Текст книги "Стархэвен"

Автор книги: Роберт Сильверберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 41 страниц)

Роберт Сильверберг
Стархэвен
Фантастические романы

ПАСЫНКИ ЗЕМЛИ

РОМАН

Глава 1

Эвинг медленно просыпался, всем своим телом ощущая стужу. Холод постепенно покидал его. Вот уже стало теплее голове и плечам, затем начало оттаивать и все остальное. Он попробовал пошевелиться, насколько это было возможно, и искусно сотканная нежная паутина из пены, в которой он, как в люльке, покоился в течение всего космического путешествия, затрепетала под действием его еще не вполне разогревшихся мускулов.

Он вытянул руку и потянул вниз рукоятку, находившуюся от него в каких–нибудь шести дюймах. Из отверстия рассеивателя на него обрушился поток жидкости, растворяя и смывая опутавшую его паутину. Теплее стало ногам. Тяжело дыша, он поднялся, двигаясь, как глубокий старик. Сделав два шага, Эвинг остановился и осторожно потянулся.

Он проспал одиннадцать месяцев, четырнадцать дней и около шести часов, как показывали цифры на панели управления. Часы были установлены как раз над тем местом, где он спал. Время отсчитывалось в абсолютных Галактических Единицах. Секунда – Галактическая Единица измерения времени была выбрана произвольно – только потому, что в свое время ею пользовались на планете, откуда происходили все люди.

Эвинг прикоснулся к покрытой эмалью кнопке, и маленький сегмент внутренней обшивки корпуса корабля откинулся вниз. За ним светился мягким свечением смотровой экран. В центре экрана висела зеленая планета. И это не был цвет люминофоры экрана – зеленый цвет был ее естественным цветом. Обширные моря омывали ее материки.

Земля!

Эвингу было хорошо известно, что он должен делать дальше. Теперь, когда в его оттаявших конечностях восстановилось нормальное кровообращение, он быстро, одним махом, оказался у противоположной стены, где был установлен субэфирный генератор, и щелкнул выключателем. Загорелась зеленая лампочка.

– Говорит Бэри Эвинг, – произнес он в микрофон передатчика. – Спешу сообщить, что нахожусь на орбите вокруг Земли, благополучно завершив перелет. Пока что все в порядке. В ближайшее время начну спуск на Землю. Ждите следующих сообщений.

Он отключил передатчик. В эти самые мгновения – он был в атом уверен – его слова летели уже через галактические просторы к родной планете, унесенные субэфирной волной. Пройдет пятнадцать дней, и его сообщение будет принято на Корвине.

Эвингу очень хотелось бодрствовать все эти долгие месяцы его одиночного полета. За это время можно было бы прочитать много интересных книг и прослушать массу музыкальных записей. Мысль о том, что пришлось проспать почти год, не пробуждаясь, привела его в ужас. Сколько времени пропало зря!!!

Однако те, кто послал его в это далекое путешествие, были непреклонны.

– Вы преодолеете космическое пространство в одиночном корабле, – сказали они ему. – Никто не сумеет бодрствовать все это время – и не сойти с ума, Эвинг. Нам необходимо, чтобы вы оставались в здравом уме.

Он попытался было протестовать, однако никто не стал его слушать. Жители Корвина посылали его на Землю, не считаясь с огромными расходами, чтобы он смог выполнить поручение огромной, жизненной важности. Стоило им хоть на миг усомниться в том, что он прибудет на Землю не в самом лучшем виде, они тотчас же решили бы его заменить. Эвинг неохотно уступил. Его поместили в питательную ванну и показали, как с помощью управляемых руками и ногами рычагов активизировать механизм глубокого охлаждения, позволяющего безболезненно перенести длительное путешествие в состоянии «спячки», а затем, по окончании полета, быстро выйти из этого состояния. Его корабль был тщательно герметизирован и запущен в тьму космоса – одноместный плот в безбрежном мире. Космический корабль размером чуть больше обычного гроба, рассчитанный на одного–единственного пассажира…

Прошло не менее десяти минут, прежде чем весь его организм полностью восстановился и все физиологические функции его пришли в норму. В зеркале он увидел необычную мягкую щетину, которой заросло его лицо. У него был очень изможденный вид. Он и раньше не страдал избытком плоти, но теперь был похож на скелет. Щеки его глубоко запали, кожа туго обтягивала выступавшие скулы на лице. Казалось, что даже волосы его увяли за этот год. В 3805 году, когда он покинул Корвин, чтобы совершить этот крайне необходимый перелет на Землю, они были огненно–рыжими. Теперь же его шевелюра была темного, неописуемого грязно–коричневого цвета. Эвинг был высоким мужчиной, скорее поджарым, чем коренастым, с резкими чертами лица, так контрастировавшими с мягкими пытливыми глазами.

Теперь живот у него и вовсе впал, ноги и руки скорее напоминали конечности паука, чем человека. Казалось, жизненная сила оставила его тело.

Однако сейчас ему предстояла очень важная работа.

Рядом с субэфирным передатчиком была смонтирована установка обычной радиосвязи, применявшаяся для сообщения внутри планетарной системы. Глядя на бледно–зеленый шар Земли, он включил радиопередатчики. В ответ послышался только шум атмосферных помех. Затаив дыхание, он ждал. Ждал те первые слова, которые он услышит, слова, которые будут произнесены на земном языке. Его охватило сомнение: поймут ли люди его англо–корвинский диалект?

Ведь как–никак прошла почти тысяча лет с тех пор, когда была основана колония на Корвине, и более пятисот лет с той поры, когда обитатели этой планеты остались без каких–либо контактов с материнской планетой. За пятьсот лет языки могли довольно сильно измениться.

Внезапно в кабине его корабля раздался мужской голос:

– Наземная станция Прима–два. Кто на связи?! Говорите! Говорите!

Эвинг улыбнулся, ему были понятны услышанные им слова.

– Вызывает одноместный корабль. На связи с Землей корабль Свободной планеты Корвин. Я нахожусь на устойчивой орбите на расстоянии пятидесяти тысяч километров от поверхности Земли. Прошу разрешение на посадку в точке, координаты которой мне будут указаны.

Наступило длительное молчание, настолько длительное, что его никак нельзя было объяснить временной задержкой, вызванной конечной скоростью распространения радиоволн в околоземном пространстве.

«Может быть, – подумал Эвинг, – я говорю слишком быстро или мои слова потеряли свое истинное значение для современных землян?»

Однако в конце концов ответ все же пришел:

– Какая, вы сказали, свободная планета?

– Корвин. Эпсилон 12 Большой Медведицы. Бывшая колония Земли.

Снова наступила пауза.

– Корвин… Корвин. О, я полагаю, что вы вполне можете совершить посадку. Каков тип корабля? С искривляющим пространство приводом?

– Да, – ответил Эвинг. – С фотонным ускорителем, разумеется. И ионно–лучевыми двигателями для полета в атмосфере.

– Ваши фотонные ускорители радиоактивны? – спросил земной собеседник.

Захваченный врасплох путешественник на мгновение задумался. Затем, нахмурившись, произнес в микрофон:

– Если вы имеет в виду радиоактивность в обычном смысле, то есть излучение тяжелых частиц, то нет. Фотонные ускорители просто превращают… – он задумался. – Следует ли мне подробно все объяснять или нет?

– Нет. Не торчать же вам весь день на орбите. Если ваш корабль нерадиоактивный, то валяйте, спускайтесь. Сейчас я вам дам координаты места посадки.

Эвинг тщательно переписал возникшие на экране цифры, повторил их с помощью клавишного устройства – с целью правильности приема, поблагодарил землянина и дал отбой связи. Затем он ввел полученные координаты в бортовой компьютер.

В горле у него пересохло. Его что–то беспокоило, было нечто такое в самом тоне, с каким землянин разговаривал с ним. Он показался ему чуть–чуть легкомысленным, небрежным, даже, пожалуй, раздраженным.

«Вероятно, я сказал ему слишком много, – подумал Эвинг. – Ведь, в конце концов, для того человека это обычная рутинная работа».

И тем не менее начало было не очень понятным. Эвинг понимал, что у него, как и у всех корвинитов, было в высшей степени идеализированное представление о землянах, как о существах мудрых, во всех отношениях превосходящих других людей. По сути дела, они представлялись ему сверхлюдьми, как в физическом, так и в умственном плане. И, разумеется, когда узнаешь, что легендарные обитатели материнской планеты являются обычными человеческими существами, такими же, как и их дальние потомки на планетах–колониях, то это может вызвать определенное разочарование.

Эвинг пристегнулся перед тем, как совершить заключительный бросок вниз, сквозь атмосферу, окутавшую Землю. Началась последняя фаза его путешествия. Через час он будет стоять на земле – в прямом смысле слова.

Надеюсь, что они окажутся в состоянии помочь нам, подумал он. Перед его мысленным взором ярко вспыхнула картина того, как орды лишенных даже лица варваров–клодов, сметая все на своем пути, неутомимо рвутся в нашу Галактику из туманности Андромеды.

Уже четыре планеты пали под натиском клодов с тех пор, как эти пришельцы начали свой захватнический поход. Элементарный расчет показал, что они достигнут Корвина в ближайшие десять лет.

Сраженные горем, уведенные в рабство женщины и дети, обугленные руины сверкающей остроконечной Башни Планетарного Совета, развалины Университета, плодородные земли, испепеленные огнем…

Эвинг содрогнулся от этих мыслей, занимавших его разум, пока его крохотный корабль по спирали опускался к Земле. Земля поможет нам, утешал он себя. Земля спасет свои колонии от порабощения.

Эвинг почувствовал, что его кровеносные сосуды вот–вот взорвутся от резкого торможения. Он уцепился за поручни и начал что было мочи кричать, чтобы облегчить давление на барабанные перепонки. Однако от напряжения, охватившего его разум, освободиться подобным образом было невозможно. Грохот торможения сотрясал остов его корабля, и зеленая планета с устрашающей скоростью разрасталась на смотровом экране.

Еще несколько минут, и корабль замер на широкой железобетонной посадочной площадке. На какое–то мгновение он завис благодаря действию собственных тормозных ракет, затем мягко опустился на поверхность.

Пальцами, едва разгибающимися в неожиданно навалившемся на его тело тяготении, Эвинг отстегнулся и увидел на смотровом экране небольшие автотележки, с грохотом пересекавшие поле космодрома в направлении его корабля. Дезинфекционная команда, подумал он. И, конечно, состоящая только из роботов.

Он терпеливо подождал, пока они сделают свое дело, затем распахнул люк и выбрался наружу. Запах воздуха был вполне приличным, хотя и чуждым для него, так как в воздухе его родной планеты содержание кислорода было двадцать три процента, то есть на два процента выше, чем на Земле. День был на Корвине теплее, чем здесь. Эвинг сразу же заприметил похожее на узкий высокий парус здание вокзала и направился к нему.

Робот, безликий и тупой, просканировал его своим фотодатчиком, едва он переступил порог вокзала сквозь распахнувшиеся перед ним двери. Внутри вокзал оказался лабиринтом из мигающих красно–зеленых огней, то вспыхивающих, то гаснущих. Голова Эвинга тотчас же пошла кругом.

Существа самого различного рода толпились вокруг. Эвинг увидел четыре полугуманоидные фигуры с головами, как пузыри, занятые оживленной беседой, неподалеку от того места, где он стоял. Немного поодаль двигались целые толпы существ в большей степени похожих на землян. Эвинг был поражен их внешностью.

Некоторые из них были «обычными», хотя и причудливо мускулистыми и угловатыми на вид, но все же не в такой степени, чтобы вызвать на Корвине удивленные восклицания. Зато другие!!!

Пышно разодетые в сверкающие блестками длинные хитоны, бирюзовые и черные, черные и золотистые, они являли собой причудливое зрелище. У одного из них не было ушей. Череп его был совершенно голый, украшенный лишь бриллиантовыми кулонами, которые, казалось, были прикреплены к его голове. У другого была одна нога, и он опирался на светящийся костыль. В носу третьего было продето золотое кольцо со сверкающими изумрудами.

Ни один из них, казалось, не был похож на другого. Как опытному специалисту по обычаям различных культур Эвингу была понятна причина этого явления. Увлечение украшениями было общей тенденцией для высокоразвитых обществ, одним из представителей которых было земное. И все же перед этой кричащей выставкой мод он почувствовал себя ужасным провинциалом. Корвин был молодым миром, хотя история его насчитывала уже добрую тысячу лет. Такие причуды моды еще не укоренились у них.

Он решительно подошел к группе щеголеватых землян, расположившихся неподалеку от него. Они болтали между собой, их высокие голоса звучали резко и искусственно для его провинциального уха.

– Простите меня, – произнес Эвинг. – Я только что прибыл со Свободной планеты Корвин. Скажите, пожалуйста, где я могу увидеть кого–либо из властей?

Разговор прервался, будто обрубленный топором. Все трое смешались при виде Эвинга.

– Вы с планеты–колонии? – поинтересовался одноногий голосом, в котором с трудом можно было различить что–либо членораздельное. Эвинг кивнул.

– С Корвина. В шестнадцати парсеках отсюда. Планета была заселена землянами тысячу лет назад.

Присутствующие стали обмениваться фразами с такой скоростью, что невозможно было понять, о чем идет речь. Казалось, что они говорили на каком–то особом, только им понятном языке. Их нарумяненные лица явно выражали неприязнь.

– Где я могу повидаться с властями? – переспросил Эвинг, на этот раз менее уверенно.

Тот, у которого не было ушей, визгливо рассмеялся:

– Какие еще власти? Это Земля, дружок! Мы здесь вольны делать все, что нам заблагорассудится!

Эвингу стало не по себе. Ему с первого же взгляда очень не понравились эти земляне. Теперь же чувство неприязни возросло еще больше. Сбоку раздался еще один голос, весьма необычный и с сильным акцентом.

– Если я не ослышался, вы сказали, что прибыли с одной из колоний?

Эвинг повернулся. С ним говорил один из «обычных» землян – мужчина ростом выше среднего, с квадратным массивным лицом и густыми бровями, нависшими над глубоко посаженными маленькими глазками. У него был глухой и монотонный, очень неприятный голос.

– Я с Корвина, – кивнул Эвинг.

Собеседник нахмурился. Его огромные брови сошлись над переносицей.

– Откуда, откуда? – переспросил он.

– С Корвина. Планета отстоит от Земли на расстоянии шестнадцати парсеков и находится в системе звезды Эпсилон двенадцатого созвездия Большой Медведицы.

– А что же вы делаете на Земле?

Враждебный тон голоса раздражал Эвинга. Стараясь быть спокойным, он бесстрастно ответил:

– Я назначен властями нашей планеты официальным посланником на Землю, и поэтому мне хотелось бы встретиться с представителями правительства. Для начала меня устроила бы… таможня.

– Такой здесь нет, – ответил коренастый. – Земляне отказались от подобной роскоши около столетия назад. Таможенники доставляли им немало излишних хлопот.

Он весело, с едва скрываемым презрением взглянул на троих щеголей, которые отодвинулись подальше и вернулись к своему сугубо личному разговору.

– Вряд ли землян хоть что–нибудь сейчас волнует.

– А вы что, разве сами не с Земли? – недоуменно спросил Эвинг. – Я имею в виду…

– Я? – Из широкой груди собеседника раздался сардонический смех. – Вы, видимо, на самом деле находитесь в состоянии крайней изоляции. Я – с Сириуса. Сириус–4 – старейшая из земных колоний. Неплохо бы нам с вами выпить, а? Мне хотелось бы поговорить с вами подольше.

Глава 2

Эвинг без особой охоты двинулся вслед за здоровяком–сирианином сквозь вокзальную толпу в салон, находившийся в дальнем конце сводчатой галереи. Как только они уселись за слабо мерцавший полупрозрачный столик, сирианин спокойно взглянул на Эвинга и произнес:

– Ну что ж, начнем по порядку. Как вас зовут?

– Бэрд Эвинг. А вас?

– Роллан Фирник. Что же привело вас на Землю?

Высокомерная и туповатая манера Фирника заставила Эвинга насторожиться. Эвинг стал не спеша игриво разглядывать янтарно–золотой напиток, которым угостил его Фирник, затем пригубил его слегка и поставил на стол.

– Я уже говорил, – начал он спокойно. – Я прибыл на Землю как посол правительства Корвина. Это так просто!

– Так ли? Когда ваш народ имел в последний раз какой–нибудь контакт с остальной галактикой?

– Пятьсот лет тому назад. Однако…

– Пятьсот лет… – задумчиво протянул Фирник. – И теперь вы решили возобновить связи с Землей? – Он покосился на Эвинга. – Да, пожалуй, именно так. И всего лишь посол–одиночка. Но ведь это не просто так! Не просто из любви к общению, а, Эвинг? Каковы же истинные причины вашего визита на Землю?

– Я не знаком с последними новостями, – сказал Эвинг. – Вам доводилось слышать когда–нибудь упоминание о клодах?

– Клодах? – переспросил он. – Нет! Это название мне ни о чем не говорит!

– Новости по Галактике распространяются очень медленно, – кивнул Эвинг, – Клоды – это гуманоидная раса, пришедшая из звездного скопления, которое раньше называлось Туманностью Андромеды. Я видел объемное изображение этих существ. Это небольшие грязные создания, ростом чуть более полутора метров. Цивилизация их очень сильно напоминает сообщество муравьев. Боевой флот клодов в настоящее время оперирует среди планет нашей Галактики.

Фирник вопросительно поднял одну бровь, но ничего не сказал.

– Несколько тысяч кораблей клодов появились в нашей Галактике около четырех лет назад. Они высадились на Варнхольте – это планета–колония, удаленная от земли на пятьдесят световых лет, и начисто опустошили ее. Примерно через год они собрали свои силы и двинулись дальше. Сейчас они покорили уже четыре планеты, и пока что никто не может их остановить. Они роем набрасываются на планету и уничтожают все, что попадается им на глаза. Затем они отдыхают, набираются сил и отправляются дальше – к следующей планете.

– Ну и что из этого?

– Мы вычислили их наиболее вероятный маршрут и получилось, что клоды нападут на Корвин где–то в интервале ближайших десяти лет. Ошибка – плюс–минус один год. Мы понимаем, что нам не под силу отразить это нашествие. Наш народ – мирный, и мы не имеем боевых традиций. Мы просто не в состоянии за это время военизировать свою планету в надежде победить клодов.

Эвинг помолчал и отпил немного из своего бокала. Напиток, к его удивлению, оказался на редкость приятным.

– Как только стало известно, – продолжал он, – об угрозе нашествий, мы отправили по субэфирной связи послание на Землю, в котором изложили создавшееся положение и попросили помощи. Но ответа так и не получили. Мы вновь повторили наше послание, но ответа с Земли и на этот раз не последовало.

– Поэтому вы и решили направить сюда посла, – усмехнулся Фирник. – Должно быть, вы считаете, что ваше послание затерялось где–то в бюрократических дебрях, не так ли? И вы хотите начать переговоры с глазу на глаз?

– Да.

Сирианин рассмеялся.

– А вам известно хоть что–нибудь о положении на Земле? Вот уже более трехсот лет здесь никто не держал ружья. Земляне стали законченными пацифистами.

– Это неправда!

Насмешливое дружелюбие тотчас исчезло с лица Фирника. Голос его стал почти равнодушным, когда он произнес:

– На этот раз я вас прощаю, приятель, только потому, что вы чужеземец и не знакомы с нашими обычаями. Но стоит вам еще хоть раз назвать меня лжецом – и я убью вас!

Эвинг стиснул зубы. «Ну и варвар», – подумал он. Однако вслух произнес:

– Другими словами, я зря потерял столько времени, прибыв сюда, вы это хотели сказать? Я вас правильно понял?

Сирианин равнодушно пожал плечами.

– Своими войнами занимайтесь сами. Боюсь, что земляне не смогут вам помочь, приятель.

– Но ведь опасность в такой же мере грозит и вам или, вернее, им, землянам, – горячо возразил Эвинг. – Вы что, полагаете, что клоды остановятся и не нападут на Землю?

– Сколько времени, по–вашему, уйдет у них на то, чтобы добраться до Земли? – спросил сирианин.

– Столетие, не меньше…

– Что! Вот видите! Целое столетие! На своем пути им придется столкнуться еще с Сириусом–4! Когда настанет час, мы позаботимся о них, это уж точно!

«А ведь я пересек шестнадцать парсеков космоса, чтобы добраться сюда», – подумал Эвинг, Он поднялся.

– Было очень приятно побеседовать с вами. Благодарю вас за угощение, сэр.

– Всего хорошего, – кивнул сирианин.

Почему–то Эвинг подумал, что эти слова были далеко не так чистосердечны, как должны быть по своему смыслу. Скорее наоборот, в них сквозила нескрываемая насмешка.

Проходя по галерее космопорта сквозь снующие толпы, Эвинг увидел взлет космического корабля. Он задержал на нем свой взгляд и смотрел ему вслед, пока тот с ревом не исчез из виду. Эвинг понял, что если в словах сирианина есть хоть какая–то доля правды, то ему, Эвингу, лучше всего было бы вернуться на Корвин прямо сейчас и доложить о полном провале его миссии.

Однако его разум отказывался смириться с образом пришедшей в упадок мягкотелой Земли. Они не имели с ней контакта с течение пяти веков. Однако на Корвине до сих пор из уст в уста передаются легенды о планете–прародине, где впервые зародилась человеческая цивилизация. И не только на Корвине, но и на всех остальных планетах–колониях были в ходу эти сказания.

Он часто вспоминал рассказы о первопроходцах космоса, первых смельчаках, добровольно отправляющихся на другие планеты. Он часто вспоминал рассказы об отважных колонистах, распространивших влияние Земли на большие расстояния, охватывающие около тысячи планет. И было совершенно естественно, что со временем, по мере становления и развития цивилизации, контакт этих планет с планетой–прародиной становился все менее тесным. Для процветающих, всецело опирающихся на собственные ресурсы планет почти не было причин поддерживать столь дорогое межзвездное общение ради простых сыновьих чувств. У планет–колоний было и без того немало насущных экономических проблем, требовавших незамедлительного разрешения.

Однако среди корвинцев никогда не угасали легенды о главенствующей роли Земли. Они верили, что в случае серьезной опасности Земля всегда сможет оказать необходимую помощь.

И вот это время пришло. Можно ли им рассчитывать на помощь Земли?

Он печально взглянул на толпящихся вокруг него щеголей, усыпанных бриллиантами, и в душу его вкралось тревожное сомнение.

Он остановился перед балконом, с которого открывалась панорама огромного взлетно–посадочного поля космодрома. Медная табличка рядом с выходом на балкон гласила, что эта секция вокзала была сооружена в 2176 году. Эвинга, впервые прибывшего в столь древний мир, охватил священный трепет. Здание, в котором он сейчас находился, было построено за сто с лишним лет до того, как первые земные корабли с ревом спустились на Корвин, который тогда был всего лишь безымянной планетой на звездных картах. И люди, построившие это здание тысячу сто лет назад, были столь же удалены во времени от современных землян, как и нынешние обитатели Корвина.

Ему было горько от этой мысли. Выходит, он зря проделал это путешествие. На Корвине осталась его жена и сын – более двух лет у Лайры не будет мужа, а у Блейда – отца. И ради чего? Ради бессмысленного путешествия на планету, величие которой осталось в глубоком прошлом?

«Где–то на этой планете, – подумал он, – не может не оказаться кого–нибудь, кто был бы в состоянии оказать нам помощь! Эта планета породила нас всех! И где–то обязательно должна остаться хоть какая–то частица ее могучей жизненной силы. Не попытавшись ее отыскать, я не имею права покинуть эту планету».

После долгих и мучительных расспросов у стационарных роботов–охранников он в конце концов выудил необходимую для себя информацию – есть такое место, где вновь прибывшие инопланетяне могут при желании зарегистрироваться. Он договорился о том, чтобы были решены вопросы хранения и дозаправки его корабля, и записался в Регистрационном зале как Бэрд Эвинг, посол Свободной планеты Корвин. К космопорту примыкала гостиница. Эвинг справился, можно ли остановиться в ней, и получил номер. Он подписал разрешение на то, чтобы обслуживающий персонал из роботов проник в его корабль и перенес его личные вещи в отведенный ему номер гостиницы.

Комната, хоть и немного тесноватая, была довольно приличная. Эвинг привык к своему просторному дому на Корвине, планете, где на площади, превышающей площадь пригодной для обитания территории на Земле, жило всего восемнадцать миллионов человек. Он сам помогал строить свой дом двадцать лет назад, когда они поженились с Лайрой. Его дом занимал почти одиннадцать акров. И поэтому Эвингу было нелегко привыкнуть к комнате размером пять на пять метров.

Освещение номера было мягкое и непрямое. Он безуспешно пытался отыскать его источник, долго шарил пальцами по стенам, однако так и не обнаружил электролюминисцентных панелей. Земляне, очевидно, изобрели какой–то новый способ общего освещения, подумал он.

Небольшое отверстие, прикрытое сеткой, служило для связи с администрацией гостиницы. После некоторого раздумья он нажал на кнопку, и тотчас же из переговорного устройства раздался голос робота.

– Чем мы можем служить вам, мистер Эвинг?

– Здесь есть что–то вроде библиотеки?

– Да, сэр.

– Прекрасно. Не могли бы вы тогда попросить, чтобы мне нашли материалы по земной истории за последнюю тысячу лет, а также я хотел бы получить свежие газеты и журналы либо что–то в этом роде.

– Разумеется, сэр.

Прошло, как ему показалось, не более пяти минут, и у его двери раздался мелодичный звонок.

– Заходите, – сказал он.

Дверь была уже настроена на индивидуальные особенности его голоса. Как только он произнес это слово, послышались слабые щелчки реле замка, и дверь медленно начала открываться, за ней стоял робот, держа в своих металлических руках целую груду рулонов, очевидно, с микрофильмами.

– Вы заказывали материалы для чтения, сэр?

– Спасибо. Оставьте их, пожалуйста, вот здесь, возле просмотрового устройства.

Как только робот вышел из номера, он поднял наиболее массивный рулон из груды принесенного чтива и пробежал глазами его название:

«Земля и Галактика» – так назывался этот микрофильм. Ниже мелким шрифтом было написано «Исследование в области взаимоотношений с колониями».

Эвинг одобрительно кивнул. Начало подходящее, сказал он себе. Прежде, чем приступить к делу, надо как следует изучить вопрос. Насмешливый сирианин, вероятно, умышленно недооценивал силу Земли. По каким–то ему одному известным причинам он отнюдь не казался лицом, заслуживающим доверия.

Эвинг зарядил микрофильм в просмотровый аппарат и включил его. Послышался привычный щелчок. Аппарат был такого же типа, как и употребляющиеся на Корвине, и у Эвинга не было никаких сложностей в управлении им. Он подрегулировал освещение экрана. Появился титульный лист, и через мгновение оптика аппарата сфокусировала на экране четкое и яркое изображение.

«Глава первая, – прочитал Эвинг. – Ранний период экспансии».

– Ну что ж, начнем! – подбодрил он самого себя и принялся читать.

«Можно с уверенностью сказать, что эра межзвездного освоения началась в 2560 году, когда усовершенствование искривляющего пространство привода сделало возможным…»

Дверь снова тихо зазвенела. Эвинг недовольно оторвался от экрана. Он не ждал посетителей и ни о чем не просил персонал гостиницы.

– Кто там?

– Мистер Эвинг, – раздался знакомый голос. – Можно войти? Мне хотелось бы поговорить с вами. Мы уже встречались сегодня днем в здании космопорта.

Эвинг узнал голос. Он принадлежал безухому землянину в бирюзовом хитоне, от которого при первой встрече Эвинг не добился никакого результата. «Что нужно ему от меня сейчас?» – удивился Эвинг.

– Хорошо, – громко сказал он. – Заходите!

Дверь повиновалась этому распоряжению.

Тщедушный землянин, кланяясь и бормоча приветствия, вошел в комнату.