Текст книги "Тогайский дракон"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 34 страниц)

ГЛАВА 36
КОГДА ОТСТУПАТЬ НЕКУДА

– Она повернула на запад, – доложил Шаунтиль ятолу Бардоху, получив очередное сообщение из Хасинты.

– Горы были ее последним прибежищем, – заметил ятол. – Теперь, когда мы обнаружили ее снова, ей ничего не остается, как возвращаться в Тогай. – Он злобно усмехнулся, – Нужно перекрыть все перевалы.

На лице чежу-лея возникло выражение неуверенности.

– Нам не перегнать тогайру – у них слишком хорошие кони.

– А зачем нам ее перегонять? Блокировать перевалы пошли тех, кто находится ближе к ним. И распорядись, чтобы они держали наготове баллисты на случай появления дракона.

Выражение лица Шаунтиля не изменилось.

– Единственный отряд, находящийся поблизости от плато, – тот, который мы оставили в Дариане, ятол. И если мы выведем его, город останется без защиты.

– Ну да, и Тогайский Дракон одержит последнюю победу, – сказал ятол Бардох. – Они окажутся заперты там, как в бутылке. Останется лишь подойти и уничтожить их. Что ты на меня так уставился? – закричал он, заметив, что сомнение так и не покинуло лица Шаунтиля. – Нужно прежде всего думать о достижении главной цели. Если Дариан пострадает еще раз, его можно будет потом отстроить, а вот Тогайского Дракона, после того как мы прикончим ее, заменить будет некем.

– Повинуюсь! – Чежу-лей вытянулся, про себя подумав, что в словах Бардоха, пожалуй, есть смысл: Дариан – не слишком высокая цена, чтобы избавиться от Тогайского Дракона.

– Если мятежники поймают меня с рабом-ру, то просто разорвут на части, – взволнованно сказал Мерван Ма, обращаясь к группе солдат, охраняющих подход к оазису Дадах.

Солдат из Хасинты здесь было более чем достаточно.

Стоя позади пастыря, Астамир низко склонил голову. Его руки были связаны за спиной – однако далеко не так крепко, как это выглядело со стороны.

– Оставь его нам, и все дела, – заявил один из солдат и рассмеялся, глядя на приятелей. – Мы зарядим им катапульту, когда будем драться с врагами!

Остальные тоже расхохотались, в том числе и Мерван Ма, хотя его пробрала дрожь, когда он представил себе это ужасное зрелище.

Двое солдат направились в сторону Астамира.

– Нет! – закричал Мерван Ма, и они остановились, с удивлением посмотрев на него.

– Пусть хоть как-то послужит Чезру, – сердито сказал солдат, стоящий рядом с пастырем. – Ты что, не доверяешь нам?

– В недавнем прошлом я был помощником Чезру Эакима Дуана. – ответил юноша.

– С какой это стати мы должны тебе поверить?

– Ты осмеливаешься подозревать меня во лжи? – возмутился Мерван Ма. – Я возвращаюсь в Хасинту с сообщением от правителя Дариана Карвина Пестля, тоже пастыря и моего близкого друга. Ты осмеливаешься бросить мне вызов, солдат? Не боишься навлечь на себя гнев Чезру Дуана и его чежу-леев?

Бехренец побледнел и отступил назад. Юноша, хмуро глядя по сторонам, повел Астамира через оазис.

Весь этот день навстречу им попадались колонны солдат, двигающихся по западной дороге, чтобы присоединиться к армии ятола Бардоха.

– Ты сегодня пошел ради меня на большой риск, – заметил мистик, когда они вечером остались одни.

– Никакого риска не было.

– Ты мог покончить со мной раз и навсегда. И таким образом, возможно, даже искупить грех в глазах Чезру.

– Искупить грех? – переспросил юноша, – Я вовсе не уверен, что нуждаюсь в искуплении грехов. Мы составили план, как пройти через оазис Дадах, и я придерживался его, как и обещал.

– Многие люди сочли бы, что их спасение дороже обещания, в особенности если оно дано врагу, у которого они находились в плену.

– Разве ты мой враг? – спросил Мерван Ма. Астамир пожал плечами, – Если бы я решил сейчас покинуть тебя, ты бы стал меня удерживать?

– Нет, – ответил мистик. – Но ты не покинешь меня, Мерван Ма. Ты хочешь окончательно разобраться во всем, и тебе это путешествие в Хасинту нужно не менее, чем мне.

– Даже более, – отозвался юноша с мрачной решимостью. – Ты говорил о спасении, и религия ятолов обещает нам его после смерти. Но чего стоит подобное обещание, если все остальное ложь?

– Почему ты решил, что все остальное – ложь?

– Возрождение – это чудо, на котором основана религия ятолов, – ответил пастырь, – Те, кто был свидетелем этого чуда, навсегда остаются под его впечатлением. Еще бы! Неразумное дитя, обладающее сознанием взрослого человека. Эти люди сошли в могилу счастливые, потому что верили, что Бог всемогущ и возьмет их к себе. – Дрожь в голосе молодого человека становилась заметнее с каждым словом. – Но если нельзя доверять самому Гласу Бога? И если этого чуда не существует, то чего стоит вся религия ятолов?

Астамир не знал ответа на эти вопросы и не мог даже найти слов, чтобы успокоить Мервана Ма. Если их догадка верна и нынешний Чезру один и тот же дух, на протяжении столетий завладевавший телами детей, что тут можно еще сказать?

– Когда мы разделаемся со всем этим, приходи в Обитель Облаков, друг мой, – предложил он юноше. – Там ты узнаешь истину о себе, осознав скоротечную природу физического тела и вечность энергии души.

Пастырь фыркнул.

– Мы не разделаемся со всем этим, друг мой, – сказал он, впервые обратившись к Астамиру подобным образом. – Мы войдем в крепость под названием Чом Дейру, но никогда не выйдем оттуда.

И снова возразить мистику было нечего.

– Тогда нужно прорываться! – заявил Таналак Кренк со свойственной ему обычно уверенностью.

– Ну да, а потом нас остановят и обратят в бегство, – заметил второй командир.

Этот спор у лагерного костра, где собрались Бринн и командиры подразделений тогайского войска, продолжался уже довольно долго. Судя по донесениям разведчиков за последние три дня, бехренцы знали, где находится Тогайский Дракон и куда она направляется. И сейчас противник явно готовился к решающему сражению, разделив армию на три неравные по численности группы. Меньшая из них устремилась на восток, самая большая – на юг, пытаясь не отставать от Бринн, а третья – на запад, где создала оборонительные позиции, блокируя все известные перевалы.

– Можно продолжать двигаться на запад, а потом дракон перенесет нас в степи, – высказался один из командиров.

– Они успеют захватить многих, прежде чем дракон успеет перенести всех, – возразил Кренк, явно воодушевленный идеей грандиозного сражения, – Бехренцы совсем рядом и настроены очень решительно.

– И все же большинство сможет уйти, – стоял на своем тот. – А остальные, и я готов быть в их числе, дадут бехренцам бой!

Многие вокруг одобрительно закивали. Но не Бринн. Последнюю ночь она провела в спорах с Аграделеусом. Его возбуждение возрастало день ото дня, и боя он жаждал не меньше Таналака Кренка, хотя, естественно, по другим причинам. Дракону смертельно наскучило выступать в роли снабженца, и девушка сомневалась, что удастся добиться его помощи при отступлении в Тогай. Не исключено, что, когда они доберутся до плато, Аграделеус самовольно ввяжется в бой и втянет в него остальных, нимало не заботясь о том, чем это может кончиться.

– Ну, хорошо, прорвемся в степи, а потом куда? – спросила тогайранка. – Даже если мы ускользнем от них сейчас, что это нам даст?

– Можно сразиться с ними и прямо здесь! – проворчал Таналак Кренк.

– Только при условии, что мы займем такую оборонительную позицию, которая даст нам шанс нанести противнику серьезный урон, – заявила Бринн.

– Я пошлю разведчиков, пусть поищут такое место! – возбужденно воскликнул Таналак.

– Я уже нашла его, – ответила девушка. Все взгляды обратились к ней, стало очень тихо. Она с мрачным выражением лица посмотрела в сторону юго-запада. – Мы можем сразиться с ними из-за стен Дариалла.

– Дариана?

– Нет. – Лицо тогайранки стало жестким. – Я имею в виду Дариалл.

На следующий день войско Бринн подошло к городу. Тогайру заняли близлежащие высоты к востоку и северу от него.

– Тогайский Дракон вернулась, – сказал Вачагай, новый начальник дарианского гарнизона, стоя на городской стене вместе с правителем Карвином Пестлем.

– Где же ятол Бардох? – осведомился Пестль.

– В нескольких днях пути отсюда, – ответил Вачагай. – Мы не продержимся до их прибытия!

– Да нас одолеют за один день! – воскликнул Карвин Пестль. – Вот увидишь, Тогайский Дракон пойдет в наступление сегодня же ночью, обрушит на город огонь и смерть, и к утру наше сопротивление будет сломлено.

Закрыв глаза, пастырь вспомнил первый захват Дариана, вспомнил, с какой легкостью Тогайский Дракон сделала это, выманив бехренцев за пределы города, где они нашли смерть. Сейчас, когда у Карвина Пестля забрали солдат для организации обороны перевалов, у него осталось даже меньше людей, чем было тогда! А судя по донесениям, армия тогайранки стала вдвое больше.

– Подать коня, – приказал Пестль. Вачагай не двинулся с места, недоуменно глядя на него. – Немедленно. Коня и белый флаг.

– Ты хочешь выйти и начать с ними переговоры?

– Я хочу выйти и попытаться спасти всех нас, – ответил пастырь. Вачагай по-прежнему не шевелился, гневно сверкая глазами. – Повторяю: немедленно! Я правитель Дариана и один решаю, как нужно действовать. Немедленно приведи мне коня и принеси флаг перемирия, или столь же немедленно будешь смещен!

– Правитель Карвин Пестль. – Вачагай отвесил глубокий поклон. – Мы можем сразиться с ними и попытаться удержать город до прибытия ятола Бардоха и его армии.

– Ты не понимаешь, насколько она сильна. Ее дракон спалит город и уничтожит все оборонительные сооружения за одну ночь. А потом мы умрем. Все до одного.

Перед мысленным взором пастыря возник образ повешенного на восточных воротах ятола Гриаша. Не стоило никакого труда представить себя на его месте.

Спустя некоторое время он покинул город и направился в сторону вражеского войска.

– Я хочу поговорить с Тогайским Драконом, – заявил Карвин Пестль, собрав все свое мужество.

Из толпы воинов отделилась и остановилась перед ним невысокая женщина на пегом пони.

– Вот мы и встретились снова, – сказала Бринн. – Ты ведь был помощником ятола Гриаша, не так ли?

У Пестля перехватило дыхание.

– Я пастырь Карвин Пестль, правитель Дариана.

– Дариалла, – поправила его тогайранка, – И я не назначала тебя правителем.

Пестль почувствовал, как у него на лбу выступает пот. Он понимал, что не сможет сдержать дрожь в голосе. Сделав глубокий вдох, пастырь попытался взять себя в руки и ответить как можно спокойнее.

– Чезру вернул себе город и назначил меня его правителем.

– После смерти несчастного Мервана Ма, надо полагать, – сказала Бринн. Пестль широко распахнул глаза. Откуда ей это известно? – Значит, теперь ты управляешь городом от имени Чезру? И не намерен впускать меня туда?

– Я пришел, чтобы заключить с тобой соглашение.

– О капитуляции?

Карвин Пестль встревоженно заерзал в седле.

– С соблюдением некоторых условий…

– Опасаешься за свою шею?

Пастырь вынужден был снова сделать глубокий вдох.

– Я… Мы… не хотим снова сражаться с вами.

– Тогда сдавайтесь, – последовал бескомпромиссный ответ.

– Мне нужны гарантии безопасности для своих людей.

Произнеся эти слова, Карвин Пестль внезапно успокоился, осознав, что терять ему нечего, так как на самом деле он уже потерял все.

За спиной Бринн, явно с оттенком недовольства, заговорили ее воины. Тогайранка подняла руку, и тут же наступила тишина.

– Если я отпущу тебя и солдат гарнизона Дариалла, вы, без сомнения, присоединитесь к друзьям, как только они появятся, и будете воевать против меня. Разве не так?

– Мы не станем делать этого.

Это заявление вызвало новый взрыв недоверчивых и большей частью циничных высказываний, но девушка снова быстро утихомирила воинов, вскинув руку.

– В этом позволь мне тебе не поверить, – сказала она. – Старики, женщины и подростки пусть уходят, а ты и твои солдаты – разумеется, если мы сможем войти в Дариалл без сопротивления, – будете рассматриваться как пленники. Обращаться с вами мы будем гуманно. В городе есть тюрьма?

– Есть… – ответил пастырь. – Достаточно большая, чтобы вместить двести человек нашего гарнизона.

– Тогда возвращайся и открывай ворота. Но смотри, Пестль, если это какая-нибудь подлая уловка, я убью всех жителей Дариалла, невзирая на то, мужчина это, женщина или ребенок. А ты будешь болтаться в петле. Как ятол Гриаш, ты еще его помнишь?

Карвин Пестль склонил голову, развернул коня и поскакал в город. Вскоре оттуда потянулась вереница беженцев.

Так Бринн во второй раз заняла город. Ее воины тут же начали действовать по заранее намеченному плану. Вначале они отделили население от тех, кто мог держать в руках оружие, и первых выставили из города, а последних – заключили в тюрьму. После чего занялись подготовкой к обороне: ремонтировали баллисты и катапульты; затаскивали на городскую стену масло, которое должно было пролиться на головы нападающих; подготовили немалый запас стрел.

Тогайранка и Аграделеус наблюдали за этими приготовлениями с угрюмой решимостью.

– Сражайся сколько пожелаешь, а затем возвращайся в подземелье, – сказала Бринн дракону.

– Ты обещала мне прислать сказителей и новые сокровища, – напомнил ей Аграделеус.

– И выполню обещание, если смогу, – ответила девушка. Дракон фыркнул, выпустив облако дыма. – Можешь улететь уже сейчас, если желаешь.

– Я и раньше мог убраться в любой момент, если бы захотел. Но предпочел остаться с вами и тот же выбор делаю сейчас. Это сражение обещает быть самым грандиозным из всех, о нем сложат немало легенд. И если я, Аграделеус, буду участвовать в нем, они покажутся намного интереснее тем, кто будет слушать их столетия спустя!

Проявленное драконом тщеславие заставило Бринн улыбнуться.

– Я не буду командовать тобой в предстоящем сражении, – сказала она. – Уверена, ты и сам найдешь достойные цели.

Аграделеус довольно заворчал.

Четыре дня спустя горизонт вокруг Дариалла почернел от приближающихся солдат армии ятола Бардоха.

– Их по крайней мере вчетверо больше, чем нас, – заметил один из тогайранских командиров, стоящий вместе с остальными на главной башне городских оборонительных укреплений.

Бринн ответила коротко и ясно:

– Значит, каждому из нас придется убить пятерых.

Этой же ночью на город полетели горящие смоляные шары, распадаясь в ночном небе огненными брызгами и поджигая дома. Тогайранцы тоже стреляли в ответ, но степные кочевники не привыкли иметь дело с баллистами, а нападающих было слишком много, поэтому особого вреда эти залпы им не нанесли.

Аграделеус летал над вражескими полчищами, нападая на них, но довольно скоро ему пришлось вернуться: в него угодило не менее сотни стрел.

Девушка наблюдала за всем происходящим с глубоким беспокойством. Ее мечте суждено оборваться здесь, и пройдет много лет, прежде чем Тогай снова воспрянет после такой серьезной потери.

Но чему быть, того не миновать, решила она, вспомнив прощальные слова Астамира. Легенда об этом сражении будет жить, сея семена сопротивления, которые взойдут в далеком будущем. А сейчас имело смысл лишь одно: сделать так, чтобы победа обошлась бехренцам как можно дороже.

Она трудилась наравне с воинами, помогала тушить пожары, сама посылала во врага меткие стрелы, а также старалась поддерживать у людей боевой настрой в ожидании атаки, которая, скорее всего, должна была начаться с рассветом.

ГЛАВА 37
КОНЕЦ БЛИЗОК

Атака началась в предрассветной тьме. Кольцо бехренских солдат сжималось вокруг города. Обороняющиеся, высыпав на стены с огромными луками в руках, посылали в нападающих тучи стрел. Однако бехренцев было слишком много. Они двигались рядами, не обращая внимания на смертоносный град стрел, и умирали с именем Чезру на устах.

Перебираясь к южной стороне городской стены, Бринн столкнулась с Аграделеусом, принявшим человекоподобный облик.

– Это конец? – спросил дракон.

– Не знаю, – ответила тогайранка.

– Ты примешь здесь смерть?

– Если такова моя судьба.

Она собиралась бежать дальше, но дракон схватил ее за плечо.

– И ты, человек, готова умереть здесь только потому, что убеждена в своей правоте?

– Почему же непременно умереть? – усмехнулась девушка. – Я молю небеса, чтобы мы одержали победу.

– А если нет? – спросил дракон. На этот вопрос у Бринн ответа не было. – Что ж, надеюсь, ты уцелеешь.

Тогайранка замерла, удивленно глядя на него, пока ее внимание не привлекли громкие крики со стены. Похоже, там произошел прорыв.

Она взлетела по лестнице на стену и увидела, что бехренцев наверху не меньше, чем тогайру, и с каждым мгновением их число увеличивалось.

– За Тогай! – закричала девушка и бросилась, обнажив меч, в самую гущу нападающих.

Те в ужасе расступились перед пылающим клинком. Она столкнула одного из бехренских солдат вниз, другому нанесла удар в живот. Опустившись на колено, круто развернулась и сделала еще один выпад.

Удар Пляшущего огня заставил солдата упасть к ее ногам, а Бринн между тем подбежала к приставленной атакующими лестнице и столкнула карабкающегося по ней бехренца. Падая, он увлек за собой тех, кто поднимался вслед за ним. Тогайранка оттолкнула лестницу от стены.

Снизу в нее летели стрелы, но магическая защита браслета поври, словно щит, отражала большую их часть. И все же одна стрела вонзилась в ногу Бринн.

Не обращая внимания на жгучую боль в икре, она продолжала сражаться, и вскоре попытка прорыва была остановлена.

Аграделеус наблюдал за девушкой с искренним восхищением. Теперь он лучше понимал Белли'мара Джуравиля, в свое время пытавшегося убедить его, что люди не так уж плохи.

– Надеюсь, ты уцелеешь, – снова прошептал дракон, хотя Бринн, конечно, слышать его не могла.

И, возвратившись к естественному облику, взмыл в небо. При виде дракона бехренские солдаты разбегались кто куда. Лишь очень немногие осмеливались выпустить по нему стрелы.

Набрав скорость, Аграделеус обрушился на катапульту, разбил ее вдребезги, повернул шею и послал струю огня в убегающих солдат.

Затем, не обращая внимания на град стрел, дракон уничтожил следующую катапульту и потом еще одну. Заметив пытающегося организовать оборону чежу-лея, он врезался в самую гущу бехренцев, собравшихся вокруг командира, получил от него удар мечом, но нанес когтистой лапой ответный удар, который буквально переломил чежу-лея пополам.

Разметав эту группу нападающих, Аграделеус снова взлетел. Его действия остановили атаку у восточной стороны городской стены и позволили воинам тогайру перебраться на другие, менее защищенные ее участки.

Стрела, выпущенная из баллисты, не задела дракона, который, снизившись, ответил огнем, испепелив и баллисту, и тех, кто находился рядом с ней.

Пронесясь над отрядом бехренских всадников, Аграделеус скинул многих из них с лошадей и устремился к следующей батарее метательных орудий противника. Он сделал несколько заходов, обдавая орудия потоками огня.

Внезапно дракон резко остановился – огромное копье вонзилось ему в бок, сломав кость у основания крыла. С пронзительным криком, оглушившим тех, кто находился поблизости, Аграделеус перевернулся в воздухе и рухнул на песок.

И тут же бехренские солдаты набросились на него, рубя мечами и осыпая стрелами. Однако дракон не желал сдаваться. В неистовстве он дюжинами валил нападавших на него взмахами хвоста, рвал когтями и клыками. С огромным трудом ему все же удалось взлететь и приземлиться в городе.

– Западные ворота! – закричал кто-то.

Бринн обернулась и поняла: если бехренцы прорвутся, их поток просто сметет тогайру.

Однако самый ее яростный и могущественный сподвижник, превозмогая боль, уже снова был в строю, хотя летел над городом, оставляя за собой кровавый след. Он оказался у западных ворот как раз в тот момент, когда те затрещали и начали подаваться. При приближении дракона тогайру расступились, давая ему дорогу.

Ворота пали, и бехренские солдаты ворвались в город.

Но спустя миг были испепелены огнем дракона. Он остался у сорванных ворот, не давая неприятелю проникнуть в город.

Бринн металась с места на место, подбадривая защитников Дариалла криками, и сама яростно рубила врагов мечом и поражала их стрелами.

Вскоре бехренцы отступили от городских стен. Тогайское войско отстояло позиции – по крайней мере, сегодня.

Несколько тысяч убитых бехренцев против тысячи погибших тогайру – таков был итог этого кровопролитного сражения. И все же, глядя на поредевшее воинство и тяжелораненого дракона, Бринн понимала, что вряд ли одержала победу.

Благодаря героическим усилиям Аграделеуса, уничтожившего большую часть метательных орудий, ночью обстрел из катапульт был гораздо слабее. Однако несколько пылающих шаров все же упали на город, вызвав пожары, что вынудило измотанных в сражении воинов тогайру сражаться с огнем. Мало кто не отдавал себе отчета в том, что завтра утром атака бехренской армии на Дариалл возобновится.

Проникнуть в Хасинту Астамиру и Мервану Ма особого труда не составило. В городе царила страшная неразбериха, люди метались по улицам, лихорадочно покупая и продавая съестное и предметы первой необходимости. Повсюду проходили военные занятия – солдат спешно готовили к скорому сражению.

– Похоже, Бринн удалось поразить Бехрен в самое сердце, – заметил мистик, который по-прежнему изображал раба Мервана Ма.

– Многие солдаты прибыли из провинции, – сказал пастырь. – Я видел знамена ятола Де Хаммана, ятола Перидана, ятола Шигавара и…

– Значит, все они собрались здесь?

Мерван Ма кивнул.

– Обычно они не так часто появляются в Хасинте, – объяснил он. – Но что привлекло их сюда сейчас, в это смутное время?

– Сможешь выяснить?

Юноша кивнул, пересек запруженную народом площадь, подошел к торговцу, продающему финики, и достал несколько монет, добытых Астамиром во время грабежей захваченных тогайранцами городов.

Торговец улыбнулся, взял деньги, придвинулся к пастырю и принялся что-то шептать ему на ухо.

– В Хасинте собрались все ятолы, – спустя несколько минут сообщил пастырь Астамиру. – Они чрезвычайно недовольны затянувшейся войной. То, что Бринн привлекла на свою сторону пиратов и других наемников, лишь усилило давнишнее соперничество между некоторыми жрецами, в особенности теми, кто имеет выход к морю. Теперь ятолы злятся, что их солдат вывели из провинций и собираются отослать в подчинение ятола Бардоха и Шаунтиля.

Мистик задумался. Жаль, что ему раньше не было известно об этих внутренних раздорах – можно было бы попытаться усугубить их.

– С запада пришло сообщение, – угрюмо продолжал Мерван Ма. – Тогайский Дракон снова захватила Дариан. – Его спутник кивнул, уже догадываясь, что услышит дальше. – Сейчас ятол Бардох окружает город. Возможно, сражение уже началось.

Астамир сделал несколько глубоких вдохов и устремил на юношу твердый взгляд.

– Для нас это ничего не меняет.

Он перевел взгляд на самое большое здание в городе, окруженное роскошными садами и фонтанами.

– Чом Дейру, – сказал Мерван Ма, проследив за его взглядом, – Дворец хорошо охраняется… Всегда охранялся самым тщательным образом, а сейчас и подавно.

– И все же ты должен провести меня туда.

– Зачем?

– Чтобы тайное стало явным.

– Это будет стоить нам обоим жизни… – начал было пастырь, но смолк. Немигающий взгляд мистика напомнил ему обо всем, что в последнее время выплыло наружу. – Хорошо, я сделаю это. Ну, во всяком случае, попытаюсь.

Они направились к сторожевой будке.

Спутникам удалось миновать эту преграду, поскольку Мерван Ма знал слово, которое должны были произносить те, кто имел право войти во дворец. Вскоре они поднялись по ступеням и остановились у огромных сводчатых дверей.

Двое стоящих у них стражников скрестили копья, преграждая им путь.

– Я пришел с запада, – сказал пастырь. – Заходящее солнце не может ускользнуть от глаз Чезру.

Эту условную фразу обычно произносили возвращающиеся с задания разведчики. Однако Мерван Ма заметил, что лицо одного из стражников на мгновение утратило каменное выражение.

– Как твое имя? – спросил он.

– Меня зовут… – Пастырь замолчал, внезапно ощутив: что-то явно идет не так.

– Прошу прощения, правитель Пестль, – сказал Астамир у него за спиной. – Мне следовало сразу же тебя представить.

Стражники посмотрели друг на друга, и один из них скрылся за дверью.

Последовало долгое ожидание, молчание становилось все более напряженным. В конце концов дверь слегка приоткрылась, стражник просунул в образовавшуюся щель голову и что-то зашептал товарищу.

– Приветствую тебя в Чом Дейру, правитель Пестль, – сказал тот, когда первый снова исчез за дверью. – Как только пожелаешь, о тебе доложат Чезру.

Он отошел в сторону, широко распахнул дверь и жестом велел гостям входить.

Мерван Ма должен был погибнуть, едва переступив порог. Так оно наверняка и произошло бы, если бы не инстинкт мистика. Он молниеносным движением толкнул юношу на пол, и удар длинного копья второго стражника не достиг цели.

Спустя мгновение Астамир был уже на ногах и, круто развернувшись, оказался лицом к лицу с бехренцем. Наклонив голову, он прыгнул вперед, одновременно разворачиваясь. Едва коснувшись пола, тут же снова высоко подпрыгнул и, пока сбитый с толку стражник неловко тыкал перед собой копьем, ударил его ногой в голову.

Тот со стоном рухнул.

Обернувшись, мистик увидел, что стражник, который оставался снаружи, взмахнул копьем, нацелив его на Мервана Ма. Однако Астамир перехватил его руку и сломал копье пополам.

Мистик круто развернулся, высоко вскинул правый локоть и ударил им стражника в лицо. Тот упал словно подкошенный, но все же упрямо попытался встать на ноги.

Вытянутыми пальцами Астамир ударил его в горло. Бехренец снова упал и больше уже не шевелился.

Мистик схватил юношу за руку и потащил за собой. С обеих сторон коридора послышался шум; по-видимому, сюда спешили другие стражники.

– Куда теперь? – спросил Астамир.

На лице Мервана Ма возникло выражение ужаса.

– Я должен попасть в Зал Вечности. Но он далеко, а сейчас за нами бросится вся стража!

– Где этот зал? – спросил мистик.

Пастырь кивнул на лестницу.

– Вверх и дальше по коридорам.

Астамир подобрал обломок копья и ударил по голове лежащего стражника, когда тот снова зашевелился.

– Иди. Я задержу их.

Мерван Ма устремил на мистика долгий изучающий взгляд, протянул руку и положил ему на плечо.

Мне о многом хотелось бы поговорить с тобой… – начал он.

Астамир остановил его, вскинув руку.

– У нас еще будет для этого подходящее время, – с улыбкой сказал он, хотя оба прекрасно понимали, что вряд ли на подобное можно рассчитывать.

Мистик отступил в сторону. Когда первый из бегущих на подмогу стражников появился в поле зрения, Астамир метнул обломок копья и попал точно в грудь бехренца.

Мерван Ма попятился к стене и спрятался за огромной колонной. Суматоха возрастала, в зал вбегали все новые стражники. Однако в основном их внимание привлекал Астамир, и пастырь начал как можно более незаметно двигаться в сторону, прижимаясь к стене. Добравшись до ступенек, он снова спрятался за колонну, потому что как раз в этот момент по лестнице сбежала новая группа стражников во главе с воином чежу-лей. Они промчались мимо него и бросились в отдаленную часть зала, где шла схватка.

Юноша устремился вверх по лестнице. Добравшись до второго этажа, он испустил вздох облегчения и побежал дальше по длинным коридорам. Все здесь было так знакомо, и в то же время он не испытал сейчас ничего, кроме ощущения чужеродности и неловкости.

Астамир лишь на шаг опережал погоню, прекрасно понимая, что с каждым новым коридором к ней присоединяются всё новые преследователи. Свернув за угол, он проскочил под арку, мимо двух оторопевших стражников.

Опомнившись, те бросились следом, но мистик удивил их еще раз. Внезапно остановившись, он резко развернулся, подпрыгнул и нанес им по удару ногами, уложив обоих на пол.

Из-за поворота показался еще один преследователь, размахивающий огромным кривым мечом. Астамир схватил его за запястье, отжал руку в сторону и нанес три коротких удара в грудь. Хватая ртом воздух, стражник начал оседать на пол, но мистик схватил его за тунику, поднял высоко в воздух и швырнул прямо под ноги еще двоим подбегавшим к нему бехренцам. С ног их сбить ему не удалось, но те все же замешкались – и этих нескольких мгновений Астамиру хватило, чтобы подпрыгнуть повыше и, приземляясь, обрушить на стражников удары рук и ног.

Когда оба они свалились, мистик не мешкая помчался по коридору. Преследователи были совсем близко, и, оглянувшись, он заметил среди них чежу-лея. Астамир побежал дальше, понимая, что вступать в бой сразу с большой группой преследователей будет для него гибельно.

Коридор заканчивался широкой аркой, а за ней оказался большой круглый зал, от которого отходили несколько других коридоров. Преследователи не отставали; к тому же из соседнего коридора слева от мистика выскочили новые воины. Мистик рванулся в другую сторону, но отовсюду слышался топот приближающихся врагов.

Астамир остановился, повернулся лицом к стене и приложил к ней пальцы, ощущая шероховатость камня. Потом, не обращая внимания на крики за спиной, погрузился в себя, отыскал свое Чи, вытянул жгут жизненной энергии, поднял вверх и побежал вдоль него, словно паук по стене. Забравшись повыше, он увидел, как внизу мечутся незамечающие его стражники.

Вскоре раздался крик, свидетельствующий о том, что его наконец увидели. Он быстро пополз еще выше. Мимо пролетела стрела.

– Стреляйте же! – кричал чежу-лей. – Сбейте этого негодяя!

Мистик посмотрел вниз, обдумывая, не стоит ли спрыгнуть. Может, удастся убить чежу-лея, прежде чем остальные доберутся до него…

Нет, это далеко не самая удачная мысль. Ну, спрыгнет он на них, убьет кого-то, а что в этом толку для него и Мервана Ма, не говоря уж о Бринн Дариель и Тогае?

Сомнения Астамира прервала стрела, впившаяся ему в ногу.

Превозмогая боль, мистик добрался почти до самого свода и здесь обнаружил довольно просторную нишу. Она заканчивалась металлической решеткой, по ту сторону которой можно было разглядеть галерею, находящуюся под сводом соседнего помещения. Мистик услышал оттуда гул голосов и, взглянув через решетку, увидел внизу сцену, напоминающую собрание: расположившись в креслах, установленных вокруг возвышения в центре зала, десятки ятолов о чем-то спорили друг с другом, отчаянно жестикулируя.

Астамир вцепился в прутья решетки и направил жизненную энергию в ладони, нагрев их настолько, что металл раскалился докрасна и стал таким же податливым, как тетива лука. Мистик принялся отжимать прутья и проделал в решетке отверстие, достаточное для того, чтобы можно было пролезть на ту сторону.

Он перебрался на галерею, огибающую зал, в котором находились ятолы, и сразу выделил из числа собравшихся Эакима Дуана. Чезру тоже принимал участие в обсуждении, не вставая с кресла, установленного на подиуме в центре зала.