит и нарисует новый кран.

Водитель влез в кабину, и вскоре веселый сине-белый автобус уже катил по дороге к центру Кукарекии, откуда до Луллуметса было ближе всего.

Буль-Муль заметно побледнел стараниями стирательных резинок и, ослабев, не мог справиться с одышкой.

Прошло не так уж много времени, как скорый автобус вернулся вместе с Желтиком, который любезно согласился помочь кукарековцам в их беде. Раз-два-три, раз-два-три – и подъемный кран, да еще на рельсах, был готов. В кабине Желтик нарисовал крановщика, который сразу скомандовал:

– Внимание, поднимаю!

Пинн еще в воздухе включил зажигание, колеса завертелись и как только коснулись земли по ту сторону завала, машина мигом набрала скорость.

Увидев добычу так близко, Буль-Муль собрал последние силы и, стряхнув с себя старательные резинки, кинулся к автомобилю.

Пинн не растерялся и, услышав восклицание Сири «бери влево!», заметил прыжок страшилища, резко вывернул руль, так что Буль-Муль не дотянул до борта какой-нибудь сантиметр, брякнулся оземь и скособочился еще больше.

Автомобиль тем временем мчался к границе Страны Рисовании по направлению к Пеналии, где жил всегда готовый прийти на выручку друг кукарековцев генерал Стирайло.

Дорожные приключения

Пинн внимательно следил за дорогой: они ехали по Настольному шоссе, где можно было наткнуться на чернильницу, книжку или другой брошенный посреди стола предмет.

– Вам не будет худо от быстрой езды? – осведомился сержант Тирр у тети Цирпы. – А то можно высадить вас где-нибудь здесь.

– Если вам в дороге худо, вылезайте. Я – не буду! – ответила тетя Цирпа в духе сержанта, а у Пинна спросила, не может ли он ехать побыстрей.

– Не будем ссориться, друзья, – примирительно заметил дядюшка Крилло, который любил быть со всеми в ладу. – Ведь для этого нет ни малейшей причины.

– А найдем ли мы Пеналию? – перевела разговор на другое Сири.

– Раз должны найти, то найдем, – заверил ее Пинн. – Пенал чаще всего валяется где-то в районе настольной лампы.

Они проехали уже большую часть Настольного шоссе. Дважды Пинну пришлось так резко тормозить, что кривое колесо прочерчивало на дороге длинный след, тетю Цирпу кидало вперед, она оба раза хваталась за сержанта, и у того слетала с головы форменная фуражка. На третий раз сержант не выдержал, обиженно кашлянул и спросил:

– По инерции можно и удариться, но чем же вам мешает моя фуражка?

– Она… Она слишком большая и слишком круглая. Можно бы и поскромнее. Да и вообще в машине можно обойтись и без этой коробки от торта, – парировала тетя Цирпа.

Раз на дорогу неожиданно выскочила маленькая деревянная свинка, потом – из-за коробки с акварелью – резиновый негритенок, черный как смоль. Ночью он наверняка попал бы под колеса, ведь в темноте его почти не видно.

И только Пеналию они пока не повстречали.

А потом случилось вот что. Наши путешественники вдруг услышали чьи-то шаги и увидели, что к столу идет Керсти, настоящая девочка с косичками.

Пинн затормозил так резко, что завизжали колеса, а фуражка бедного сержанта опять свалилась на пол. На глазах у настоящих людей нарисованные человечки не имели права двигаться.

– Слушайте команду такую: все из машины врассыпную! – скомандовал сержант Тирр. Да, ситуация сложилась нешуточная. Машину было не спрятать, а оставаться в ней – еще опаснее. Бывали случаи, когда настоящие люди, заметив на Столе рисованных человечков или предметы, покинувшие пределы Страны Рисовании, считали, что стол чем-то испачкан, и тут же чем попало, хоть мокрым пальцем, стирали изображение. Даже если обитателям Рисовании удавалось перебраться на ближайший листок бумаги, они рисковали быть выброшенными вместе с листком в мусорную корзину, а иногда и прямо в печку…

Пинн схватил Сири за руку, и они со всех ног помчались к лежавшему поодаль листку бумаги.

Сержанту Тирру и дядюшке Крилло понадобилось больше времени, потому что тетя Цирпа, как на грех, застряла в дверях автомобиля.

– Эх, и почему только вас такую… объемистую нарисовали, – сокрушался дядюшка Крилло, пытаясь с помощью Тирра пропихнуть ее в дверной проем.

– Если б вы сделали хороший выдох, вы бы сразу истончились, – предположил сержант.

– Умишко у вас истончился, – обиделась тетя Цирпа, но на всякий случай выдохнула и с трудом, но все же протиснулась на волю.

– Теперь давай бог ноги, – приказал сержант. – Вон, горы у дороги, – и он показал в сторону сваленных на краю стола книг, вперемешку с газетами и даже чистыми листами бумаги, где легко можно было притаиться. – А я останусь здесь и попытаюсь спасти машину.

Это было решение, на которое способен лишь мужественный человек: позаботиться о других, а самому выбрать самое опасное место. Он распластался на столе неподалеку от машины и был, к сожалению, слишком заметен.

Неудивительно, что Керсти его увидела.

– Ну и дела! – воскликнула она. – Кто это нарисовал человечка прямо на столе? Да еще в милицейской форме. – Она уже послюнила палец, чтобы стереть сержанта со стола.

– Это, наверно, проделки Каарела, – догадалась она. Каарел, как известно, был ее братом.

Пинн внимательно наблюдал за происходящим из своего укрытия. Когда он увидел, какая опасность грозит отважному сержанту, он решил спасти его во что бы то ни стало.

Неподалеку стояла зеленая фишка от игры «Путешествие вокруг света». Пинн достиг ее в два прыжка и выдохнул:

– Спрыгни! Прошу тебя – спрыгни вниз! Поверь, это очень важно!

Увидев его взволнованное лицо, фишка без долгих слов приготовилась:

– Толкай! – скомандовала она Пинну. Тот напряг все свои силы и столкнул фишку на пол.

Услышав стук, Керсти отвлеклась, чтобы посмотреть, что упало, а в это время сержант вскочил за руль и через секунду вместе с машиной уже был за баночкой с клеем, где Керсти не могла его так быстро обнаружить.

Все произошло в мгновение ока: Керсти уже наклонилась, подняла с пола фишку, положила ее на стол и очень удивилась, не обнаружив человечка.

– Наверно, уже стерла, – решила она и хотела бежать дальше, но заметила газеты между книгами.

– Опять этот Каарел, будто не знает, куда складывать старые газеты. – Она собрала их в стопочку и отнесла на нижнюю полку шкафа, а потом вприпрыжку вернулась за своим Мишкой, которому собиралась поставить градусник, – он понарошке заболел.

Пинн и Сири выждали немного, а когда увидели, что Керсти не собирается возвращаться, побежали к машине, где их нетерпеливо поджидал сержант Тирр.

Стали держать втроем совет: что делать дальше? Вернуться в Кукарекию ни с чем? Но там страшилище. Ехать прямиком на поиски генерала Стирайло? Опасно. Да еще тетя Цирпа с дядюшкой Крилло как сквозь землю провалились.

– Но мы не можем бросить их, каково им пешком добираться, да еще столько опасностей может встретиться на пути, – сказал Пинн.

– Да они и не найдут дорогу домой, – расстроилась Сири. Неизменная улыбка сошла с ее лица, и набежавшая туча грозилась пролиться дождем слез. У этой рисованной девочки было нежное, доброе сердце.

– Может, они уже успели заблудиться, – предположил сержант Тирр, но тут же возразил себе: – Не может быть, среди бела-то дня!

– И все же он решил отправиться на их поиски. Уж он разыщет их, и втроем они вернутся в Кукарекию. А Пинн и Сири пусть несутся в Пеналию, чтобы не теряя времени отыскать генерала Стирайло. Как знать, теперь, может быть, каждая минута дорога. Да и в машину все уже не поместились бы – Стирайло был внушительных размеров, об этом они сразу как-то не подумали.

Тяжело было Пинну и Сири расстаться с другом, но интересы всех жителей Кукарекии требовали незамедлительных действий. Ребята простились с сержантом и по ножке стола спустились на пол, потому что на столе пенала не было.

На скользком линолеуме вести машину было гораздо труднее, но и здесь ловкость не изменила Пинну.

Вскоре за другой ножкой стола показался знакомый силуэт Пеналии. Радости Пинна и Сири не было предела: помощь совсем близко!

Пинн остановил машину у самого пенала с той стороны, где была наклеена пестрая бабочка, и оба влезли на край. Открывшийся сверху вид заставил их застыть в отчаянии: Пеналия была абсолютно пуста.

– Где мы теперь отыщем генерала Стирайло? – Сири так расстроилась, что даже ее косички, обычно задорно торчащие в разные стороны, бессильно поникли.

– Нельзя отчаиваться, – попробовал приободрить ее Пинн. – В любой ситуации нужно сохранять присутствие духа. Найдем!

Вдруг оба услышали непонятные звуки. Кто-то вначале тихонько сипел, кряхтел, потом прокашлялся и заговорил:

– Тут, кроме меня, кхе-кхе-кхе, никого нет, кхе, кхе, кхе, – слова раздавались, будто с заигранной пластинки. – Да и меня, кха-кха-кха, надолго ли…

Теперь рисованные человечки разглядели на дне пенала застрявшую в щели тронутую ржавчиной скрепку по имени Скрепп. Он и рассказал им печальную историю Пеналии.

Мальчику Каарелу взбрело в голову поиграть в подводную лодку, для чего он напустил полную ванну воды, вытряхнул содержимое пенала и погрузил его в пучину. Хитрец! Обитателей Пеналии он не рискнул оставить на столе – мама ругается, когда на столе беспорядок, – а засунул в шкаф на самое дно. Только Скрепп разделил участь пенала, потому что Каарелу было его не выковырять из щели.

– Никогда не видел столько сырости сразу! – сипел несчастный.

– Кажется, я заразился ржавчиной. Вся надежда на доктора Меэрике.

Так звали куклу девочки Керсти. Кукла носила белый халат с красным крестиком на кармашке и белую с крестиком шапочку. Она славилась своими знаниями и добротой.

Сири подергала Пинна за рукав:

– Мне этого Скреппа так жалко! – зашептала она. – Отвезем его к доктору, чтоб поскорее выздоровел.

И опять перед Пинном встала трудная задача. Везти Скреппа – терять драгоценное время. Не везти – значит, оставить на съедение ржавчине в насквозь отсыревшей Пеналии…

– Как вас вызволить? – обратился он к Скреппу.

– Да не так уж и сильно я застрял, – признался он. – Просто мне не хотелось затеряться в шкафу, кто б там меня отыскал. Вы только чуть-чуть потяните…

Раз-два – и скрепка на свободе. Услышав, что рисованные человечки хотят доставить его к врачу, Скрепп несказанно обрадовался.

– Это было бы великолепно! Но, – запнулся он в растерянности, – ведь вы потеряете массу времени. А кого вы, собственно, ищете? Ах, генерала Стирайло? Он наверняка в шкафу, куда Каарел сунул всех обитателей Пеналии.

– Значит, нам по пути, ведь мы все равно поедем мимо Кукольной Комнаты, – обрадовалась Сири такому повороту событий.

Доктор Меэрике принимала своих пациентов в Кукольной Комнате, где у нее под рукой были все необходимые инструменты и лекарства. Раньше она больше посещала больных на дому, но мальчик Каарел зачем-то отвинтил передние колеса у машины «скорой помощи».

– Не знаю, как вас и благодарить, – сказал Скрепп, когда Сири и Пинн домчали его до Кукольной Комнаты. – Когда вам понадобится помощь, вспомните обо мне. Отсюда рукой подать до доктора Меэрике, она смажет меня маслом, чтобы ржавчина не пошла дальше. Тысячу раз спасибо!

– Выздоравливайте поскорей, – улыбнулась Сири и еще долго махала вслед из окошка машины.

Хотя Скрепп показал кратчайший путь к шкафу, на дне которого Каарел держал всякий хлам, все же он оказался не таким уж близким для рисованного автомобильчика. К тому же еще в Кукарекии Пинн слышал от старших, что попасть в Шкафляндию, которую настоящие люди называли просто шкафом, было нелегко, а если дверцы закрыты, то и просто невозможно.

Уже издали Сири и Пинн увидали желтые стены Шкафляндии, и все же потребовалось еще немало времени, прежде чем они их достигли. Подъехав поближе, они с ужасом убедились, что въезд в Шкафляндию… закрыт!

Пинн сбавил скорость и задумался о том, как быть дальше, но вдруг на глазах у путешественников произошло нечто необыкновенное.

Раздался сильный грохот, дверца шкафа распахнулась, и оттуда со свистом вырвалась темно-красная ракета с белыми крыльями. То была ракета-свисток Каарела. Она летела очень низко, и воздушная струя была такой сильной, что маленький автомобильчик понесло назад по скользкому линолеуму.

Сири и Пинн успели только краешком глаза заметить, что кто-то махал им из ракеты большим розовым платком.

– Ты знаком с кем-нибудь из космонавтов? – уважительно поинтересовалась Сири.

– Нет, – честно признался Пинн. – Я о них только слышал.

Так кто же мог им махать из ракеты?