Текст книги "Новобранец"

Автор книги: Роберт Маркмор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Не очень-то я вам верю, – признался Джеймс

– Хочешь верь, хочешь – нет, – сказал Мак. – Но с чего бы я стал тебе врать?

– Может быть, если бы я знал, что означает это слово, я сумел бы догадаться, где находится это место, узнать чье-нибудь имя или еще что-то.

– И ты пытаешься убедить меня, что из тебя не выйдет хорошего шпиона?

Джеймс не смог удержаться от улыбки.

– Так что, Джеймс, ты, если хочешь, можешь сдать вступительный экзамен. Если сдашь успешно, на пару дней вернешься в «Небраску», чтобы принять окончательное решение. Экзамен делится на пять этапов и продлится до вечера. Ты готов?

– А что ж, – сказал Джеймс.

ГЛАВА 10. ЭКЗАМЕН.

Мак усадил Джеймса в электромобиль, сам сел за руль, и они покатили по лагерю «Херувим». Вскоре они остановились возле здания в традиционном японском стиле, сложенного из гигантских бревен секвойи, с крышей в один пролет. Площадка вокруг здания была аккуратно присыпана гравием, в пруду плавали золотые рыбки.

– Это здание построено совсем недавно, – объяснил Мак. – Одна из наших учениц разоблачила мошенничество, связанное с подделкой лекарственных препаратов. Она спасла жизнь сотням людей и сэкономила миллиарды иен* японской фармацевтической компании. В благодарность японцы построили нам новое додзё.

– Что такое додзё? – спросил Джеймс.

– Тренировочный зал для занятий боевыми искусствами. Это японское слово.

Джеймс и Мак вошли в зал. Там тренировались десятка три ребят в белых кимоно, подпоясанных черными или коричневыми поясами. Они дрались, скручивали друг друга в немыслимые позы, падали на землю и без всяких усилий вскакивали на ноги. Среди них прохаживалась суровая японка. Время от времени она останавливалась и сердито кричала на кого-нибудь из ребят на смеси японского и английского языков. Джеймс не понял ни слова.

Мак провел Джеймса в комнату поменьше. Ее пол был застлан упругими голубыми матами. Посреди комнаты разминался жилистый мальчишка в костюме для каратэ. Ростом он был дюйма на четыре ниже Джеймса.

– Сними ботинки и носки, Джеймс, – велел Мак. – Ты когда-нибудь занимался боевыми искусствами?

– Ходил на уроки пару раз, когда мне было восемь лет, – ответил Джеймс. – Скукота... Ничего похожего на то, что делается у вас. Полная чушь!

– Это Брюс, – представил Мак мальчишку в кимоно. – Он будет драться с тобой.

Брюс подошел, поклонился и пожал Джеймсу руку. Стискивая тонкие пальцы, Джеймс ощутил полную уверенность в исходе поединка. Может, Брюс и знает пару приемов, но преимущество в росте и весе поможет Джеймсу легко справиться с ним.

– Правила таковы, – сказал Мак. – Тот, кто пять раз признает свое поражение, считается проигравшим. Чтобы признаться в поражении, надо сказать об этом вслух или постучать рукой по мату. Каждый из противников может в любой момент отказаться от поединка. Допускаются любые приемы, запрещено только бить в пах и по глазам. Всё ясно?

Мальчики кивнули. Мак протянул Джеймсу резиновый назубник.

– Разойдитесь на два метра и приготовьтесь к первому раунду.

Мальчики вышли на середину мата.

– Я тебе нос расквашу, – сказал Брюс.

Джеймс ухмыльнулся.

– Попробуй, мелюзга.

—Бой! – воскликнул Мак.

Брюс сорвался с места так стремительно, что Джеймс даже не видел его руку, пока та не врезалась ему в нос Джеймс отшатнулся, во все стороны брызнула кровь. Брюс подсек Джеймса под колени, так что мальчик покатился на маты, перевернул на живот и больно заломил запястье.

– Сдаюсь! – завопил Джеймс.

Брюс тут же выпустил его. Джеймс не мог поверить, что Брюс за пять секунд чуть не убил его. Он вытер окровавленное лицо рукавом футболки.

– Готовы? – спросил Мак.

Нос Джеймса был забит кровью. Он жадно хватал водух ртом.

– Погоди, Мак, – сказал Брюс. – Какой рукой он пишет?

Джеймс был рад нескольким секундам передышки, но не понимал, почему Брюс задает такой странный вопрос.

– Какой рукой ты пишешь, Джеймс? – переспросил Мак.

– Левой, – прохрипел Джеймс, сплевывая кровь.

– Хорошо. Бой!

На этот раз Джеймс решил ударить первым и сделал резкий выпад. Но Брюса на месте уже не было. Джеймс почувствовал, что его обхватывают сзади. В следующее мгновение Брюс швырнул Джеймса навзничь, потом уселся верхом, бедрами стиснув ему грудь. Джеймс попытался вывернуться. Куда там – он не мог даже вздохнуть! Брюс схватил его за правую руку и крутанул большой палец так, что хрустнула кость.

Джеймс вскрикнул. Брюс выплюнул назубник:

– Если не сдашься, я сломаю тебе палец.

Его рука выглядела куда страшнее, чем несколько секунд назад, когда Джеймс пожимал ее.

– Сдаюсь, – простонал Джеймс.

Он с трудом поднялся на ноги. Из разбитого носа, оставляя гадкий привкус во рту, текла кровь. Мат был усеян красными пятнами.

– Хочешь продолжить? – спросил Мак.

Джеймс кивнул. Он понимал, что с кровью на лице и дикой болью в правой руке ему не выстоять. Но в нём бушевала такая ярость, что он намеревался нанести хотя бы один хороший удар, а там пусть его хоть убьют.

– Лучше сдавайся, – посоветовал Брюс. – Я не хочу сильно ранить тебя.

Вместо ответа, не дожидаясь сигнала к началу боя, Джеймс ринулся вперед. И снова промахнулся! Брюс пяткой ударил Джеймса в живот. Джеймс согнулся пополам. Перед глазами поплыли зеленые и желтые круги.

Всё еще стоя на ногах, Джеймс почувствовал, что ему выворачивают руку.

– На этот раз я сломаю тебе руку, – сказал Брюс. – Я этого не хочу.

Джеймс понял, что сломанной руки ему не вынести.

– Сдаюсь, – крикнул он. – Сдаюсь!

Брюс тут же выпустил его и отступил на шаг.

– Хорошо дерешься, Джеймс, – сказал он с улыбкой.

– Ты мне палец сломал, – простонал Джеймс.

– Просто вывихнул. Покажи.

Джеймс протянул руку.

– Будет больно, – предупредил Брюс.

И дернул за палец. Сустав с хрустом встал на место. От боли у Джеймса подкосились колени.

– Думаешь, это больно? – рассмеялся Брюс. – Однажды мне сломали ногу в девяти местах.

Джеймс без сил опустился на пол. Только гордость не позволяла ему заплакать.

– Ну, что? – спросил Мак. – Готов к следующему испытанию?

***

Только теперь Джеймс понял, почему Брюс спросил, какой рукой он пишет. Правая рука болела так сильно, что он не мог ею пошевелить. Джеймса проводили в зал, уставленный деревянными партами. Экзамен сдавал он один. Ноздри были заткнуты марлевыми тампонами, одежда перепачкана в крови.

– Простой тест на умственные способности, – объяснил Мак. – У тебя сорок пять минут, время пошло.

Вопросы становились всё труднее и труднее. В обычном состоянии Джеймс легко решил бы все задачи, но сейчас его тело болело по меньшей мере в пяти местах, из носа шла кровь, а стоило закрыть глаза, и ему казалось, что он уплывает куда-то далеко-далеко. Время истекло, а у него еще оставались нерешенными три страницы.

* * *

У Джеймса наконец-то перестала идти носом кровь, и он уже мог потихоньку шевелить правой рукой, но особой радости всё равно не испытывал. Вряд ли он успешно прошел два первых испытания.

В переполненной столовой Джеймс почувствовал себя инопланетянином. При его появлении все разговоры тут же стихли. Раза три он услышал «Не могу говорить с оранжевым», пока наконец какая-то сердобольная душа не показала ему, где взять ложку и вилку. Джеймс положил себе порцию лазаньи с чесночным хлебом и симпатичный на вид оранжевый мусс с шоколадными крошками. Дойдя до стола, он понял, что не ел со вчерашнего вечера и умирает с голоду. Еда была в тысячу раз лучше, чем размороженные полуфабрикаты в «Небраске».

***

– Любишь курятину? – спросил Мак.

– Конечно, – ответил Джеймс.

Они сидели в кабинете Мака по разные стороны письменного стола. Единственным предметом на столе была стальная клетка с живым цыпленком внутри.

– Ты хотел бы съесть этого цыпленка?

– Он же живой!

– Так убей его.

– Ни за что!

– Почему?

– Это жестоко.

– Джеймс, ты хочешь сказать, что готов стать вегетарианцем?

– Нет.

– Если ты считаешь, что убивать цыпленка – жестоко, почему же ты готов съесть его?

– Не знаю, – ответил Джеймс. – Мне двенадцать лет, я ем всё, что ни поставят на стол.

– Джеймс, я хочу, чтобы ты убил этого цыпленка.

– Дурацкое испытание. Что оно доказывает? – спросил Джеймс.

– Я не собираюсь обсуждать, для чего устраиваются те или иные испытания, пока они не завершены. Убей цыпленка. Если не убьешь, его прикончит повар на кухне. Почему он должен делать это вместо тебя?

– Ему за это платят...

Мак достал из кармана кошелек и положил поверх клетки пятифунтовую банкноту.

– Теперь тебе тоже заплатили, Джеймс. Убей цыпленка.

– Я...

Джеймс больше не мог придумать ни одной отговорки. Кроме того, он понимал, что, убив цыпленка, успешно пройдет хотя бы одно испытание.

– Ладно. Как его убить?

Мак протянул Джеймсу шариковую ручку.

– Проткни ему шею чуть пониже головы. Хороший удар разорвет ему главную артерию и повредит трахею так что птица не сможет дышать. Он умрет секунд через тридцать...

– Меня тошнит.

– Поверни цыпленка задом от себя. От болевого шока он резко опорожнит кишечник.

Джеймс взял ручку и протянул руку к клетке.

* * *

Увидев полосу препятствий, Джеймс мигом забыл о теплой цыплячьей крови у себя на одежде. Полоса начиналась с длинного подъема по веревочной лестнице. Потом надо было соскользнуть вниз по шесту, подняться еще по одной лестнице и бежать по узким доскам, перепрыгивая через прогалины. Что там дальше, Джеймс не видел, потому что дощатая дорожка исчезала среди деревьев. Ясно было одно: она поднимается еще выше, а страховочной сетки внизу нет.

Мак представил Джеймсу его проводников – двух крепких шестнадцатилетних парней в темно-синих футболках с надписью «ХЕРУВИМ» на груди. Их звали Пол и Ариф, и они должны были подстраховывать Джеймса.

Мальчики вскарабкались по лестнице.

– Главное – не смотри вниз, – посоветовал Ариф.

Джеймс соскользнул по шесту, с трудом преодолевая боль в большом пальце. Расстояние между двумя первыми досками было не более метра. Джеймс набрался храбрости и перескочил. Потом они поднялись еще по одной лестнице и снова пошли по доскам. Эта дорожка проходила метрах в двадцати над землей. Джеймс осторожно переставлял ноги, стараясь смотреть только вперед. Деревянные доски предательски поскрипывали.

Разрыв перед следующей дорожкой тянулся уже метра на полтора. Будь он на земле, Джеймс с легкостью преодолел бы его, но при мысли о том, что придется прыгать с одной мокрой доски на другую на высоте двадцати метров над землей, у мальчика волосы встали дыбом на голове. Ариф разбежался и легко перепрыгнул через просвет.

– Это совсем нетрудно, Джеймс, – сказал он. – Смелей, это последнее препятствие.

В кустах крикнула птица, и Джеймс невольно опустил глаза. Он увидел, как высоко забрался, и его охватила паника. Из-за плывущих по небу облаков ему казалось, что он падает.

– Я не могу тут стоять! – закричал Джеймс. – Меня сейчас вырвет!

Пол схватил его за руку.

– Я не смогу, – простонал Джеймс.

– Сможешь, – спокойно сказал Пол. – Если бы это было на земле, ты бы даже не замедлил шаг...

– Но я не на земле, черт возьми! – заорал Джеймс.

Он спросил себя, какого дьявола делает здесь, в двадцати метрах над землей, с раскалывающейся от боли головой и ноющим пальцем, весь в запекшейся крови и цыплячьем дерьме. А потом ему вспомнилось, какая тоска царит в «Небраска-Хаусе» и что на прощание сказал ему сержант Дэвис: тяга к приключениям доведет тебя до тюрьмы. Этот прыжок стоил того, чтобы рискнуть. Он переменит всю его жизнь.

Джеймс разбежался и прыгнул. Доска качнулась у него под ногами. Ариф поддержал его под руку.

– Отлично, – сказал Ариф. – Теперь остался последний этап.

– Что?! – возмутился Джеймс. – Ты же только что сказал, что этот был последним! Теперь надо только спуститься по лестнице...

Они вышли на площадку, с двух сторон огороженную перилами. Джеймс глянул вниз. Из дерева торчали два крюка, к каким привязывают веревочную лестницу. Но самой лестницы не было!

– Мы что, пойдем всю дорогу обратно? – спросил Джеймс, и голос его предательски дрогнул.

– Нет, – сказал Ариф. – Мы спрыгнем.

Джеймс слушал и не верил своим ушам.

– Это легко, Джеймс. Там, на земле, постелены мягкие маты.

Джеймс поглядел на грязный голубоватый квадрат, видневшийся далеко внизу.

– А как же ветки? – спросил он.

– Они тонкие, – сказал Ариф. – Только царапаются очень, когда летишь сквозь них. – И прыгнул.

– Порядок! – откуда-то снизу донесся его голос. Джеймс подошел к краю платформы. Он никак не мог решиться сделать следующий шаг, как вдруг почувствовал, как кто-то – а был это, конечно, Пол – толкает его в спину. Полет запомнился Джеймсу на всю жизнь. Он со свистом рассекал воздух, ветки слились в одну расплывчатую тень. В следующее мгновение он врезался в маты. Единственной полученной им травмой была царапина на ноге – на лету он зацепился о ветку.

* * *

Джеймс боялся воды. Он рос без отца, и некому было научить его плавать. Мама не ходила в бассейн, потому что была очень толстой и все смеялись, когда видели ее в купальнике. Джеймс был в бассейне всего один раз, с классом. Двое ребят, которых он задирал, пока был на берегу, затащили его на глубокое место и бросили. Инструктор выловил его и долго выкачивал воду из легких. После этого Джеймс категорически отказывался даже близко подходить к бассейну и все уроки плавания проводил, читая комиксы в раздевалке.

Сейчас Джеймс, полностью одетый, стоял на краю бассейна.

– Нырни, достань со дна кирпич и плыви к дальнему концу бассейна, – велел Мак.

Джеймс посмотрел на мерцающий в глубине кирпич и представил, как рот его наполняется холодной хлорированной водой. От страха подкосились ноги, и он попятился.

– Не могу, – признался Джеймс. – Я и в ширину его не переплыву.

***

Джеймс снова очутился там, где начал, – перед камином в кабинете доктора Мак-Афферти.

– Ну и как ты оцениваешь свои успехи? —спросил Мак.

– Наверное, ужасно, – предположил Джеймс.

– Первый экзамен ты сдал очень хорошо.

– Но я же не нанес ни одного удара, – удивился Джеймс.

– Брюс – великолепный мастер боевых искусств. Победить ты в принципе не мог. А вот сдался ты, только когда Брюс пригрозил нанести тебе серьезное увечье. Это очень важно. Чтобы покалечиться, большого ума не надо, и ничего героического в этом нет. И самое главное – ты не просил времени на отдых перед следующим экзаменом и ни разу не жаловался на боль. Это доказывает, что у тебя есть сила воли и искренне желание поступить в «Херувим».

– Брюс меня одной левой уложил, какой смысл был продолжать? – спросил Джеймс.

– Правильно, Джеймс. В настоящей схватке Брюс мог бы применить удушающий прием, и ты потерял бы сознание или даже умер. Тест на умственные способности ты тоже прошел успешно. Великолепно отвечал по математике, средне – на лингвистические задания. А что ты думаешь о третьем экзамене?

– Я убил цыпленка, – Джеймс пожал плечами.

– Да, но означает ли это, что ты прошел испытание?

– Вы ведь сами просили меня его убить!

– Тест с цыпленком – это проверка твоей моральной устойчивости. Ты прошел бы его успешно, если бы сразу схватил цыпленка и убил его на месте. Или наоборот – если бы решительно отказался, сказал бы, что не приемлешь убийства, не ешь животных и не станешь его убивать. А ты показал себя не с лучшей стороны. Ты явно не хотел убивать цыпленка, но уступил моему нажиму. Я ставлю тебе оценку чуть выше отрицательной, потому что, в конце концов, ты всё-таки принял решение и исполнил его. Если бы ты в последний момент дрогнул или расхныкался, это считалось бы полным провалом.

Джеймс был доволен, что прошел хотя бы три испытания.

– Четвертый экзамен был сдан на «отлично». Временами ты робел, но брал себя в руки и преодолевал препятствия. Теперь о последнем испытании.

– Я, наверное, провалился...

– Мы знали, что ты не умеешь плавать. Если бы ты собрал все силы и вытащил кирпич, мы бы поставили тебе высшую отметку. Если бы ты прыгнул в воду, а потом нам пришлось бы тебя спасать, то это говорило бы о неспособности оценивать свои возможности и засчиталось бы как провал. Но ты решил, что задача тебе не по плечу, и даже не стал пытаться. На это мы и рассчитывали. В целом, Джеймс, экзамены ты сдал хорошо. Я рад предложить тебе место в «Херувиме». Сейчас тебя отвезут обратно в «Небраска-Хаус», и в течение двух дней я надеюсь услышать твой окончательный ответ.

ГЛАВА 11. ОТЪЕЗД.

Всю первую половину обратной дороги в «Небраска-Хаус» Джеймс пролежал на дне фургона. Он совсем обессилел, а водителю не разрешалось разговаривать с ним, но, несмотря на это, всё-таки не мог уснуть. Через пару часов шофер остановился возле заправки. Они выпили горячего чая и сходили в туалет. Вторую половину поездки Джеймсу позволили сидеть в кабине. Он прочитал первый же увиденный дорожный указатель: они находились возле Бирмингема и ехали к Лондону. Впрочем, это не позволяло даже примерно определить, где находится «Херувим». За пару часов они могли проехать не меньше сотни километров.

Фургон подъехал к «Небраске» в три часа ночи. Двери были заперты. Джеймс позвонил в колокольчик и долго ждал. Наконец вышел ночной дежурный, долго светил фонариком Джеймсу в лицо и только потом отпер дверь.

– Где ты пропадал?

Джеймсу не приходило в голову, что люди из «Херувима» похитили его, не сказав никому ни слова. Он долго мялся, подыскивая ответ.

– Вышел погулять, – сказал Джеймс.

– На двадцать шесть часов?

– Ну...

– Ложись спать, Джеймс. Утром разберемся.

После «Херувима», «Небраска» показалась Джеймсу еще тоскливее, чем раньше. Он на цыпочках вошел к себе в комнату, но Кайл всё-таки проснулся.

– Здорово, Эйнштейн, – сказал Кайл. – Где пропадал?

– Спи дальше, – недовольно проворчал Джеймс.

– Слыхал о твоих похождениях в баре. Ставлю десять против одного, что тебя подставили.

Джеймс брызнул в нос каким-то обезболивающим препаратом, который ему дали в «Херувиме», и начал раздеваться.

– Нельзя сказать, что ты меня не предупреждал, – сказал он.

– Винс ходит злой как собака. Он считает, что ты его заложил, и теперь тебя переводят в другой детдом, чтобы защитить от него.

– Никого я не закладывал, – досадливо сказал Джеймс. – А с ним я еще поквитаюсь...

– Лучше не связывайся, Джеймс. Дай ему только предлог, и он тебя замочит.

* * *

Джеймса разбудила Рейчел.

– Что ты тут делаешь, Джеймс?! Уже половина одиннадцатого! Тебе давно пора быть в школе...

Джеймс сел и протер глаза. До носа невозможно было дотронуться. Хорошо, хоть головная боль прошла.

– Я вчера лег спать в три утра.

– Не рановато ли тебе слоняться по ночным клубам?

– Нет, я...

Джеймс никак не мог придумать приличного предлога, почему он вернулся так поздно.

– Надевай школьную форму и будь готов через двадцать минут.

– Я устал.

– А кто виноват?

– Я болен. – Джеймс показал на нос.

– Подрался, поди?

– Нет.

– Тогда что случилось?

– Наверно, уснул в неудобной позе.

Рейчел рассмеялась.

– Джеймс, в свое время я слышала немало оправданий, но никто еще не пытался объяснить опухший нос и синяк под глазом тем, что уснул в неудобной позе.

– У меня что, синяк?

– Фингал будь здоров.

Джеймс ощупал ноющую щеку. Он всегда хотел получить финик; с ними выглядишь так круто!

– Можно мне к врачу? – с надеждой спросил он.

– Здесь у нас нет врача. А в Вестроудской школе есть.

– Рейчел, пожалуйста, разреши мне сегодня не ходить в школу! Я чувствую себя ужасно.

– Ты здесь уже три недели, Джеймс. За это время тебя вызывали в полицию, арестовали за кражу пива, мы получили жалобу из школы на твое поведение в классе, а в довершение всего ты исчез на полтора дня. Мы здесь весьма терпеливы, но всему есть предел. Надевай форму. А если хочешь жаловаться, иди к директору.

Джеймс складывал книги в рюкзак, когда в комнату вошла Дженнифер Митчум.

– Ты не слишком устал для школы, Джеймс?

– Рейчел меня заставляет идти.

Дженнифер заперла за собой дверь и села на кровать Кайла.

– Эти тесты очень изматывают, правда?

– Что?!

– Я знаю, где ты был, Джеймс. Это я тебя рекомендовала...

– Последнее, что я помню, это как поднялся к вам в кабинет. Это вы сделали мне укол, чтобы я спал?

Дженнифер улыбнулась.

– Признаю свою вину. Итак, что ты думаешь о поступлении в «Херувим»?

– Там намного круче, чем здесь. Я не вижу причин отказываться.

– Это фантастическая возможность. Мне там очень нравилось.

– Вы были в «Херувиме»? – удивился Джеймс.

– Давным-давно. Мои родители погибли в автокатастрофе. Меня взяли прямо из детдома, как и тебя.

– Вы шпионили и всё такое?

– Двадцать четыре задания. Успела заработать черную футболку.

– Что это значит? – спросил Джеймс.

– Ты заметил, что все ребята в «Херувиме» носят футболки разных цветов?

– Да. Со мной никто не разговаривал, потому что я был в оранжевой.

– Оранжевые футболки – это для гостей. Чтобы поговорить с гостем, надо иметь специальное разрешение от Мака. Красные футболки носят малыши, которые учатся в школе «Херувим». Когда им исполняется десять, они могут пройти базовый курс и стать агентами, если захотят. Курсанты ходят в голубых футболках. Когда ты становишься полноправным агентом, тебе выдают серую футболку. После этого можно «потемнеть»: за успешное выполнение заданий тебя награждают темно синей футболкой. А птицы высокого полета получают право на черную футболку. Для этого нужно выполнить много заданий.

– Много, это сколько?

– Может, три или четыре особенно сложных задания, может, десять. Решает Мак. Последняя футболка – белая. В них ходит персонал и старушки вроде меня.

– Значит, вы всё еще работаете на «Херувим»? – спросил Джеймс.

– Нет, я работаю на Кэмденский городской совет, но, когда вижу человека вроде тебя, то даю рекомендацию. Однако прежде чем ты примешь окончательное решение, хочу тебя кое о чём предупредить.

– О чём?

– Жить в лагере нелегко, особенно поначалу. Придется многому научиться, а «Херувиму» нужно, чтобы ты усвоил эти навыки и сумел применить их прежде, чем станешь взрослым. Тебе будет казаться, что у всех остальных получается лучше, чем у тебя. Как ты думаешь, справишься?

– Хочу попробовать, – ответил Джеймс – Когда меня позавчера вечером арестовали, полицейский сказал, что парни вроде меня всегда кончают в тюрьме. Это мне совсем не понравилось. Он говорил, что так всегда и бывает. Я не хочу ничего плохого, но почему-то всегда попадаю в беду.

– Ты хочешь подумать еще немного или я могу позвонить в «Херувим» и сказать, что ты согласен?

– Да о чём тут думать? – сказал Джеймс.

* * *

За Джеймсом должны были приехать в три, и у него еще оставалась целая куча времени на сборы. Было немного жаль Кайла. Он неплохой парень и заслуживает большего, чем убогая комнатенка в «Небраске» и три фунта в неделю на карманные расходы. Джеймс вытащил из пачки две пятидесятифунтовые банкноты и положил Кайлу под подушку. Потом нацарапал записку:

«Кайл!

Ты настоящий друг. Я переезжаю в другой детдом.

Джеймс.»

И тут в дверях появился сам Кайл. Джеймс даже перепугался: он совершенно не умел придумывать объяснений.

– Во сколько за нами приезжают?

– Что?! – не понял Джеймс.

– Что слышал. В котором часу автобус до «Херувима»?

– Тебя тоже завербовали?!

– Когда мне было восемь лет.

– Ничего не понимаю, – признался Джеймс.

Кайл принялся выгребать вещи из своего шкафа.

– Четыре месяца назад я был на задании в Карибском море. Я взял в руки одну вещь, которую брать было нельзя, и положил ее не на то место. Это заметили те кому не надо, заподозрили неладное и скрылись. Куда – никто не знает. Два года работы дюжины взрослых агентов пошли коту под хвост. И всё из-за меня!

– И как это связано с твоим появлением здесь?

– Когда я вернулся в «Херувим», то, понятно, оказался не на лучшем счету, вот меня и послали на задание по вербовке новичков.

– Сюда?

– Вот именно, Джейми. Я застрял в этой дыре, подыскивая для «Херувима» новых ребят. Дженнифер прочитала твою школьную характеристику и решила, что ты именно тот, кто нам нужен. Она сделала так, чтобы тебя поселили в этой комнате и я смог бы оценить тебя.

– Значит, всё, что ты рассказывал мне о родителях, было враньем?

Кайл улыбнулся.

– Прости, брехня на сто процентов... Ты, кажется, хотел отомстить Винсу. У тебя есть план?

– Ты же советовал держаться от него подальше.

– Я его терпеть не могу, – сказал Кайл. – Он жил у приемных родителей и повздорил с семилетним малышом. Сбросил мальчишку с крыши и сломал ему позвоночник. Парень всю жизнь проведет в инвалидной коляске...

– Господи!

– Знаешь, где держат песок для детской песочницы? – спросил Кайл.

– Под лестницей.

– Сходи, принеси два мешка. Я буду ждать в комнате Винса.

– Она заперта, – сказал Джеймс.

– Ничего, как-нибудь справлюсь.

Отдуваясь и обливаясь потом, Джеймс затащил наверх два мешка песка. Кайл успел вскрыть замок и уже был в комнате.

– Я считал тебя неряхой, пока не увидел этого, – сказал Кайл.

Винс и его младший брат Пол были не сильны в домашнем хозяйстве. Повсюду были раскиданы грязные шмотки, журналы и компакт-диски.

– Нормальная мальчишеская спальня, – сказал Джеймс.

– Такой она останется недолго. Давай, рассыпай везде песок, а я поищу чего-нибудь жидкого.

Джеймс посыпал песком кровати, шкафы и стол Кайл притащил из кухни большие бутылки пепси. Они потрясли бутылки, так что газ вышиб пробки. Когда работа была закончена, комната утопала в вязкой бурой слякоти.

– Хотел бы я посмотреть на его рожу, – рассмеялся Джеймс.

– К тому времени мы будем уже далеко. Хочешь поглядеть, что у него в шкафчике?

Кайл достал из кармана какую-то штуковину.

– Что это такое? – спросил Джеймс.

– Универсальная отмычка. Справляется почти с любым замком. Тебя научат ею пользоваться в базовом курсе.

– Круто! – восхитился Джеймс.

Кайл сунул отмычку в замок на шкафчике Винса и крутил ее, пока металлическая дверца не распахнулась.

– Комиксы, – сказал Кайл, вытряхивая на пол ворох журналов. – Стоп!

– Что такое? – спросил Джеймс.

– Глянь-ка.

На нижней полке зловеще поблескивали полдюжины больших ножей.

– Я их забираю, – сказал Кайл. – Дай во что-нибудь завернуть...

– Всё мокрое насквозь.

– Плевать! Не могу же я идти по коридору с охапкой ножей под мышкой.

Они нашли под кроватью Маленького Пола джемпер, на который попало лишь немного песка. Кайл завернул в него ножи.

– Сколько осталось до отъезда, Джеймс?

– Двадцать минут.

– Двадцать минут – это очень долго, – сказал Кайл. – Как же я ненавижу эту дыру!

ГЛАВА 12. ИМЯ

Джеймс сидел в кабинете Мерил Спенсер. На нём была обычная форма с голубой футболкой новичка. Мерил была наставницей Джеймса в «Херувиме». На Олимпийских играх в Атланте она выступала за Кению и выиграла золотую медаль в беге на короткие дистанции. В лагере она преподавала легкую атлетику. Ее ноги, кажется, могли раскалывать камни.

Мерил вертела в руках ключ от банковской ячейки.

– Не так уж много ребят приходят к нам с таким приданым, – сказала Мерил.

– Я нашел его после того, как мама умерла, – сказал Джеймс. – Я не знаю, что там хранится.

– Понятно, – протянула Мерил. – Мы сохраним этот ключ для тебя. А что ты скажешь о деньгах, которые Кайл нашел у тебя в комнате?

Джеймс был готов к такому вопросу. Увидев, как легко Кайл взломал замок в комнате Винса, он понял, что сосед мог покопаться и в его вещах.

– Это мамины деньги, – сказал Джеймс.

– Сколько там было? – спросила Мерил.

– Четыре тысячи... Пару сотен я потратил.

– Всего четыре тысячи?

Мерил достала из ящика стола зеленую печатную плату и клубок спутанных проводов. Джеймс узнал начинку, которую он извлек из магнитолы.

– Ой, – испуганно воскликнул Джеймс. – Вы и про это знаете?

Мерил кивнула.

– Кайл нашел внутренности плеера в мусорном ведре в тот день, когда познакомился с тобой. Он отыскал спрятанные деньги, и мы выяснили, что они взяты из сейфа твоей мамы. Ты даже оставил часть на видных местах, чтобы обмануть Рона, если он явится за деньгами. Твоя работа нас впечатлила. Это и было одной из причин, почему мы пригласили тебя в «Херувим».

– Не могу поверить, что вы так много узнали обо мне, – пробормотал Джеймс.

Мерил рассмеялась.

– Джеймс, обычно мы имеем дело с международными наркокартелями и с террористическими группировками. Раскусить двенадцатилетнего мальчика гораздо легче...

Джеймс смущенно улыбнулся.

– Простите, что соврал. Надо было сразу догадаться.

– Видел беговую дорожку у меня под окном? – спросила Мерил.

– Да, – ответил Джеймс.

– Когда в следующий раз соврешь, будешь бегать, пока голова не закружится. Играй со мной честно, понял?

Джеймс кивнул.

– И что будет с моими деньгами? Вы отдадите их полиции?

– Боже сохрани, – сказала Мерил. – Меньше всего мы хотим, чтобы полиция задавала тебе вопросы. Мы с Маком обсудили это еще до твоего приезда. И, кажется, пришли к разумному решению.

Мерил достала из стола две маленькие красные книжечки.

– Сберегательные счета, – пояснила она. – Половина для тебя, половина для твоей сестры; она сможет снять их, когда ей исполнится восемнадцать. Тебе разрешено, если захочешь, снимать по тридцать фунтов в месяц плюс по сотне на Рождество и на день рождения. Справедливо?

Джеймс кивнул.

– Как зовут твою сестру?

– Лорин Зоя Онионс.

– А тебя?

– Джеймс Роберт Чоук.

– Нет, твое новое имя, – сказала Мерил.

– Что за новое имя? – не понял Джеймс.

– Разве Мак не говорил тебе о новом имени?

– Нет.

– Ты, если хочешь, можешь сохранить свое имя, но фамилию нужно взять новую.

– Любую, какую захочу?

– В разумных пределах, Джеймс. Ничего слишком необычного, и она должна соответствовать твоей этнической принадлежности.

– Что такое этническая принадлежность?

– Твое расовое происхождение. Это значит, что ты не можешь назвать себя Джеймс Раджпур или Джеймс Бен Ладен.

– Можно немного подумать?

– Прости, Джеймс. Надо заполнять бланки. Мне нужно твое имя.

Джеймс подумал, как здорово будет получить новую фамилию, но на ум ничего не шло.

– Кто твой любимый футболист? – подсказала Мерил. – Или поп-звезда?

– Аврил Лавин.

– Тогда будешь Джеймс Лавин.

– Нет, придумал, – сказал Джеймс. – Меня будут звать Джеймс Адамс.

– Хорошо. Джеймс Адамс так Джеймс Адамс. Хочешь оставить вторым именем Роберт?

– Да. А можно мне назваться Джеймс Роберт Тони Адамс?

– Тони – это сокращение от Энтони. Как насчет Джеймс Роберт Энтони Адамс?

– Идет, – сказал Джеймс.

Джеймс Роберт Энтони Адамс решил, что его новое имя звучит просто классно.

– Я попрошу Кайла показать тебе твою комнату. Базовый курс начнется через три недели, если ты пройдешь медосмотр и научишься плавать.

– Научусь плавать? – переспросил Джеймс.

– Нельзя приступать к основному курсу, пока не сможешь проплыть пятьдесят метров. Я назначила тебе по два урока в день.

* * *

Кайл проводил Джеймса в жилой корпус.

– С тобой хочет повидаться Брюс Норрис.