Текст книги "Журнал «Если», 1994 № 11-12"

Автор книги: Роберт Альберт Блох

Соавторы: Джон Кейт (Кит) Лаумер,Роберт Артур,Рэндал Гаррет,Джордж Генри Смит,Йен (Иен) Уотсон,Никита МИХАЙЛОВ,Наталия Сафронова,Татьяна Королева,Владимир Губарев,Джеффри Уолмен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– Но ведь этот недомерок был повешен только через час, – вмешался добрый человек Эрнесто Норман.

– Верно. Но дайте мне закончить. Так вот, затем сэр Стефан взгромоздил бесчувственное тело лорда Арлана на эту балку.

– Одну секундочку, ваше лордство, – продолжал недоумевать Эрнесто. – Я и сам не очень-то люблю сэра Стефана, однако, сколь он ни высок, ему бы не поднять лорда Арлана на высоту в десять футов, даже встав на стул. А стремянки в комнате нет.

– Очень верное наблюдение, добрый человек Эрнесто. Однако вы не принимаете во внимание, что в кабинете есть еще один стул. Стул лорда Арлана имеет высоту в целых двадцать четыре дюйма вместо обычных восемнадцати.

– Плюс шесть дюймов? – Эрнесто Норман покачал головой. – Все равно не хватит. Ему надо было по крайней мере еще шесть…

Писатель вдруг смолк, его глаза расширились.

– Скамеечка для ног!

– Совершенно верно. Поставьте ее на этот стул – и вот вам те самые шесть дюймов. Даже мне почти хватило бы, хоть я и ниже сэра Стефана. А поднять девять стоунов такому сильному человеку тоже не слишком трудно.

– Если даже предположить, что все так и было…

Губы сэра Стефана стали пепельно-серыми, но голосом своим он все еще владел.

– Даже если все так, что же я сделал потом?

– Но это ведь совершенно ясно, дорогой сэр Стефан. Вы ушли из кабинета, предварительно вернув на место стул и скамеечку, а также положив набок стул для посетителей. Потом вы занялись своими делами, как вы нам и рассказывали, зная, что никто не решится войти в кабинет после трех часов.

– Но мы же слышали, как стул упал в четыре! – негромко воскликнула Барбара.

– Нет. Согласно вашим собственным показаниям вы услышали глухой удар. Но именно сэр Стефан сказал, что слышал звук упавшего стула, вы бессознательно с ним согласились и дальше держались того же мнения. На самом деле вы слышали, как упало с балки и рвануло веревку тело лорда Арлана.

Дамозель Барбара зажмурилась, ее передернуло. Двое ее коллег молча, в ужасе смотрели на лорда Дарси.

– Вы выждали час, сэр Стефан. Затем, в четыре часа вы…

Тут лорд Дарси прервался, уловив сигнал мастера Шона.

– Да, мастер Шон?

– Вот это, милорд. Безо всяких сомнений.

Он указал на доспех, стоявший слева от двери.

– Вот теперь следствие полностью завершено.

На губах лорда Дарси мелькнула недобрая улыбка.

– Итак, потом, в четыре часа, вы, сэр Стефан, взяли это копье – совершенно тупое, как и все остальное оружие, находящееся здесь, – и столкнули им лорда Арлана с бруса. После чего вы вернули копье на место и побежали в кабинет. Вы знали, что для развязывания узла потребуется некоторое время и знали также, что за это время лорд Арлан успеет скончаться.

Но только все это ужасно глупо. Вы оказались перед дилеммой.

Трудность заключалась в том, какой длины брать веревку. Если лорд Арлан упадет со слишком большой высоты, у него сломается шея, что вызвало бы, мягко говоря, удивление – ведь высота стула всего восемнадцать дюймов. А сделай вы веревку короче, чтобы он только задохнулся, – и его ноги окажутся выше сиденья стула. Вы остановились на золотой середине. Неужели вы не могли понять, что при любом варианте останется несоответствие?

Лорд Дарси повернулся к мастеру Гийому.

– Мастер стражи Гийом де Лиль, я, как офицер королевского правосудия, поручаю вам, офицеру королевского спокойствия, арестовать этого человека по подозрению в убийстве.

Когда стражники увели поникшего сэра Стефана, потрясенная дамозель Барбара спросила:

– Но почему, милорд? Почему он это сделал?

– Прежде, чем идти сюда, я ознакомился с завещанием лорда Арлана в Государственном архиве.

Лорд Дарси смотрел на Барбару.

– Половину своей доли в фирме он оставил вам, а половину – сэру Стефану. Сэр Стефан хотел иметь контроль над фирмой. Теперь все достанется вам.

Дамозель Барбара заплакала.

Но от лорда Дарси не укрылась торжествующая полуулыбочка, скользнувшая по лицу Эрнесто. Похоже, эта улыбка говорила: «Вот теперь-то я напечатаю свой роман в том виде, в каком он написан».

Тут оставалось только вздохнуть, что лорд Дарси и сделал.

– Идемте, мастер Шон. Поздно уже, а нам еще предстоит званый ужин.

Перевел с английского Алексей ПЧЕЛИНЦЕВ

ЗАВТРА

Электронный буй

Новинка производства фирмы Siemens – мобильная станция контроля, которая бдительно следит за состоянием водоемов. Оформленная в виде буя, оснащенного различными измерительными приборами, она непрерывно отслеживает важнейшие характеристики воды: температуру, текучесть, прозрачность, содержание кислорода и аммиачных солей.

По радио информация передается на компьютер центральной станции, последний же при отклонении данных от оптимальных параметров автоматически извещает полицию по охране водных ресурсов.

По эскизам Леонардо да Винчи

Новый вертолет, построенный в Японии, находился в воздухе в течение… 20 секунд! Самое удивительное в этом рекордном достижении – отсутствие у летательного аппарата двигателя. Он приводится в действие физической силой пилота при помощи педалей. Рекордсмен – 20-летний студент Токийского Университета – осуществил 20-секундный полет на высоте 60 см. Этот молодой человек использовал чертежи Леонардо де Винчи, применив традиционные для Японии материалы: рамки, оклеенные бумагой. Аппарат весил всего 38 кг. Предыдущий рекорд был установлен в США, тогда полет длился 7 секунд.

Новый способ достижения звезд?

Интересную гипотезу предложил научный сотрудник Уэльсского университета в Кардифе Великобритания) Мигель Алькубьерре. «Представим себе, – говорит он, – космический корабль, совершающий рейс между Землей и звездной системой Альфа Центавра, находящейся от нас на расстоянии в 4,3 светового года. Для человека, оставшегося на Земле, время, в течение которого может продлиться подобное путешествие в оба конца, составит 8,6 года, деленных на скорость света.

Однако по мере того, как скорость звездолета приближается к скорости света, бег времени замедляется, и сроки пребывания в пути меняются. Поэтому, к примеру, близнец, улетевший в космос, вернется на Землю более молодым, чем его брат, остававшийся дома. Это и есть известный «парадокс близнецов». Для достижения подобного эффекта при значительно меньших скоростях М. Алькубьерре предлагает создавать локальное искривление времени-пространства, которое вызовет за кормой космического корабля растяжение, а перед ним – сжатие времени. Таким образом корабль будет как бы «отталкиваться» от нашей планеты и притягиваться к далекой звезде силой, обусловленной кривизной самого времени-пространства, которое для наглядности можно представить как резиновую ленту, искривляющуюся вблизи массивных объемов.

Увы, этот метод движения имеет свои трудности. Все тела во Вселенной, обладающие массой, притягивают друг друга.

А резкое расширение времени-пространства, предлагаемое изобретателем, требует, чтобы массы, наоборот, взаимно отталкивались.

Но М. Алькубьерре указывает, что быстрое расширение Вселенной после Большого Взрыва, случившегося 15 млрд. лет назад, тоже требовало, чтобы массы отталкивались. Так что ничего невозможного в принципе здесь нет.

Никотин в баклажанах

Доктор Эдуард Домино и его коллеги из Мичиганского университета установили, что в таких распространенных овощах, как картошка, баклажаны, перец, помидоры, присутствует заметное количество никотина.

Ученые определили, что в результате потребления 10 граммов баклажан, в кровь выделяется столько же никотина, сколько получает человек после трехчасового пребывания в прокуренной комнате.

Эффект от съеденных 150 граммов картофеля равноценен 30 часам нахождения в непроветренной курилке. То же самое касается 5 граммов цветной капусты или спаржи. Оказывается! если все эти овощи употреблять в пищу постоянно, то безопасность не гарантирована даже тем, кто ни разу в жизни не прикасался к сигарете. Содержание никотина в их крови в этом случае почти такое же, как у закоренелых курильщиков.

Ловушка для антипротонов

Знаете ли вы, что во всемирно известном центре ядерных исследований ЦЕРН, что близ Женевы (Швейцария), накоплено уже более 1 млн. антипротонов? Это заслуга группы американских физиков во главе с Майклом Холцшайтером. Они подсоединили специально сконструированную ловушку к кольцевому ускорителю LEAR, поставляющему науке столь редкие частицы. В общих чертах устройство представляет собой помещенную в вакуум медную трубку длиной 0,5 метра с «заглушками» из электрических полей, которые не позволяют отловленным антипротонам вырваться наружу.

Теперь на очереди создание антиатома, точнее – атома антиводорода из антипротона и вращающегося вокруг него позитрона. Чтобы вступить в такое взаимодействие, античастицы должны быть «холодными», то есть относительно медленно двигаться, а женевская ловушка (что очень удобно) еще и притормаживает антипротоны.

На Луну – под парусами

Идея использовать для передвижения в космическом пространстве межпланетного парусника световое давление Солнца, играющее роль ветра, не противоречит физическим законам. Конечно, его сила совсем невелика: ее можно сравнить с той, какую вызовет «давление» гирьки массой всего около 8 г. на поверхность площадью в целый гектар.

Но ведь места в космосе предостаточно, а парус можно сделать огромным.

Сейчас в Париже уже действует международная организация под названием «Европейский солнечный полет». Недавно она объявила конкурс на лучшую конструкцию космической «яхты». Среди коллективов, чьи проекты признаны вполне серьезными, заслуживает внимания английская компания «Кембридж Консалтантс Лтд». Ее инженеры предложили построить парус площадью 60 тысяч кв. м. Согласно их подсчетам, постоянно действующее световое давление, при всей своей слабости, будет постепенно разгонять космическую «ладью» с ускорением в один миллиметр в секунду. Не пройдет и 300 суток, как их корабль причалит к лунной гавани. Непростой задаче доставки с Земли в космос столь громоздкого, хотя и нетяжелого груза британские специалисты нашли своеобразное решение. Они предложили использовать для этого японское искусство оригами – метод складывания бумажных листов таким образом, чтобы получались эпичные экзотические фигуры, примеру, полотнище размером в десяток футбольных полей можно будет в сложенном виде вместить в цилиндрический контейнер, диаметром и высотой всего четыре метра. На 1995 г. намечен старт первых в истории парусных гонок к Луне.

Татьяна Королева
ИСТОРИЯ ОДНОЙ ВОЙНЫ

Деревья исчезали одно за другим. Бесшумно и оттого еще более страшно в упавшей на лес мертвой тишине огромные стволы проваливались под землю, которая источала дымы; почва обугливалась на глазах, и по этой снедаемой внутренним жаром земле он бежал и бежал, цепенея от ужаса, и никак не мог убежать – до тех пор, пока в холодном поту не просыпался от собственного крика.

Кошмар начинался всегда одинаково: Андрей видел себя мальчишкой лет пяти, который сбежал из дому и теперь стоял довольный на опушке леса. Лето было в разгаре, солнечные зайчики яркими золотыми сполохами метались среди буйной зелени. Взгляд мальчика привлекал лежащий на траве осколок стекла на него падал луч солнца и, преломившись, уходил в землю. А спустя какое-то мгновение вокруг начинали проваливаться деревья. Земля стонала, испоганенная огромными дырами; из них вырывались исполинские столбы дыма, и вот уже почва под ногами горела и покрывалась язвами, а ребенок бежал, глотая пересохшими губами горький воздух. Жгучее солнце злым демоном пылало в небесах, дым застилал горизонт… Крик рвался изнутри, но кричать Андрей не мог, ибо по странной логике понимал, что остался один на Земле; и все это продолжалось до бесконечности, потому что даже проснувшись, он либо трясся остаток ночи от страха, либо, если все-таки засыпал, все начиналось снова.

Он кинулся к водке как к спасению. Однако алкоголь, похоже, потерял былую власть над ним: Андрей почти не пьянел, и лишь после изрядной дозы как-то сразу глухо проваливался в забытье, из которого выныривал в тот же кошмар. По настоянию жены посетил психиатра, но тот ничем не сумел помочь. Транквилизаторы на несколько часов убивали тревогу, рождая надежду на избавление, но только до следующей ночи.

Жизнь в промежутках между кошмарами не несла в себе ничего, кроме мучений. Оставались, правда, еще наркотики, однако, раз попробовав, Андрей чуть не сошел с ума, так как подстегнутое опиумом подсознание придало его сну такую убийственную яркость и развернуло знакомый сюжет в цепь столь отвратительных подробностей, что, очнувшись, Андрей навсегда потерял вкус к подобным вещам.

Мало-помалу он перепробовал все. Единственным результатом этих экспериментов стал разрыв с женой, и теперь, осунувшийся и похудевший, с красными, слезящимися от бессонницы глазами, он жил один в своей старой квартире, стараясь по возможности ничего не трогать.

На работе его пока еще терпели (тем более что зарплату все равно не выплачивали вот уже четыре месяца), но после ухода жены Андрей окончательно опустился, и жизнь его стала напоминать существование марионетки, не известно зачем и как обретающейся на Земле.

Как-то раз, возвращаясь домой, по обыкновению погруженный в мрачные фантазии, он поскользнулся, упал и поранил руку. Рассмотрев порез и обнаружив в нем маленький осколок стекла, Андрей выругался – да так и замер с открытым ртом. Постепенно его взгляд обрел осмысленное выражение; он закрыл рот, зажимая рукой порез, и внимательно изучил осколок.

Дома Андрей залез в шкаф и с удовлетворением обнаружил потрепанный, но крепкий еще мешок, в котором жена хранила когда-то клубки шерсти.

Вечером того же дня из подъезда выскользнула странная фигура. Она воровато огляделась по сторонам и скрылась в соседнем дворе. Часа через два она вернулась, сгибаясь под тяжестью ноши.

На следующий день Андрей повторил свою вылазку, а вскоре это вошло в привычку. Он вряд ли смог бы объяснить даже самому себе, почему поступает так, и все же день за днем с каким-то маниакальным упорством покидал свой дом, прихватив с собой мешок, и через несколько часов возвращался с тяжелой ношей, которая затем незамедлительно перекочевывала на помойку.

Объяснялось все просто – Андрей собирал битое стекло. Вскоре его начали узнавать соседи. Лихорадочным блеском в глазах и суетливостью движений этот добровольный дворник сильно смахивал на сумасшедшего, но был безобиден, и люди его не боялись, а дети даже забавы ради помогали подбирать осколки. Стекло блестело на мостовой, нагло щерилось из выбоин асфальта, россыпью сверкало на задворках популярного в районе магазина, хрустело на детской площадке.

Андрей истово боролся с ним. Довольно скоро двор возле его дома был очищен, и как-то раз Андрей решился уйти подальше. В ту ночь у него появился друг. Друг оказался глухонемым и объяснялся при помощи знаков, однако вскоре Андрей научился понимать его, и вместе они существенно расширили сферу деятельности. Почти сразу же партнеры натолкнулись на «коллег» – пожилую пару, катившую битое стекло в потрепанной детской коляске. Старик рассказал Андрею, что полгода назад у них чуть было не погиб семилетний внук. Причиной страданий ребенка был кусочек стекла, по нелепой случайности вонзившийся мальчику в вену. С тех пор супруги видеть не могли ничего стеклянного.

Вскоре ряды добровольных борцов со стеклом снова пополнились. Теперь их было уже семеро; к ним привыкли и за глаза называли «стекольщиками».

Движение начинало приобретать характер массового помешательства. Все чаще можно было видеть людей, поодиночке или небольшими группами ползающих по земле, как жуки. Появляться на улицах со стеклотарой стало небезопасно. Нет, никто никого не бил, однако стоило какой-нибудь компании собраться выпить и закусить, как неизменно возле нее останавливался «стекольщик», садился на землю и не спускал с них глаз, чем, несомненно, лишал алчущих изрядной доли удовольствия. Дождавшись, пока компания освободит тару, он аккуратно складывал ее в свой мешок, разворачивался и молча уходил, никак не реагируя на насмешки. При попытках прогнать или побить его самозваный борец за чистоту быстро исчезал, но минут через десять возвращался, и не один. Постепенно всякие распития на улицах прекратились.

Целыми группами барражировали «стекольщики» у пивных баров, ларьков и казино. Вначале совсем неприметные, они постепенно внушили к себе уважение. Понятно, что вскоре ими заинтересовалась милиция. Но арестовывать их оказалось совершенно не за что: ни разборок, ни митингов «стекольщики» не устраивали; у них не было штаба и какой-либо политической организации. Их идеологические пристрастия оставались невыясненными. Они, казалось, вообще ничем не интересовались, кроме свой фобии; постоянно и неотступно следовали за всяким, кто нес стекло, и не отставали до тех пор, пока оно не перекочевывало в их мешки.

Люди в городе начали избегать стекла. В магазинах портились бутылочные молоко и кефир, в то время как те же продукты в бумажных пакетиках мгновенно исчезали с прилавков. В заводских столовых рабочие выстраивались в длинные очереди за компотом в пластиковых стаканчиках, но никто не желал пить чай из стеклянных стаканов. Во всех офисах с глаз подальше убирались хрустальные вазы, а на смену им ставились порою безвкусные, но ни у кого не вызывающие протеста изделия из пластмассы и дерева. А на городских свалках росли груды стекла.

Странная, безмолвная война велась почти повсеместно. «Стекольщиков» совершенно не волновали стекла в домах и автомобилях. Напротив, к ним относились бережно, и если такое стекло все-таки разбивалось, то осколки аккуратно вынимались и складывались в мешок, а само стекло как можно скорей заменялось новым. Но все же с каждым днем в городе появлялось все больше пустых оконных рам, забитых фанерой или просто заткнутых мешками с тряпьем.

Стекольные фабрики агонизировали. Никто не бастовал, нет – на их продукцию просто не было спроса, и рабочие уходили. Люди были готовы на все, лишь бы не иметь дела ни с чем стеклянным. Психиатры, исследовавшие новую фобию, непонятным образом сами оказывались пораженными ею и пополняли ряды «стекольщиков».

Ненависть к стеклу начинала приобретать признаки пандемии.

Мало-помалу на Земле прекратились всякие международные конфликты. Заседания в штаб-квартире ООН посвящались теперь почти полностью решению одного вопроса: как избавиться от стекла? На обсуждение других проблем просто не оставалось времени.

Пять ведущих научных институтов мира независимо друг от друга начали поиск материала, который мог бы заменить стекло. Громадные средства, прежде без следа поглощаемые ВПК, инвестировались в поиск материала-заменителя и утилизацию громадных завалов стеклянного боя, образовавших к тому времени внушительные крепостные стены, в несколько рядов опоясывавшие индустриальные центры. Через несколько лет заменитель был найден. Прозрачнее любого стекла, он не мутнел со временем: солнечные лучи мягко преломлялись в нем, не вызывая неприятных ощущений. Если его разбивали, он тут же превращался в пыль.

Наступил период великих социальных преобразований. В необычайно короткие сроки стекло было полностью изъято из обращения. Начал меняться и облик планеты – города становились чище и тише, одна за другой исчезали свалки стекла и вместе с ними исчезало выражение отчаяния, застывшее на лицах людей.

В один из теплых весенних дней Андрея, привычно сидящего в старом кресле в полубессознательном состоянии, неудержимо потянуло в сон. Вяло сопротивляясь, он встал и налил себе еще одну – седьмую по счету с утра кружку черного кофе. Донес ее до стола, вновь уселся – и спустя минуту, так и не выпив ни одного глотка, заснул. День перешел в вечер, вечер в ночь, и наконец наступило утро, а Андрей все спал в той же позе. Спал крепко и без единого сновидения.

…Вселенная дышала вечностью и чистотой. Как всегда, мягко сияли отраженным светом планеты, сверкали звезды, и только в спектре Земли наблюдались еще отдельные затемнения.

Галактический дворник вздохнул и принялся за консервные банки.

Владимир Батаев,
кандидат медицинских наук
МАСКИ ТВОЕГО СТРАХА

Можно поаплодировать автору рассказа за оригинальность идеи. Правда, немного грустно, что подобное фантастическое решение проблемы родилось именно на нашей загаженной почве.

Видимо, автор уже отчаялся ждать малейшего движения души и тела от тружеников совка и метлы.

Но редакция «Если» более лояльно относится к человечеству, полагая, что с мусором оно все-таки справится без вмешательства галактических сил.

Тем более, что их методы наведения мании», или, выражаясь языком медицины, «индуцированного бреда», прямо скажем, не очень гуманны.

Ведь излечение маний и фобий остается острейшей проблемой современной психиатрии и шире – социального здоровья общества.

Молодой журналист добирается до работы с многочисленными пересадками на автобусах, троллейбусах и трамваях, более часа петляя около редакции, в то время как на метро мог бы доехать за 15 минут. Но он панически боится метро.

Это случилось два года назад, когда однажды в вагоне остановившегося в тоннеле поезда у него внезапно возникло сильное сердцебиение, и его обуял жуткий, ни с чем не сравнимый страх: он умирает! Сердце стучало в ушах прощальным гулом, как удары комьев земли о крышку гроба, руки сводило, они похолодели и покрылись липким потом, почва уходила из-под ног. Весь внешний мир как бы отодвинулся и стал нереальным, а человек – абсолютно одиноким, чуждым всему, оторванным от пуповины хранящего его родного и теплого чрева. Боже праведный, он сходит с ума! Он теряет свою самостоятельность, он боится потерять самообладание, закричать и забиться о дверь в беспорядочных бросках, как бабочка об окно, не видящая стекла перед потерянным ею эдемом.

Картина Э. Мунка «Страх» в какой-то степени передает ужас подобного переживания; вообще же для человека, испытавшего его, оно трудно поддается описанию.

Это не страх сердечной катастрофы, называемой «кардиофобией», не страх физической смерти, реальность которой вот так впервые обрушивается на неподготовленную душу и заставляет ее трепетать перед внезапно приоткрывшимся инфернальным занавесом небытия. Это, наконец, не просто навязчивый страх замкнутых или открытых пространств (клаустро– или агарофобия); это нечто ирреальное и тем не менее более мощное и сокрушительное, чем все другие страхи, – это страх смерти психической, страх сумасшествия, страх распада Я.

Метафизически – это ужас, связанный с отпадением от чего-то надежного и утратой его навеки. «Ужасом приоткрывается Ничто» (М. Хайдегер).

В обычном состоянии человек всегда может вернуться из своей поглощенности миром к себе, прийти «в себя», «опомниться» – это немецкий психиатр Конрад назвал «птоломеевским поворотом»; он делает человека центром мироздания, Все вращается вокруг него, все отнесено к нему, все существует для него. В здоровом состоянии человек может актом воли вновь как бы выступить «из себя», взглянув на себя извне, с некоторого расстояния и оказаться вновь в мире, который он делит с другими и в котором он представляет собой лишь незначительную частицу. Это уже «коперниковский поворот», означающий фундаментальную смену системы отношений.

Для нашего больного такая радикальная переустановка просто невозможна. Острый натиск страха, когда, на обыденном языке, «душа расстается с телом», напрочь парализует волю, разрушает гармонию с миром и с самим собой, и, измученный испытанным потрясением, он вдруг обнаруживает, что утратил некое средоточие Я – внутреннюю свободу. Это то, что называется острой деперсонализацией.

Она может возникнуть от разных причин, иметь ту или иную нюансировку в своих проявлениях, но во всех случаях поражает схожестью трудно определяемых субъективных переживаний; при внешней пустячности они полны внутреннего драматизма и настолько тягостны для больных, что больные предпочитают этому аду любые физические страдания.

Сразу скажу, что пароксизмы эти проходят: от лечения ли, от тишайших ли уветов времени. Но без лечения повторяющиеся приступы формируют навязчивые страхи, которые сами по себе отравляют жизнь, а главное – уводят в долину существования в депрессии нередко на многие годы.

В американской классификации болезней такие пароксизмы называются паническими расстройствами; они чрезвычайно распространены; на их лечение конгресс ежегодно выделяет не один миллиард долларов. Да, паника стала знамением нашего времени, печатью на лице обезумевшего в погоне за все новыми благами человека. «Не собирайте себе сокровищ на земле…»

Стандартизировавшие все и вся американцы выделили даже несколько типов расстройств личностей, склонных к паническим реакциям. Это представляет определенный интерес для всякого человека, который желал бы лучше разобраться в себе, и мы приводим эту систематизацию.

Избегающее личностное расстройство. Лица с избегающим личностным расстройством хотят общаться с другими людьми и, казалось бы, имеют для этого все возможности, но при этом они справляются со своей социальной тревогой посредством избегания. Им свойственны сверхчувствительность к отвержению, страх смущения и преувеличенные опасения вероятных опасностей или неловкостей в повседневных ситуациях.

Зависимое личностное расстройство. Лица с зависимым личностным расстройством чрезмерно полагаются на поддержку со стороны других людей. Им трудно проявить инициативу, и, предоставленные сами себе, они ощущают беспомощность. Они часто остаются на не приносящей удовлетворения работе или поддерживают тягостные межличностные отношения только для того, чтобы избежать ощущения покинутости; они все время как-бы играют вторые роли, поскольку боятся действовать независимо.

Обессивно-компульсивное личностное расстройство. Это педанты, что мешает им продуктивно жить и работать. Как высокая требовательность может сослужить им хорошую службу на работе, так неспособность принимать решения или выходить за рамки задания может нанести вред. Требовательность и стремление к мелочному контролю часто приводят к проблемам в межличностных отношениях. У них высок риск развития навязчивых состояний.

Пограничное личностное расстройство. Лица с пограничным личностным расстройством могут быть тяжелыми и утомительными в общении с людьми; их психическая жизнь и профессиональная деятельность отличаются постоянной нестабильностью. В отношениях с людьми они часто бросаются из одной крайности в другую, переходя от идеализации к обесцениванию. Обычно им свойственны импульсивность и саморазрушительные привычки – такие, как чрезмерные траты, злоупотребление лекарствами и спиртным, беспорядочные половые связи, приступы обжорства. Они нередко испытывают внезапные краткосрочные, но интенсивные перепады настроения. Этих людей отличает выраженное и стойкое нарушение идентичности, выражающееся в нечеткости образа самих себя и расплывчатости представлений об основных жизненных ценностях, выборе профессии и сексуальной ориентации. Они постоянно как бы убегают от кажущихся им невыносимыми ощущений скуки и внутренней пустоты. Своим поведением они часто провоцируют разрыв с другими людьми, несмотря на то, что боятся ощущения покинутости.

Специальная литература по пограничным состояниям сложна и обширна; любознательный читатель может обратиться к их классическому клиническому описанию в трудах П. Ганнушкина, Э. Кречмера, КЛеонгарда и других.

Но вернемся к нашему журналисту. Однажды возникнув, приступы паники повторялись многократно и не только в метро, но и в других ситуациях, исключающих возможность сиюминутной медицинской помощи: в кинотеатре, на лодочной прогулке, на даче. Одна за другой закрывались перед ним двери в мир удовольствий, не говоря уже о том, что он совершенно не переносил поездок в транспорте, а это представляло серьезную угрозу его карьере. В автобусах и троллейбусах он прибегал к уловкам: стоял возле двери, до предела сдерживая себя, чтобы не выскочить на остановке раньше времени, но иногда, не в силах одолеть страх, все-таки выскакивал и шел пешком. Езда на лифте и походы в магазин стали пыткой. Он уже не посещал театр, знакомых, не ходил на прогулки. Бросил выпивать и курить. Стал ипохондричным. Тело сковало его дух. Он погрузился в себя, постоянно испытывал какие-то неясные тягостные ощущения, и это все более делало его несвободным. Он находился в постоянной борьбе с собой и всегда терпел поражение. Ходил по врачам, но они не находили внутренней патологии; к экстрасенсам и разног? рода магам, ибо какое-то смутное чувство околдованности временами овладевало им; он ставил свечки в храме, рассеянно, не молясь и не сокрушаясь о греховных помыслах. Жизнь превратилась в беспросветное безрадостное существование. Он стал непродуктивным в работе, терял к ней интерес, считал себя неудачником, бездарным писакой, неисправимым эгоистом, бесчувственным бревном, и это его угнетало. Он подумывал уехать куда-нибудь в глушь, в деревню, и вести простую жизнь. Посещали его и другие, еще более мрачные мысли об избавлении от мучений.

Жена призывала его взять себя в руки, упрекала в малодушии, но ее банальные сентенции разбивались о глухую стену молчания.

Вообще, обыватели, относя некоторые психические страдания к области морали, нередко прибегают к их осуждению, упрекам и увещеваниям. Говорят: «распустился», «раскис», «не может взять себя в руки», «придуривается». Недаром Мольер выставил «мнимого больного» на всеобщее осмеяние.

Даже врачи общей практики не всегда понимают эти страдания, стараются отмахнуться от надоедливого «ипохондрика», не избегают искушения поиронизировать на его счет. Однако ипохондрия – не игра на зрителя, хотя и такое случается. Это чаще всего проявление депрессии, а депрессия, как известно, раскрывает первичные тревоги человека: она есть забота о спасении души, о невредимости тела, о материальных нуждах и насущном пропитании.

Кратковременное переживание депрессии знакомо каждому.

 
Но вот безволье и упадок,
И вялость в мыслях, и разброд.
Как часто этот беспорядок
За просветленьем настает.
_{Гете «Фауст».}
 

Депрессия – наиболее распространенная форма человеческих реакций на психическую травму. Но депрессия может возникать и без видимых причин, и тогда говорят о так называемых эндогенных депрессиях.

Современный мир порождает множество депрессий: поданным психиатров США, более 20 миллионов американцев страдают клинически выраженной депрессией. Считается, что 30 % пациентов поликлиник нуждаются в помощи психиатра, но их путь к нему часто измеряется годами. С одной стороны, депрессии часто маскируются под различные соматические расстройства, что вводит в заблуждение не только пациентов, но и врачей, с другой стороны, препятствуют различные предубеждения в отношении психиатрии. Известный французский психотерапевт Л. Шерток как-то сказал: «К сожалению… психология врачей и больных еще остается в плену многих отживающих свой век понятий. Считается, что в психиатрической и психотерапевтической помощи нуждаются только психически больные, а каждый «душевно здоровый» «образованный человек» сам может разобраться в своих моральных, эмоциональных и психологических проблемах. Однако во множестве случаев эти проблемы трансформируются в соматические болезни. Тогда ни сам «образованный человек», ни специалист, вооруженный лишь скальпелем и таблеткой, не в состоянии вернуть утраченное здоровье».