Текст книги "Уик-энд с Остерманом (др. перевод)"

Автор книги: Роберт Ладлэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Он до конца утопил акселератор. По пути от что-то бормотал про себя, изредка вскрикивая:

– Элис! Элис! Джанет! Рей!

Дорога стала извилистой. Машина летела мимо тупиков, поворотов, сквозь стволы деревьев пробивались лучи солнца. Тут не было машин и вообще никаких признаков жизни.

Внезапно перед глазами возникло здание брошенного вокзала. Здесь стоял его лимузин, который до половины закрывала трава, вымахавшая на месте бывшей парковки. Таннер затормозил рядом с ним. Вокруг никого.

Выскочив из «триумфа», он побежал к машине.

На мгновение ему показалось, что он сходит с ума. Ужас стал реальностью. Свершилось невероятное.

На полу рядом с сиденьем лежала жена. Скорчившись, она не шевелилась. На заднем сиденье – малышка Джанет и сын. Свесив головы, они ничком лежали на красной коже сиденья.

О Господи! Господи! Это произошло. Его глаза наполнились слезами. Таннера затрясло.

Вскрикнув от ужаса, он рванул на себя дверцу, и тут же его окатила волна знакомого запаха. Тот самый дурманящий аромат, который он почувствовал в гараже. Приподняв голову Элис, он вытащил ее наружу, испуганный так, что почти ничего не соображал.

– Элис! Элис! Господи! Прошу тебя! Элис!

Жена медленно открыла глаза. Несколько раз моргнула. Придя в себя, она еще ничего не осознавала. Она приподняла руки.

– Где… где? Дети! – не владея собой, выдавила она. Ее вскрик заставил Таннера прийти в себя. Он склонился к сиденью, на котором лежали ребята.

Они шевелились. Они живы. Все они живы!

Элис выкарабкалась из лимузина, едва держась на ногах. Ее муж вытащил девочку с заднего сиденья и, когда она стала плакать, прижал к себе, держа на руках.

– Что случилось? Что случилось? – Элис приходила в себя.

– Не говори, Элис. Дыши. Как можно глубже. Вот так! – он передал ей на руки всхлипывающую Джанет. – Я вытащу Рея.

– Что случилось? Только не говори, что ты не…

– Помолчи! Просто дыши. Дыши глубже!

Он помог сыну выбраться с заднего сиденья. Мальчика тошнило, стало рвать. Придерживая сына за лоб одной рукой, Джон обнял его за талию.

– Джон, ты просто не можешь…

– Походи. Заставь Джанет двигаться! Делай, как я тебе говорю!

Еще не придя в себя окончательно, Элис покорно подчинилась приказу мужа. Мальчик, которого продолжал поддерживать Таннер, потряс головой.

– Ты себя чувствуешь лучше, сынок?

– Фу!.. Фу! Где мы? – внезапно испугался мальчик.

– Все в порядке. Все в порядке… Все вы… все хорошо.

Таннер посмотрел на жену. Она поставила Джанет на землю, держа ее за руку. Ребенок плакал, а Таннер оглядывался по сторонам, полный ненависти и страха.

Он подошел к лимузину убедиться, на месте ли ключ зажигания.

Его не было. Да и не должно было быть.

Он заглянул под сиденье, в бардачок, посмотрел сзади. И тут только увидел ключ. Он был обернут в клочок белой бумаги, и резиновое колечко придерживало сверточек. Пакетик покоился между откидными сиденьями, задвинутый так далеко, что его еле было видно.

Дочка продолжала плакать, и Элис взяла ее на руки, стараясь успокоить, снова и снова повторяя, что все в порядке.

Убедившись, что жена не смотрит, Таннер вытащил сверточек из-под заднего сиденья, сдернул резиновое колечко и развернул бумагу.

Она была совершенно чистой.

Скомкав, он зачем-то сунул ее в карман. Теперь он может рассказать Элис, что случилось. Они куда-нибудь уедут. Далеко. Но в присутствии детей он не может ей ничего рассказывать.

– Идите в лимузин, – тихо сказал Таннер сыну и жене, беря у нее из рук рыдающую девочку. – Возьми ключ из «триумфа», Элис. Мы едем домой.

Жена стояла перед ним. В глазах ее отражался пережитый ужас, а по лицу текли слезы. Она пыталась взять себя в руки, прилагая все силы, чтобы не разрыдаться:

– Что случилось? Что с нами произошло?

Шум двигателя не позволил Таннеру ответить. Вопреки гневу он сейчас испытал благодарность. Патрульная машина Сэддл-Уолли подлетела к вокзалу и остановилась в десяти ярдах от них.

Из машины выскочили Дженкинс и Макдермотт. Дженкинс держал наготове револьвер.

– Все в порядке? – он подбежал к Таннеру. Макдермотт оказался возле лимузина и стал тихо разговаривать с мальчиком на заднем сиденье.

– Мы нашли у вас в спальне записку. Чисто случайно. Мы считали, что должны вернуть вам ваше имущество.

– Наше… что? – Элис Таннер уставилась на полицейского. – Какое имущество?

– Два телевизионных приемника, драгоценности миссис Таннер, серебряную коробочку, наличность. Список у нас в машине. Мы еще не знаем, все ли удалось разыскать. Машина была брошена в нескольких кварталах от вашего дома. Они могли взять и что-то еще. Вам придется проверить.

Таннер передал дочку Элис:

– О чем, черт побери, вы толкуете?

– Вас ограбили. Должно быть, ваша жена вернулась домой, когда грабители занимались своим делом. Ее и детей одурманили газом в гараже… Тут действовали профессионалы, нет сомнений. Методы, типичные для них…

– Вы врете, – тихо сказал Таннер. – Там ничего не…

– Прошу вас! – прервал его Дженкинс. – Главное теперь – ваша жена и дети.

Словно получив сигнал, Макдермотт крикнул из лимузина:

– Я хотел бы отвезти мальчика в больницу. И поскорее!

– О Господи! – Элис Таннер кинулась к машине с дочкой на руках.

– Пусть Макдермотт отвезет их, – сказал Дженкинс.

– Как я могу довериться вам? Вы мне соврали. У меня в доме ничего не пропало. Никаких телевизоров, вообще не было следов грабежа! Почему вы врете?

– Сейчас не время все выяснять. Я посылаю вашу жену и детей с Макдермоттом, – быстро ответил Дженкинс.

– Они поедут со мной!

– Нет, не поедут, – Дженкинс чуть приподнял пистолет.

– Я убью вас, Дженкинс.

– Тогда кто же будет между вами и «Омегой»? – спокойно спросил Дженкинс. – Подумайте как следует. Фассет уже едет сюда. Он хочет видеть вас.

* * *

– Прошу прощения. В самом деле, я ужасно виноват перед вами. Больше этого не случится, подобное просто не может больше произойти.

– Так что же стряслось? Где же ваша хваленая защита?

– Ошибка расчетчиков, составлявших расписание охраны вокруг вас, которую не успели вовремя выловить. Это правда. Мне нет смысла врать вам. Я один несу ответственность за все.

– Вас здесь не было.

– И тем не менее за все отвечаю я. Я руковожу этой командой, которая занимается «Ремнем». «Омега» заметила, что в линии охраны образовалась прореха – чисто случайно, и не более пятнадцати минут – и тут же воспользовалась этим.

– Я не могу принять ваших объяснений. Вы рисковали жизнью моей жены и детей!

– Заверяю вас, что нет оснований для опасений, что это повторится. Кроме того, если, конечно, это может вас успокоить, – сегодня днем мы получили лишнее подтверждение, что «Омега» не убивает. Терроризирует – да. Но не убивает.

– Почему? Потому что вы так утверждаете? Меня на это не купить. Сообщения о действиях ЦРУ читаешь, как историю болезни. И давайте поставим все на свои места – вашим решениям я больше не подчиняюсь.

– Да? Неужто?

– Да.

– Не будьте дураком. Если не ради себя, то хотя бы ради вашей семьи.

Таннер встал и подошел к окну. Сквозь жалюзи он видел двух человек, которые стояли на страже у окна мотеля.

– Я увезу их отсюда.

– Куда вы направитесь?

– Не знаю. Просто мне стало ясно, что оставаться тут я не могу.

– Вы считаете, что «Омега» не выследит вас?

– Зачем… им это надо? Я не имею к вам отношения!

– Они этому не поверят.

– Тогда я разъясню им это!

– Вы собираетесь давать объявление в «Таймсе»?

– Нет! – Таннер резко повернулся и ткнул пальцем в человека из ЦРУ. – Это сделаете вы! Пусть даже вам этого не хочется. Потому что в противном случае я расскажу всю историю об этой операции и о вашем головотяпстве, и уж выставлю в таком свете, что вас будут полоскать по всем телевизионным линиям страны. И этого вы не переживете.

– Как и вы, поскольку вас прикончат. И вашу жену. Вашу дочь, вашего сына… все они будут мертвы.

– Вы не имеете права угрожать мне…

– Да ради Бога, – взорвался Фассет, – посмотрите же вы, что на самом деле происходит!

Внезапно он понизил голос и поднес руки к груди, говоря медленно и раздельно:

– Взять хотя бы меня… Моя жена убита в Восточном Берлине. Не было ни малейшей причины для этого, если не считать, что она была замужем за мной. Мне… преподали урок. И за него заплатила жизнью моя жена. Так что не надо выступать с такими заявлениями. Пока я здесь, вы в полной безопасности. Пусть даже так и не кажется.

Таннер был ошеломлен.

– Что вы хотите сказать?

– Говорю вам, что следует делать все, как и запланировали. Мы вплотную приблизились к ним. И я хочу заполучить «Омегу».

– Вы не можете заставить меня, и вы это знаете!

– Нет, могу… Потому что, если вы откажетесь, если вы попытаетесь исчезнуть, я сниму всех агентов из Сэддл-Уолли. Вы останетесь один… и не думаю, что вам самому удастся справиться с ситуацией, в которую попадете.

– Я увезу отсюда всю семью…

– Не сходите с ума! Мы допустили небольшую ошибку в расчетах, и «Омега» сразу же приступила к действиям. Это означает, что, кем бы они ни были, «Омега» встревожена. Она очень обеспокоена, и поэтому решила действовать быстро и решительно. И как вы думаете – сколько у вас шансов уцелеть в такой ситуации? На что вы обрекаете вашу семью? Да, мы признаем, что совершили ошибку. Но больше мы подобного не допустим.

Таннер понимал, что Фассет прав. Если он сейчас отвергнет его предложение, то никоим образом не сможет контролировать ситуацию.

– Я надеюсь, вы не собираетесь попусту болтаться здесь? – спросил Фассет. – Разве вы чувствовали себя как на минном поле?

– В общем-то нет… во всяком случае до сегодняшнего дня Что, собственно, произошло?

– Тактика терроризма. Невзирая на лица. Даже в том случае, если вы ни к чему не имеете отношения. Мы-то понимаем, что произошло, и подготовили соответствующее объяснение. Мы изымем некоторые из ваших вещей – мелочи, вроде драгоценностей, пока все не уляжется. Чтобы все выглядело совершенно естественно.

– То есть предполагается, что я тоже должен придерживаться версии «ограбление»?

– Конечно. Так куда безопаснее.

– Да… конечно, – Таннер вытащил из кармана пачку сигарет.

Звякнул телефон и Фассет снял трубку. Тихо обронив несколько слов, он повернулся к журналисту:

– Ваша семья уже дома. Они в полном порядке. Еще не оправились от испуга, но с ними все в порядке. Наши люди уже все проверили. Все у вас вверх дном. Они пытаются найти отпечатки пальцев. Естественно, выяснится, что грабители действовали в перчатках. Мы сказали вашей жене, что вы в полиции, где должны оставить заявление.

– Понимаю.

– Хотите, чтобы мы отвезли вас?

– Нет… нет, не надо. Я предполагаю, что за мной так или иначе будут следить.

– Неукоснительное наблюдение – вот так точнее.

* * *

Таннер вошел в «Виллидж-паб», фешенебельный бар Сэддл-Уолли, и позвонил Тремьяну:

– Джинни, это Джон. Я хотел бы поговорить с Диком. Он на месте?

– Джон Таннер?

Почему у нее такой тон? Почему она так удивилась? Она ведь знает его по голосу.

– Да. Так Дик есть?

– Нет… конечно, нет. Он у себя в офисе. А в чем дело?

– Ничего особенного.

– Мне ты можешь рассказать?

– Просто нужен небольшой юридический совет. Я попытаюсь найти его в офисе. Пока, – Таннер понимал, что объяснение звучит не очень убедительно. Он чувствовал себя смущенным.

Как и Вирджиния Тремьян.

Таннер набрал номер Нью-Йорка.

– Простите, мистер Таннер. Мистер Тремьян на Лонг-Айленде. У него там совещание.

– У меня спешное дело. По какому номеру его можно найти?

Секретарша Тремьяна неохотно дала телефон. Он набрал номер.

– Простите, но мистера Тремьяна тут нет.

– В его офисе сказали, что он здесь на конференции.

– Он позвонил утром и отменил встречу. Приношу свои извинения, сэр.

Повесив трубку, Таннер позвонил Кардоне.

– Папа и мама уехали на весь день, дядя Джон. Они сказали, что будут только после обеда. Вы хотите, чтобы вам перезвонили?

– Нет… Необходимости в этом нет…

Он чувствовал странную пустоту в желудке. Связавшись с оператором, он дал всю необходимую информацию, включая и номер своей кредитной карточки, и в трех тысячах четырехстах милях от него в Беверли-Хилл раздался телефонный звонок.

– Резиденция Остермана.

– Есть ли тут мистер Остерман?

– Его нет. Могу ли я осведомиться, кто звонит, будьте любезны?

– А миссис Остерман?

– Нет.

– Когда вы ждете их возвращения?

– На следующей неделе. Кто говорит, простите?

– Мое имя Кардоне. Джозеф Кардоне.

– КАР-ДО-НЕ…

– Совершенно верно. Когда они уехали?

– Прошлым вечером направились в Нью-Йорк. Рейсом в десять часов, насколько мне известно.

Джон Таннер повесил трубку. Так Остерманы в Нью-Йорке! Они прибыли в шесть утра!

Тремьяны, Кардоне, Остерманы.

Все здесь. И никто не объявился.

Ни один.

«Омега»!

14. Четверг – 3.00

Фассет позаботился придать инсценировке убедительность. К тому времени, когда Таннер вернулся домой, все было «приведено в порядок», но еще царил легкий хаос. Стулья стояли не на местах, ковер сдвинут, светильники висели косо – прислуга явно еще не приступала к уборке.

Элис рассказала, что ей помогла полиция; если она что-то и подозревала, то не обмолвилась ни словом.

Но Элис Макколл еще с детских лет знала, что такое насилие. Вид полицейского на пороге дома не был для нее неожиданностью. Она умела реагировать на такие сцены, не позволяя себе впадать в истерику.

С другой стороны, ее муж совершенно не привык к той роли, которую теперь приходилось играть. Вторую ночь он то и дело просыпался и лежал, не в силах уснуть. На него смотрел светящийся циферблат на панели радиоприемника. Хотя было около трех утра, он продолжал лихорадочно размышлять, не в силах сомкнуть глаз.

Но все без толку. Следует встать и пройтись, может быть, перекусить, почитать и покурить.

Все что угодно – лишь бы перестать думать.

Они с Элис выпили бренди перед сном, и жена теперь погрузилась в глубокий сон – то ли от алкоголя, то ли от усталости.

Таннер покинул постель и спустился вниз. Бесцельно побродив по дому, прикончил остатки дыни нз кухне, просмотрел почту в холле, полистал журналы в гостиной. Наконец, направился в гараж. Здесь еще не улетучился аромат – если так можно сказать – точнее, запах газа, которым были одурманены жена и дети. Он вернулся в гостиную, забыв выключить свет в гараже.

Докурив последнюю сигарету, он оглянулся вокруг в поисках еще одной пачки – скорее, убедиться в ее наличии, чем для того, чтобы тут же задымить. Одна пачка должна была быть в кабинете. Когда он открыл ящик стола, какой-то звук заставил его поднять глаза.

Кто-то постучал в окно кабинета, и за стеклом качнулся лучик фонарика.

– Это Дженкинс, мистер Таннер, – донесся приглушенный голос. – Я подойду к задней двери.

Таннер с облегчением кивнул темной фигуре за окном.

– Замок стеклянной двери сломан, – тихо сказал Дженкинс, когда Таннер впустил его на кухню. – Мы не знаем, как это случилось.

– Это моя работа. Что вы там делаете?

– Все, чтобы не повторились сегодняшние события. Тут нас четверо. Мы пытаемся понять, что вы делаете. Повсюду в доме свет. Даже в гараже. Что-то случилось? Кто-то звонил вам?

– Разве вам это не стало бы известно?

Дженкинс улыбнулся, входя в кухню:

– Скорее всего. Я думаю, вы это знаете. Но вдруг у нас что-то испортилось.

– Думаю, все в порядке. Хотите чашку кофе?

– Только если вы приготовите кофе и для других ребят. Они не могут оставить свои посты.

– Конечно, – Таннер наполнил термос горячей водой. – Вас устроит растворимый?

– Великолепно. Спасибо.

Дженкинс сел за столик, кобура пистолета свесилась со стула. Присмотревшись к Таннеру, он обвел глазами помещение.

– Я рад, что вы возле дома. Честное слово, я вам очень признателен. Я понимаю, что это ваша работа, и все же…

– Дело не только в работе. Мы беспокоимся о вас.

– Приятно слышать. У вас есть жена и дети?

– Нет, сэр.

– А я думал, что вы женаты.

– Семья есть у моего напарника Макдермотта.

– Ах да, понимаю… Вы служите здесь… Дайте припомнить… уже год-другой, так ведь?

– Примерно.

Таннер отвернулся от плиты и посмотрел не Дженкинса:

– Вы один из них?

– Простите?

– Я спрашиваю – вы один из нйх? Сегодня днем я услышал от вас об «Омеге». Это означает, что вы один из людей Фассета.

– У меня есть инструкция относительно того, что я могу говорить вам. Я, конечно, встречался с мистером Фассетом.

– Но ведь вы не просто полисмен в маленьком городке, не так ли?

Дженкинс не успел ответить. Снаружи раздался крик. Двое мужчин на кухне уже слышали такие звуки: Таннер во Франции, а Дженкинс на реке Ялу. Так вскрикивает человек в момент гибели.

Дженкинс рывком распахнул стеклянную дверь и выбежал наружу. Таннер следовал за ним по пятам. Из темноты показались двое других охранников.

– Это Фергюсон! Фергюсон! – хриплым шепотом, но не срываясь на крик, в один голос сказали они. Дженкинс обогнул бассейн и побежал к зарослям, ограничивающим владения Таннера. Журналист, споткнувшись, заторопился за ним.

Изуродованное тело лежало в кустах. Голова отделена от туловища, а глаза широко открыты, словно веки приколочены гвоздями.

– Уходите, мистер Таннер! Не смотрите! И ни звука! – Дженкинс схватил потрясенного журналиста за плечи и оттолкнул его от трупа. Двое остальных, выхватив оружие, кинулись в заросли.

Чувствуя, что его тошнит, Таннер опустился на землю, испытывая такой страх, какого никогда не испытывал.

– Слушайте меня, – шепнул Дженкинс, опускаясь на колени рядом с Таннером, которого била дрожь. – Зрелище это предназначалось не для вас. Оно не имеет к вам отношения! Есть определенные закономерности и определенные приметы, о которых известно только нам. Этот человек убит из-за Фассета. Убийство предназначено для него.

* * *

Тело было завернуто в холст, и двое подняли его, собираясь уносить. Действовали они бесшумно и четко.

– Ваша жена еще спит, – тихо сказал Фассет. – Это хорошо… Мальчик встал и спустился вниз. Макдермотт сказал ему, что вы сделали кофе для моих людей.

Таннер сидел на траве у дальнего края бассейна, пытаясь осмыслить все, что произошло за последний час. Фассет и Дженкинс стояли над ним.

– Ради Бога, как это могло произойти? – он смотрел на людей, уносивших тело, и его слова были еле слышны. Фассет опустился на колени рядом с ним.

– На него напали сзади.

– Сзади?

– Кто-то, знавший заросли позади вашего дома, – Фассет смотрел Таннеру прямо в глаза и журналист увидел в них невысказанное обвинение.

– Это моя ошибка, не так ли?

– Возможно. Дженкинсу пришлось оставить свой пост. Он располагался неподалеку… Почему вы спустились вниз? Почему вы повсюду зажгли свет внизу?

– Мне не спалось. И я встал.

– Свет был и в гараже. Что вы делали там?

– Я… я и сам не понимаю. Наверно, все не мог отделаться от мысли о дневном происшествии.

– Вы оставили в гараже свет… Я могу понять, когда человек, нервничая, спустился вниз – взять сигарету, выпить. Это я могу понять, но зачем человек направляется в гараж и оставляет там свет… вы куда-то направлялись, мистер Таннер?

– Куда-то собирался?.. Нет, конечно, нет. Куда мне собираться?

Фассет поднял глаза на Дженкинса, который внимательно наблюдал за лицом Таннера в слабом свете, падающем из окон дома.

– Вы уверены?

– Господи… Вы думаете, что я хотел удрать, и решили остановить меня!

– Потише, пожалуйста, – Фассет встал.

– И вы считаете, что я могу так поступить? Вы хоть на минуту могли подумать, что я оставлю свою семью?

– А вдруг вы собирались прихватить семью с собой, – ответил Дженкинс.

– О Исусе! Так вот зачем вы подошли к окну! Вот почему вы оставили свой… – Таннер не смог закончить предложение. Снова стало мутить – не будь желудок пустым, его бы вырвало. Он посмотрел на двух правительственных служащих: – О Господи!

– Во всяком случае, существовала возможность, что это могло произойти, – мягко сказал Фассет. – Это не было… не было частью плана. Но вы должны все осознать. Вы ненормально ведете себя. То, что вы делаете, выпадает из круга ваших привычек. Вы обязаны контролировать каждое свое движение, каждое слово и действие. И вы не имеете права забывать об этом. Никогда.

Таннер с трудом поднялся:

– Но вы же не собираетесь продолжать? Вы должны отозвать их.

– Отозвать? Один из моих людей уже убит. Едва только мы отзовем их, та же участь может постигнуть и вас. Как и всю вашу семью.

Таннер заметил печаль в глазах агента. С такими людьми спорить трудно. Они говорят правду.

– Вы проверили всех остальных?

– Да, проверили.

– Где они?

– Кардоне у себя дома. Тремьян остался в Нью-Йорке, его жена здесь.

– А что Остерманы?

– Этим я займусь позже. А вам лучше бы вернуться в дом. Мы удвоим силы патрулирования.

– Так что с Остерманами? Они не в Калифорнии?

– Вы же знаете, что их там нет. Вы звонили им по своей кредитной карточке днем, в четыре сорок шесть.

– Тогда где же они?

Фассет глянул на журналиста и коротко ответил:

– Скорее всего, остановились где-то под другим именем. Мы знаем, что они в районе Нью-Йорка. И обнаружим их.

– Тогда это может быть делом рук Остерманов.

– Может быть. Вам бы лучше вернуться. И не беспокойтесь. Тут у нас целая армия.

Таннер посмотрел на заросли, в которых был убит человек Фассета. Его передернуло. Таннер испытал потрясение, поняв, как близка была смерть. Кивнув джи-менам, он двинулся к дому, испытывая тошнотную пустоту внутри.

– Это правда относительно Тремьяна? – тихо спросил Дженкинс. – Он в городе?

– Да. Он основательно надрался и снял номер в «Билтморе».

– Кто-нибудь проверял его местонахождение сегодня вечером?

Фассет отвел взгляд от Таннера, входившего в дом. Он посмотрел на Дженкинса:

– Да, но раньше. Наш человек сообщил, что он вошел – точнее, вполз в свой номер вскоре после полуночи. Мы велели агенту не маячить и снова проверить Тремьяна часам к семи. А что тебя волнует?

– Я и сам еще не знаю. Не уверен. Все прояснится, когда мы уточним ситуацию с Кардоне.

– Мы это уже сделали. Он дома.

– Мы считаем так, потому что пока у нас нет оснований предполагать что-то иное.

– Ты бы объяснил.

– У Кардоне были гости к обеду. Три пары. Они все вместе сели в машину с нью-йоркским номером. Наблюдение сообщило нам, что гости спешно уехали в 12.30… Вот я и думаю – а что если Кардоне был в машине? Ведь было темно. И он мог там оказаться.

– Давай проверим. И того, и другого. С «Билтмором» проблем не будет. И попросим, чтобы Да Винчи позвонил Кардоне еще разок.

* * *

Спустя восемнадцать минут оба джи-мена сидели на переднем сиденье автомобиля, припаркованного в нескольких сотнях ярдов от дома Таннера, ниже по дороге. Рация работала четко и ясно:

– Поступила информация, мистер Фассет. Только что звонил Да Винчи. Миссис Кардоне сказала, что муж не очень хорошо себя чувствует; он спит в комнате для гостей, и будить его не будут. И сразу же прервала разговор. Проверен и «Билтмор». В номере 1021 никого нет. Тремьян даже не ложился в постель.

– Спасибо, Нью-Йорк, – сказал Фассет, прежде чем отключиться. Он посмотрел на Дженкинса: – Можете ли вы представить себе, что такой человек, как Кардоне, отказался бы подойти к телефону в половине пятого утра, когда звонит Да Винчи?

– Кардоне нет на месте.

– Как и Тремьяна.