Текст книги "Журнал «Если», 1994 № 11-12"

Автор книги: Роберт Альберт Блох

Соавторы: Джон Кейт (Кит) Лаумер,Роберт Артур,Рэндал Гаррет,Джордж Генри Смит,Йен (Иен) Уотсон,Никита МИХАЙЛОВ,Наталия Сафронова,Татьяна Королева,Владимир Губарев,Джеффри Уолмен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– Попробуем нырнуть под их. пушки, – отозвался Ретиф. – Удирать не имеет смысла, они накроют нас без особых трудов.

– Может быть, они позволят нам сдаться? – проблеял Магнан. – Давайте попробуем выбросить белый флаг!

– Боюсь, в белый флаг им будет легче целиться.

– Ретиф дернул катерок в сторону, совсем рядом рвануло еще раз, и катер нырнул под корму огромного корабля.

– Осторожнее! – завизжал Магнан, увидев, как ползет по экрану необъятный, крапчатый, синеватозеленый диск. – Мы врежемся в Юдору!

– Если повезет, врежемся, – согласился Ретиф.

Нарастающий визг раздираемой атмосферы сделал дальнейшие разговоры невозможными.

3

Если не считать шипения вытекающего откуда-то воздуха и резких щелчков, издаваемых остывающим металлом, единственными звуками, которые слышались в раздрызганиой рубке, были стоны Магнана, выползающего из-под останков своего кресла. Желтый солнечный свет, проходя через пробоину в корпусе, дрожал на дымящихся обломках панели управления, на скрученной и вспучившейся обшивке пола кабины и на пустом сиденье пилота.

– Рад видеть, что вы очнулись, – поприветствовал Ретиф.

Магнан повернул больную голову и увидел своего компаньона, свесившегося в открытый спасательный люк. Компаньон, судя по всему, не пострадал, разве что на скуле у него появилась ссадина да на груди бледно-голубой неофициальной предобеденной куртки зияла обгоревшая по краям дыра.

– Атмосфера здесь немного разреженная, но кислорода, судя по всему, хватает. Как вы себя чувствуете?

– Омерзительно, – признался Магнан.

Неловкими пальцами он расстегнул страховочную упряжь, кое-как выполз из люка и в изнеможении рухнул на короткую персикового цвета траву. Вокруг поднималась в бледное небо древовидная поросль с ребристыми красно-оранжевыми стволами и ноздреватой листвой мандаринового цвета. Купы желтых, янтарных и фуксиновых цветов светились в тени, словно мазки флюоресцентной краски.

– Как случилось, что мы еще живы? – потрясенно осведомился старший из двух дипломатов. – Последнее, что я запомнил, это бледно-розовый горный пик, вылезающий из облаков прямо на нас.

– По нему мы промахнулись, – успокоил начальника Ретиф. – Нашей обшивки как раз хватило на то, чтобы смягчить приземление. Она вместе с пружинистой растительностью и спасла наши шеи.

– Где мы?

– На островке в северном полушарии, и похоже, что это – единственная на планете суша. Определиться точнее у меня, боюсь, не получится, так что я взял на себя смелость назначить это место Северным полюсом.

– Ну что же, – оглядываясь, вздохнул Магнан,

– полюс так полюс. А эти где? Знаете, по мне так лучше сдаться на милость Склизу. Честно говоря, не доверяю я этому Оккийокку. Мне кажется, в его рогатых глазах таится некоторое коварство.

– Боюсь, что сдаться прямо сейчас нам не удастся, – заметил Ретиф. – Поимщики еще не подоспели.

– Гм. Не сомневаюсь, что они потратят на посадку больше времени, чем мы. Я полагаю, мы можем покамест устроиться здесь поудобнее.

– Да, но, с другой стороны, – рассудил Ретиф,

– с какой стати нам их дожидаться?

– А разве у нас имеется иная надежда на спасение?

– Ни тот, ни другой из наших противников как-то не вызвал во мне желания сдаваться ему в плен, даже если предположить, что они вообще берут пленных.

– Вы хотите сказать, – изумился Магнан, – что Склиз, наш коллега-бюрократ, существо, с которым я осушил немало пиршественных чаш, будет молча смотреть, как нас казнят?

– Может, конечно, и будет, – если не успеет прикончить нас первым.

– Господи, Ретиф, но что же нам тогда делать? Как, по-вашему, далеко отсюда ближайшее поселение туземцев?

– Я что-то не заметил, пока мы спускались, никаких следов цивилизации, – ни городов, ни дорог, ни возделанных полей. Давайте пошарим на длинных волнах.

Ретиф забрался внутрь искалеченного катера, осмотрел закрепленный в амортизирующих держателях радиоприемник, срастил несколько оборвавшихся проводков и покрутил ручку настройки. Ничего, кроме легких помех, услышать не удалось. Тогда он переключился на частоту, отведенную для переговоров между судами.

– …ни на что не годного двуглазого недотепу! – громко и отчетливо сказал голос Склиза. – Старая рухлядь, которую ты именуешь флагманом, находилась к ним ближе, чем мой великолепный знаменосец! Именно ты был обязан взорвать их к чертовой матери, чтобы и духу от них не осталось!

– Моя гневается! Моя ярится! Черт! Дьявол! Подобные обвинения, и от кого – от пятиглазого прохиндея с маргариновыми перстами! Я в нестерпим ости!

– Довольно! – прошипел Склиз. – Руганью ничего не поправишь! Если мякотники живы, если

они сообщат, что мы обстреляли земное судно, целые орды их омерзительных Защитников Мира слетятся сюда.

– Я умоляю! Моя хохочет! Ты есть олух! Живы, а! После такого крушения, вполне! Нет, невозможно, я повторяю! Au contraire [10] 10
  Напротив (фр.).


[Закрыть], я полагаю, моя сейчас возобновит наш диспут. На чем мы остановились? Ах да, – моя описывала твоих предков…

– Слушай, ты, безголовый! Подобно прочим низшим формам развития живой материи, мякотники неправдоподобно живучи. Мы должны убедиться в их гибели! А потому я сейчас спущусь на планету, дабы нанести coup de grace [11] 11
  «Удар милосердия», последний удар (фр.).


[Закрыть]любому, кто смог уцелеть, ты же обожди в сторонке, а еще того лучше – удались в ничейное пространство…

– Это чтобы ты мог беспрепятственно захапать планету? Моя веселится! Моя просто бьется в холерике! Бог-Господь! Моя сопровождает, вот так!

– Хорошо, раз ты настаиваешь. Можешь сопровождать меня на борту моей личной канонерки. Я распоряжусь о скромном эскорте из миноносцев, он нас проводит до самой планеты.

– Фига. Спасибочки вам, но я предпочитаю собственный корабль. И еще моя возьмет с собой несколько крейсеров, чтоб в дороге не было так одиноко.

– Крейсеров? – проскрежетал Склиз. – В таком случае, я полагаю, парочка гроачианских линейных кораблей будет вполне уместна – просто для красоты построения, понимаешь?

– Комбинация заполучается однобокой, если в нее не включить и фрайрский линкор!

– В сущности говоря, – прошелестел Склиз, – не вижу, почему бы мне не взять с собой весь флот, – просто на случай, если в мое отсутствие тебе вдруг покажется привлекательной мысль поразить меня подлым ударом в спину.

– Моя согласная! Я тоже хочу! Так будет еще веселее! Милость небесная! Полный вперед! И горе тому, кто отстанет!

– Согласен! Роджера на мачту, и ходу! – отрывисто скомандовал Склиз.

– Боже мой, Ретиф, – пробормотал Магнан, – эти безумцы готовы произвести полномасштабное вторжение, лишь бы не упускать друг друга из виду.

– Теперь уж никто не вправе обвинить нас в том, что мы не смогли повлиять на развитие гроачиано-фрайрских отношений, – спокойно заметил Ретиф.

– Ну, давайте сматываться. У нас осталось около часа до их появления.

Он сноровисто высвободил из держателей портативный приемник и вытащил из-под обломков ранец с продуктовым НЗ.

– В какую сторону пойдем? – встревоженно осведомился Магнан, озирая густо-оранжевый лес, расстилавшийся вокруг.

– Выбирайте сами, мистер Магнан, – сказал Ретиф и продолжил, указывая пальцем стороны света, – эники, беники, ели вареники.

– Ммда. Я предпочел бы эники. Эта сторона как-то повеселее. Ну, может быть, чуток еще забрать в сторону беников.

– Ну, стало быть, эники-беники, – подытожил Ретиф и первым двинулся к оранжевой роще.

4

– Ретиф, силы мои на исходе, – задыхаясь, промолвил Магнан, после того как они за три четверти часа на три мили удалились от обломков катера.

– Мы пока еще не в безопасности, – предупредил Ретиф. – Лучше уйти подальше, потом отдохнем.

– Мне уже все едино: гроачи меня расстреляют или я помру от перенапряжения и перебоев в сердце,

– Магнан опустился на податливую травку и лежал, большими глотками хватая воздух.

– А как насчет команды свежевателей-фрайров? – поинтересовался Ретиф. – Насколько мне известно, они начинают со скальпа и понемногу спускаются вниз, как будто банан очищают.

– Шутите, шутите, если вам так легче, – простонал Магнан. – Мне все равно.

Внезапно он резко сел, с подозрением уставившись на маленький, похожий на колокольчик цветок с лепестками, окрашенными в нежные тона коралла.

– Пчелы, – с отвращением вымолвил он. – При моей аллергии даже к земным насекомым, укус любой чужеродной твари наверняка прикончит меня прямо на месте.

– Ну что же, как вы сами указывали, одна погибель ничем не хуже другой, – утешил начальника Ретиф. – Если вы действительно углядели пчелу, так это первый представитель местного животного мира, какой попался нам на глаза.

– Я не видел ее, но слышал совершенно отчетливо, – сварливо ответил Магнан. – Она жужжала у меня прямо над ухом.

– А странный, однако же, лес, – заметил Ретиф.

– Всего одна разновидность деревьев, один вид травы, и цветы мало того, что одинаковые, так еще и одного размера и расцветки. И ни тебе сорняков, ни паразитирующих лиан. Большие деревья не забивают маленьких – нигде никакой чахлой поросли. Даже опавших листьев не видно.

– Гм-да, – прокряхтел Магнан. – Слушайте, Ретиф, предположим, нам все же удастся избегнуть плена, и что дальше? Где мы, никто не знает. Как вообще нас смогут спасти?

– Это интересный вопрос, мистер Магнан.

– Не то, чтобы это было так уж и важно, – мрачно продолжал Магнан. – Миссия моя закончилась провалом, хуже того – рухнула вся моя карьера!

И он застонал:

– Вы отдаете себе отчет, что если бы не наше вмешательство, это вторжение могло никогда не состояться?

– Подобная мысль меня посещала, – признался Ретиф.

– Я уж не говорю о потере разведывательного катера. Если Первый Заместитель возложит ответственность на меня, – на нас, следовало бы сказать, – то есть, в том случае, если он сочтет именно вас, Ретиф, лично ответственным, – Магнан даже повеселел, – слушайте, да вы же будете выплачивать его стоимость долгие годы! Я, конечно, замолвлю за вас словечко. В конце концов, Склиз нас все-таки обстреливал.

– Было такое дело.

– Да и вообще, кто вправе утверждать, что именно моя дружественная попытка предложить им компромиссное решение послужила толчком к вторжению? Эти горячие головы, смею сказать, все равно попытались бы захватить планету.

– Возможно, – согласился Ретиф.

– На самом-то деле, отвлекая их разговорами, я несомненно отсрочил неизбежное на… на неопределенное время.

– На несколько секунд, уж никак не меньше.

– Нет, правда, Ретиф, принеся себя в жертву на алтарь космического содружества разумных существ, я, быть может, тем самым спас бессчетное множество жизней!

– Боюсь, несколько бактерий все же погибло при нашей поспешной посадке, – возразил Ретиф.

– Вам бы только глумиться, – укорил его Магнан. – Но вот увидите, история меня оправдает! Да что там, не удивлюсь, если выбьют даже особую посмертную медаль и… – Он резко оборвал свою речь и кое-как поднялся на ноги. – Вот, опять! Совершенно озлившаяся оса! Откуда этот звук?

Ретиф, прислушиваясь, склонил голову набок и затем пригнулся к небольшому сообществу абрикосового оттенка цветов, покачивавшихся иа длинных стебельках совсем рядом с Магнаном.

– Нашли время цветочки нюхать! – завопил Магнан. – Я в опасности!

– А знаете, мистер Магйан, – с неуверенной интонацией отозвался Ретиф, – похоже, никаких насекомых поблизости нет.

– Вот как? Но я же их совершенно отчетливо слышу! – неодобрительно парировал Магнан. – Звук в точности такой, какой издает трубка старомодного телефона – помните их, они все еще в ходу на Челюстине – если забыть повесить трубку на рычаг.

– А вот это уже ближе к истине, мистер Магнан, – согласился Ретиф и склонился, приложив ухо к похожему на раструб горна цветку.

– Ну наконец-то, а то я уж решил, что вы так ничегошеньки мне и не скажете! – явственно прозвучал в его ухе тоненький голосок.

5

– И жужжащие цветы – это уже полная фантастика, – в изумлении произнес Магнан, – но чтобы тюльпаны еще и разговаривали! Кто бы в это поверил?

– …кто-то, с кем можно поговорить, – продолжал кузнечиковый голос. – Ужасно хочется узнать все новости. Ну расскажите же мне о себе: о ваших надеждах, о мечтах, о том, как вы здесь очутились – все-все!

Ретиф поднес цветок к губам, словно тот и впрямь был микрофоном:

– Я Ретиф, а это мой коллега, мистер Магнан. С кем имеем честь беседовать?

– Ну вот, очень приятно познакомиться с вами, Ретиф. И с Мистером Магнаном тоже. Можно, я буду для краткости называть его «Мистером»? Когда обращаешься друг к другу по имени, это как-то сближает. Меня зовут Росток. Но это, конечно, прозвище, не более. На самом деле, имени у меня нет. Во всяком случае, не было, пока здесь не появился милейший Ренфру. Вы и не представляете, сколь уединенную жизнь вел я до той поры. Нет, право, знаете, до чего я додумался? Я решил, будто бы я – единственное в Галактике наделенное чувствами разумное существо.

– Но кто… кто вы? – выдавил Магнан. – Где вы? И к чему этот камуфляж – микрофон в виде растения?

– Камуфляж? Помилуйте, какой камуфляж, Мистер? Вы видите меня именно таким, каков я есть.

– Но… я вообще вас не вижу! – опасливо озираясь, изумился Магнан. – Где вы прячетесь?

– В данный миг вы сжимаете меня в руке, – сообщил Росток.

– Вы хотите сказать… – Магнан вытянул руку с зажатым в кулаке, издающим легкий аромат цветком и уставился на него. – Вы хотите сказать, что я… вы… мы…

– Ну вот вы и поняли, – ободряюще произнес голосок.

– Говорящие цветы – здесь, в Богом забытом месте, да еще изъясняющиеся на языке Земли? Видимо, у меня галлюцинации! Тяжкие испытания сокрушили мой разум!

– Не думаю, мистер Магнан, – успокоительно произнес Ретиф. – Я ведь тоже слышу его.

– Если я сумел вообразить, что слышу голоса, исходящие от цветочков, так что мне стоит вообразить, будто н вы их слышите? – ядовито парировал Магнан.

– Да нет же, я самый что ни на есть настоящий, – урезонивал его голосок. – Почему вы не верите мне?

– А кто научил вас разговаривать по-нашему? – недоверчиво спросил Ретиф.

– Ренфру. Я очень многому у него научился. Занятно, но до того, как он появился, я совершенно не чувствовал одиночества…

– Какой такой Ренфру?

– Это мой друг. Очень близкий.

– Ретиф, это фантастика! – зашептал Магнан. – А здесь… здесь много таких, как вы? – поинтересовался он у цветка.

– Нет, только я один. В конце концов, здесь не так уж и много места, вы понимаете…

– Какое совпадение! – воскликнул Магнан. – Один-единственный говорящий цветок на всю планету, и мы спотыкаемся о него в первый же час! Я начинаю думать, что удача еще не покинула нас!

– Так расскажите же, если вы не против моих расспросов, откуда вы? – осведомился цветок.

– Мы земляне, – сказал Магнан. – Ия уверен, э-э, Росток, что мы с вами очень подружимся.

– Но… я так понял, что Землей называлась родная планета Ренфру?

– Именно так. Дивное место, вам бы там очень понравилось, тем более теперь, когда все джунгли повывели и заменили парковками для автомобилей… Впрочем, – тут Магнан спохватился и поспешно добавил: – Виноват, вовсе не хотел вас обидеть. Собственно говоря, среди моих лучших друзей немало растений.

– Силы небесные, и вы все трое с одной планеты? Не диво, что вы оттуда сбежали! Такое перенаселение!

– Да… так вот, мистер Росток, не могли бы вы просто сказать нам, как бы тут попроще пройти к ближайшему туземному поселению…

– Вы имеете в виду дома, улицы, космопорты и прочее в этом роде?

– Да! И хорошо бы обойтись без этих, знаете, унылых провинциальных городишек. Какая-нибудь скромных размеров метрополия нас бы вполне устроила…

– Простите, но здесь таких нет, хотя Ренфру, конечно, рассказывал мне о них.

Магнан застонал.

– Совсем нет городов? Но тогда…

– Только джунгли.

– Если у этого Ренфру есть корабль, он мог бы нас подбросить. Скажите, мы не могли бы с ним повидаться?

– Повидаться? Повидаться с ним вы, я думаю, можете, Мистер. Он как раз тут, неподалеку…

– Так он, стало быть, еще на планете?

– Да, конечно.

– Спасены, – облегченно выдохнул Магнан. – Вы не расскажете нам, как до него добраться, Росток?

– Разумеется. Сначала пойдете в сторону эники, потом, как перейдете ручей, возьмите немного к беники, а у озера сразу поворачивайте на вареники. Там его и увидите.

Магиан глядел на цветок в полном ошеломлении.

– Откуда вы все это знаете? – Он озадаченно уставился на Ретифа. – Мне казалось, что это мы присвоили тутошним сторонам света такие названия…

– Ну; разумеется, – произнес Росток, – я просто воспользовался принятой вами номенклатурой.

– Однако у вас фантастический слух, – зачарованно молвил Магнан. – Мы с ним обсуждали эти названия в нескольких милях отсюда.

– От меня утаиться довольно трудно, – с некоторым самодовольством заявил Росток.

– Для такого скромного цветочка он замечательно развит, – заметил Магнан, когда они тронулись в путь.

– Я подозреваю, что большая часть Ростка скрыта под землей, мистер Магнан, – ответил Ретиф. – В той его части, какую мы видели, просто нет места для речевого центра.

– Бог ты мой! – подпочвенный мозг, вроде гигантской грибницы? – боязливо промолвил легко шагающий Магнан. – Жутковатая мысль, Ретиф.

После двадцати минут быстрой ходьбы земляне вышли на берег бурливого ручейка, над которым величавой аркой свисала листва. Тут они повернули вправо и прошли вдоль берега еще с четверть мили, пока не вышли к безмятежному озеру шириною в полмили, в которое, образуя маленький янтарный водопад, с плеском бежал ручеек.

– Пока все, вроде, ндет нормально, – неуверенно сказал Магнан. – Я, правда, не вижу никаких признаков жизни, тут даже хижины нет, не то что корабля…

Ретиф обогнул Магнана и двинулся в сторону густых зарослей, ломавших ровную линию деревьев, что стояли вдоль берега озера. Он раздвинул широкие цвета меди листья и обнаружил изъеденную ржавчиной металлическую поверхность, уходившую, изгибаясь, во мрак.

– «Луизи II», – прочитал он на полуосыпавшей-ся металлической табличке, приваренной к крошащейся обшивке корпуса. – Похоже, мы с вами нашли корабль Ренфру.

Он отвел низкую ветвь:

– А вот и сам Ренфру.

– Превосходно! – Магнан поспешил подойти поближе, но замер и в ужасе уставился на кучку присыпанных землею костей, увенчанных осклабившимся черепом, на котором еще уцелела щегольская кепчонка яхтсмена.

– Это… Ренфру? – дрожащим голосом спросил он.

– Именно так, – ответил откуда-то сверху глубокий голос. – И поверьте мне на слово, Мистер: немало утекло одинокого времени с той поры, как он здесь присел.

6

– Двести лет плюс минус два десятка, – заключил Ретиф, выбираясь из покосившегося бокового иллюминатора заброшенного корабля и отряхивая с ладоней пыль и чешуйки ржавчины. – Скоростной корабль, зарегистрированный на Конкордиате и переделанный для дальних полетов. Судя по тому, что осталось от кают экипажа, его приспособили для управления одним человеком.

– Верно, – согласился гулкий баритон, исходивший, как определили земляне, из крупного, похожего на орхидею цветка, распустившегося среди листвы футах в двадцати над их головами. – Один Ренфру, и никого больше. Он обитал в маленьком мире, но, казалось, был им доволен. Не то чтобы он был неприветлив, нет, конечно. Он был любезен как только мог, пока не возникли затруднения с отлетом.

– И какого рода, э-э, затруднения? – осведомился Магнан.

– Он очень расстроился, когда его корабль отказался двигаться с места. Я изо всех сил утешал его, потчуя разного рода историями и стихами, пел веселые песни…

– Интересно, откуда вы-то их знали? – резко спросил Магнан. – Насколько я понял, Ренфру первым из землян навестил эту планету.

– Ну разумеется, от него я их и узнал.

– Боже всемилостивый, вы только представьте, если ваш собственный фикус в горшке станет без конца повторять все, что вы когда-либо говорили, – прошептал, прикрывшись ладонью, Магнан.

– А вам никогда не приходилось рассказывать Послу анекдот? – спросил Ретиф.

– Тоже верно, – согласился Магнан. – Но послы, по крайности, меняют два-три слова и, как правило, именно те, в которых содержится самая соль.

– Как случилось, что Ренфру свалился к вам на планету? – поинтересовался Ретиф.

– Вовсе не свалился, он-то как раз сел весьма аккуратно.

– Тогда почему же он не сумел снова взлететь? – требовательно просил Магнан.

– По-моему, он что-то такое говорил о присутствии чужеродной материи в обмотках полевых деформаторов, – туманно ответил голос. – Но к чему углубляться в прошлое? Настоящее куда интересней! Такого оживления здесь не бывало со времени последнего ледникового периода!

– Ретиф, вам не кажется, что вся эта ситуация дурно пахнет? – негромко спросил Магнан. – Я как-то не доверяю этой говорливой гардении. Росток утверждал, что он – единственное на планете существо подобного рода, и тем не менее перед нами еще один общительный овощ.

– Да нет же, – проворно вмешался голос сверху, – это совершенная правда. Подумайте сами, зачем я стану лгать?

Магнан отвел Ретифа футов на сто вдоль берега, остановился под какой-то развесистой веткой и заговорил, не разжимая губ:

– Я теперь понял, что этот Росток не только весьма подозрителен в смысле его чистоплотности, но еще и сплетник самого дурного пошиба. Единственный представитель расы, хорошенькое дело! Помилуйте, я начинаю подозревать, что тут каждый кустик способен балабонить без устали!

– Вполне вероятно, – согласился Ретиф.

– Совершенно очевидно, – продолжал Магнан, – что нам остается только одно: выбрать какое-нибудь достаточно честное с виду растение и начать все сначала, а именно – очаровать его нашей искренностью и благородством наших намерений, а затем, когда мы вотремся к нему в доверие, воспользоваться этим доверием в наших интересах. Как вам это?

– Знакомо, – ответил Ретиф.

– Прошу прощения… – Магнан, услышав голосок, пропищавший эти слова чуть ли не в самое его ухо, подпрыгнул на целый фут. – А что означает в данном контексте слово «искренность»?

– Почти ничего, – ответил Ретиф, обращаясь к горстке маленьких коричневатых бутонов, почти незаметных в серой листве, свисавшей над головами землян.

– Да есть ли в этой проклятой глуши хоть одно местечко, где можно побыть наедине с собой? – с дрожью в голосе вопросил Магнан.

– Боюсь, что нет, – пискнул тоненький голосок.

– Я ведь уже говорил вам некоторое время назад, что от меня утаиться трудно.

– Некоторое время назад? – повторил Магнан еще более дребезжащим голосом. – Да мы же только сию минуту встретились!

– Я вас что-то не понимаю, Мистер. Я – Росток. Мы ведь уже знакомились с вами!

– Чушь! Росток был совсем маленький и рос под деревом, стоящим в миле отсюда!

– Разумеется! Я тут везде расту, как же иначе? В конце концов, это ведь мой остров, верно? Хотя я, разумеется, рад разделить его с несколькими друзьями.

– Ну, полная же чушь! – брызгая слюной, заорал Магнан. – Мне следовало сразу сообразить, что грибница не способна последовательно мыслить!

– Росток говорит правду, – сказал Ретиф. – Все это одно-единственное растение: деревья, травы – все. Вроде баньяна, только побольше.

Он внимательно пригляделся к одному из цветков:

– У него барабанного типа мембрана, работающая одновременно и как микрофон, и как репродуктор. Весьма изобретательно со стороны матушки-природы.

– В таком случае… они… или оно…

– Он, – поправил Ретиф.

– Он слышал каждое слово, сказанное нами с момента приземления, – и Магнан обратился непосредственно к цветку: – Послушайте, Росток, вам известно, что мы – попавшие в трудное положение дипломаты, заброшенные сюда несчастным стечением обстоятельств…

– Мне казалось, что тут виноваты скорее Склиз и этот, второй, Оккийокк, – поправил его Росток.

– По-моему, они ужасные спорщики. И слишком громко кричат.

– Совершенно справедливо. Так вот, вы осведомлены об их враждебных намерениях в отношении мистера Ретифа н меня…

– О Господи, – перебил его Росток, – похоже, они и правда осерчали. Ну н выражения!

– Да. Ну-с, как я уже говорил… – Магнан вдруг замер. – То есть, что вы имеете в виду под «выражениями»?

– Я имею в виду чрезвычайно образную хулу, изрыгаемую Великим Командором Склизом, – пояснил Росток. – Я, разумеется, не хочу сказать, что Генерал Оккийокк отличается особенной сдержанностью. Надо признать, мой словарь обогащается очень быстро!

– Вы говорите так, словно слышите их прямо сейчас, – озадаченно прокомментировал Магнан.

– Угу. На волне их передатчиков.

– Но… у вас же нет радио, не так ли?

– Чего нет?

– Раз у него имеются органы для улавливания звука, – предположил Ретиф, – так почему бы ему ие иметь и органов для улавливания коротких радиоволн?

– Так ведь это же замечательно! – воскликнул Магнан. – Вы говорите, короткие волны? Да, но пожалуй, надеяться на то, что он способен не только принимать, но и передавать – это несколько слишком?..

– Почему же, я, наверное, могу и передавать, была бы необходимость.

– Ретиф, мы спасены! – взвился Магнан. – Росток, немедленно отправьте следующее сообщение: «Особый приорнтет-Z, сигнал о помощи, Главное управление Сектора ДКЗ, Особая Опасность. ДКЗ 87903 подвергся неспровоцированному нападению…» Нет, пусть будет «противозаконному нападению, имевшему результатом вынужденное падение на планету…»

– Нет, Мистер, извините, – перебил его Росток, – но я этого посылать не стану.

– Но… но почему?

– Помилуйте, если я отправлю подобное сообщение, прилетит какой-нибудь проныра и заберет вас отсюда.

– От души надеюсь на это!

– Я прождал хоть какого ни на есть собеседника двести стандартных лет, – обиженным тоном сказал Росток. – А у вас только и разговоров о том, как бы сбежать. Так вот, я этого делать не буду.

– Послать SOS – это единственная наша надежда! – вскричал Магнан. – Неужели вы станете препятствовать нашему спасению?

– Пожалуйста, Мистер, успокойтесь. Посмотрите на Ретифа, – он же сцен не закатывает. Вы просто смиритесь с мыслью о том, что проведете здесь остаток своей жизни, и мы с вами славно поладим, совсем как ладили с Ренфру, вплоть до последних нескольких дней.

– Остаток жизни? – задохнулся Магнан. – Но… но это немыслимо! Мы, может, еще полсотни лет проживем!

– Если Склиз доберется до нас, то навряд ли, – прикинул Ретиф. – Где они сейчас, Росток?

– Я как раз собирался сообщить, – начал Росток, – что они того и гляди появятся…

Голос растения утонул в усиливающемся басовом гудении, быстро разросшемся до похожего на мычание рева. Поблескивающий, тупоносый, словно акула, корабль пронесся над их головами, за ним последовал второй такой же, третий, а там и целая эскадрилья. Громовой рокот прошел по джунглям, украсив мирные воды озера узором поднятой ударными волнами ряби. Два боевых флота промчались на небольшой высоте, хлеща кильватерными струями по верхушкам деревьев, сократились в зримых размерах и сгинули.

– Видали? – таким голосом, словно у него перехватило дыхание, спросил в еще погромыхивающей эхом тишине Росток. – Если третий, как говорится, лишний, то что же можно сказать о подобной ораве?

Ретиф повернул ручку висящего у него на поясе приемника.

– …накнокал нашу дичь! – заголосил с придыханием Склнз. – Пусть ваши части, Генерал, обложат южный берег острова, а я замкну окружение с севера.

– Похоже, они нас заметили, – констатировал Ретиф. – Видимо, оптическое и инфракрасное оснащение Склиза лучше, чем я полагал.

Далекий корабль, произведя за озером разворот, блеснул в лучах солнца и скрылся за густой листвой леса. Справа и слева от них, и сзади тоже, показались другие корабли.

– Бегать по острову бессмысленно, – задумчиво сказал Ретиф. – Мы окружены.

– Что нам теперь делать? – простонал Магнан.

– Нельзя же просто стоять и ждать!

– У-ух! – всколыхнулся Росток. – Ох! Ах!

– Что такое? – испуганно подскочил Магнан и огляделся по сторонам.

– Господи, больно-то как! – сердито воскликнул Росток.

– Это форсажные струи, – Ретиф указал на поднимающиеся с разных сторон клубы дыма. – Гроачи все еще используют для маневрирования в атмосфере старозаветные реактивные двигатели. Ростку, надо думать, приходится жарко.

Магнан гневно задышал:

– Видите, какие это бессовестные бандиты? – возмущенно спросил он. – Неужто вы и теперь не передумаете, Росток, и не поможете нам…

– И пожну в изобилии новые ожоги третьей степени, когда тут появятся ваши друзья? Нет уж, спасибо! Тут и разговаривать не о чем!

Что-то громко, раскатисто зафырчало в воздухе.

– Вертолет, – догадался Ретиф. – А они не теряют времени.

Укрывшись под деревом, двое землян следили за тем, как приближается маленькая скоростная машина. Кроша воду, она прошла над озером и повисла в воздухе на высоте в двести футов.

– ВНИМАНИЕ, ЗЕМЛЯНСКИЕ ШПИОНЫ! – грохнул из нее многократно усиленный голос. – СДАВАЙТЕСЬ НЕМЕДЛЕННО, ИЛИ ВАС ОЖИДАЕТ НЕИЗЪЯСНИМО СТРАШНАЯ УЧАСТЬ!

– Послушайте, Росток, стоит нам попасть этим варварам в лапы, и никакой пользы от нас как от собеседников больше не будет, – настоятельно произнес Магнан.

– ВЫ ПРЕДУПРЕЖДЕНЫ! – проревел громкоговоритель. – ВЫХОДИТЕ БЕЗ ПРОВОЛОЧЕК, С ПУСТЫМИ РУКАМИ!

– Может быть, если Росток сганет сообщать нам

об их перемещениях, мы сможем отсидеться в этих зарослях, – сказал Магнан. – Тогда нам удалось бы избегнуть пленения до того, как подоспеет помощь.

Вертолет подобрался поближе.

– ТРИДЦАТЬ СЕКУНД, – взревел громовой голос. – ЕСЛИ ПО ИСТЕЧЕНИИ ЭТОГО СРОКА ВЫ НЕ ВВЕРИТЕ СЕБЯ ПРАВОСУДИЮ ГРОАЧИ, ВЕСЬ ОСТРОВ СГИНЕТ В ОГНЕ!

– Изжарить нас заживо? – запыхтел Магнан. – Они не посмеют!

– Ретиф… Мистер… – встревоженно спросил Росток, – он это всерьез?

– Боюсь, что так, Росток, – ответил Ретиф. – Но ты не волнуйся. До этого мы доводить не станем. Ну что, мистер Магнан, пошли?

Магнан с трудом сглотнул стоявший у-него в горле комок.

– Полагаю, лучше быть уютно удушенным в снабженной всеми удобствами цивилизации камере, чем свариться заживо, – сдавленным голосом произнес он, и оба землянина вышли из тени на залитый оранжевым солнцем берег.

7

– Мудрое решение, мякотники, – прошептал Склиз. – В награду за такую сговорчивость обещаю вам, что ваши останки будут отправлены вашим близким в соответствующей упаковке и с сочувственным рассказом о том, как вы столкнулись с бдительной гроачианской аппаратурой, предназначенной для отлова шпионов, и были ликвидированы ею еще до моего личного вмешательства, каковое могло бы спасти вас от справедливой кары за совершенные вами преступления.

– Что ж, вы весьма любезны, Великий Командор, – произнес Магнан, ухитряясь соорудить подобие улыбки. – Но не позволите ли мне предложить одну маленькую поправку? Почему бы вам не вмешаться немного раньше и не возвратить нас близким живыми-здоровыми – это стало бы трогательным проявлением межпланетной дружбы…

– Мои наблюдения над природой землян показывают, – перебил его Склиз, соединяя глаза башенкой, что вовсе не произвело на пленников успокоительного воздействия, – что ваши сородичи наиболее щедры к тем, кто придерживается политики несговорчивой враждебности. Данное проявление решительной натуры гроачи, вне всяких сомнений, значительно увеличит субсидирование Землей Программы Обеспечения Поголовной Полу-грамотности Гроачи, каковые средства, разумеется, будут втихую потрачены на давно назревшую модернизацию нашего флота.