Текст книги "Тогайский дракон"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)

ГЛАВА 25
ЛЕГКАЯ ПОБЕДА

Калиит Тимиг сидел в затемненной комнате наедине со своими мыслями, мучимый ужасным чувством вины. Так он проводил почти все дни со времени страшного поражения у подножия Огненных гор. Он узнал о нем от немногих чежу-леев и солдат гарнизона Хасинты, которым повезло уцелеть во время побоища и последующего перехода по бесплодной палящей пустыне.

Все рассказы сводились к тому, что внезапный поворот в сражении произошел после неожиданного появления дракона, на спине которого восседала женщина-воин с пылающим мечом в руке!

Дракон! Слыханное ли дело? Легенды, конечно, рассказывали о таких созданиях, но даже в них никогда не говорилось ни об одном драконе, принявшем ту или иную сторону в столкновении людей между собой!

Все это было за пределами понимания главы ордена чежу-леев. Немыслимо! Дракон, конечно, всего лишь проявление магии Джеста Ту; ведь известно, что мистики могут обладать такими возможностями. Вернувшиеся чежу-леи все как один утверждали, что никто из участвовавших в бою мистиков не применял магии и не использовал волшебных драгоценных камней, хотя несколько таких камней у проклятых Джеста Ту имеются, это точно.

Может, самые их выдающиеся колдуны остались наверху, рассуждал Калиит Тимиг, и объединенными усилиями создали могущественного зверя или, что вернее, – его иллюзию.

В любом случае, произошло ужасное несчастье, и этого отрицать нельзя. За один день столь восхваляемый всеми орден чежу-леев оказался вырезан наполовину, и множество прекрасно обученных воинов, лучших во всем Бехрене, а может, и во всем мире, остались лежать в далекой бесплодной земле. Эта ноша так тяжко давила на плечи старого воина, что временами казалось – он не выдержит. Какой ужасный промах он совершил, какое бедствие принесло его правление древнему ордену!

Калиит Тимиг не прервал горестных размышлений, даже когда услышал звяканье дверного колокольчика. Дверь отворилась, но он продолжал сидеть со смеженными веками, не замечая просочившегося в комнату света.

Однако голос, который его окликнул, он проигнорировать не мог, сколь бы велико ни было желание старика остаться наедине с самим собой. Тимиг медленно открыл глаза, повернул голову и увидел в дверном проеме знакомый силуэт.

– Глас Бога…

– Сколько времени ты уже сидишь здесь, Калиит? – осведомился Чезру Дуан, – Прячась от всех, пока твой орден пытается найти способ оправиться от постигшей его беды?

– Она не имеет себе равных, – ответил Тимиг. – Я не знаю, как нужно поступать дальше, и размышляю в надежде найти выход.

– Ты просто забился в темную нору, – обвиняющим тоном произнес Чезру, и за его спиной взволнованно задышал Мерван Ма, помощник Дуана, так вовремя покинувший войска.

– Я уже сказал, что ищу достойный выход из создавшейся ситуации, и ничего более, – объяснил старик, постаравшись, чтобы его голос прозвучал как можно увереннее.

Эаким Дуан рассмеялся.

– Ты погубил бы весь орден, если бы я не вмешался и не заставил тебя оставить часть воинов здесь. Что было бы сейчас с чежу-леями, если бы все они отправились в этот забытый Богом край? И ради чего, Калиит Тимиг? Чтобы отомстить за смерть одного-единственного воина, убитого в честном бою?

Голова старика снова поникла; вся его решимость дать отпор Гласу Бога испарилась. Это так: вина лежит именно на нем. Словно черные крылья отчаяния, она заслонила от него весь остальной мир. И от этой беды не сбежать, чтобы он ни делал, пытаясь воссоздать утраченное или прячась во мраке, боясь посмотреть правде в глаза.

– Тебе, конечно, известно, что уцелевшие чежу-лей ломают головы над тем, что же произошло, – произнес Чезру Дуан. – А некоторые поклялись отомстить и надеются, что ты снова пошлешь всех оставшихся в Огненные горы.

Услышав это, Тимиг вскинул голову и пристально посмотрел на Эакима Дуаиа. Действительно, может быть, это и есть выход? Отомстить за павших, уничтожив проклятых Джеста Ту!

– Если ты предоставишь в мое распоряжение армию, я могу превратить поражение в великую победу, – решился наконец сказать он.

И снова услышал издевательский смех.

– В победу? Победу над кем? Над Джеста Ту? Но они не враги ни мне, ни Бехрену. Если только мистики не выступили в военный поход против нас, о чем мне пока ничего не известно.

– Один из Джеста Ту был под Дарианом, сражаясь в отряде бунтовщиков, выступивших против ятола Гриаша, – сказал Тимиг. – А потом он вернулся в Обитель Облаков и, по словам тех, кто был там, участвовал в бою. Конечно, это…

– …ничего для меня не означает, закончил за него Эаким Дуан. – Мысль отправить против Джеста Ту чежу-леев могла прийти в голову только полному идиоту. Известно ведь – не трогай лихо, пока оно тихо. Не я разбудил дракона, Калиит Тимиг. Это результат твоих усилий.

Старик сокрушенно опустил взгляд.

– Наверное, и мне не следовало посылать с твоими воинами солдат гарнизона Хасинты, – заметил Чезру, но тут же поправился, поскольку не к лицу тому, кто напрямую разговариваете Богом, совершать подобные промахи. – Но если бы я не сделал этого, то, возможно, никто из твоих чежу-леев не вернулся бы живым, а заменить простого солдата несравненно легче, чем великолепно обученного воина из элитного подразделения… Итак, откуда ни посмотри, Тимиг, кругом виноват ты один. Я позволил тебе совершить глупость, хотя это шло вразрез с моим пониманием истинного положения дел, только потому, что речь шла о чести возглавляемого тобой ордена. Такую просьбу нельзя отвергнуть, чего бы это ни стоило. Хотел бы я знать, каким образом ты теперь собираешься защитить свою честь? Ты не справился с тем, что тебе было поручено! Неужели ты считаешь, что имеешь моральное право и дальше оставаться главой чежу-леев? Или ты слишком труслив, чтобы совершить тот единственный поступок, который действительно сможет защитить твою честь?

Снова из-за его спины послышалось учащенное дыхание – Мерван Ма, как и Калиит Тимиг, был потрясен, услышав эти жестокие слова.

Произнеся их, Чезру Дуан рассмеялся и вышел, прикрыв за собой дверь.

Старик долго сидел, в отчаянии прикрыв глаза, снова и снова обдумывая услышанное. Слова Гласа Бога лишь дали новую пищу ни на миг не прекращавшим терзать его демонам вины, и неудивительно, что взгляд Тимига все чаще обращался к прекрасному мечу с кривым лезвием, лежащему неподалеку на резной подставке.

Не отдавая себе отчета в том, что делает, старый воин подошел к мечу и пристально посмотрел на него. Даже в тусклом свете лезвие, казалось, излучало силу. Калиит Тимиг протянул руку и коснулся холодного металла, испытанного в бесчисленных боях. Это был древний меч, передававшийся в его роду из поколения в поколение. Чем больше его клинок находился в деле, тем более острым становился.

Взяв меч в руки, Тимиг долго рассматривал замысловатые руны, вырезанные на гладкой поверхности металла.

Потом он бросил взгляд на дверь и снова вспомнил слова Гласа Бога, понимая, что они несут в себе истину.

Старый воин вышел на середину комнаты, установил великолепный меч на полу острием вверх и примерился, чтобы оно находилось точно напротив груди. Он не справился с задачей, отрицать это дальше было невозможно, вина его велика, и нет ей прощения.

И Калиит Тимиг, сделав последний шаг в жизни, упал грудью на клинок меча.

В Чом Дейру стало известно о смерти Калиита Тимига на следующий день. Кто-кто, а Чезру Дуан ничуть этому не удивился. Собственно, его вполне устраивал такой поворот событий, поскольку это самоубийство позволило ему и дальше перекладывать вину за провал похода к Огненным горам на плечи Тимига.

Больше от старика ничего и не требовалось; сейчас у Дуана были другие заботы. Со времени разгрома в Огненных горах уже не один ятол из соседней провинции обращался к нему с просьбой прислать подкрепление на случай появления огнедышащего монстра; повсюду царили явно панические настроения.

Однако сам Чезру не воспринимал это поражение как непомерное несчастье. На всем пути от Огненных гор до Хасинты он расставил соглядатаев и каждый день получал с курьерами доклады о том, что в этих местах происходило. И хотя прошло уже несколько месяцев, никакой угрожающей для Хасинты деятельности в районе убежища Джеста Ту замечено не было, равно как никто не сообщал о летающем в тех краях драконе.

Конечно, Джеста Ту, если так можно выразиться, сильно проредили орден чежу-леев, и Дуан потерял в Огненных горах лучших воинов. Но тогайру тем не менее, после того как с помощью хитроумного замысла ятол Гриаш уничтожил этого дерзкого негодяя Ашвараву, вели себя смирно. Было спокойно и в северном королевстве, политика которого в отношении Бехрена не претерпела существенных изменений, после того как новым отцом-настоятелем церкви Абеля стал Фио Бурэй.

Лето 842 года Господня Эаким Дуан провел в Хонсе-Бире, неподалеку от Энтела, путешествуя инкогнито и даже теша себя надеждой, что, может быть, Возрождение не придется откладывать на длительный срок.

После оглушительного разгрома воинов чежу-лей в Огненных горах тогайранке не терпелось перейти к решительным действиям. Однако Белли'мар Джуравиль постоянно призывал Бринн к терпению, напоминая ей том, что их враг все еще очень силен.

Для передвижения тогайранка и эльфы использовали Аграделеуса, причем вместе с ними путешествовал и Крепыш, для которого мистики Джеста Ту соорудили специальное стойло, крепившееся ремнями под брюхом дракона.

На протяжении последних месяцев Бринн и ее спутники останавливались во всех селениях, которые попадались им на пути. Девушка рассказывала людям о товарищах и о том, как она поведет тогайру к свободе. Вся ее миссия получила название «Осеннее кочевье». Подобные события не раз случались в истории тогайру и ранее – когда после поражения одного из враждующих племен его уцелевшие в боях воины скрывались в степи. Правда, к такому приему никогда не прибегали все тогайру, но ведь никогда раньше весь их край не был завоеван, и никогда раньше во главе восстания не стояла тогайранская девушка-рейнджер, прошедшая обучение у эльфов да к тому же летающая на драконе!

Бринн глубоко вздохнула, глядя на раскинувшееся перед ней знакомое поселение. Это была деревня Телликвик – та самая, в которую девушка вошла сразу же по возвращении в Тогай.

Она опустила плечи, словно человек, уставший от долгой дороги, и натянула на голову капюшон изношенного плаща. Приблизившись к воротам, Бринн заметила удивленные взгляды, которые бросали на нее стражники, и заговорила хрипловатым голосом с простонародным акцентом:

– Ох, пропало, все пропало – и телега, и мои бедные кони!

– У тебя была телега? – спросил один из стражников.

– И телега, и муж, и друзья! – Девушка, приблизилась, не сводя с него полубезумного взгляда.

Сама она этого человека не помнила, но опасалась, что тот может узнать ее, ведь когда год назад Бринн убила здесь ятола Тао и чежу-лей Дии'дак, многие из бехренцев имели возможность достаточно хорошо ее разглядеть.

– И что же с ними случилось? – с усмешкой полюбопытствовал стражник.

– Убили на дороге! – всхлипнула девушка. – Проклятые грабители… Их было так много!

Сдерживая ухмылку, стражник успокаивающе похлопал ее по плечу. В степи не действовали никакие законы, и нападения грабителей не рассматривались как такая уж большая беда – всеми, кроме их жертв, разумеется. Бринн была уверена, что бехренцы не откликнутся на просьбу какой-то жалкой полусумасшедшей ру.

– Ну-ка, расскажи, где это произошло, – велел солдат.

– В пятнадцати днях пути отсюда, – ответила девушка.

– В пятнадцати?!

– Да! – дурным голосом запричитала Бринн. – Бехренцы, вы же наши защитники! Подымайте товарищей: скачите на юг, там вы этих грабителей и найдете. Отомстите им за моего мужа и моих друзей!

Теперь, уже не таясь, засмеялись оба стражника.

– Мы расскажем об этом ятолу Торнуку.

– Я сама хочу говорить с ним!

– Это не положено, мы сами расскажем ему обо всем. – В голосе стражника снова появились успокаивающие нотки. – А ты пока отдохни и перекуси в таверне, если есть чем заплатить, конечно.

Он открыл ворота и пропустил Бринн в деревню, наблюдая за тем, куда она пойдет.

Войдя в трактир, тогайранка испытала огромное облегчение, заметив среди присутствующих тех, с кем она непременно хотела увидеться. Пробравшись к угловому столику, она уселась рядом с Тсоланой и Барачаком.

Слегка откинув капюшон, девушка широко улыбнулась, но тут же снова прикрыла лицо.

– Ох! – негромко вскрикнула Тсолана. – Мы уже и не чаяли увидеть тебя в живых…

– Тогайский Дракон вернулась, чтобы встретиться с нами, – прошептал Барачак, наклонившись над столом. Девушка изумилась. Значит, это ее прозвище действительно уже повсеместно известно? – Ты пришла, чтобы рассказать нам о «Кочевье»? У нас в Телликвике об этом уже наслышаны. Молва опередила тебя, и среди нас найдется много желающих принять участие в борьбе с захватчиками.

Не в силах вымолвить ни слова, Бринн лишь кивнула старику.

– А ты и вправду летаешь на драконе? – поинтересовалась Тсолана, предварительно оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что никто не прислушивается к их разговору.

– Это долгая история, – ответила девушка.

– Тогда пошли к нам, – предложил Барачак. – Расскажешь нам все, а мы передадим это тем, кто кочует в степи.

Бринн улыбнулась: на стариков можно было положиться.

Они беседовали долго. Девушка, почти ничего не скрывая, рассказала о сражении в Огненных горах. К ее удивлению, выяснилось, что старики уже встречались с эльфом, который назвал себя ее другом.

– Можешь, как раньше, переночевать у нас, – сказала Тсолана, когда перевалило далеко за полночь.

Бринн задумалась, вспоминая время, проведенное с этими людьми, которые в чем-то заменили ей родителей.

– Нет, я должна идти, – наконец ответила она. – У меня осталось всего несколько дней. Скоро события начнут развиваться стремительно. Теперь вы знаете обо всем и, заметив сигнал, присоединитесь к нам. Я надеюсь, что мы соберем достаточно воинов из числа тех тогайранцев, что хотят принять участие в нашей борьбе.

– И лотом ты поведешь их на бехренцев! – с удовлетворением произнес Барачак. – Торнуку, присланному сюда взамен того пса, которого ты убила, полагаю, тоже не поздоровится!

Презрение старика было понятно девушке: имя выдавало в новом ятоле Телликвика тогайранца. Этой деревне прямо-таки «везло» на отступников! В глазах ее гордого народа предатели были гораздо хуже самих бехренцев.

– Мы завоюем себе свободу, а все, кто принес столько горя в наши края, получат по заслугам, – заверила стариков Бринн.

Она подошла к Барачаку и расцеловала его в обе щеки, потом крепко обняла Тсолану.

Три ночи спустя Бринн верхом на изрыгающем пламя драконе пролетела над степью. Завидев в небе языки огня, тысячи ее соплеменников выскользнули из деревень в темную степь. Кое-где произошли стычки с бехренскими солдатами, которые пытались задержать беглецов. Ушедшие в степь собрались в заранее оговоренном месте.

У Эакима Дуана возникло чувство, будто его что-то гложет изнутри. Он стиснул кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

Карвин Пестль, принесший столь неприятные новости из Дариана, с тревогой посмотрел на Мервана Ма, и тот сделал ему знак отойти от кресла Чезру Дуана.

– Только не это, – процедил Эаким Дуан сквозь стиснутые зубы. Каждое произносимое слово давалось ему с трудом.

– Ятол Гриаш просит у тебя прощения, Глас Бога, – беспрерывно кланяясь, снова заговорил Пестль. – Ему очень не хотелось беспокоить тебя, Великий, сообщая об этом, но бегство тогайру внушает ему самые серьезные опасения.

– И что, все сбежали? – спросил Чезру.

– Почти все, Глас Бога, – ответил Пестль. – Кроме тех, кого удалось задержать на месте. Мы разослали по всей степи солдат, а наши поселенцы спешно организуют дополнительную защиту.

– Вам удалось схватить кого-нибудь из сбежавших?

Карвин Пестль съежился.

– Нет, Глас Бога. Поселенцы из ополчения завязали в одном месте бой против Тогайского Дракона, но были разбиты.

– Дракон? – переспросил Дуан. – Так с поселенцами сражался настоящий дракон?

– В полученных донесениях сообщается, что в ту ночь, когда тогайру ушли в степь, по небу летал огромный дракон, но в боевых действиях он не участвовал. Ятола Гриаша очень огорчает мысль, что ему приходится отнимать у тебя драгоценное время, Глас Бога, но он опасается, что этот противник гораздо опаснее Ашвараву.

Эаким Дуан еле заметно улыбнулся; он знал, что последнее замечание предназначено исключительно для того, чтобы напомнить о блестящей победе у ворот Дариана, одержанной Гриашем над этим безмозглым главарем мятежников. То была последняя хорошая новость, которую услышал Дуан!

– Он, наверное, и в самом деле так считает, раз послал сюда помощника, – заметил Чезру. – Ятол Гриаш, без сомнения, заслуживает моего доверия и уважения. Ты просишь два двадцатирядных каре? Я дам тебе три, причем верховых. – Глаза его собеседника округлились от изумления. – Но при условии, что вы используете их не только для защиты Дариана, – продолжал Эаким Дуан. – Сомневаюсь, что после разгрома Ашвараву у этой новой предводительницы смутьянов хватит глупости сунуться в Дариан. Я выделю ятолу Гриашу лучших солдат Хасинты. Но он, в свою очередь, должен пообещать, что отправит их прочесывать степь, уничтожит всех бунтовщиков и накажет тогайру так жестоко, чтобы они в дальнейшем даже думать боялись о неповиновении!

– Я все передам ятолу, Глас Бога!

– Ты уверен, что хорошо меня понял? – Чезру выбрался из кресла и остановился перед Пестлем, – Скажи своему ятолу, что он должен очистить от скверны как тогайские степи, так и головы тогайру. Я не желаю, чтобы во время Возрождения эта угроза продолжала висеть над нами, – На лице Карвина Пестля возникло недоуменное выражение. – Очистить от скверны, – повторил Эаким Дуан. – Уничтожить всех бунтовщиков. Ты слышишь: всех! Я рассчитываю в самом скором времени услышать из Дариана о том, что тогайру должным образом наказаны.

Карвин Пестль склонил голову в поклоне и, повинуясь жесту Чезру, удалился.

– Что тебя беспокоит? – спросил Дуан Мервана Ма, взглянув на расстроенное лицо юноши.

– Глас Бога, мне не к лицу задавать вопросы…

– Но в данном случае такова моя воля, – сказал Эаким Дуан, – Тебя смущают распоряжения, которые я передал через Пестля?

– Очищение от скверны…

На лице Чезру возникла зловещая улыбка.

– Эти упрямцы тогайру страшно мне надоели. Не желаю больше иметь из-за них никакого беспокойства. Они сами накликали на себя беду – вот пусть и пожинают теперь плоды своей наглости и неповиновения! Тысяча двести солдат, друг мой, и во главе каждого каре воин чежу-лей… нет, два чежу-лея! Мы завоюем Тогай снова, и на этот раз – окончательно. А потом я смогу уйти на покой, Мерван Ма. Мое терпение и силы на исходе.

Все это было сказано таким холодным тоном, что молодой человек не поверил своим ушам и, не осмеливаясь задать еще какие-либо вопросы, поклонился и оставил своего господина в одиночестве.

Эаким Дуан долго стоял, обдумывая собственное решение. Три двадцатирядных верховых каре! Но он понимал, что стоит на кону, а после поражения в Огненных горах ставки поднялись еще выше. Гриаш, имея под рукой такие силы, должен разметать по степи мятежников и вырвать с корнем новую вредную легенду об этом их Тогайском Драконе.

Успокаивал, по крайней мере, тот факт, что, согласно последним донесениям, Джеста Ту действительно сидят у себя на горе, не проявляя никаких признаков желания присоединиться к взбунтовавшимся кочевникам.

ГЛАВА 26
ИГРАЯ НА СЛАБОСТЯХ ПРОТИВНИКА

– Три двадцатирядных каре, – сообщил Астамир Бринн десятого баффэя, третьего месяца года. – Тысяча двести всадников.

– Тем чувствительнее будет удар, – отозвалась тогайранка.

Мистик хотел было ей возразить, но раздумал, пристально глядя на девушку. Они потратили зимние месяцы, собирая всех, кто хотел присоединиться к Бринн Дариель. Войско образовалось внушительное, гораздо более многочисленное, чем можно было рассчитывать после гибели Ашвараву. Все дело было в том, что весть о победоносном сражении в Огненных горах распространилась по степи со сверхъестественной быстротой. Если этот Тогайский Дракон оказалась в состоянии уничтожить крупный отряд чежу-леев и обратить в бегство солдат Хасинты, то кто сможет одержать над ней верх? Все вставшие под знамена Бринн Дариель тогайранцы горели желанием сражаться и с радостью последовали за предводительницей в пустыню к югу от Дариана.

– У нас около шести тысяч воинов, – напомнила Бринн охваченному сомнениями мистику.

– На самом деле в нашем распоряжении всего четыре тысячи, – возразил Астамир. – Остальные, как ты приказала, помогают войску. К тому же, обращая взор на восток, ты забываешь о множестве надежно укрепленных деревень, которые останутся у нас в тылу.

– Ты что, не согласен со мной? – с простодушным видом поинтересовалась тогайранка.

Мистик растерянно усмехнулся.

– Я ищу брешь в твоих планах, – ответил он. – Ты сама просила меня об этом.

Бринн рассмеялась и обняла за плечи верного друга. Действительно, она просила Астамира выступать в качестве ее совести и здравого смысла, ставить под сомнение все ее решения, приводя любые аргументы, которые он мог найти, и предлагая возможные альтернативные решения. Вот только она и понятия не имела, насколько хорошо он справится с этой задачей!

– Четырех тысяч нам вполне хватит, – решительно произнесла девушка. – Дариан падет.

– Спаленный огнем дракона? – осведомился мистик. – Учти, на вооружении этого города находится множество баллист. Одного прицельного выстрела из такого орудия достаточно, чтобы сбить Аграделеуса, а на земле он попадет под такой град стрел, что даже его бронированная чешуя, может быть, не выдержит.

– Аграделеусу будет отведена не такая значительная роль, а может, я вообще оставлю его в резерве, – отозвалась тогайранка.

Мистик удивленно посмотрел на нее.

– Но…

Бринн заметила, что некоторые командиры, услышав ее последнее замечание, стали более внимательно прислушиваться к их разговору.

– Я сыграю на самоуверенности ятола Гриаша, – объяснила девушка. – Но удар нужно нанести быстро, до того как Бехренские солдаты вернутся в город.

– Ты собираешься атаковать обнесенный стеной, хорошо укрепленный город, который защищают полторы тысячи опытных солдат и примерно столько же призванных на военную службу гражданских лиц всего-навсего с четырьмя тысячами воинов? – спросил Баргис Траудок, один из ее командиров, человек уже в возрасте, пришедший из Телликвика.

– Нет, – возразила Бринн, – Мы будем атаковать укрепленный город с гарнизоном всего в двести солдат, бросив против них около четырех тысяч отважных воинов тогайру.

Все удивленно воззрились на нее, но девушка лишь улыбнулась. Даром, что ли, столько лет тол'алфар учили ее стратегии и тактике, а потом, уже в Обители Облаков, она с пристальным вниманием изучала историю Бехрена? Тогайранка хорошо представляла себе возможную реакцию бехренских командиров, в особенности тех, которые были на службе у ятола Гриаша.

Да, Бринн могла позволить себе улыбаться. Теперь она куда лучше знала врага, понимала, что он непомерно уверен в собственных силах и страстно жаждет повторить громкую победу, одержанную год назад над Ашвараву. Знала, как раздразнить его, поманив возможностью легкой победы, а затем отнять ее буквально из-под носа и разделаться с противником – быстро и жестоко.

– Он чувствует себя незаслуженно обиженным, – сказал Джуравиль, когда в тот же день Бринн пришла повидаться с эльфами и Аграделеусом в их лагерь, который они устроили чуть в стороне от остальных воинов на краю утеса.

– Он жаждет крови, – раздраженно ответила тогайранка.

– Не крови, а приключений, – поправила ее Каззира. – Аграделеус – не слишком-то терпеливое создание, а ты вот уже несколько месяцев держишь его в стороне от основных событий, используя только как средство для перевозки людей и припасов.

– Я величайший воин в мире! – раздался шипящий голос. Все трое резко обернулись и увидели приближающегося Аграделеуса с мертвой косулей на плече, причем нес он ее с такой легкостью, словно это был кролик. – Может, ты боишься, что твои воины увидят меня во всей красе и упадут на колени, умоляя, чтобы я стал вместо тебя их предводителем?

– Вовсе нет, просто я не хочу, чтобы наши враги раньше времени увидели, какова твоя истинная сила.

Дракон презрительно фыркнул, выпустив из ноздрей клубы дыма.

– Они уже убедились, каков Аграделеус в ярости, – там, на юге…

– Оттуда смогла унести ноги всего горстка бехренцев, настолько испуганных и отчасти даже лишившихся рассудка, что их словам не очень-то верят, – возразила Бринн. – На основании их сбивчивых рассказов в Бехрене, скорее всего, решили, что дракон – всего лишь иллюзия, сотворенная Джеста Ту. Неужели я снова должна напоминать тебе об этом? Выиграть всю войну, Аграделеус, гораздо важнее, чем одно-единственное сражение.

Дракон снова презрительно фыркнул, как будто мысль о том, что он всего лишь дело рук мистиков, казалась ему совершенно абсурдной, хотя бехренские солдаты, захваченные в плен в одном из селений, действительно подтвердили, что такая версия существует.

– Я нападу на Дариан завтра утром, – сообщила тогайранка.

– А я буду летать над городом завтра утром! – объявил Аграделеус. – Неужели тебе все равно, кто понесет тебя в бой – эта легкая закуска, которую ты называешь Крепышом, или тот, на ком не стыдно показаться будущей правительнице!

Джуравиль и Каззира обеспокоенно посмотрели на Бринн, но та лишь улыбнулась.

– Ты нападешь на город завтра ночью, – поправила она дракона. – Надеюсь полететь с тобой, но если это по какой-то причине окажется невозможно, ты и эльфы будете знать, что делать.

Улыбка Бринн показала ее друзьям, что за этими словами кроется нечто гораздо большее, что у нее есть определенный замысел, придающий ей уверенности. И девушка изложила им этот план; эльфы выслушали ее очень внимательно и не перебивая; даже в ворчании Аграделеуса на этот раз явно звучали нотки одобрения.

– Довольно дерзкий план, – сказала эльфийка Джуравилю, когда они остались одни. – Причем задуман с учетом всех слабостей, присущих ятолу Гриашу.

Ее друг оглянулся, дабы убедиться, что дракон не обращает на них никакого внимания, поедая добычу.

– И с расчетом на то, чтобы одержать победу, сохранив в секрете истинную мощь дракона. И не только от противника, но, что даже еще важнее, – от собственных воинов.

– Думаешь, Аграделеус осознает, чего она опасается?

– Нет. Я думаю, что Бринн слишком умна, чтобы раскрывать все карты сразу. Она понимает, что, независимо от присутствия дракона, усилиями Чезру в тогайских степях осталось слишком мало тех, кто готов встать под ее знамена.

– И все же она предпочитает напасть на Дариан, вместо того чтобы пройтись по степи и очистить ее от мелких воинских отрядов.

– Она считает, что должна нанести решительный удар. – Джуравиль перевел взгляд на скачущую на Крепыше Бринн, и улыбка уважения осветила его узкое лицо с острым подбородком.

– Смутьяны замечены на севере в долине Мазур-Шинтон, ятол, – доложил Гриашу Карвин Пестль. – Внушительный отряд, в несколько раз больше того, каким командовал Ашвараву.

– А как там насчет летающих над ними драконов? – с иронией осведомился Гриаш и, криво улыбнувшись, Отвернулся от висящей на стене карты, которую изучал его помощник.

– Возглавляет отряд Тогайский Дракон, – ответил Пестль. – Я имею в виду женщину, а не зверя.

Ятол рассмеялся. Когда в Дариан прибыли солдаты из Хасинты, он предложил им обустроиться в городе и отдохнуть, а уж потом, с приходом весны, начать прочесывать степи. Как он радовался теперь этой отсрочке! И тому, что организовал их прибытие без всякой помпы, по-тихому – настолько, насколько это было возможно. И ведь оказался прав! Потому что каждый день к нему поступают сведения, что эта их предводительница, Тогайский Дракон, покинула степи и вторглась со своим войском в пределы Бехрена.

– Говорят, она воевала вместе с Ашвараву, – заметил Гриаш. – Ты слышал об этом? – Карвин Пестль кивнул. – Она жаждет мести и, по-видимому, весьма страстно. Даже готова не принимать во внимание, что в нашем распоряжении больше тысячи двухсот воинов.

– Мы выведем их из города, как в прошлый раз, с Ашвараву, ятол?

– Нет, – решительно ответил Гриаш. – Эта женщина хорошо помнит, что случилось тогда, и, без сомнения, будет искать признаки крупных воинских соединений неподалеку от города. Наши силы останутся в Дариане. И с сегодняшнего дня никто не вправе покинуть город! Ни бехренцы, ни ру! Понятно?

– Да, ятол, этот приказ уже передан всем стражникам, охраняющим городские ворота.

– Вот пусть этот Тогайский Дракон и бросается прямо на ворота. Мы обрушим на шайку презренных бунтовщиков всю свою мощь и раздавим их под нашими стенами.

– Я в этом не сомневаюсь, ятол.

Гриаш перевел взгляд на карту, на долину Мазур-Шинтон. Если в донесениях все указано точно, Тогайский Дракон окажется у ворот Дариана уже сегодня вечером. Что ж, эта женщина найдет здесь погибель, как до нее подобная же участь настигла Ашвараву.

Эта мысль заставила ятола Гриаша вспомнить о друге Вэй Атанне, чьи кости белели сейчас на выжженных солнцем камнях далеко на юге, и пожалеть о том, что неистовый чежу-лей не примет участия в новой победоносной битве.

Однако сейчас в его распоряжении семь воинов чежу-леев, напомнил себе Гриаш: шесть возглавлявших присланные из Хасинты каре и новый военный советник. Хватит, чтобы разделаться с этой возомнившей о себе невесть что мятежницей, дракон там она или нет. А потом сам Гриаш возглавит поход в Тогай – проведет, если понадобится, все лето в степях, но примерно накажет тех, кто поддерживал бунтовщиков. Кто не желает жить по правилам Бехрена, тот жить вообще не будет.

Все очень просто, не так ли?

– В линию! – приказала Бринн.

В качестве передового отряда она выставила около тысячи человек, с большими промежутками вытянув их в одну линию неподалеку от Дариана. Стены города темными силуэтами вырисовывались на фоне городских огней.

Тогайранка бросила взгляд на Астамира. Она просила его не принимать участия в сражении, но тот решительно отказался. И, по правде говоря, девушка была рада этому. Теперь, когда настало время, ей пришлось бы гораздо труднее, не окажись его рядом.

Но что, если он падет, сраженный стрелой?

Бринн постаралась выкинуть эту мрачную мысль из головы.

– Зажечь факелы! – скомандовала она.

Приказ начали передавать по линии, и те храбрецы, кто добровольно вызвался наступать с факелами, зажгли их.

– Вперед, не спеша! – выкрикнула девушка.