Текст книги "Король пиратов"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Мэймун рассмеялся, заслышав бесплотный голос чародейки, собрался что-то ответить, но всплеск воды подсказал ему, что Арабет уже открыла портал перехода между измерениями и унеслась прочь.

– Поднять флаг Лускана! – громко крикнул он I экипажу.

«Тройная удача» находилась в самом выгодном положении, поскольку за ее командой не числилось никаких преступлений или нарушений закона. А флаг Лускана и явное намерение помочь Дюдермонту обеспечат кораблю самый радушный прием.

Мэймун, нисколько не колеблясь, и в самом деле собирался встать на сторону Дюдермонта в схватке против Аргуса Ретха. Хотя его и самого нередко называли пиратом, он не имел ничего общего с Ретхом – безжалостным убийцей, получавшим удовольствие от издевательств и пыток беззащитных людей.

Сам Мэймун не терпел жестокости, и возможность стать свидетелем долгожданного поражения свирепого пирата стала одной из причин, по которым он согласился принять на борт Арабет. Он вдруг понял, что от нетерпения перегнулся через поручни. С великой радостью он сам схватился бы с Ретхом на мечах.

Но Мэймун слишком хорошо знал Дюдермонта, чтобы рассчитывать на долгую битву.

– Запевай! – приказал капитан, бывший одновременно и известным бардом.

Экипаж подчинился и запел восторженную похвалу «Тройной удаче», вставляя вместо припева предостережение врагам: «Берегитесь, мы уже близко!»

Мэймун, тряхнув головой, отбросил назад густые каштановые кудри и, прикидывая оставшееся до цели расстояние, прищурил голубые глаза, благодаря которым выглядел моложе своих двадцати девяти лет.

Люди Дюдермонта уже высыпали на палубу.

***

Робийард внезапно ощутил приступ скуки. От Аргуса Ретха он ожидал большего, хотя уже долгое время подозревал, что громкая репутация пирата была заслужена в основном благодаря его склонности к жестокости. В прошлом Робийарду, бывшему магу Главной Башни, не раз приходилось встречаться с подобными людьми: будучи обыкновенными личностями в отношении умственных способностей или отваги, они казались более значительными из-за того, что презирали общепринятую мораль.

– Паруса слева от кормы! – крикнул впередсмотрящий.

Робийард взмахнул рукой, прочел заклинание, усиливающее зрение, и остановил взгляд на появившемся корабле и полотнище флага, быстро скользящего вверх по снастям.

– «Тройная удача», – пробормотал он, заметив стоящего на мостике молодого капитана Мэймуна. – Шел бы ты своим путем, парень.

Недовольно вздохнув, он развеял изображение Мэймуна и его корабля и снова переключился на разворачивающуюся перед ним схватку. Он подозвал к себе рожденное из воздуха существо, пробормотал заклинание левитации, и по его приказу воздушный поток плавно понес мага к «Тройной удаче». Робийард на лету осматривал палубу, стараясь отыскать корабельного чародея. Он прекрасно понимал, что пиратам не справиться с натиском абордажного отряда Дюдермонта и единственную угрозу может представлять только магия.

Вскоре он ухватился за канат такелажа, прервал свой полет и неторопливым движением вытянул палец по направлению к ближайшему пирату, посылая в него магический заряд. Пират пару раз подпрыгнул на месте, его длинные волосы тотчас встали дыбом, а потом он упал и забился в судорогах.

Робийард больше даже не взглянул в его сторону. Он переводил взгляд с одной группы дерущихся на другую, и стоило пиратам на какое-то мгновение потеснить людей Дюдермонта, как маг вытягивал палец в ту сторону и залп волшебного огня поражал дерзких разбойников.

Но где же корабельный маг? И где сам Ретх?

– Наверняка спрятался где-то в тайнике, – пробормотал Робийард себе под нос.

Он разрушил чары левитации и спокойно зашагал по палубе.

Сбоку к нему устремился пират и, резко взмахнув саблей, нанес убийственный удар, но Робийард, конечно же, был готов к столь грубым нападкам. Сабля едва прикоснулась к его телу, но остановилась, словно наткнувшись на гранитный утес: магический барьер надежно останавливал любое человеческое оружие.

А потом пират, подхваченный волшебным вихрем, взлетел над ограждением палубы, отчаянно замахал руками и ногами и через мгновение с плеском упал в холодные океанские волны.

Услуга старинному приятелю?

В его голове раздался магический шепот, и Робийард тотчас узнал этот голос.

– Арабет Раурим?! – изумленно воскликнул он и горестно покачал головой.

Что же делает эта многообещающая молодая чародейка на корабле Аргуса Ретха?

Робийард вздохнул, сразил залпом волшебного огня еще пару пиратов, послал своего помощника, рожденного из воздушной стихии, к ожесточенно сражавшейся группе, а сам направился к палубному люку. Оглянувшись по сторонам, он откинул крышку мощным порывом ветра, а затем снова прибегнул к помощи кольца и стал плавно спускаться на нижнюю палубу, не желая утруждать себя хождением по трапу.

***

С приближением второго корабля немногочисленные остатки команды Ретха быстро рассеялись, поскольку «Тройная удача» недвусмысленно заявила о своей солидарности с Дюдермонтом. Рулевой Мэймуна безукоризненным маневром подвел судно к борту «Причуды Квелча» с противоположной стороны от «Морской феи», и экипаж проворно выдвинул сходни.

Мэймун сам возглавил отряд, но не успел он сделать и пары шагов со своей палубы, как на другом конце мостков возник Дюдермонт, глядя на молодого капитана с любопытством, к которому примешивалось презрение.

– Идите своей дорогой, – бросил капитан «Морской феи».

– Мы идем под флагом Лускана, – напомнил Мэймун.

– Ты сам выбрал свой путь.

– Да, выбрал, – повторил Мэймун. – Но неужели я всегда должен делать выбор, оглядываясь на тебя?

Он продолжал идти вперед и даже осмелился спрыгнуть на палубу пиратского корабля и встать рядом с Дюдермонтом. Затем оглянулся на своих нерешительно замерших людей и махнул им рукой, приказывая двигаться вперед.

– Что за проблемы, мой старый капитан? – продолжал Мэймун. – Океан велик, и побережье тянется на много миль; нам нечего делить.

– И в этом огромном океане ты все же сумел меня отыскать.

– В память о прошлых временах, – с обезоруживающей улыбкой ответил Мэймун, и Дюдермонт, вопреки своей воле, не смог удержать ответной улыбки. – Ты уже убил свирепого Ретха? – спросил Мэймун.

– Скоро мы его отыщем.

– Мы справимся вдвоем, если не будем глупить, – предложил Мэймун и многозначительно подмигнул, встретив недоуменный взгляд Дюдермонта.

Мэймун жестом пригласил Дюдермонта за собой и повел его к капитанской каюте, хотя дверь уже была выбита и помещение казалось пустым.

– Говорят, что Ретх всегда оставляет себе запасной выход, – пояснил Мэймун, перешагнув порог каюты, как учила его Арабет.

– Все пираты так делают, – ответил Дюдермонт. – И ты тоже?

Мэймун остановился, искоса взглянул на Дюдермонта, но не стал отвечать на колкость.

– Или ты хочешь сказать, что знаешь, где искать потайной ход Ретха? – спросил Дюдермонт.

Через едва заметную дверь Мэймун провел Дюдермонта в спальню Ретха. Эта комната отличалась пышным убранством и обилием всевозможных предметов роскоши, собранных из разных мест. Здесь не было какого-то определенного стиля и вещи совсем не подходили друг к другу. Стекло соседствовало с металлом, вычурная мебель стояла рядом с самыми примитивными предметами, а разноцветье убранства не столько производило впечатление, сколько вызывало резь в глазах. Но каждый, кто хоть раз видел капитана Аргуса Ретха в его красно-белой полосатой блузе, широком зеленом кушаке и ярко-синих шароварах, сразу сказал бы, что помещение полностью соответствует странным вкусам своего хозяина.

Несколько мгновений молчаливого осмотра позволили двум капитанам сделать одно открытие, хотя для Мэймуна оно и не было неожиданностью. Через небольшой камин в углу комнаты до них снизу донесся разговор, и голос явно образованной женщины сразу же привлек внимание Дюдермонта.

– Мне нет никакого дела до таких, как Аргус Ретх, – сказала женщина. – Этого уродливого и дурно воспитанного пса давно следовало уничтожить.

– Но тем не менее ты здесь, – отвечал ей мужской голос – голос Робийарда.

– Только потому, что Арклема Грита я боюсь больше, чем капитана «Морской феи» или любого другого, кто курсирует вдоль Побережья Мечей и называет себя охотником за пиратами.

– Называет себя? Разве Ретх не пират? Разве его не разбили?

– Тебе прекрасно известно, чье это шоу, – возразила женщина. – Эта операция – лишь фасад, выстроенный верховными капитанами, чтобы убедить крестьян в надежной защите.

– Значит, верховные капитаны одобряют пиратство? – с явным сомнением в голосе спросил Робийард.

Женщина засмеялась:

– Гильдия Чародеев покровительствует пиратам и получает с этого огромную прибыль. Одобряют верховные капитаны занятия пиратов или не одобряют, это не так уж и важно, потому что они никогда не осмелятся противоречить Арклему Гриту. Не говори, что ты этого не знаешь, брат Робийард. Ты не один год служил в Главной Башне.

– Но то были другие времена.

– Верно, – согласилась женщина. – А сейчас – это сейчас, и это время Арклема Грита.

– Ты боишься его?

– Ужасно боюсь, и его, и того, что он собой представляет, – без малейшего колебания призналась она. – Более того, я молюсь, чтобы кто-нибудь восстал и выгнал его из Главной Башни, вместе с его многочисленными приспешниками. Но сама я на это не решусь. Я лишь горжусь своей силой сверхмага и наследием отца, маркграфа из Мирабара.

– Арабет Раурим, – шепотом высказал свою догадку Дюдермонт.

– Но я не стану впутывать в это дело своего отца, поскольку он участвует в замыслах Гильдии относительно Серебряных Земель. А Лускану избавление от Арклема Грита пойдет только на пользу – даже проклятый Карнавал Воров можно было бы снова вернуть в лоно закона. Но Грит переживет детей моих детей, или, по крайней мере, будет и дальше существовать, потому что уже давно перестал дышать.

– Лич, – тихо вздохнул Робийард. – Значит, это правда.

– Я ухожу, – сказала Арабет. – Ты намерен мне помешать?

– Я вправе арестовать тебя здесь и сейчас.

– И ты собираешься это сделать?

Дюдермонт и Мэймун, оставаясь наверху, услышали быстрый шепот заклинания и шипение магического огня, сопровождавшего исчезновение Арабет.

Неожиданно услышанное собственными ушами откровение, подтвердившее давно распространившиеся слухи, повисло над Дюдермонтом и Мэймуном тяжелым грузом.

– Я не служу Арклему Гриту, если ты это хочешь узнать, – наконец произнес Мэймун. – А это значит, что я не пират.

– Наверное, – все еще сомневаясь, ответил Дюдермонт.

– Я солдат, а не убийца, – настаивал Мэймун.

– Солдаты тоже могут быть убийцами, – не сдавался Дюдермонт.

– Так же, как благородные леди и лорды, как верховные капитаны и маги, как пираты и охотники за пиратами.

– Ты забыл назвать крестьян, – заметил Дюдермонт. – И цыплят. Мне говорили, что цыплята тоже способны на убийство.

Мэймун, отдавая честь, прикоснулся кончиками пальцев ко лбу, словно признав свое поражение.

– А как же секретный выход Ретха? – вспомнил Дюдермонт, и Мэймун шагнул к задней стене.

Он немного повозился с полками на стене, переставил безделушки и немногочисленные книги» а потом с довольной улыбкой нажал на обнаруженный рычаг.

Стена отодвинулась и открыла пустую темную шахту.

– Спасательная шлюпка, – догадался Мэймун, и Дюдермонт направился к двери. – Если он знал, что его преследует «Морская фея», то сейчас уже далеко отсюда, – сказал Мэймун, заставив Дюдермонта остановиться. – Ретх не дурак и вряд ли верен своей команде и кораблю. Завидев «Морскую фею», он наверняка бросил и экипаж, и судно на произвол судьбы, а сам тихо смылся. Эти спасательные шлюпки – хитрые штучки: некоторые способны по нескольку часов находиться под водой и даже обладают магической способностью самостоятельно возвращаться в заранее назначенную точку. Но ты можешь гордиться: многие называют их дюдершлюпками.

Дюдермонт прищурил глаза.

– Это чего-нибудь да стоит, – добавил Мэймун.

Благородное лицо Дюдермонта печально вытянулось, и капитан вышел из каюты.

– Ты его уже не поймаешь.

Молодой человек – бард, пират, капитан – вздохнул и беспомощно усмехнулся. Он прекрасно понимал, что Ретх, вероятно, уже находится в Лускане, а зная его нанимателя Кенсидана, мог предположить, что пират уже успел получить компенсацию за утраченный корабль.

Арабет явилась сюда с определенной целью, она хотела, чтобы капитан Дюдермонт услышал ее разговор с Робийардом. Мэймун был достаточно сообразителен, чтобы об этом догадаться. Кенсидан скоро станет Верховным Капитаном, и амбициозный правитель изо всех сил старался изменить значение этого титула.

Мэймун все еще смотрел на дверь, через которую вышел Дюдермонт. Не важно, что их пути давно разошлись, Мэймун ощущал обиду оттого, что его бывшего капитана, благородного человека, используют в качестве простой пешки.

И об этом позаботилась Арабет Раурим.

***

– Это был отличный корабль, лучший из всех, на которых я когда-либо ходил! – негодовал Ретх.

– Значит, он был лучшим из плохих, – заметил Кенсидан.

Он сидел – казалось, что он сидел всегда, – перед негодующим и сердито жестикулирующим пиратом, и сдержанные серо-белые тона костюма составляли разительный контраст с кричаще ярким одеянием Аргуса Ретха.

– Соль тебе в глотку, проклятый Ворон! – выругался Ретх. – Это дельце стоило мне еще и хорошего экипажа!

– Большая часть твоей команды никогда не покидала Лускан. Ты набрал команду из портовых крыс, да еще взял с собой несколько своих людей, от которых давно хотел избавиться. Капитан Ретх, не надо считать меня глупцом.

– Н-ну… ну, – промямлил Ретх, – ладно, пусть ты прав! Но это был все же неплохой экипаж, и ребята работали на меня. А я еще лишился «Причуды»! Не забывай об этом.

– Почему я должен забыть, если сам отдал такой приказ? И почему бы тебе не вспомнить, что ты уже получил компенсацию?

– Компенсацию?! – взревел пират.

Кенсидан перевел взгляд на кошелек с золотом, висевший на бедре Ретха.

– Я не забыл про золото, – ответил Ретх. – Но мне нужен корабль, а найти его будет не так-то легко. Кто продаст корабль Аргусу Ретху, зная, что предыдущий у него отнял Дюдермонт и охота еще не закончена?

– Всему свое время, – сказал Кенсидан. – Вложи свое золото в специи. Нельзя быть таким нетерпеливым.

– Но я человек моря!

Кенсидан повернулся в кресле, положил локоть на подлокотник и оперся виском на вытянутый указательный палец. Он посмотрел на Ретха с грустью и нескрываемым раздражением.

– Я могу отправить тебя в море хоть сегодня.

– Отлично!

– Но сомневаюсь, что тебе это придется по вкусу.

От последнего замечания у Ретха выступил на лбу холодный пот. Ходили слухи, что несколько недоброжелателей Кенсидана упали в море, причем довольно далеко от порта.

– Ладно, я могу немного потерпеть.

– Я в этом не сомневался, – вздохнул Кенсидан. – И могу тебя заверить, что твое ожидание не будет напрасным.

– Ты подаришь мне хороший корабль?

Кенсидан слегка усмехнулся:

– «Морская фея» тебе подойдет?

Аргус Ретх вытаращил налитые кровью глаза и словно прирос к полу. Он долго простоял неподвижно – так долго, что Кенсидану надоело на него смотреть и он перевел взгляд на спутников пирата, стоявших позади своего капитана, вдоль стены.

– Я уверен, что подойдет, – сказал Кенсидан и рассмеялся, а потом добавил: – А теперь иди развлекайся.

Взмахом руки он отпустил всю компанию.

Как только Ретх вышел за дверь, из-за другой двери появился Сульджак.

– Ты считаешь, это мудрый поступок? – спросил Верховный Капитан.

Ворон поморщился и пожал плечами, словно не придавал этому никакого значения.

– Ты собрался отдать ему «Морскую фею»?

– «Морская фея» еще не наша – и не скоро будет нашей.

– Согласен, – сказал Сульджак. – Но ты только что пообещал…

– Абсолютно ничего, – возразил Кенсидан. – Я только спросил, нравится ли ему «Морская фея», и больше ничего.

– Но он считает иначе.

Кенсидан опять усмехнулся и протянул руку за стаканом виски и мешочком сильнодействующих трав. Он одним глотком допил виски, потом поднес мешочек к носу и вдохнул густой аромат.

– Он будет хвастаться, – предостерег его Сульджак.

– Когда за ним охотится Дюдермонт? Да он просто спрячется.

Сульджак, явно не удовлетворенный его словами, покачал головой, но Кенсидан вновь поднес к лицу мешочек с травами и, казалось, не испытывал ни малейшего беспокойства.

Не только «казалось», он и в самом деле был совершенно спокоен. Все шло точно по его плану.

– А Нифитус уже отправилась на восток?

Кенсидан только усмехнулся.

Глава 2
Вопреки ожиданиям

Крупный лунный камень на шее Кэтти-бри внезапно замерцал ярким светом, и она, подняв руку, обхватила его пальцами.

– Демоны, – произнес Дзирт До'Урден. – Значит, маркграф Эластул нас не обманул.

– А что я тебе говорил?! – воскликнул Торгар Молотобоец, еще несколько лет назад служивший при дворе Эластула. – Эластул, конечно, вечная заноза в заднице каждого дворфа, но его никак нельзя назвать лжецом, и он хочет только торговать. Только торговать.

– Прошло уже пять лет, как мы проходили через Мирабар, возвращаясь домой, – добавил Бренор Боевой Топор. – Тогда Эластул большие потери, и его подданные были не слишком довольны своим правителем. И все же он тянется к нам.

– И к нему, – сказал Дзирт, кивнув на Обальда, правителя недавно образовавшегося Королевства Многих Стрел.

– Мирное время закончилось, "веселые мясники", – пробормотал Бренор, обращаясь к своим свирепым телохранителям, имея в виду неистовую ярость в боях.

– Это и к лучшему, – быстро ответил Тибблдорф Пуэнт, командир его личной стражи.

– Как только мы с этим разберемся, ты вернешься в Мирабар, – продолжал Бренор, повернувшись к Торгару. Тот недоуменно моргнул и побледнел. – В качестве моего личного посланника, Эластул сделал доброе дело, и мы должны ему это сказать. А кто лучше всего это выскажет, чем Торгар Молотобоец?

Такая перспектива явно не устраивала Торгара, но он только молча кивнул. Он поклялся в верности королю Бренору и повиновался ему без единой жалобы.

– Я думаю, все дело в коммерческой выгоде, – сказал Бренор.

Король дворфов перевел взгляд на Кэтти-бри, а она, повернувшись, смотрела в ту сторону, куда указывал ее амулет. Заходящее солнце светило ей в спину, играя на складках пурпурной блузы, когда-то служившей одеянием гному-чародею. Приемной дочери Бренора было уже далеко за тридцать – совсем немного с точки зрения дворфов, но почти середина жизни для женщины из человеческого рода. Ее красота ничуть не померкла, и рыжевато-каштановые волосы не утратили своего блеска, а большие голубые глаза сверкали энергией молодости, но Бренор не мог не заметить происходящих в ней изменений.

На плече Катти-бри висел Тулмарил Искатель Сердец, ее разящий насмерть лук, но и последнее время его часто видели и руках Дзирта. Кэтти-бри стала магом, и ее наставницей была, не больше не меньше, Аластриэль, повелительница Серебристой Луны, одна из семи прославленных сестер-волшебниц. Аластриэль взялась на обучение Кэтти-бри вскоре после войны между дворфами короля Бренора и орками Обальда, которая так ничем путным и не закончилась. Кроме лука, па бедре у Катти-бри висел еще миниатюрный кинжал, которым она почти не пользовалась. Зато на поясе имелось несколько волшебных палочек, а на руке она носила два волшебных кольца, одно из которых по словам Кэтти-бри, было способно обрушить звезды на головы врагов.

– Они уже близко, – раздался ее все еще мелодичный голос.

– Они? – переспросил Дзирт.

– Эти существа не бродят поодиночке – по край ней мере, не приходят поодиночке на встречу с таким воинственным орком, как Обальд, – напомнила ему Кэтти-бри.

– И их сопровождают демоны, а не обычная стража?

Катти-бри пожала плечами, потом сосредоточилась, крепче сжала и пальцах амулет и кивнула.

– Смелый шаг, – заметил Дзирт, даже для общения с орками. Насколько же уверена в себе Гильдия Чародеев, раз позволяет демонам открыто странствовать по земле?

– Могу сказать, завтра у них уверенности поубавиться, – проворчал Бренор.

Он обошел скалу, загораживающую ему обзор, и посмотрел в сторону лагеря орков Обальда.

– Наверняка, – согласился Дзирт и, подмигнув Кэтти-бри, подошел к дворфу. – Они никак не могли рассчитывать, что на помощь оркам бросится король Бренор Боевой Топор.

– Лучше заткнись, эльф, – бросил Бренор, и Дзирт обменялся улыбкой с Кэтти-бри.

***

Реджис тревожно огляделся по сторонам. В соглашении было сказано, что Обальд приведет с собой небольшой отряд, но сейчас стало ясно, что король орков в одностороннем порядке изменил план. Вокруг его главного лагеря расположились десятки орков и шаманов, они прятались за скалами и таились в ущельях, готовые выскочить в любой момент.

Как только агенты Эластула получили сведения о намерении Гильдии Чародеев распространить свое влияние на Серебряные Земли, как только стало известно, что их первой целью станет король Обальд, орк стал вести себя очень агрессивно.

«Не слишком ли агрессивно?» – спрашивал себя Реджис.

Леди Аластриэль и Бренор неплохо относились к Обальду, и Обальд, со своей стороны, тоже не причинял им большого беспокойства. Но за четыре года, прошедших после подписания мирного договора в ущелье Гарумна, между государствами орков и дворфов не было почти никаких контактов, кроме случайных стычек на спорных участках границ.

Им пришлось объединить силы в первом совместном походе, когда Бренор со своими друзьями, в том числе и с Реджисом, отправился на север, чтобы помочь Обальду подавить мятеж свирепого племени полуорков-полуогров.

А была ли такая необходимость сейчас? Этот вопрос не давал хафлингу покоя, и Реджис без конца оглядывался. Два короля договорились вместе встретить эмиссаров Гильдии и продемонстрировать свое единство, но хафлинга мучила возможность другого варианта развития событий. А вдруг Обальд, воспользовавшись своим численным превосходством, объединится с злодейскими посланниками и нападет на Реджиса и его друзей?

– А ты бы не доверил мне жизнь короля Бренора и его принцессы Кэтти-бри, ученицы Аластриэль, не так ли?

Реджис испуганно повернулся и увидел массивную фигуру орка, облаченного в прославленные черные латы с шипами, с огромным мечом за спиной.

– Я… я не понимаю, о чем ты говоришь, – пробормотал Реджис, чувствуя себя беззащитным под проницательным взглядом невероятно сообразительного орка.

Обальд расхохотался и вышел, оставив Реджиса в еще большем смятении.

А потом раздались крики передовых стражников, возвестившие о появлении чужестранцев. Реджис ринулся вперед, к боковому выходу, чтобы все хорошенько рассмотреть, а когда он спустя несколько мгновений увидел пришельцев, сердце хафлинга бешено заколотилось и подпрыгнуло к самому горлу.

По тропе поднимались три невероятно красивые полунагие женщины. Одна из них выступала немного впереди, а слева и справа за ней следовала свита. Высокие, статные, с прекрасной кожей, эти создания показались Реджису почти ангелами, тем более что у каждой за прекрасными плечами трепетали белоснежные крылья. Весь их облик говорил о принадлежности к иному миру, от естественной – или сверхъестественной – красоты чрезвычайно блестящих волос и непереносимо ярких глаз до их снаряжения: прекрасной работы мечей, тонких шнуров, сверкавших всеми цветами радуги, и поясов, сплетенных из золотых и серебряных нитей, дополненных магическими амулетами.

Этих женщин легко можно было бы принять за небесных посланниц, если бы не их эскорт. Позади них шагала толпа воинов самого ужасного и отталкивающего вида – демоны-барбазу. Каждый из них имел при себе зазубренное копье со сверкающим лезвием, а вместе с ними двигались скрюченные существа с зеленой кожей. Благодаря полоске шерсти, протянувшейся от уха до уха по краю подбородка, чуть ниже непомерно широкого рта, барбазу были известны также под именем «бородатые демоны». А у ног барбазу теснились их питомцы, лемуре – скользкие существа без костей, которых из-за отсутствия определенной формы можно было сравнить только с валунами. Следуя за своими хозяевами, лемуре перекатывались, растягивались и сворачивались в клубки.

По подсчетам Реджиса, в группе было не меньше двух десятков воинов, и все они решительно поднимались по каменистой тропе навстречу Обальду, стоявшему на самом верху. Примерно в пятнадцати шагах от него женщины остановили свою стражу, а сами прошли дальше, и снова одна из них – самая привлекательная, с ярко-рыжими волосами, красными глазами и алыми губами, – держалась впереди остальных.

– Я уверена, что ты и есть Обальд, – промурлыкала эриния, останавливаясь рядом с могучим орком.

Несмотря на то, что Обальд был на целый фут выше ее и вдвое шире, она нисколько не выглядела смущенной.

– Полагаю, передо мной Нифитус, – откликнулся Обальд.

Дьяволица усмехнулась, демонстрируя ослепительно-белые и чрезвычайно острые зубы.

– Для нас большая честь разговаривать с королем Обальдом Многострельным, – заговорила она, жеманно блеснув красными глазами. – Слава о тебе разнеслась по всему Фаэруну. Твое королевство питает надеждой всех орков.

– Похоже, что и Гильдию Чародеев тоже, – усмехнулся Обальд.

А Нифитус в это время неожиданно отвела взгляд в сторону, точно в то место, где за большой скалой прятался Реджис. Эриния неприятно оскалилась, и у Реджиса противно задрожали колени, но затем, к его радости, красные глаза снова обратились на внушительную фигуру короля орков.

– Мы не делаем секрета из своего желания распространить влияние Гильдии, – признала Нифитус. – По крайней мере, для тех, кого хотели бы видеть в числе своих союзников. А для других… – Она не стала продолжать и снова посмотрела в сторону Реджиса.

– Он отменный лазутчик, – заметил Обальд. – И верен тому, кто больше платит, а у меня достаточно много золота.

Эриния кивнула, но слова орка явно не развеяли ее сомнений.

– У тебя прекрасная во всех отношениях армия, – продолжала дьяволица. – И отличные лекари. Единственное, чего тебе не хватает, так это искусства магии, что делает тебя уязвимым по отношению к многочисленным чародеям, обитающим в Серебристой Луне.

– И Гильдия Чародеев предлагает мне свою помощь, – высказал предположение Обальд.

– Мы гораздо искуснее и сильнее, чем Аластриэль.

– И с вашей поддержкой Королевство Многих Стрел сможет завоевать Серебряные Земли.

После такого заявления Обальда у Реджиса опять задрожали колени. В голове хафлинга мгновенно возникли мысли о предательстве, об опасности, грозящей его беззащитным друзьям, и о его собственной неминуемой гибели.

– Из нас получится красивая пара, – промурлыкала эриния, проводя своими изящными пальчиками по массивной груди Обальда.

– Ты предлагаешь временный союз?

– Это может быть и брачный союз, – ответила Нифитус.

– Или порабощение.

Эриния отступила на шаг и окинула его любопытным взглядом.

– Я стану для тебя живым щитом, чтобы принимать на себя копья и заклинания твоих врагов, – пояснил Обальд. – А орки превратятся в подобие твоих барбазу.

– Ты не понял.

– Разве, Нифитус? – спросил Обальд и тоже продемонстрировал в усмешке свои клыки.

– Братство предлагает расширение торговых связей и сотрудничество.

– Тогда почему ты появляешься под покровом такой секретности? Торговые связи ценятся во всех королевствах Серебряных Земель.

– Но ты же не можешь сравнивать себя и своих родичей с дворфами из Мифрил Халла или с хрупкими подданными Аластриэль! Ты же бог для всех орков. Сам Груумш восхищается тобой – я знаю, я с ним говорила.

После сердитого замечания Обальда Реджис немного воспрянул духом, но последнее высказывание Нифитус заставило его поморщиться, хотя и Обальд выглядел не слишком довольным.

– Королевство Многих Стрел родилось благодаря пророчествам Груумша, – заметил Обальд, лишь слегка помедлив, чтобы собраться с мыслями. – Его воля мне хорошо известна.

Нифитус просияла:

– Мой господин будет доволен. Мы пошлем…

Смех Обальда не дал ей договорить, и дьяволица взглянула на короля орков уже не столько с любопытством, сколько с недоверием.

– Война помогла нам завоевать и построить свой дом, – пояснил Обальд. – Но поддерживает нас мир.

– Мир с дворфами?! – воскликнула дьяволица.

Обальд не дрогнул и даже не стал отвечать на ее реплику.

– Мой повелитель будет недоволен.

– Он накажет меня?

– Осторожнее со словами, король орков, – предостерегающе прошипела дьяволица. – Твое жалкое королевство – ничто по сравнению с мощью Гильдии Чародеев.

– И они вступают в союз с демонами и посылают орду барбазу, чтобы хитростью опутать мою армию, пока их сверхмаги сеют смерть среди орков? – спросил Обальд, и на этот раз Нифитус пришлось приложить усилие, чтобы не дрогнуть от его выпада. – А мои настоящие союзники поддерживают орков эльфийскими стрелами, боевыми машинами дворфов и силами рыцарей и магов леди Аластриэль, – продолжил король орков, обнажив свой знаменитый меч, лезвие которого тотчас окуталось пламенем.

– Давай посмотрим, как этот барьер выдержит натиск твоих барбазу и их прихвостней из плоти и крови! – крикнул он Нифитус и ее спутницам, уже не таким улыбчивым, как прежде.

Из всех укрытий тотчас повыскакивали орки. Подняв мечи и копья, топоры и молоты, они с ревом бросились вперед, а демоны, всегда готовые к драке, рассыпались веером навстречу атакующим.

– Глупый орк, – сказала Нифитус. Она вытащила свой меч – тонкий, прямой клинок кроваво-красного цвета – и сняла с пояса странный шнур; ее примеру последовали и остальные эринии. – Приняв наше предложение, ты мог бы обрести силу, которая тебе и не снилась!

По обе стороны от главных лиц орки и демоны уже сошлись в битве, и зазвучали яростные крики, перемежающиеся лязгом оружия.

Обальд с невероятной скоростью рванулся вперед, нацелив меч в ложбинку между грудей Нифитус, и, уверенный в смертельном ударе, издал победный вопль.

Но Нифитус исчезла – просто исчезла при помощи своей магии, так же как и ее сестры.

– Глупый орк, – снова раздался ее голос, но уже сверху.

Обальд резко развернулся и поднял голову: все три дьяволицы парили футах в двадцати над землей, легко помахивая белоснежными крыльями и без труда удерживаясь на месте, несмотря на ветер.

Бородатый демон ринулся на поглощенного странным зрелищем орка, но в последний момент Обальд взмахнул мечом, клинок описал в воздухе огненную дугу, и злобное существо упало на землю двумя отдельными половинками.

Обальд снова повернулся к Нифитус, но тонкий шнур уже обвился вокруг его туловища. Орк быстро понял, что веревка была заговоренной, поскольку она сразу же стала обматываться вокруг его тела и конечностей с непостижимой быстротой и силой гигантского удава. Едва он успел осознать, что происходит, как сверху упала вторая веревка, и сестры-эринии, присоединившись к своей прекрасной предводительнице, поймали его в волшебные сети.