355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Роберт Ранке Грейвз » Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 3. Князь Велизарий. » Текст книги (страница 13)
Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 3. Князь Велизарий.
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 00:30

Текст книги "Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 3. Князь Велизарий."


Автор книги: Роберт Ранке Грейвз



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц)

– Боюсь, что нас ожидает несчастье, подобное тому, что пришлось вытерпеть нашим дедам от руки Гейзериха.

На что Иоанн Каппадохия весело возразил:

– Этого не может быть! В этой кампании мы потеряли не меньше ста тысяч человек, а сейчас я уговорил императора послать всего пятнадцать тысяч, и среди них почти все пехотинцы.

– Как вы считаете, у вандалов большая армия?

– Более ста тысяч, считая их союзников мавров.

Губернатор был поражен.

– Лучший из людей, как же Велизарий может рассчитывать на успех?

Иоанн Каппадохиец пожал плечами:

– Никто не мешает епископу стать Папой.

Эта фраза превратилась в пословицу.

Пехота, которая отправилась с Велизарием, была хорошо подготовлена. В основном шли изаурианские горцы. Велизарий приучил их к маршам на большие расстояния, приучил выкапывать себе укрепления, и кроме того, он учил их профессионально пользоваться оружием. Кавалерия составляла пять тысяч всадников, которые хорошо сражались в Дapace и при Евфрате. Их было шестьсот человек: к этому времени поправились тяжело раненные, среди них четыреста всадников гуннов-герулийцев, полторы тысячи кирасиров Велизария присоединились к кавалерии.

Остальные были фракийцы. Они служили вместе с Бутцем, но он остался на границе с Персией. Велизарий назначил командовать фракийцами Руфина и гунна-массагета по имени Эйган, сына Суника. Его Велизарию рекомендовал Суник, когда умирал на поле боя. Начальником командиров у Велизария был армянин-евнух Соломон. Евнухом он стал в результате несчастного случая, когда был крохотным ребенком. Он служил в армии всю жизнь.

Чтобы переправить эту армию в Карфаген, потребовался флот из пятиста транспортных судов.

Они собрали суда разного калибра, которые могли перевозить на себе от тридцати до пятиста тонн, их обслуживали тридцать тысяч матросов. В основном это были египтяне и греки из Малой Азии под командованием адмирала из Александрии. Кроме этого транспорта была еще флотилия из девяноста двух однопалубных галер, где гребцы были защищены от стрел в случае, если разгорится морское сражение. На каждой галере было двадцать гребцов из Константинополя, этим гребцам платили несколько выше обычного, потому что в случае необходимости они могли участвовать в сражении. Иоанн Каппадохия должен был собрать флот, два офицера были посланы на королевские пастбища во Фракию, чтобы собрать там три тысячи лошадей, чтобы они ждали армию в Геракле на северном побережье Мраморного моря, когда туда прибудет флот. Мы отправились в поход во время весеннего равноденствия. Велизарий и моя госпожа получили благословение от Юстиниана, Теодоры и патриарха Константинополя. Мы отплывали от императорских доков, расположенных недалеко от дворца, где Мраморное море сужается к Босфору. Там были широкие белые мраморные ступени и позолоченные государственные баржи, росли прекрасные деревья восточных пород. Неподалеку располагалась прелестная часовня, где хранились одежды Иисуса и его портрет, пожертвованный евангелистом Лукой. Над заливом стоит скульптурная группа быка в смертельной схватке со львом. Мы все почтительно поглядывали на эту группу, потому что Бык является символом римской армии, а Лев – армии Северной Африки. Госпожа Антонина сказала, усмехаясь, стоявшему рядом губернатору:

– Я могу поспорить с вами на пять тысяч к двум тысячам золотых, что Бык его победит. Лев не такой уж сильный, а Бык, хоть и небольшой, но полон желания победить.

Юстиниан для удачи поместил на наше флагманское судно молодого фракийца, которого только что крестили, а раньше он принадлежал к секте юномианов, которые отрицают, что Сын может быть Богом и оставаться вечным, потому что он когда-то был зачат и рожден девой Марией.[79]79
  Секта юномианов. – Юномий – лидер экстремального крыла ариан. Родился в Дакаре (Каппадокия), в начале IV в. был священником в Антиохии. В 381, юномиане объявлены еретиками.
  (Комментарий А. Николаевской)


[Закрыть]
Рожденный, не может быть равен тому, кто был и есть вечно и наоборот. Произведенный на свет не станет отрицать сам акт зачатия и т. д. Поэтому в любом случае этот молодой человек был крещен, отрекся от своей ереси и стал крестным сыном Велизария и госпожи Антонины и получил новое имя Феодосия.

Он был удивительно красивым, другого такого я не видел, хотя мне довелось многих повидать на своем веку. Правда, не таким высоким и прекрасно сложенным, как Велизарий, но он был сильным и стройным с потрясающе подвижным лицом. Мне только не нравилось, что у него была слишком тонкая шея. Он был единственным человеком, с которым моя госпожа могла болтать о пустяках и смеяться над ними. Велизарий был хорошим оратором и весьма остроумным собеседником и обладал всеми качествами, которые ценились в мужчинах, не было на свете женщины, которая была бы также счастлива в семейной жизни, как моя госпожа. Он был подобен Солнцу, которое движется по Небесам и греет людей и дома. Но подобно Солнцу, его орбита не была полной – он не мог светить с севера. И это несовершенство был связано в его убеждениями, эту четверть орбиты занимали вера и незнание. Феодосий мог сиять и с севера, и свет его был легким, мне все это трудно объяснить словами.

Могу сказать только, что то, чего не хватало Велизарию, то Феодосий мог дать моей госпоже. Конечно, моя госпожа обожала Велизария и даже принимала его небольшие недостатки.

Мне кажется, что мужчина не может одновременно любить сразу двух женщин, говоря про себя: «Эту женщину я люблю сильнее». Но как вскоре поняла моя госпожа, и женщина может легко находиться в подобной ситуации – как в самой счастливой, так и в самой безутешной. В ее сердце умещалась любовь к двум мужчинам, но они не знали о существовании соперника. Лучший мужчина, моя госпожа никогда не сомневалась в том, что это Велизарий, хотя порой был не очень добр к ней, потому что он не подозревал о том, что с севера ее тоже обогревают лучи любви, и потому, что он страдал от желания замкнуть вокруг нее свой круг любви. Другой был полностью свободен от ревности или сильных и глубоких чувств, поэтому считал, что она относится к его «сопернику» так же легко, как она относится к нему самому. Его постоянный юмор, казалось, делал невозможным любые глубокие чувства абсурдными.

Легкомыслие Феодосия по контрасту с нравственностью и глубиной Велизария заставило мою госпожу Антонину соединять их вместе в своих мыслях. Мне придется рассказать подробно о том, что случилось, когда гунны-массагеты напились в Абидосе, или что произошло, когда мы приближались к Сицилии.

После того как фракийские кони оказались на борту в Перинтусе, мы продолжили путь по Мраморному морю и дошли до Геллеспонта и как-то вечером бросили якорь в Абидосе, собираясь отправиться в путь ранним утром. В тех местах много опасных течений и необходим хороший северо-восточный ветер, чтобы бороться с ними. Но на следующее утро ветра вообще не было, и нам пришлось ждать четыре дня, пока не подул нужный нам ветер. Солдатам позволили сойти на берег, и они там не знали чем заняться: в этом городе можно было только знакомиться с древностями, потом верхом проехать вдоль берега к Трое, а там спешиться и для удачи обежать вокруг гробницы Ахиллеса.

Гунны-массагеты привезли с собой что-то вроде закваски, которую они клали в кобылье молоко, чтобы там начался процесс брожения; смесь они помещали в коровий пузырь и сбивали ее плоской палочкой. В Перинтусе они купили много кобыльего молока и после соответствующей обработки оно превратилось в крепкий квас, или кумыс. Я из вежливости попробовал это пойло, мне оно не понравилось, хотя казалось, что ты отведал миндального молока. Но мне было противно, потому что молоко было кобылье. Каждому дороги только свои обычаи, как говорится – «Колючки для осла все равно, что для нас – нежнейший салат».

Велизарий никогда не слыхал о закваске и попытался принять меры предосторожности, чтобы солдаты ничего кроме кислого вина не пили, которое входило в их ежедневный рацион. Сухое вино давали солдатам, чтобы они смешивали его с водой, для очистки. Гунны устроили пьянку на берегу, во время которой один из гуннов посмел пошутить над двумя товарищами, когда те позабыли слова баллады, так они его тут же убили. Велизарий начал их судить, но солдаты ничуть не устыдились, что убили своего товарища, объясняя все тем, что были пьяны. Говорили, что выплатят деньги родственникам убитого. Велизарий считал, что убийство товарища во время войны преступление. Он спросил Эйгана, какому обидному и осмотрительному наказанию можно подвергнуть гуннов, и Эйган посоветовал ему посадить солдат на кол.

Двух гуннов посадили на кол на холмах Абидоса, их товарищи были возмущены подобной казнью. Они заявили, что были союзниками Рима, а не римлянами, и что согласно их собственным законам людей не казнили за убийство, совершенное в состоянии опьянения. Велизарий велел, чтобы они ему об этом сказали лично, и когда они это сделали, вместо того, чтобы извиниться, он сказал, что им давно пора перестать быть варварами и пересмотреть собственные законы. С его точки зрения пьянство только усугубляло вину и пока они у него служат, они должны подчиняться его законам. Он также заявил, что не собирается прощать никакие убийства, независимо от того, против кого они не совершены – солдат, пленных или гражданских лиц, если только совершившим этот акт удастся доказать, что их вынудили на подобный шаг.

– Наша армия должна вести борьбу чистыми руками.

Он забрал себе закваску, обещав вернуть, когда армия будет расквартирована в побежденном Карфагене.

Вечером во время ужина за столом царила тишина. Велизарий понимал, о чем думали солдаты. Он показал на холм и спросил:

– Скажите мне честно, что вы об этом думаете? Вы все…

Ответил Иоанн Армянин:

– Они это заслужили.

Руфин его поддержал, а Улиарий пробормотал:

– Если человек пьян, ему лучше не браться за оружие.

Феодосий спокойно сказал:

– Наверно, там был и третий?

Госпожа была единственной, кто понял его насмешку. Велизарий серьезно ему ответил:

– Нет, по свидетельству очевидцев больше никто не участвовал.

Госпожа взглянула на Феодосия и заметила:

– Если бы там был третий, твой крестный не дал бы ему глоток вина.

Феодосий открыто улыбнулся госпоже Антонине, и все промолчали. Между двумя людьми существует тесная связь, если они могут понять шутку, когда все остальные не имеют понятия, о чем речь. Феодосий имел в виду, что ему этот холм напоминал Голгофу, где распяли Христа, и что третья жертва вообще ни в чем не была виновата. Замечание госпожи Антонины по поводу вина напоминало о добром римском солдате, который протянул Иисусу на конце пики губку, чтобы тот смочил свои иссохшие губы.

Феодосий не стал слишком религиозным человеком, для него крещение было всего лишь данью общепринятой норме, так же как и для моей госпожи. Он всегда рассматривал все случившееся с практической точки зрения и немного посмеивался над многими вещами, что было свойственно вообще фракийцам, он безошибочно мог различить притворство и противоречивость даже у самых приличных людей, хотя никогда не осуждал их. Он стремился мыслить самостоятельно, не спорил в открытую с признанными авторитетами, но руководствовался лишь собственным мнением.

Теперь мне хочется рассказать вам о бутылях с водой, это случилось несколько недель спустя по дороге в Сицилию. Путешествие сильно затянулось, потому что их Абидоса нас подгонял сильный попутный ветер, который донес нас до Эгейского моря, до Лесбоса, но там он перестал дуть, и мы три недели огибали южный берег Греции. Кроме того, плыли соизмеряясь со скоростью самого медленного судна, потому что Велизарий не желал, чтобы кто-либо отставал или вырывался вперед, и прибыл в Карфаген раньше остальных судов и испортил внезапность прибытия. Он приказал покрасить главные паруса трех ведущих судов алыми полосами, чтобы все смогли их видеть днем. Ночью использовались кормовые огни. Суда по отношению к соседним судам должны были держаться на расстоянии кабельтова. Временами суда сталкивались. Раздавался хруст, проклятья и их приходилось растаскивать с помощью крючьев, но все держались вместе.

Потом ветер вообще перестал дуть, и Велизарий приказал всем высадиться в Метоне. Это был город на юго-западе Греции. Все солдаты высаживались в полном вооружении, и население города сильно перепугалось. Солдаты устали от путешествия, кони тоже устали. Но учения тем не менее проводились, пока не начал снова дуть ветер. В Метоне было очень жарко. Солдаты везли сухари из Константинополя в мешках, а они покрылись плесенью и провоняли. Велизарий стал получать свежий хлеб у местного населения согласно приказу императора, но пятьсот человек погибло от кишечных колик.

Велизарий расследовал дело с сухарями и доложил об этом Юстиниану. Сухарями снабжал армию Иоанн Каппадохия, так как он был начальником квартирмейстерской службы армии. Всем было известно, что свежий хлеб теряет в весе, после сушки двадцать процентов.

Иоанну Каппадохия платили на четверть больше денег за сухари, чем платили бы ему за свежий хлеб. Кроме того, ему также доплачивали деньги за дрова для сушки и выпечки хлеба. Но он приказал недопекать хлеб и он не становился легче на одну четвертую при сушке, а Иоанн брал все причитающееся ему деньгами. Он также прикарманивал деньги за топливо, хлеб сушили на печах, не успевших остыть после прогрева общественных бань. Юстиниан позже благодарил Велизария за его отчет и выговорил Иоанну Каппадохию, а тот, конечно, нашел козла отпущения среди подчиненных и освободился от подозрений в преднамеренном мошенничестве.

Но никого, даже Иоанна Каппадохию, было невозможно обвинить в том, что из-за жары испортилась вода, которую мы везли с собой в флягах. Из нашего последнего места стоянки – острова Занте. Наше путешествие из Занте через Адриатическое море в Сицилию продолжалось шестнадцать дней из-за штиля. Это было ужасное для нас время, потому что стояла середина июля, и погода была удушающей. Госпожа послала меня в Метоне закупить стеклянные банки, какие обычно используют для засолки оливок, и наполнить их пресной водой. Хранили мы их в трюме, закопав по горлышко в песок, я должен был их поливать для охлаждения морской водой. В результате только у нас осталась нормальная пресная вода. Велизарий был страшно этим смущен и продолжал есть одинаковую с солдатами пищу, пить ту же самую воду. Запасы сухого вина кончились, потому что путешествие затянулось, и это только усугубило беду.

Велизарий объяснил положение своим офицерам высших чинов и попросил у них совета. Он сказал, у него на судне недостаточно пресной воды, чтобы поделиться ею с экипажами остальных судов. Нельзя же делиться водой с двумя и тремя суднами, это было бы несправедливо по отношению к остальным! Наверно, самым благородным было бы последовать примеру Катона, который во время тяжелого марша в Африке отчитал солдата за то, что тот принес ему в шлеме воду, когда остальная армия страдала от жажды, и выплеснул драгоценную влагу на землю. Или взять пример царя евреев Давида, который когда-то сделал то же самое с водой, которую ему принесли из колодца Вифлеема.[80]80
  …самым благородным было бы последовать примеру Катона… или взять пример с царя евреев Давида, который когда-то сделал то же самое с водой… из колодца Вифлеема. – Катон Младший (или Утопический) (95–46 гг. до н. э.) в древнем Риме – республиканец, противник Цезаря, сторонник Гнея Помпея в 46 г. до н. э. при Тапсе над приверженцами Помпея покончил с собой. Во время сражения Давида с филистимлянами израильтяне были в укрепленном месте, а отряд филистимлян – в Вифлееме. «И захотел Давид пить, и сказал: кто напоит меня водою из колодезя Вифлеемского, что у ворот? Тогда трое этих храбрых пробились сквозь стан филистимский и почерпнули воды из колодезя Вифлеемского, что у ворот, и взяли и принесли Давиду. Но он не захотел пить ее и вылил во славу Господа и сказал: сохрани меня Господь, чтоб я сделал это!» 2 Книга Царств, 23, 8—18.
  (Комментарий А. Николаевской)


[Закрыть]

Офицеры Велизария были как бы сформированы по единому образцу. Они желали стать героями, были удивительно честными людьми и считали, что им не следует пользоваться услугами моей предусмотрительной госпожи, и предлагали вылить воду за борт! Госпожа Антонина сильно разгневалась. Она не собиралась пить тухлую воду, тем более они так старалась сохранить свежую воду! Кроме того, любой человек с нормальной головой мог последовать ее примеру. Феодосий вышел вперед с улыбкой и сказал:

– Крестная Антонина, если никто не решается стать первым и отведать хорошую воду, мне придется принести себя в жертву. Вот моя чаша. Могу ли я набрать вашей прекрасной воды? Я бы не стал обвинять моего крестного в отсутствии лояльности к императору, если он рискует заразиться дизентерией от дурной воды, когда успех экспедиции зависит от его отличного здоровья. Но я не желаю оставаться в обществе пяти неразумных дев, а хочу очутиться в обществе пяти мудрых дев в Святом Писании, когда пять неразумных дев забыли наполнить маслом свои светильники, не смогли услужить Полуночному Жениху, и требовали того же от мудрых дев.[81]81
  …не желаю оставаться в обществе пяти неразумных дев. – См. Евангелие от Матфея 25, 1—13 «Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам, которые, взяв светильники свои, вышли навстречу жениху. Из них пять было мудрых, и пять неразумных. Неразумные взяли светильники свои, но не взяли с собою масла. Мудрые же, вместе со светильниками своими взяли масло в сосудах своих…»
  (Комментарий А. Николаевской)


[Закрыть]

Воцарилась мертвая тишина, когда Феодосий наполнил чашу и выпил ее до дна. Потом он снова наполнил чашу и предложил ее Велизарию. Тот мгновение колебался, а потом сказал:

– Феодосий, ты прав. Сначала долг, а потом честь.

Он отхлебнул из чаши и передал ее Иоанну Армянину и Эйгану, которые тоже отпили из чаши. Так завязался еще один узелок между госпожой Антониной и Феодосием. Он защитил ее честь, рискуя собственной честью и спокойствием.

Мы стали на якорь в пустынном месте недалеко от вулкана Этна. Там была вода и можно было пасти коней, а у нас еще оставалось достаточно сухарей из Метоны. Их должно было нам хватить на несколько недель. Но Велизарий решил, что нам нужны свежие продукты – вино, масло и овощи. Он послал своего секретаря Прокопия из Цезарей на быстрой галере закупить все в Сиракузах и привезти продукты к нам в порт Катанию. Велизарий знал, что Юстиниан и готская королева-регентша Италии Амалазунта уже контактировали друг с другом.[82]82
  …Амалазунта (ум. 535). – Королева остготов, дочь Теодориха. В 526 г. после смерти отца была возведена на трон в Равенне – ее назначили королевой-регентом при несовершеннолетних детях. Тяготела к римской культуре, вела переговоры с Юстинианом относительно того, чтобы перебраться в Константинополь, захватив с собой награбленные богатства готов. По наущению своего мужа Теудахада, человека низкого, интригана, была сослана по обвинению в тайном сговоре с Юстинианом, а весной 535 г. ее утопили в собственной ванне.
  (Комментарий А. Николаевской)


[Закрыть]
Амалазунта была дочерью Теодориха, а ее юный сын Атальрих был в то время королем. Юстиниан и королева подписали договор, согласно которому Велизарий мог сделать закупки в Сицилии для армии, если они будут проходить по этому пути. Амалазунта с радостью подписала это соглашение, потому что ее положение было шатким, а дружба Юстиниана могла ей помочь его укрепить.

Губернатор Сиракуз выслал достаточное количество судов, чтобы помочь нам запастись провизией, и кроме того, он послал нам коней, чтобы заменить животных, погибших во время путешествия. У нас, к счастью, погибло не так много лошадей, потому что Велизарий приказал тренировать их на палубе.

Он приказал, чтобы их в стойлах приподняли веревкой за передние ноги так, чтобы они стояли на задних ногах. В этом положении кони перебирали ногами и тщетно пытались занять нормальное положение и поэтому из них выходила потом дурная жидкость. Прокопий привез из Сиракуз хорошие новости. Его друг, купец из Цезарей, торговавший в Палестине, только что получил груз из Карфагена. Он узнал, что там не подозревают о том, что к вандалам приближается враг, они недавно отослали лучшие силы под командованием Зазо, брата короля Гейлимера, подавлять волнения в Сардинии, которая принадлежала вандалам. Кроме того, были волнения против вандалов в Триполи, прибрежном районе между Карфагеном и Египтом, и туда пришлось послать флот.

Велизарий решил, что больше нельзя зря терять времени. Мы отплыли из Катании и прошли мимо небольших островов Корсика и Мальта. На Мальте апостол Павел потерпел кораблекрушение. Потом подул сильный восточный ветер и на следующее утро мы приблизились к ближайшему пункту африканского побережья. Это был пустынный выступ под названием Капудия, от которого до Карфагена было сто пятьдесят миль. Как только мы оказались на мелком месте, то сразу спустили паруса и бросили якоря. Велизарий созвал совещание офицеров на флагмане. – Что надо было решить – покинуть ли нам суда и маршировать вдоль берега, где нас станет защищать флот, или продолжать путешествие морем и высадиться на берег ближе к Карфагену.

Первым выступил египетский адмирал, потому что ему было прекрасно известно это побережье. Он заметил, что Карфаген находится в девяти днях пути вдоль побережья без единой гавани. Если флот будет двигаться параллельно пехоте и находиться вблизи к берегу, то что будет, если разразится внезапный шторм? Существовали две одинаково опасные альтернативы – или суда разобьются о берег, или же их отнесет далеко в море.

На побережье практически отсутствовала вода, и солнце испепеляло все своими лучами, и армии, в полном вооружении и неся с собой провиант, было очень трудно двигаться вперед. Египетский адмирал предложил, чтобы суда доставили армию к месту, расположенному недалеко от Карфагена, где было большое озеро – озеро Тунис, и там было удобнее всего высадиться на берег Руфин, поддержал адмирала и напомнил Велизарию, что вандалы легко могли собрать армию, превышающую наши войска в пять раз. Наша армия не может укрыться за стенами города во время остановок на ночь, потому что все укрепления были снесены, кроме Карфагена и Хиппо Региуса.

Все единогласно приняли план адмирала. Но если мы станем медленно продвигаться вдоль побережья, то наше нападение не будет внезапным. Велизарий пока не высказывался. Он опросил офицеров, правда ли, что их отряды отказались принять участие в сражении на море, в случае, если вандалы будут пытаться навязать нам подобное сражение.

Офицеры признали, что подобные разговоры велись, потому что матросы из Сиракуз на судах, которые везут продовольствие, рассказывали страшные байки о флоте вандалов. Что их суда могли перевозить полторы тысячи тонн груза, там было пять ярусов гребцов, и эти суда могли рассечь наш флот также легко, как нож проходит через сыр. Офицеры клялись, что сами они не боятся, и обещали постараться убедить солдат сражаться так же храбро на море, как и на земле.

Потом взял слово Велизарий:

– Друзья, надеюсь, что вы не станете расценивать мои слова, как приказание или фантазию, и что я решил высказаться последним, чтобы прекратить обсуждения и потребовать вашего повиновения. Нам теперь известны важнейшие проблемы, и если вы мне позволите, я их суммирую и объявлю мое решение. Но это не значит, что это будет окончательное решение. Если вы мне укажете на ошибки, я обязательно к ним внимательно прислушаюсь.

– Первое, кажется, что войска заранее нам сказали о своем нежелании сражаться с флотом вандалов, но они готовы храбро вести сражения на суше. Вам прекрасно известно, что нельзя заставить людей драться против их воли. Если они будут храбро сражаться на земле, то у нас не могут к ним быть претензии, потому что это сухопутные войска, а не моряки. Второе. Мне кажется, что эффект внезапности будет потерян, если мы высадимся здесь. Если мы пошлем вперед несколько быстрых галер, чтобы они изображали из себя египетских пиратов и чтобы захватывали все суда, которые нам встретятся, мы сможем сделать так, что на основной флот враг не обратит внимания. Также и на суше наши конные разведчики могут следовать впереди и пресекать любую информацию о том, что мы следуем к Карфагену. Замечание о том, что шторм может разбросать или вообще разрушить суда, следует также рассмотреть. Мне кажется, на случай шторма, гораздо безопаснее, если воины и кони будут в это время на берегу. Разве я не прав? С военной точки зрения хуже шторма затишье, которое даст вандалам время подготовиться. Карта показывает, чтобы достигнуть озеро Тунис, нам придется обогнуть мыс Бон, что расположен на длинном выступе с опасными скалами, а потом резко повернуть с северо-востока на юго-запад. Если бы с нами был знаменитый мешок ветров Одиссея, то мы могли бы освободить один из ветров, а затем другой. Или если бы все наши суда были галерами, то дела обстояли совершенно иначе. Но, думаю, что сейчас нам нельзя рисковать и ждать попутного ветра или наоборот затишья.

Я считаю, что нам необходимо сойти на сушу, а флот поплывет за нами не спеша до узкого места выступа, откуда всего пятьдесят миль до Карфагена сушей и сто пятьдесят миль, если следовать морем. Мы последуем до Карфагена прямо через холмы и вокруг озера, затем возьмем город в свои руки. Флоту придется быстро обогнуть выступ и присоединиться к нам, когда мы подадим соответствующий сигнал. Что касается городов, окруженных стенами, я подготовил пехоту и она может выкопать для нас окопы и траншеи. Они нас станут защищать лучше стен города. Кроме того, не будет никаких гражданских лиц в нашем лагере. Наши люди и кони должны привыкнуть к суше до начала сражения, и это они смогут сделать как раз за девять дней похода. Конечно, в каждом плане есть свои плюсы и минусы, но огромное преимущество вандалов в численности как раз предполагает положительные стороны предложенного мною плана. Не следует забывать, что римские жители Африки являются христианами, а вандалы Гейлимера считаются захватчиками, и кроме того, они исповедуют арианство. Если мы выполним все, что задумали, то на нашей стороне будет гражданское население и нам будет легко доставать воду и продовольствие.

Никто не мог спорить с планом Велизария. Мы высадились на сушу, кроме охраны из пяти лучников, оставленной на каждом судне, и команды судна.

Госпожа Антонина не захотела оставаться на флагманском судне – она была удивительно отважной женщиной.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю