Текст книги "Новобранец"

Автор книги: Роберт Маркмор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– В ближайшие недели я тебя научу нескольким приемам, которые помогут тебе сдерживать гнев. А до тех пор помни, что тебе всего лишь одиннадцать лет и никто не ждет, что ты будешь примерным ребенком. Не считай себя плохим человеком и не думай, что ты болен на голову. Сейчас мы сделаем одну вещь под названием «положительное внушение». Повтори то, что я тебе только что сказала.

– Что повторить? – не понял Джеймс.

– Скажи: я не плохой человек.

– Я не плохой человек, – сказал Джеймс.

– Скажи: я не болен на голову.

– Я не болен на голову. – Джеймс улыбнулся. – Я чувствую себя полным идиотом.

– Неважно, кем ты себя чувствуешь, Джеймс. Глубоко вдохни, скажи эти слова еще раз и подумай о том, что они значат.

Раньше Джеймс считал, что беседа с психологом окажется пустой тратой времени, но теперь ему и впрямь стало лучше.

– Я хороший человек, и я не болен на голову, – сказал он.

– Отлично, Джеймс. Думаю, на этой положительной ноте мы и закончим наше сегодняшнее занятие. Увидимся снова в понедельник.

Джеймс встал с кушетки.

– Но прежде чем мы закончим, я хочу узнать кое-что еще. В твоей характеристике из школы меня заинтересовала одна деталь. Сколько будет сто восемьдесят семь умножить на шестнадцать?

Джеймс задумался на пару секунд.

– Две тысячи девятьсот девяносто два.

– Впечатляет, – сказала миссис Митчум. – Где ты этому научился?

– Просто умею, и всё, – пожал плечами Джеймс. – С тех пор, как меня начали учить цифрам. Терпеть не могу, когда меня просят сделать это, чувствую себя каким-то уродом.

– Это дар, – возразила миссис Митчум. – Ты должен этим гордиться.

* * *

Джеймс пошел к себе в комнату. Начал было зубрить географию, но душа к учебе не лежала. Он включил Playstation. Потом из школы вернулся Кайл.

– Как прошел первый день? – поинтересовался он.

– Хорошо, только тебя я благодарить за это не стану...

– Здорово я тебя разыграл с галстуком, – хихикнул Кайл.

Джеймс вскочил со стула и схватил Кайла за грудки. Кайл оттолкнул Джеймса, и тот с грохотом врезался в стол. Мальчишка оказался куда сильнее, чем предполагал Джеймс.

– Господи, Джеймс. Я думал, ты крепче.

– Премного благодарен. Первый день в новой школе, а ты меня выставил на посмешище.

Кайл швырнул портфель на кровать.

– Прости, Джеймс. Если б я знал, что с тобой случится припадок, ни за что бы не стал шутить.

Джеймсу хотелось как следует отлупить Кайла, но Кайл был единственным парнем в «Небраске» которого он знал хотя бы по имени. И ссориться с ним не имело смысла.

– Уйди с глаз моих, – сказал Джеймс.

Пока Кайл учил уроки, Джеймс сидел на кровати и дулся. Потом ему это надоело, и он вышел погулять. И тут же увидел того самого парня в футболке с Сепультурой. Он стоял на углу в компании ребят, выглядящих очень крутыми. Джеймс робко подошел к ним.

– Спасибо, что помогли утром, – сказал Джеймс.

Металлист окинул его оценивающим взглядом.

– Расслабься, старик. Меня зовут Роб. А это моя банда: Винс, Большой Пол и Маленький Пол.

– А я Джеймс.

Наступило неловкое молчание.

– Тебе еще чего-нибудь надо, каракатица? – поинтересовался Большой Пол.

– Нет, – ответил Джеймс.

– Тогда вали отсюда.

Джеймс почувствовал, что краснеет. Пошел прочь, но Роб остановил его.

– Эй, Джеймс, сегодня вечером мы пойдем погулять. Хочешь с нами?

– Хочу, – ответил Джеймс.

* * *

После ужина Джеймс вернулся к себе в комнату, чтобы переодеться из школьной формы в обычный костюм. Кайл уже покончил с уроками и теперь лежал на кровати, листая журнал про скейтбординг.

– Хочешь поиграть в Playstation? – предложил он. – Извини за глупую шутку, Джейми, нехорошо было разыгрывать тебя в твой первый школьный день...

– Играй сам, – сказал Джеймс – Я пошел гулять.

– С кем?

– С парнем по имени Роб.

– С Робертом Бонном? Который носит под пиджаком футболку с Сепультурой?

– Да, с ним и с другими пацанами.

– Знаешь, – сказал Кайл, – лучше не связывайся с этими парнями. Я серьезно говорю. Они чокнутые. Угоняют машины, воруют и еще много чего творят.

– Не собираюсь же я целыми днями торчать в комнате и смотреть, как ты учишь уроки. Пока старик.

Джеймс надел кроссовки и направился к двери. Кайл, похоже, обиделся.

– Я тебя предупредил, Джеймс. Не хнычь, когда вляпаешься в дерьмо.

– Играй в Playstation, сколько хочешь, – сказал Джеймс.

***

Джеймс сидел на кирпичной стене на задворках промышленной зоны. Все ребята в банде были постарше его. Робу и Большому Полу было по пятнадцать лет. Винсу – четырнадцать. С выбеленными перекисью волосами и переломанным носом тот выглядел круче всех. Маленькому Полу, младшему брату Винса, было двенадцать.

По кругу пошла сигарета. Джеймс сказал, что не курит. Это было не круто, однако Джеймс решил, что так лучше, чем сделать вид что курит, а потом закашляться.

– Скучно, – сказал Маленький Пол. – Давайте чем-нибудь займемся.

Они спрыгнули со стены, подошли к автостоянке и забрались туда через щель в заборе. Винс и Роб пошли вдоль длинных рядов машин, ища, не забыл ли кто-то запереть заднюю дверь.

– Есть, – воскликнул Роб.

Одна из дверей распахнулась. Роб порылся в багажнике и вытащил большой саквояж с инструментами. Поставил его на землю и расстегнул «молнию».

– Хочешь хорошенько оторваться, Джеймс? – спросил Роб.

Джеймс сунул руку в саквояж и выудил молоток. Другие тоже взяли что-нибудь тяжелое.

Джеймсу было немножко не по себе, но до чего же было здорово идти по улице в компании крутых ребят, держа в руках молотки и гаечные ключи. Какая-то женщина чуть ли не бегом перебежала на другую сторону, лишь бы не столкнуться с ними. Джеймс понятия не имел, чего они ищут и куда идут. Неожиданно Винс остановился возле шикарного «мерседеса». Оба Пола вышли на дорогу.

– Давай! – заорал Роб и, что было силы, ударил молотком по заднему стеклу «мерса».

Взвыла сигнализация. Все остальные тоже вступили в дело. Джеймс постоял в нерешительности, потом высадил боковое окно, разбил зеркальце и оставил молотком две большие вмятины на двери. Через двадцать секунд на машине не осталось ни одной целой детали, все фары и стекла были разбиты вдребезги. Винс первым бросился бежать, по дороге разбив окна еще у пары машин.

Они добежали до своего квартала, свернули в узкий переулок и очутились на бетонной площадке, со всех сторон окруженной домами. Джеймс задыхался, но страх придавал ему сил. Еще несколько поворотов, прыжок через забор – и вот он уже на игровом поле «Небраски». Кроссовки Джеймса скользили в грязи. Они остановились. В морозном воздухе с губ срывались облачка пара. Джеймс засмеялся, не обращая внимания на колотье в боку. Роб положил ему руку на плечо.

– Ты классный парень, Джейми, – сказал Роб.

– Это было круто, – выдохнул Джеймс. От страха смешанного с возбуждением кружилась голова.

Он не мог поверить в то, что сейчас натворил.

Глава 8. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Джеймсу казалось, что он плывет по жизни, как лодка без весел по течению реки. Все дни были похожи один на другой. Он вставал, шел в школу, возвращался, играл в футбол или гулял с Робом Бонном и его бандой. Джеймс никогда не ложился раньше полуночи. Он знал: если вымотаться до предела, то не будешь лежать в постели без сна и терзаться горестными мыслями о сестре.

За три недели, прошедшие после смерти мамы, он видел Лорин всего один раз, да и то на похоронах. Телефонный номер, который Рон написал на клочке бумаги, не отвечал. Рон сказал Дженнифер Митчум, что Джеймс оказывает на Лорин плохое влияние. Он не хочет, чтобы этот мальчишка болтался рядом с его дочерью.

***

– От тебя воняет, – сказал Кайл.

Джеймс сидел на краю кровати, протирая глаза. Одеваться было не надо, потому что накануне вечером он только скинул кроссовки и залез в постель прямо в фут¬болке и тренировочных штанах.

– Ты уже несколько дней ходишь в одних и тех же носках, – сказал Кайл.

– Ты мне не мамочка...

– Твоей мамочке никогда не приходилось спать в комнате, провонявшей твоим потом

Джеймс посмотрел на почерневшие подошвы носков. От них и вправду воняло, но он уже привык к этому запаху.

– Я приму душ, – пообещал Джеймс.

Кайл бросил Джеймсу на кровать упаковку батончиков «Твикс».

– С днем рождения, – сказал он. – Надо было подарить тебе дезодорант.

Джеймсу было приятно, что Кайл не забыл. Подарок был скромный, но пять «Твиксов» – немалый расход для человека, получающего три фунта в неделю.

– Всё-таки лучше пойди помойся. Тебя сегодня вызывают в полицию.

Джеймс посмотрел на Кайла. Его волосы были аккуратно расчесаны, школьная форма безукоризненно выглажена, рубашка заправлена в брюки, галстук завязан на нужную длину... Потом Джеймс перевел взгляд на траурные полоски у себя под ногтями, провел рукой по сальным волосам и не удержался от горького смеха. Во что превратилась его жизнь!

***

Рейчел была не в настроении. Машина раскалилась под солнцем, автомобили на улице шли сплошным потоком, и на стоянке возле полицейского участка не было ни одного свободного места.

– Мне негде оставить машину, так что иди один. У тебя есть деньги на автобус на обратную дорогу?

– Да, – ответил Джеймс.

Он вышел из машины и поднялся на крыльцо полицейского участка. На нём были плотные хлопчатобумажные брюки и лучшая рубашка, он даже причесался после душа. Ребята говорили, что вызов в полицию – ничего страшного, но Джеймсу так не казалось. Он подошел к стойке и назвал себя.

– Садись, – сказала женщина-полицейский, указывая на длинный ряд кресел вдоль стены.

Джеймс прождал почти час. То и дело входили люди, заполняли какие-то бланки. Большей частью они жаловались на угнанные машины и кражу мобильных телефонов.

– Джеймс Чоук!

Джеймс встал. К нему подошел крепко сложенный полицейский и пожал руку так, что хрустнули кости.

– Я сержант Питер Дэвис, инспектор по делам несовершеннолетних.

Они поднялись в комнату для допросов. Сержант достал из шкафа подушечку с чернилами и регистрационную карточку.

– Расслабь руку, Джеймс. Я всё сделаю сам.

Он окунул пальцы Джеймса в чернила. Потом плотно прижал каждый палец к карточке. Джеймс подумал, что неплохо было бы заиметь копию, потому что отпечатки пальцев на стене над его кроватью смотрелись бы очень круто.

– Джеймс, на тебя поступила жалоба. Знаешь, о чём я?

Джеймс пожал плечами. Сержант Дэвис, достал какой– то листок бумаги и начал читать.

– В городскую полицию поступила информация о том, что девятого октября сего года на уроке естествознания в школе «Холлоуэй-Дейл» ты серьезно поранил свою одноклассницу Саманту Дженнингс. Во время драки мисс Дженнингс получила глубокие порезы на щеке, вследствие чего ей пришлось наложить восемь швов. Поскольку для тебя это первое обвинение в преступных деяниях, городская полиция решила вынести тебе формальное предупреждение, если ты признаешься в совершенных правонарушениях. Ты признаешь, что нанес вышеперечисленные телесные повреждения?

– Да, – сказал Джеймс

– Если ты будешь признан виновным в других преступлениях прежде, чем тебе исполнится восемнадцать лет, подробности этого правонарушения будут переданы в суд и, возможно, увеличат тяжесть вынесенного тебе приговора.

Сержант Дэвис отложил листок и заговорил дружелюбнее.

– Джеймс, ты не похож на преступника.

– Я не хотел порезать ей лицо. Хотел только, чтобы она заткнулась.

– Джеймс, не обманывай себя. Не думай, будто в том, что Саманта поранилась, нет твоей вины. В драке никогда нельзя предвидеть, что произойдет. Если уж у тебя хватило глупости затеять драку, то ты несешь ответственность за всё, что случилось. И не важно, хотел ты этого или нет...

Джеймс кивнул.

– Да, я думаю, это справедливо.

– Я не хочу снова увидеть тебя здесь, Джеймс. Надеюсь, больше ты сюда не попадешь.

– Я тоже надеюсь, – сказал Джеймс

– Не слышу уверенности в голосе. Ты знаешь, какое наказание ждало бы тебя за этот проступок, будь ты взрослым?

– Нет, – честно признался Джеймс

– За то, что молодая девушка получила швы на лице, ты провел бы два года в тюрьме. Не смешно, правда?

– Правда, – согласился Джеймс.

***

Джеймс был рад, что воспитательная беседа окончилась. Ребята оказались правы: это всё равно как если тебя отругают в школе, – ничего страшного. Он взял из шкафчика немного денег и решил сделать себе подарок ко дню рождения. Купил новую игру для Playstation и спортивный костюм «Найк». Потом наелся до отвала в «Пицца Хат». А заодно постарался вернуться в «Небраска-Хаус» не слишком рано, чтобы уж точно не ходить на послеобеденные уроки.

***

Джеймс вставил в приставку новую игру и потерял счет времени. Он даже не заметил, как вошел Кайл и, как всегда, присел на край своей кровати. Под одеялом что– то топорщилось. Кайл откинул покрывало и обнаружил Джеймсову любимую футболку «Arsenal».

– Что твоя вонючая футболка делает в моей постели?!

Джеймс предвидел, что Кайл взъярится: когда дело касалось чистоты, он был хуже девчонки. Кайл брезгливо отшвырнул футболку – под ней обнаружился новенький CD-плеер.

– Боже мой! Джеймс, ты что, украл его?!

– Я так и знал, что ты это скажешь, – отозвался Джеймс. – Чек в коробке...

– Это мне?! – Кайл не верил своим глазам.

– С тех пор, как я попал сюда, ты только и ноешь о своем старом плеере.

– Джейми, где ты взял деньги?

Джеймсу нравился Кайл, но он не настолько доверял ему, чтобы рассказывать о деньгах в шкафчике.

– Привязал старушку к дереву, безжалостно избил ее и отобрал пенсию, ответил Джеймс. – Откуда же еще?

– Ага, ну да. Серьезно, Джейми, где ты взял шестьдесят фунтов?

– Долго ты будешь задавать мне идиотские вопросы? Тебе нужен плеер или нет? – сказал Джеймс.

– Нужен, конечно, и я ужасно рад. Только, надеюсь, ты не ввязался ни в какую историю. Когда в пятницу получу карманные деньги, куплю тебе дезодорант...

– Спасибо, – буркнул Джеймс.

– Хочешь, отпразднуем твой день рождения? Давай вечером сходим в кино, – предложил Кайл.

– Нет, – отрезал Джеймс. – Сегодня вечером я иду гулять с Робом и ребятами.

– Завязал бы ты лучше с этими придурками.

– Ты мне каждый день одно и то же твердишь, – раздраженно ответил Джеймс.

***

Они сидели на стене на задворках промышленной зоны. Стоял собачий холод. После того первого вечера они только бродили по улицам и курили. Один раз Большой Пол выбил зуб мальчишке из другой школы, отобрал у него мобильник и кошелек, но Джеймса тогда с ними не было.

Банда поздравила Джеймса с первым вызовом в полицию. Винс сказал, что его арестовывали пятнадцать раз. На него заведено с полдюжины дел, и впереди его ждал год в колонии для несовершеннолетних.

– Меня это не волнует, – похвастался Винс. – У меня брат в колонии. Отец в тюрьме. Дед в тюрьме.

– Милая семейка, – заметил Джеймс.

Роб и Большой Пол расхохотались. Винс метнул на Джеймса испепеляющий взгляд.

– Еще слово о моей семье, Джеймс, и тебе конец.

– Прости, – сказал Джеймс. – Это я сдуру ляпнул.

– Целуй землю, – велел Винс.

– Что? – не понял Джеймс.– Брось, я же извинился.

– Он извинился, – подтвердил Роб. – Он просто пошутил.

– Целуй землю, Джейми, – прошипел Винс – В третий раз повторять не стану.

Драться с Винсом было безумием. Джеймс спрыгнул со стены. Он боялся, что, едва он присядет, Винс прыгнет ему на спину или пнет в голову. Но что еще оставалось делать? Джеймс положил ладони на мостовую и поцеловал сырые камни. Вытер губы рукавом и встал, надеясь, что Винс удовлетворился.

– Знаете, чем лучше всего согреваться? – сказал Роб. – Пивом.

– Никто тебе пива не продаст, – сказал Маленький Пол. – Да у нас и денег нет...

– Дальше по улице есть бар, где торгуют спиртным на вынос. Они всегда складывают упаковки с пивом по двадцать четыре банки штабелями посреди зала, – сказал Роб. – Можно вбежать, схватить одну упаковку и смыться. Пока этот комок сала выползет из-за прилавка, ты будешь уже на другом конце города

– И кто это сделает? – поинтересовался Маленький Пол.

– Именинник, кто же еще, – ухмыльнулся Винс.

Джеймс понял, что лучше бы он дал себя отлупить, тогда Винс сохранил бы к нему хоть каплю уважения. Выказать слабость перед таким, как Винс, – значит дать ему разрешение разорвать тебя в клочки.

– Брось, старик. Меня же только сегодня утром в полицию вызывали, – сказал Джеймс.

– Я ни разу не видел, чтобы ты сделал что-нибудь стоящее, – сказал Винс. – Если хочешь и дальше оставаться с нами, будь готов к серьезным действиям.

– Да ну, я лучше домой пойду. Скучновато что-то сегодня, – сказал Джеймс.

Винс схватил Джеймса и прижал его к стене.

– Пойдешь за пивом, – прошипел он.

– Оставь его в покое, Винс, – вмешался Роб.

Винс отпустил свою жертву. Джеймс с благодарностью кивнул Робу.

– Но ты всё-таки принеси нам пивка, – велел Роб. – Не люблю, когда говорят, что со мной скучно.

Вот теперь Джеймс по настоящему пожалел, что не послушался Кайла. Деваться было некуда.

– Ладно, – сказал он. – Сделаю.

Компания направилась к бару. Большой Пол держал Джеймса за плечо, чтобы тот не сбежал.

– Только не мешкай, – напутствовал Джеймса Роб. – Одна нога здесь, вторая там, и тебя ни за что не поймают.

Дрожа от страха, Джеймс вошел в бар. Как здесь было тепло и уютно! Он потер озябшие ладони и собрал всю свою храбрость в кулак.

– Что тебе нужно, сынок? – спросил бармен из-за стойки.

Действительно, у Джеймса не было ни малейшего повода болтаться в баре – стоит ли удивляться, что продавец заподозрил неладное? Мальчик быстро схватил упаковку пива. Она оказалась ужасно тяжелой, окоченевшие пальцы не слушались.

– А ну, поставь на место, а не то...

Джеймс развернулся, бросился к двери... и налетел на стекло. Винс и Большой Пол захлопнули перед ним дверь и теперь держали ее снаружи.

– Выпустите меня! – заорал Джеймс, молотя кулаками в стекло.

Продавец медленно вышел из-за стойки.

– Винс, прошу тебя, – взмолился Джеймс.

Винс злобно ухмыльнулся и показал Джеймсу средний палец. Тот понял, что ему конец. Маленький Пол запрыгал от радости.

– Попался, попался!

Продавец схватил Джеймса за руку и потащил вглубь бара. Винс и Большой Пол отпустили ручку двери и как ни в чем не бывало, зашагали прочь.

– Приятной ночи в камере, козел! – крикнул Винс.

Джеймс перестал вырываться – не было смысла. Продавец был в пять раз здоровее него. Он затащил Джеймса за стойку и швырнул его в кресло. Потом вызвал полицию.

***

У Джеймса отобрали ботинки и выгребли всё из карманов. Он просидел в камере три часа. Спиной к стене, обхватив руками колени. Джеймс не удивился, увидев жесткий резиновый матрац и изрисованные стены, но он не предполагал, что в камере будет стоять такая вонь. Дезинфицирующее средство пополам со всеми отбросами, какие только способно извергнуть человеческое тело.

В камеру вошел сержант Дэвис. Джеймс надеялся, что им займется кто-нибудь другой. Он испуганно поднял голову, ожидая взрыва ярости, но сержант, казалось, находил ситуацию чрезвычайно забавной:

– Здравствуй, Джеймс. Ты, как я вижу, плохо усвоил нашу милую утреннюю беседу? Решил, что легко отделался, и захотел отпраздновать это пивком?

Сержант провел Джеймса в комнату для допросов. Там их ждала Рейчел, вид у нее был расстроенный. Всё еще улыбаясь, сержант вставил кассету в диктофон и произнес в микрофон имя и фамилию Джеймса.

– Джеймс, – спросил сержант. – Принимая во внимание, что бар, в котором тебя арестовали, оборудован тремя видеокамерами, признаешь ли ты, что пытался украсть двадцать четыре банки пива?

– Да, – сказал Джеймс.

– На видеозаписи можно различить пару шутников, которые держат дверь снаружи и не выпускают тебя из магазина. Скажи, пожалуйста, кто они такие.

– Понятия не имею, – ответил Джеймс. Он понимал, что если заложит четверых самых крутых парней из «Небраска-Хауса» – ему конец.

– Почему бы не сказать, Джеймс? Если бы не они, ты бы здесь не оказался.

– Никогда в жизни их не видел, – упорствовал Джеймс.

– Мне они показались похожими на Винсента Сент-Джона и Пола Паффина. Эти имена тебе что-нибудь говорят?

– Никогда в жизни их не слышал.

– Хорошо, Джеймс. Допрос окончен.

Сержант Дэвис выключил диктофон.

– Играешь с огнем, Джеймс, и вот, обжегся. Водиться с этой парочкой – всё равно, что баловаться с динамитом.

– Я провинился, – сказал Джеймс. – И заслуживаю любого наказания, какое назначат.

– Об этом не волнуйся, сынок. Ты предстанешь перед судом для несовершеннолетних. На тебя, скорее всего, наложат штраф фунтов в двадцать. Но надо смотреть шире.

– В смысле?

– Я видал сотни мальчишек вроде тебя, Джеймс. И все начинали так же, как и ты. Маленькие подонки. Потом они становились старше. Покрывались прыщами, отпускали волосы. Вечно попадали в переплеты, но никогда ничего серьезного. А потом совершали какую-нибудь большую глупость. Убивали человека, попадались на продаже наркотиков, вооруженном ограблении, или еще что-нибудь в этом роде. Потом горько плакали. Или от потрясения с трудом могли говорить. Им было всего по шестнадцать или семнадцать, и им предстояло вычеркнуть из жизни семь лет. В твоем возрасте многое сходит с рук, но если ты сейчас не решишь, как жить дальше, то можешь провести оставшуюся жизнь за решеткой...

ГЛАВА 9. СТРАННО

Джеймс открыл глаза. Комната, в которой он находился, была куда более роскошной, чем в «Небраске». Во-первых, она была рассчитана на одного человека. Во-вторых, в ней были телевизор, чайник, телефон и даже маленький холодильник. Она походила на номер отеля, в котором они останавливались, когда мама возила его и Лорин в Диснейленд. Джеймс понятия не имел, где он очутился и как сюда попал. Последним, что он помнил, был разговор с Дженнифер Митчум. Она пригласила его к себе, когда он вернулся в «Небраска-Хаус».

Джеймс зарылся в пуховое одеяло и обнаружил, что он совершенно голый. Это пугало. Он сел и выглянул в окно. Этаж был высокий, окна выходили на беговую дорожку. На ней разминались ребята в шиповках. Чуть в стороне располагался грунтовый корт – оттуда доносилось веселое постукивание теннисных мячиков. Это явно был детский дом, но в тысячу раз лучше, чем «Небраска».

На стуле лежал комплект чистой одежды: белые носки и трусы, отутюженная оранжевая футболка, зеленые брюки в военном стиле и пара высоких ботинок. Джеймс взял ботинки и внимательно осмотрел: они пахли резиной, блестели черные подошвы. Ботинки были новые.

Военный стиль одежды заставил Джеймса задуматься: уж не сюда ли попадают ребята, от которых одни только хлопоты? Он надел белье и изучил рисунок на футболке. Рисунок изображал малыша с крылышками, сидящего на мяче. Присмотревшись повнимательней, Джеймс понял, что это не мяч, а земной шар, и даже различил очертания Европы и Америки. Ниже заглавными буквами было написано: «ХЕРУВИМ». Джеймс покрутил это слово в голове, но оно ему ничего не говорило.

Выйдя в коридор, он увидел нескольких ребят, одетых в точно такие же брюки и ботинки, что и Джеймс, только футболки у них были черные или серые.

Джеймс решил заговорить с мальчишкой, идущим навстречу.

– Слушай, что это за место? – спросил он.

– Не могу разговаривать с оранжевым, – бросил мальчишка, даже не замедляя шага.

Джеймс растерянно огляделся. В обе стороны тянулись длинные ряды дверей. В конце коридора стояла пара девчонок. Девчонки тоже были одеты в ботинки и зеленые брюки.

– Привет, – поздоровался Джеймс. – Подскажите, куда мне идти.

– Не могу разговаривать с оранжевым, – ответила одна из девчонок.

Другая улыбнулась, сказала: «Не могу», но всё же ткнула пальцем в сторону лифта и сделала рукой движение вниз.

Пока он ждал лифта, мимо прошли еще несколько человек, в том числе взрослый в таких же, как у всех, брюках и ботинках, но его футболка была белой. Джеймс обратился к нему.

– Не могу разговаривать с оранжевым, – сказал взрослый и поднял палец.

Сначала Джеймс решил, что это шутка, которой встречают новичков, но вряд ли взрослый стал бы в ней участвовать. Он сообразил: один поднятый палец означает, что ему надо на первый этаж. Там находилась приемная. За широкими дверями парадного входа он различил пышный сад с фонтаном, выбрасывающим струю воды метров на пять в воздух. Скульптура в центре изображала младенца на земном шаре, точно такого же, как на футболках. Джеймс подошел к пожилой даме за стойкой.

– Только не говорите: «Не могу разговаривать с оранжевым», я просто...

Закончить он не успел.

– Доброе утро, Джеймс Доктор Мак-Афферти ждет тебя в своем кабинете.

Она провела Джеймса по короткому коридору и постучала в дверь.

– Войдите, – послышался голос с мягким шотландским акцентом.

Джеймс очутился в кабинете с окнами чуть ли не до самого потолка. В углу уютно потрескивал камин. Вдоль стен тянулись шкафы с книгами в кожаных переплетах. Доктор Мак-Афферти встал из-за стола и крепко пожал Джеймсу руку.

Джеймс примостился на краешек стула.

– Не сюда, – сказал Мак. – Садись к камину. Нам надо поговорить.

Они уселись в кресла перед камином. Джеймс подумал, что Мак вот-вот укутает колени одеялом и начнет поджаривать кусок хлеба на длинном прутике.

– Понимаю, что это звучит глупо, – сказал Джеймс, – но я совершенно не помню, как сюда попал.

Мак улыбнулся.

– Человек, который тебя привез, незаметно сделал тебе укол снотворного. Это было совсем не больно. Надеюсь, никаких побочных эффектов не осталось?

Джеймс прислушался к своим ощущениям:

– Вроде всё нормально. Но для чего надо было меня усыплять?

– Сначала я расскажу тебе, что такое «Херувим». Потом сможешь задать вопросы. Договорились?

– Ладно.

– Итак, каково твое первое впечатление о нас?

– Мне кажется, некоторые детские дома финансируются намного лучше других, – сказал Джеймс. – Это место просто потрясает.

Доктор Мак-Афферти расхохотался.

– Я рад, что тебе понравилось. У нас здесь двести восемьдесят учеников. Четыре плавательных бассейна, шесть закрытых теннисных кортов, всепогодное футбольное поле, гимнастический зал и стрелковый полигон, не говоря уже о многом другом. Здесь же организована школа. В каждом классе не больше чем по десять учеников. Каждый изучает два иностранных языка. Процент наших выпускников, поступающих в лучшие университеты, намного выше, чем в ведущих частных школах. Тебе хотелось бы жить здесь?

Джеймс пожал плечами.

– Плавательный бассейн и всё такое – это, конечно, прекрасно. Но в старой школе я, честно говоря, далеко не блистал.

– Каков квадратный корень из пяти тысяч трехсот двадцати девяти?

Джеймс задумался на секунду.

– Семьдесят три.

– Я знаю многих весьма умных людей, которые не способны на такие фокусы, – улыбнулся Мак.

– В том числе и я.

– С математикой у меня ладится, – смущенно сказал Джеймс. – Но по другим предметам я никогда не получал хороших отметок.

– Потому, что не очень умен, или потому, что не слишком усердно работал?

– Мне становилось скучно, и я начинал валять дурака...

– Джеймс, мы принимаем сюда ребят, соответствующих ряду требований. Во-первых, надо пройти вступительный экзамен, довольно серьезный. Второе требование – более необычное. Ты согласен стать агентом британской разведки?

– Что!? – Джеймс решил, что ослышался.

– Шпионом, Джеймс. «Херувим» – подразделение британской разведывательной службы МИ-5.

– Но для чего нужно делать детей шпионами?!

– Потому что дети могут делать такое, что взрослым не под силу. Преступники нередко используют детей в своих целях. Например, как действует квартирный вор? Представь себе, что поздней ночью в дом к старушке стучится взрослый мужчина. Люди заподозрят неладное. Если он попросит впустить его, старушка наверняка откажет. Если мужчина скажет, что он болен, она, возможно, позвонит в «Скорую помощь», но всё равно не пустит его на порог. А теперь представь себе, что та же старушка подходит к двери и видит, что на пороге стоит и плачет маленький мальчик. «Папина машина разбилась на улице, – говорит он. – Папа не шевелится. Помогите, пожалуйста». Старушка тотчас же откроет дверь. Папа мальчика выскакивает из укрытия, бьет сердобольную старушку по голове и удирает, унося припрятанную под кроватью кубышку с деньгами. Взрослые всегда относятся к детям без всякого подозрения. И преступники этим пользуются. А мы в «Херувиме» подошли к делу с другого конца, и дети помогают нам ловить преступников.

– А почему вы выбрали меня?

– Потому что ты умен, физически крепок и всегда готов попасть в переделку.

– Я думал, это плохо, – улыбнулся Джеймс.

– Нам нужны дети, которые жаждут приключений. Мы ищем ребят, наделенных качествами, которые в обычной жизни втянут их в беду.

– Круто, – восхитился Джеймс. – А это не опасно?

– Большая часть заданий сравнительно безопасна. «Херувим» действует уже больше пятидесяти лет. За это время погибли четверо детей, еще несколько получили серьезные ранения. Примерно столько же детей погибает в дорожных авариях в типичной городской школе, но всё-таки это на четыре человека больше, чем нам хотелось бы. Я возглавляю отряд уже десять лет. К счастью, за это время у нас был всего один случай малярии и одному мальчику прострелили ногу. Мы никогда не шлем ребят на задания, которые может выполнить взрослый. Все операции должны быть одобрены комитетом по этике. Тебе всё объяснят, и ты имеешь полное право отказаться.

– А если я решу не идти к вам, как вы помешаете мне рассказать о вас? – спросил Джеймс.

Мак откинулся на спинку кресла и неловко поерзал.

– Никакая тайна не хранится вечно, Джеймс, но что ты расскажешь?

– Как это – что?

– Представь себе, ты раздобыл телефон крупной газеты. Позвонил в отдел новостей. И что ты скажешь?

– Гм... Что существует место, где из детей делают шпионов, и я там побывал.

– И где это место?

– Не знаю... Вот почему меня усыпили, да? Чтобы я не знал, куда меня везут.

Мак кивнул.

– Именно так, Джеймс. Следующий вопрос ребят из отдела новостей: ты принес с собой что-нибудь в виде доказательства?

– Ну...

– Перед тем как ты уйдешь, Джеймс, мы тебя обыщем.

– Тогда, наверно, нет.

– Ты знаешь хоть одного человека, связанного с этой организацией.

– Нет.

– У тебя есть вообще хоть какие-то доказательства?

– Нет.

– Так как ты думаешь. Джеймс, газета напечатает твой рассказ?

– Нет.

– А если ты расскажешь самому лучшему другу о том, что произошло с тобой сегодня утром, он тебе поверит?

– Всё, я понял. Никто не поверит ни одному моему слову, так что лучше и не соваться.

Мак улыбнулся.

– Джеймс, даже я не смог бы выразить этого лучше. Еще вопросы есть?

– Я хотел бы знать, что означает слово «Херувим»?

– Интересный вопрос. Его придумал наш первый руководитель и сразу же напечатал целую кучу бланков и конвертов. К несчастью, у него не сложились отношения с женой. Она застрелила его, прежде чем он успел рассказать кому-нибудь, что означает это слово. Время было военное, тяжелое, и нельзя же было выбросить шесть тысяч листов бумаги с шапкой* «Херувима», вот название и осталось. Если узнаешь, что оно означает, скажи мне...