Текст книги "Король пиратов"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Подводные мертвецы, почуяв добычу, мгновенно ринулись мимо Грита вперед. Они накинулись на оглушенных хищников, но те быстро очнулись и вступили в бой. Мимо довольного зрелищем Грита проплыли откушенные руки и ноги упырей, потом один из них попал в челюсти акулы-молота и в одно мгновение был разорван на части.

Но никакие потери не могли остановить оживших мертвецов, они неотступно кружили вокруг морских хищников и длинными когтями рвали их жесткую шкуру, окрашивая воду алой кровью.

К сражению присоединилась и остальная часть стаи, когти и зубы разили без разбору и морских хищников, и морских упырей.

Арклем Грит наблюдал за спектаклем с безопасного расстояния, упиваясь кровавой битвой, первобытной яростью, агонией жизни и боли, смерти и магического бессмертия. Затем он подсчитал свои потери, прикинув количество оторванных конечностей и перекушенных пополам лацедонов, и, когда удовольствие от созерцания стало уравновешиваться практическими соображениями, положил конец забаве, распылив на поле боя отравленное облако.

Морским упырям яд, конечно же, ничем не грозил. Акулы либо успевали скрыться, либо погибали долгой и мучительной смертью.

Арклему Гриту потребовалось немало усилий, чтобы удержать лацедонов от преследования, выстроить их снова в линию и направить на прежний курс, но довольно скоро отряд двинулся дальше, словно ничего и не произошло.

Тем не менее, Грит знал, что упыри все еще остаются в состоянии крайнего возбуждения.

Спустя некоторое время показались корабли торговой флотилии, и Арклем Грит со своей армией чувствовал себя во всеоружии для того, чтобы нанести сокрушительный удар.

На всех судах в темное время суток оставалась лишь половина парусов, и при слабом ветре корабли едва заметно двигались по спокойной глади моря. Арклем Грит перестал сдерживать морских упырей, и три десятка мертвецов, словно выпущенные из лука стрелы, понеслись к ближайшему кораблю. Один за другим они стали выпрыгивать из воды, и бывший архимаг живо представлял, как они перелетали через борт тяжело нагруженного судна и звучно шлепались на палубу, где еще мгновение назад зевали от скуки вахтенные матросы.

Лич жалел лишь о том, что под водой не слышно их предсмертных воплей.

Вскоре корабль неуклюже и без всякой надобности вильнул в сторону, и Арклем Грит понял, что его солдаты справились с экипажем.

Как он и ожидал, следом подошел второй корабль, и настало время для его личного участия. Обычно суда покидали порт, имея мощную защиту от магических нападений, которая опоясывала оба борта от носа до кормы.

Но эта защита, как правило, действовала только выше ватерлинии или чуть ниже ее.

Арклем Грит нацелился на днище корабля и выпустил залп мелких магических стрел. Вскоре вода вокруг его цели зашипела и забурлила от едкой кислоты, которую стрелы впрыскивали в старое дерево корпуса. К тому времени, когда архимаг подплыл к намеченной точке, он уже спокойно мог просунуть через зараженные доски обшивки свой кулак.

Небольшой огненный шар, сорвавшись с его пальцев, ударился в потолок трюма и взорвался снопами ярких искр.

И снова Арклем Грит мысленно представил себе, какая суматоха и беготня поднялись на палубе.

Через пару мгновений пламя охватило все судно, и отчаявшиеся моряки стали прыгать за борт, где их уже поджидали морские упыри, закончившие работу над первым судном. Солдаты Арклема Грита с завидным проворством подплывали к барахтающимся в воде людям, хватали их за лодыжки и утаскивали в морскую пучину.

Подожженный корабль, не сбавляя скорости, продолжал двигаться вперед, пока не добрался до первой цели. И тут Арклем Грит не выдержал. Он высунулся из воды и не мог удержаться от смеха, глядя, как ненасытное пламя пожирает уже два корабля.

Корабли флотилии подходили один за другим, и все больше перепуганных насмерть людей оказывались в воде, а ненасытные упыри тащили их на дно.

Ночная тишина отступила перед непрерывными воплями ужаса. Арклем Грит выбрал очередную цель и превратил ее в плавучий костер. Призывы сохранять спокойствие в ту ночь ни на кого не действовали. На некоторых кораблях матросы спускали паруса и старались держаться вместе, тогда как другие, поддавшись панике, пытались убежать – и вскоре расплачивались за фатальную ошибку.

Обогнать морских упырей они были не в силах.

Той ночью ожившие мертвецы наелись досыта.

Глава 29
Неверный выбор

– Этого мало, – пожаловался Кенсидану Сульджак после того, как разгрузили очередную партию продовольствия. – Там всего половина от последней партии.

– Две трети, – поправил его Кенсидан.

– Это значит, что у нас заканчивается провиант? – спросил Сульджак.

– Нет.

Равнодушно брошенный ответ долгое время висел в воздухе. Сульджак внимательно всматривался в лицо своего молодого друга, но Кенсидан не улыбался, не подмигивал и, как обычно, хранил бесстрастное выражение лица.

– Продовольствие не заканчивается? – спросил Сульджак.

Кенсидан промолчал, даже не моргнув глазом.

– Тогда почему только две трети от прежней нормы?

– Тебе достаточно и этого, – отрезал Кенсидан. – Даже более чем достаточно, судя по той партии, что ты отослал в «Красный дракон». Надеюсь, Дюдермонт хорошо отплатил тебе за эту услугу.

Сульджак беспокойно облизнул губы:

– Это ради лучшего будущего.

– Чьего будущего? Твоего? Моего?

– Ради будущего Лускана, – ответил Сульджак.

– Какое это имеет значение? – спросил Кенсидан. – Ради будущего Лускана! А какого именно Лускана? Лускана Таэрла? Или Барама? Курта или Ретнора?

– Сейчас не время об этом думать, – не отступал Сульджак. – Мы все должны действовать заодно.

– Заодно с Дюдермонтом.

– Ну да. Ты же сам настаивал на том, чтобы я присутствовал на его инаугурации. Жаль, что тебя там не было. Ты бы понял. Людям все равно, какой Верховный Капитан ими управляет, им все равно, какая улица кому принадлежит. Они нуждаются в еде, и Дюдермонт старается им помочь.

– Потому что ты отдаешь мое продовольствие Дюдермонту.

– Я отдаю его Лускану. Мы должны действовать сообща.

– Когда мы позволили Дюдермонту разрушить Главную Башню, мы знали, что зима станет тяжелым испытанием, – сказал Кенсидан. – Ты ведь помнишь об этом, верно? Ты помнишь, с какой целью все это затевалось?

– Да, я все прекрасно помню, но ситуация изменилась. Город на грани отчаяния.

– Мы знали, что так и будет.

– Но не так страшно! – воскликнул Сульджак. – Младенцы гибнут от голода на руках у матерей… Я могу пустить ко дну корабль и спокойно смотреть, как тонет его экипаж, – ты прекрасно знаешь об этом, – но не могу смотреть, когда умирают дети!

Кенсидан поерзал в своем кресле и оперся подбородком на руку.

– Следовательно, спаситель Лускана – Дюдермонт? Ради этого ты стараешься?

– Он губернатор, и люди сплотились вокруг него.

– Да, но, мне кажется, только до тех пор, пока мы снабжаем его продовольствием, – сказал Кенсидан. – А я могу рассчитывать, что он поддержит Корабль Ретнора, когда на него ополчатся Барам и Таэрл? Могу я в своих делах рассчитывать на поддержку тех, кто сейчас клянется в верности Дюдермонту?

– Он их кормит.

– И я тоже! – крикнул Кенсидан, так что все стражники в комнате вздрогнули, не ожидая такого взрыва эмоций со стороны всегда сдержанного сына Ретнора. – Я поступаю так, как это выгодно мне. Как выгодно нам.

– Ты хочешь, чтобы я прекратил снабжать их едой.

– Блестящий вывод – если Главная Башня возродится, ты станешь ее первым служащим. Я хочу лишь одного: чтобы ты помнил, кто ты такой, кто мы и кто стал причиной всех этих несчастий.

Сульджак, не скрывая огорчения, медленно покачал головой.

– Погибло слишком много людей, – негромко произнес он, обращаясь скорее к самому себе, чем к Кенсидану. – Цена оказалась непомерно высокой. Лусканцы должны объединиться, иначе город не выживет.

Он поднял голову и взглянул в равнодушные глаза Ворона.

– Если у тебя не хватит на это смелости… – заговорил Кенсидан, но Сульджак поднял руку, не желая выслушивать очередную нотацию.

– Я просто дам им меньше еды, – сказал он.

Кенсидан хотел ответить какой-то резкостью, но передумал. Вместо этого он обернулся к одному из своих помощников.

– Погрузите на повозку оставшуюся треть предназначенного Сульджаку продовольствия, – приказал он.

– Ты хороший человек! – просиял Сульджак. – Лускан выстоит, и его жители переживут это тяжелое время.

– Я даю эту еду тебе, – язвительно произнес Кенсидан. – Тебе. Делай с этим грузом что хочешь, но не забывай о наших целях. Помни, зачем мы свели Дюдермонта с Брамблеберри, зачем позволили доброму капитану узнать о связях Главной Башни с пиратами, зачем предупредили Серебряные Земли о притязаниях Гильдии Чародеев. Все эти события планировались с определенной целью, и из всех верховных капитанов об этом знал только ты. Так что я выдаю тебе полную партию продовольствия, а ты поступай так, как сочтешь нужным.

Сульджак собрался ответить, но промолчал и снова уставился на Кенсидана. Однако лицо Ворона, как и всегда, оставалось абсолютно непроницаемым. Сульджак благодарно улыбнулся, кивнул и вышел из комнаты. Дворф, убедившись, что тот отошел достаточно далеко, прошептал Кенсидану:

– Он выбрал Дюдермонта.

– Неправильный выбор, – ответил Кенсидан.

Дворф кивнул и направился вслед за Сульджаком.

***

В самый разгар воплей и суматохи Сульджак, подойдя к окну, вгляделся в темную улицу. Дворф не отставал от него ни на шаг.

– Барам или Таэрл? – спросил Верховный Капитан Филлиса, одного из своих самых доверенных стражников, который с луком в руках притаился у второго окошка.

– Может, и оба, – ответил он.

– Их слишком много, – заметил еще один лучник.

– Значит, оба, – добавил третий.

Сульджак, стараясь справиться с потрясением, потер ладонями лицо. Незадолго перед этим в его дом была доставлена вторая партия груза от Корабля Ретнора, но вместе с тем пришло известие о том, что Таэрл и Барам очень недовольны таким распределением провианта.

Сульджак твердо решил отправить излишки продовольствия Дюдермонту.

Сражение на улице под окном почти утихло, а его участники разбежались по темным переулкам. Стражники Сульджака пустились вдогонку, и перед домом остались разграбленные и поломанные повозки.

– Почему они так поступают? – недоумевал Верховный Капитан.

– Возможно, им не нравится, что ты в милости у губернатора Дюдермонта, – сказал дворф. – Или они оба так сильно ненавидят Дюдермонта, капитана «Морской феи», что выражают свое негодование по поводу твоего выбора.

Сульджак махнул на него рукой. Он и сам знал все эти причины, но такое открытое выступление собратьев во времена тяжелых испытаний вызвало у него шок, несмотря на то, что нападение уже было отбито.

Звуки возобновившейся драки, донесшиеся из ближайшего переулка, вывели его из оцепенения. На улице показался один из нападавших. Он пятился назад, но все еще вглядывался в темноту переулка. Филлис поднял лук и прицелился.

– Человек Барама или Таэрла? – спросил Сульджак после того, как стражник выпустил стрелу.

Филлис не промахнулся. Человек вскрикнул и, шатаясь, скрылся в темноте. В то же мгновение из переулка с криком выбежал еще один человек, истекавший кровью от дюжины ран.

– Это же М'Нак! – воскликнул Филлис, узнав одного из самых способных солдат Корабля.

– Скорей! Бегите к нему! – приказал Сульджак, и все воины, за исключением дворфа и Филлиса, выскочили из комнаты. – Убей любого, кто попытается его догнать, – сказал он Филлису.

Тот кивнул и снова поднял лук.

В комнате стало тихо, и Сульджак, подойдя к окну, открыл раму и стал вглядываться в темноту.

– Барам, Таэрл или оба сразу? – тихо произнес он, осматривая улицу в поисках хоть каких-нибудь улик.

На улице снова появился человек, раненный первой стрелой Филлиса. Вторая стрела пролетела мимо его головы, но достаточно близко, чтобы он оглянулся в поисках противников.

Сульджак узнал одного из уличных грабителей и от изумления открыл рот.

– Рет… – заговорил он, но обернулся, услышав тяжелый стук за спиной.

Филлис с раскроенным черепом рухнул на пол, а рядом лежал знакомый металлический шар, утыканный острыми шипами.

Повернувшись, он увидел, что дворф целится в него из лука Филлиса.

– Что?.. – успел крикнуть Сульджак, но дворф уже спустил тетиву, и стрела, попав Сульджаку в живот, оборвала его на полуслове.

Он пошатнулся, но устоял, а дворф спокойно вытащил вторую стрелу и выстрелил еще раз. Сульджак вскрикнул и упал, но еще попытался отползти в сторону.

– Почему? – сумел простонать он.

– Ты забыл, кто ты такой, – ответил дворф и выпустил третью стрелу, угодившую в плечо.

Сульджак продолжал ползти, крича от боли и задыхаясь.

Четвертая стрела вонзилась в спину повыше почек.

– Ты только продлеваешь свои страдания, откуда-то издалека донесся до него равнодушный голос дворфа.

Сульджак не ощутил удара следующей стрелы и еще одной, но каким-то образом понял, что уже не двигается. Он тщетно пытался закричать, но последняя надежда исчезла, когда он услышал голос дворфа:

– Убийца!

Он еще сумел повернуть голову и увидел, что дворф схватил Филлиса, поднял его одной рукой, а второй нанес три коротких колющих удара. Мертвое тело стражника он вышвырнул в окно, и оно тяжело стукнулось о мостовую. Следом полетел сломанный лук.

Последнее, что увидел Сульджак перед тем, как его окутала тьма, – это опустившегося рядом с ним дворфа.

– Убийца! – кричал он. – Он застрелил капитана! Этот пес Филлис застрелил нашего господина! Убийца!

Глава 30
Поединок Дюдермонта

Три копья, брошенные с огромной яростью и силой, почти одновременно вылетели из переулка. Защитники в отчаянии сдвинули щиты, чтобы если не отбить снаряды, то хотя бы уменьшить силу удара. Но копья до них не долетели. Из открытого окна появилась гибкая фигура, прокатилась по мостовой, и пара кривых мечей, сверкнув в воздухе, моментально изрубила копья на лету.

Защитники радостными криками приветствовали появление сильного союзника, а копьеносцы разразились проклятиями, увидев угрозу в гневно сверкающих глазах и блестящих клинках темного эльфа.

– Вы что, с ума посходили?! – крикнул Дзирт, поворачивая голову то вправо, то влево, чтобы следить сразу за всеми участниками схватки.

– Спроси у них! – заорал один из копьеносцев. – У тех, кто убил Сульджака!

– Это у них надо спросить! – ответил предводитель защитников. – У тех, кто на нас напал!

– Убийцы! – вопили копьеносцы.

– Обманщики! – неслось в ответ.

– Ваш город умирает! – крикнул Дзирт. – Ваш спор можно решить, но не раньше…

Ему пришлось замолчать, поскольку копьеносцы с криками «Убийцы!» выбежали из переулка и бросились в атаку. Защитники, продолжая обзывать противников лживыми ворами, не замедлили принять бой.

А Дзирт остался посредине.

Сульджак или Таэрл? Вопрос вертелся в голове Дзирта с тех пор, как необходимость выбора стала самым срочным делом. На чью сторону встать? Чьи доводы сильнее? Как можно судить, имея так мало информации? Все эти вопросы вновь пронеслись в его мыслях за те несколько мгновений, пока противоборствующие стороны не сошлись в схватке, но единственным выводом стал тот факт, что он не мог принять решение.

Дзирт засунул мечи за пояс, пробежал до угла переулка и запрыгнул на стену, сбежав от греха подальше. Устроившись на чьем-то подоконнике, он лишь наблюдал и печально качал головой.

Людей Сульджака обуяла ярость. Те, кто не смог пробиться в первую линию, бросали в противников все, что попадалось под руку: копья, кинжалы, даже обломки дерева и камней, вырванных из стен стоявших поблизости зданий.

Сторонники Таэрла отвечали тем же, но были более организованны и тщательнее следили за обороной, проявляя некоторое терпение там, где их соперники руководствовались одной лишь яростью.

Дзирт не обладал хладнокровием, необходимым для того, чтобы судить или критиковать чью-то тактику, и даже не решался предугадать, кто из противников одержит победу. Но внутреннее чутье подсказывало ему единственно возможный результат: в проигрыше останется весь Лускан.

Интуиция и обостренные инстинкты сохранили ему жизнь, когда один из людей Таэрла, не имея возможности добраться до защитников Сульджака, поднял лук и пустил стрелу в его сторону. В последний момент дроу сумел отпрянуть, но стрела все же задела плечо и лишь затем отскочила от мифриловой рубашки. От резкого движения Дзирт свалился со стены.

Он мгновенно выхватил мечи и уже наметил путь вдоль дома к неудачливому лучнику, но жалость пересилила гнев.

Дзирт обратился к наследственной силе и решил создать вокруг парня с луком облако тьмы. Он понимал, что не может принимать участия в этой схватке и не в силах остановить людей, лишившихся остатков здравого смысла. Эта тяжелая мысль давила на плечи, пока дроу поднимался по стене до самой крыши, чтобы уйти подальше от этого перекрестка, оставляя за спиной вопли ярости и боли.

Но уже через две улицы те же самые звуки вновь встретили его: две толпы людей сошлись в неистовой драке на аллее, разделявшей Корабли Барама и Таэрла. Он пробрался мимо них по крышам и попытался определить принадлежность сражавшихся, но была ли это схватка между людьми Корабля Барама и Корабля Таэрла, или солдат Сульджака против Корабля Таэрла, или возникла какая-нибудь другая комбинация, Дзирт так и не понял.

А вдалеке, у восточной городской стены, к ночному небу взметнулось пламя пожара.

***

– Утроить охрану на материковом мосту! – приказал Верховный Капитан Курт одному из своих офицеров. – И организуй патрулирование по всей береговой линии вдоль и поперек.

– Есть, – ответил воин, встревоженный звуками битвы и запахом дыма, уже доносившимися с материка на Охранный остров.

Он позвал с собой двоих солдат и выбежал из комнаты.

– Мне сказали, что в драках участвуют в основном люди Сульджака и Таэрла, – доложил Курту сержант его гвардии.

– Команда Барама тоже не остается в стороне, – добавил другой.

– А я думаю, это дело сына Ретнора, – заметил еще один воин, подходя к Курту, который смотрел в окно на разгорающиеся в городе пожары.

Его замечание свидетельствовало о разногласиях между солдатами. С одной стороны, об участии Кенсидана в разгоравшейся междоусобице ходили многочисленные слухи, но и возможность самостоятельного выступления Барама и Таэрла против Сульджака, открыто вставшего на сторону Дюдермонта, тоже нельзя было сбрасывать со счетов.

Курт не обращал внимания на эти споры. Он прекрасно понимал, что происходит в Лускане, кто дергает за ниточки и провоцирует драки.

– Что останется от города, когда этот глупец Ворон угомонится? – пробормотал он, ни к кому не обращаясь.

– Охранный остров, – ответил стоявший рядом с ним сержант, и после небольшой паузы Курт одобрительно кивнул.

Размышления Курта и пререкания солдат прервал пронзительный вопль, раздавшийся за дверьми кабинета. Курт резко обернулся, а вместе с ним и все, кто был в комнате, уставились на неожиданно вошедшего гостя.

– Ты жив! – вскрикнул один из солдат, и Курт не мог удержаться от усмешки, заметив иронию его слов.

Арклем Грит не был «жив» уже не одно десятилетие.

– Не беспокойтесь, – обратился лич ко всем присутствующим, подняв руки. – Я пришел к вам как друг.

– Но Главная Башня развалилась на куски! – воскликнул кто-то рядом с Куртом.

– Да, это было красивое зрелище, не правда ли? – усмехнулся Грит, показав пожелтевшие зубы. Улыбка быстро покинула его лицо, и архимаг повернулся к Курту. – Мне надо с тобой поговорить.

В то же мгновение на Арклема Грита нацелилось не менее десятка мечей.

– Я понимаю, что у тебя не оставалось другого выбора, кроме как открыть ворота на мост, – сказал Грит, но мечи не шелохнулись.

– Как ты смог уцелеть и зачем пришел сюда? – спросил Курт, стараясь изо всех сил, чтобы его голос не задрожал.

– Уж конечно, не воевать, – ответил лич. Он оглянулся на решительно настроенных солдат и продемонстрировал глубокий вздох, хотя воздух при этом не шелохнулся. – Если бы я хотел вам навредить, я бы поджег весь первый этаж этой башни, а потом осыпал вас залпом магических снарядов и перебил половину Корабля раньше, чем вы успели бы понять, что происходит, – сказал он. – Ну же, друг мой, ты должен понимать, что мне не обязательно оставаться с тобой наедине, чтобы тебя убить.

Курт долго вглядывался в лицо лича, потом отдал приказ:

– Оставьте нас вдвоем.

Воины недовольно заворчали, но в конце концов выполнили его распоряжение.

– Тебя прислал Кенсидан? – спросил Курт, как только они остались вдвоем.

– Кто? – рассмеялся Грит. – Нет. Я сомневаюсь, чтобы сыну Ретнора было известно, что я уцелел после катастрофы на острове Сабля. И не думаю, чтобы это известие его обрадовало.

Курт слегка наклонил голову набок, выдав свой интерес и некоторую растерянность.

– Нет, за событиями в Лускане стоят другие существа, – заявил Арклем Грит.

– Гильдия Чародеев, – высказал свое предположение Курт.

– Нет, и не они. Если не считать меня, разумеется. Потому что я скорее, чем ожидал, снова заинтересовался этим сборищем бродяг, которое мы называем городом. Нет, друг мой, я имею в виду голоса из темноты. Это из-за них я сегодня пришел к тебе.

Курт сердито сверкнул глазами.

– Боюсь, это плохо кончится для капитана Дюдермонта, – добавил Арклем Грит.

– И хорошо для Кенсидана и Корабля Ретнора.

– И для тебя тоже, – заверил его Грит.

– А для тебя? – спросил Курт.

– И я буду доволен, – сообщил лич. – По правде говоря, я и так доволен, не хватает одной малости.

– Трона Лускана? – предположил Курт.

В ответ опять раздался скрипучий смех Арклема Грита.

– Моя общественная деятельность в этом месте закончена, – признался он. – Я понял это даже раньше, чем корабли лорда Брамблеберри вошли в устье Мирар. Таков уж порядок вещей. Ожидаемый, понятный и, могу тебя заверить, тщательно спланированный. Вероятно, я бы смог справиться с лордом Брамблеберри, но тем самым навлек бы на себя гнев лордов Глубоководья и причинил бы больший ущерб Гильдии Чародеев, чем это небольшое отступление.

– Небольшое отступление? – возмущенно повторил Курт. – Ты же потерял Лускан!

Грит равнодушно пожал плечами, и Курт сердито скрипнул зубами.

– Лускан, – многозначительно повторил он.

– Это всего лишь один из ничем не примечательных городов, – сказал Грит.

– Не совсем так, – возразил Курт, сочтя эти слова очевидной ложью. – Это ось огромного колеса, центр тяжести для богатых регионов севера, востока и юга, да еще с наличием водных путей, чтобы добраться до их сокровищ.

– Расслабься, друг, – замахал на него руками Грит. – Я ничуть не преуменьшаю достоинств твоего любимого Лускана.

Курт замолчал, но по его лицу было ясно, что он не одобряет подобных высказываний.

– Я так сказал лишь потому, что наши потери здесь носят временный характер, – пояснил Арклем Грит. – И еще потому, что верю: город останется в руках разумных и компетентных людей, – добавил он, сопровождая свои пояснения обезоруживающе почтительным поклоном в сторону Курта.

– Так, значит, ты собираешься уехать? – спросил Курт, не вполне понимая, о чем пойдет речь.

Он с трудом мог поверить в то, что Арклем Грит – могущественный и очень опасный великий архимаг – собирается оставить город по доброй воле.

Лич пожал плечами, и в его легких послышалось бульканье накопившегося мускуса и морской воды.

– Возможно. Но, прежде чем уйти, я бы хотел отомстить некоторым чародеям-предателям. По крайней мере, двум из них.

– Арабет Раурим, – догадался Курт. – В этом конфликте она работает на обе стороны, перебегая от Дюдермонта к Кенсидану.

– Пока не погибла, – добавил лич. – На что я очень рассчитываю.

– А кто второй?

– Робийард с «Морской феи», – ответил Грит, презрительно фыркнув, насколько это мог сделать недышащий мертвец. – Я слишком долго терпел «праведное негодование» этого глупца.

– Ни та, ни другая смерть меня ничуть не огорчат, – кивнул Курт.

– Я хочу, чтобы ты помог мне в этом, – сказал Грит, отчего Курт изумленно поднял бровь. – Город разваливается. Мечта Дюдермонта очень скоро превратится в ничто.

– Если только мы не получим продовольствие и…

– Улучшения не будет, – заявил лич. – По крайней мере, в скором будущем.

– Ты хорошо осведомлен, хоть и не показывался в Лускане несколько месяцев. И как мне кажется, абсолютно уверен в своих заявлениях.

– Голоса из темноты… – слегка улыбаясь, повторил Арклем Грит. – Позволь мне рассказать о наших внимательных, хотя и невидимых союзниках.

Курт кивнул, и Арклем Грит начал свой рассказ, подтверждая то, что Курт уже слышал от Морика Бродяги, говорившего по просьбе Кенсидана. Верховный Капитан счел за лучшее утаить свою осведомленность о непрошеных свидетелях от могущественного игрока в дележе Лускана, тем более от игрока с такой мрачной и непредсказуемой репутацией. Курт уже не в первый раз ставил под сомнение заверения Кенсидана о том, что он поможет пережить это трудное для Лускана время.

И вероятно, не в последний раз, решил он, пока Арклем Грит продолжал свое ужасающее повествование о морских упырях и убитых моряках.

***

– Надо принимать решительные меры, или мы потеряем Лускан, – объявил губернатор Дюдермонт Робийарду, Дзирту, Реджису и некоторым своим офицерам сразу после того, как дроу принес известие о повсеместных схватках на городских улицах.

– Они ничего не желают слушать, – сказал Дзирт.

– Глупцы, – пробормотал Робийард.

– Они ищут выход своему раздражению, – пояснил Дюдермонт. – Люди голодны, испуганы, расстроены. Потери не миновали ни одной семьи в городе.

– Не стоит слишком рассчитывать, что эти выступления спонтанны, – предостерег его Робийард. – Людей искусно направляют… и снабжают,

– Верховные капитаны, – продолжил Дюдермонт, и чародей пожал плечами, признав очевидность его слов.

– Это верно, – сказал губернатор. – Эти четыре глупца создали в городе свои личные империи и теперь угрожающе размахивают мечами.

Дзирт взглянул на обеденные тарелки, стоявшие на столе, и остатки темно-красного мяса. Он догадывался, что кроме междоусобицы верховных капитанов в городе происходит что-то еще. Но не стал говорить о своих опасениях, предпочитая скрывать догадку, как и за ужином накануне вечером. Он не имел ни малейшего представления о том, кто открыл канал снабжения красным мясом и грибами из Подземья, и с кем из верховных капитанов велась эта торговля. Но, исходя из своего жизненного опыта, он мог объяснить воцарившийся в Лускане хаос вмешательством представителей одной определенной расы.

– Мы должны действовать немедленно, – снова сказал Дюдермонт и повернулся к Робийарду. – Отправляйся к мирабарцам и попроси их обеспечить сохранность «Красного дракона».

– Мы переезжаем? – спросил Реджис.

– Надеюсь, на «Морскую фею», – добавил Робийард.

– Нам необходимо пересечь мост, – ответил Дюдермонт. – Теперь наше место в центре основного Лускана. Мирабарцы сумеют удержать северный берег. А наш долг – идти в самую гущу драк и заставить верховных капитанов убраться в их личные владения.

– Один из Кораблей остался без Верховного Капитана, – напомнил ему Дзирт. – Вот туда мы и отправимся, – решил Дюдермонт. – Во дворец Сульджака, который я объявлю временной резиденцией губернатора, и в тяжелое время испытаний мы объединимся с его обитателями.

– Пока остальные стервятники не растащили Корабль Сульджака по кусочкам? – спросил Реджис.

– Правильно.

– Лучше бы остановиться на «Морской фее», – настаивал Робийард.

– Довольно, Робийард, ты меня утомил.

– Лускан уже мертв, капитан, – добавил чародей. – Тебе просто не хватает смелости это признать.

– Мирабарцы, – резко напомнил ему Дюдермонт.

Робийард, больше не сказав ни слова, поклонился и вышел из комнаты, а вскоре и из «Красного дракона», чтобы призвать людей и дворфов на охрану бывшей гостиницы.

– Мы самым решительным образом должны заявить о своем присутствии, – продолжал Дюдермонт после ухода мага. – И мы будем защищать всех и каждого, кто в этом нуждается. Своей решимостью и мечами мы должны удержать возле себя лусканцев пока не прибудет продовольствие, и тогда мы потребуем клятвы в верности Лускану, а не какому-то одному Кораблю.

Всем было ясно, что губернатор на ходу принимает решения.

– Поднять всю городскую гвардию, – негромко произнес он, словно говорил с самим собой. – Мы продемонстрируем им нашу силу. Пришло время принимать решительные меры, надо сплотить горожан и принудить верховных капитанов действовать во имя общего блага.

Дюдермонт, глядя в глаза Дзирту, сделал паузу, всем своим видом показывая, что намерен принять вызов.

– Или они лишатся своего положения, – продолжил он. – Мы расформируем любой Корабль, если его предводитель откажется дать клятву верности губернатору.

– То есть тебе, – уточнил Реджис.

– Нет, губернатору и городу. Это гораздо важнее, чем любой человек, занимающий высокую должность.

– Смелое решение, – произнес Дзирт. – Лишить их высокого статуса?

– У них было достаточно времени за эту долгую зимнюю ночь, чтобы продемонстрировать Лускану свою значимость, – упрямо ответил Дюдермонт. – Ни один, кроме Сульджака, не воспользовался этим шансом.

На этой решительной ноте совещание было закончено.

***

– А он на нашей стороне, верно? – спросил бывший солдат Корабля Сульджака, только что присягнувший Дюдермонту, у своего напарника, когда они входили во дворец, чтобы присоединиться к его защитникам, и увидели, как Дзирт До'Урден расправляется с двумя бандитами Барама.

– Ага, и я только поэтому сказал «да» Дюдермонту, – ответил его товарищ.

Первый солдат жестом предложил приятелю полюбоваться работой дроу. Один из парней Барама широко размахнулся, видимо намереваясь подрубить Дзирту ноги, но дроу легко подпрыгнул и на лету нанес противнику удар ногой в лицо.

Второй бандит подскочил сбоку, нацелившись дроу в грудь, но мечи Дзирта легко отбили атаку. Один клинок отбросил меч противника в сторону, а второй скользнул прямо к его горлу и уперся кончиком в кожу. Дзирт тем временем отвел свободную руку в сторону, и как раз вовремя, чтобы скрестить меч с лезвием противника, намеревавшегося нанести удар снизу вверх. Легкий поворот кисти дроу послал клинок головореза далеко вверх, и неожиданно обезоруженный громила замер на месте, как и его напарник, ощущающий у своей шеи острие меча темного эльфа.

– Бой закончен, – объявил Дзирт, и ни один из двух солдат не нашелся что возразить.

Два человека помчались по переулку вслед за дроу и моментально остановились, стоило ему только оглянуться.

– Мы за Дюдермонта! – завопили они дуэтом.

– Мы только что присягнули, – пояснил второй.

– Этих двоих я только что взял в плен, – пояснил Дзирт, повернувшись к своим пленникам. – Вы дадите мне честное слово, что выйдете из борьбы, иначе я выпущу из вас всю кровь.