Текст книги "Люди"

Автор книги: Роберт Джеймс Сойер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Глава 32

За свою жизнь Мэри побывала примерно на дюжине свадебных церемоний – нескольких католических, одной еврейской, одной традиционной китайской и нескольких гражданских. Так что в общем и целом она думала, что представляет себе, чего ожидать от церемонии Жасмель.

Она ошибалась.

Конечно, она знала, что церемония не будет проходить в храме или каком другом месте поклонения – таких у неандертальцев попросту не было. Церемония проходила на природе под открытым небом.

Когда транспортный куб высадил Мэри, Понтер уже был там; они прибыли первыми, так что, пока никто не видит, позволили себе крепко обняться.

– Ага, – сказал Понтер, отпуская Мэри, – вот и они.

Было солнечно. Мэри обнаружила, что забыла солнцезащитные очки на другой стороне, и ей пришлось щуриться, чтобы разглядеть приближающуюся компанию. Она состояла из трёх женщин – одна, как показалось Мэри, была возрастом под сорок, вторая – подросток, и с ними ребёнок лет восьми. Понтер посмотрел на Мэри, потом на приближающуюся женщину, потом снова на Мэри. Мэри пыталась прочитать выражение его лица; будь он её соплеменником, она бы решила, что он страшно смущён, как будто неожиданно осознал, что попал в очень неудобное положение.

Три женщины шли пешком, и они приближались с востока – со стороны Центра. У старшей и младшей в руках не было ничего, но средняя несла на спине большой рюкзак. Когда они подошли поближе, маленькая девочка вскрикнула «Папа!» и побежала к Понтеру, который сгрёб её в охапку.

Остальные две подходили медленно, и старшая женщина явно сдерживала шаг, держась рядом с младшей, которая не могла идти быстро из-за рюкзака.

Понтер выпустил восьмилетку из объятий и, держа её за руку, повернулся к Мэри.

– Мэре, это моя дочь Мега Бек. Мега, это мой друг Мэре.

Мега явно до сих пор не замечала никого, кроме папочки. Она оглядела Мэри с головы до ног.

– Ого, – сказала она, наконец. – Ты глексен, да?

Мэри улыбнулась.

– Ага, – сказала она; её временный компаньон перевёл её ответ.

– Ты придёшь ко мне в школу? – спросила Мега. – Я хочу показать тебя другим детям!

Мэри на секунду опешила; ей как-то не приходило в голову, что знакомством с ней можно хвастаться.

– Гмм, если у меня будет время, – сказала она.

Две другие женщины тем временем приблизились.

– Это моя старшая дочь, Жасмель Кет, – сказал Понтер, указывая на восемнадцатилетнюю девушку.

– Привет, – сказала Мэри. Она осмотрела девушку, но не смогла определить, насколько она привлекательна по неандертальским стандартам. Однако она унаследовала от отца золотистые глаза, на которых останавливался взгляд. – Я… – она решила не ставить Жасмель в затруднительное положение, называя имя, которое она не могла бы произнести. – Я – Мэре Воган.

– Здравствуйте, учёная Воган, – сказала Жазмель, которая, должно быть, уже слышала о ней; иначе она бы вряд ли догадалась, как правильно отделить имя от фамилии. И следующая реплика Жасмель подтвердила эту догадку. – Это вы дали папе тот кусочек металла, – сказала она.

Мэри на мгновение растерялась, но потом догадалась, о чём она. Распятие.

– Да, – ответила Мэри.

– Я вас уже видела, – сказала Жасмель, – на мониторе, когда мы спасали папу. Но… – Она удивлённо покачала головой. – Я всё равно с трудом верила.

– Ну, – сказала Мэри, – теперь я здесь. Надеюсь, вы не против моего присутствия на церемонии?

Даже если она и была против, то не стала подводить отца:

– Нет, конечно, нет. Я очень рада, что вы здесь.

Понтер быстро заговорил, по-видимому, как показалось Мэри, тоже ощутив, что дочь скрывает неудовольствие и желая не дать ему выйти на поверхность:

– А это опекунша моей дочери – теперь уже бывшая. – Он взглянул на старшую женщину. – Я… э-э… не ждал, что ты придёшь.

Бровь неандерталки вскарабкалась на надбровный валик.

– Да уж наверное, – сказала она, взглянув на Мэри.

– Э-э… – сказал Понтер, – да, в общем, это Мэре Воган – женщина с той стороны, про которую я рассказывал. Мэре, это Даклар Болбай.

– О Господи, – сказала Мэри, и её компаньон издал гудок, не в состоянии перевести фразу.

– Да? – сказала Даклар, предлагая Мэри повторить попытку.

– Я… в смысле, рада познакомиться. Я много о вас слышала.

– И я о вас, – голос Даклар звучал ровно.

Мэри выдавила из себя улыбку и отвела взгляд.

– Даклар, – объяснил Понтер, – была партнёршей моей партнёрши, Класт, а потом опекуншей моих дочерей. – Он повернулся к Даклар и продолжил с нажимом: – Пока Жасмель не стала совершеннолетней, когда ей этой весной исполнилось 225 месяцев.

Мэри пыталась понять, что здесь происходит. Понтер, похоже, даёт понять, что раз Даклар более никак не связана с Жасмель, то она не должна быть здесь. Мэри вполне понимала, что её присутствие для Понтера нежелательно. Даклар, в конце концов, пыталась добиться кастрации Адекора.

Неловкая ситуация была прервана появлением ещё двух неандертальцев – мужчины и женщины, оба лет пятидесяти на вид.

– Это родители Триона, – сказал Понтер, – Бол Дурбан, – он указал на мужчину, – и Явла Пол. Бол, Явла, это мой друг Мэре Воган.

– Не нужно представлений, – громогласно ответил Бол. – Я видел вас по визору.

Мэри постаралась подавить дрожь. Она иногда замечала поблёскивание серебристых одежд, но не предполагала, что является объектом внимания эксгибиционистов.

– Ты только посмотри на неё! – воскликнула Явла. – Кожа да кости! Там у вас хватает еды, в вашем мире?

Никогда и никогда не говорил про Мэри «кожа да кости» за всю её жизнь, и сейчас ей это даже понравилось.

– Да, – ответила она, слегка покраснев.

– Ну, сегодня вечером у нас банкет, – сказала Явла. – Конечно, за один раз декамесяцы небрежения не исправить, но у вас будет шанс начать!

Мэри вежливо улыбнулась.

Бол обернулся к своей партнёрше.

– Где носит твоего сына? – спросил он.

– Кто бы спрашивал, – ответила Явла полушутливым тоном. – Пунктуальность он явно унаследовал от тебя.

– Вон он идёт, – сказала Жасмель, по-прежнему с рюкзаком на спине.

Мэри взглянула туда, куда указывала Жасмель. Вдалеке виднелась человеческая фигура, ковыляющая в их направлении и несущая на плечах что-то большое. Было похоже, что он доберётся до них не раньше, чем через несколько минут. Мэри склонилась к Понтеру:

– Напомни мне, как зовут наречённого твоей дочери?

Понтер на секунду застыл, по-видимому, выслушивая Хака, который пытался сообразить, о чём спрашивает Мэри.

– О, – сказал он, наконец. – Трион Ругал.

– Не понимаю вашей системы имён, – сказала Мэри. – Вот, к примеру, «Воган» – это моя фамилия: у обоих моих родителей, моей сестры и моих братьев она такая же. – Она прикрыла глаза рукой от солнца и снова посмотрела на приближающегося парня.

Понтер также смотрел в том направлении, однако его глаза прикрывал от солнца надбровный валик.

– Первое имя используется членами семьи и близкими друзьями, и выбирается матерью; вторым пользуются за пределами этого круга, и оно выбирается отцом. Теперь видишь логику? Отцы живут на периферии; матери – в центре. Мой отец выбрал для меня имя «Боддет», что означает «сказочно красивый», а моя мать – «Понтер», что значит «невероятно умный».

– Ты шутишь, – сказала Мэри.

Понтер расплылся в своей великанской улыбке.

– Шучу. Прости, мои имена и близко не стояли с твоим – «мать Бога». Если серьёзно, то «Понтер» означает «полнолуние», а «Боддет» – это название города в Эвсое, известного своими великими живописцами.

– А-а, – сказала Мэри. – Тогда… Боже мой!

– Ну, – сказал Понтер, всё ещё в шутливом настроении, – он точно не мой.

– Нет, посмотри! – Она показала на Триона.

– И что? – спросил Понтер.

– Он тащит оленью тушу!

– Ты заметила? – Понтер улыбался. – Это его охотничье подношение Жасмель. А у неё в рюкзаке – подарок собирательницы.

И правда, Жасмель только сейчас снимала рюкзак со спины. Должно быть, подумала Мэри, по традиции мужчина должен видеть, что она сама принесла своё добро. Когда Трион приблизился, Понтер пошёл ему навстречу и помог снять тушу оленя с плеч.

Желудок Мэри начал протестовать. Оленья шкура была вся в крови, на ней виднелось с полдюжины проникающих ран. А когда Трион нагнулся, она увидела, что его спина также покрыта запёкшейся оленьей кровью.

– Кто-нибудь будет руководить церемонией? – спросила Мэри.

Понтер сделал озадаченное лицо.

– Нет.

– У нас её ведёт судья или представитель церкви, – сказала Мэри.

– Клятва, которую дадут друг другу Трион и Жасмель, будет автоматически записана в архив алиби, – сказал Понтер.

Мэри кивнула. Ну конечно.

Освободившись от оленьей туши, Трион кинулся к своей невесте. Жасмель встретила его с распростёртыми объятиями, и они крепко обнялись и лизнули друг друга в лицо, довольно страстно. Мэри обнаружила, что рефлекторно отвела глаза.

– Ну что же, – сказал Бол, отец Триона. – На то, чтобы зажарить этого оленя, уйдёт целый децидень. Пора браться за дело.

Молодые закончили обниматься. Мэри с отвращением отметила, что Жасмель запачкала руки оленьей кровью со спины Триона, но, заметив это, лишь рассмеялась.

И тут, без всякой преамбулы, церемония, по-видимому, началась.

– Ладно, – сказала Жасмель. – приступим. – Она повернулась к Триону. – Я обещаю держать тебя в сердце двадцать девять дней в месяц, и держать тебя в руках, когда Двое становятся Одним.

Мэри взглянула на Понтера. Мускулы его широких челюстей напряглись; он был явно растроган.

– Я обещаю, – продолжала Жасмель, – что твоё здоровье и твоё счастье будут для меня так же важны, как и мои собственные.

Даклар, похоже, расчувствовалась не меньше Понтера. В конце концов, как поняла Мэри, Жасмель прожила с ней бок о бок всю свою жизнь.

Жасмель заговорила снова:

– Если ты когда-нибудь устанешь от меня, я обещаю опустить тебя, не тая зла, и наилучшим образом позаботиться о благополучии наших детей.

Мэри потрясло это заявление. Насколько проще была бы её собственная жизнь, если бы они с Кольмом дали друг другу подобную клятву. Она взглянула на Понтера и…

О Господи!

Даклар подошла к нему и теперь стояла рядом и… Мэри не поверила своим глазам – они держались за руки!

По-видимому, теперь была очередь Триона.

– Я обещаю, – сказал он, – держать тебя в сердце двадцать девять дней в месяц, и держать тебя в руках, когда Двое становятся Одним.

Двое становятся Одним,подумала Мэри. Наверняка это случилось хотя бы раз в период между возвращением Понтера и его вторым появлением на её Земле. Она полагала, что он провёл это время в одиночестве, но…

– Я обещаю, – говорил Трион, – что твоё счастье и твоё благополучие будут для меня так же важны, как и мои собственные.

– Если когда-нибудь ты устанешь от меня, – продолжал он, – я обещаю отпустить тебя без страданий, и наилучшим образом позаботиться о благополучии наших детей.

В обычных обстоятельствах Мэри порадовалась бы такой абсолютной симметричности брачной клятвы – ей пришлось немало поругаться с Кольмом из-за того, чтобы не произносить «и повиноваться» во время венчания. Но эта мысль оказалась совершенно подавлена шоком, который она испытала, увидев Понтера и Даклар, держащихся за руки – и это после того, что она сделала с Адекором!

Малышка Мега напугала Мэри, громко хлопнув в ладоши.

– Они соединились! – закричала она. В течение какого-то мгновения Мэри думала, что девочка имеет в виду Понтера и Даклар – но нет, нет, это было бы смешно.

Бол хлопнул себя по животу.

– Ну ладно, раз с этим покончено, – сказал он, – принимаемся за готовку!

Глава 33

– Да вы что, – сказал Селган, сокрушённо качая головой, – рехнулись?

– Даклар не должно было быть там! – ответил Понтер. – В церемонии вступления в союз участвуют только родители и двое детей, заключающих союз. Там нет места для однополых партнёров родителей.

– Но Даклар былатабантом ваших дочерей.

– Не Жасмель, – возразил Понтер. – Жасмель достигла возраста совершеннолетия; Даклар больше не была её опекуном.

– Но вы привели с собой Мэри, – сказал Селган.

– Да. И я не собираюсь просить за это прощения – я был вправе привести кого-то вместо Класт. – Понтер нахмурился. – А Даклар не имела права там находиться.

Селган почесал лысину там, где редеющие волосы обнажили широкую полосу.

– Вы, физики, – сказал он, снова покачав головой, – ожидаете, что люди поведут себя предсказуемо, что они следуют каким-то неизменным правилам. Но это не так.

Понтер саркастически фыркнул.

– Да неужели?…

* * *

К ужасу Мэри, в разделке оленя по традиции должны были участвовать все. Бол и Явла, родители… «жениха», Мэри не смогла подобрать более подходящего термина – принесли острые металлические ножи, и Бол вспорол оленя от горла до хвоста. Мэри оказалась не готова к зрелищу такого количество крови, так что она извинилась и отошла в сторону.

Здесь было холодно, в этом неандертальском мире, и становилось ещё холоднее – солнце клонилось к закату.

Мэри стояла спиной к празднеству, но через некоторое время услышала шуршание шагов по первой осенней листве. Она была уверена, что это Понтер пришёл её утешить и… и объясниться. Но её сердце подпрыгнуло, когда послышался низкий голос Даклар.

– Похоже, вам не по себе от этой операции.

– Я никогда раньше ничего подобного не делала, – сказала она, поворачиваясь к ней. Она заметила, что Явла и Мега теперь занимались сбором дров для костра.

– Всё в порядке. У нас всё равно лишняя пара рук.

Сначала Мэри подумала, что Даклар говорит о своём присутствии, которое явно застало Понтера врасплох. Но потом она подумала, что Даклар, скорее, пытается уколоть её.

– Понтер пригласил меня, – сказала Мэри, сразу обругав себя за то, что кинулась оправдываться.

– Я так и поняла, – сказала Даклар.

Мэри, зная, что потом будет сожалеть о своей неспособности сдержаться, перешла в наступление:

– А вот я не понимаю, как вы можете быть такой из себя любезной после того, что сделали с Адекором.

Даклар ответила не сразу, и Мэри не удалось прочитать выражение её лица.

– Я смотрю, – сказала она, наконец, – наш Понтер о многом вам рассказывает.

Мэри не понравилось, как прозвучало «наш Понтер», но она промолчала. Через секунду Даклар продолжила:

– Что конкретно он вам рассказал?

– Что пока Понтер был в нашем мире, вы обвинили Адекора в его убийстве. Адекора! Которого Понтер любит!

Даклар приподняла бровь.

– Он вам сказал, что стало основной уликой против Адекора?

Мэри знала, что Даклар – собирательница, а не охотница, но чувствовала, что её умело загоняют в ловушку. Она чуть качнула головой.

– Улик не было, – сказала она, – поскольку не было преступления.

– В тот раз не было, совершенно верно. Но в прошлом… – Даклар замолчала; её голос звучал самую малость надменно, самую малость снисходительно. – Я уверена, что Понтер не сказал вам, ктоповредил ему челюсть.

Однако Мэри хотела показать ей, как близка она с этом мужчиной.

– Он рассказал мне всё. Я даже видела рентгеновские снимки.

– Тогда вы должны понять. Адекор уже пытался однажды убить Понтера, так что…

Внезапно Даклар замолкла, не договорив, и её глаза удивлённо округлились – должно быть, она заметила, как Мэри изменилась в лице.

– Вы не знали, что это был Адекор, не так ли? Понтер не настолько с вами откровенен?

Сердце Мэри бешено заколотилось. Она молчала, боясь, что не справится с голосом.

– Значит, – сказала Даклар, – у меня естьдля вас новая информация. Да, это Адекор Халд ударил Понтера по лицу. Я представила запись из его архива алиби Понтера качестве доказательства.

Мэри частенько ругалась с Кольмом – чего уж тут скрывать – но он ни разу не поднял на неё руку. Хотя она и знала, что такое не редкость, она и вообразить не могла, что стала бы жить с супругом, который её бьёт. Однако…

Однако это было всего лишь раз, и…

Нет, нет. Будь Понтер женщиной, она не простила бы Адекору даже одного раза, как…

Она ненавидела вспоминать об этом, терпеть не могла, когда это вдруг всплывало в памяти.

Как не смогла простить отца за то, что он единственный раз поднял руку на маму целую вечность назад.

Но Понтер – мужчина, физически равный Адекору, и…

И всё же ничто – ничто – не могло оправдать такое поведение. Ударить того, кого ты якобы любишь!

Мэри не знала, что ответить Даклар, и после долгой паузы неандерталка заговорила снова:

– Как видите, обвинение против Адекора не былонеобоснованным. Да, я сожалею об этом сейчас, но…

Она замолкла. До сего момента Даклар не проявляла особой сдержанности в выражении своих мыслей, и Мэри стало интересно, о чём таком эта женщина решила умолчать. И тут её осенило.

– Но вас ослепила мысль о том, что Понтер для вас потерян.

Даклар не кивнула, и не покачала головой, но Мэри знала, что попала в яблочко.

– Тогда… – сказала Мэри. Она не имела ни малейшего понятия, что Понтер рассказывал Даклар, если вообще что-то рассказывал, о его отношениях с Мэри во время первого визита в её мир, и…

…и наверняка не имел возможности рассказать ей о том, насколько углубились эти отношения с тех пор, но…

Но Даклар – женщина. Пусть она весит двести фунтов и жмёт от груди вдвое больше, пусть щёки у неё покрыты мягким пушком.

Но всё же она женщина, самка рода Homo, и она наверняка видит ситуацию так же ясно, как и Мэри. Если Даклар не знала об интересе Понтера к Мэри до сего дня, она узнала о нём сейчас. Не только потому, что всё было до ужаса очевидно – Понтер привёл Мэри на свадьбу дочери в качестве замены её умершей матери – но и по тому, как Понтер смотрит на неё, как держится поблизости от неё. Его поза, его язык тела звучали для Даклар так же ясно, как и для Мэри.

– Действительно, «тогда», – сказала Даклар, повторяя последние слова Мэри.

Мэри глянула в сторону свадебного пикника. Понтер трудился над оленьей тушей с Жасмель, Трионом и Болом, но погладывал в их сторону. Будь он глексеном, Мэри, наверное, не смогла бы на таком расстоянии разглядеть выражение его лица, но на широком обличье Понтера всё было гораздо отчётливей и заметнее. Он определенно нервничал по поводу разговора, который Даклар затеяла с Мэри – и у него были дли этого все основания.

Она снова посмотрела на стоящую перед ней неандерталку, которая сложила руки на широкой, но не особенно выпуклой груди. Мэри уже заметила, что ни одна из виденных ей местных женщин не была в этом отношении одарена природой так, как, скажем, Луиза Бенуа. Возможно, в обществе, где мужчины и женщины большую часть времени живут раздельно, вторичные половые признаки не играют такой большой роли.

– Он мой соплеменник, – сказала Даклар.

И это правда, подумала Мэри, но…

Но.

Не глядя на Даклар в глаза и без единого слова Мэри Воган, женщина, канадка, Homo sapiens, пошла прочь в направлении группы людей, сдирающих рыжевато-коричневую шкуру с животного, которое один из них убил, по всей видимости, просто ткнув в него копьём.

* * *

Мэри не могла не признать, что еда была великолепна. Мясо – сочное и ароматное, овощи вкусные. Это немного напомнило ей поездку в Новую Зеландию на конференцию два года назад, когда всех делегатов пригласили на маорийское празднество ханги.

Но всё закончилось довольно быстро, и, к изумлению Мэри, Трион ушёл вместе со своим отцом. Мэри придвинулась ближе к Понтеру и тихонько спросила:

– Почему Трион и Жасмель снова расстаются?

Понтера, казалось, удивил этот вопрос.

– Но ведь до того, как Двое станут Одним, ещё два дня.

Мэри вспомнила дурные предчувствия, одолевавшие её, когда она давным-давно шла с Кольмом к алтарю. Будь у неё пара лишних дней, она бы могла передумать; неконсуммированный брак мог бы получить от Церкви настоящую, подлинную римско-католическую аннуляцию, а не ту поддельную, получением которой ей рано или поздно ещё предстоит заняться [59]59
  Ситуация описывается более подробно в третьей части трилогии, «Гибриды».


[Закрыть].

Но…

Два дня!

– Так… – начала Мэри, запнулась, и начала более уверенно: – Так ты не вернёшься в наш мир, пока здесь всё не закончится?

– Это очень важное время для… – его голос затих; интересно, подумала Мэри, он собирался сказать «для моей семьи» или «для нас»? – …для таких вещей. Ведь, по сути, меняется весь привычный мир…

Мэри сделала глубокий вдох.

– Значит, ты хочешь, чтобы я уехала одна?

Понтер тоже глубоко вдохнул, и…

– Папа! Папа! – К нему неслась малышка Мегамег.

Он присел так, чтобы их лица оказались на одном уровне.

– Да, маленькая!

– Жасмель забирает меня домой.

Понтер обнял дочку.

– Я буду по тебе скучать, – сказал он.

– Я люблю тебя, папа.

– И я тоже тебя люблю, Мегамег.

Она прикрыла ладошками губы.

– Прости, – сказал Понтер. – Я тоже тебя люблю, Мега.

Девочка заулыбалась.

– Когда Двое станут Одним, мы снова пойдём на пикник с Даклар?

Сердце Мэри подпрыгнуло.

Понтер посмотрел на Мэри, потом торопливо наклонил голову так, что надбровье закрыло глаза.

– Мы посмотрим, – сказал он.

Жасмель и Даклар подошли ближе. Понтер выпрямился и повернулся к старшей дочери.

– Я уверен, что вы с Трионом будете очень счастливы.

И снова Мэри что-то показалось неправильным в построении этой фразы. В её мире в ней обязательно прозвучало бы слово «вместе», но Жасмель и Трион, даже вступив в союз, проведут бо́льшую часть жизни порознь. На самом деле Жасмель, по-видимому, ждёт предстоит ещё одна церемония, когда она выберет себе женщину-партнёра.

Мэри покачала головой. Возможно, ей и впрямь стоит отправиться домой.

– Пойдёмте, – сказала ей Даклар, – мы можем добраться до Центра на одном кубе. Я так понимаю, вы снова остановитесь у Лурт?

Взгляд Мэри на секунду задержался на Понтере. Но если даже невеста не будет спать с женихом этой ночью…

– Да, – ответила она.

– Хорошо, – сказала Даклар. – Тогда давайте двигаться. – Она шагнула к Понтеру и, после секундного колебания, они обнялись на прощание. Мэри смотрела в сторону.

* * *

Мэри и Даклар почти не разговаривали по дороге домой. Напротив, после нескольких минут неловкого молчания Даклар затеяла разговор с водителем. Мэри рассматривала виды за окном. В Онтарио в наши дни практически не осталось первобытных лесов, растущих без вмешательства человека, но здесь такие леса были повсюду.

Наконец, её высадили возле дома Лурт. Партнёрша Лурт и она сама хотели знать всё о свадебной церемонии, и Мэри попыталась удовлетворить их любопытство. Маленький Даб вёл себя исключительно хорошо, сидя тихонько в углу – как потом объяснила Лурт, он был поглощён историей, которую читал ему компаньон.

Мэри знала, что ей нужно с кем-то посоветоваться, но – чёрт бы их побрал! – семейные отношения здесь были так сложны. Лурт Фрадло была партнёршей Адекора Халда, а Адекор Халд был партнёром Понтера Боддета. Однако, если Мэри правильно поняла, между Понтером и Лурт не было никакой особенной связи, так же, как…

Так же как не должно было быть никакой особенной связи между Понтером, чьей партнёршей была Класт Харбен, и Даклар Болбай, партнёршей Класт.

И всё же между ними определённо быласвязь. Понтер не упомянул её ни словом во время первого визита на её Землю, хотя часто говорил о том, как им оторванным и потерянным он себя чувствует, оказавшись вырванным из своего мира без видимых шансов вернуться. Он много раз упоминал Класт, которая к тому времени уже умерла, а также Жасмель, Мегамег и Адекора. Но не Даклар – по крайней мере, не в числе людей, по которым тоскует.

Могли эти отношения начаться совсем недавно?

Но, если так, то стал бы Понтер покидать свой мир на столь долгое время?

Нет, погодите. Погодите. Время это не такое уж и долгое – меньше трёх недель; трёх недель, которые попадают как раз между двумя последовательными периодами, когда Двое становятся Одним. Он не мог бы в это время видеться с Даклар, даже если остался бы дома.

Мэри тряхнула головой. Ей нужен не просто совет – ей нужны ответы.

И Лурт, похоже, единственная, кто может их дать в то короткое время, что осталось до того, как Двоих снова станут Одним. Но ей нужно поговорить с Лурт наедине – а такой шанс будет только завтра, в её лаборатории.

* * *

Понтер лежал на одном из диванов, растущих из деревянных стен его дома, и пялился в роспись на потолке. Пабо растянулась рядом на моховом полу и спала.

Входная дверь открылась, и вошёл Адекор. Пабо проснулась и кинулась его встречать.

– Привет, старушка, – сказал Адекор и потянулся почесать ей за ухом.

– Привет, Адекор, – сказал Понтер, не поднимаясь.

– Привет, Понтер. Как прошла церемония?

– Давай посмотрим на это так, – ответил Понтер. – Что самое плохое, что могло там случиться?

Адекор задумался.

– Трион проткнул себе копьём ногу?

– Нет, нет. С Трионом всё хорошо, и сама церемония прошла здорово.

– Что тогда?

– Даклар Болбай заявилась.

– Хрящ! – выругался Адекор, устраиваясь на седлокресле. – Ситуация хуже не придумаешь.

– Ты знаешь, – сказал Понтер, – говорят, что это самцы территориальны, но…

– Что случилось?

– Я даже не знаю. Вроде Даклар и Мэри не ругались и не спорили…

– Но они обе знают друг о друге.

– Я и не пытался ни от кого ничего скрывать. – Голос Понтера звучал жалко, и он сам это чувствовал. – Ты же знаешь, что Даклар свалилась на меня, как снег на голову, и я тогда даже не знал, увижу ли я ещё Мэре когда-нибудь. Но сейчас…

– Двое станут Одним послезавтра. У Жасмель для тебя времени не найдётся, я гарантирую. Помню наш с Лурт первый раз после заключения союза – мы почти не выходили на улицу.

– Я знаю, – сказал Понтер. – Я, конечно, повидаюсь с Мегой, но…

– Но тебе нужно решить, с кем ты хочешь провести остальное время и в чьём доме ты собираешься спать.

– Это нелепо, – сказал Понтер. – Я Даклар ничего не обещал.

– Мэре ты тоже ничего не обещал.

– Я знаю. Но я не могу её бросить, когда Двое станут Одним. – Понтер замолчал, надеясь, что Адекор не обидится на то, что он собирается сказать. – Поверь мне, я знаю, как одиноко может быть в эти дни.

– Может быть, ей стоит вернуться в свой мир? – сказал Адекор.

– Я не думаю, что ей это понравится.

– А сам ты с кем хочешь быть?

– С Мэре. Но…

– Да?

– Но у неё свой мир, а у меня – свой. Мы очень непохожи.

– Прости мне моё нахальство, но где в этой картине место для меня?

Понтер поднялся и сел.

– Ты о чём? Ты – мой партнёр. И так будет всегда.

– Неужели?

– Разумеется. Я люблю тебя.

– А я – тебя. Но ты мне рассказывал об обычаях глексенов. Мэре не ищет партнёра, которого будет видеть несколько дней в месяц, и я сильно сомневаюсь, что она захочет обзавестись партнёршей.

– Да, наши обычаи, возможно, различаются, но…

– Это как мамонты и мастодонты, – сказал Адекор. – Они на вид очень похожи, но попробуй свести самца-мастодонта и мамонтиху, и увидишь, что будет.

– Я знаю, – сказал Понтер. – Я знаю.

– Я не вижу, как ты это всё сможешь устроить.

– Я знаю, но…

– Я могу сказать? – Голос Хака.

Понтер посмотрел на своё левое предплечье.

– Конечно.

– Вы знаете – я обычно не вмешиваюсь в такие вопросы, – сказал компаньон. – Но имеется фактор, который вы не принимаете во внимание.

– Да?

Хак переключился на кохлеарные импланты Понтера.

– Возможно, ты не захочешь, чтобы другие это услышали.

– Чепуха, – сказал Понтер. – У меня нет секретов от Адекора.

– Очень хорошо, – сказал Хак, снова переключившись на внешний динамик. – Учёная Воган восстанавливается после тяжёлого потрясения. Её эмоции и поведение могут быть нетипичны.

Адекор с любопытством склонил голову на бок.

– Какое тяжёлое потрясение? В смысле, я знаю, что есть стряпню Понтера – то ещё испытание, но…

– Мэре изнасиловали, – сказал Понтер. – Там, в её мире. Непосредственно перед тем, как я там появился.

– Ох, – сказал Адекор, моментально посерьёзнев. – Что сделали с тем парнем?

– Ничего. Он скрылся.

– Как он мог скрыться?

Понтер поднял левую руку.

– Нет компаньонов – нет справедливости.

– Пустая кость! – выругался Адекор. – В каком мире им приходится жить.