Текст книги "Цвет мести (ЛП)"

Автор книги: Роберт Хейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– Нет, – буркнул Андерс, хотя на самом деле был уверен, что точно сработает.

Шипа это не взбодрило.

– Точно. Наверно, большинство в городе не отличит одного чистокровного от другого. Буэм надеяться, они не заметят никакой разницы.

Андерс вырос среди людей, говоривших с акцентом Диких Земель. Он жил среди них практически всю свою жизнь, и сам мог так говорить, если было нужно, хотя и не по своей воле. Но иногда этот акцент его начинал раздражать, а от постоянного употребления двойных отрицаний^[8] у него зубы сводило. Но всё-таки по прошлому опыту он знал, что пытаться объяснить концепцию большинству людей приводило примерно к тем же результатам, что ставить на хромую собаку в забеге. Так что он просто молчал и замышлял хорошенько закатить глаза, когда Шип обернётся спиной.

– Уверен, всё пройдёт нормально, Ч.Ш. Мне всего-то и придётся –подойти к охранникам с вами в качестве моего телохранителя и нашей милой Генри в качестве моей… – Андерс помедлил, не зная, как Генри отнесётся к тому, что её называют "сопровождающей". – Скажу им, что я Андерс Брекович. Они мне поверят, и, не желая расстраивать своего нанимателя, впустят нас внутрь.

Шип кивнул и глянул на Андерса.

– Ну, видок у тя что надо. Никогда ещё ни один чистокровный не одевался так модно.

Андерс снова закатил глаза. Генри схватила его и больно ударила по руке – в месте удара начало расходиться онемение.

– Синяк останется, – пробормотал он, скорчив лицо, похожее, как он надеялся, на мордочку умоляющего щеночка.

– А-а, подпортила твою молочную кожицу? – усмехнулась она.

– Возможно.

Она снова ударила его в то же самое место. Андерс вздохнул и принялся жадно рассматривать ближайшую таверну. "Слепой Попрошайка" – название для здешних мест обычное, но, в конце концов, это и была обычная забегаловка. Конечно, банальность не могла отпугнуть Андерса, когда в деле была замешана выпивка. Подумав об этом, Андерс понял, что трезвеет с каждой минутой, а последнее, что всем им было нужно, это чтобы он вернулся на седьмую стадию.

– Возможно, нам стоит… хм… подождать ещё минут тридцать. Вон там через дорогу фантастически вульгарная с виду таверна. Как раз то, что надо для нашей маленькой команды.

Шип сплюнул.

– Эт не команда. Больше никаких ожиданий и никакой выпивки. А теперь, босс, вали туда и ослепи нас всех своей маскировкой.

Андерс ещё раз шумно вздохнул и поправил жакет своего нового костюма из замечательной ткани, лёгкой и модной. Андерсу удалось раздобыть его довольно дёшево, и, хотя жакет был слегка великоват, но определённо выглядел как надо. Цвет был неудачным – коричневый никогда ему не шёл, – но иногда нужда заставляет. Андерс как мог поднял голову, чтобы смотреть свысока на всех, кто окажется перед ним. А потом зашагал к входу в арены.

– Эт никогда не сработает, – услышал он голос Шипа за спиной. В кои-то веки его фраза оказалась верной.

– Эй ты, – Андерс требовательно привлёк внимание первого охранника. – Меня послал отец.

Охранник посмотрел на одного из своих товарищей, а потом снова на Андерса.

– Ваш отец?

Андерс бросил на него такой взгляд, от которого сразу бы стало ясно, что ему уже наскучило с ним болтать.

– Найлз Брекович.

Глаза охранника расширились, а спина немедленно выпрямилась.

– Да сэр. Я не знал, что лорд Брекович будет присутствовать на поединке, сэр.

Андерс вздохнул.

– Ты его здесь видишь?

Охранник оглянулся, чтобы проверить, а потом покачал головой.

– Это потому что его здесь нет. Я здесь.

– Точно. Да, сэр, – ответил охранник.

– Я здесь чтобы поговорить с… – Андерс повернулся к Шипу и неопределённо взмахнул рукой. – Как там его зовут? Того, который завтра дерётся. Здоровяк такой. Вроде какой-то чемпион.

На лице Шипа отразилось что-то среднее между удивлением, гневом и страхом, но быстро взял себя в руки.

– Орен Громобой.

Андерс дёрнулся, чтобы повернуться к охраннику, но замер.

– Правда? Какое фантастически наглядное имя.

Шип кивнул.

– Да, босс.

– Я здесь, чтобы посмотреть на этого Громобоя перед поединком. Это приказ моего отца. – Андерс глубоко вдохнул и выдохнул как можно театральнее.

– Могу я спросить, зачем, сэр? – спросил охранник.

– Нет.

– Точно. Конечно, сэр. Вам потребуется сопровождение? Эти арены как лабиринт.

Андерс с отвращением взглянул на мужчину.

– Похоже, что мне нужно сопровождение?

– Хм…

– Ой, да просто отойди уже в сторону. – Он прошёл мимо охранника и остановился. – Правильное обращение к сыну лорда также "лорд".

Охранники яростно закивали.

– Да сэр. Э-э-э… лорд… лорд Брекович.

Андерс так покачал головой, чтобы у охранника не осталось иллюзий, что его невежество недостойно даже презрения, и продолжил свой путь по аренам Солантиса.

Пройдя внутрь и скрывшись из глаз охранников, Андерс повернулся к остальным с ухмылкой во всё лицо.

– Что скажете? Я же говорил, сработает.

Шип фыркнул.

– Ага, я в те и не сомневался.

– Сомневались, – заныл Андерс. – Я слышал, что вы говорили за моей спиной.

– Надо найти нужное место. Охранник не врал, что тут как в лабиринте.

– Можно мне по крайней мере фляжку вернуть? – прохныкал Андерс.

Шип уставился на него, а потом кивнул.

– Ага. – Он вытащил её из кармана своего плаща, отвернул крышку, вылил остатки себе в рот, а потом передал помятую металлическую фляжку Андерсу.

– Это было грубо, – сказал Андерс, но всё равно взял фляжку и поднял, в надежде, что там осталась хоть капля алкоголя.

– Думаю, нам сюда, – сказала Генри, указывая во мрак.

Некоторое время спустя Андерс начал подозревать, что Генри просто выбрала случайное направление. Им не попадалось ничего похожего на жилые помещения для чемпионов арен. Они проходили мимо оружейных, полных оружия, большую часть которого Андерс не знал. Проходили мимо тюремных камер, пустых и полных. В некоторых были тощие костлявые рабы, в других – горы мышц, волос и отвратительных характеров. А в некоторых сидели даже дикие животные, и Андерс с минуту таращился на ленивого с виду льва. Они проходили мимо тренировочных залов, в которых бойцы без рабских ошейников махали мечами или пускали стрелы по цветным мишеням. Впрочем, больше всего на их пути встречалось холодного, мрачного, тёмного камня.

Андерс понял, что весь колизей построен вокруг арен и зрительской зоны, расположенной концентрическими кругами в три яруса вокруг площадок. Он попытался представить себе, насколько велико всё строение, и не смог. Если он правильно помнил – а вполне возможно, что и не правильно – в центре колизея было около десяти арен, каждая добрых тридцати футов в диаметре и с трибунами, с которых летели крики одобрения и насмешки. Кроме того, была основная арена – чудовищное поле битв, по меньшей мере в десять раз больше самых маленьких арен. Там было пролито крови больше, чем в любой темнице, и ежедневно проливалось ещё больше.

Вместе с жилыми помещениями, камерами, оружейными и столовыми… Андерс задумался, как кто-то мог себе позволить построить такую чудовищность. Но в конце концов, Брековичи всегда были одной из самых богатых чистокровных фамилий, и получали достаточно денег от арен, чтобы их вложения окупились. Народ со всего мира съезжался, чтобы посмотреть, как здесь умирают люди.

Внутри они проходили и мимо других охранников. Это были не обычные наёмники, которых можно встретить в Солантисе повсюду. Это были мужчины и женщины, верные Брековичам, но это не означало, что они когда-либо видели своих чистокровных нанимателей. Андерс продолжал играть свою роль, разговаривая со спутниками, сам с собой, с охранниками, постоянно стараясь выглядеть скучающим и отметая все попытки осведомиться о его намерениях. Все охранники видели чистокровного, который выглядел так, будто владеет этим местом, а они были приучены не задавать вопросов вышестоящим лицам.

– Почему нам просто не остановиться и не спросить направление? – спросил Андерс некоторое время спустя.

– Потому что мы почти на месте, – кратко ответил Шип.

Андерс посмотрел в одну сторону широкого изгибающегося коридора, а потом в другую. На его взгляд всё выглядело в точности как и прежде.

– Откуда вы знаете?

– Это место построено тремя кругами. Ясно, что те, кто завоевали себе свободу, будут снаружи, как можно дальше от арен. Глянь, в этом кольце никаких камер. Комнаты всё больше и больше. Этот Громобой какой-то иноземный чемпион, приехал откуда-то с юга. Думаю, он будет в самой большой комнате.

Андерс не мог поспорить с этой логикой, она выглядела безупречно.

– Что хотите поставить на то, что это комната с двумя охранниками?

Два бугая, одетых в какие-то лёгкие доспехи с гребнем Брековичей, стояли по обе стороны от большой деревянной двери. У обоих на поясах висели длинные мечи, и оба повернулись посмотреть на прибывшую команду. Андерс не замедлил шага – иначе это бы их выдало.

– Быстро и тихо, Генри. Я возьму левого, – хрипло прошептал Шип сзади.

Андерс остановился перед охранниками, а Генри и Шип встали по бокам от него. Оба охранника посмотрели на наёмника и на стройную убийцу, а потом сосредоточились на пьяном аристократе перед собой.

– Меня зовут Андерс Брекович. Я здесь, чтобы повидать человека, который у вас там.

– Я знаю… – прошепелявил один из охранников, когда Генри и Шип разом бросились вперёд. Тренированным движением шагнули и ударили охранников. Кинжал Шипа попал охраннику под незащищённым подбородком, клинок прошёл прямо через мозг. Кинжал Генри пронзил второму мужчине бок, попав Боги знают в какие жизненно важные органы. Оба умерли на месте. Андерс схватил мужчину, которого убила Генри, чтобы помочь ей опустить его на пол, но она его отпихнула. Охранник был раза в два тяжелее неё, но она справилась самостоятельно.

– Знаете, я начинаю думать, что вы этим уже раньше занимались, – сказал Андерс.

– Наверно, я могу то же сказать про тебя, – ответила Генри, внимательно глядя на него. Андерс ухмыльнулся в ответ. – Ты вроде отлично притворяешься одним из чистокровных.

Андерс застенчиво улыбнулся.

– Ну, когда в тебе есть частичка чистой крови, то можно использовать её к своей выгоде.

– Спрячьте трупы, – сказал Шип, разглядывая деревянную дверь. – Куда-нть, где их не найдут до завтра.

Генри посмотрела на коридор.

– Куда?

– А я, блядь, откуда знаю? – прошептал Шип в ответ. – Просто спрячьте. Я проберусь внутрь и дам это нашей цели. – Он похлопал мешочек с порошком, висевший на его поясе.

– Думаю, лучше это мне сделать, – высказалась Генри. – У меня потише получится, чем у тебя.

– Ага, но чё, если он проснётся? Думаю, человек с таким громким именем как Громобой, наверняка немаленький. Он тя как орех расколет.

Генри фыркнула, но нагнулась и схватила руку одного охранника.

– Андерс, дай-ка мне руку.

– Да, конечно. – Андерс последний раз глянул на Шипа, который всё ещё рассматривал деревянную дверь, и начал помогать Генри утаскивать труп.

Шип

Уловки, по правде говоря, никогда не были сильной стороной Бетрима. Чёрный Шип всегда был скорее тупым инструментом, который используют без особой изящности. Хотя, в своё время ему пришлось немало подкрадываться. Есть способ открыть дверь тихо, но на это нужно немало терпения, чего Чёрному Шипу было не занимать.

Тщательно и осторожно он толкал твёрдую деревянную дверь, пока не смог просунуть голову. Если Громобой в это время ещё не спит, то все уловки придётся забыть, и Бетрим сможет вернуться к испытанному методу – бить всех по мордасам. В комнате было темно, едва-едва горела лишь одна свеча на маленьком деревянном столике. Бетрим увидел единственный шкаф, сундук, а за сундуком единственную кровать. На кровати растянулся огромный комок темноты – полностью одетый, темнокожий и храпящий, как ревущее пламя.

С приглушённым вздохом Бетрим раскрыл дверь пошире и проскользнул в комнату. Сначала в нос ему ударил запах – раздражающий ноздри и такой резкий, что его глаз задёргался. Это была трава под названием мята, и Бетрим знал, что некоторые жуют её, чтобы прочистить нос и легче дышать. Бетрим не мог понять, как можно мириться с этим вкусом, если его от одного запаха воротило. Но довольно вкусовщины – дело не сделать, если просто стоять здесь и нюхать воздух. Не отводя глаз от бессознательной массы на кровати, Бетрим прокрался ближе.

Бетрим знал: по части сна есть два типа людей – те, кто засыпают мгновенно и просыпаются от малейшего шороха, и те, кто засыпают долго, зато их и громом не разбудишь.

Чёрный Шип однажды знал человека по имени Миллет Четвёртый. Никто не знал, были ли до него ещё три Миллета. По правде говоря, никто и не думал спрашивать. Так этот Миллет совершенно точно был из второй категории. Он был охотником за головами, и довольно успешным, но Чёрный Шип с его командой как раз в это время наткнулись на охотников за головами и решили не рисковать. В итоге звуки битвы могли разбудить и мёртвых, но не Миллета. Этот невезучий ублюдок проспал всю чёртову заварушку. Проснулся он лишь потом, когда все остальные охотники уже были мертвы. Команда славно позабавилась с беднягой, прежде чем порешила его. Бетрима чуть не передёрнуло от воспоминаний, что они с ним сделали.

А Орен Громобой, похоже, был не из тех, кто спит глубоко. Прежде чем Бетрим подобрался к нему на три фута, глаза бойца распахнулись, и он выскочил из постели прямо на Чёрного Шипа.

Мясистая рука схватила Бетрима за шею и крепко сжала, а другая боролась с его правой рукой. Вскоре Бетрим понял, что из-за руки Громобоя, обхватившей его шею, он не может дышать. Здоровяк оттолкнул Чёрного Шипа назад и жёстко вколотил в каменную стену. Бетрим толкался и пихался, боролся и пытался выкрутить правую руку, но сильный боец неукротимо держал его, не давая двигаться. Левой рукой Бетрим скрёб по ладони, сжимавшей его шею, три его пальца пытались впиться в плоть, но ничего не выходило. Тёмные, почти миндалевидные глаза Громобоя жестоко смотрели в единственный глаз Бетрима с необузданной злобой.

Как раз когда мир стал темнеть, Бетрим вытянул левую руку, схватил правое ухо Громобоя и потянул изо всех оставшихся сил. Огромный боец заворчал, потом завопил и отпустил правую руку Бетрима, чтобы разобраться с левой. Чёрный Шип не тратил время зря – правой рукой он ударил мужика по морде, потом вырвался из его захвата, согнувшись едва не пополам, вдыхая прекрасный воздух в ноющие лёгкие.

Хотелось бы Бетриму получить минутку на восстановление, но к сожалению Громобой не был столь любезен. Массивные руки обхватили грудь Бетрима, и он быстро ударил его локтем в лицо. Боец проигнорировал удар, и Бетрим оказался схваченным, изогнутым и прижатым лицом к холодному каменному полу. Жёсткий кулак ударил его в бок, прямо под почками, Бетрим закашлялся от боли, а потом перевернулся на спину и разогнул ноги, отпихнув Громобоя.

Тот, оступившись, сделал шаг назад и упал на кровать. Бетрим воспользовался этой возможностью, чтобы отползти на заднице и при помощи шкафа встать на ноги. К этому времени Громобой очухался и с рёвом бешеного слона бросился на Чёрного Шипа.

Бетрим отлично понимал, что в этом бою ему не победить. Оба были примерно одного веса, вот только Громобоя не били недавно ножом, и он не лежал три месяца, привязанным к столу. По правде говоря, боец был сильнее, чем Чёрный Шип в лучшие годы, а Чёрный Шип ещё не до конца восстановился. И даже при этом Бетрим знал, что не может использовать оружие – если он убьёт бойца, то задание будет провалено, и кто знает, как в такой ситуации поступит Карлстон. Так что Бетрим мог лишь надеяться, что не уступит здоровяку в свирепости.

Громобой ударил Бетрима в корпус, и снова Шип врезался в стену. Но прежде, чем Громобою удалось взять верх, Бетрим прыгнул на него и ударил коленом в живот, а потом ещё, ещё и ещё раз. Громобой ответил тем, что схватил Бетрима за ноги, поднял и перебросил Чёрного Шипа через плечо.

Бетрим ударился об пол, и у него перехватило дух. Прежде чем он смог ответить, он почувствовал, как на грудь ему опустилась нога, а две большие руки схватили его левую руку и принялись тянуть. Чёрный Шип извивался, тянул и изгибался, хрипел, фыркал и ворчал, а Громобой отвечал рычанием и свободной ногой пинал Бетрима в лицо.

Он не знал, почувствовал или услышал хруст, не знал даже, какой это был палец. Боль охватила его, словно поток кипящей воды, и вопль, вырвавшийся из лёгких был чем-то средним между криком боли и яростным воем. Бетрим изо всех сил махнул правой ногой и был вознаграждён хрипом, поскольку та как-то попала Громобою в голову. На миг хватка бойца ослабла, и Бетрим высвободил левую руку, сел и изо всех сил ударил Громобоя правой рукой в пах. Рот Громобоя и глаза расширились, и он охнул от боли. Бетрим как раз собирался достать мешочек с порошком, когда откуда ни возьмись появилось колено бойца и попало ему в лицо.

Бетрим откатился и постарался подняться на ноги, баюкая левую руку у груди – похоже, мизинец был сломан. Громобой поднялся с пола и захромал вперёд. Чёрный Шип отлично знал, каково это, получить удар по яйцам, и знал, что Громобой сейчас чувствует. Впрочем, здоровяка это от атаки не остановило. Бетрим правой рукой отбил первый удар, но второй с такой силой попал ему прямо в лицо, что отбросил назад, заставив покатиться. Прежде чем он понял, что происходит, два удара попали ему в спину, ноги Бетрима подкосились, и он упал на колени. Он как раз вовремя увидел, как вокруг его головы смыкаются руки, рванулся на ноги и почувствовал, как макушка ударила Громобою в подбородок с нездоровым хрустом. Пока боль от удара не вырубила его, Бетрим развернулся и хлестнул правым кулаком, попав Громобою по лицу, прямо под левым глазом.

Огромный боец отступил на пару нетвёрдых шагов, затряс головой, словно сдувая паутину, и взревел на Бетрима. Чёрный Шип, чтобы не дать превзойти себя, заорал в ответ на здоровяка, схватил с пояса мешочек с порошком и швырнул ему в лицо.

Громобой с натренированной точностью схватил мешочек в воздухе. К несчастью для него, его огромные кулаки не были предназначены для мягкости, и, как только он поймал мешочек, порошок из него клубами полетел в лицо бойца.

Громобой чихнул и отступил, отгоняя порошок руками. Потом сфокусировался на Бетриме и снова взревел. Бетрим уже готовился получить ещё несколько ударов по лицу, когда рёв Громобоя сменился кашлем, потом чиханием, а потом боец затрясся. Белки его глаз покраснели, и на губах выступила розовая пена. Боец рухнул на колени, потом упал набок, по-прежнему сотрясаясь, его красные глаза расширились, и из носа потекла струйка крови.

Вскоре содрогания прекратились, и у Бетрима появилось безошибочное чувство, что он находится в комнате с трупом. Не только из-за крови, текущей изо рта, носа и ушей – до Бетрима донеслась ещё и вонь дерьма. Умирая, люди часто обгаживаются, и, похоже, Громобой не был исключением. Бетрим стоял в боевой стойке и хорошенько приглядывался к телу – по правде говоря, он не хотел вдохнуть ни крупицы порошка. Определённо труп – Шип немало их повидал, и знал, как они выглядят. Устало и болезненно мотнув головой, Бетрим направился к двери.

Генри и Андерс возвращались за телом второго охранника, когда Бетрим вышел из комнаты Громобоя. Андерс, как обычно, шлёпал губами – похоже, он любил поболтать. А Генри улыбалась его словам, и на её лице не было ни следа её обычной презрительной усмешки. Улыбка быстро сменилась хмурым выражением, когда она увидела Бетрима.

– Чё с тобой случилось?

Бетрим не сомневался, что видок у него был ещё тот: весь в поту, кровь сочится из дюжины царапин, большая часть которых у лица, и если синяки ещё и не проявились, то скоро несомненно проявятся. К тому же ещё и мизинец на левой руке был сломан и неестественно выгнут. Он знал, что придётся вставить его на место, и больно будет, как в аду.

– Похоже, нас подставили, – сказал Бетрим, когда Генри сунула голову в комнату Громобоя, чтобы взглянуть самой.

– Бля, Шип. Ты не должен был убивать ублюдка. Хотя эт и впечатляет.

Андерс тоже хорошенько взглянул.

– Босс, что вы с ним сделали?

Бетрим прислонился спиной к стене и опустился на пол. По правде говоря, он устал, и даже более того. Ничто так не выматывает, как старый добрый кулачный бой.

– Эт не я. Ну или я. Эт всё порошок. Сомневаюсь, что Карлстону был нужен этот Громобой в живых.

– А зачем ему посылать нас травить Громобоя, если он хотел просто его убить? – спросил Андерс. – Зачем врать об этой работе?

– Просто не предполагалось, что мы выйдем отсюда живыми, – сказала Генри, яростно пнув труп последнего охранника. – Видимо, он знает обо мне?

Бетрим кивнул. Карлстон упустил награду за голову Чёрного Шипа, чтобы добраться до Генри. Немногие поставили бы месть выше такой кучи монет, но некоторые считают семью важным делом, а Генри убила его племянника. С заметным усилием Бетрим поднялся на ноги и издал звук – нечто среднее между рыком и вздохом. Он как раз собирался предложить спрятать второго охранника, когда откуда-то из коридора до них донеслись звуки голосов.

Генри

Нечасто Генри могла сказать, что всё произошло по её вине, но тут, несомненно, был такой случай. Это она убила племянника Карлстона, и по правде говоря, сделала бы то же самое, несмотря ни на какие чёртовы последствия. Этот ублюдок ни за что ни про что бил юную девушку, и это принесло воспоминания. Воспоминаниям лучше оставаться в прошлом. Проблема заключалась в том, что вместе с воспоминаниями в ней откуда-то изнутри начинал закипать гнев, который она не могла контролировать, и тогда потребность совершить какое-либо насилие становилась буквально физической. Следовало признать, сейчас она была чертовски разгневана, и удачно оказалось, что, судя по звукам, насилие не за горами.

– Миледи, мне кажется, сейчас самое время отступить, – дрожащим голосом сказал Андерс.

– Или мы останемся и поубиваем их, – ответила Генри. Она уставилась на изогнутый коридор, ожидая появления обладателей тех голосов. Они всё ещё гулко разносились, и это означало, что до них ещё оставалось какое-то расстояние, которое постепенно сокращалось.

– Не уверен, что босс готов к следующему бою. Он выглядит усталым.

– Я в поряде, – проскрежетал Шип. – Впрочем, думаю, нащёт отступления ты прав. Некоторых схваток лучше избежать.

Генри стиснула зубы, сплюнула, повернулась и злобно глянула на Андерса.

– Хватит звать его Боссом. – И с этими словами она захромала прочь от приближавшихся голосов. Она не могла понять, отчего боль всегда именно в такие моменты начинала полыхать огнём.

Они полушли-полубежали от голосов позади, вдоль изогнутых стен, игнорируя как открытые, так и закрытые двери. Миновали группу из трёх охранников, стоявших у одной из занятых комнат. Эти люди выглядели скорее озадаченными, и Генри сомневалась, что с учётом погони, у них есть время драться с этими ублюдками.

При первой же возможности она перешла во второе кольцо, даже не думая смотреть назад, чтобы проверить, следуют ли остальные за ней. Похоже, в этом кольце держали рабов, в камерах по пять человек и больше, в основном мужчин и несколько женщин. Рабы либо не открывали глаз, игнорируя их, либо с горькой обидой таращились на Генри и остальных, словно в том, что на них железные ошейники, была её вина. На самом деле Генри никогда не понимала, зачем люди становятся рабами. Ей казалось, что человек, конечно, может надеть на тебя ошейник и объявить своей собственностью, но рабом сделаешься, только если сам ему это позволишь. Если бы кто-то попробовал провернуть такое с ней, то она нашла бы способ убить его при первой возможности. Впрочем, некоторые, видимо, сдавались и позволяли владеть собой. Генри этого совсем не понимала.

– Твою мать, – проскрежетал Шип и остановился, согнувшись пополам и тяжело дыша. – Ненавижу бегать. Давайте драться с этими падлами.

Генри подошла к огромному, одноглазому наёмнику.

– Это ж вроде ты решил бежать.

– Ага, – согласился Шип. – А теперь я меняю своё решение. Будем драться. Их не может быть очень много.

– Э-э-э, – начал Андерс, но потом решил заткнуться. Этот болван покачивался из стороны в сторону. Впрочем, несмотря на пробежку, он почти не задыхался.

– Давай уже, выкладывай, – прорычала Генри, уставившись на чистокровного пьянчугу. Иногда её раздражало, что почти все были выше неё, а больше всего в такие минуты как эта, когда нога болит, и смерть грозит прямо из-за угла.

– Точно. Да. Конечно. Просто… Брековичи довольно богаты. Думаю, почти наверняка охранников здесь много. Возможно больше, чем мы сможем победить.

Генри посмотрела на Шипа. Здоровяк в ответ лишь пожал плечами. Решение должно было быть за ним – руководство было его задачей, но похоже, у него не было никакого желания. Генри уже чуть было не решила за всех, когда решение пришло само. Пятеро вооружённых мужчин быстро вышли с той стороны, откуда бежали Генри, Шип и Андерс.

Оглянувшись, Генри уверенности не ощутила. На самом деле изогнутый коридор был широким, добрых двадцати футов в ширину, а это значило, что их можно было окружить. Генри не особо нравилась идея сражаться с врагами спереди и сзади – так легко можно получить удар чем-нибудь острым в спину, а у охранников были отличные длинные копья, которые для такого дела отлично подходили. К тому же, оставались охранники, приближавшиеся сзади. Не понадобится много народу, чтобы превзойти числом их троих. Шип уже держал топор в пятипалой руке и небольшой нож в трёхпалой. Похоже, его мизинец был сломан, но, в конце концов, Шип никогда не жаловался на раны. Андерс шумно вздохнул и вытащил рапиру из ножен.

– Андерс, дай сюда ключи, – приказала Генри пьянице.

– Э-э?

– Ключи, которые ты взял у мёртвого охранника.

– А-а, точно. Конечно, – Андерс покачнулся и начал копаться в кармане. Потом вытащил связку ключей и бросил их в направлении Генри, хотя и промахнулся на добрых несколько футов.

Она схватила ключи и подошла к ближайшей занятой камере. Восемь рабов – пять мужчин и три женщины, все покрытые шрамами и выглядящие так, словно они знали, как драться, – осторожно наблюдали за ней.

– Не подпускайте их ко мне, – сказала Генри, указав на приближавшихся охранников, которые как раз начали расходиться, чтобы окружить их. Шип понял и встал между Генри и врагами, мгновением позже за ним последовал и Андерс. Кончик его рапиры опускался, поднимался и качался из стороны в сторону.

Двенадцать ключей на кольце, и Генри понятия не имела, какой нужен – она надеялась, что хотя бы один подойдёт. К тому времени, как она пробовала третий, Генри услышала, что Шип и Андерс начали драться с охранниками. Она слышала, что по меньшей мере один человек умер, слышала предсмертный хрип его последнего вздоха. После стольких убийств эти звуки были хорошо знакомы Генри – это был приятный, успокаивающий звук. К седьмому ключу она услышала, как Андерс изрыгает врагам проклятия, которые крутились в основном вокруг их матерей. Шип действовал тихо, за исключением редкого скрежета смеха. Восьмой ключ скользнул в скважину, Генри почувствовала, как механизм вращается, и, наконец, она с ржавым скрежетом раскрыла дверь. Рабы отпрянули вглубь маленькой тёмной камеры, испуганно глядя на свою освободительницу.

– Ну, давайте же, – крикнула Генри рабам. – Хули вы ждёте? Выметайтесь.

Самый большой раб – почти такой же высокий мужик, как Шип, с большими мышцами, маленькими голубыми глазками и большой коричневой татуировкой на левой стороне голой груди – вышел вперёд, вытянув правую руку, взялся за дверь своей камеры и закрыл обратно.

– Не наш бой, – вот и всё, что сказал здоровяк.

– Генри, – проскрежетал Шип. Смеха в его голосе уже не слышалось; судя по звукам, его сильно теснили, и ему была нужна подмога. Генри его проигнорировала. Она глянула на следующую камеру – рабы сбились к дальней стене, показывая покорность своим владельцам. От этого Генри захотелось плеваться, захотелось зарезать их всех.

– А чё если я сделаю этот бой вашим? – выкрикнула она всем. – Вы все с радостью сидите и гниёте в своих камерах, пока те, кто надел на вас ошейники не скажут, кого вам убивать? Никто не может сделать тя рабом, кроме тя самого, и думаю, вы все это знаете. Наверно, вы все будете рады выполнять, чё вам велят всю вашу жизнь. Легче жить и помирать по воле других, да? Так ведь? Хотите быть рабами?

Здоровяк, державший руку на двери, выглядел озадаченным. Возможно, устыдился, что женщина, в два раза меньше его, ставит под вопрос смысл его жизни. Он убрал руку с двери и почесал лицо.

– Никто рабом-то быть не хочет.

Генри сплюнула и швырнула связку ключей в грудь большого раба.

– Так сражайся, блядь, за свою свободу! – закричала она, повернувшись к ним спиной, вытаскивая свои кинжалы-близнецы и бросаясь на оставшихся двоих охранников.

Она перехватила кинжалы и уклонилась в сторону, когда в неё полетел наконечник копья. Мужик постарался снова ударить её, но Генри была слишком быстра, даже несмотря на постоянную боль в ноге, из-за которой приходилось хромать. Быстро развернувшись, она скользнула к охраннику и три раза пырнула его – один в левую руку, один в бедро и последний удар в шею. Мужик уронил копьё и отшатнулся, зажимая рану на шее, из которой хлестала кровь. Спустя несколько мгновений он упал, и Генри оставила его умирать. Теперь остались только двое охранников, и Генри видела, как Шип хватается за копьё, раскалывает древко топором, а потом бьёт им владельца в глаз. Генри подбежала сзади к последнему охраннику, нападавшему на Андерса, и перерезала ему глотку. Андерс с криком оттанцевал от струи крови, а потом бросился вперёд и обнял Генри. На какой-то жуткий миг пьяница напомнил ей Шустрого, и она его чуть не пырнула.

– Благодарю вас, миледи, – невнятно пробурчал он. – Разумеется, я навеки у вас в долгу. Этот человек доставлял мне нескончаемые неприятности.

Генри глянула на трупы на полу. Судя по всему, Андерс сам отправил на тот свет двоих. Генри решила, что в чистокровном ублюдке есть больше, чем он показывает, но сейчас не время копать глубже. Прибывало всё больше охранников, намного больше. Намного больше, чем они втроём могли победить.

Самый большой раб, с татуировкой на груди, открыл дверь камеры, передал ключи человеку позади и поднял одно из брошенных копий. Человек позади бросился открывать другие камеры, и остальные рабы стали выбегать, поднимать копья мёртвых охранников и вытаскивать мечи из ножен трупов. Вскоре уже охранники оказались в меньшинстве, а после короткой схватки они уже быстро убегали от Генри, Шипа, Андерса и кучи рабов-бойцов, преследующих ублюдков по коридорам. И всё больше и больше рабов присоединялось к восстанию.