Текст книги "Паломничество на Землю"
Автор книги: Роберт Шекли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 92 страниц) [доступный отрывок для чтения: 33 страниц]
– Да, конечно, – устало ответил Моррисон.
– Тем не менее компания приняла решение ради вас нарушить правила. Если вы немедленно повернете назад, мы снабдим вас водой на обратный путь.
– Я еще не хочу поворачивать назад. Я почти нашел месторождение.
– Вы должны повернуть назад! Подумайте хорошенько, Моррисон! Что было бы с нами, если бы мы позволяли любому старателю рыскать по пустыне и снабжали бы его водой? Туда бы устремились десять тысяч человек, и не прошло бы и года, как мы были бы разорены. Я и так нарушаю правила. Возвращайтесь!
– Нет, – ответил Моррисон.
– Подумайте еще раз. Если вы сейчас не повернете назад, «Коммунальные услуги» снимают с себя всякую ответственность.
Моррисон кивнул. Если он пойдет дальше, то рискует умереть в пустыне. Но что, если он вернется? Он окажется в Венусборге без гроша в кармане, кругом в долгах, тщетно разыскивая работу в перенаселенном городе. Ему придется спать в ночлежке и кормиться бесплатной похлебкой вместе с другими старателями, которые повернули обратно. А как он заработает на возвращение на Землю? Когда он снова увидит Джейн?
– Я, пожалуй, пойду дальше, – сказал Моррисон.
– Тогда «Коммунальные услуги» снимают с себя всякую ответственность за вас, – повторил Рид и повесил трубку.
Моррисон уложил телефон, хлебнул глоток из своих скудных запасов воды и снова пустился в путь.
Песчанные волки рысцой бежали с обеих сторон, постепенно приближаясь. С неба его заметил коршун с треугольными крыльями. Коршун день и ночь парил на восходящих потоках воздуха, ожидая, пока волки прикончат Моррисона. Коршуна заменила стая маленьких летучих скорпионов. Они отогнали птицу наверх, в облачный слой. Летучие гады ждали целый день. Потом их, в свою очередь, прогнала стая черных коршунов.
Теперь, на пятнадцатый день после того, как он бросил пескоход, признаки золота стали еще обильнее. В сущности, Моррисон как будто шел по поверхности золотой жилы. Везде вокруг должно было быть золото. Но самой жилы он еще не нашел.
Моррисон сел и потряс свою последнюю флягу. Она не издала ни звука. Он отвинтил пробку и опрокинул флягу себе в рот. В его запекшееся горло скатились две капли.
Прошло уже четыре дня с тех пор, как он разговаривал с «Коммунальными услугами». Последнюю воду он выпил вчера. Или позавчера?
Он снова завинтил пустую флягу и окинул взглядом выжженную жаром местность. Потом он выхватил из мешка телефон и набрал номер Макса Крэндолла.
Круглое, озабоченное лицо Крэндолла появилось на экране.
– Томми, – сказал он, – на кого ты похож?
– Все в порядке, – ответил Моррисон. Немного высох, и все. Макс, я у самой жилы.
– Ты в этом уверен? – спросил Макс.
– Смотри сам, – сказал Моррисон, поворачивая телефон в разные стороны. – Смотри, какие здесь формации! Видишь вон там красные и пурпурные пятна?
– Верно, признаки золота, – неуверенно согласился Крэндолл.
– Где-то поблизости богатая порода. Она должна быть здесь! – сказал Моррисон. – Послушай, Макс, я знаю, что у тебя туго с деньгами, но я хочу попросить тебя об одолжении. Пошли мне пинту воды. Всего пинту, чтобы хватило на день или два. Эта пинта может нас обоих сделать богачами.
– Не могу, – грустно ответил Крэндолл.
– Не можешь?
– Нет, Томми, я послал бы тебе воды, даже если бы вокруг тебя не было ничего, кроме песчаника и гранита. Неужели ты думаешь, что я дал бы тебе умереть от жажды, если бы мог что-нибудь поделать? Но я ничего не могу. Взгляни.
Крэндолл повернул свой телефон. Моррисон увидел, что стулья, стол, конторка, шкаф и сейф исчезли из конторы. Остался только телефон.
– Не знаю, почему не забрали и телефон, – сказал Крэндолл. – Я должен за него за два месяца.
– Я тоже, – вставил Моррисон.
– Меня ободрали как липку, – сказал Крэндолл. – Ни гроша не осталось. Пойми, за себя я не волнуюсь. Я могу питаться и бесплатной похлебкой. Но я не могу телепортировать тебе ни капли воды. Ни тебе, ни Рэмстаатеру.
– Джиму Рэмстаатеру?
– Ага. Он шел по следам золота на севере, за Забытой речкой. На прошлой неделе у его пескохода сломалась ось, а поворачивать назад он не захотел. Вчера у него кончилась вода.
– Я бы поручился за него, если бы мог, – сказал Моррисон.
– И он бы поручился за тебя, если бы мог, – ответил Крэндолл. – Но он не может, и ты не можешь, и я не могу. Томми, у тебя осталась только одна надежда.
– Какая?
– Найди породу. Не просто признаки золота, а настоящее месторождение, которое стоило бы настоящих денег. Потом позвони мне. Если это будет в самом деле золотоносная порода, я приведу Уилкса из «Три Плэнет Майнинг» и заставлю его дать нам аванс. Он, вероятно, потребует пятьдесят процентов.
– Но это же грабеж!
– Нет, это просто цена кредита на Венере, – ответил Крэндолл. – Не беспокойся, все равно останется немало. Но сначала нужно найти породу.
– O'кэй, – сказал Моррисон. – Она должна быть где-то здесь Макс, какое сегодня число?
– Тридцать первое июля. А что?
– Просто так. Я позвоню тебе, когда что-нибудь найду. Повесив трубку, Моррисон присел на камень и тупо уставился в песок. Тридцать первое июля. Завтра у него день рождения. О нем будут думать родные. Тетя Бесс в Пасадене, близнецы в Лаосе, дядя Тед в Буранго. И, конечно, Джейн, которая ждет его в Тампа.
Моррисон понял, что, если он не найдет породу, завтрашний день рождения будет для него последним.
Он поднялся, снова упаковал телефон рядом с пустыми флягами и направился на юг.
Он шел не один. Птицы и звери пустыни шли за ним. Над его головой без конца молча кружились черные коршуны. По сторонам, уже гораздо ближе, его сопровождали песчаные волки, высунув языки в ожидании, когда же он упадет замертво…
– Я еще жив! – заорал на них Моррисон.
Он выхватил револьвер и выстрелил в ближайшего волка. Расстояние было футов двадцать, но он промахнулся. Он встал на одно колено, взял револьвер в обе руки и выстрелил снова. Волк завизжал от боли. Стая немедленно набросилась на раненого, и коршуны устремились вниз за своей долей.
Моррисон сунул револьвер в кобуру и побрел дальше. Он знал, что его организм сильно обезвожен. Окружающие предметы прыгали и плясали перед его глазами, и его шаги стали неверными. Он выбросил пустые фляги, выбросил все, кроме набора для анализов, телефона и револьвера. Или он уйдет из этой пустыни победителем, или не уйдет вообще.
Признаки золота были все такими же обильными. Но он все еще не мог найти никакого ощутимого богатства.
К вечеру он заметил неглубокую пещеру в подножье утеса. Он заполз в нее и устроил поперек входа баррикаду из камней. Потом он вытащил револьвер и оперся спиной о заднюю стену.
Снаружи фыркали и щелкали зубами волки. Моррисон устроился поудобнее и приготовился провести всю ночь настороже.
Он не спал, но и не бодрствовал. Его мучили кошмары и видения. Он снова оказался на Земле, и Джейн говорила ему:
– Это тунцы. У них что-то неладно с питанием. Они все болеют.
– Проклятье, – отвечал Моррисон. – Стоит только приручить рыбу, как она начинает привередничать.
– Ну что ты там философствуешь, когда твои рыбы больны?
– Позвони ветеринару.
– Звонила. Он у Блейков, ухаживает за их молочным китом.
– Ладно. Пойду посмотрю.
Он надел маску и, улыбаясь сказал:
– Не успеешь обсохнуть, как уже приходится лезть снова.
Его лицо и грудь были влажными.
Моррисон открыл глаза. Его лицо и грудь в самом деле были мокры от пота. Вглядевшись в перегороженное устье пещеры, он насчитал два, четыре, шесть, восемь зеленых глаз.
Он выстрелил в них, но они не отступили. Он выстрелил еще раз, и пуля отлетев от стенки, осыпала его режущими осколками камня. Продолжая стрелять, он ухитрился ранить одного из волков. Стая разбежалась.
Револьвер был пуст. Моррисон пошарил в карманах и нашел еще пять патронов. Он тщательно зарядил револьвер. Скоро, наверное, рассвет.
Он снова увидел сон – на этот раз ему приснился «Особый старательский». Он слышал рассказы о нем во всех маленьких салунах, окаймлявших Скорпионову пустыню. Заросшие щетиной пожилые старатели рассказывали о нем сотню разных историй, а видавшие виды бармены добавляли свои варианты. Его заказал Кэрк в восемьдесят девятом году – большой, специально для себя. Эдмонсон и Арслер отведали его в девяносто третьем. Это было несомненно. И другие заказывали его, сидя на своих драгоценных жилах. По крайней мере так рассказывали.
Но существовал ли он на самом деле? Был ли вообще такой коктейль – «Особый старательский»? Доживет ли он до того, чтобы увидеть это радужное чудо, выше колокольни, больше дома, дороже, чем сама золотоносная порода?
Ну конечно! Вон, он уже почти может его разглядеть.
Моррисон заставил себя очнуться. Наступило утро. Он с трудом выбрался из пещеры навстречу дню.
Он брел и полз к югу, за ним по пятам шли волки, по нему пробегали тени крылатых хищников. Он скреб пальцами камни и песок. Вокруг были обильные признаки золота. Верные признаки!
Но где же в этой заброшенной пустыне золотоносная порода?
Где? Ему уже было почти все равно. Он гнал вперед свое сожженное солнцем, высохшее тело, остановившись только для того, чтобы отпугнуть выстрелом подошедших слишком близко волков.
Осталось четыре пули.
Ему пришлось выстрелить еще раз, когда коршуны, которым надоело ждать, начали пикировать ему на голову. Удачный выстрел угодил прямо в стаю, свалив двух птиц. Волки начали грызться над ними. Моррисон, уже ничего не видя, пополз вперед.
И упал с гребня невысокого утеса.
Падение было не опасным, но он выронил револьвер. Прежде чем он успел его найти, волки бросились на него. Только их жадность спасла Моррисона. Пока они дрались над ним, он откатился в сторону и подобрал револьвер. Два выстрела разогнали стаю. После этого у него осталась одна пуля. Придется приберечь ее для себя – он слишком устал, чтобы идти дальше. Он упал на колени. Признаки золота здесь были еще богаче. Они были фантастически богатыми. Где-то совсем рядом…
– Черт меня возьми! – вырвалось у Моррисона. Небольшой овраг, куда он свалился, был не чем иным, как сплошной золотой жилой.
Он поднял с земли камешек. Даже в необработанном виде камешек весь светился глубоким золотым блеском – внутри него сверкали яркие красные и пурпурные точки.
– Проверь, – сказал себе Моррисон. – Не надо ложных тревог. Не надо миражей и ложных надежд. Проверь.
Рукояткой револьвера он отколол от камня кусочек. С виду это была золотоносная порода. Он достал свой набор для анализов и капнул на камень белым раствором. Раствор вспенился и зазеленел.
– Золотоносная порода, точно! – сказал Моррисон, окидывая взглядом сверкающие склоны оврага. – Эге, я богач!
Он вытащил телефон и дрожащими пальцами набрал номер Крэндолла.
– Макс! – заорал он. – Я нашел! Я нашел настоящее месторождение!
– Меня зовут не Макс, – сказал голос по телефону.
– Что?
– Моя фамилия Бойярд, – сказал голос.
Экран засветился, и Моррисон увидел худого желтолицего человека с тонкими усиками.
– Извините, мистер Бойярд, – сказал Моррисон, – я, наверное, не туда попал. Я звонил…
– Это неважно, куда вы звонили, – сказал мистер Бойярд.
– Я участковый контролер Телефонной компании Венеры. Вы задолжали за два месяца.
– Теперь я могу заплатить, – ухмыляясь, заявил Моррисон.
– Прекрасно, ответил мистер Бойярд. – Как только вы это сделаете, ваш телефон снова будет включен. Экран начал меркнуть.
– Подождите! – закричал Моррисон. – Я заплачу, как только доберусь до вашей конторы! Но сначала я должен еще раз позвонить. Только один раз, чтобы…
– Ни в коем случае, – решительно ответил мистер Бойярд. – После того как вы оплатите счет, ваш телефон будет немедленно включен.
– Но у меня деньги здесь! – сказал Моррисон. – Здесь, со мной.
Мистер Бойярд помолчал.
– Ладно, это не полагается, но, я думаю, мы можем выслать вам специального робота-посыльного, если вы согласны оплатить расходы.
– Согласен!
– Хм… Это не полагается, но я думаю… Где деньги?
– Здесь, – ответил Моррисон. – Узнаете? Это золотоносная порода!
– Мне уже надоели эти фокусы, которые вы, старатели, вечно пытаетесь мне устроить. Показываете горсть камешков…
– Но это на самом деле золотоносная порода! Неужели вы не видите?
– Я служащий, – ответил мистер Бойярд, – а не ювелир. Я не могу отличить золотоносной породы от золототысячника.
Экран погас.
Моррисон лихорадочно пытался дозвониться до конторы. Телефон молчал – не слышно было даже гудения. Он был отключен.
Моррисон положил телефон на землю и огляделся вокруг. Узкий овраг, куда он свалился, тянулся прямо ярдов на двадцать, потом сворачивал влево. В его крутых склонах не было видно ни одной пещеры, ни одного удобного места, где можно было бы устроить баррикаду.
Он услышал сзади какое-то движение. Обернувшись, он увидел, что на него бросается огромный старый волк. Моррисон, ни секунды не раздумывая, выхватил револьвер и выстрелил, размозжив голову зверя.
– Черт возьми, – сказал Моррисон, – я хотел оставить эту пулю для себя.
Он получил отсрочку на несколько секунд и бросился вниз по оврагу в поисках выхода. Золотоносная порода сверкала вокруг красными и пурпурными искрами. А позади бежали волки.
Моррисон остановился. Излучина оврага привела его к глухой стене.
Он прислонился к ней спиной, держа револьвер за ствол. Волки остановились в пяти футах от него, собираясь в стаю для решительного броска. Их было десять или двенадцать, и в узком проходе они сгрудились в три ряда. Вверху кружили коршуны, ожидая своей очереди.
В этот момент Моррисон услышал потрескивание телепортировки. Над головами волков появился воздушный вихрь, и они торопливо попятились назад.
– Как раз вовремя, – сказал Моррисон.
– Вовремя для чего? – спросил Уильямс-4, почтальон.
Робот вылез из вихря и огляделся.
– Ну-ну, молодой человек, – произнес Уильямс-4, – ничего себе, доигрались! Разве я вас не предостерегал? Разве я не советовал вернуться? Посмотрите-ка!
– Ты был совершенно прав, – сказал Моррисон. – Что мне прислал Макс Крэндолл?
– Макс Крэндол ничего не прислал, да и не мог прислать.
– Тогда почему ты здесь?
– Потому что сегодня ваш день рождения, – ответил Уильямс-4. – У нас на почте в таких случаях всегда специальная доставка. Вот вам.
Уильямс-4 протянул ему пригоршню писем – поздравления от Джейни, теток, дядей и двоюродных братьев с Земли.
– И еще кое-что есть, – сказал Уильямс-4, роясь в своей сумке. – Должно быть кое-что еще. Постойте… Да, вот.
Он протянул Моррисону маленький пакет.
Моррисон поспешно сорвал обертку. Это был подарок от тети Мины, жившей в Нью-Джерси. Он открыл коробку. Там были соленые конфеты – прямо из Атлантик-Сити.
– Говорят, очень вкусно, – сказал Уильямс-4, глядевший через его плечо. – Но не очень уместно в данных обстоятельствах. Ну, молодой человек, очень жаль, что вам придется умереть в день своего рождения. Самое лучшее, что я могу вам пожелать, – это быстрой и безболезненной кончины.
Робот направился к вихрю.
– Погоди! – крикнул Моррисон. – Не можешь же ты так меня бросить. Я уже много дней ничего не пил. А эти волки…
– Понимаю, – ответил Уильямс-4. – Поверьте, это не доставляет мне никакой радости. Даже у робота есть кое-какие чувства.
– Тогда помоги мне!
– Не могу. Правила почтового ведомства это категорически запрещают. Я помню, в девяносто седьмом году меня примерно о том же просил Эбнер Лоти. Его тело потом искали три года.
– Но у тебя есть аварийный телефон? – спросил Моррисон.
– Есть. Но я могу им пользоваться только в том случае, если со мной произойдет авария.
– Но ты хоть можешь отнести мое письмо? Срочное письмо?
– Конечно, могу, – ответил робот. – Я для этого и создан. Я даже могу одолжить вам карандаш и бумагу.
Моррисон взял карандаш и бумагу и попытался собраться с мыслями. Если он напишет срочное письмо Максу, тот получит его через несколько часов. Но сколько времени понадобится ему, чтобы сколотить немного денег и послать ему воды и боеприпасы? День, два? Придется что-нибудь придумать, чтобы продержаться…
– Я полагаю, у вас есть марка? – сказал робот.
– Нет, – ответил Моррисон. – Но я куплю ее у тебя.
– Прекрасно, ответил робот. Мы только что выпустили новую серию венусборгских треугольных. Я считаю их большим эстетическим достижением. Они стоят по три доллара штука.
– Хорошо. Очень умеренно. Давай одну.
– Остается решить еще вопрос об оплате.
– Вот! – сказал Моррисон, протягивая роботу кусок золотоносной породы стоимостью тысяч в пять долларов.
Почтальон осмотрел камень и протянул его обратно:
– Извините, но я могу принять только наличные.
– Но это стоит побольше, чем тысяча марок! – сказал Моррисон. – Это же золотоносная порода!
– Очень может быть, – ответил Уильямс-4, – но я не запрограммирован на пробирный анализ. А почта Венеры основана не на системе товарного обмена. Я вынужден попросить три доллара бумажками или монетами.
– У меня их нет.
– Очень жаль.
Уильямс-4 повернулся, чтобы уйти.
– Но ты же не можешь просто уйти и бросить меня на верную смерть!
– Не только могу, но и должен, – грустно сказал Уильямс-4. – Я всего только робот, мистер Моррисон. Я был создан людьми и, естественно, наделен некоторыми из их чувств. Так и должно быть. Но есть и предел моих возможностей – в сущности, такой же предел есть и у большинства людей на этой суровой планете. И в отличие от людей я не могу переступить свой предел.
Робот полез в вихрь. Моррисон непонимающим взглядом смотрел на него. Он видел за ним нетерпеливую стаю волков. Он видел неяркое сверкание золотоносной породы стоимостью в несколько миллионов долларов, покрывавшей склоны оврага.
И тут что-то в нем надломилось.
С нечленораздельным воплем Моррисон бросился вперед и схватил робота за ноги. Уильямс-4, наполовину скрывшийся в вихре телепортировки, упирался, брыкался и почти стряхнул было Моррисона. Но тот вцепился в него как безумный. Дюйм за дюймом он вытащил робота из вихря, швырнул на землю и придавил его своим телом.
– Вы нарушаете работу почты, сказал Уильямс-4.
– Это еще не все, что я собираюсь нарушить, – прорычал Моррисон. – Смерти я не боюсь. Это была моя ставка. Но будь я проклят, если намерен умереть через пятнадцать минут после того, как разбогател!
– У вас нет выбора.
– Есть. Я воспользуюсь твоим аварийным телефоном.
– Это невозможно, – ответил Уильямс-4. Я отказываюсь извлечь его. А вы сами до него не доберетесь без помощи механической мастерской.
– Возможно, ответил Моррисон. – Я хочу попробовать.
Он вытащил свой разряженный револьвер.
– Что вы хотите сделать? – спросил Уильямс-4.
– Хочу посмотреть, не смогу ли я раздолбать тебя в металлолом без всякой помощи механической мастерской. Думаю, что будет логично начать с твоих зрительных ячеек.
– Это действительно логично, – отвечал робот. – У меня, конечно, нет инстинкта личного самосохранения. Но позвольте заметить, что вы оставите без почтальона всю Венеру. От вашего антиобщественного поступка многие пострадают.
– Надеюсь, – сказал Моррисон, занося револьвер над головой.
– Кроме того, – поспешно добавил робот, – вы уничтожите казенное имущество. Это серьезное преступление.
– Моррисон рассмеялся и взмахнул револьвером. Робот сделал быстрое движение головой и избежал удара. Он попробовал вывернуться, но Моррисон навалился ему на грудь всеми своими двумястами фунтами.
– На этот раз я не промахнусь, – пообещал Моррисон, примериваясь снова.
– Стойте! – сказал Уильямс-4. – Мой долг – охранять казенное имущество, даже в том случае, когда этим имуществом оказываюсь я сам. Можете воспользоваться моим телефоном, мистер Моррисон. Имейте в виду, что это преступление карается заключением не более чем на десять и не менее чем на пять лет в исправительной колонии на Солнечных болотах.
– Давайте телефон, – сказал Моррисон.
Грудь робота распахнулась, и оттуда выдвинулся маленький телефон. Моррисон набрал номер Макса Крэндолла и объяснил ему положение.
– Ясно, ясно, – сказал Крэндолл. – Ладно, попробую найти Уилкса. Но, Том, я не знаю, чего я смогу добиться. Рабочий день окончен. Все закрыто…
– Открой! – сказал Моррисон. – Я могу все оплатить. И выручи Джима Ремстаатера.
– Это не так просто. Ты еще не оформил свои права на заявку. Ты даже не доказал, что это месторождение действительно чего-то стоит.
– Смотри, – Моррисон повернул телефон так, чтобы Крэндоллу были видны сверкающие стены оврага.
– Похоже на правду, – заметил Крэндолл. – Но, к сожалению, не все то золотоносная порода, что блестит.
– Что же нам делать? – спросил Моррисон.
– Нужно делать все по порядку. Я телепортирую к тебе общественного маркшейдера. Он проверит твою заявку, определит размеры месторождения и выяснит, не закреплено ли оно за кем-нибудь другим. Дай ему с собой кусок золотоносной породы. Побольше.
– Как мне его отбить? У меня нет никаких инструментов.
– Ты уж придумай что-нибудь. Он возьмет кусок для анализа. Если порода достаточно богата, твое дело в шляпе.
– А если нет?
– Может лучше нам об этом не говорить, – сказал Крэндолл. – Я займусь делом, Томми. Желаю удачи.
Моррисон повесил трубку, встал и помог подняться роботу.
– За двадцать три года службы, – произнес Уильямс-4, впервые нашелся человек, который угрожал уничтожить казенного почтового служащего. Я должен доложить об этом полицейским властям в Венусборге, мистер Моррисон. Я не могу иначе.
– Знаю, – сказал Моррисон. – Но мне кажется, пять или даже десять лет в тюрьме все же лучше, чем умереть.
– Сомневаюсь. Я ведь и туда ношу почту. Вы сами увидите все месяцев через шесть.
– Как? – переспросил ошеломленный Моррисон.
– Месяцев через шесть, когда я закончу обход планеты и вернусь в Венусборг. О таком деле нужно докладывать лично. Но прежде всего нужно разнести почту.
– Спасибо, Уильямс. Не знаю как мне…
– Я просто исполняю свой долг, сказал робот, подходя к вихрю. – Если вы через шесть месяцев все еще будете на Венере, я принесу вашу почту в тюрьму.
– Меня здесь не будет, – ответил Моррисон. – Прощай, Уильямс.
Робот исчез в вихре. Потом исчез и вихрь. Моррисон остался один в сумерках Венеры.
Он разыскал выступ золотоносной породы чуть больше человеческой головы. Он ударил по нему рукояткой револьвера, и в воздухе заплясали мелкие искрящиеся осколки. Спустя час на револьвере появились четыре вмятины, а на блестящей поверхности породы – лишь несколько царапин.
Песчанные волки начали подкрадываться ближе. Моррисон швырнул в них несколько камней и закричал сухим, надтреснутым голосом. Волки отступили.
Он снова вгляделся в выступ и заметил у его основания трещину не толще волоса. Он начал колотить в этом месте. Но камень не поддавался.
Моррисон вытер пот со лба и собрался с мыслями. Клин, нужен клин…
Он снял ремень. Приставив край стальной пряжки, он ударом револьвера вогнал ее в трещину на какую-то долю дюйма. Еще три удара – и вся пряжка скрылась в трещине, еще удар – и выступ отделился от жилы. Отломившийся кусок весил фунтов двадцать. При цене пятьдесят долларов за унцию этот обломок должен был стоить тысяч двенадцать долларов, если только золото будет такое же чистое, каким оно кажется.
Наступили темно-серые сумерки, когда появился телепортированный общественный маркшейдер. Это был невысокий, приземистый робот, отделанный старомодным черным лаком.
– Добрый день, сэр, – сказал он. – Вы хотите сделать заявку? Обычную заявку на неограниченную добычу?
– Да, – ответил Моррисон.
– А где центр вышеупомянутой заявки?
– Что? Центр? По-моему, я на нем стою.
– Очень хорошо, – сказал робот.
Вытащив стальную рулетку, он быстро отошел от Моррисона на двести ярдов и остановился. Разматывая рулетку, робот ходил, прыгал и лазил по сторонам квадрата с Моррисоном в центре. Окончив обмер, он долго стоял неподвижно.
– Что ты делаешь? – спросил Моррисон.
– Глубинные фотографии участка, – ответил робот. Довольно трудное дело при таком освещении. Вы не могли бы подождать до утра?
– Нет!
– Ладно, придется повозиться, – сказал робот.
Он переходил с места на место, останавливался, снова шел, снова останавливался. По мере того как сумерки сгущались, глубинные фотографии требовали все большей и большей экспозиции. Робот вспотел бы, если бы только умел это делать.
– Все, – сказал он наконец. – С этим покончено. Вы дадите мне с собой образец?
– Вот он, – сказал Моррисон, взвесив в руке обломок золотоносной породы и протягивая его маркшейдеру. – Все?
– Абсолютно все, ответил робот. – Если не считать, конечно, того, что вы еще не предъявили мне Поисковый акт.
Моррисон растерянно заморгал:
– Чего не предъявил?
– Поисковый акт. Это официальный документ, свидетельствующий о том, что участок, на который вы претендуете, не содержит радиоактивных веществ до глубины в шестьдесят футов. Простая, но необходимая формальность.
– Я никогда о ней не слыхал, – сказал Моррисон.
– Ее сделали обязательным условием на прошлой неделе, объяснил маркшейдер. – У вас нет акта? Тогда, боюсь, ваша обычная неограниченная заявка недействительна.
– Что же мне делать?
– Вы можете, – сказал робот, – вместо нее оформить специальную ограниченную заявку. Для этого Поискового акта не требуется.
– А что это значит?
– Это значит, что через пятьсот лет все права переходят к властям Венеры.
– Ладно! – заорал Моррисон. – Хорошо! Прекрасно! Это все?
– Абсолютно все, ответил маркшейдер. – Я захвачу этот образец с собой и отдам его на срочный анализ и оценку. По нему и по глубинным фотографиям мы сможем вычислить стоимость вашего участка.
– Пришлите мне что-нибудь отбиться от волков, – сказал Моррисон. – И еды. И послушайте: я хочу «Особый старательский».
– Хорошо, сэр. Все это будет вам телепортировано, если ваша заявка окажется достаточно ценной, чтобы окупить расходы.
Робот влез в вихрь и исчез.
Время шло, и волки снова начали подбираться к Моррисону. Они огрызались, когда тот швырял в них камнями, но не отступали. Разинув пасти, высунув языки, они проползли оставшиеся несколько ярдов.
Вдруг волк, ползший впереди всех, взвыл и отскочил назад. Над его головой появился сверкающий вихрь, из которого упала винтовка, ударив его по передней лапе.
Волки пустились наутек. Из вихря упала еще одна винтовка, потом большой ящик с надписью «Гранаты. Обращаться осторожно», потом еще один ящик с надписью «Пустынный рацион К».
Моррисон ждал, вглядываясь в сверкающее устье вихря, который пронесся по небу и остановился неподалеку от него. Из вихря показалось большое круглое медное днище. Устье вихря стало расширяться, пропуская нижнюю часть огромного медного сосуда, которая становилась все шире и шире. Днище уже стояло на песке, а сосуд все рос вверх. Когда, наконец, он показался весь, в безбрежной пустыне стояла гигантская вычурная медная чаша для пунша. Вихрь поднялся и повис над ней.
Моррисон ждал. Его запекшееся горло саднило. Из вихря показалась тонкая струйка воды и полилась в чашу. Моррисон все еще не двигался.
А потом началось. Струйка превратилась в поток, рев которого разогнал всех коршунов и волков. Целый водопад низвергался из вихря в гигантскую чашу.
Моррисон, шатаясь, побрел к ней. «Надо было попросить флягу», – говорил он себе, охваченный страшной жаждой, ковыляя по песку к чаше. Но вот, наконец, он встал под «Особым старательским» – выше колокольни, больше дома, наполненным водой, что была дороже самой золотоносной породы. Он повернул кран у дна чаши. Вода смочила желтый песок и ручейками побежала вниз по дюне.
«Надо было еще заказать чашку или стакан», – подумал Моррисон, лежа на спине и ловя открытым ртом струю воды.
