Текст книги "Всадник авангарда"

Автор книги: Роберт Рик МакКаммон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

– Интересная версия, – сказал Мэтью, хватаясь за обманутую надежду.

– Тебя прислал на остров профессор Фелл, чтобы ты выследил, кто сообщил властям о грузе «Цимбелина», готового к перевалке на испанский корабль в открытом море. – Глаза Минкс были совсем рядом, горящие тем же огнем, а ее дыхание слегка пахло лимонами. Нож по-прежнему твердо упирался в горло Мэтью. – Ты решатель проблем, не так ли? На службе Кэтрин Герральд? И тебя доставили сюда под опекой Арии Чилени. – Нож сделался ощутимее. – Отвечай.

Мэтью тяжело вздохнул. Игра окончена. Но, как ни странно, он чувствовал, что начинается новая, не менее захватывающая.

– Верно, – ответил он. – Все до последнего слова.

– У профессора есть подозреваемые? Кто?

– Трое. Сезар Саброзо, Адам Уилсон и Эдгар Смайт.

Минкс мрачно улыбнулась.

– Боже мой, – сказала она, и нож убрался от горла Мэтью. Минкс держала его свободно в опущенной руке. – И что ты ищешь? Доказательств, что один из них – предатель?

Мэтью решил, что вранье было бы неэффективным. А нож в руках Минкс Каттер – вещь чрезвычайно эффективная.

– Профессор считает, что замешаны могут быть двое. И что имеются какие-то улики, которые можно откопать.

Уголком глаза он увидел всплывающего кита. Кит пустил из дыхала фонтан воды, изогнувшийся вопросительным знаком, который был тут же поглощен океаном.

– Два предателя? – светлые брови шевельнулись, приподнимаясь. – Прямо в яблочко!

– В каком смысле?

– В том, – сказала она, почти касаясь губами его губ, – что предателей действительно было двое. Один из них – перед тобой. Можешь сообразить, кто второй?

Как все просто… Он читал ответ у нее на лице, и ощущение было такое, будто земля Маятника качнулась у него под ногами чуть сильнее.

– Натан Спейд.

– Браво!

И плоскость ножа одобрительно хлопнула Мэтью по подбородку.

Часть четвертая
ЗАВТРАК ДЬЯВОЛА

Глава двадцать седьмая

– Что я хочу от тебя узнать, – продолжала Минкс Каттер, поблескивая лезвием ножа на солнышке, освещающем этот счастливый мир, – так это кто убил моего Натана.

Мэтью уставился в землю – по необходимости, чтобы сохранить равновесие. С ответом он задержался, и потому прекрасная метательница ножей ответила за него:

– Его убила Ария Чилени? Как-то вечером он исчез, направляясь ко мне. С тех пор – никаких известий. У мадам Чилени репутация женщины, убивающей бывших любовников. Да, я знаю, что между ними что-то было. Но в прошлом. А мы смотрели в будущее. Значит… она его убила? Потому что профессор Фелл узнал, что Натан продает дипломатические тайны тому, кто даст больше?

– За это, – подтвердил Мэтью.

– Я предупреждала его, – сказала Минкс. – Говорила ему – не жадничай. Я была уверена – профессор дознается. Достаточно уже было того, что мы узнали про «Цимбелин» и его поставку в Испанию. Выболтал в борделе один из профессорских гнилых фруктов из парламентской корзины после пары стаканов абсента. Мы узнали, что это вот-вот случится… и поняли, что не можем этого допустить.

– Не можете? – нахмурился Мэтью. Он все время знал, где сейчас нож. Он в правой руке, опущенной вниз, сбоку. Минкс придерживала его большим пальцем, любовно поглаживая рукоятку слоновой кости. – В каком смысле? Вы вдруг стали патриотами?

– Мы всегда ими были. Ну… может, не в такой степени, как большинство, но… продавать порох Испании? Это нет. – Она тряхнула головой. Пламя в глазах несколько померкло, уступив место какой-то темной печали. Женщина убрала нож обратно под жилет. – Мы не знали, где хранится «Цимбелин», перевозимый отсюда в Лондон. Какой-то склад в доках. Наверняка порох был замаскирован под бочки смолы и обычное корабельное снаряжение. Но когда мы узнали, что первый груз при посредстве Сезара Саброзо идет в Испанию… мы не могли бездействовать. – Она смотрела Мэтью прямо в глаза, и в этом взгляде читалась ее стальная воля. – Кто я ни есть и кем бы ни был Натан – мы не могли спокойно стоять и смотреть, как этот порох уходит к врагу нашей страны. Так что – да. Мы – патриоты. По-своему.

Мэтью посмотрел в сторону форта и увидел тонкое щупальце отлетающего ввысь дыма – там, где варились химикалии.

– Отчего он такой мощный? Оттого что сахар заменил уголь?

– Это белый порох, а не черный. Он сильнее обычного и дает меньше дыма. В любой сухопутной или морской битве сообщает колоссальное преимущество тому, кто его использует. Откуда ты знаешь про сахар?

– Работа такая, – ответил он. И разъяснил: – Узнавать то, чего мне знать не полагается.

– Ну, ладно. Теперь, когда ты знаешь… как ты намерен поступить?

Мэтью подумал минуту, глядя, как расплывается на утреннем ветерке дымное щупальце. Потом твердо решил, что должно быть сделано и что должен сделать он.

– Я собираюсь проникнуть туда сегодня ночью, – ответил он, – и взорвать форт.

Выражение ее лица не изменилось, но голос прозвучал сдавленно.

– Ты – псих.

– Если идти по дороге – то да. Но если через лес – может быть, и нет. Наверняка найду что-нибудь, из чего можно соорудить пару фитилей – если сумею проникнуть на склад. Но переправляться буду, когда дойду до реки. – Он посмотрел в ее глаза – и не увидел там ровным счетом ничего. – Нельзя допустить, чтобы профессор создавал этот порох в промышленных масштабах. Да, значительное его количество уже может быть в Лондоне и готовиться к отправке… но изготовление налажено здесь, поэтому именно здесь надо положить этому конец.

– Псих, – повторила Минкс.

А он лихорадочно размышлял. Лицо вспотело – может, не столько от мыслей, сколько от зловещего жара этого утра.

– Если у меня все получится, мне понадобится побыстрее убраться с острова. Нужен будет корабль. И я, кажется, знаю, кого можно убедить мне в этом помочь. У меня есть триста фунтов, которые могут склонить его к правильному решению и дать возможность нанять команду. И мне нужно еще кое-что.

– О чем ты говоришь?

– Нужен предатель. На самом деле даже два – оправдать ожидания профессора. – Он постукивал пальцами по губам, глаза смотрели на колеблющийся океан. У Мэтью созрел план… точнее, начатки такового. Слишком многое зависит от слишком многого. – Позволь тебя спросить… если я принесу тебе образец почерка, ну, скажем, около полудня… сможешь ли ты подделать записку к четырем?

– Записку? Какую записку?

– Мне нужно то, чего ждет профессор. Доказательство измены. Записка, переданная одним предателем другому и спрятанная… ну, скажем, в ботинке. Или в любом другом месте, куда я ее подложу. Короткая записка, и ты мне в этом поможешь. Тебе известно, когда планируется отправка из Лондона следующей партии «Цимбелина»? Или какие-нибудь догадки на эту тему?

– Нет. Про первую мы узнали совершенно случайно. Просто повезло.

– Значит, это должно быть что-то иное. Что-то разоблачительное. Но что? – Мысль явилась мгновенно. – От кого узнал Натан о первой поставке?

– От достопочтенного Фредерика Нэша. Распутник, каких свет не видел. Тоже на жалованье у профессора.

– Вполне сгодится. Притянем к делу его имя. Я что-нибудь придумаю. – Мэтью решил проникнуть в комнату Смайта, когда этот нечистоплотный человек спустится к обеду. Но все равно его донимали вопросы, и среди них один, требующий немедленного ответа. – Значит, порох хранят на складе в Лондоне, только ты не знаешь точно, где? А почему профессор не держит его здесь, а возит туда? – Но ответ возник раньше, чем он успел договорить. – А! – сказал Мэтью, не дав Минкс возможности открыть рот. – Он хочет, чтобы шпионы других государств его видели и сообщили своим хозяевам. А еще он опасается нового землетрясения. Так?

– Чего?

Она явно не понимала, о чем он толкует.

– Дрожь, – объяснил Мэтью. – Здесь произошло землетрясение, когда профессор был ребенком. Здесь он может производить «Цимбелин» в относительной безопасности, но боится, что если в форте произойдет несчастный случай и сдетонирует достаточное количество пороха – землетрясение может повториться. Вот почему, подозреваю я, он вывозит порох с острова, как только накапливается достаточное количество для корабельного трюма. Этого, впрочем, хватило бы на очень внушительный взрыв.

– Псих, – повторила Минкс в третий раз. – Тебе ни за что туда не пробраться.

– В одиночку – нет. Но с помощниками… может получиться. – Он оторвался от горизонта и перевел взгляд на Минкс. – Да, Натана убила мадам Чилени. Как – я тебе не скажу. Но если бы сейчас тут стоял Натан Спейд – он тоже мог бы решиться разнести эту лавочку в клочья – вот как я. – Он негромко хмыкнул. – Плохой человек дошел до границы зла, на которое способен? До черты, которую не хотел преступать? Да, именно так, Минкс – твой Натан задумал бы все тут взорвать к чертям, как я только что. И попросил бы тебя помочь – как я прошу сейчас.

– Меня помочь? В смысле, подделать записку?

– Это тоже. И потом ты мне можешь понадобиться – ты очень умелая. Мне нужны твои навыки и твоя… как бы это сказать… несгибаемость под натиском. – Он не мог удержаться от многозначительной улыбки. – И еще не могу не спросить: это ты ночью?.. – он пожал плечами, не договаривая.

– Я ночью – что?

Интонация была абсолютно неподдельной. Решатель проблем попал впросак.

– Да так, ерунда, – ответил он не без разочарования. – Мне тут надо съездить в одно место. В дом одного капитана дальнего плавания. Поедешь со мной?

– Поеду, – ответила она.

Они сели на лошадей. Мэтью, держа в голове карту и дорогу к дому Фалько, двинулся первым, а Минкс, помедлив секунду, догнала его и поехала рядом.

– Он не был законченным негодяем, – сказала она.

– Таким никто не бывает. – Тут он вспомнил Тирануса Слотера. – Или почти никто.

– Он хотел искупить то, что делал раньше. Не гордился своим прошлым. Когда увидел шанс измениться и рассказал мне… мы оба поняли, что так и надо.

– Да уж, – ответил Мэтью.

Она секунду помолчала – быть может, оживляя мучительные воспоминания.

– Мы планировали будущее, – сказала она. – В браке или нет – не знаю. Встретились мы на самом деле случайно. На вечеринке в честь Эндрю Хальверстона, менялы. Тоже на жалованье у профессора.

– Похоже, что у него на жалованье состоят все.

– Мы тогда еще не знали, что оба работаем на профессора. Выяснилось позже, когда это уже не имело значения.

– Зато сейчас имеет, – сказал Мэтью, сворачивая Афину на дорогу к дому Фалько. – Больше, чем когда-либо.

– Уж кто-кто, а ты должен знать, что значит состоять на жалованье у профессора. – Минкс бросила на Мэтью недобрый взгляд. – Его враг – и привезен на его остров, чтобы на него работать. Как, во имя Господа, такое могло случиться?

– Станет понятнее, когда мы приедем туда, куда направляемся, – ответил он. – Но вот что меня сейчас интересует: кто такой этот Бразио Валериани, и зачем Фелл его ищет?

– Не знаю… но кое-что слышала.

– Например?

– Например… что у профессора бывают диковинные интересы и увлечения. Валериани как-то с этим связан. Больше ничего не знаю.

– Хм, – сказал Мэтью. – Надо будет мне этим заняться и выяснить.

Он поддал Афине рыси, ударив каблуками, потому что чувствовал, как уходит время, – а ведь еще столько предстоит сделать до того, как он с Берри, даст бог, с Зедом и… да, со Штучкой – сможет покинуть этот проклятый остров!

По хранящейся в памяти карте Мэтью вывел лошадей на тележную колею, уходящую в лес и дальше, к показавшемуся дому из белого камня, стоящего в окружении еще нескольких точно таких же. Минкс и Мэтью спешились, и Мэтью постучал в дверь. Долго ждать не пришлось – дверь приоткрылась, и осторожно выглянула очень красивая и молоденькая местная женщина цвета кофе с молоком.

– Шафран? – спросил Мэтью. Она кивнула. Глаза у нее были расширенны от испуга. – Я приехал, чтобы…

Но тут Шафран отодвинули в сторону – ласково, но твердо, и появилось свирепое, морщинистое черное лицо капитана Джеррела Фалько, с белой эспаньолкой и янтарными глазами. Он посмотрел на Мэтью, потом на Минкс, снова на Мэтью с несколько презрительной гримасой.

– Не думал я, что вы такой дурак, чтобы завалиться сюда среди бела дня. – Голос его был подобен землетрясению. – Это кто с вами?

– Друг.

– Слова – всего лишь слова.

– Ей можно доверять.

– А если бы и нет, так уже поздно. Уверены, что за вами никто не следил?

– Он уверен, – ответила Минкс без малейшей мягкости, с металлом в голосе.

– Чтоб вас черти побрали за то, что меня в это втянули, – сказал Фалько, открыл дверь и отступил. – Заходите.

Не успел Мэтью переступить порог, как угодил в объятия рыжей авантюристки из Нью-Йорка, которая за свои нежные девятнадцать лет столько раз влипала в неприятности, что двоим бы хватило лет на двадцать с лишком. Волосы растрепаны, грязное лицо исцарапано кустарником, одета в темно-синюю ночную рубашку, которую будто дикие кошки когтями драли. Берри прилипла к Мэтью так, что вдохнуть было трудно, но она же первая оторвалась от него с настороженным вопросом:

– А кто это?

Это, очевидно…

– Меня зовут Минкс Каттер, мы с Мэтью друзья. – Золотистые глаза осмотрели Берри, комнату, Фалько и Шафран и вообще всю обстановку. Минкс была безмятежна, как воскресный вечер ранней осени по окончании полевых работ. – А с кем я имею честь говорить и почему вы здесь скрываетесь?

– Берри Григсби, – прозвучал ледяной ответ. – И с Мэтью мы тоже друзья – очень хорошие друзья. Здесь я потому что…

Она запнулась, но не стала ожидать чьей-либо помощи.

– Потому что сбежала из «Темпльтон-Инн» прошлой ночью и оказалась в затруднительном положении, – объяснил Фалько. – Она и тот воин племени га. Где он, я не знаю. Весь вчерашний день здесь шныряли отряды каких-то людей. Мой дом обыскали, но мисс Григсби спряталась под половицами в соседней комнате. Не слишком приятно, зато необходимо.

– Там были мокрицы! – сказала она Мэтью. Глаза у нее стали большие, наполнились слезами отвращения.

Да, чувствовать мокриц, ползающих у тебя в волосах, не особенно приятно, – а по половицам в трех дюймах над твоим лицом грохочут сапоги.

– Но она сумела промолчать. – Фалько прикурил глиняную трубку от огарка свечи и выпустил клуб дыма. – Молодец. Они искали, кого бы повесить за то, что ее прячут.

– Вы были там? На дороге в форт?

Этот вопрос Минкс адресовала Берри.

– Я ничего про форт не знаю. Но мы были на дороге недалеко отсюда. Там черепа висели на деревьях по обе сто…

– Вот дура! – перебила Минкс. – Лезть туда, когда видела предупреждение? Кто еще с тобой был?

– Ее друг, бывший раб, – вмешался Фалько.

В соседней комнате заплакал ребенок, и Шафран пошла его успокаивать. Фалько выдул ноздрями дым – так он прокомментировал ситуацию с нежданными посетителями своего дома и нарушителями мира его семьи.

– Вы втянули меня в какую-то кашу, – сказал он Мэтью. – Вы все. Впутали в ваши дела. Я что, просил, чтобы люди Фелла перерезали мне горло? Или чтобы мне пришлось смотреть, как у меня на глазах будут резать мою жену и ребенка?

Волна дыма дошла до носа Мэтью… и он, к собственной радости, учуял его запах!

– Отвечайте, когда вас спрашивают! – рявкнул капитан.

– Отвечаю, – был хладнокровный ответ. – Сожалею о доставленных хлопотах, но я пришел сюда спасать не только Берри, но также вас и вашу семью.

– Вижу, сколько вы уже наспасались, сэр. Это вас лошадь лягнула в лицо копытом?

– Нет, но очень постарались два осла. Теперь вы послушайте, пожалуйста, меня. Я помню, что вы говорили мне о лояльности вашему работодателю, пока он хорошо платит. Я понимаю, что вы любите ваш корабль. Но знаете ли вы, что профессор в этом своем форте делает очень мощный пушечный порох? И он планирует…

– Не хочу слышать. Не мое это дело.

– Вы как-то сказали, насколько мне помнится, что ваше дело – принимать наилучшие решения под парусами вашего корабля. – Мэтью выждал несколько секунд, чтобы эта мысль усвоилась. – Еще вы сказали, что хотите стать самому себе хозяином и надеетесь, что деньги Фелла помогут вам купить корабль. Весьма честолюбивая мечта, капитан. Еще вы в тот вечер предупреждали меня об осторожности: чтобы я не дал миру профессора в себя проникнуть, потому что в нем очень много денег. Вы это помните?

– Помню.

Дым плавал по комнате, клубясь и меняя форму.

– Теперь я вам возвращаю то же предупреждение, капитан, потому что ваши паруса уже заполоскались на ветру. В ближайшие минуты вам предстоит решить, каков будет ваш – а также вашей жены и ребенка – пункт назначения в этой жизни.

– Что за чушь вы мне тут несете? – загремел Фалько.

– Я несу вам не чушь, а спасение, – ответил Мэтью, с полным самообладанием глядя в горящие янтарные глаза. Он понимал, что этот человек способен оторвать ему голову, нимало о том не пожалев. Но Мэтью обладал сейчас плацдармом и сдавать его не собирался. – Я могу стать вашим работодателем, если вы на это согласны. Сегодня вечером я могу заплатить вам триста фунтов золотом. Это на оснащение корабля и набор минимальной команды. Я хочу, чтобы меня отвезли обратно в Нью-Йорк вместе с Берри, воином га – если его найдут, потому что я знаю, что он жив, – и мисс Каттер, если она захочет ехать. И еще с одним человеком, – продолжал он, – которого я приведу из замка Фелла. Я хочу вам заплатить за вашу обычную работу – перевозку пассажиров. Когда мы придем в Нью-Йорк, я могу пообещать вам, что не только найду место для перевозки грузов, но и сделаю так, что вы будете хозяином собственного дела куда раньше, чем ожидали. Это я могу сделать для вас, капитан Фалько. Клянусь вам.

– Он может, – подтвердила Берри.

Фалько дымил трубкой, молчаливый как стена.

Мэтью подумал, что вторая попытка всегда труднее, но она же и плодотворнее. Сдаваться он не намерен. Он, который тонул в пучине, привязанный к каменной статуе, и был спасен поцелуем индейской девушки. Нет, он не сдастся.

– Сегодня вечером я взорву порох, – сказал Мэтью безразличным голосом. Просто констатируя факт. – Сделаю или сдохну, как говорится.

– Второе вероятнее, – ответил Фалько.

– Дурацкая затея, да? – Мэтью приподнял брови. – А кто станет ожидать, что найдется дурак, который заберется туда и взорвет весь порох к чертовой матери, сэр? Так что – у меня будет преимущество внезапности. Да, я не знаю географии местности или форта, так что буду действовать, как говорится, в потемках. Но я и намереваюсь оставаться в тени, пока не сделаю работу. Вам я это сообщаю потому, что когда рванет порох, мне с моими друзьями понадобится быстро покинуть остров. Прошу вас, капитан Фалько, предоставить нам такую возможность.

– Я ему уже сказала, что он псих, – неожиданно вставила Минкс. Мэтью прикусил губу: он был благодарен девушке за заботу, но лучше бы она свое мнение оставила при себе. Секунду она смотрела на пол, и видно было по лицу, как в ней борются противоположные чувства, а потом Минкс тяжело вздохнула. – Но псих он или нет, а доводы у него серьезные. Я с ним заодно.

– Величие души с вашей стороны, – заметил Фалько. – Для меня же и моей семьи – гибель.

– Для вас и вашей семьи – избавление, – поправил Мэтью. – То, что вы хотите открыть собственное дело по перевозке грузов – дело хорошее. Но вы не можете не знать, что никто не покидает этот остров без разрешения профессора Фелла. Я бы предположил, что он будет вас использовать так, как ему заблагорассудится, а потом ваши заботы уменьшатся до размеров гроба для самого себя, а возможно, еще и для вашей милой жены и младенца. Зачем бы он вам позволил уехать отсюда и начать новую жизнь? Нет, это невозможно. – Мэтью покачал головой. – Вы лучше подумайте о своих парусах, капитан. Они отбрасывают длинную и очень темную тень на ваше будущее.

Настала тишина, в которой слышалось лишь тихое воркование жены Фалько в детской.

Фалько стоял перед Мэтью, наморщив лоб. Глаза смотрели куда-то вдаль. Он начал медленно постукивать чашкой трубки о ладонь другой руки.

Мэтью ждал. Больше сказать ему было нечего. Либо корабль найдет фарватер, либо разобьется о скалы. Капитан думал. Он был умный человек, и сейчас исследовал течения, которые могут возникнуть – не только те, что уже есть.

– Будь оно все проклято, – сказал наконец Фалько.

Это было скорее блеяние агнца, нежели рычание льва.

Но этот агнец отказывался идти на заклание и становиться свидетелем заклания своих близких. Для него начинался трудный рейс, который необходимо выполнить любому настоящему кораблю.

– Мне понадобится минимум дюжина человек, – сказал капитан «Ночной летуньи». – Вопросов мне задавать никто не будет. Я знаю, что провизия и другие припасы уже грузятся для обратного рейса в Нью-Йорк согласно первоначальному плану, который был мне представлен. Но отход планируется через три-четыре дня, а вы говорите, что у нас всего несколько часов?

– Я бы предпочел покинуть остров с первыми лучами рассвета. – И Мэтью решил добавить: – Если все пройдет удачно.

– Несколько часов, – повторил Фалько с оттенком горечи. – Этого и близко недостаточно. Чтобы получить разрешение на выход, я должен показать коменданту порта письменный приказ. Что я ему покажу?

– Письменный приказ, естественно, – ответила Минкс. – Кто обычно пишет приказы? Сирки или кто-то другой? И как письмо доставляют вам?

– Иногда он, иногда – другие люди. Но всегда на белой бумаге, свернутой в свиток, перевязанный алой лентой, и на ней – печать профессора. Осьминог.

– Так что почерк не всегда один и тот же? Это я смогу, – сказала Минкс. – И бумагу найду, и ленту, но вот печать…

Она посмотрела на Мэтью.

– Печать на моем мешке с деньгами не сломана, – ответил Мэтью. – Ее можно использовать?

– Снять, не ломая, и запечатать ею приказ? – Минкс мрачно улыбнулась. – Раз плюнуть.

– Я намерен, – сказал капитан, – взять с собой еще некоторых пассажиров. Отца и мать моей жены. Ее старшего брата с семьей. У него ферма как раз по эту сторону от Темпльтона. Без них я не тронусь с места.

Осложнение, но необходимое. Мэтью понял, что Фалько осознает тяжесть ситуации. Когда выяснится, что «Летунья» ушла преждевременно и по подложному приказу, полетят головы, включая, возможно, и коменданта порта. Прямо в клюв того осьминога, фальшивому изображению которого бедняга поверил.

– Ясно, – сказал он. – Я предоставляю вам их собрать, поднимая как можно меньше шума. Вы, конечно, понимаете, что следует соблюдать осторожность. Репетиций не будет, и любая ошибка будет роковой.

– Да, – ответил Фалько посланцу рока.

– Мне еще свою работу нужно выполнить. Минкс, мы должны вернуться в замок. Мне придется войти в комнату Смайта за образцом почерка. Принесу тебе что-нибудь интересное.

Смысл в том, подумал Мэтью, чтобы проткнуть двух голубей одним вертелом и облагодетельствовать осьминога двойной порцией прогнивших мозгов.

Он повернулся к Берри, протянул руку… и вот она, его счастливая звезда!

Он так обрадовался, увидев девушку целой и невредимой, что даже сказать ничего не мог. И сейчас все слова тоже казались лишними.

Она схватила его за руку, он притянул ее к себе, будто вытаскивал из воды леску, за которую зацепилась самая красивая и самая бестолковая рыбка во всем океане. Мэтью прижал девушку к груди, и она приникла к нему, словно он был самой надежной скалой на всем Маятнике. Сердце тяжело забилось, но потом Мэтью отодвинулся, посмотрел в ее покорные и испуганные синие глаза – и раздражение вспыхнуло в нем с новой силой.

– Какого черта, во имя Христа распятого и воскресшего, сбежали вы с Зедом из гостиницы? – спросил он напористо. – Ты хоть знаешь, какой вы устроили переполох?

– Зед хотел найти лодку, а я думала ему помочь.

– Так вы теперь свободно разговариваете?

– Я его понимаю. Без слов. – Она отодвинулась еще дальше. Из глубины ее глаз блеснул гнев, щеки порозовели. – Богом клянусь, иногда я лучше понимаю его без слов, чем тебя со словами!

– Это как тебе угодно. Сейчас у нас нет времени разбираться в нюансах.

– Вот это истинная правда! – объявил Фалько. – Мне нужно набрать себе команду. Надеюсь, вы согласны, чтобы она осталась здесь до утра?

«Она» – то есть Берри, которая выглядела то огорченной малышкой, то хищницей, готовой перекусывать гвозди.

– Согласен. Здесь ей безопаснее всего.

– Что тоже не очень умно, но я уж сделаю, что смогу. Если эти люди снова придут в мой дом, она опять спрячется под половицами.

Берри начала было возражать, обращаясь к Мэтью, но взяла себя в руки, потому что даже она понимала: на сей раз ее тюремщики не будут столь деликатны, а мокрицы в подполье более приятная компания, чем крысы в тюрьме.

– «Летунья» будет готова к рассвету, – сказал Фалько, с вызовом поднимая подбородок. Вызов, быть может, относился к профессору Феллу. – Раз уж вы меня настолько втянули, то я отойду без вас, если вы не покажетесь вовремя. Моя шея и шеи моих родных стоят больше золота, чем вы можете заплатить.

– Согласен. Значит, на рассвете, – ответил Мэтью. Он взглянул на Берри, но не захотел задерживать на ней взгляд. Когда эта заваруха кончится, Берри наверняка спустит на него собак, но он был твердо намерен отгавкиваться изо всех своих сил.

– Удачи, – пожелал Фалько, когда Мэтью открыл дверь. – Если вас сегодня поймают, будьте так любезны не пискнуть моего имени, когда вам начнут выпускать кишки.

– Это справедливо, сэр.

– Мэтью! – Берри шагнула вперед, робко потянулась к нему, тронула за руку. – Будь осторожен. Пожалуйста! Будь очень осторожен.

– Утром увидимся, – пообещал он и вышел вместе с Минкс, надеясь, что обещание не окажется пустым звуком, и его голова не пойдете первыми лучами солнца на завтрак дьяволу.

Они выехали на дорогу и повернули лошадей к замку Фелла. Трясясь в седле под яростными лучами белого солнца, Мэтью составлял записку – капкан на двух предателей. Через несколько минут текст записки был готов. То, что надо!.. Смайт и Уилсон даже не догадаются, откуда был нанесен удар. Трудно себе представить двух более неприятных типов… если конечно не принимать в расчет братьев Таккеров.

Но теперь впереди пролегла опасная территория, полная волчьих ям: войти в чужую комнату и выйти так, чтобы никто не видел. Потом сама записка: обманет ли она профессора Фелла? А как связаться со Штучкой и дать ей знать, что освобождение уже не за горами? И потом ночью – основное действо и фейерверк по случаю окончания конференции уголовников.

Мэтью дал про себя обет, что если вернется в Нью-Йорк, – расцелует Диппена Нэка. Да, видать, и правда положение отчаянное, подумал он.

– Ты о чем думаешь? – спросила Минкс, послав Эсмеральду вперед и поравнявшись с ним.

– О том, что предстоит сделать, – ответил он. – И еще… что на самом-то деле я не очень отличаюсь от Натана Спейда, нет?

Звук, который издала девушка, можно было бы счесть жестоким смехом.

– Размечтался, – сказала Минкс.

И они двинулись дальше.