Текст книги "Паломничество на Землю"

Автор книги: Роберт Шекли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 92 страниц) [доступный отрывок для чтения: 33 страниц]

Лекарь долго раздумывал, и на его почти гладком лице едва уловимо отражались противоречивые чувства. Наконец он сказал:

– Наверное, все это правда. Но, к несчастью, я не могу исполнить вашу просьбу.

– Почему же?

– Потому что сока серей очень мало, просто до ужаса мало. Его еле хватит на наши нужды.

Дег печально улыбнулся и отошел.

Жизнь селения продолжалась своим чередом, простая и неизменная. Мусорщик медленно обходил улицы, подметая их своей метлой. Охотники отправлялись лесными тропами на поиски шрэгов. Женщины готовили пищу и присматривали за единственным в селении ребенком. Жрецы и плясуны каждый вечер молились, чтобы поутру взошло солнце. Все были по-своему, покорно и смиренно, довольны жизнью.

Все, кроме землян.

Они провели еще несколько бесед с Дегом и исподволь выведали всю подноготную о соке серей и связанных с ним трудностях.

Растение серей – это низкорослый, чахлый кустарник. В естественных условиях оно растет плохо. Кроме того, оно противится искусственному разведению и совершенно не выносит пересадки. Остается только тщательно выпалывать сорняки вокруг серей и надеяться, что оно расцветет. Однако в большинстве случаев кусты серей борются за существование год-другой, а затем хиреют. Лишь немногие расцветают, и уж совсем немногие живут достаточно долго, чтобы дать характерные красные ягоды.

Из ягод серей выжимают эликсир, который для населения Лорея означает жизнь.

– При этом надо помнить, – сказал Дег, – что кусты серей встречаются редко и на больших расстояниях друг от друга Иногда мы ищем месяцами, а находим один-единственный кустик с ягодами. А ягоды эти спасут жизнь только одному лореянину. от силы двум.

– Печально, – посочувствовал Карвер. – Но, несомненно, усиленное удобрение почвы…

– Все уже пробовали.

– Я понимаю, – серьезно сказал Карвер, – какое огромное значение придаете вы соку серей. Но если бы вы уделили нам малую толику пинту-другую, мы отвезли бы его на Землю, исследовали и постарались синтезировать. Тогда вы получили бы его в неограниченном количестве.

– Но мы не решаемся расстаться даже с каплей. Вы заметили, как мало у нас детей?

Карвер кивнул.

– Дети рождаются очень редко. Вся жизнь у нас – непрерывная борьба нашей расы за существование. Надо сохранять жизнь каждому лореянину, до тех пор пока на смену ему не появится дитя. А этого можно достигнуть лишь благодаря неустанным и нескончаемым поискам ягод серей. И вечно их не хватает. – Лекарь вздохнул. – Вечно не хватает.

– Неужели этот сок излечивает все? – спросил Фред.

– Да, и даже больше. У того, кто отведал серей, прибавляется пятьдесят лет жизни.

Карвер широко раскрыл глаза. На Лорее пятьдесят лет приблизительно равны шестидесяти трем земным годам.

Серей – не просто лекарство, заживляющее раны, не просто средство, содействующее регенерации! Это и напиток долголетия!

Он помолчал, обдумывая перспективу продления своей жизни на шестьдесят лет, затем спросил:

– А что будет, если по истечении этих пятидесяти лет лореянин опять примет серей?

– Не известно, – ответил Дег. – Ни один лореянин не станет принимать серей вторично, когда его и так слишком мало.

Карвер и Фред переглянулись.

– А теперь выслушай меня внимательно, Дег, – сказал профессор Карвер и заговорил о священном долге перед наукой. Наука, объяснил он лекарю, превыше расы, превыше веры, превыше религии. Развитие науки превыше самой жизни. В конце концов, если и умрут еще несколько лореян, что с того? Так или иначе, рано или поздно им не миновать смерти. Важно, чтобы земная наука получила образчик сока серей.

– Может быть, твои слова и справедливы, – отозвался Дег, – но мой выбор ясен. Как жрец религии саннигериат, я унаследовал священную обязанность охранять жизнь нашего народа. Я не нарушу своего долга.

Он повернулся и ушел. Земляне вернулись в звездолет ни с чем.

Выпив кофе, профессор Карвер открыл ящик письменного стола и извлек оттуда рукопись «Скрытые причины врожденной неполноценности внеземных рас». Любовно перечитал он последнюю главу, специально трактующую вопрос о комплексе неполноценности у жителей Лорея. Потом профессор Карвер отложил рукопись в сторону.

– Почти готова, Фред, – сообщил он помощнику. – Работы осталось на недельку – ну, самое большее, на две!

– Угу, – промычал Фред, рассматривая селение через иллюминатор.

– Вопрос будет исчерпан, – провозгласил Карвер. – Книга раз и навсегда докажет прирожденное превосходство жителей Земли. Мы неоднократно подтверждали свое превосходство силой оружия, Фред, доказывали его и мощью передовой техники. Теперь оно доказано силой бесстрастной логики.

Фред кивнул. Он знал, что профессор цитирует предисловие к своей книге.

– Ничто не должно стоять на пути великого дела, – сказал Карвер. – Ты согласен с этим, не правда ли?

– Ясно, – рассеянно подтвердил Фред. – Книга прежде всего. Поставьте ублюдков на место.

– Я, собственно, не это имел в виду. Но ты ведь знаешь, что я хочу сказать. При создавшихся обстоятельствах, быть может, лучше выкинуть серей из головы. Быть может, надо ограничиться завершением начатой работы.

Фред обернулся и заглянул хозяину в глаза.

– Профессор, как вы думаете, сколько вам удастся выжать из этой книги?

– А? Ну что ж, последняя, если помнишь, разошлась совсем неплохо. На эту спрос будет еще больше. Десять, а то и двадцать тысяч долларов! – Он позволил себе чуть заметно улыбнуться. – Мне, видишь ли, повезло в выборе темы. На Земле широкие круги читателей явно интересуются этим вопросом, что весьма приятно для ученого.

– Допустим даже, что вы извлечете из нее пятьдесят тысяч. Курочка по зернышку клюет. А знаете ли вы, сколько можно заработать на пробирке с соком серей?

– Сто тысяч? – неуверенно предположил Карвер.

– Вы смеетесь! Представьте себе, что умирает какой-нибудь богач, а у нас есть единственное лекарство, способное его вылечить. Да он вам все отдаст! Миллионы!

– Полагаю, ты прав, – согласился Карвер. – И мы внесли бы неоценимый вклад в науку. Но, к сожалению, лекарь ни за что не продаст нам ни капли.

– Покупка – далеко не единственный способ поставить на своем. – Фред вынул револьвер из кобуры и пересчитал патроны.

– Понятно, понятно, – проговорил Карвер, и его румяные щеки слегка побледнели. – Но вправе ли мы…

– А вы-то как думаете?

– Что ж, они безусловно неполноценны. Полагаю, я привел достаточно убедительные доказательства. Можно смело утверждать, что в масштабе Вселенной их жизнь недорого стоит. Гм, да… да, Фред, таким препаратом мы могли бы спасать жизнь землянам!

– Мы могли бы спасти собственную жизнь, – заметил Фред. – Кому охота загнуться раньше срока?

Карвер встал и решительно расстегнул кобуру своего револьвера.

– Помни, – сказал он Фреду. – мы идем на это во имя науки и ради Земли.

– Вот именно, профессор, – ухмыльнулся Фред и двинулся к люку.

Они отыскали Дега вблизи лекарственной хижины. Карвер заявил без всяких предисловий:

– Нам необходимо получить сок серей.

– Я вам уже объяснял, – удивился лекарь. – Я рассказал вам с причинах, по которым это невозможно.

– Нам нужно во что бы то ни стало, – поддержал шефа Фред. Он выхватил из кобуры револьвер и свирепо взглянул на Дега.

– Нет.

– Ты думаешь, я шутки шучу? – нахмурился Фред. – Ты знаешь, что это за оружие?

– Я видел, как вы стреляете.

– Ты, может, думаешь, что я постесняюсь выстрелить в тебя?

– Я не боюсь. Но серей ты не получишь.

– Буду стрелять! – исступленно заорал Фред. – Клянусь, буду стрелять!

За спиной лекаря медленно собирались жители Лорея. Серокожие, с шишковатыми черепами, они молча занимали свои места; охотники держали в руках копья, прочие селяне были вооружены ножами и камнями.

– Вы не получите серей, – сказал Дег.

Фред неторопливо прицелился.

– Полно, Фред, – обеспокоился Карвер, – тут их целая куча… Стоит ли…

Тощее тело Фреда подобралось, палец побелел и напрягся на курке. Карвер закрыл глаза.

Наступила мертвая тишина.

Вдруг раздался выстрел.

Карвер опасливо открыл глаза.

Лекарь стоял, как прежде, только дрожали его колени. Фред оттягивал курок. Селяне безмолвствовали. Карвер не сразу сообразил, что произошло. Наконец он заметил мусорщика.

Мусорщик лежал, уткнувшись лицом в землю, все еще сжимая метлу в вытянутой левой руке; ноги его слабо подергивались. Из дыры, которую Фред аккуратно пробил у него во лбу, струилась кровь.

Дег склонился над мусорщиком, но тут же выпрямился.

– Скончался, – сказал лекарь.

– Это только цветочки, – пригрозил Фред, нацеливаясь на какого-то охотника.

– Нет! – вскричал Дег.

Фред посмотрел на него, вопросительно подняв брови.

– Отдам тебе сок, – пояснил Дег. – Отдам тебе весь наш сок серей. Но вы оба тотчас же покинете Лорей!

Он бросился в хижину и мгновенно вернулся с тремя деревянными трубочками, которые сунул Фреду в ладонь.

– Порядочек, профессор, – сказал Фред. – Надо сматываться.

Они прошли мимо молчаливых селян, направляясь к звездолету. Вдруг мелькнуло что-то яркое, блеснув на солнце.

Фред взвыл от боли и выронил револьвер. Профессор Карвер поспешно подобрал его.

– Какой-то недоносок зацепил меня, – сказал Фред. – Дайте револьвер!

Описав крутую дугу, у их ног зарылось в землю копье.

– Их слишком много, – рассудительно заметил Карвер. Прибавим шагу!

Они пустились к звездолету и, хотя вокруг свистели копья и ножи, добрались благополучно и задраили за собой люк.

– Дешево отделались, – сказал Карвер, переводя дыхание, и прислонился спиной к люку. – Ты не потерял сыворотку?

– Вот она, – ответил Фред, потирая руку. – Черт!

– Что случилось?

– Рука онемела.

Карвер осмотрел рану, глубокомысленно поджал губы, но ничего не сказал.

– Онемела, – повторил Фред. – Уж не отравлены ли у них копья?

– Вполне возможно, – допустил профессор Карвер.

– Отравлены! – завопил Фред. – Глядите, рана уже меняет цвет!

Действительно, по краям рана почернела и приобрела гангренозный вид.

– Сульфидин, – порекомендовал Карвер. – И пенициллин. Не о чем беспокоиться, Фред. Современная фармакология Земли…

– …может вовсе не подействовать на этот яд. Откройте одну трубочку!

– Но, Фред, – возразил Карвер, – наши запасы сока крайне ограничены. Кроме того…

– К чертовой матери! – разъярился Фред. Здоровой рукой он взял одну трубочку и вытащил пробку зубами.

– Погоди, Фред!

– Еще чего!

Фред осушил трубочку и бросил ее на пол. Карвер с раздражением произнес:

– Я хотел только подчеркнуть, что следовало бы подвергнуть сыворотку испытаниям, прежде чем пробовать ее на землянах. Мы ведь не знаем, как реагирует человеческий организм на это вещество. Я желал тебе добра.

– Как же, желали, – насмешливо ответил Фред. – Поглядите лучше, как действует это лекарство.

Почерневшая рана снова приобрела цвет здоровой плоти и теперь затягивалась. Вскоре осталась лишь белая полоска шрама. Потом и она исчезла, а на ее месте виднелась упругая розовая кожа.

– Хорошая штука, а? – шумно радовался Фред, и в голосе его чуть заметно проскальзывали истеричные нотки. – Действует, профессор, действует! Выпей и ты, друг, живи еще пятьдесят лет! Как ты думаешь, удастся нам синтезировать эту штуку? Ей цена – миллион, десять миллионов, миллиард! А если не удастся, то всегда есть добрый старый Лорей! Можно наведываться каждые полсотни годков или около того для заправки! Она и на вкус приятна, профессор. Точь-в-точь как… что случилось?

Профессор Карвер уставился на Фреда широко раскрытыми от изумления глазами.

– В чем дело? – с усмешкой спросил Фред. – Швы, что ли, перекосились? На что вы тут глазеете?

Карвер не отвечал. У него дрожали губы. Он медленно попятился.

– Какого черта, что случилось?

Фред метнул на профессора яростный взгляд, затем бросился в носовую часть звездолета и посмотрелся в зеркало.

– Что со мной стряслось?

Карвер пытался заговорить, но слова застряли в горле. Не отрываясь следил он, как черты Фреда медленно изменяются, сглаживаются, смазываются, словно природа делает черновой набросок разумной жизни. На голове у Фреда проступали причудливые шишки. Цвет кожи медленно превращался из розового в серый.

– Я же советовал тебе выждать, – вздохнул Карвер.

– Что происходит? – испуганно прошептал Фред.

– Видишь ли, – ответил Карвер, – должно быть, тут налицо остаточный эффект серей. Рождаемость на Лорее, сам знаешь, практически отсутствует. Даже при всех целебных свойствах серей эта раса должна была давным-давно вымереть. Так и случилось бы, не обладай серей и иными свойствами способностью превращать низшие формы животной жизни в высшую – в разумных лореян.

– Бредовая идея!

– Рабочая гипотеза, основанная на утверждении Дега, что серей – мать всех лореян. Боюсь, что в этом кроется истинное значение культа зверей и причина наложенных на них табу. Различные животные, наверное, были родоначальниками определенных групп лореян, а может быть, и всех лореян. Даже разговоры на эту тему объявлены табу; в туземцах явно укоренилось ощущение глубокой неполноценности, оттого что они слишком недавно вышли из животного состояния.

Карвер устало потер лоб.

– Можно предполагать, – продолжал он, – что соку серей принадлежит немалая роль в жизни всей расы. Рассуждая теоретически…

– К черту теории, – буркнул Фред, с ужасом обнаруживая, что голос его стал хриплым и гортанным, как у лореян. – Профессор, сделайте что-нибудь!

– Не в моих силах что-либо сделать.

– Может, наука Земли…

– Нет, Фред, – тихо сказал Карвер.

– Что?

– Фред, прошу тебя, постарайся понять. Я не могу взять тебя на Землю.

– Что вы имеете в виду? Вы, должно быть, спятили!

– Отнюдь нет. Как я могу привезти тебя с таким фантастическим объяснением? Все будут считать, что твоя история – не что иное, как грандиозная мистификация.

– Но…

– Не перебивай! Никто мне не поверит. Скорее поверят, что ты необычайно смышленый лореянин. Одним лишь своим присутствием, Фред, ты опровергнешь отправной тезис моей книги!

– Не может того быть, чтоб вы меня бросили, – пролепетал Фред. – Вы этого не сделаете.

Профессор Карвер все еще держал в руках оба револьвера. Он сунул один из них за пояс, а второй навел на Фреда.

– Я не собираюсь подвергать опасности дело всей своей жизни. Уходи отсюда, Фред.

– Нет!

– Я не шучу. Пошел вон, Фред.

– Не уйду! Вам придется стрелять!

– Надо будет – выстрелю, – заверил его Карвер. – Пристрелю и выкину.

Он прицелился.

Фред попятился к люку, снял запоры, открыл его.

Снаружи безмолвно ждали селяне.

– Что они со мной сделают?

– Мне, право, жаль, Фред, – сказал Карвер.

– Не пойду! – взвизгнул Фред и обеими руками вцепился в проем люка.

Карвер столкнул его в руки ожидающей толпы, а вслед ему сбросил две оставшиеся трубочки с соком серей.

После этого Карвер поспешно задраил люк, не желая видеть дальнейшее.

Не прошло и часа, как он уже вышел из верхних слоев атмосферы.

Когда он вернулся на Землю, его книгу «Скрытые причины врожденной неполноценности внеземных рас» провозгласили исторической вехой в сравнительной антропологии. Однако почти сразу пришлось столкнуться с кое-какими осложнениями.

На Землю вернулся некий капитан-астронавт по фамилии Джонс, который утверждал, что обнаружил на планете Лорей туземца, во всех отношениях не уступающего жителю Земли. В доказательство своих слов капитан Джонс проигрывал магнитофонные записи и демонстрировал киноленты.

В течение некоторого времени тезис Карвера казался сомнительным, пока Карвер лично не изучил вещественные доказательства противника. Тогда он с беспощадной логикой заявил, что так называемый сверхлореянин, это совершенство с Лорея, этот, с позволения сказать, ровня жителям Земли, находится на самой низшей иерархической ступени Лорея: он – мусорщик, о чем ясно говорит широкая черная полоса на его лице.

Капитан-астронавт не стал оспаривать это утверждение. Отчего же, заявлял Карвер, этому сверхлореянину, несмотря на все его хваленые способности, не удалось достигнуть хоть сколько-нибудь достойного положения в том жалком обществе, в котором он живет?

Этот вопрос заткнул рты капитану и его сторонникам и, можно сказать, вдребезги разбил их школу. И теперь во всей Галактике мыслящие земляне разделяют карверовскую доктрину врожденной неполноценности внеземных существ.

Жертва космоса

Хэдвелл пристально смотрел на планету. Радостная дрожь пробежала по его телу. Это был прекрасный мир зеленых полей, красных гор и беспокойных серо-голубых полей. Приборы быстро собрали необходимую информацию и доложили, что планета пригодна для жизни человека.

Хэдвелл вывел корабль на орбиту и открыл свою записную книжку.

Он был писателем, автором книг «Белые тени астероида Белта», «Сага глубокого космоса», «Записки межпланетного бродяги» и «Терира – планета загадок!»

Он записал в свой блокнот: «Новая планета, манящая и загадочная, находится прямо передо мной. Она бросает вызов моему воображению. Что я найду там? Я, звездный скиталец. Какие странные загадки ждут меня под зеленым покровом? Есть ли там опасности? Найдется ли там тихое место для утомленного читателя?»

Ричард Хэдвелл был худым, бледным, рыжеволосым молодым человеком высокого роста. От отца он получил в наследство порядочное состояние и приобрел Космическую Шхуну класса Дубль-Си. На этом стареньком лайнере он путешествовал последние шесть лет и писал восторженные книги о тех местах, где побывал. Но его восторг, в основном, был притворный. Эти планеты были не очень привлекательны.

Хэдвелл заметил, что все туземцы – неимоверно глупые, уродливые грязные дикари, их пища – невыносима, а о каких-либо манерах не могло быть и речи. Но, несмотря на это, Хэдвелл писал романтические произведения и надеялся их когда-нибудь напечатать.

Планета была небольшая и красивая. Крупных городов на ней не было. Обычно на таких планетах Ричард жил в маленьких деревеньках с домами, крытыми соломой.

«Может быть, я найду их здесь», – сказал Хэдвелл сам себе, когда корабль начал спускаться.

Рано утром Катага и его дочь, Мел, перешли через мост и отправились к Песчаной Горе, чтобы собрать с деревьев цветы. Нигде на Игати не было таких больших цветов, как на Песчаной Горе. И это неудивительно, ведь гора была символом Тэнгукэри, улыбающегося бога.

Позже, днем, они встретили Брога, довольно скучного, погруженного внутрь себя юношу.

Мел чувствовала, будто что-то очень важное должно произойти. Она работала, как во сне, медленно и мечтательно двигаясь. Ее волосы развевались на ветру. Все предметы казались ей наполненными тайным смыслом. Она внимательно посмотрела на деревню, маленькую группу хижин вдоль реки, и с восхищением обратила свой взор вперед, на Башню, где происходили все игатианские свадьбы, и дальше – туда, где раскинулось море.

Высокая и стройная, она была самой красивой девушкой на Игати; даже старый священник был с этим согласен. Она желала быть в центре драматических событий. Однако дни в деревне проходили за днями, а она жила, собирая цветки под жаркими лучами двух солнц. И это казалось несправедливым.

Ее отец работал энергично. Он знал, что скоро эти цветки будут бродить в бочках. Лэд, священник, произнесет душеспасительную речь, и когда все эти формальности будут позади, вся деревня, включая собак, сбежится на попойку.

Эти мысли подгоняли его работу. Кроме того, Катага разрабатывал хитроумный план, чтобы не потерять свой престиж.

Брог выпрямился, вытер лицо концом своего пояса и поглядел на небо, желая найти там признаки дождя.

– Ой! – воскликнул он.

Катага и Мел взглянули вверх.

– Там! – завопил Брог. – Там, там!

Высоко над ними медленно опускалось серебристое пятнышко, окруженное красными и зелеными струями огня. Оно увеличивалось в размерах и скоро превратилось в большой шар.

– Пророчество! – благоговейно прошептал Катага. – Сейчас, после стольких веков ожидания!

– Побежали, расскажем в деревне! – закричала Мел.

– Подожди, – сказал Брог и ударил ногой о землю. – Я увидел это первым, поняла?

– Конечно, ты первый, – нетерпеливо воскликнула Мел.

– И так как я увидел это первым, – закончил Брог, – я сам принесу эту новость в деревню.

Брог хотел того, о чем мечтали все люди на Игати. Но называть желаемое своим именем считалось непристойным. Несмотря на это, Мел и ее отец его поняли.

– Что ты думаешь по этому поводу? – спросил Катага у Мел.

– Я думаю, что он заслуживает этого, – ответила та.

Брог потер руки.

– Может быть, ты хочешь, Мел? Может, ты это сделаешь сама?

– Нет, – сказала Мел. – Об этих вещах надо рассказать священнику.

– Пожалуйста! – воскликнул Брог. – Лэд может сказать, что я еще не достоин. Пожалуйста, Катага! Сделай это сам!

Катага понял, что его дочь будет стоять на своем, и вздохнул.

– Извини, Брог. Если бы это было только между нами… Но Мел очень щепетильна в этих вопросах. Пусть решает священник.

Брог кивнул в полном отчаянии. Сфера снижалась, она садилась недалеко от деревни. Три игатианина подхватили свои мешки и пошли домой.

Они дошли до моста, который пролегал над беснующейся речкой. Сначала переправился Брог, потом Мел. Катага достал нож, который был заткнут у него за пояс.

Когда он достал нож, Мел и Брог не заметили этого. Они были заняты тем, что старались сохранить равновесие на раскачивающемся и уходящем из-под ног сооружении.

Мост был сделан из виноградных лоз, и когда Катага проходил его середину, он схватил рукой основную лозу, на которой держалась вся конструкция. В одно мгновение он нашел место, которое наметил несколько дней назад. Он быстро полоснул по нему ножом. Еще два-три удара – и лоза лопнет под тяжестью человеческого тела. Но на сегодня этого достаточно. Довольный собой, Катага спрятал нож и поспешил за Мел и Брогом.

Когда по деревне прошел слух о пришельце, вся она преобразилась. Мужчины и женщины не могли говорить ни о чем кроме этого события, импровизированные танцы начались перед Гробницей Инструментов.

Но когда старый священник, хромая, вышел из Храма Тэнгукэри, они прекратились.

Лэд, священник, был долговязым, истощенным, старым человеком. После многих лет службы его лицо стало похоже на улыбку бога, которому он служил. На его лысой голове красовалась лента с перьями, а в руке он держал тяжелую булаву.

Люди столпились перед ним. Брог стоял около священника, потирая руки.

– Мой народ, – начал Лэд. – Сбылось старое игатианское пророчество. Огромная блестящая сфера спустилась с небес, как и было предсказано. Внутри сферы должно быть существо, похожее на нас, и оно будет посланцем Тэнгукэри.

Люди одобрительно закивали головами. Лица всех выражали восхищение.

– Посланец свершит великие дела. Он свершит такие поступки, о которых мы доныне и не подозревали. И когда он закончит работу и решит отдохнуть, он получит заслуженную награду. Голос Лэда перешел в шепот. – Награда будет тем, о чем мечтают и молятся все люди на Игати. Это будет последний подарок, который Тэнгукэри отдаст тому, кто принесет успокоение ему и всей деревне.

Священник обернулся к Брогу.

– Ты, Брог, – сказал он, – первый, кто заметил пришествие Посланца. Ты принес радостную весть в деревню. – Лэд развел руки в объятия. – Друзья! Брог достоин награды!

Большинство с ним согласилось. Только Васси, богатый купец, нахмурился.

– Это несправедливо, – сказал он. – Мы трудились для этого всю жизнь и делали богатые подарки храму. Брог недостаточно усердно трудился для того, чтобы получить награду. Кроме того, он родился в бедной семье.

– Это точно, – согласился священник, а Брог тяжело вздохнул. – Но подарки Тэнгукэри предназначены не только для богатых. Их может получить беднейший гражданин Игати. Если Брог не будет награжден, то могут ли надеяться на награду остальные?

Люди согласно зашумели, и глаза Брога наполнились благодарностью.

– Стань на колени, Брог, – сказал священник. Его лицо излучало доброту и любовь.

Брог стал на колени. Жители деревни затаили дыхание.

Лэд поднял свою тяжелую дубину и изо всех сил ударил Брога по голове. Брог упал, скрючился и испустил дух. На его лице застыло приятное выражение блаженства.

– Как это прекрасно! – завистливо прошептал Катага.

Мел дотронулась до его руки.

– Не беспокойся, папа. Когда-нибудь и ты получишь свою награду.

– Надеюсь. – Ответил Катага. – Но как я могу надеяться? Вспомни Рия. Этот старик отдал все силы ради насильственной смерти. ЛЮБОЙ насильственной смерти. И что же? Он умер! Так какая же смерть ждет меня?

– Ну, всегда бывают два-три исключения.

– Я могу назвать еще дюжину, – сказал Катага.

– Постарайся не думать об этом, папа, – попросила Мел. – Я знаю, что ты умрешь прекрасно, как Брог.

– Да, да… Но если ты так думаешь, то Брог умер слишком просто, – глаза его засветились, – Я хочу чего-то действительно большого, чего-то болезненного, сложного и прекрасного, как божий посланец.

Мел оглянулась.

– Это выше твоих сил, папа.

– Это правда, – согласился Катага. – О да, однажды… – он улыбнулся сам себе.

Действительно, однажды один интеллигентный и смелый человек взял дело в свои руки и подготовил свою собственную смерть, вместо того, чтобы кротко ждать, пока священник не успокоит уставший мозг. Называйте это ересью, или как-нибудь еще, но что-то, спрятанное глубоко внутри, говорило Катаге, что человек имеет право умереть так приятно и своеобразно, как он хочет.

Мысль о наполовину перерезанной лозе принесла Катаге удовлетворение. Какая радость, что он не умеет плавать!

– Пойдем, – сказала Мел, – пригласим посланца.

Они последовали за остальными к равнине, где приземлилась сфера.

Ричард Хэдвелл откинулся на спинку своего мягкого пилотского кресла и вытер пот со лба. Последние туземцы уже покинули корабль, но Ричард слышал, как они поют и смеются, возвращаясь в деревню, которую уже накрыли вечерние сумерки. Пилотская кабина была полна запахов меда, цветов и вина.

Хэдвелл улыбнулся, что-то вспомнив, и взял записную книжку. Выбрав ручку, он написал:

«Как хорошо на Игати, планете великолепных гор и беснующихся горных рек, огромных пляжей, покрытых черным песком, зеленеющих джунглей и огромных цветочных деревьев в пышных лесах.»

«Неплохо», – подумал про себя Хэдвелл. Он поджал губы и продолжил:

Люди здесь принадлежат к миловидной гуманоидной расе с желтовато-коричневым цветом кожи, приятным для созерцания. Они встретили меня цветами и танцами. Они пели много песен, выражая свою радость. Я никогда не слышал ранее такого чудного языка. Скоро я чувствовал себя как дома. Они добрые люди с хорошим чувством юмора, вежливые и смелые. Живут они в согласии с природой. Какой это прекрасный урок для Цивилизованного Человечества.

Сердце так и тянется к ним и к Тэнгукэри, их главному божеству. Есть маленькая надежда, что Цивилизованное Человечество, со своими орудиями убийства и уничтожения, не придет сюда чтобы стереть с лица Игати эту чудесную цивилизацию.

Хэдвелл выбрал самое большое перо и написал:

ЗДЕСЬ ЕСТЬ ДЕВУШКА ПО ИМЕНИ МЕЛ…

Со вздохом отложив перо, он взял прежнее и, зачеркнув написанное, продолжил:

Черноволосая девушка по имени Мел, вне всякого сомнения красавица, подошла ко мне и заглянула в душу своими глубокими глазами.

Он подумал и снова зачеркнул фразу. Нахмурившись, он перебрал в голове несколько вариантов:

… Ее прозрачные коричневые глаза обещали множество приятных минут…

… Ее маленький ротик немного дрожал, когда я…

… Ее маленькая ручка на мгновение легла на мою ладонь…

Он скомкал лист. Пять месяцев безделья сказывались сейчас на его работе. Поэтому он решил вернуться сначала к главной статье, а Мел оставить на потом. Он написал:

Есть множество вариантов, как сочувственный наблюдатель может помочь этим людям. Но так велико искушение НЕ ДЕЛАТЬ НИЧЕГО, потому что велик страх повредить их культуру. Однако их культура достаточно высока и сильна. Постороннее вмешательство не причинит ей ничего, кроме вреда. Это я говорю совершенно точно.

Он захлопнул книжку и спрятал свои ручки.

На следующий день Хэдвелл принялся за дело. Он увидел, что многие игатиане страдают от эпидемий малярии, которую переносили москиты. Благодаря разумному сочетанию лекарств он смог остановить развитие болезни в большинстве случаев. Затем он группа поселян очистила под его руководством водоемы со стоячей водой, где размножались москиты.

Когда он вернулся к своей лечебной работе, ему стала помогать Мел.

Красивая игатианка быстро освоила навыки медсестры, и Хэдвелл нашел, что ее помощь неоценима.

Вскоре все тяжелые болезни в деревне были вылечены. Поэтому Хэдвелл начал проводить свое время в солнечном леске неподалеку от селения. Там он отдыхал и работал над своей книгой.

Тем временем Лэд собрал селян чтобы решить, как быть дальше с Хэдвеллом.

– Друзья, – сказал старый священник, – наш друг Хэдвелл сделал много хорошего для нас. Он поправил наше здоровье, поэтому он достоин подарка Тэнгукэри. Сейчас Хэдвелл устал и думает, лежа на солнышке, как бы еще помочь нам. Сейчас он ждет награды, за которой пришел.

– Это невозможно, – сказал Васси. – Чтобы посланец получал награду? Я думаю, священник много на себя берет…

– Почему ты такой жадный? – спросил Жул, ученик священника. – Неужели посланец Тэнгукэри не достоин награды насильственной смерти? Хэдвелл достоин больше кого бы то ни было! Намного больше!

– Ты прав, – неохотно согласился Васси. – В таком случае, я думаю, мы заткнем ему под ноготь ядовитую иглу.

– Может быть, это достаточно для купца, – съязвил Тгара, каменотес, – но не для Хэдвелла. Он достоин смерти вождя! Я думаю, что мы его свяжем и разведем у него под ногами маленький костер.

– Подожди, – сказал Лэд, – посланец заслужил Смерть Знатока. Привяжем его к большому муравейнику, и муравьи перегрызут ему шею.

Раздались возгласы одобрения. Тгара сказал:

– И пока он будет жить, все жители деревни будут бить в старинные священные барабаны.

– И для него будут устроены танцы, – сказал Васси.

– И великолепная попойка, – добавил Катага.

Все согласились, что это будет приятная смерть. Поскольку были обсуждены последние детали, народ начал расходиться. Все хижины, кроме Гробницы Инструментов, стали украшаться цветами. Женщины смеялись и пели, готовясь к смертельному пиру.

Только Мел была несчастна. С опущенной головой она шла через деревню, на холмы к Хэдвеллу.

Хэдвелл разделся до пояса и нежился под лучами двух солнц.

– Привет, Мел, – сказал он. – Я слышал барабаны. Что-нибудь случилось?

– Скоро будет праздник, – ответила Мел, присаживаясь около него.

– Это хорошо. Можно, я поприсутствую? Мел медленно кивнула.

Ее сердце таяло при виде такой уверенности. Посланец бога имел правильное представление о древних традициях, которые гласили, что человек не властен сам распоряжаться своей смертью. Люди в то время были еще не в состоянии пересмотреть их. Но, конечно, посланец Тэнгукэри разбирался в этом лучше.