Текст книги "Пуля ставит точку"

Автор книги: Роберт Пайк

Соавторы: Джеймс Макклар
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

– Хватит молоть чепуху, лейтенант. Я только что говорил с Чалмерсом из районной прокуратуры. Где он?

– И что вам сказал Чалмерс?

– Вы знаете, что мне сказал Чалмерс! Где Джонни?

Кленси откусил еще кусок сендвича и медленно жевал его. Вкус был ужасный. Он проглотил этот кусок, отодвинул сендвичи в сторону, нахмурился и поднял глаза.

– Надеюсь, что Чалмерс сказал также вам, что кто-то стрелял в вашего брата из дробовика? Стрелял и не промахнулся.

– Да, он сказал мне. Но еще он сказал мне, что там не было ничего серьезного. – Тяжелая рука, лежавшая на столе, сжалась в кулак. – Он сказал мне, что вы увезли его из госпиталя и где-то спрятали, лейтенант. Я хочу знать где. И почему.

Кленси смахнул в мусорную корзину остатки сендвича со стола и с отвращением отодвинул пакет с кофе. Ему следовало заказать кефир, картонный пакет его бы не испортил. И еще он подумал, что после десяти лет практики в ресторане следовало бы пожалуй научиться делать простой гамбургер. Он сунул руку в карман, вытащил сигарету, закурил ее и начал с любопытством рассматривать своего посетителя сквозь клубы дыма.

– Как давно вы в Нью-Йорке, Росси?

– Послушайте, лейтенант, я пришел сюда задавать вопросы, а не отвечать на них.

– Ответьте хотя бы на один этот вопрос.

В жестких глазах лейтенанта мелькнуло что-то такое, что заставило его собеседника осознать, что он находится в полицейском участке.

– Пару дней. А что?

– И что вы делаете в Нью-Йорке? Дела для вас на западном побережье стали складываться не очень хорошо?

– Я приехал для того, чтобы принять участие в нескольких шоу. – Грубый голос был совершенно лишен какого бы то ни было выражения. – Мне нравиться смотреть на высокие здания. Пошли дальше, лейтенант. Хватит тянуть время. Где мой брат Джонни?

– Что вас заставило обратиться к Чалмерсу? – спросил Кленси. Несмотря на его взгляд, в голосе, казалось, не было ничего, кроме самого невинного любопытства. – Вы всегда, когда теряете своего брата, ищете его в кабинете районного прокурора? – Его голос неожиданно стал жестким. – Или все выглядело иначе? Может быть, Чалмерс обратился к вам?

Маленькие глазки презрительно прищурились.

– Масса слухов гуляет по этому городу, лейтенант. А у меня есть уши. Слабая улыбка исчезла также быстро, как и появилась, сменившись угрюмой гримасой. – Ну, ладно? Где он?

– Скажите мне вот что, – лениво сказал Кленси, расслабившись, его глаза наблюдали за спиралью дыма, поднимавшейся от его сигареты. – Вот эта стрельба, эта попытка убить вашего брата. Что вы думаете об этом?

Лицо человека, сидевшего перед ним, было словно вырезано из мрамора.

– Это ошибка, – сказал Росси своим хриплым голосом. – Я полагаю, что это ошибка.

– Что вы имеете в виду, когда говорите, что это ошибка? Вы думаете, что они перепутали людей? Или вы думаете, что кто-то вообразил, что он в тире и принял Джонни за ветряную мельницу? Или за утку? – Кленси мягко улыбнулся. – Или может быть за голубя?

На грубом лице не дрогнул ни один мускул.

– Это ошибка, – повторил Росси.

– Я согласен с вами, – примирительно сказал Кленси. – Но с чьей стороны?

Росси наклонился над столом.

– Послушайте, не морочьте себе этим голову, лейтенант, – настойчиво сказал он. – Мы найдем парня, который это сделал, и мы обойдемся без помощи полиции. В семье Росси мы сами готовим свои бифштексы. Мы сами справляемся со своими трудностями.

Кленси поднял брови.

– Вы забываете тот факт, что кто-то стрелял в него и этот кто-то поставил себя вне закона, – мягко сказал он. – Это естественно означает, что полиция должна вмешаться. Но есть еще одно обстоятельство… – Его глаза продолжали следить за собеседником. – Я слышал, что семейство Росси уже не обладает таким могуществом, как прежде. Я слышал, что они не могут справиться со всеми теми трудностями, которые на них свалились.

Маленькие глазки превратились в острия булавок. Наступила напряженная пауза.

– Вы неправильно услышали, лейтенант. Давайте прекратим всю эту болтовню. Где мой брат Джонни?

– Я же сказал вам, – терпеливо повторил Кленси. – Вы попали не в тот отдел. Попробуйте узнать в отделе потерь и находок.

Пит Росси какое-то время изучал усталое морщинистое лицо сидевшего перед ним человека, а затем поднялся на ноги. Его большие руки прижимали к животу великолепную шляпу.

– Говоря об ошибках, сейчас вы делаете одну из них, лейтенант. – Он говорил настолько мягко, насколько это позволял его грубый голос. – Большую ошибку. У меня много друзей.

– Я уверен, что у вас много друзей, – сказал Кленси, глядя на грубое лицо. – И я уверен, что у них у всех есть дробовики…

Пит Росси открыл было рот, но затем закрыл его. Он твердо парировал взгляд Кленси, лицо его было лишено какого бы то ни было выражения.

– Легавый. Вонючий низкооплачиваемый легавый. – Он повернулся к двери.

– Было бы не хуже… – начал Кленси, но он разговаривал уже с пустой комнатой.

Обернувшись, он снова посмотрел в окно; его ум напряженно просчитывал возможные результаты визита Пита Росси. Вереница носков, сохнувших на бельевой веревке, мягко покачивалась под полуденным ветерком, как бы выражая свое дружеское сочувствие по поводу сложности стоящей перед ним задачи. Джонни Росси без носков, думал Кленси, гася сигарету в пепельнице. Джонни Росси без носков, первый кандидат в Чистилище номер девять…

Глава 6

Суббота, 15.20

– Лейтенант, звонит Стентон.

– Хорошо, соедините меня, – Кленси отодвинул в сторону бумаги, над которыми корпел, и выжидательно наклонился вперед. Репродуктор щелкнул.

– Привет, Стен.

– Привет, лейтенант.

– Где вы?

– Я в той же самой аптеке на Колумбус-авеню, где мы сегодня утром с вами встречались. Мери Келли стоит через дорогу и наблюдает за домом. Она сейчас занята тем, что болтает с двумя старыми клушами; мне кажется, они создают комитет, который займется борьбой за запрещение игры в мяч в этом квартале. Мне отсюда все видно.

– И что?

– И я намерен съесть что-нибудь после того, как доложу вам. До сих пор у меня не было возможности перекусить.

Кленси покосился на телефон.

– Забудьте пока про свой желудок. Куда она пошла? Я имею в виду блондинку.

– О! – Стентон глубоко вздохнул. – Ну, ладно, она направилась прямо в отель "Нью-Йоркер". Такси подвезло ее ко входу с 34-й улицы и она тут же вбежала внутрь. Я поставил машину на стоянке такси возле отеля и вынужден был показать свой значок, когда швейцар пытался меня прогнать. Короче, оставив там машину я поспешил внутрь, оказалось, как раз во-время, так как увидел, что блондинка вошла в лифт. Дверь захлопнулась, прежде чем я успел вскочить в него, но понимая, что упускать ее нельзя, я пошел к телефонам, откуда мог наблюдать за лифтом, позвонил и попросил сержанта прислать кого-нибудь на помощь. Он мне сказал, что посылает Мери Келли…

– Ну ладно, хватит об этом, – нетерпеливо бросил Кленси.

– Тогда я вынужден был засесть в холле, откуда мог наблюдать за лифтами; не мог даже отойти, чтобы расспросить лифтера, который отвез блондинку наверх, так как у них там два лифта и я боялся, что пока буду говорить с лифтером, она может спуститься в другом лифте…

– Ради Бога, хватит!

– Так что я решил, что поговорю с лифтером, когда придет Мери Келли, но прежде чем она появилась, эта Реник спустилась на другом лифте, что доказывает, что я был прав, и направилась к почтовому отделению…

Кленси нахмурился.

– К почтовому отделению?

– Да. Она направилась к почтовому отделению и несколько секунд беседовала с одним из тамошних клерков, после чего он отдал ей конверт. И она спрятала его в сумочку, а оттуда достала другой конверт и отдала клерку. Этот был немного поменьше…

– Постойте! – Кленси задумался, потом щелкнул пальцами. – Конечно! Так оно и есть!

– Что конечно? – Стентон был удивлен; потом, казалось, сообразил. – Вы знаете, что было в этих конвертах, лейтенант?

– Я только могу предполагать, – сказал Кленси. – Билеты на пароход. Вот почему она так долго задержалась утром в своей квартире – а я-то думал, что она долго одевается…

Все начало становиться на место.

– Она позвонила в транспортное агенство и попросила их доставить билеты для нее в этот отель. И в качестве оплаты оставила конверт с деньгами или чеком.

Кленси удовлетворенно кивнул и снова повернулся к Стентону.

– И что потом?

– Билеты на пароход? – переспросил заинтригованный Стентон. – Какие еще билеты?

– Оставь это; слишком долго объяснять. Просто рассказывай, что произошло в отеле.

– Ладно. Во всяком случае, я стоял там и изображал провинциала, приехавшего за покупками, или игрока в мяч или кого-нибудь еще и молил, чтобы Мери Келли поторопилась и подъехала поскорее, так как хотел поговорить с клерками насчет конвертов и может быть даже попытаться раздобыть тот, который оставила эта Реник, как вдруг она неожиданно повернулась и вышла на улицу, и я не знал, что делать, так как она вышла на Восьмую авеню, а я оставил машину на 34-й улице за углом, и мне пришлось бы бросить машину и ловить такси, и Мери Келли долго бы удивлялась, куда к чертям я подевался, но в этот раз нам повезло, и она прошла до угла и завернула на 34-ю улицу и там взяла такси, так что я смог вскочить в машину, и именно в этот момент наконец-то появилась Мери Келли, и у меня не было времени, что-то ей объяснять, потому я решил, что отель подождет, схватил Мери Келли и втащил ее в машину, после чего мы смогли сесть блондинке на хвост.

– Переведи дух, – посоветовал Кленси. – Она где-нибудь останавливалась по пути домой?

– Нет, – покачал головой Стентон. – Дело в том, что она заставила шофера с полчаса кататься вокруг Центрального парка, но не выходила и не останавливалась. Вот так время и прошло. – Он немного поколебался. – И кстати, лейтенант, вам нужно показать машину хорошему механику. Клапана стучат так, что слышно за целую милю.

– Я знаю, – сказал Кленси. – Это все?

– Да, это все. Она снова вернулась домой и теперь Мери Келли болтает у подъезда с двумя пожилыми леди и присматривает за входом, а я звоню вам. И мне все же хотелось бы съесть сендвич и выпить чашку кофе.

Кленси напряженно думал, слушая Стентона. Теперь он наклонился вперед, сжимая телефонную трубку.

– Забудьте про свой желудок; поесть сможете позже. Скажите Мери Келли, чтобы она следила за домом; я пошлю кого-нибудь ей на помощь. А вы возвращайтесь в "Нью-Йоркер". Мне нужно знать, на каком этаже она выходила. Потом поговорите с горничными или с кем-нибудь еще и попытайтесь выяснить, в какой она заходила номер. Если вам это не удастся, то выясните хотя бы этаж и проверьте у портье всех, кто там живет. Обращайте внимание на имена Реник, Рендал, Росси…

– Они все начинаются на "Р"?

– Выходит так, – сказал Кленси. – Кстати, это неплохая мысль. Принесите мне список всех, кто живет на этом этаже. А затем спуститесь вниз и попытайтесь у служащих почтового отделения узнать, помнят ли они что-нибудь об этом конверте – том, который забрала блондинка. Может быть, на нем был фирменный адрес в углу или что-то в этом роде. И если тот конверт, который она оставила, все еще там, принесите его сюда. Если они будут возражать, дайте мне знать. И если его уже забрали, то узнайте у служащих, помнят ли они имя, написанное на нем, или хотя бы кто его забрал как он выглядел.

– Что-нибудь еще?

– Это все, что я сейчас могу придумать. А у вас есть какие-то предложения?

– Да, я бы поел, но уж ладно, – вздохнул Стентон. Тут ему в голову пришла новая мысль. – Кстати, лейтенант, вы нашли тот бумажник, который я положил вам в ящик?

– Да, я нашел его. Это все, что вам удалось?

– Все. Я еще никогда в своей жизни не видел настолько чистого парня. Я не знаю, почему не заметил этого, пока находился вместе с ним в комнате. У него не было ни чемоданчика, ни несессера, ни зубной щетки. У него не было даже лишней пары носков.

– Что всего-навсего означает, – задумчиво сказал Кленси, – что он не собирался оставаться там до вторника. – Глаза его сузились. – Может быть, он даже не собирался оставаться там до сегодняшнего дня.

– Вы полагаете, он собирался исчезнуть? – Стентон был потрясен. Будучи должен мне больше чем шестьдесят долларов?

– Может быть, это научит вас не играть, – сказал Кленси. – Я вас предупреждал. По-видимому, голова его была занята более важными вещами.

– Да, – сказал Стентон. – Похоже. Ладно, пожалуй я пойду в отель.

– Разумеется, – подтвердил Кленси. – И позвоните.

– Хорошо, – Телефон замолчал. Кленси подержал трубку в руке, нажимая и отпуская рычаг, пока в линию не включился дежурный.

– Сержант, кто сейчас свободен?

– Куинлевен.

– Хорошо. Срочно пошлите его к дому номер 1210 на 86-й улице. На машине, на тот случай, если Стентон забрал мою, хотя в ней стучат клапана и все такое. Там на другой стороне улицы дежурит Мери Келли. Ей может понадобиться помощь. Пусть свяжется с ней и она введет его в курс дела.

Кленси положил трубку и повернулся в своем кресле, напряженно обдумывая все, что успел узнать. Фактов у него было достаточно и со временем их становилось все больше, но ни в одном не было никакого смысла. Ни один никак нельзя было связать с остальными.

Он вздохнул. Может быть, когда позвонит Капровски или у него будет больше фактов, удастся в них разобраться. Недовольный сам собой, он покачал головой.

– Может быть, тебе удастся решить задачу, – подумал он грустно, – когда кто-нибудь придет и положит письменное признание тебе на стол?

И вернулся к своему отчету.

Суббота,16.40

– Лейтенант? Капровски на линии.

– Хорошо, – Кленси положил авторучку и почесал затылок. Попытался расправить плечи, стараясь хоть как-то избавиться от усталости. – Кап?

– Привет, лейтенант.

– Где вы?

– Сейчас я на Бродвее в деловой части города. На углу 10-й улицы и Бродвея. – Капровски выглядел обескураженным. – Как долго мне еще тут толкаться?

– Вам не повезло?

– Ничего. – вздохнул Капровски. – Лейтенант, держу пари, что я обошел сегодня черт знает сколько этих агентств. Я проехал к югу до площади Колумбус-серкл и на север до Кафедрал Патуэй, 110 в паре кварталов отсюда. Здесь они занимаются только поездками на Пуэрто-Рико и обратно. И держу пари, что я не обошел и половины. Сначала я проверял только самые большие агентства. – Капровски был удручен. – Вы представляете сколько агентств в городе? Боже мой! Если бы число пассажиров составило хоть половину от числа агентств, то Нью-Йорк в это лето опустел бы. – Он задумался над этой мыслью. – И я бы не заплакал, если бы это произошло.

– А что насчет проверки пароходных компаний? Вы это сделали?

– Да, я все их проверил. Все те, у которых пароходы отходят в Европу из Нью-Йорка, начиная с сегодняшнего дня и всю неделю. Я набил мозоли на пальце, которым крутил диск. – Он вздохнул. – Половина из них даже еще не знает, кто будет их пассажирами. Я полагаю, что счастье, если они вообще знают, куда те направляются. Но зато сколько клерков!

Кленси нахмурился, задумавшись, но Капровски вмешался и тут.

– Еще вот что, лейтенант…

– Да? Что именно?

Капровски, казалось, колебался.

– Ну, вы мне не сказали, но я полагал, что должен искать билеты на имя Рендала или Реник…

Кленси сел, нахмурившись от недовольства самим собой. Слава Богу кто-то в этой конторе еще что-то соображает!

– И что!

– Ничего. Я ничего не добился. – Капровски помолчал. – Вы хотите, чтобы я продолжал?

Кленси немного подумал.

– А что вы скажете насчет Росси?

– Это идея, – задумчиво протянул Капровски. – Я сам должен был до этого додуматься. – Он еще немного помолчал. – В большинстве агентств я видел списки пассажиров; их можно повторно не проверять. Но у некоторых из них есть отделения и списки находятся в главной конторе. Я могу вернуться и снова их проверить, если хотите. И у меня осталась еще парочка, которые нужно посетить в этой части города.

– Хорошо, поступайте, как считаете нужным, – согласился Кленси. – У меня больше нет идей. И времени тоже.. – Невидящим взглядом он взглянул на отчет, над которым работал. – Я полагаю, что вы проверяли адрес? Дом 1210 по 86-й Западной улице? Вероятно, именно этот адрес она дала, когда оставляла заказ, неважно каким именем пользовалась.

– Я даже не знал этого адреса, – стал оправдываться Капровски. – Вы его при мне никогда не упоминали.

– Я просто немножко обалдел, – признал Кленси. – Простите меня. И вот что еще я должен был сделать – это посадить полицейского, чтобы он схватил того, кого она называла Поп. Того самого человека из агентства, за которого она приняла меня.

Неожиданно он задумался, кто подразумевался под именем "Поп"; попытался отмахнуться от этой мысли, стараясь сосредоточиться на стоящей перед ним задаче.

– Если она сказала, что он опоздал, то видимо потому, что спешила. А он пришел позже, после того как она уехала. Во всяком случае, теперь слишком поздно об этом беспокоиться.

– О каком парне идет речь?

– Не обращайте внимания, – сказал Кленси. Он покачал головой, удивляясь собственной тупости. – Забудьте это. Все, что я могу вам теперь сказать, Кап, – продолжайте поиски. Я не знаю, что вам сказать еще.

– Ну, что же, будем продолжать, – философски протянул Капровски. Утверждают, что мы проводим за этим занятием по много часов ежедневно.

– Но так тратить их жаль, – с ноткой горечи в голосе сказал Кленси.

– Тратить? Что значит тратить? – Капровски старался говорить уверенно. – Я свяжусь с вами, лейтенант.

– Отлично, – Кленси положил трубку на рычаг.

Он выглянул в окно, расстроенный тем, что Капровски не удалось ничего обнаружить. На глаза снова попалась бельевая веревка. В какой-то день эта веревка была пуста и он никак не мог вспомнить, когда. На Рождество? На Новый год? На день Святого Патрика? Он снова вернулся к отчету, так и не вспомнив. И тут, когда он смотрел на разложенные перед ним листы, ему неожиданно в голову пришла мысль о том, как же полицейское управление раньше справлялось с делами, когда еще не были изобретены ни пишущая машинка, ни перо, ни карандаш? Особенно когда еще не было шариковых ручек. Неужели в те времена, когда еще не были изобретены отчеты с их многочисленными копиями голубого и розового, темно-желтого и бежевого цвета, у полицейских было больше времени, чтобы ловить преступников? Без помощи картотек, копировальных машин и шариковых ручек? И без корзинок для мусора?

– Весьма сомнительно, – подумал он. – Очень сомнительно.

Снова отодвинул отчет в сторону, на этот раз весьма решительно.

– Когда я как следует высплюсь и прилично пообедаю, – пообещал он сам себе, – то вернусь к нему.

И задумался. События, которые он пытался упорядочить в этом отчете, случились меньше тридцати шести часов назад и все-таки детали их начали постепенно улетучиваться из памяти. Может быть, отчеты действительно занимают свое место в общем порядке вещей? Или просто нужно как следует выспаться?

Снова зазвонил телефон. Он мысленно вернулся из мягкой постели в своей квартире в обшарпанный кабинет и с глубоким вздохом снял трубку.

– Да?

– Лейтенант, это снова Капровски.

– Соедините.

Ожидая соединения, он вытащил из кармана мятую пачку сигарет, достал последнюю, сунул ее в рот и закурил. Смял пустую пачку и отправил ее в корзину для мусора.

В трубке возник вибрирующий от подавляемого возбуждения голос Капровского.

– Лейтенант? Я думаю, что нам удалось прорваться. Я звоню вам с того же самого места, что и раньше, – это транспортное агентство Карпентера на углу Бродвея и 110-й улицы. Ваша идея сработала; разве полное имя Пита Росси не Порфирио?

– Правильно, – согласился Кленси, припоминая. – Но все зовут его Пит. А в чем дело?

– Ладно, – сказал Капровски, не в состоянии скрыть триумфальные ноты в голосе, – после того, как вы предложили проверять записи и на имя "Росси", я решил, почему бы не начать эту работу прямо отсюда. И обнаружил, что у них был заказ на билет на имя Порфирио Росси. И они уже доставили его.

Глаза Кленси сузились.

– На одного или на двоих?

– Только на одного.

– Куда?

Триумф в голосе Капровски несколько угас.

– В том-то и дело, лейтенант. Это билет не на пароход, а на самолет. И не в Европу, а в Калифорнию. В Лос-Анжелес.

Кленси посмотрел на телефон.

– Вы звоните из агентства?

– С установленного здесь телефона общего пользования. Кабинка в углу. А в чем дело?

– Спросите у них, когда был сделан заказ? И на какое время? Когда он улетает на запад?

– Не вешайте трубку.

Телефон замолчал, так как Капровски оставил болтающуюся трубку и пошел наводить справки. Когда он вернулся, то уже не был столь радостным, зато принес всю необходимую информацию.

– Заказ поступил сюда по телефону около четырех часов дня, лейтенант. Меньше часа назад. И был сделан на ночной рейс; через десять минут после полуночи. Рейс номер 825 компании" Юнайтед Эйрлайнс" из Айдлуайлда. Он должен появиться на регистрации за полчаса до вылета.

– А куда доставили заказ?

– Он был отправлен в отель "Пендлтон". Не было даже времени оформлять предварительный заказ; им позвонили, они выписали билет и отправили его с посыльным. Из того, что они говорят, следует, что Росси останавливался в том отеле; а может быть он и сейчас там. Причем он был зарегистрирован под собственным именем.

Кленси быстро соображал; теперь он совершенно проснулся. Эти новости возможно были очень важны. Его пальцы смяли сигарету; он склонился над телефоном.

– Как далеко от "Пендлтона" до "Фарнуорта"?

– "Фарнуорт" от "Пендлтона"? Минутку…! – Эта мысль дошла и до Капровски. – Не больше двух кварталов. – Капровски помолчал. – Вы хотите, чтобы я отправился туда и задержал этого Росси, лейтенант?

– Нет, сейчас нам не до этого, – сказал Кленси. – Хотя я могу сказать, что вы можете сделать. Отправляйтесь в отель "Пендлтон" и попробуйте проверить, был ли Росси в своем номере всю прошлую ночь. И если он выходил, то когда, и когда вернулся.

– Вы думаете о том же, что и я, лейтенант?

– Я ни о чем не думаю, – спокойно сказал Кленси. – Немедленно отправляйтесь туда. И позвоните мне, когда все проверите.

– Хорошо. Все равно агентства закрываются. Сейчас уже почти пять часов. – Капровски засмеялся. – И я доволен! Еще бы пять минут такой работы– и я бы сам купил билет в Европу.

– Купите билет до "Пендлтона", – коротко бросил Кленси и положил трубку.

Он снова повернул свое кресло. Ранние сумерки начали окрашивать летнее небо над домами за окном; закатное солнце спрятало узкую вентиляционную шахту в мягкую тень. Стало быть, Пит Росси пришел в кабинет Кленси примерно в два пятнадцать пополудни и устроил шумное представление на тему" Где мой маленький братец", а затем буквально два часа спустя заказал себе билет, чтобы вернуться в Калифорнию. Интересно…очень интересно. Его дорогой подстреленный маленький братец неизвестно где спрятан этим большим плохим лейтенантом полиции, мистер Порфирио Росси приходит в полицейский участок, прилагает все усилия, чтобы выяснить его судьбу– и тут же собирается улететь домой, словно его миссия выполнена. Едва ли тут подходило слово "интересно". Точнее было бы сказать "необычно". И даже слово "необычно" едва ли точно подходило к ситуации. Невозможно. Вот верное слово: невозможно.

Глянул в окно на сгущавшиеся сумерки. В окне противоположного дома появилась полная женщина, посмотрела на темнеющее небо, смотала бельевую веревку, снимая носки один за другим, и заменила их штопанным нижним бельем.

– Круглосуточная служба, – подумал Кленси. – Вечное движение. А где я был на день Благодарения? Или в день памяти павших в гражданской войне? Или на четвертое июля? Джонни Росси без носков, мальчик-водонос в 52-м полицейском участке…

Он похлопал себя по карманам в поисках сигарет; потом вспомнил, что выбросил пустую пачку. Со вздохом начал тщательный поиск, открыл средний ящик стола и засунул руку под конверт из манильской бумаги, шаря почти на ощупь в груде бумаг. Ничего. Недовольно покачав головой, задвинул этот ящик и попытался открыть правый верхний; выдвинул его почти наполовину, но тут ему помешало что-то громоздкое. Он просунул пальцы в узкое отверстие, чтобы прижать что-то, мешавшее открыть ящик, его пальцы нащупали теннисную туфлю. Ящик открылся и он полез под кучку белой униформы, чтобы выяснить, не завалялась ли там пачка сигарет, как это иногда бывало раньше.

Рука его нащупала несколько скрепок для бумаг, но больше там ничего не было. Еще раз недовольно покачав головой, он уже собирался задвинуть ящик и позвонить дежурному сержанту, чтобы он послал кого-нибудь за сигаретами, как вдруг остановился. И замер.

Рука снова нырнула в ящик и вытащила одну из теннисных туфель. Он некоторое время смотрел на нее, потом засунул руку внутрь и нащупал жесткий носок. Глаза автоматически глянули в окно, где весь день болтались носки. Джонни Росси без носков, левый крайний на… Рука нервно метнулась к телефону.

– Сержант! Барнет здесь?

– Полагаю, да, лейтенант.

– А вы не полагайте! Посмотрите, на месте ли он, и если нет, то найдите! И немедленно пришлите его ко мне!

Он положил трубку, глаза его сверкали. Конечно! Вот что его беспокоило сегодня целый день – носки! Закрыв глаза, постарался представить себе больничный коридор, темноватую палату, полицейского, сидящего на стуле перед дверью. И неясную фигуру, которая легко и осторожно проходит мимо охранника, чтобы открыть дверь и всадить нож в человека, лежащего в постели, и затем также легко выходит. Что говорил по этому поводу Честертон? И бойлерная; он никогда не видел ее, но легко мог себе представить – современный бойлер, поднятый высоко над полом, и брошенную на виду одежду. Одежду, взятую у врача, ушедшего в отпуск…И дверь, удобно выходящую в аллею; и водопроводный кран, которому очень удачно понадобился ремонт на одном из верхних этажей именно в этот момент… Маленькие кусочки начали складываться у него в голове в единое целое по мере того, как он вытаскивал их из подсознания, и послушно выстраивались как солдаты на параде.

Осторожное покашливание прервало его мысли; он открыл глаза. Барнет стоял перед столом и нервно поглядывал на него.

– Вы хотели видеть меня, лейтенант?

– Да. – Кленси опустился в кресло. – Барнет, я хочу, чтобы вы подумали и вспомнили. Вчера или скорее сегодня утром, когда вы сидели перед палатой, сколько раз заходил врач?

– Дважды, лейтенант. Я говорил вам.

– Расскажите мне еще раз. Как он выглядел? Особенно второй раз?

Барнет был явно смущен.

– Я вам говорил, лейтенант. На нем была обычная одежда врача: белая куртка, белые брюки, белые башмаки. На нем еще была такая белая шапочка и маска…

– Вы могли видеть его лицо? Или волосы?

– Нет, сэр. И кроме того, если вы припоминаете, в этих больничных коридорах ночью довольно темно. Они выключают верхний свет и оставляют только маленькие фонарики, которые часто перегорают.

Кленси кивнул.

– А что вы скажете насчет перчаток? Были на нем перчатки?

Барнет нахмурился, стараясь вспомнить.

– Боже мой, я не помню. А что я говорил утром?

– Вы сказали, что на нем были перчатки.

Барнет пожал плечами.

– Значит были. Тогда картинка в моей памяти была куда яснее. Если я сказал, что на нем были перчатки, значит они на нем были.

Кленси улыбнулся; это была безжалостная, но довольная улыбка.

– Очень хорошо, Барнет. Это все. И спасибо.

– Боже мой, лейтенант. Мне очень жаль, что я не могу сказать вам больше.

– Вы сказали мне больше, чем вы думаете, – сказал Кленси. Его улыбка исчезла; теперь он говорил, обращаясь сам к себе. – Вы сказали мне это сегодня утром, но я не услышал вас. Полагаю, что я был несколько потрясен случившимся. Или это просто тупость. – Казалось он неожиданно осознал, что думает вслух. Глаза снова похолодели. – Это все, Барнет.

– Да, сэр. – Патрульный немного поколебался, а затем торопливо вышел, будучи очень доволен, что может уйти. Пальцы Кленси уже нащупали телефонную трубку.

– Сержант, мне нужно связаться с доктором Фрименом. Он может еще быть в лаборатории – попробуйте прежде всего узнать там. Я буду у телефона.

Он снова откинулся в своем вращающемся кресле, его ум мелким гребнем прочесывал всю историю. Существовало еще множество вещей, которые не имели смысла, которые никуда не вписывались, но по крайней мере один элемент головоломки можно было исключить. Остальное придет потом. Может быть.

Неожиданно он нахмурился.

– А ты понимаешь, Кленси, – сказал он себе, – что если ты прав, то окажешься в еще более затруднительном положении?

Глубоко вздохнул. Ну и черт с ним. Нужно делать хоть по одному шагу. Неожиданно он обнаружил, что сержант разговаривает с ним и по-видимому уже довольно долго.

– Лейтенант, лейтенант, вы слушаете?

– Да, я слушаю, сержант.

– Я нашел для вас доктора Фримена. Он у телефона.

– Очень хорошо. – Мысли Кленси вернулись из частного госпиталя. Легкое покашливание приветствовало его, когда сержант переключил связь.

– Док? Это Кленси. Мне хотелось бы, чтобы вы взглянули на одного человека.

Покашливание неожиданно прервалось.

– Живого или мертвого, Кленси?

Кленси слабо улыбнулся, взглянув на телефон.

– На этот раз он мертв, док.

Последовала многозначительная пауза.

– На этот раз? – Кленси почти ощутил пристальный взгляд на другом конце провода. – Это тот же самый человек, Кленси?

– Тот же самый, док.

– А отдел по расследованию убийств извещен об этом?

– Нет.

На этот раз пауза была куда продолжительнее. Когда доктор наконец заговорил, его тон был почти дружеским.

– Вы знаете, Кленси, полицейское управление очень похоже на небольшой городок. Каждый знает о делах другого. Особенно когда вы имеете дело с человеком вроде мистера Чалмерса, который смахивает на уличного глашатая, то можете сказать…

– Послушайте, док, так вы намерены мне помочь или нет?

На другом конце телефона послышался вздох.

– Я помогу вам, Кленси. Вы же знаете, что я помогу вам. Но если этот парень мертв, то он может подождать несколько минут. Я должен закончить вскрытие.

Голос Кленси стал жестким.

– Пусть кто-нибудь другой закончит. Он мертв, но не может ждать.

– Он не может или вы не можете, Кленси? – Голос доктора Фримена оставался мягким. – Хорошо, дайте мне время переодеться и я поеду с вами. Где мы встретимся?

Кленси глянул на часы.

– Возле частного госпиталя. – Дыхание на другом конце провода прервалось от изумления, но Кленси не обратил на это внимания. – Нет подождите минутку. Давайте сделаем это на углу 98-й улицы и Вест-Энд авеню в одном квартале от госпиталя. – Он остановился и подумал. – Капровски и Стентон оба отсутствуют, они заняты; мне бы хотелось, чтобы они тоже там были. Я постараюсь связаться с ними. Так что давайте встретимся через час. Скажем так, в шесть тридцать.

– В шесть тридцать? – Голос доктора Фримена звучал обиженно. – Как по-вашему, сколько времени нужно для того, чтобы провести вскрытие?