Текст книги "Цвет мести (ЛП)"

Автор книги: Роберт Хейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Спасибо, босс, – промямлил чистокровный пьянчуга.

– Просто держись, Андерс, – тихо сказал Бетрим. – Скоро мы найдём выход.

На это Андерс только кивнул. После этого он держался поближе к Бетриму, иногда опираясь на здоровяка. Было время, когда Чёрный Шип, оттолкнул бы его, да ещё и с ног бы сбил, но нынче, похоже, друзья были редкостью, и он не собирался избавляться самостоятельно ни от кого из них, даже от такого бесполезного, как Андерс.

Так далеко к северу животные были уже в основном не такими, как на юге Диких Земель. Кроме гигантских сухопутных ящериц здесь паслись огромные стада мохнатых зверей с длинными изогнутыми рогами, которые жевали короткую траву и иногда мычали. За многими стадами присматривали пастухи – в основном молодые парни, которые безжалостно наблюдали, как мимо них проходят преступники с сопровождением. Тут наверняка были и другие животные. Бетрим как-то заметил небольшую группу северных слонов – они были в полтора раза ниже южных, и уши у них были намного меньше. Не раз над головами мелькала тень – это одна из гигантских птиц каррок преследовала их. Крылатые кошмары не стали бы атаковать такую большую группу, но один-два человека могли стать лёгкой добычей для летающих тварей.

Костьбище незаметно подкралось к Бетриму. В один миг они с трудом ковыляли, глазея на бесцветную землю, которая, казалось, тянулась лишь чуть меньше вечности, а в следующий уже спускались в сухую пыльную долину, полную костей.

Следовало признать, Костьбище соответствовало своему названию. Костей в долине было полно. Некоторые старые и наполовину засыпанные землёй, другие намного более свежие, просто валявшиеся на земле, а на некоторых даже виднелись красные пятна крови. Но большая часть была идеально отбелена годами и погодой. Некоторые поднимались из земли, оканчиваясь изогнутыми, зазубренными шипами, а иные завивались и смешивались с другими костями, формируя в пыли удивительные скульптуры.

Повсюду валялись черепа разных созданий. Многих Бетрим знал, но многие видел впервые. Он заметил груду белых черепов, которые выглядели, как человеческие, но вблизи оказалось, что они принадлежали гигантским обезьянам, которые жили в некоторых южных лесах. Загадкой было то, как столько черепов могло оказаться так далеко на севере, но он сомневался, что когда-либо узнает правду.

Один из сопровождающих, пожилой мужчина, у которого морщин было больше, чем волос, повернулся в седле и посмотрел на пленников. Он игнорировал Бетрима с Генри и смотрел только на Андерса.

– Ничё на память не приходит, а, трус?

Андерс изнурённо вздохнул, оглянулся по сторонам, и поднял глаза на говорившего.

– Знаешь, я действительно припоминаю, как приводил сюда однажды твою жену, Семон. Эта Селфи такая проворная.

Лицо Семона потемнело.

– Селфи моя дочь.

Андерс ухмыльнулся.

– У-у-упс.

Семон сурово дёрнул за верёвку, привязанную к запястьям Андерса, и чистокровный тупица растянулся посреди пыли и костей. Бетрим бросился вперёд и поднял Андерса на ноги. У того из-под волос показалась струйка крови, стекала к носу и капала с подбородка на землю, которая её тут же впитывала.

– В Тигле есть кто-нибудь, кого ты не бесишь? – тихо спросил Бетрим Андерса.

– Хм… Нет. Думаю, нет таких.

Они шли всё дальше в Костьбище, брели по извилистому пути среди костей. Семон иногда дёргал верёвку Андерса, но после второго падения лицом в пыль Андерс стал умнее и научился справляться с рывками, к большому раздражению Семона. В какой-то момент птица каррок, преследовавшая их весь последний день, исчезла, а потом вскоре в небе появились уже две тени. Бетрим поднял глаза и увидел двух кружащихся птиц, наблюдающих и ждущих. Вид был совсем не успокаивающий.

Они остановились на небольшой поляне среди костей. Слева на них двумя тёмными безднами глазниц таращился череп гигантского слона. А справа ему подражал череп ещё больше, но Бетрим не знал, какому животному он принадлежал. В центре поляны не было ни укрытия, ни тени от солнца, и в землю было вкопано восемь больших деревянных столбов.

Солдаты из Тигля спешились и принялись готовить площадку. Вскоре Генри и Бетрима затолкали в центр и крепко привязали к столбам, крепко связав руки позади них. Стоять так было неудобно. Когда солдат закончил привязывать Генри, он встал перед ней и сильно ударил слева по лицу. Её голова откинулась вбок и шляпа полетела на землю. Взгляд, которым она одарила солдата, заставил его отступить назад. Она сплюнула полный рот крови.

Затем солдат приблизился к Бетриму. Хорошие зубы были у этого солдата. Бетрим как раз представлял, как выбивает их, когда кулак ударил его в живот. Когда привязан к столбу, трудно согнуться пополам. Так что Бетрим просто повис, без воздуха в лёгких, задыхаясь, как рыба.

– И это… – проговорил он, после того, как несколько секунд часто хватал воздух ртом. – И это всё? Попробуй ещё раз. Сильнее.

Солдат подчинился. Ещё два раза кулаки ударили в живот, и снова Бетриму пришлось потратить какое-то время, напоминая телу, как дышать.

– Продолжай, – сказал он солдату. – Ещё разок на удачу.

На этот раз мужчина врезал Бетриму прямо по лицу. Раздался треск, и Бетрим ощутил вкус крови, почувствовал, как она бежит по лицу. Не говоря уже о сильной боли, которая всегда сопровождает перелом носа.

– Ладно, – он закашлялся и сплюнул. – Начинаю понимать, о чём ты.

Солдат расхохотался и пошёл прочь, оставляя Бетрима истекать кровью и радоваться, что верёвка на запястьях привязана крепко. Иначе Чёрный Шип рухнул бы, а такого никто не должен видеть.

Когда Бетрим поднял глаза, он увидел, что Андерс проводит время ещё хуже. Солдат, очевидно, проинструктировали не церемониться. Пьянчуга валялся, скрючившись, в пыли и принимал пинки от двух мужиков, каждый из которых был вдвое больше него.

Потом женщина, которую он называл Лиша, соскочила с лошади и приблизилась, держа в руке маленький и очень блестящий ножик. Когда она подошла, два солдата прекратили пинать и отступили на шаг.

– Андерс, – сказала женщина, глядя на чистокровного пьянчугу, словно он был чем-то, во что она только что вступила.

– Лиш, – выговорил Андерс окровавленными губами. – Как всегда рад тебя видеть, разумеется. Я бы поклонился, но боюсь, земля сейчас немного слишком удобная. Может, ты присоединишься ко мне здесь?

Женщина помахала перед ним ножом.

– Я хотела отрезать тебе яйца, в качестве трофея.

Бетрим увидел, как Андерс улыбается. Он подумал, что нужно настоящее мужество, чтобы улыбаться от такой угрозы.

– Уверен, твоему мужу это понравится. Мои всегда были настолько больше, чем у него.

Женщина взмахнула ногой и пнула Андерса в лицо. Он перекатился на спину, и лежал, постанывая.

– Муж дал мне чёткие приказы. Ты должен хотеть жить. До самого конца. Жаль, нельзя забрать у тебя ничего, отчего ты сдашься.

– Точно, – сказал Андерс. – Это было бы ужасно невежливо…

– Держите его! – приказала женщина, и три солдата выдвинулись вперёд и прижали Андерса к земле. Один из них взял его правую руку и вытянул перед собой, заставив широко расставить пальцы.

– Погоди, – крикнул Андерс, и теперь нотки паники отчётливо слышались в его голосе. – ПОГОДИ! Что ты делаешь? Лиш! Погоди!

Женщина его проигнорировала. Она установила нож у мизинца Андерса, прямо над первой костяшкой, и подождала, убедившись, что он видит, убедившись, что он смотрит.

– Нет…

Нож опустился, и Андерс закричал.

Женщина подняла отрезанный палец и ткнула Андерсу в лицо. Звук, который он издал, был похож на долгий вой. Потом женщина отбросила палец прочь.

– Это за Элайзу. Ещё четыре на очереди.

Бетрим стиснул зубы, сплюнул кровью и заговорил, пока всё не стало ещё хуже.

– На твоём месте я б этого не делал.

Женщина посмотрела на него.

– А то что?

– Мож ты заметила, – продолжил Бетрим, – но у меня есть кой-какой опыт с потерянными пальцами. И знала бы ты, как они кровоточат. Отрежь их побольше, и Андерс вырубится, и не сможет посмотреть, чё вы тут для нас приготовили.

Женщина помедлила и взглянула на Семона. Тот лишь пожал плечами.

– Ладно. Просто привяжите ублюдка к остальным. Хотела бы я остаться здесь и посмотреть.

Андерсу удалось слабо улыбнуться, когда его поднимали на ноги.

– Не стесняйся… занять моё место… если уж тебе так хочется.

Женщина ударила его по шее, и Андерс стал кашлять и задыхаться, пытаясь вздохнуть. Вскоре его привязали к столбу рядом с Бетримом и Генри. Солдат обошёл их, проверив, насколько крепко держат верёвки, а потом Лиша подошла в последний раз. Она подняла бурдюк, набрала полный рот алкоголя и выплюнула Андерсу в лицо.

– Френсис хотел, чтобы, умирая, ты знал, что это было здесь. Так близко и так далеко. – Она положила бурдюк на землю в десяти футах, потом забралась на лошадь, и они уехали. Меньше чем через минуту Лиша и её солдаты превратились в облако пыли вдали, оставив Бетрима, Генри и Андерса умирать.

– Вода? – спросила Генри.

Бетрим увидел, как Андерс облизывает губы.

– Лучше. Вино. – Болван слабо дёрнулся, а потом снова повис.

– Андерс, я уже говорил, но твой папаша – пиздюк! – сказал Бетрим.

Андерс рассмеялся.

– Вовсе нет. На самом деле он куда хуже.

– Хм…

До поляны донёсся навязчивый смех. Бетрим знал этот смех, и знал отлично. Он был холодным, нечеловеческим, насмешливым. И издавали его смеющиеся собаки.

Генри

Вид крови это одно, и в пыли вокруг её виднелось немало, но вкус крови это нечто совсем иное – влажный, металлический и густой. Генри сдержала позыв сблевануть и снова сплюнула.

На поляну снова откуда-то донёсся смех. Может, та же собака, может другая, сложно было понять. Определённо положение становилось всё более отчаянным – Генри вовсе не горела желанием быть разорванной стаей голодных собак.

– Кому-нть удалось ослабить верёвки? Можете высвободиться? – хрипло спросил Шип, сражаясь со своими путами.

Генри выгнула руки, выкрутила, снова потянула, а потом покачала головой. Андерс быстренько попробовал, вскричал от боли и упал на колени. Генри, конечно, никогда не лишалась пальца, или пальца на ноге, как и любой части своего тела, но можно было с уверенностью предположить, что болеть должно было… сильно.

– В такие минуты я скучаю по Шустрому, – сказал Шип слева от Генри. Пожалуй, это последнее, что она хотела бы услышать. От этого её кровь забурлила, нога заболела, и от гнева внутри захотелось кого-нибудь пырнуть.

Генри наклонилась как можно дальше, её плечи заныли от боли в суставах. Потом она поставила левую ногу на деревянный стол, а правую над ней. Стиснув зубы от боли, Генри подняла левую ногу и поставила над правой. Потом наклонилась назад, подпрыгнула на фут и снова наклонилась вперёд. Её плечи кричали в агонии и грозили выскочить из суставов, но всё-таки держались, и она снова начала болезненный процесс.

– Ебануться, – услышала она голос Шипа сквозь туман боли.

Генри глянула на Чёрного Шипа и увидела, что он уставился на неё с разинутым ртом, но отвлекаться не могла, чтобы не терять концентрацию. Горячий пот ручьями тёк по её лицу, смешиваясь с подсыхающей кровью и капая на землю.

Она начала процесс снова. Левая нога. Правая нога. Отклониться назад. Подпрыгнуть. Наклониться вперёд. Она глянула вниз и увидела, что едва поднялась от земли. Левая нога. Правая нога. Отклониться назад. Подпрыгнуть. Наклониться вперёд.

– Сколько ещё осталось? – спросила она сквозь сжатые зубы.

– Всего лишь несколько футов, любовь моя. – В голосе Андерса слышалась нотка надежды. Приятно было её слышать после трёх дней нытья и отчаяния.

Левая нога. Правая нога. Отклониться назад. Подпрыгнуть. Наклониться вперёд. Генри услышала, как что-то хрустнуло, и мгновением спустя боль стала непереносимой. Она часто, тяжело задышала и почувствовала слёзы вместе с кровью. Левое плечо превратилось в жгучий сгусток агонии, которая наполняла болью всё её тело. Всю свою решимость она тратила на то, чтобы не рухнуть вниз.

– Давай, Генри. Ещё совсем немного! – сказал Шип откуда-то снизу.

Генри покачала головой. Боль была слишком сильной. Она зажмурилась и подумала, не пора ли вырубиться.

– Шустрый смог бы.

Странное дело, гнев: это одно из лучших обезболивающих. Генри почувствовала, как нарастает жар, как сохнут слёзы, боль уходит и усталость утекает, а потом её затопила волна гнева.

Она открыла глаза и приготовилась к очередному прыжку. Чёрт возьми, Генри докажет всем, что она лучше этого ублюдка Шустрого.

Левая нога. Правая нога. На краю поляны из глазницы слоновьего черепа появилась серая четвероногая фигура. Смеющаяся собака была высотой в пару футов, лоснящаяся, с голодными глазами и злобной ухмылкой. Она смеялась над людьми.

Отклониться назад. Подпрыгнуть. Наклониться вперёд. На этот раз сопротивления не было – деревянный столб кончился. Генри наклонилась вперёд, в восемь футов воздуха, и пыльная земля бросилась ей навстречу. Левое плечо снова закричало от боли, му́ка смешивалась с удовольствием, поскольку от приземления сустав встал на место. Из глаз потекли новые слёзы, но у Генри не было времени остановить их. Она подняла колени вверх, протащила связанные руки под задницей и ногами, пока те не оказались впереди.

Нетвёрдо поднявшись на ноги, Генри доковыляла до своей шляпы и подняла её из пыли.

– Не время для этого, Генри! – прорычал Шип, уставившись на что-то впереди – и, несомненно, у этого "что-то" была куча острых зубов и желание их применить.

Генри не обратила внимания на Чёрного Шипа и вытащила скрытый кинжал, который прятала в шляпе. Перевернула рукоять и начала быстро перерезать верёвку на запястьях. Смеющаяся собака напала.

Зверь проигнорировал Генри и Шипа и помчался в сторону Андерса. Генри почувствовала, как что-то в её груди сжалось. Нож перерезал последние волокна верёвки, и её руки освободились. Она бросилась наперерез животному.

Смеющаяся собака прыгнула на Андерса, а Генри – на смеющуюся собаку. Они столкнулись в воздухе, зубы зверя щёлкнули в нескольких дюймах от лица её мужчины.

Коснувшись земли, Генри перекатилась на колени. Что-то острое больно вонзилось в левую руку. Не думая, она пырнула туда и дёрнула нож вниз, к основанию шеи собаки. Изо рта псины вырвался вопль удивления, зверюга закачалась, сделала шаг и рухнула, утащив Генри за собой. А она вытянула правую руку, раскрыла челюсть пса и вытащила окровавленную левую руку. И начала бить умирающего зверя в грудь, снова, снова и снова.

Генри перестала понимать, сколько раз уже ударила смеющуюся собаку. Она смутно слышала крики Шипа, но не уделяла им внимания. Она била, била и била. Жажда крови постепенно уходила, и наконец Генри обнаружила, что стоит на коленях перед зверюгой, все руки в крови, а по лицу текут слёзы и пот.

– Генри! Ёб твою мать, сука чокнутая! Проснись! – во всю глотку кричал ей Шип.

Она повернула голову и взглянула на старого друга. Единственный глаз смотрел на неё с энергией двух, а его голос охрип от командирского тона, которого она раньше от него не слышала.

– Генри, ты снова с нами? – спросил Шип.

Генри кивнула и нетвёрдо поднялась на ноги.

– Ага. Наверное.

– Тогда, блядь, развяжи меня.

Генри сделала, как было велено. Она доковыляла до Шипа и быстро перерезала верёвки на его запястьях, а потом занялась теми, что удерживали Андерса.

– Уф, благодарю вас, миледи, – сказал Андерс и направился к бурдюку с вином. – Вы, конечно, очень милы, и я, ах, просто… думаю, будет лучше, если я…

– Оставь это, Андерс, – приказал Шип. В его руках появилась пара маленьких клинков, каждый не больше пальца.

– Но я…

– Что важнее, вино или твоя жизнь? – спросил Шип.

– Это вопрос с подвохом?

Ещё две смеющихся собаки появились на краю поляны, и, судя по звукам, они были не одни. Казалось, проклятые твари создавались из теней.

С громким покорным вздохом Андерс поднял бурдюк с земли и закинул за плечо.

– Думаю, оставлю это… ненадолго.

– Давай поменяемся, – сказала Генри Шипу, пока они готовились встретить смеющихся собак. Чёрный Шип посмотрел вниз на свои двойные ножи и кивнул. – Всегда больше нравилось сражаться двумя клинками.

Андерс присоединился к ним.

– А мне один не достанется?

– Нет, – в унисон ответили Генри и Шип.

– Значит, я должен буду просто заговорить их до смерти?

– Есть мысли, как поубивать этих тварей? – спросил Шип.

Генри фыркнула.

– Думаю, бить их, пока не перестанут шевелиться – эт должно сработать.

– Точно, ага.

Появились ещё три смеющиеся собаки и начали ходить по кругу, окружая Генри и остальных. Одна из собак издала пронзительный смех, а остальные ответили весьма похожими звуками. Генри ненавидела, когда над ней смеются.

Андерс подобрал левой рукой обломанную кость, а правую он прижимал к груди, и из неё на тунику медленно капала кровь. Генри знала, что с этим надо разобраться, и быстро, но сейчас были более важные вопросы. Звери кружили, а они стояли треугольником, спина к спине, махая своим жалким оружием так угрожающе, как только было возможно. Генри чувствовала, как ноет нога, чувствовала, как кровь капает с левой руки. Шип стоял рядом – в полтора раза выше, но всё же не в лучшей форме. Его лицо ниже носа стало красной маской, мизинец на левой руке, хоть и стоял на месте, но всё ещё был сломан, и, судя по его дыханию, солдат хорошенько поработал с его рёбрами.

Одна смеющаяся собака похрабрее бросилась вперёд и щёлкнула зубами. Шип яростно пнул, целясь ей в морду, но тварь отскочила, дразня Чёрного Шипа своим смехом. Другая зверюга прыгнула, но отскочила назад, когда Андерс закричал на неё, размахивая своей заострённой костью. Собаки становились всё смелее, подходили ближе и ближе.

Шестая смеющаяся собака появилась из теней и направилась в сторону той, которую убила Генри. Пару секунд она обнюхивала труп, потом оторвала кусок плоти и принялась жадно пожирать.

– Эти ёбаные твари жрут друг друга! – крикнула она с отвращением.

– Разумеется, – сказал Андерс. – Они нападают на нас не по злобе, а просто потому, что голодны.

– Мясо есть мясо, – сказал Шип. – У меня мыслишка появилась.

Очередная псина метнулась, чтобы цапнуть Шипа, а он в ответ пнул пылью ей в морду. Смеющаяся собака, получив пылью по морде, остановилась, зачихала, и дико затрясла головой из стороны в сторону. Шип не дал ей шанса оправиться – в ту же секунду он бросился на неё. Дважды пырнул тварь в грудь, а потом поднял, уклонившись клацающих зубов, и швырнул её изо всех сил в сторону другого мёртвого зверя. Тело приземлилось с глухим ударом и уже не шевелилось.

Ещё две собаки прервали свои атаки, чтобы посмотреть на ту, которую Шип только что прикончил. Быстро принюхавшись и поняв, что это труп, они вцепились в него. Вскоре и оставшиеся две присоединились к своим друзьям.

Маленькая команда медленно отступала от смеющихся собак. Генри жёстко врезалась во что-то спиной. Обернувшись, она обнаружила, что это деревянный столб, к которому она была привязана. На вершине столба сидела птица каррок, размером почти с Генри. Гигантская птица наблюдала за людьми огромными тёмными глазами, а потом пронзительно каркнула и взмыла в воздух.

– Я бы, пожалуй, съеблась из этой адовой дыры, да поживее, – сказала Генри, не обращаясь ни к кому и не ожидая ответа.

– Ты это место знаешь, Андерс? Как отсюда лучше выбраться? – спросил Шип.

– Знаю.

– Тогда веди.

Шип

Андерс шёл впереди, и, похоже, знал, куда направляется. Он вёл их прочь от поляны, прочь от пути, которым они пришли, прочь от Тигля. Они чуть не наткнулись на гнездо сухопутных ящериц, но твари, похоже, спали, поэтому они медленно, осторожно и очень тихо обошли гнездо. Даже одна ящерица могла завалить дюжину людей, а Бетрим насчитал четверых, нежащихся на солнце.

На окраине Костьбища они остановились. Андерс рухнул возле кости, похожей на гигантское ребро, и сделал три больших глотка вина, прежде чем с довольным вздохом расслабился. Бетрим вырвал бурдюк из рук пьянчуги, быстро глотнул сам, а потом передал вино Генри. Они уже целый день ничего ни пили, и Бетрим сильно поджарился. По правде говоря, им надо было поскорее отыскать воду, иначе они начнут падать от обезвоживания.

Бетрим передал бурдюк обратно Андерсу и хорошенько взглянул на его отрезанный палец. Та сука не отрезала его целиком, и палец заканчивался обрубком после второй костяшки. К счастью для Андерса, кровотечение стихло и почти остановилось. Бетрим оторвал полосу зелёной ткани от рубахи Андерса и стянул обрубок как можно крепче.

– Не знаешь случайно лекаря где-нть поблизости? Думаю, придётся нам это прижечь, – мрачно сказал Бетрим.

Андерс сглотнул полный рот вина.

– Каутеризировать?

– Кау… чё? Прижечь. Опалить. Чтоб рану запечатать.

– Это больно? – спросил Андерс. Бетрим ясно видел страх на его лице, и по правде говоря, он ему сочувствовал.

– Как в аду. Но, по крайней мере, эт не твоя мордаха, – сказал Бетрим, касаясь обожжённой стороны своего лица.

Он взглянул на Генри. Она стояла, глядя на горизонт, её лицо скрывалось под полями шляпы. Она не стала бы жаловаться, но Бетрим видел, по тому, как она стояла, что где-то у неё сильно болело, может даже везде, с учётом того, через что она прошла. Похоже, она неслабо повредилась, освобождая их из Костьбища. Бетрим снова взял бурдюк с вином из рук Андерса и протянул Генри.

– Надо чё-т сделать с этим укусом, Генри, – сказал он.

– Там всё в порядке.

– Или дашь мне взглянуть, или я тя вырублю и всё равно посмотрю, – сказал он, хоть и надеялся, что она не станет выбирать последнее.

Маленькая женщина склонила голову и мрачно посмотрела на Бетрима, но потом, поморщившись, подняла левый рукав до локтя. Бетрим хорошенько осмотрел рану – вроде не выглядела заражённой, хотя сложно было сказать наверняка. Он полил укусы доброй порцией вина и промыл их, как мог. Андерс застонал, но ничего не сказал на такое использование алкоголя. После Бетрим грязной тряпкой перевязал Генри руку.

– Ну, не особо симпатично, и не лучшее лечение из тех, что мне доводилось делать, но сойдет, наверно, пока не отыщем нормальных припасов.

Генри поворчала и вернулась к разглядыванию горизонта.

Бетрим осмотрелся, ища, куда бы прислониться, и не нашёл подходящего места. Кости вокруг были недостаточно высоки, а кроме них вокруг ничего не было, только пыль да трава с палец. Он тихо заворчал, скрестил руки и встал так, чтобы видеть и Генри и Андерса.

– Ну так кто из вас хочет быть первым? – спросил он.

– Чё?

– Пардон?

– Думаю, у вас обоих есть история, и думаю, самое время их услышать.

– Не уверен, что понимаю, о чём вы, босс, – сказал Андерс, хотя по его лицу было ясно, что он лжёт.

– Я хочу знать, чё эт твой папашка так хотел нас порешить, и почему та сука готова была столько всего от тя отрезать. И ты, – сказал он, указывая на Генри. – Я знаю, что вы с Шустрым никогда особо не ладили, но нынче всякий раз, как я упоминаю его имя, ты выглядишь так, будто готова сорвать солнце с неба и хорошенько отпинать. Так кто из вас начнёт? – снова спросил он.

На них опустилась тишина. Бетрим пристально разглядывал друзей, ожидая, кто из них начнёт. Андерс решил, что его отсутствующий мизинец – самая интересная вещь в мире, а Генри натянула шляпу, полностью скрывая лицо. Ни один из них не собирался делиться какими бы то ни было деталями.

– Андерс? – спросил Бетрим.

Чистокровный пьянчуга вздохнул.

– Он не пытался нас убить. Не по-настоящему.

– Хм… – начал Бетрим. – Ты ж был там. Привязанные к столбам. Голодные смеющиеся собаки. Верная смерть.

– Если бы мой отец хотел моей смерти, он казнил бы меня в Тигле. Но он отправил меня с вами на Костьбище, чтобы мы могли сбежать, и мало кто знает эти места лучше меня. На самом деле не важно, что я натворил – я по-прежнему перворождённый, его старший сын, а мой брат Френсис по-прежнему идиот. Очевидно, мой отец верит, что однажды я приползу назад, извинюсь и стану хорошим маленьким наследничком, о котором он всегда мечтал. – Андерс фыркнул. – В этом он, наверное, слегка ошибается.

Бетрим пожал плечами. В словах Андерса может и был смысл, но он не ответил на вопрос Чёрного Шипа.

– Так чё ты натворил, Андерс?

– Я не всегда был тем миролюбивым, спокойным человеком, которого вы видели до сих пор. До изгнания я совершал преступления. Люди получали ранения. Люди умирали. Некоторые от моих действий, некоторые косвенно.

Бетрим подождал, пока Андерс продолжит, но ожидание затянулось.

– Деталями не поделишься?

– Это не целесообразно, босс.

– Чё?

Чистокровный вздохнул.

– Это не важно. Это было много лет назад. Как вода под мостом… ну, понимаете, если только мы не собираемся возвращаться в Тигель, а я вас уверяю, что я не собираюсь.

– Нам важно, – тихо и мрачно сказала Генри. – Надо знать, с кем мы в команде.

– Эт не команда, – напомнил Бетрим. – Но да. Она права.

Андерс вздохнул.

– Два года назад чистокровные семьи жили в мире. Это длилось уже четыре года. Мой отец и Д'роан были близки, до начала мира они были союзниками, а после и друзьями. Единственный сын Д'роана, Натан, жил с нами в Тигле. Он был молод, и мой отец полагал, что Натан женится на моей сестре, Черо. На самом деле Натан был мелким уёбком, который залез к моей сестре в постель, а потом её игнорировал. Она была для него всего лишь очередной чистокровной, которую он трахнул. Я и сам занимался примерно тем же самым, но он так поступил с моей сестрой! Я подготовил Натану Д'роану сюрпризик, в очередную его поездку на лошади. Нанял банду, чтобы они догнали его, избили и показали, каково это, когда трахнут тебя.

Андерс замолчал. Бетрим впервые видел его таким пристыженным. Он чуть не попросил Андерса остановить рассказ, но уж очень ему хотелось знать, чем всё закончилось.

– Натан в тот день поехал кататься не один. Он взял Черо, и Лишину сестру Элайзу, и солдата по имени Галнарт Берт. Наёмники, которых я нанял, были не самыми умными. И им не нравились сюрпризы. Они убили всех. Лорду Д'роану не очень-то понравилась смерть его единственного сына. Он объявил, что миру конец, и уже через месяц все семейства снова принялись убивать друг друга. Так продолжается и по сей день.

– И, по-твоему, эт всё из-за тебя. Думаешь, ты начал войну?

– Если бы не я…

– Если бы не ты, эти чистокровные болваны просто нашли бы другой повод начать резать друг другу глотки. Они воюют уже дольше, чем живёт любой человек. Намного дольше. Вроде как немного надо, чтоб втянуть их в это. Твоей вины тут не больше, чем вины Генри в начале восстания рабов в Солантисе.

– А остальные? Черо, Элайза…

– Ну, померло из-за тя несколько человек, которые может и не заслуживали этого. Ты, видать, недавно в игре Диких Земель, а то знал бы, что такое просто иногда случается. Все мы кончали людей, которые, возможно, того не заслуживали. Надо просто… жить дальше.

Андерс горько рассмеялся.

– Я слишком долго и слишком хорошо играю в эту игру, босс. Вот почему я здесь.

– Ты назвал четверых, – неожиданно сказала Генри. – Та сука, что палец у тя забрала, грила про пятерых.

Андерс побледнел.

– Сестра Лиши была беременна. У меня есть чувство, что она меня ещё не простила.

– Генри… – начал Бетрим.

– А чё ты так сильно хочешь смерти этого Кессика? – перебила она Чёрного Шипа.

Бетрим помедлил. Ему не хотелось рассказывать, что Кессик снится ему каждую ночь. Не хотелось рассказывать, что всякий раз, как он закрывает глаз, он заново переживает ночь, когда Кессик победил его, изрезал и вырвал глаз. И что он постоянно слышит тук-тук-тук, как в той чёртовой камере.

– Эт из-за него померли Джеззет и Танкуил. Тебе, Генри, они мож и не нравились, но они были моими друзьями. Тогда, в Сарте, я должен был убить Кессика. Я облажался, и мои друзья умерли. Думаю, эт стоит какой-нть мести, и похоже я единственный, кто может с этим разобраться.

– Тогда давай заключим сделку, Шип. – Генри подошла к Бетриму и уставилась на него. – Я помогу те найти и убить этого арбитра, если ты поможешь мне убить Шустрого.

Бетрим первым бы признал, что он не самый умный человек, но тут даже он начал складывать кусочки воедино.

– Ты знаешь, где он?

Генри фыркнула.

– Где ж ещё этому хуиле быть, как не в Чаде. Он владеет половиной города, заседает в совете и строит из себя чистокровного лорда.

– А-а. И где ж он нашёл столько монет, чтоб это всё купить? – спросил Бетрим.

Взгляд Генри стал ещё суровей.

– Кто-то ж должен был получить плату за последнюю работу. Мы убили Х'оста.

– Насколько помню, только ты, я, да Босс знали, кто нас нанял, а уж Босс-то точно никому не рассказывал, после того, как ему всё лицо откусили в Хостграде, а я… ну, я был заперт в подземелье Инквизиции.

Генри замолчала. Бетрим решил поднажать. Он решил, что уже знает правду, но некоторые вещи лучше произнести вслух.

– Отчего ты хромаешь, Генри? – спросил он.

Прошло довольно много времени, но наконец, она ответила.

– После Хостграда я сбежала. Решила, что все вы померли. Не понимала, как кто-то мог бы выжить с этими демонами. – Генри громко фыркнула и уставилась на Бетрима. По правде говоря, столько ненависти он ни в ком ещё не видел. – Этот ублюдок догнал меня в Чаде, до того, как я пообщалась с людьми Дрейка. Мы сражались. Он победил. Выпытал у меня имя заказчика… – Генри стиснула зубы.

Бетрим глубоко вздохнул и кивнул.

– Он насиловал тебя?

Генри сильно толкнула его обеими руками в грудь, заставив отступить на шаг. Потом ударила его. Бетрим видел, что сейчас будет удар, но всё равно его принял. Он их все видел, и все принял. По правде говоря, было чертовски больно, особенно удары в живот, куда прежде бил солдат из Тигля, но, по крайней мере, по лицу она его не била. После десятка ударов Генри остановилась – просто стояла, дрожала, тряслась и бросала свои злобные взгляды на пыльную землю. Бетрим ждал, пока она заговорит.

– Он оставил меня умирать, – наконец сказала она сильно приглушённым голосом. – Правая нога была вскрыта и кровоточила, и он просто… оставил меня умирать. Мне повезло, что мимо проходила пара южан. Женщина была лекарем, заштопала меня, и дальше я пошла своей дорогой.

Бетрим кивнул.

– Ну, тогда по рукам.

– Чё?

– Кессика за Шустрого. Они оба сдохнут.

– Да?

– Да.

Генри фыркнула и сплюнула, по-прежнему таращась в землю.

– Ну, спасибо тогда, наверное.

Бетрим сомневался, что Генри кого-либо раньше благодарила. Он шагнул вперёд и по-дружески пихнул, а потом улыбнулся ей одной из своих наименее устрашающих улыбок.

Андерс ухмыльнулся им обоим.

– Я, быть может, и не знаю этого парня, но если моя госпожа желает, то я убью его дважды, просто чтобы наверняка.

– Угу. Ну, коль ты так чертовски хорошо знаешь это место, то пора уже вывести нас в направлении города. И предпочтительно с хорошей таверной.