Текст книги "Уик-энд с Остерманом (др. перевод)"

Автор книги: Роберт Ладлэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

22

Таннер с женой остались бодрствовать в гостиной. Остерманы поднялись наверх. Полиция отправилась на поиски исчезнувших пар. И Джон, и Элис нервничали. Элис про себя уже решила, что знает, кто убил собаку, а Джон не мог избавиться от понимания, что кроется за этой смертью.

– Это был Дик, да? – спросила Элис.

– Дик?

– Он угрожал мне. Он зашел в кухню и начал мне угрожать.

–  Угрожатьтебе?!

В таком случае, подумал Таннер, почему задерживаются люди Фассета?

– Когда? Как?

– Перед самым отъездом… Я не думаю, что он угрожал лично мне. В его словах была угроза, относящаяся ко всем нам.

– Что он сказал? – Таннер надеялся, что люди Фассета слышат его. Он хотел, чтобы им это стало известно.

– Сказал, что ты не должен выносить приговор. Журналистский приговор.

– Что еще?

– Что некоторые… некоторые люди куда более находчивы. Вот что он говорил. И что я должна помнить: люди не всегда таковы, какими кажутся…

– Должно быть, здесь что-то в переносном смысле.

– Думаю, речь шла о больших деньгах.

– О каких это?

– О тех, что они с Джоем сделали вместе с Лумисом. То, чем ты занимаешься.

О Господи, подумал Таннер. Перемешались действительность с выдумкой. Он почти забыл о собственном вранье.

– Да, это большие деньги, – тихо сказал он, понимая что вступает на зыбкую почву. Элис могла решить, что за разговором о деньгах нечто кроется. Он должен переубедить ее, предвосхитить вопросы. – Но дело не только в них, мне кажется. Хотя репутации и будет нанесен непоправимый урон.

Элис не отрывала глаз от лампы на столе.

– Там наверху… ты решил, что это сделала Лейла, да?

– Я был не прав.

– Она и в самом деле не могла – находилась по ту сторону холла…

– Это не играло никакой роли, и когда мы поднялись наверх с Маккалифом, он согласился. Кровь уже свернулась и подсохла. Собаку убили несколько часов назад.

– Надеюсь, ты прав, – Элис никак не могла отделаться от картины – Лейла стоит прислонившись к стене и прислушивается к разговору в кухне.

Часы показывали двадцать минут шестого. Они решили лечь в гостиной, чтобы быть поближе к детям.

В половине шестого зазвонил телефон. Ни Тремьянов, ни Кардоне найти Маккалифу не удалось. Он сообщил, что решил включить их в список пропавших лиц.

– Может быть, – быстро сказал Таннер, – они решили направиться прямо в Нью-Йорк.

«Упоминание их имен в таком списке может вынудить «Омегу» лечь на дно, и кошмар продолжится».

– Некоторые из гостиниц Нью-Йорка открыты ночь напролет. Не торопитесь, они объявятся. Это же мои друзья!

– Не могу с вами согласиться. Нет гостиниц, открытых после четырех.

– Они могли найти такой отель…

– Скоро нам все станет ясно. Бюро по розыску из Метрополитен-полис первым делом обращается в гостиницы и больницы.

Таннер лихорадочно пытался собраться с мыслями:

– А вы проверили окрестные городки? Я знаю несколько частных клубов…

– Мы тоже. Проверили все.

Таннер понимал, что должен что-то придумать. Все что угодно – лишь бы Фассет получил время, чтобы взять ситуацию под контроль. Если его люди слушают этот разговор – а он не сомневался в этом, – они тут же оценят опасность.

– А вы обыскали район вокруг старого вокзала? Того, что на Ласситер-роуд?

– Кого туда черт понесет? Чего ради?

– Именно там в среду я нашел свою жену и детей. Так что подумайте.

Намек сработал.

– Я перезвоню, – сказал Маккалиф. – Проверим.

Когда он повесил трубку, Элис подала голос:

– Известий нет?

– Нет… Малыш, постарайся немного отдохнуть. Мне известны кое-какие местечки, точнее, клубы, о которых полиция, скорее всего, не знает. Попытаюсь проверить их. Буду звонить с кухни. Боюсь разбудить детей.

Фассет ответил тут же.

– Это Таннер. Вы знаете, что произошло?

– Да. Это было чертовски хитро придумано. Вы увязли теперь по уши.

– Вот этого-то мне хотелось бы меньше всего. Что вы собираетесь делать? Не можете же вы начать поиск за пределами штата.

– Дженкинс и Коль поддерживают между собой связь. Мы всегда сможем вмешаться.

– И что тогда?

– Есть несколько вариантов. Но нет времени объяснять все. Кроме того, мне нужна свободная линия. Еще раз спасибо, – Фассет отключился.

– Звонил в два места, – сказал Таннер, вернувшись в гостиную. – Не повезло… Попытайся хоть немного поспать. Они, скорее всего, встретили знакомую компанию и завалились вместе с ней куда-нибудь. Ей-богу, мы ведь и сами так часто делали.

– Вот уже много лет этого не случалось, – сказала Элис.

Оба они делали вид, что спят. Тиканье часов гипнотизировало обоих; секунды сливались в минуты… Наконец Таннер почувствовал, что жена заснула. Он и сам закрыл глаза, не в силах поднять веки, ставшие тяжелыми, как свинец; сознание заволокло темной пеленой. Но он по-прежнему все слышал. В шесть сорок к дому подъехала машина. Таннер поднялся из кресла и быстро подошел к окну. Маккалиф шел по дорожке один. Таннер вышел его встретить:

– Моя жена уснула, и я не хочу ее будить.

– Не важно, – тон Маккалифа был зловещим. – У меня к вам дело.

– Что именно?

– Кардоне и Тремьяны найдены в бессознательном состоянии после огромной дозы эфира. Они обнаружены в своей машине на обочине дороги у старого вокзала на Ласситер-роуд. И теперь мне хотелось бы узнать, почему вы послали нас именно туда. Откуда вам это стало известно?

Таннер лишь молча смотрел на Маккалифа.

– Ваш ответ? – настаивал тот.

– Как хотите, но я ничего не знаю! До сих пор я не могу забыть среду и буду помнить ее, пока жив. Как и вы бы на моем месте. Поэтому только и пришел на ум этот старый вокзал, клянусь вам!

– Черт возьми, какое совпадение!

– Да послушайте, знай я что-то, я сказал бы вам об этом уже несколько часов назад! И не впутывал бы свою жену. Ради Христа, пошевелите мозгами!

Маккалиф вопросительно посмотрел на него. Таннер продолжал давить:

– Как это случилось? Где они? Что говорят?

– Их отвезли в больницу Ридж-парк. Выйдут оттуда, самое раннее, завтра утром.

– Вам следовало переговорить с ними.

Маккалиф рассказал, что, по словам Тремьяна, они проехали по Орчард-драйв меньше полумили, когда увидели на обочине красный стоп-сигнал, а затем и стоящую машину. Их остановил хорошо одетый человек, который показался обитателем Сэддл-Уолли. Однако он был не отсюда, а возвращался от друзей к себе в Ветчестер. Что-то приключилось с двигателем машины. Тремьян предложил подвезти незнакомца обратно к дому его друзей. Тот согласился.

Это последнее, что Тремьян и женщины запомнили. Кардоне и так был в отключке.

На полу машины Тремьяна, стоявшей у заброшенного вокзала, полиция нашла аэрозольный баллончик без маркировки. Осмотрят лишь утром, но Маккалиф не сомневается, что в нем эфир.

– Должно быть, тут есть связь с происшествием в среду, – сказал Таннер.

– Это не подлежит сомнению. Кто-то отлично осведомлен, что район вокруг старого вокзала совсем заброшен. А может быть, читал газеты или слышал о происшествии в среду.

– Я тоже так считаю. Они были ограблены?

– Деньги, бумажники, драгоценности – все цело. Правда, Тремьян говорит, что из пиджака пропали какие-то бумаги. И очень обеспокоен этим.

– Бумаги? – Таннер вспомнил: юрист упоминал, что оставил какие-то записи в пиджаке. Записи, которые могут понадобиться. – Он говорил, что это за бумаги?

– Косвенным образом. Он был просто в истерике – так что не стоит обращать внимания. Все повторял слово «Цюрих».

У Джона перехватило дыхание, а затем, что уже стало входить в привычку, он напряг мышцы брюшного пресса, чтобы справиться с нервами. Это похоже на Тремьяна – явиться с зафиксированными на бумаге данными по счетам в Цюрихе.

Маккалиф уловил реакцию Таннера:

– Слово «Цюрих» для вас что-то значит?

– Нет. С чего бы это?

– Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?

– Надеюсь, я не оскорблю вас, если осведомлюсь: вопрос задан мне в официальном порядке?

– Именно так.

– В таком случае – нет. Слово «Цюрих» ничего не значит для меня. И представить не могу, почему он его произнес. Правда, юридическая фирма Тремьяна имеет международные связи.

Маккалиф и не пытался скрыть, как он разгневан:

– Я не понимаю, что тут происходит, но вот что я вам скажу! Я опытный полицейский офицер, а ребята у меня – лучшие из всех, что только могут быть. И когда я брался за эту работу, то дал слово, что город у меня станет чистым. И слово свое я сдержу.

Таннер устал от него:

– Не сомневаюсь, капитан. Я уверен, что вы всегда отвечаете за свои слова, – он повернулся и отправился домой.

Настала очередь Маккалифа поразиться. Подозреваемый уходил как ни в чем не бывало, а глава полиции Сэддл-Уолли ничего не мог поделать.

Стоя на крыльце, Таннер проводил взглядом машину Маккалифа. Небо просветлело, но солнце еще не взошло. Из низких облаков вот-вот мог хлынуть дождь, но вряд ли надолго.

Соглашения больше не существовало. Контракт между Джоном Таннером и Лоренсом Фассетом расторгнут.

Ибо на поверку все заверения Фассета оказались фальшивыми. «Омега», как оказалось, – не только Тремьяны, Кардоне и Остерманы. Уик-энд завершен, но она по-прежнему дает о себе знать.

Он был согласен играть по правилам Фассета, вернее, должен, но лишь пока в число остальных игроков входили те, кого он знал.

Теперь с этим покончено.

Теперь появился кто-то еще – человек, который ранним утром может остановить машину на пустынной темной дороге и сеет за собой ужас.

Кто-то неизвестный. А кто – понять он не мог.

Таннер собрался в лес лишь около полудня. Остерманы решили не подниматься с постели до половины двенадцатого и, сославшись на это, он уговорил и Элис отдохнуть как следует. Все они измотались до предела. Только дети у телевизора в кабинете как ни в чем не бывало наслаждались утренними мультиками.

* * *

Он лениво двинулся вдоль бассейна, захватив шесть клюшек для гольфа. Тем самым он хотел дать понять, что собирается попрактиковаться в боковых ударах, но на самом деле внимательно наблюдал за окнами тыльной части дома: двумя в комнатах детей и в верхней ванной.

Оказавшись на опушке леса, он остановился и закурил.

Никого. Не шелохнулась ни одна веточка, стояла полная тишина. Таннер негромко заговорил:

– Я хотел бы встретиться с Фассетом. Ответьте, пожалуйста. Это очень важно.

При этих словах он взмахнул клюшкой:

– Повторяю! Я спешно должен поговорить с Фассетом! Объявитесь кто-нибудь!

По-прежнему молчание.

Повернувшись, Таннер сделал какой-то неопределенный жест и двинулся в лес. Углубившись в него, он пустил в ход локти, раздвигая ветки. Он шел к тому дереву, под которым Дженкинс прятал рацию.

Никого!

Он двинулся на север, нарочно стараясь как можно громче шуметь. Наконец вышел к дороге.

Никого не было! Его дом никто не охранял!

Никого!

Люди Фассета ушли!

Выскочив на опушку, он бросился к дороге, не спуская глаз с окон своего дома.

Люди Фассета ушли!

Миновав заднюю лужайку, он обогнул бассейн и вбежал в кухню. Очутившись здесь, он остановился у раковины, чтобы перевести дыхание, и пустил холодную воду. Плеснув себе в лицо, он выгнулся назад, напрягая мышцы спины.

Никого! Никто не охранял его дом! Никто не охранял его жену и детей!

Закрыв кран, он решил теперь уже не торопиться и даже считать про себя шаги. Выйдя из кухни, Таннер услышал в кабинете детский смех. Поднявшись наверх, он тихонько повернул ручку дверей спальни. Скинув халат, в смятой ночной рубашке Элис лежала в изголовье кровати. Она спала, и дыхание было глубоким и ровным.

Закрыв двери, он прислушался к звукам из комнаты для гостей: тихо.

Спустившись снова в кухню, он прикрыл за собой двери и двинулся в прихожую, чтобы убедиться – закрыт ли вход.

Вернувшись, он подошел к телефону и снял трубку. Но номер набирать не стал:

– Фассет! Если вы или кто-то из ваших людей на этой линии, я хочу, чтобы вы знали… И немедленно!

Он набрал номер мотеля:

– Номер двадцать два, пожалуйста.

– Простите, сэр. Номер двадцать два не занят.

– Не занят? Вы ошибаетесь! Я говорил с его обитателями в пять часов утра!

– Простите, сэр. Они съехали.

Таннер положил трубку, недоверчиво глядя на нее.

Нью-йоркский номер! Для аварийных случаев!

Он сорвал трубку с рычагов, стараясь унять дрожь в пальцах.

После короткого гудка раздался ровный механический голос: «Номер, который вы набрали, не работает. Пожалуйста, обратитесь в справочную за правильным номером. Вы слушаете запись. Номер, который вы набрали…»

Джон Таннер закрыл глаза. Невероятно! Он не может связаться с Фассетом! Его люди исчезли!

Он остался один!

Он попытался собраться с мыслями. Он должен сообразить что к чему. Необходимо найти Фассета! Произошла какая-то чудовищная ошибка. Холодный, сдержанный профессионал, работающий на правительство, знающий тысячи уловок, обладающий совершенной техникой – он совершил какую-то ужасную ошибку.

Но ведь и все люди Фассета исчезли. Может быть, тут вообще нет ошибки.

Таннеру внезапно пришло в голову, что и сам он может что-то предпринять. У его телекомпании были определенные каналы связи с правительственными учреждениями. Он связался с коннектикутской информационной службой и получил гринвичский номер телефона Эндрю Гаррисона, главы юридического отдела компании.

– Это Энди?.. Привет! Джон Таннер, – он старался говорить как можно спокойнее. – Я чертовски извиняюсь, что беспокою тебя дома, но только что позвонили из азиатского бюро. В Гонконге какая-то история, в которой хотелось бы разобраться… Сейчас я не могу вдаваться в подробности, расскажу в понедельник утром. Может, там ничего и нет, но надо бы убедиться… Думаю, лучше всего связаться с ЦРУ. Это явно их дело. Они раньше сотрудничали с нами… Ладно, я буду держать тебя в курсе.

Таннер прижал трубку подбородком и закурил. Гаррисон дал ему нужный номер, и Таннер записал.

– Это где-то в Вирджинии, точно?.. Большое спасибо, Энди. Увидимся в понедельник.

Он снова набрал номер:

– Центральное разведывательное. Офис мистера Эндрю, – отозвался мужской голос.

– Моя фамилия Таннер. Джон Таннер. Директор отдела новостей нью-йоркской телекомпании «Стандарт мьючуэл».

– Да, мистер Таннер? Вы хотели поговорить с мистером Эндрю?

– Да. Да, именно.

– Простите, но сегодня его нет на месте. Могу ли я помочь вам?

– В сущности, я пытаюсь найти Лоренса Фассета.

– Кого?

– Фассета. Лоренса Фассета. Он из вашей конторы. Мне спешно нужно переговорить с ним. Я думаю, он где-то в районе Нью-Йорка.

– Он имеет отношение к этому отделу?

– Не знаю. Я знаю только, что он из ЦРУ. Говорю вам, это очень срочно! Крайняя необходимость! – у Таннера на лбу выступила испарина. У него не было времени объясняться с каким-то чиновником.

– Хорошо, мистер Таннер. Я проверю по нашему справочнику и найду его. Подождите у телефона.

Прошло не менее двух минут, прежде чем он снова объявился. Говорил он с запинками, но уверенно:

– Вы уверены, что верно назвали имя?

– Конечно, уверен.

– Простите, но никакого Лоренса Фассета в справочнике нет.

– Это невозможно!.. Слушайте, я работаю с Фассетом!.. Дайте мне поговорить с вашим начальником! – Таннер пытался припомнить, как Фассет обращался к тем, кто вел дело «Омеги».

– Боюсь, что вы не поняли меня, мистер Таннер. Это вышестоящее учреждение. Вы ищете моего коллегу… моего подчиненного, если хотите. Моя фамилия Дуайт. Мистер Эндрю доверил мне принимать все решения, связанные с данным отделом.

– Мне не важно, кто вы такой! Говорю вам, что это исключительно важно! И, думаю, вы должны найти кого-то гораздо выше вас по должности, мистер Дуайт. Более ясно выразиться я не могу. Это все, что я могу сказать! Так действуйте же! Я жду!

– Очень хорошо. Потребуется несколько минут…

– Жду.

Прошло минут семь, которые показались Таннеру вечностью, прежде чем Дуайт снова появился на проводе:

– Мистер Таннер, я взял на себя смелость проверить, кто вы такой, так что предполагаю, за свои слова вы отвечаете. Тем не менее должен заверить, что вас ввели в заблуждение. В ЦРУ Лоренса Фассета нет. И никогда не было.

23

Повесив трубку, Таннер тяжело оперся о край раковины. Оттолкнувшись от нее, он рассеянно вышел на задний дворик. Небо по-прежнему было темным. В листве шелестел легкий ветерок и с веток падали в бассейн капли воды. Должно быть, грядет шторм, подумал Таннер, глядя на низкие облака. Приближается пора июльских бурь.

Но еще ближе – «Омега». С Фассетом или без него, но сама-то «Омега» – реальность, и теперь Таннер четко понимал это. Она существует – он испытал власть, которой та обладает, и почувствовал уверенность, с которой действует, – ей удалось даже куда-то убрать Лоренса Фассета и манипулировать сотрудниками главной разведывательной организации страны.

Таннер понимал, что искать Дженкинса смысла нет. Что тот ему сказал ранним утром в гостиной?.. «Если вы обратитесь ко мне, я буду все отрицать…» Раз «Омега» смогла убрать Фассета, то заткнуть рот Дженкинсу не сложнее, чем сломать игрушку.

Должна быть какая-то точка отсчета, какой-то трамплин, который поможет пробить завесу лжи. Больше его ничто не волновало – этой истории надо положить конец, чтобы семья была в безопасности. Больше он не участвует в этой драке. Единственная забота теперь – Элис и дети.

Через окно кухни Таннер увидел фигуру Остермана.

Вот оно! Вот с чего следует начать, вот кто поможет разделаться с «Омегой»!

Он поспешил в дом.

Лейла сидела за столиком, а Берни стоял у плиты, согревая воду для кофе.

– Мы уезжаем, – сказал Берни. – Вещи упакованы, и я вызвал такси.

– Почему?

– Здесь происходит что-то непонятное, – вмешалась Лейла, – и мы не хотим иметь к этому никакого отношения.

– Вот об этом-то я и хотел с вами поговорить. С вами обоими.

Берни и Лейла переглянулись.

– Валяй, – сказал Берни.

– Не здесь. Давай выйдем.

– Зачем?

– Я не хочу, чтобы Элис слышала.

– Она спит.

– И все же выйдем.

Втроем они пересекли лужайку возле бассейна. Таннер повернулся лицом к ним.

– Больше вам нет необходимости врать. Вам обоим. Просто я хочу сказать, что больше я в этом не участвую. Меня больше все это не касается, – он помолчал. – Мне известно о существовании «Омеги».

– О чем? – переспросила Лейла.

– Об «Омеге»… «Омеге»! – в голосе Таннера была боль.

– Теперь это не моя забота! С Божьей помощью больше я ею не занимаюсь!

– О чем ты говоришь? – глядя на журналиста, Берни сделал шаг к нему. Таннер отступил. – В чем дело?

– Ради Бога, не делай этого!

– Чего не делать?

– Говорю же тебе! Теперь мне все равно! Так что прошу тебя! Пожалуйста! Оставь Элис и детей в покое. Со мной можешь делать все что угодно!.. Только их оставь в покое!

Лейла взяла Таннера за руку:

– Джонни, у тебя истерика. Я не понимаю, о чем речь.

Таннер смотрел на Лейлу, борясь с подступающими слезами:

– Как вы могли пойти на такое? Прошу вас! Не надо больше врать! Я этого не вынесу.

– О чем врать?

– Вы никогда не слышали ни о каких банковских счетах в Швейцарии? В Цюрихе?

Лейла отдернула руку, и Остерманы застыли на месте. Наконец Берни тихо сказал:

– Да, я слышал о банковских счетах в Цюрихе. У нас самих там счет-другой.

– Откуда вы взяли эти деньги?

– Нам удалось неплохо заработать, – спокойно ответил Берни. – И ты знаешь. Если это может успокоить, почему бы тебе не позвонить нашему бухгалтеру? Ты можешь встретиться с Эдом Маркумом. В Калифорнии нет никого лучше… и порядочнее, чем он.

Таннер смутился. Простота ответа Остермана заставила его растеряться – все оказалось таким естественным.

– А Кардоне, Тремьяны… У них есть счета в Цюрихе?

– Предполагаю, что есть. Как и у половины моих знакомых на побережье.

– Откуда они получают деньги?

– Почему бы тебе не спросить у них самих? – Остерман сохранял полное спокойствие.

– Но ты-то знаешь!

– Ты начинаешь нести чушь, – сказала Лейла. – И Джою, и Дику очень везет. Джою, пожалуй, больше, чем всем нам.

– Но почему Цюрих? Что там в Цюрихе?

– Большая степень свободы, – мягко ответил Берни.

– Вот оно что! Вот в чем ты меня старался убедить прошлой ночью! «Чего бы тебе хотелось больше всего?» – спросил ты. Это твои слова!

– Да, через Цюрих можно неплохо заработать, и я не собираюсь этого отрицать.

– Через «Омегу»! Вот как ты сделал деньги, верно? Это правда?

– Я не знаю, что это значит, – помрачнев, сказал Берни.

– Дик и Джой! Они связаны с «Омегой»! Как и ты! С «Порванным ремнем»! Информация поступает в Цюрих! И за информацию платят!

Лейла вцепилась в руку мужа:

– Берни, те телефонные звонки! И сообщения…

– Лейла, прошу тебя… Послушай, Джонни. Клянусь тебе. Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Прошлым вечером я хотел предложить тебе помощь, и только это имел в виду. Можно сделать неплохие вложения, и я хотел предложить тебе средства для них. Вот и все.

– Не за информацию? Не для «Омеги»?

Лейла стиснула руку мужа, тот лишь молча посмотрел на нее, давая взглядом понять, что нужно успокоиться. Затем снова повернулся к Таннеру:

– Не представляю себе, какая у тебя может быть информация, в которой бы я нуждался. И не знаю я никакой «Омеги». Понятия не имею, что это такое.

– Так Джой имеет! И Дик! Они оба приходили к Элис и ко мне! Они угрожали нам.

– О Господи, Берни, что-то случилось… – Лейла не могла с собой ничего поделать. Повернувшись, Берни обнял ее.

– Что бы там ни было, к нам отношения это не имеет… Тебе лучше рассказать, в чем дело. Возможно, нам удастся помочь.

Таннер посмотрел на них. Берни и Лейла стояли бок о бок, обнимая друг друга. Он так хотел верить им. Ему отчаянно нужны союзники, он так нуждался в друзьях. Да и Фассет ведь говорил то же самое: не все могут иметь отношение к «Омеге».

– Вы в самом деле ничего не знаете? Вы ничего не знаете об «Омеге»? Или что значит «Порванный ремень»?

– Нет, – просто ответила Лейла.

И Таннер поверил. Он должен был поверить, ибо это означало конец одиночеству. Так он им и сказал. И все поведал.

Абсолютно все.

Когда он закончил, пара литераторов застыла на месте, молча глядя на Таннера. Начало моросить, но никто не обратил внимания на первые капли дождя. Наконец заговорил Берни:

– И ты подумал, что я говорил о… что мы имеем к этому какое-то отношение? – не веря собственным словам, Берни прищурился. – Господи! Да это же просто бред!

– Нет. Реальность. И я в этом убедился.

– Ты говоришь, что Элис ничего не знает? – спросила Лейла.

– Мне велено ничего не говорить ей, и только на таких условиях все рассказали!

– Кто? Тот, кого ты не можешь теперь найти даже по телефону? Некий человек из Вашингтона, которого там не знают? Тот, кто вывалил на тебя кучу вранья о нас?

– Но человек погиб! И моя семья могла погибнуть в прошлую среду! Тремьяны и Кардоне одурманены прошлой ночью!

Остерман взглянул на свою жену и снова перевел взгляд на Таннера.

– Если они в самом деле были одурманены газом, – мягко сказал он.

– Ты должен все рассказать Элис, – возбужденно сказала Лейла. – Ты не имеешь права дальше держать ее в неведении.

– Я знаю. Так и сделаю.

– А затем всем нам придется уехать отсюда, – сказал Остерман.

– Куда?

– В Вашингтон. Там у нас есть один-два сенатора и несколько конгрессменов. Наши друзья.

– Берни прав. У нас есть крепкие связи в Вашингтоне.

Дождь усилился.

– Пойдем в дом, – сказала Лейла, легко коснувшись плеча Таннера.

– Подожди! Там нам поговорить не удастся. Мы не можем свободно говорить в доме. Он прослушивается.

Берни и Лейла Остерманы дернулись, словно после удара по лицу.

– Весь? – переспросил Берни.

– Я не уверен… Теперь я ни в чем не уверен.

– Значит, мы не можем свободно разговаривать в доме, или же нам надо включать радио на полную громкость и говорить шепотом?

Таннер посмотрел на своих друзей. Слава Богу! Слава Богу!

Начало его возвращения в Здравый Смысл положено.