Текст книги "Пятая волшебница"

Автор книги: Роберт Ньюкомб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 39 страниц)

– Пожалуйста, Тристан, – прошептала она. – Я не могу остановиться здесь.

– Почему? – изумленно спросил он.

– По правде говоря, я не могу ничего разумно объяснить, и ты, наверно, сочтешь, что я потеряла рассудок. Но, пожалуйста, поверь мне. Это очень важно для меня. Понимаешь, я чувствую…

– Чувствуешь что?

– Зов Легенды.

К этому моменту Виг и Гелдон уже спешились, удивленно глядя на принца и Нариссу, все еще сидящих в седле.

– Не понимаю, – сказал Тристан. – О какой легенде ты говоришь?

– Конечно, ты не можешь этого понять, я и сама не все понимаю, – отозвалась галлиполая. – Объясни своим друзьям, что мы с тобой должны проехать чуть дальше, прошу, сделай это ради меня.

Принц повернулся, внимательно глядя в лицо своей спутницы. Широко распахнутые сапфировые глаза смотрели на него умоляюще, с оттенком затаенного страха.

– Пожалуйста, – повторила Нарисса. – Ты единственный, кого я решаюсь просить сопровождать меня.

Может, все дело было в ее глазах, а может, в переполнявшем сердце Тристана сочувствии.

– Нарисса просит, чтобы я сопроводил ее до одного места здесь, неподалеку, – сказал он.

– Зачем это? – скептическим тоном осведомился Виг. Гелдон тоже явно насторожился.

– У нее какие-то личные причины, – нашелся принц. – Мне что, необходимо обсуждать их с вами, или, может быть, я останусь здесь, а вы, два храбреца, отправитесь с ней?

– До сих пор мне не удалось удержать тебя ни от одного неразумного поступка, – проворчал маг. – На этот раз даже не буду пытаться.

– Куда мы направимся? – шепотом спросил Тристан у Нариссы.

Она ответила не сразу, словно ей требовалось время, чтобы почувствовать, в какую сторону следует двигаться.

– В ту сторону, – женщина взмахнула рукой. – Видишь вон тот просвет между деревьями?

Принц развернул коня, и они двинулись в указанную галлиполаей сторону.

– Теперь, когда мы одни, не будешь ли столь любезна объяснить, что все это значит? – заинтересованно осведомился Тристан.

– Но я не могу.

– Почему же?

– Нельзя объяснить то, чего не понимаешь сама. Как я уже сказала, существует Легенда, но в том, что это правда, мы сможем убедиться, лишь добравшись до места захоронения.

Принц резко осадил коня и, обернувшись, удивленно взглянул на Нариссу.

– Места захоронения?

– Да. Места захоронения галлиполаев, погибших в Долине Страданий на колесах Фаворитов.

Тристан задумался.

– Если ты никогда не покидала крепость Фаворитов, откуда тебе известно, где находится это захоронение? – недоверчиво спросил он.

– Я ведь уже сказала, что это Легенда, которая передается у нас из поколения в поколение. Она гласит, что души всех замученных галлиполаев собираются в одном месте и что если кому-то из нас повезет выжить после пытки на колесе, его позовет туда неведомая сила, – женщина по молчала, закусив губу. – Меня как будто что-то ведет туда.

– И кто же хоронит их там? – еще более недоверчиво спросил Тристан. – Насколько я понял, Фавориты оставляют свои жертвы на растерзание хищным птицам.

– Мертвые галлиполаи хоронят себя сами.

– Что?

Нарисса приложила два пальца к губам принца, призывая его замолчать.

– Пожалуйста, не надо больше вопросов. Я должна это сделать, иначе я просто не могу. И ты не представляешь, как я благодарна тебе за то, что ты согласился сопровождать меня.

Принц попытался вытащить свой дрегган, но женщина остановила его.

– В этом нет нужды, – прошептала она. – Говорят, здесь царят мир и покой.

– Осталось только убедиться в этом, – пряча меч в ножны, отозвался Тристан.

Они двигались, следуя указаниям Нариссы. Вокруг жил своей жизнью ночной лес, на траве и листьях деревьев сверкали капельки ночной росы. В конце концов галлиполая попросила его остановиться, соскользнула с седла и поманила принца за собой. Тот привязал коня и последовал за ней, настороженно оглядываясь по сторонам.

Нарисса остановилась у края небольшой насыпи, и Тристан, повинуясь ее жесту, кончиком дреггана сгреб листья в сторону.

Под ними обнаружилась небольшая площадка, окаймленная гирляндами из веток дуба и можжевельника.

– На мой взгляд, это не очень-то похоже на место захоронения, – заметил принц.

– И все же я должна произнести эти слова, – прошептала Нарисса. – Те, что передаются у нас из поколения в поколение. Каждый галлиполай заучивает их еще в детстве, готовясь к тому дню, когда его приговорят к пытке на колесе и он, может быть, сумеет выжить. Слова, о которых Фаворитам Дня и Ночи ничего не известно. Даже те, у кого волосы и крылья меняют цвет, в глубине души остаются галлиполаями. И никто из нас не разгласил до сих пор эту тайну, даже если становится таким, как истинные Фавориты. – Она с улыбкой посмотрела на Тристана. – Ты сделал это возможным, потому что спас меня. Мне почему-то кажется, что я первая, кому это удалось.

Женщина умолкла и подошла к краю площадки, остановившись рядом с разложенной вокруг нее цепью гирлянд.

– Я пришла, мои погибшие братья и сестры, – начала она, как бы в мольбе воздев руки. – Я первая, кто смог найти вас. Пожалуйста, поднимитесь, предстаньте передо мной.

Над поляной стало медленно разгораться темно-лиловое свечение. В центре оно становилось все ярче и начало вращаться. Тристан смотрел на это удивительное зрелище, словно зачарованный, а Нарисса еще выше воздела руки.

– Я пережила пытку на колесе, – продолжала она, – и помню о своем долге. Пожалуйста, покажитесь мне – и обретите покой.

Среди травинок вспыхнули крошечные огоньки двух разных оттенков, золотого, словно нежнейший янтарь, и серебристого. Поднимаясь, они воспарили над поляной, медленно вращаясь и ослепительно сверкая. Их были сотни; в темноте огоньки напоминали рассыпавшиеся по ночному небу звезды. Это было настолько красиво, что захватывало дух.

– Это призраки галлиполаев, – объяснила Нарисса. – Золотистые огоньки – женщины, а серебряные – мужчины. Легенда гласит, что после гибели на колесе сюда уходят души погибших, и нет им покоя, пока кто-то не придет и не освободит их. Каждому ребенку-галлиполаю рассказывают об этом, и он дает клятву прийти сюда, если уцелеет на колесе Фаворитов.

– Теперь ты понимаешь, почему я должна была последовать сюда, как только услышала их зов. Я знала, это не может быть ничем иным; и точно так же знала, что ты единственный, кто должен оказаться здесь вместе со мной. «Того, кто переживет пытку на колесе, потянет к месту заточения душ, и он освободит их», – нараспев произнесла она с детства заученные слова. – Теперь я понимаю, что это сказано обо мне. – Из глаз женщины заструились слезы. – Спасибо, Тристан, – внезапно охрипшим голосом прошептала она. – Спасибо, что ты здесь вместе со мной.

Принц в изумлении перевел взгляд на вихрь сверкающих искр.

А потом случилось невероятное – он услышал голоса, множество голосов.

– Кто пришел к нам? – Голоса удивительно гармонично сливались в один.

Нарисса скинула плащ, обнажив белые крылья. Ее прекрасное тело тускло мерцало в свете трех лун и призрачного свечения над поляной.

– Я Нарисса из галлиполаев, – ответила она. – А этот бескрылый человек – мой друг. Он спас меня от смерти на колесе. И еще он убил Фаворитов, которые подвергли меня этой пытке. – Она с улыбкой посмотрела на Тристана; в мерцании призрачного света ее лицо светилось неземной красотой. – Мы должны быть благодарны ему.

– Пожалуйста, подойди поближе, бескрылый друг, – пропели голоса. – Но оставь свое оружие.

Принц, словно в трансе, снял дрегган и колчан с ножами и положил на землю.

– Преклони колени.

По-прежнему не отдавая отчета в том, почему он это делает, Тристан опустился на колени перед призраками галлиполаев. Нарисса последовала его примеру.

– Возьмитесь за руки, – приказали голоса.

Принц взял свою спутницу за руку и увидел, что она снова плачет. Он был ошеломлен всем происходящим, но сердце подсказывало, что призраков можно не опасаться.

– Судьба свела вас вместе и привела к нам, – продолжал хор пляшущих золотых и серебряных огоньков. – Ваша добрая воля освободит нас, чтобы мы могли упокоиться с миром. Знайте: куда бы вы ни пошли и что бы ни делали, сегодняшняя ночь навсегда соединит вас. Связывать людей могут лишь добрые дела, а злые их разлучают. Мы благодарны вам за милосердие, за мужество и благословляем вас.

И потом так же медленно, как появились, призраки галлиполаев начали подниматься в небо. Золотые и серебряные искры двигались все быстрее и в конце концов слились в один общий поток, устремившийся к темным небесам.

Прошло несколько мгновений, и они исчезли, оставив ошеломленных Тристана и Нариссу стоящими на коленях в лунном свете.

Она притянула его к себе и поцеловала.

– Я так благодарна! Спасибо за то, что поверил мне.

Принц поднял взгляд к небу, на котором сейчас сияли лишь три луны и вечные звезды, и снова перевел его на прекрасную галлиполаю. Он чувствовал, что никогда не сможет рассказать кому-либо о том, что пережил сегодня ночью.

* * *

Тристан сидел на земле под небольшим выступом скалы, обдумывая те удивительные события, свидетелем которых он стал. Прошел день с того момента, как четверо спутников покинули Долину Страданий, двигаясь вдоль берега Черной реки. Они торопились, но по возможности старались не привлекать к себе внимания и сегодня остановились здесь, в этой скалистой местности на берегу реки, откуда без труда заметили бы, если бы кто-то к ним приблизился. Подкрепившись скудным ужином из сушеного мяса, сыра и запив его водой, Виг и Гелдон легли спать, оставив принца и галлиполаю стоять на страже.

Он поднял взгляд к усыпанному звездами, темному ночному небу. «Здесь они кажутся ближе, чем дома, в Евтракии, – подумал Тристан. – Такое чувство, будто можно дотянуться до них рукой. – Он с удовольствием вдыхал запах сосен, который приносил мягкий ветерок, и вслушивался в журчание Черной реки, бегущей на север, к Цитадели. В песнь воды вплетались звуки ночного леса. – Цитадель, – звенело в „одаренной“ крови принца. – Завтра я доберусь до Цитадели».

Завернувшись в плащ Тристана, Нарисса сидела рядом, прижимаясь к нему, чтобы сберечь тепло в прохладном воздухе ночи. Старый маг запретил разжигать костер, и принц не стал с этим спорить. Галлиполая провела рукой по своим длинным золотистым волосам и бросила на Тристана вопросительный взгляд.

– Кто ты? – напряженным голосом спросила она. – Я имею в виду, кто ты на самом деле? Ты не похож на жителя Пазалона. Может, конечно, мне только так кажется, потому что я никогда прежде не видела бескрылых мужчин. Хотя есть в тебе что-то необъяснимое, заставившее тебя прошлой ночью по просьбе женщины, которую ты совершенно не знал, отправиться вместе с ней в глубину леса.

Глядя в ее огромные глаза, принц глубоко задумался.

– Я… странник, произнес он наконец. – Ищу свою сестру, а эти двое – мои друзья. Старшего я знаю со дня своего рождения. Оба доказали, что я могу доверить им собственную жизнь.

– Откуда у тебя оружие Фаворитов? – спросила галлиполая, придвинувшись еще ближе к принцу. Она сидела, обхватив колени руками. – Жителям Пазалона под страхом смерти запрещено прикасаться к нему. А ты не только носишь дрегган, но и убил им двух Фаворитов.

«Как мне ответить ей?» – подумал Тристан.

– Этот меч принадлежал Клюге, капитану Фаворитов Дня и Ночи. Он заставил меня убить им моего собственного отца. – Мучительные воспоминания снова нахлынули на принца. – Придет день, и я убью этим мечом его самого.

Услышав имя Клюге, Нарисса сжалась от страха.

– Я видела его, – дрожащими губами произнесла она. – Говорят, он самый сильный среди Фаворитов. Однажды он и его помощник Траакс приезжали в крепость, в которой я жила. Ходят слухи, что, если они остаются чем-то недовольны, то предают смерти коменданта крепости прямо на месте, на глазах у его подчиненных. Еще говорят, что во время учений Фавориты убивают друг друга, потому что других достойных противников у них нет. – В голосе женщины звенел страх, но Тристан чувствовал, что боится она не за себя. – Одолеть его будет очень нелегко.

– Знаю. Но в моей крови пылает огонь, бешено разгорающийся при одном только имени Клюге. И я не успокоюсь, пока он не угаснет.

– У галлиполаев есть поговорка, – с улыбкой произнесла Нарисса. – «Когда сухо, разжечь костер не составляет труда».

«Хорошо сказано», – подумал принц. В пронизанном лунным светом полумраке он вглядывался в прекрасное лицо женщины.

– Пожалуйста, расскажи мне о себе, Нарисса, – попросил он. – Как галлиполаям удается выжить среди Фаворитов?

– Галлиполаи все братья и сестры друг другу. Наше существование имеет одну цель – служить Фаворитам. Мы – их рабы. Из-за нашего цвета волос и крыльев с перьями нас считают изгоями, и не важно, что мы родились, может быть, от тех же самых родителей, что и истинный Фаворит. По приказу волшебниц никаких записей о рождении не ведется, и поэтому мы все считаем себя братьями и сестрами. Истинная причина нашего братства в том, что мы не такие, как Фавориты, которые, получив приказ, без колебаний должны действовать и умирать, если понадобится. – Она помолчала и улыбнулась. – У нас была одна-единственная тайна – Легенда, и вот теперь души убитых галлиполаев обрели покой.

– А что будет с теми, кому, возможно, только предстоит погибнуть на колесе? – мягко спросил Тристан. – Их души тоже будут собираться в том месте в лесу и дожидаться освобождения?

– Да, – грустно ответила Нарисса. – Хотя теперь, когда я пережила пытку на колесе, мне кажется, все пойдет по-другому. Если я уцелею, то смогу тайком возвращаться туда и дарить покой тем, кому придется принять ужасную смерть от рук Фаворитов.

Неожиданно она взяла его руки и перевернула ладонями вверх, глядя на пересекающие запястья шрамы.

– Я заметила их еще прошлой ночью, когда мы взялись за руки на поляне. – Женщина нежно прикоснулась к красным рубцам, точно пытаясь исцелить их. – Тебе больно?

– У меня болит душа, не ладони, – отозвался принц. – Я сам разрезал себе руки, давая клятву вернуть на родину сестру. Они – напоминание о том, что отступать нельзя, – его взгляд устремился вдаль. – На моей шее висит медальон, напоминающий о прошлой жизни. Той, которая была, прежде чем началось все это безумие.

– Тристан, какого цвета твое сердце? – внезапно спросила Нарисса.

Ее вопрос прервал задумчивость Тристана, вернул его к действительности.

– Что ты имеешь в виду?

– У нас есть еще и такая поговорка. Этот вопрос мы задаем другу, когда не совсем понимаем, какие чувства он испытывает. Мне кажется, что сейчас твое сердце серого цвета. – Галлиполая прикоснулась к щеке принца. – Серый у нас – цвет печали. Но мне почему-то кажется, что так было не всегда. Мне кажется, что раньше, до того, как, по твоим словам, началось это безумие, сердце у тебя было золотое. И я верю, что, когда ты исполнишь все, ради чего пришел сюда, оно снова обретет этот цвет. – Женщина улыбнулась и опустила взгляд. – Я знаю, это время придет. Я боюсь за тебя и очень надеюсь, что в тот радостный день ты позволишь мне быть вместе с тобой.

«Золотое… – подумал принц. – Да, самое точное определение того, какой была моя жизнь до появления Шабаша. Она была золотая! Но я, конечно, не понимал этого. Каким же глупцом я был! – Он с признательностью взглянул на Нариссу. – Крылатая галлиполая в далекой, чужой стране объяснила это лучше, чем все маги Синклита, долгие годы пытающиеся научить меня уму-разуму. И она первая женщина в моей жизни, которая искренне беспокоится обо мне, не представляя, кто я такой на самом деле».

Тристан улыбнулся и прижал ее к себе.

– Похоже, у вас есть поговорки на все случаи жизни?

– Да. Но мне в особенности нравится одна.

– Какая? – спросил принц.

Встретив того, кто мил твоему сердцу, урони в землю зерно своей любви и дай ему взрасти. – Нарисса подняла на него взгляд. – Тристан, обещай вернуться за мной. Обещай, что выживешь в той борьбе, которая тебе предстоит, и вернешься после этого ко мне.

Принц смотрел на прекрасное создание рядом с собой и задавался вопросом, настанет ли время, когда они смогут открыть друг другу свои чувства, доживут ли они до этого дня.

Он нежно поцеловал ее в губы.

– Я вернусь, прошептал он. – Клянусь жизнью, я вернусь к тебе!

«Урони в землю зерно своей любви и дай ему взрасти», – эхом отзывался в сердце Тристана нежный голос галлиполаи.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Ранним утром спутники оставили Нариссу в одной из пещер, снабдив запасом воды и пищи, а также кремнем и свечами. В глазах галлиполаи блестели слезы, но она старалась сдержать их. Тристану совсем не хотелось оставлять ее здесь одну, но он понимал, что иного выхода нет. Женщина не могла принять участия в том, что им предстояло. Однако прошлой ночью он поклялся, что вернется к ней, и был полон решимости исполнить обещание. Забрав у нее плащ Тристана, запасливый Гелдон выдал Нариссе нашедшийся в его пожитках желтый балахон прокаженных, а Виг велел без крайней необходимости не разводить огонь и наказал не покидать пещеру, вход в которую они, уходя, завалили валежником.

Сейчас принц лежал в мокрой от вечерней росы траве на покрытом редким подлеском крутом утесе на берегу озера и не отрываясь смотрел на Цитадель. Тяжесть дреггана и колчана с ножами на спине неустанно напоминала о том, что ждет его впереди.

Чем дольше Тристан разглядывал Цитадель, тем чаще колотилось его сердце. Он яростно ненавидел хозяек замка и все же не мог не восхищаться тем, что открывалось его взгляду.

Цитадель величаво возвышалась на скалистом острове посреди озера, темные воды которого были спокойны и недвижимы. Замок соединялся с берегом длинным мостом, который имел широкий разводной пролет возле самого острова. Подъемные механизмы этой части моста были укрыты в толще стен двух сторожевых башен, служивших еще и местом размещения двух высоких решеток, перекрывавших въездную арку в наружной крепостной стене. Такие же решетки имели и следующие две башни, расположенные по обе стороны прохода во внутренний двор замка, отгороженный от внешнего мира еще более высокой, чем первая, стеной. Обе крепостные стены были сложены из темно-серых камней и резко контрастировали с виднеющимися за ними постройками белого цвета, которые издалека казались сказочно-воздушными по сравнению с окружавшими их мрачными стенами и темно-синей, почти черной водой озера.

Насколько принц мог судить, центральное, самое главное здание Цитадели, расположенное во внутреннем дворе и имевшее в основании форму Пентангля, не менее чем в полтора раза превосходило своими размерами королевский дворец в Таммерланде. Сейчас, в сгущавшихся сумерках, подсвечиваемое снизу желтоватым светом невидимых факелов, оно казалось еще величественнее. Затихающий вечерний ветерок лишь изредка разворачивал флаги с изображением символа Шабаша, укрепленные на куполах пяти башенок из разноцветного стекла, венчающих пять острых выступов главного строения Цитадели.

Ни Виг, ни Гелдон, лежащие рядом, долго не решались сказать что-либо, пока Тристан заворожено разглядывал место, где сейчас находилась его сестра; Первым нарушил молчание карлик.

– Когда мы будем ехать по мосту, опустите головы и слегка покачивайтесь в седлах, точно пьяные. Да следите за цепями – у стражников должно создаться впечатление, что они плотно обхватывают ваши запястья. Мы проследуем прямо в Конюшни. Делайте все, что я скажу, и не произносите ни слова, что бы ни случилось. – Гелдон перевел на них пристальный взгляд и с грустью добавил: – Здесь жизнь не имеет никакой ценности. Зато смерть иногда обходится очень дорого.

Он смолк, и снова на некоторое время воцарилась тишина. Лежа на траве рядом с принцем, старый маг ощущал твердость оловянной ладанки, которую дал ему Феган. Последний его совет эхом отзывался в сознании Вига. Он решил, что настало время для трудного разговора с принцем.

– Нам с Тристаном нужно поговорить наедине, – прошептал Виг, обращаясь к карлику. Тот коротко кивнул.

– Только поторопитесь, – прошептал он. – Мое отсутствие на этот раз слишком затянулось. – Он отошел в сторону, где были привязаны лошади, и уселся подле них, при валившись спиной к дереву.

Озабоченно нахмурившись, принц повернулся к магу. Близость к Цитадели заставляла кипеть его кровь, и он был не слишком расположен к беседам.

– Ты слышал, что сказал Гелдон? – напомнил он старику. – У нас нет времени на болтовню!..

Виг не обратил на его выпад никакого внимания; слишком многое было поставлено на карту, чтобы начинать еще одну словесную дуэль.

– Выслушай меня внимательно, Тристан. То, что я тебе сейчас скажу, необыкновенно важно. Когда начнется «причастие кровью», мы должны оказаться в Святилище. Как нам удастся это сделать, я пока не представляю. Но важно другое – то, о чем говорил Феган. На всем протяжении «причастия» существует только один момент, когда волшебницы станут уязвимыми.

– Все это мне уже известно, – буркнул принц.

– Но зато тебе не известно следующее: если я погибну или хотя бы буду ранен, ты непременно должен взять у меня ладанку.

В первый момент Тристан не понял, о чем идет речь, но потом вспомнил, как маг-отступник вручал ее Вигу.

– Что в ней? – спросил он.

– Пока я не могу тебе этого сказать.

Принц прищурился.

– К чему тогда этот разговор?

– Потому что ты должен знать, что делать, если я погибну. Когда откроешь ее – все поймешь. Мы должны соблюдать крайнюю осторожность. Человек не может проговориться о том, чего не знает. Еще раз прошу: отнесись к тому, что я говорю, со всей серьезностью. Вспомни, к чему привело твое ослушание тогда, во дворце.

Это был жестокий, но справедливый удар. Тристан понимал, что старик прав. Если бы той страшной ночью он внимательнее отнесся к его словам, Шайлиха, возможно, не стала бы волшебницей. Почувствовав раскаяние, принц теперь готов был слушать Вига с должным вниманием.

Маг понял, что отношение Тристана к его словам изменилось.

– Помнишь тот момент, когда ты смог увидеть мост над ущельем, окружающим Призрачный лес?

– Да.

– Понятно тебе это или нет, но тогда ты впервые в жизни прибег к магии, причем без всякого предварительного обучения. Когда Феган услышал об этом, он был поражен. По его мнению, если ты как следует сосредоточишься, то сможешь использовать магию даже тогда, когда и я, и волшебницы утратим свое могущество. Все дело в удивительном качестве твоей крови. Конечно, многого ты сделать не сможешь, поскольку не прошел соответствующую подготовку, и все же кое-что будет тебе по силам. Не исключено, что даже такие простые действия, как зажигание огня или перемещение предметов, смогут оказать нам в нужный момент неоценимую помощь.

Свет понимания озарил сознание принца. «Вот почему моя кровь все время взывает ко мне, – подумал он. – Она жаждет, чтобы я ее использовал!»

– Но как я смогу сделать это? – уже более заинтересованно спросил он.

– Точно так же, как сумел увидеть мост, с одним лишь отличием. Чтобы увидеть мост, тебе сначала пришлось прекратить попытки добиться этого, дать ему возможность самому открыться тебе. Помнишь? И как только это произошло, ты услышал стук собственного сердца, – продолжал Виг. Вернувшись мысленно в тот день, Тристан как будто услышал этот стук снова. Вспомнил, как ветер овевал лицо, как он сидел на траве, а рядом спокойно стоял Озорник. – Услышав стук своего сердца, ты должен сосредоточиться на том, чего хочешь добиться. Помни, большее тебе пока не по силам, но что-то столь же несложное – вполне, хотя и это потребует невероятных усилий. – Маг помолчал, на мгновение заколебавшись. – Может быть, на это даже уйдут все твои силы.

Тон, которым были сказаны последние слова, вызвал беспокойство в душе принца.

– Не тяни, договаривай! – потребовал он.

«Я был его учителем с того дня, как он появился на свет, – подумал старик. – Но как советовать что-то, если сам ты не слишком в этом уверен?

– Использование магии без предварительного обучения может сопровождаться побочными эффектами. Даже Феган не знает точно, что может произойти. Просто будь настороже. – Виг знаменитым движением вскинул бровь.

– Ты сказал, что впервые я прибег к магии у моста к Призрачному лесу. Тогда почему это никак на меня не повлияло?

– Потому что собственно магии там было совсем немного, – отозвался старик. – Ты просто должен был увидеть предмет, который уже существовал, не оказывая на него никакого воздействия. Чтобы совершить более сложные действия, тебе понадобится гораздо больше усилий. Даже Феган не уверен, способен ли ты на подобное. Но если у тебя получится, это, возможно, изменит тебя навсегда и попытка увидеть мост покажется тебе просто детской игрой.

– Что еще?

– Если я не смогу помешать «причастию», приложи все силы к тому, чтобы вначале убить Фейли. Первая госпожа Шабаша владеет самым значительным запасом магических знаний, и с ее смертью большая их часть станет недоступной для остальных волшебниц. – В голосе мага зазвучали печальные нотки. – И если ни у тебя, ни у меня ничего не получится, ты знаешь, в чем состоит твой долг.

Сердце Тристана сжалось от невыносимой боли. «Он напоминает мне, что я должен убить Шайлиху!» Принц посмотрел в глаза верного старого друга и взял его узловатые ладони в свои.

– Да, я знаю, в чем состоит мой долг. – Тристан стиснул зубы. – Но, клянусь Вечностью, я постараюсь найти иной выход.

– И последнее, – произнес Верховный маг. – Если я погибну, а ты вернешься в Евтракию, призови на помощь Фегана. Он единственный, кто сможет должным образом обучить тебя нашему искусству.

Не давая принцу возможности ответить, Виг перевел взгляд на Гелдона и жестом дал ему понять, что они готовы продолжить путь. Карлик вернулся к спутникам, ведя лошадей. Как только Тристан и маг уселись в седла, Гелдон надел им на запястья оковы с цепями и надвинул пониже капюшоны их плащей. В таком виде процессия, возглавляемая карликом, вступила на мост, ведущий в Цитадель.