Текст книги "Стархэвен"

Автор книги: Роберт Сильверберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 41 страниц)

Глава 17

Одиннадцать месяцев, двенадцать дней, семь с половиной часов Эвинг спал, пока крохотный корабль совершал обратный полет.

И вот настал час, когда заранее отрегулированные датчики выдали сигнал о том, что путешествие окончено. Автоматически работавшие бортовые компьютеры вывели корабль на орбиту вокруг возникшей поблизости планеты. Отключилась система гибернации. Температура постепенно приближалась к нормальной, и игла, вонзившаяся Эвингу в бок, пробудила его к жизни.

Он был дома.

Как только он окончательно пришел в себя, он связался с властями на поверхности планеты.

– Планетарный Совет Корвина вас слушает, – почти мгновенно последовал ответ. – Мы приняли ваш сигнал. Пожалуйста, назовите себя.

Эвинг ответил серией закодированных сигналов, которые были его условным идентификационным кодом.

Тотчас же были приняты символы опознавания, после чего тот же самый голос с планеты произнес:

– Эвинг! Наконец–то!

– Прошла всего лишь пара лет! – сказал Эвинг. – какие новости на планете?

– Ничего существенного!

В голосе было едва сдерживаемое любопытство. Эвинг ощутил некоторую неловкость, но продолжать разговор не стал.

Он записал координаты места посадки, как только получил их, обработал и ввел в бортовой компьютер, после чего перевел автопилот в режим посадки.

Он вышел из корабля на поле космодрома Браутон, в двенадцати километрах от Браутона, главного города планеты Корвин. Воздух был чист и свеж, с некоторым привкусом, которого ему так недоставало в течение всего пребывания на Земле. Спустившись на бетонную платформу, он стал ожидать электрокар. По голубому небесному своду пробегали легкие облака, взлетно–посадочное поле обрамляли несколько рядов величественных деревьев высотой около двухсот пятидесяти метров. Ни одно дерево на Земле, подумал он, не может сравниться с такими красавцами.

Подошел электрокар. Водитель, улыбаясь, приветствовал его:

– Поздравляю с возвращением, мистер Эвинг!

– Спасибо, – сказал Эвинг, занимая свободное место рядом с ним. – Как приятно вернуться домой!

У входа в здание вокзала электрокар уже ожидала наспех собранная делегация. Эвинг узнал премьера Девидсона, трех или четырех членов Совета, несколько профессоров Университета. Он пробежал глазами по делегации, удивляясь, почему не пришли встретить его Лайра и сын.

Затем он увидел их. Они стояли, замыкая группу встречающих, вместе с его друзьями. Они вышли вперед. Лайра как–то странно улыбалась, Блейд безразлично глядел на человека, которого он почти не помнил.

– Здравствуй, Бэрд, – сказала Лайра. Ему показалось, что голос у нее стал несколько выше по сравнению с тем, который он помнил, и выглядела она старше, чем он себе представлял. Глаза ее запали, лицо похудело.

– Очень хорошо, что ты вернулся, Бэрд. Сынок, поздоровайся с отцом.

Эвинг посмотрел на мальчика. Он вытянулся. Круглолицый увалень, которому было чуть больше восьми лет, когда он покидал Корвин, превратился в долговязого нескладного подростка. Он нерешительно смотрел на отца.

– Здравствуй… папа!

– Привет, Блейд!

Он сгреб мальчика, оторвал от земли, легко подбросил вверх, поймал и опустил на землю. После этого повернулся к Лайре и поцеловал ее. Однако встреча была лишена настоящего тепла. Одна странная мысль не покидала его.

«На самом ли деле я Бэрд Эвинг? Тот ли я человек, который родился на Корвине, женился на этой женщине, построил дом и стал отцом этого мальчика? Или настоящий Эвинг умер там, на далекой Земле, а я всего лишь его копия, не отличающаяся от оригинала?»

Ему было больно от этой мысли. Умом он понимал, что с его стороны глупо расстраиваться из–за этого. У него тело Бэрда Эвин–га, в нем заключена вся память, душевный мир и жизненный опыт Бэрда Эвинга, неповторимость его личности. Что еще может быть в человеке, кроме его физических проявлений, образа мысли и склада натуры, которые можно назвать душой?

Я и есть Бэрд Эвинг, убеждал он себя, пытаясь развеять возникшие у него сомнения.

Все смотрели на него с надеждой. Он старался оставаться спокойным, чтобы не показать борьбы, происходящей у него внутри.

Повернувшись к премьеру Девидсону, он сказал:

– Вы получили мое донесение?

– Все три. Их было только три, не так ли? Мы получили три ваших донесения.

– Да, – кивнул Эвинг. – Я прошу извинения за предпоследнее.

– Мы по–настоящему взволновались, когда получили то донесение, в котором говорилось, что вы возвращаетесь с пустыми руками. Мы очень рассчитывали на вас, Бэрд. А затем, примерно через четыре часа, поступило еще одно донесение.

Эвинг натянуто улыбнулся, хотя ему вовсе не было весело.

– Кое–что произошло в самую последнюю минуту. Такое, что может спасти нас от нападения клодов, – он неуверенно посмотрел вокруг себя. – Какие здесь новости? Что слышно о клодах?

– Они покорили Бергман, – сказал Девидсон, – на очереди мы. Говорят, это может произойти в течение года. Они изменили маршрут своего нашествия после Лундквисла.

– Они завоевали Лундквисл? – воскликнул Эвинг.

– Теперь уже пали шесть планет. Мы следующие в их списке.

Эвинг покачал головой.

– Этого не будет. Это они окажутся в нашем списке. Я привез кое–что с Земли и думаю, что клодам это не очень–то понравится.

В тот же вечер он предстал перед Советом – после того как ему позволили провести полдня в кругу семьи, компенсируя двухлетнее отсутствие.

С собой он взял чертежи, записи и модель, отобранную у Май–рака. Он подробно разъяснил, каким образом он намерен отразить нашествие клодов. Когда он закончил говорить, в зале разразилась настоящая буря.

Джасперс, представитель Северо–Западного Корвина, немедленно запротестовал:

– Путешествие во времени? Но это же невозможно!

Четверо других представителей словно эхо отозвались на эти слова. Премьеру Девидсону пришлось постучать по столу, призывая присутствующих к порядку. Эвинг продолжал:

– Господа! Я вовсе не прошу, чтобы вы мне поверили. Вы послали меня на Землю за помощью, и я ее привез.

– Но ведь это чистейшей воды фантастика! То, о чем вы нам только что рассказали…

– Называйте это как угодно. Но вся штука в том, что эта аппаратура действительно работает.

– Откуда вам это известно?

Эвинг сделал глубокий вдох. Ему очень не хотелось давать объяснений.

– Я испытал ее, – наконец вымолвил он. – Я совершил путешествие в прошлое и разговаривал в нем с самим собой лицом к лицу. Можете мне не верить. Но тогда сидите, как стая подсадных уток, и пусть клоды уничтожат вас так же, как они уничтожили шесть планет в этом секторе галактики. А я говорю вам, что здесь у меня средство защиты от них, на которое можно положиться.

– Скажите нам, Бэрд, – спокойно возразил Девидсон, – во что нам может обойтись строительство этого вашего… оружия и сколько времени уйдет на это?

Эвинг на мгновение задумался.

– По моей оценке, понадобится от шести до восьми месяцев напряженной работы группы квалифицированных инженеров, чтобы эта штука работала в нужном режиме. Что же касается стоимости, то не думаю, что это будет стоить менее трех миллионов стелларов.

Джасперс опять вскочил.

– Три миллиона стелларов! Я хотел бы спросить у вас, господа…

Но ему так и не удалось задать свой вопрос. Голосом, исключающим возможность перебить себя, Эвинг произнес:

– А я вас спрашиваю, господа, во сколько стелларов вы оцениваете свою жизнь? И зачем вам вообще нужны будут стеллары, если через год здесь будут властвовать клоды и вся ваша экономия не будет стоить и ломаного гроша? А может быть, вы намерены победить клодов посредством имеющегося у вас собственного оружия?

– Три миллиона стелларов составляют двадцать процентов нашего годового бюджета, – заметил Девидсон. – А если окажется, что ваше устройство неэффективно?

– Вы ничего не поняли! – воскликнул Эвинг. – Если мое устройство не сработает, то больше уже никогда не будет никаких бюджетов, о которых нам нужно будет беспокоиться!

Ответить на это было нечем. Джасперс, ворча, уступил, после чего оппозиция рухнула, как карточный домик; изготовление оружия, привезенного Эвингом с Земли, было санкционировано. Тень приближающихся клодов заслонила звезды, а другого оружия у Корвина не было. Ничто, известное людям, не могло остановить надвигающиеся орды захватчиков.

Это могло сделать только что–то до сих пор неизвестное.

Прежде Эвинг был человеком, предпочитающим уединение, однако теперь спокойной жизни у него больше не было. Двери его дома были круглосуточно открыты настежь. С ним непрерывно советовались важные советники, обсуждая новый проект. Ученые из Университета хотели как можно больше узнать о Земле. Издатели уговаривали его написать книгу о Земле. Журналисты умоляли его написать статью.

Но он всем отказывал. Большую часть своего времени он проводил в лаборатории, предоставленной ему в Северном Браутоне, руководя сооружением излучателя времени. У него не было специальной научной подготовки, и поэтому все работы велись под контролем инженеров. Однако он им помогал советами и предложениями, базировавшимися на его разговорах с Майраком и на собственном опыте, опыте перемещения во времени.

Прошло несколько недель. Обстановка дома оказалась натянутой и прохладной. Лайра стала почти чужой для него. Он рассказал ей все, что мог, о своем кратковременном пребывании на Земле, но еще раньше он решил сохранить абсолютное молчание относительно своих перемещений во времени, и поэтому рассказ его был неполным и отрывистым.

Что касается Блейда, то он снова привык к отцу. Эвинг тем не менее чувствовал себя неловко с ними обоими. Как ни нелепо это было, но он был не в состоянии признать до конца реальность своего существования.

Он был убежден в том, что именно он был первым из четырех Эвингов. Он был убежден, что остальные были просто его копиями. Однако полной уверенности в этом у него не было. Он не мог забыть, что двое из его дублей отдали свои жизни ради того, чтобы он смог вернуться на Корвин.

С тяжелым сердцем он думал об этом, а также о Майраке и о Земле, которая теперь была всего лишь протекторатом Сириуса. О Земле, которая посылала своих самых отважных сыновей к звездам и тем самым истощила свою плоть.

Он видел картины опустошения на Лундквисле и Бергмане. Лундквисл был планетой–аттракционом, планетой–курортом, привлекающим туристов с десятка планет в свои игорные дома и роскошные парки. Это был прекрасный, сверкающий мир. На фотоснимках были показаны кружевные башни, похожие на чудесный сон. На других – эти же башни, рухнувшие под безжалостными орудийными обстрелами клодов. С бессмысленной жестокостью клоды уничтожали все на своем пути. Теперь они снова тронулись в путь.

Корабли–разведчики следили за их приближением. Их флот сосредоточился сейчас на Бергмане. Если они будут придерживаться привычной тактики, то через год они покинут систему, к которой принадлежит Бергман, и устремятся к Корвину. И этого года должно хватить корвинитам, иначе…

Эвинг вел счет уходящим дням. Конусообразное сооружение излучателя времени медленно, но неуклонно обретало законченный вид. Никто не задавался вопросом, каким образом это оружие будет пущено в ход. Эвинг сам определил, что его нужно установить на звездолете, с таким расчетом оно и разрабатывалось.

По ночам ему не давал покоя непрерывно возвращающийся образ Эвинга, который по собственной воле бросился в струю газа, истекавшую из тормозных двигателей производящего посадку звездолета. Это мог быть я, часто думал Эвинг. Я вызвался тогда добровольно, но он настоял на том, чтобы бросить жребий.

И был еще один Эвинг, в равной степени смелый, которого он никогда не видел. Человек, который предпринял такие шаги, которые сделали его самым нужным, а затем спокойно и просто оборвал свое дальнейшее существование.

Не я все это совершил. Я рассчитывал на то, что они будут навечно прикованы к круговерти событий и что я буду тем единственным, который освободился из плена времени. Но случилось иначе.

Он также не мог забыть укоряющие глаза Майрака, когда двое корвинитов отобрали у Института секретное оружие и бросили Землю на произвол судьбы. Эвинг видел свое оправдание в том, что он ничем не мог помочь Земле. Земля была заложницей своей собственной слабости…

В конце концов Лайра сказала ему, что он сильно изменился, что он стал замкнутым, ожесточенным, раздражительным, после того как совершил это свое путешествие на Землю.

– Мне это непонятно, Бэрд. Раньше ты был таким добрым, таким… таким человечным. Теперь ты совсем другой – холодный, замкнутый в себе, все время о чем–то напряженно думающий.

Она слегка прикоснулась к его руке.

– Почему ты не хочешь поделиться со мной тем, что тебя тревожит? Может быть, с тобой что–то случилось на Земле?

Он отпрянул от нее.

– Нет! Ничего! – он понимал, что это жестоко по отношению к ней, но ничего не мог с собой поделать. Он видел муку на ее лице и ласковым тоном добавил: – Я ничего не могу с собой поделать, Лайра. Мне нечего сказать тебе. Просто слишком велико было напряжение, которое мне пришлось испытать, – вот и все.

Напряжение, почти шок, вызванный видом собственной смерти, видом гибели великой цивилизации… «Мне через многое пришлось пройти, – думал он. – Даже, пожалуй, чересчур многое».

Он чувствовал себя бесконечно усталым. Сидя на крыльце своего дома, он часто всматривался в ночное небо, где по черному бархату небосвода были разбросаны самоцветы звезд: знакомые с детства созвездия–Черепаха и Голубь, Большое колесо, Гарпун. Этих созвездий очень недоставало ему там, на Земле. В его глазах они олицетворяли собой родной дом, полный света и тепла.

Однако теперь холодные звезды в ночном небе Корвина не излучали ни тепла, ни света. Он прижал к себе жену и с тревогой взглянул в небо, всем своим существом ощущая угрозу, исходящую от него. Он явственно ощущал, как орды клодов собираются, будто частицы влаги в дождевой туче, ожидая своего часа, чтобы упасть.

Глава 18

Тревога была объявлена почти через год после возвращения Эвинга на Корвин. Случилось это ранним весенним утром. Шел небольшой дождь, автоматически включив отклоняющую систему на крыше принадлежащего Эвингу дома. Благодаря ее ячейкам капли дождя не барабанили по плоской крыше. Сон Эвинга был тем не менее беспокойным.

Зазвонил телефон. Он повернулся на живот, уткнувшись лицом в подушку. Ему снилась крохотная фигурка, застывшая на бетонном поле на фоне белых языков пламени, изрыгаемых тормозными ракетами. Телефон продолжал звонить. Эвинг почувствовал, что кто–то трясет его. Раздался голос Лайры:

– Проснись, Бэрд! Это вызывают тебя, проснись!

Часы показывали 4.30. Он буквально сполз с кровати и на ощупь двинулся к телефону.

– Эвинг слушает!

Резкий голос премьера Девидсона заставил его проснуться окончательно:

– Бэрд, клоды идут!

– Что???

– Только что мы получили сообщение, что главные силы космического ударного флота клодов выступили с планеты Бергман около четырех часов назад. В первом эшелоне насчитывается не менее пятисот звездолетов.

– Когда ожидается их появление здесь?

– Оценки противоречивы. Не так просто вычислить время полета со сверхсветовой скоростью. Однако на основании того, что нам известно, я бы сказал, что они появятся в зоне ответного огня с Корвина в период от десяти до восемнадцати часов.

Эвинг кивнул.

– Хорошо. Подготовлен ли специальный корабль к немедленному полету? Я сейчас отправляюсь в космопорт…

– Бэрд…

– Что такое? – нетерпеливо перебил премьера Эвинг.

– Не думаете ли вы, что вас мог бы подменить кто–нибудь помоложе? Я вовсе не имею в виду, что вы стары для этого, но у вас жена, сын, а это сопряжено с немалыми опасностями. Один человек против пятисот боевых звездолетов врага! Это самоубийство, Бэрд!

Последние слова вызвали дремавшие в его мозгу ассоциации, и он вздрогнул. Затем он упрямо сказал:

– Совет одобрил то, что я намерен сделать. Сейчас нет времени на подготовку кого–либо другого. Все это уже давным–давно обсудили, и я не вижу причин менять план.

Он быстро оделся в золотисто–голубую форму космических сил Корвина, в которой он отбывал воинскую повинность более десяти лет тому назад. Форма была хоть и тесновата теперь, но все еще вполне пригодна для носки.

Пока Лайра готовила завтрак, он стоял у окна, глядя на клубящийся предутренний туман. Он так давно жил под дамокловым мечом угрозы нашествия клодов, что теперь ему было трудно поверить окончательно в то, что день этот наконец–то настал.

Позавтракал он в скверном настроении, не получая от еды никакого удовольствия и не говоря ни слова.

– Я так боюсь, Бэрд, – прошептала Лайра.

– Боишься? – он рассмеялся. – Чего же ты так боишься? Но ей было не до шуток.

– Клодов… Этого безумного предприятия, которое ты затеваешь, – она всхлипнула. Потом, собравшись с духом, продолжала: – Но тебе, похоже, не страшно. Я думаю, что это очень хорошо.

– Да, – сказал он искренне. – Я ничего не боюсь. Клоды даже не смогут меня увидеть. Во всей Вселенной еще не существует детектора массы, настолько чувствительного, чтобы определить наличие одноместного космического корабля на расстоянии нескольких световых лет. Масса такого корабля ничто по сравнению с уровнем шумов, вызванных огромным флотом захватчиков.

«А кроме того, – добавил он про себя, – как я могу бояться этих клодов? Они ведь даже не люди! Это безлицые безмозглые звери, орда убийц–муравьев, шествующая от планеты к планете из одного свирепого побуждения уничтожать все на своем пути. Они, конечно, опасны, но не так уж страшны.

Страх следует оставить до тех времен, когда появится настоящий противник – люди, поднявшие оружие на других людей, существа, которые ведут двойную игру и предлагают дружбу и тут же предают своих друзей или союзников. Были веские основания считаться с силой клодов, но бояться их причин не было. Понятие «страх» скорее уместен в отношении таких, как Роллан Фирник и ему подобных, – подумал Эвинг».

Позавтракав, он заглянул на минуту в спальню к Блейду, чтобы бросить прощальный взгляд на спящего мальчика. Он не стал его будить, а только улыбнулся и прикрыл за собой дверь.

– Может быть, тебе лучше было бы разбудить его и попрощаться, – колеблясь, предложила Лайра.

Эвинг печально покачал головой.

– Слишком рано. В его возрасте необходимо больше спать. А кроме того, я вернусь героем. Это ему должно понравиться. – Уловив смену выражения на ее лице, он добавил: – Я обязательно вернусь, дорогая. Можешь поставить за это все, что у нас есть, – я обязательно вернусь!

К тому времени, когда он добрался до космодрома Браутон, заря окрасила всю восточную часть неба. Он вышел из машины вместе с сопровождающим и направился к главному административному корпусу, где группа высокопоставленных корвинитов с суровыми лицами уже дожидалась его.

«Если я не совершу этого, – подумал Эвинг, – с Корвином будет покончено».

Судьба целой планеты зависела от безумной попытки одного человека. Это было бремя, которое он без всякого удовольствия возложил на себя.

Он сдержанно поздоровался с Девидсоном и другими официальными лицами. Смутное беспокойство постепенно начало овладевать им. Девидсон протянул ему папку.

– Здесь карты с маршрутом армады клодов, – объяснил он. – Мы поручили Большому Компьютеру произвести необходимые расчеты. Они будут здесь через десять часов пятьдесят минут.

Эвинг покачал головой.

– Вы ошибаетесь – их не будет здесь вообще. Я намереваюсь встретить их на расстоянии не менее одного года отсюда, а если удастся, то и еще дальше. И они не подойдут ближе ни на один километр!

Он внимательно осмотрел карты. Стрелы, указывающие направление движения клодов, были нанесены чернилами на координатные сетки.

– Компьютер установил, что в составе их флота имеется семьсот семьдесят пять боевых единиц.

Эвинг обратил внимание на построение флота захватчиков.

– Идеальный клин, не так ли? Одиночный флагманский корабль, за ним два корабля, затем ряд из четырех, затем шеренга из восьми и так далее. Очень интересно.

– Это стандартный боевой порядок клодов, – четко произнес доктор Хармасс из департамента военных знаний. – Флот всегда возглавляется флагманским звездолетом, и никто никогда не отважится нарушить построение без приказа. У них железная воинская дисциплина. Я бы сказал…

Эвинг задумался и перебил его:

– Я очень рад это слышать.

Он проверил часы. Примерно через десять часов орудия клодов должны обрушить огонь и смерть на, по существу, беззащитный Корвин. Флот из семьсот семидесяти пяти линейных звездолетов представлял из себя непобедимую армаду. У Корвина было чуть больше десятка кораблей, и не все из них были переоборудованы для ведения битвы. Ни одна планета во всей цивилизованной части галактики не смогла бы вынести бремени содержания боевого флота в количестве восьмисот первоклассных линейных кораблей.

– Что ж, – сказал он, немного помолчав. – Я готов к старту.

Его провели по сырому после дождя полю к тщательно охраняемому специальному ангару, где проводились вес работы по монтажу временной установки в соответствии с проектом. Часовые доброжелательно улыбнулись и расступились в стороны, как только Эвинг подошел к ангару. Служащие космодрома распахнули ворота и открыли доступ к кораблю.

Это была тонкая черная стрела, размером вряд ли больше того корабля, на котором Эвинг путешествовал на Землю и обратно. Внутри его не было сложного оборудования для замораживания и поддержания жизнедеятельности в состоянии гибернации. Вместо него здесь была установлена трубчатая спиральная катушка, выступавшая на несколько микрон из–под обшивки корабля. У основания катушки была смонтирована замысловатая панель управления.

По сигналу Эвинга служащие космодрома выкатили корабль из ангара, подъемники перенесли корабль на взлетную платформу и установили в вертикальное положение.

Черная игла корабля на фоне черного космоса – клоды никогда ее не заметят, отметил про себя Эвинг. Он почувствовал, как его охватывает радостное предвкушение сражения.

– Я стартую немедленно, – сказал он.

Взлет должен был осуществляться автоматически. Эвинг взобрался на борт корабля, разместился в люльке пилота и включил распылители, образующие защитную паутину вокруг его тела. Затем он включил видеоэкран и увидел на дальнем конце взлетного поля с беспокойством наблюдающих за ним людей.

Он им не завидовал. Необходимость заставляет его соблюдать полнейшее радиомолчание до момента встречи с противником. Эти люди будут ждать его сообщения половину суток или даже больше в мучительной неизвестности. Это будет очень тяжелый день для них.

Почти машинально Эвинг включил разрешение на пуск и откинулся назад, прижатый ускорением взмывающего в небо корабля. Второй раз в жизни он покидает свою родную планету.

Пока Эвинг ждал, трясясь в своей люльке из пенной паутины, корабль описал крутую дугу и вышел на гиперболическую орбиту. После этого его реактивные двигатели отключились, и он перешел на искривляющий пространство привод. Теперь Эвингу стало гораздо легче.

Заранее заданный курс в первые же два часа полета вывел корабль далеко в сторону от Корвина. Быстро проделанная триангуляция показала, что он уже покрыл расстояние в полтора световых года.

«Этого, – подумал Эвинг, – вполне достаточно».

Он прекратил перемещение вперед и вывел корабль на замкнутую орбиту с радиусом в несколько миллионов километров по направлению, перпендикулярному к линии предполагаемого курса вражеского флота, и стал ждать.

Прошло три часа, прежде чем на экранах бортового детектора массы появилось зеленое мерцание. Постепенно оно сформировалось в дрожащую линию. Эвинг произвел фокусировку, напряженно вглядываясь в экран. Линия стала шире. Теперь начал проступать клин кораблей противника.

Эвинг был абсолютно спокоен. Точными неторопливыми движениями он последовательно активировал весь комплект оборудования для перемещения во времени. Затем он рывком включил главный переключатель и оживил пульт управления. Наконечник спиральной обмотки выдвинулся примерно на дюйм из–под обшивки корабля. Этого было достаточно для того, чтобы обеспечить точную траекторию.

Одним глазом следя за детектором массы, а другим – за пультом управления трансферного оборудования, Эвинг подсчитывал необходимую напряженность поля. Боевой порядок неприятельской армады представлял из себя правильную геометрическую фигуру. Около пятидесяти кораблей противника находились в арьергарде, обеспечивая более, чем двукратную силу, необходимую для отражения любого нападения сзади. Главную силу флота составляли именно эти две последние шеренги.

Вне всякого сомнения клоды распределяли все свои корабли в одной плоскости. Чтобы исключить любые непредвиденные обстоятельства, Эвинг предположил, что все эти звездолеты движутся одним фронтом, параллельно друг другу, прикинул максимальную ширину такого боевого порядка и затем – для страховки – увеличил ее на двадцать процентов с каждой стороны: если хотя бы десяток кораблей клодов не попадут в его темпоральный сачок, Корвин будет полностью уничтожен.

Закончив подготовку данных, он ввел их в машину времени и задал необходимые координаты. Экран детектора массы показывал, что флот неприятеля теперь находится на расстоянии менее часа полета.

Он закончил настройку. Все было готово к бою, и он решительно нажал на главную кнопку.

На борту корабля ничего не изменилось, но Эвинг знал, что за бортом, в космосе, должна была открыться бездна, невидимая пропасть, распространяющаяся на очень большую глубину и достаточно широкая, чтобы в ней поместились семьсот семьдесят пять боевых кораблей захватчиков.

Эвинг ждал.

Его крохотный кораблик мчался по спиральной орбите, создавая вокруг себя губительное пространство абсолютной пустоты. Флотилия клодов двигалась ему навстречу. Эвинг быстро подсчитал, что в урочный час он будет на расстоянии не меньше чем сорок световых минут от узлового корабля. На таком расстоянии они никак не смогут заметить его присутствие.

«Тюлька затаилась во мраке, чтобы изловить кита», – мысленно пошутил Эвинг.

Зеленая полоса на экране детектора массы стала еще шире, увеличилась и интенсивность се свечения. Эвинг взял на себя управление кораблем, и, как только острие клина на экране доползло до определенной точки, он, как опытный рыбак, забросил свою сеть.

«Пора!!!» – подумал он и резко увеличил скорость своего корабля.

Флагманский корабль на экране резко увеличился в размерах – и исчез!

С того места, где находился Эвинг, казалось, что он был просто стерт, и острие зеленого клина на экране детектора массы после исчезновения флагмана оказалось как бы обрубленным.

Однако для кораблей, следовавших за флагманом, как будто ничего не произошло. Они продолжали двигаться, соблюдая боевой порядок, и Эвингу оставалось только ждать. Еще мгновение, и исчезла в бездне вторая шеренга, затем третья, четвертая…

Исчезло двадцать два корабля…

Шестьдесят четыре…

Он затаил дыхание, когда в его сачок вошла шеренга из ста двадцати восьми кораблей противника. Он напряженно всматривался в экран детектора массы – теперь подошла очередь двух крупнейших шеренг флота клодов. В каждой из них было по двести пятьдесят кораблей – главная ударная сила!

Их постигла та же участь!

На экране детектора массы больше ничего не было. Нигде в пределах чувствительности этого прибора не было больше ни единого корабля захватчиков. Эвинг облегченно опустился в свою люльку и отключил темпоральное поле. Теперь вход в пропасть, которую он создал во времени, был закрыт, и для загнанных в нее кораблей захватчиков выхода назад не было.

Теперь он мог нарушить радиомолчание. Его донесение было предельно лаконичным:

«Флот клодов уничтожен! Возвращаюсь домой!»

Один человек уничтожил целую армаду! Он облегченно рассмеялся. Напряжение, в котором он так долго пребывал, мгновенно исчезло.

Он попытался представить себе, какова будет реакция клодов, когда они обнаружат, что находятся внутри бездны, в которой нет ни звезд, ни планет, ни самого понятия «время». Они еще долго будут бороздить космос в поисках места для приземления, пока не выйдут припасы и не будет израсходовано все топливо. Тогда – конец!

Согласно последним научным данным, возраст звезд нашей галактики определяется в пять–шесть миллиардов лет. Радиус же действия излучателя времени, открытого землянами, практически был бесконечным. Эвинг забросил флот клодов на пять миллиардов лет в прошлое.

Он повернул свой корабль домой, к Корвину.