Текст книги "Приключения в Кукарекии и на острове Сладкая Отрада"
Автор книги: Роберт Вайдло
Жанр:
Сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Торжественный банкет с мороженым, который Шоко-Роко устроил в честь прибывших в Большом Дворце Мороженого, запомнился всем. Правитель острова буквально светился щедростью и радушием.
Первое отделение банкета именовалось «Фунтик» – каждому одну за другой подавали маленькие порции разных сортов мороженого, с вареньем или без него, с изюмом и без изюма, с шоколадной глазурью и без глазури. Потом подали кофе гляссе – другими словами, кофе, в котором плавало мороженое. Этот кофе сервировали в чашечках и блюдечках, сделанных из замороженного апельсинового сиропа. От этого гляссе гости получили полное удовольствие – выпили кофе и закусили посудой.
Второе отделение называлось «Фунт» – мороженое шло по второму кругу, только уже большими порциями. Теперь можно было выбрать самое любимое, причем сделать это было нелегко, ведь сортов хватало…
Главным дегустатором на банкете был назначен шоколадный Филин Простофилин. Второй круг он начал в ускоренном темпе, заглатывая по две порции сразу. К животу у него на всякий случай была прикреплена грелка, ведь такими темпами он мог если не обледенеть, то заиндеветь, и тогда какой пример он показал бы остальным участникам банкета?
Резиновые грелки лежали стопочками на маленьких столиках и ими мог воспользоваться каждый, кто почувствовал отсутствие аппетита. Грелки позволяли гостям экономить время и не бегать на солнышко отогреваться.
– Не терплю, когда мало едят мороженого или застолье кончается слишком быстро, – признался Шоко-Роко объедавшемуся рядом Бяке-Задаваке. – Поменьше речей, никаких посторонних дел, и результат будет самый замечательный. Лакомиться, надо мужественно лакомиться. Посмотрите на Филина Простофилина! Мой младший советник в роли предъедителя просто неотразим. Прямо прорва! Принесите ему еще мороженого!
Марципановые овечки, прислуга предводителя бросились исполнять приказание.
Тельняшкину больше всего по вкусу пришлось эскимо, он доедал уже шестую порцию. Время от времени он поплотнее обвязывал горло платком, чтобы не покрывалось инеем. Что касается пса-санитара, он хрустел уже неизвестно которой по счету чашкой из замороженного апельсинового сиропа. Гав вообще был большим любителем погрызть чего-нибудь вкусненького.
– Нельзя ли попросить стаканчик воды? – обратилась доктор Меэрике к Шоко-Роко.
– Воды? – несколько удивился правитель. – Вы что, хотите помыться?
– Нет, – покраснела доктор Меэрике. – Попить.
– Но у нас на острове пьют лимонад или какао, – любезно сообщил Шоко-Роко. – Только не воду. – Он взмахнул рукой, и доктору Меэрике тотчас же принесли медового лимонаду «Мио-мио», от которого еще больше хотелось пить.
Банкет завершился катанием на карусели, которая вращалась несколько медленнее обычного, чтобы гости не перемерзли. После карусели все разошлись по домам, причем местные жители походя лакомились тем, что попадалось по дороге, доктор же Меэрике, Тельняшкин и Гав шли с опущенными головами и плотно сжатыми губами чтобы ненароком туда не упала конфета.
– Итак, до завтра. Его светлость ждет вас завтра во дворце, – напомнил, прощаясь, старший советник предводителя – марципановый лев. По распоряжению Шоко-Роко он лично проводил гостей в отведенное им жилище – домик из розовой пастилы. Бяке-Задаваке как самому утонченному из гостей были отведены покои в самом дворце.
Вечерком наши путешественники поговорили о том о сем и легли спать. И каждому из них приснился сон.
Доктору Меэрике как медицинскому работнику не давала покоя мысль о том, что злоупотребление сладостями до добра не доведет. И вот привиделось ей, что она у себя в кабинете в Квартирляндии и что на прием к ней стоит целая толпа пациентов, удивительно похожих друг на друга. Быть может тем, что все они морщатся от боли и держатся за щеки, перевязанные у кого шарфом, у кого платком. Бедняги маются зубами…
Гав от зубной боли никогда не страдал, и сон у него был совсем иной. Ему наскучило прокрадываться к Сахарной Горе и тайком ее лизать и приснилось ему, что Шоко-Роко велел приделать к подножию горы огромные колеса, чтобы как только Гав вильнет хвостом, к нему подвозили эту гору, а он лизал бы ее, не вставая с места и ни от кого не таясь, потому что правитель лично начертал на бумаге и скрепил шоколадной печатью разрешение лизать гору, когда только Гаву заблагорассудится.
Тельняшкину снилось, что он построил корабль с большими парусами, набил его от носа до кормы конфетами и полетел на всех парусах обратно в свой кукольный театр, успел к началу представления и угостил конфетами пришедших в театр ребятишек. Тельняшкин был так доволен, что даже улыбался во сне.
Наутро он проснулся в хорошем настроении, умылся и пригласил друзей прогуляться под деревьями с мятными конфетами, потому что мята освежает.
Доктор Меэрике поблагодарила, но отказалась, ибо не успела еще отойти от вчерашнего банкета. Гав тоже отказался, побежал за угол дома и, пугливо озираясь, отхватил кусок шоколадной ограды. Ему почему-то вкуснее было есть тайком. Правда, на этом он и успокоился.
В большом зале дворца, облицованном серебряной бумагой, путешественников ждал младший советник Филин Простофилин. Он предложил всем сесть, а сам отправился к правителю доложить о посетителях.
– Может быть, желаете какао-крем с клубничным вареньем? – поинтересовался он уже по дороге. – Я прикажу подать.
– О нет, благодарю вас, – решительно отказалась доктор Меэрике. – Мы с утра уже подкрепились.
Тельняшкин хотя и привык к местным обычаям, но тоже отказался. Гав молча икнул.
Прежде чем правитель вошел в зал, откуда ни возьмись появился Бяка-Задавака.
– Доброго вам утречка, досточтимый маркиз, – воскликнул Тельняшкин и преувеличенно низко поклонился, взмахнув перед собой бескозыркой. – Или здешний правитель успел присвоить вам иной, еще более высокий титул?
– Пока нет, – досадливо поморщился Бяка-Задавака и, чтобы скрыть недовольство, прошел в центр зала, и уселся в золоченое кресло правителя, установленное на возвышении наподобие трона.
Марципановый лев, старший советник правителя, оцепенел при виде такой наглости. Развалиться в кресле самого Шоко-Роко! Туда не осмелилась бы присесть даже муха! Лев приготовился прыгнуть, но тут в дверях появился сам Шоко-Роко.
– Забавно! – неожиданно рассмеялся он. – Но любезный мой Бяка-Задавака, не слишком ли большая честь для меня то, что вы почтили своим задом мой трон. Быть может, вам лучше все-таки пересесть?
– А куда? – капризно скривил губы Бяка-Задавака. – Прикажите и мне сделать золоченое кресло. И наряд у меня прежний…
– Очень шоколадненько! – восхитился Шоко-Роко. – Значит, золоченое кресло? Запишите, младший советник.
– С подлокотниками, – уточнил Бяка-Задавака.
– С подлокотниками, – согласился Шоко-Роко. – Что до одежды, мой любезный Бяка-Задавака, то она у вас почти такая же красивая, как у меня. – Он не хотел прямо сказать гостю, что тот зарвался. Не собирается ли он выглядеть лучше самого правителя? Так недалеко и до наказания.
– Впрочем, что-нибудь придумаем, – расплылся в улыбке Шоко-Роко. – Вот хотя бы кружевные манжеты. Право же, они не повредят. Советник, запишите! Но в первую очередь – золоченое кресло. Вы сможете, мой друг, сидеть в нем в дворцовом саду.
Так ловкий Шоко-Роко сумел выйти из щекотливой ситуации.
– А чего желает наша очаровательная дама? Доктор Меэрике, не так ли? Я верно запомнил ваше имя? Тоже что-нибудь из мебели? И, разумеется, наряды?
Но доктор Меэрике попросила оборудовать медпункт, как в Квартирляндии.
– Здесь так много сладостей, что в любую минуту у кого-то может заболеть живот или зуб, – объяснила она. – А у меня ни кабинета, ни медикаментов. Понимаете, врач – всегда врач, он в любой момент должен быть готов прийти на помощь.
– Замечательная мысль, – одобрил правитель, расточая направо и налево сладкие улыбки. – Запишите, советник: кабинет с инструментарием, медикаментами и прочим необходимым.
Доктор Меэрике подумала было, что правитель не так уж плох, как могло показаться с первого взгляда, но тот продолжил:
– Напрасно вы скромничаете, дорогие гости. Впрочем, гостями я скоро перестану вас называть, потому что, как вы помните, я еще в порту заявил, что отныне вы являетесь полноправными жителями острова Сладкая Отрада, так что ваши пожелания мы тут записываем не только из гостеприимства, но и потому, что вы имеете право на любые блага.
«Благодарю покорно за такое принудительное гостеприимство», – хотела было ответить доктор Меэрике, но сдержалась. Навряд ли колкости могут способствовать благоприятному исходу. К тому же Тельняшкин и Гав еще не высказали своих пожеланий.
Гав имел только одно желание – оставаться, как и прежде, верным санитаром доктора Меэрике. Доктор Меэрике искренне обрадовалась, но показать это предводителю сочла неуместным.
Тельняшкин попросил двухмачтовый парусник с большим штурвалом, каютой и капитанским мостиком, как и положено на больших кораблях.
– Замечательнейшее пожелание! – вновь приторно восхитился Шоко-Роко. – Такой парусник – мечта всякого морского волка.
Советник аккуратно вносила все замечания в свой блокнот.
– Потерпите день-другой и вы получите абсолютно все, что хотите, – сказал Шоко-Роко в завершение аудиенции. – Идите же и наслаждайтесь богатствами острова Сладкая Отрада, беззаботно веселитесь и вкушайте лакомства, как это принято на моем замечательном острове.
Остров был действительно несказанной красоты. В этом наши путешественники убедились, гуляя вдоль реки из какао, любуясь шоколадными мельницами, отдыхая в укромных гротах Сахарной Горы и то и дело лакомясь конфеткой. Во время такой прогулки они и попали в поле зрения покавизора, о чем они, конечно, и не подозревали. Не знал о том, что на него смотрят многочисленные зрители, и Гав, когда тайком лизал Сахарную Гору.
В первые дни наши путешественники чувствовали себя на острове Сладкая Отрада преотлично.
Доктор Меэрике получила в свое распоряжение кабинет со шкафчиками, инструментами и лекарствами – такого в Квартирляндии не было и в помине. Она со своим верным псом-санитаром по имени Гав все привела в полный порядок и теперь с нетерпением ждала первых пациентов.
Для Тельняшкина на песчаном берегу у самого моря построили большой парусник с двумя мачтами. Там можно было сколько угодно стоять за штурвалом, поднимать и опускать разноцветные паруса. Тельняшкин тщательно проверил, прочно ли укреплены все снасти на случай шторма.
Бяка-Задавака получил мягкое кресло с золочеными подлокотниками и, уютно в нем устроившись, терпеливо ждал, когда ему принесут еще более нарядную одежду, потому что кружевных манжет ему было недостаточно. При каждом разговоре с правителем острова он снова и снова возвращался к этой теме и намекал, что хотел бы иметь такой же блестящий из шоколадной обертки сюртучок, как у самого Шоко-Роко.
Неприятности свалились как снег на голову. Пчела Жужа с самого начала держалась как-то сама по себе, так что Шоко-Роко упустил ее из виду. Трудяга-пчела целыми днями летала над островом и собирала с конфетных деревьев вкусный шоколадный мед, чтобы привезти домой гостинцы.
С нее-то и начались неприятности.
– Эй, ты, пчела! – окликнул ее Шоко-Роко, когда проходил со своей свитой по самому широкому мармеладному мосту через реку из сладкого какао. – Ты что это там делаешь?
– Работаю, – коротко ответила Жужа, не отрываясь от своего занятия.
– Работаешь?! – вскричал Шоко-Роко в таком бешенстве, что шоколадные мальчики выпустили из рук воздушные шарики, хотя это не было предусмотрено. – Ты что это себе позволяешь, тварь бесстыжая? Какие слова говоришь? На моем острове все обязаны наслаждаться ничегонеделанием и сластями, а не работать. Лакомиться – и только!
Шоко-Роко так бесновался и кричал, что даже его старший советник Лев Рыкалыч застыл от удивления. Но бесстрашная пчела спокойно, как ни в чем не бывало, произнесла:
– Не хочу я лакомиться. Я должна работать. Я хочу работать. Я буду работать.
Это была слишком. Шоко-Роко попытался еще что-то выкрикнуть, но из горла его вырвался только невнятный хрип, и, падая, он больно ударился бы, не расстелись под ним старший советник.
– Немедленно взять! – прохрипел правитель надувным курицам из личной охраны. – Смотрите, не проглотите ее. Посадить в клетку и дать столько сахара, сколько она не в состоянии съесть. А потом еще столько же.
Отдав приказания, Шоко-Роко пожаловался своему младшему советнику Филину Простофилину:
– Не могу я слышать этого ужасного слова: работа. Бр-р, аж мороз по коже.
И Филин Простофилин в ответ понимающе захлопал своими круглыми глазищами.
Курицы с жутким кудахтаньем стали гоняться за пчелой, поймали ее и привели к Льву Рыкалычу, который совмещал обязанности старшего советника с должностью начальника личной охраны правителя. Под усиленной охраной срочно вызванных на место происшествия марципановых львов Жужу отправили в пещеру Великой Сахарной Горы и заключили там в целлофановую клетку. Здесь она должна была съесть столько сахара, сколько она не в состоянии съесть.
Шоко-Роко поуспокоился и продолжил прогулку по острову, направляясь в сторону кукольного врачебного кабинета доктора Меэрике.
С нетерпением поджидавший пациентов верный пес-санитар Гав еще издали увидел правителя, заранее распахнул дверь и стал громко расспрашивать:
– У вас живот болит или голова? Или и то, и другое? Говорите сразу, доктор Меэрике срочно начнет готовить лекарства. И не забудьте сказать «здрасьте», – по привычке предупредил он.
Шоко-Роко такие непочтенные речи, конечно, не понравились, но тут на пороге появилась доктор Меэрике, и тогда он с достоинством произнес:
– Только не говорите мне, что вы действительно собираетесь что-то готовить. На Сладкой Отраде положено ничего не делать, а только лакомиться. Я требую этого!
– Но я не хочу больше лакомиться, – запротестовала доктор Меэрике. – Мне это, честно говоря, давно надоело. Я хочу кому-то быть полезной, кому-то помочь, иначе какой же я врач!
– Самый настоящий врач острова Сладкая Отрада, – рассмеялся Шоко-Роко. – И знаете что, рекомендую вам прокатиться на карусели, от этого, безусловно, вновь взыграет аппетит на конфеты. А лекарства, что ж, можно готовить, только понарошку.
– Не хочу понарошку. Хочу по-настоящему.
– Островитянам этого не надо. На острове все по моему велению здоровы и красивы, как вы. Можете убедиться в этом сами.
– Зато когда они покинут остров, они снова станут больными, несчастными, некрасивыми, – возразила доктор Меэрике. – А я хочу их вылечить по-настоящему, насовсем.
– Покинут остров? С острова Сладкая Отрада, да будет вам известно, никто никогда никуда не уезжает, – отчеканил Шоко-Роко.
«Ну это мы еще посмотрим, уезжает или нет», – чуть было не отрезала Меэрике, но вовремя удержалась.
– Берите пример с вашего Бяки-Задаваки, – продолжил правитель. – Целыми днями сидит в своем золоченом кресле, жует сласти и не помышляет об отъезде, – последнее слово он произнес с особенным ударением. – Вот такое поведение мне по душе.
Тельняшкин подошел послушать, что за спор у Шоко-Роко с доктором Меэрике, и когда понял, о чем речь, вмешался в разговор:
– Не думаете ли вы, уважаемый правитель, что я на своем паруснике не выйду в открытое море, а буду с поднятыми парусами бороздить… сушу!
– Не только думаю, – с коварной улыбкой проговорил Шоко-Роко, – но шоколаднейшим образом в этом уверен! У вашего парусника нет днища, так что на воде ему делать нечего. Я не хотел, чтобы вы утомляли себя нелегкой настоящей судовой работой и, чего доброго, подвергали свою жизнь опасности в настоящем морском путешествии. Путешествуйте понарошке – сколько угодно. А потом лакомьтесь.
– В жизни не слыхал ничего глупее, – сказал Тельняшкин, когда Шоко-Роко важно удалился за пределы слышимости. – Все понарошке! Да я и часу здесь не останусь, если ничего нельзя делать по-настоящему.
И доктор Меэрике с ним полностью согласилась. Хватит лакомиться и лентяйничать, пора приниматься за дело. И верному псу-санитару их намерение покинуть остров показалось таким решительным и бесповоротным, что он испугался, как бы не пришлось уходить немедленно, и быстренько проглотил три конфеты подряд.
– Мы должны не мешкая разыскать свою красную моторную лодку и как можно быстрее покинуть остров, – энергично заявила доктор Меэрике. – Тельняшкин, я думаю, возьмет это на себя.
– Нет ничего проще, – уверенно ответил Тельняшкин. – Я точно помню, где мы оставили лодку.
Он спустился к морю и побежал по берегу так быстро, что вскоре скрылся за пляжными кабинками из халвы.
Обратно он возвращался уже не так резво. Всегда веселый Тельняшкин на сей раз понуро брел по песку, не интересуясь даже мятными леденцами на ближайших кустах. Оказалось, что той гавани, куда наши путешественники причалили несколько дней назад, нет и в помине, как нет и красной моторной лодки.
– Боюсь, что если причал мог действительно растаять, – тихо, чтоб не услышали скоморохи, собиравшие на берегу морские камушки с изюмом, сказал Тельняшкин, – если причал растаял, то лодку Шоко-Роко приказал пустить ко дну.
– Но тогда мы вообще отсюда не сможем уехать, – испугался Гав.
– Не отчаивайся раньше времени, – решительно произнес Тельняшкин. – Надо что-то придумать. Теперь я догадываюсь, почему старый морской волк, который показывал Бяке-Задаваке дорогу, сбежал отсюда. Наверняка и ему ничего не разрешили делать всерьез, а только пичкали сладостями. Что же ему оставалось делать, как не уносить отсюда ноги!
Посовещавшись, решили дождаться вечера и поговорить обо всем с Бегемотихой, которая к этому времени приплывет домой со своим детенышем Гиппо, и попросить Гиппо обследовать морское дно вокруг острова.
– Мне кажется, – предположила доктор Меэрике, – что Гиппо сделает это с большим удовольствием, потому что сможет вдосталь поплавать в сладких прибрежных водах, чего мама ему обычно не разрешает. Я попрошу Бегемотиху не волноваться, потому что буду следить, чтобы Гиппо не больно-то увлекался сиропом и не подвергал опасности свой животик.
– Вот уж чего не стоит бояться, – вмешался Гав. – Такому брюху не страшна и Великая Сахарная Гора со всеми своими гротами и пещерами. Только вот не проболтаются ли они обо всем правителю?
– Не думаю, – покачала головой доктор Меэрике. – Они выглядят вполне приличными гиппопотамами. Бегемотиха наверняка мечтает вернуться в свои пресноводные реки в джунглях. Иначе зачем бы ей каждый день заплывать так далеко. Видно, и ей надоело сладкое и она побаивается за здоровье сына в таких… сладких условиях.
Вечером Тельняшкин уселся на Большом Мармеладном Мосту и прикинулся, будто черпает кружкой сладкое какао из речки. Это он маскировался, чтобы никто не догадался, кого и зачем он ждет.
Была бы кружечка моя
Раз в десять больше; эх, друзья,
Тогда бы больше в двадцать раз
Какао влил бы я в себя!
Так распевал Тельняшкин, незаметно оглядываясь по сторонам. Вдруг ему показалось, что ветки ближних кустов как-то подозрительно шевелятся. Он быстро вскочил и бросился в кусты. Так вот кто за ним следил! Это были два скомороха из свиты правителя, которые теперь сделали вид, будто усердно ищут под ветками конфеты Душистый Горошек, хотя именно горошка здесь, в тени под кустами, почти совсем не было.
– Привет, – сказал Тельняшкин. – А что, здесь в кустах самые сладкие сласти, что вы тут ползаете?
– Да, самые сладкие, самые вкусные, – поспешно подтвердил один из скоморохов.
– К тому же мы должны… – начал было второй, очевидно молодой и неопытный, и тут же получил подзатыльник от первого.
Тельняшкин посокрушался, что не может составить им компанию, потому что получил задание измерить, сколько литров какао в минуту протекает под Большим Мармеладным Мостом.
Когда две коричневые горы – одна побольше, другая поменьше – проплывали под мостом вверх по течению – а это могли быть только Бегемотиха и Гиппо, Тельняшкин знаками объяснил, чтобы они плыли дальше, потому что здесь за ними следят, но что вообще-то он хочет с ними поговорить.
– Что ж, я не против того, чтобы Гиппо вам помог, – сказала Бегемотиха, когда все трое расположились в конфетных зарослях у шоколадной мельницы. Водопад какао гремел так, что вряд ли кто-нибудь мог их подслушать. – Но вы должны знать, что Шоко-Роко жестоко наказывает тех, кто едва только помыслит покинуть остров!
Да-а, этого от него можно было ожидать.
– За малейшее нарушение законов и обычаев острова Сладкая Отрада виновных ссылают на Сахарные Рудники, где они обречены есть сахар в принудительном порядке, – рассказывала Бегемотиха, и в ее больших добрых глазах закипали слезы. – А тех, кто хоть раз попытался бежать с острова, приговаривают к двум, трем, а то и четырем Судилищам-Морозилищам. Бедняги должны съесть невообразимое количество мороженого. От десяти до двадцати порций каждого сорта! Один моряк настолько заледенел от съеденного мороженого, что его два дня пришлось держать на солнцепеке, пока не оттаял.
– Но потом он все-таки оттаял? – спросил Тельняшкин, догадавшись, что речь идет о том морском волке, который повстречался им на пути к острову.
– Да, и сбежал. Я на своей спине провезла его под Большим Мармеладным Мостом вниз по течению и дальше в море, где ему удалось пересесть на проходивший мимо корабль, который увидел сверху Буревестник.
– И Шоко-Роко ничего не узнал об этом?
– Нет. – И Бегемотиха нежно посмотрела на сына. – Я с утра послала Гиппо к Шоко-Роко с нижайшей просьбой, показать в своем конфетном лесу самые вкусные деревья. Такие просьбы всегда по душе Его Шоколадному Величеству, он выполняет их лично, ибо убежден в том, что поедание сладостей – единственное разумное и приятное занятие на свете, которое он, к тому же, изучил до тонкостей.
– А сами вы не пытались бежать?
На это Бегемотиха лишь тяжело вздохнула.
– Мы такие большие! Случись неудача – нам устроят такое Судилище-Морозилище, что мы не оттаем до скончания века.
Тельняшкин обрадовался, что Бегемотиха и Гиппо согласны им помочь, несмотря на опасность такого предприятия. Он поспешил поделиться новостью со своими друзьями.
– Но что делать с Бякой-Задавакой? – озабоченно нахмурилась доктор Меэрике (она не сомневалась, что свою лодку они отыщут обязательно). – Приехал-то он сюда с нами, стало быть, и уехать, наверно, захочет…
– Ни в коем случае, – решительно запротестовал пес-санитар по имени Гав. – Его не берем. Когда мы отчалим, мой бедный хвост опять вытянется и обвиснет, и он опять усядется на него.
– А я вообще не уверен, что Бяка-Задавака захочет отсюда уехать, – заявил Тельняшкин. – Но там видно будет. А теперь – отдыхать!
Доктор Меэрике и Гав расположились в Комнате Кукол. Тельняшкин отправился на берег к своему паруснику. Тот хоть и был без днища и не пока чине лея на воде, все-таки на нем была уютная каюта с удобной койкой.
Предстоящий побег настолько воодушевил Тельняшкина, что по дороге к паруснику он запел – правда, песня ничем не выдавала его планов и не могла навести на подозрение никаких соглядатаев и подслушивающих скоморохов.
Ах, Сладкая Отрада!
Благословенный остров
– не горький, не соленый,
не пресный и не острый,
а чисто шоколадный
наш остров ненаглядный,
и мысли шоколадные
на вкус, на вес и… цвет?
То есть, нет.
