Текст книги "Долг чести, или Верность чужому мужу (СИ)"

Автор книги: Рина Полевая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

‍​Глава 13

Хейллин маркиза Блисс‌

Какое мне может быть дело до того, что делает с аристократками Император? Я многое уже вспомнила и знала насколько свободными были нравы при дворе, и участь «императорский невест» никого не возмущала. Виконтессу Ларинию Трейтор её положение вполне устраивало, она выпячивала свою «одаренность» и гордилась ею неимоверно.

Или может быть дело совершенно не в этом? Может дело в словах наёмника и в той досаде, которая всего на несколько мгновений появилась на его лице? Я не заметила бы её, если бы так сильно не ждала реакцию на свои слова. Не заметила бы огонька интереса в его глазах при упоминании маркиза Блисс.

Злость выплеснулась едкими словами и отступила, оставляя за собой опустошение. Я опять ощутила то, что испугало меня в очередных воспоминаниях Хейллин – усталость, обреченность. Так много обреченности, что хотелось вернуться на неделю назад и отменить все договоренности с Клиффором – оставаться в неведении теперь было благом для меня. Не знаешь – не боишься, не боишься…

Отогнала последнюю мысль подальше – трусливо прятаться от проблем никогда не было правилом для меня. Я привыкла бороться. Даже зная, что всё равно проиграю, шла до конца.

Я не могла не оценить честность мужчины. Он правильно расставил акценты на том, с кем я хочу договариваться – с лордом или с наёмником.

Доверять аристократу не стоило. Я уже убедилась (не я, а Хейллин), что никакие соглашения и обещания не имеют значения в мире Карнос, если они не подкреплены клятвой на крови. Приказ Императора и любая договоренность теряет силу.

Доверять наёмнику можно, но с оглядкой на их законы и условия, оговоренные контрактом. Мне можно рассчитывать на преданность любого из отряда полностью и безоговорочно только пока этот контракт не закрыт. Это не мало, но все равно недостаточно, чтобы чувствовать себя полностью защищенной.

Если мне удастся придумать как выбраться из ловушки, в которую угодила, то и как себя обезопасить в будущем тоже соображу. Для этого у меня есть время, а может быть память подбросит мне еще что-нибудь полезное, как это было с записями о порталах. Пока же стоило сосредоточиться на покушениях.

– Продолжим разговор вечером. Сейчас мне надо посетить ещё несколько мест, – я заберу записи из всех тайников и вернусь к этому разговору. Для первого раза откровений достаточно.

– Вы так и не сказали, что вас так напугало, Хейллин.

– Не напугало, Бартрейн, – называть его по имени было непривычно. – Меня разозлила виконтесса Трейтор.

– Так разозлила, что вы дрожали? – Легкая насмешка, прозвучавшая в голосе мужчины, опять разозлила меня. Не стоило ему насмехаться надо мной.

Только теперь моя злость была направлена не на Императора или аристократов, не на ситуацию в целом, а на конкретного мужчину. Он опять разозлил меня. Захотелось стереть насмешку с его лица и заставить почувствовать то же, что чувствовала я.

– Что вас так удивляет, Бартрейн? Вам ли не знать, какой на самом деле бывает Лариния? – Наверное я задела его сильнее, чем рассчитывала, хотя спросила наобум. Захотелось спрятаться от потяжелевшего взгляда мужчины, но не забрать слова обратно.

Я знала, что последней подопечной Клиффора была Лариния. И если до этого не находила причин, по которым он принял моё предложение и подписал невыгодный для себя контракт, то реакция мужчины показала – она и здесь приложила свою руку.

‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​Еще понимала, что разговор мы перенесем даже не на вечер, а как минимум до утра – разговаривать с разъяренным мужчиной не имело смысла.

В том, что мужчина разъярен, я не сомневалась – от него расходились волны силы. Меня они не задевали, мягко огибали и растворялись в защите комнаты, но чувствовала я их так же хорошо, как перед этим силу Хорикейна.

– Нам надо заехать в городской дом маркиза и в дом моего отца, – я набралась смелости и заговорила с ним, правильно рассудив, навредить мне он не сможет – не позволит контракт. Интуиция же подсказывала, что забрать записи из тайников необходимо как можно скорее и настроение мужчины не должно этому помешать.

Я замерла, не решаясь произнести следующую фразу. Теперь уже запаниковала не на шутку – я с такой легкостью назвала герцога Виндау отцом. Если, называя маркиза мужем, я четко понимала, что он чужой мужчина, то с герцогом произошло нечто другое: как будто он и правда был моим родным отцом, и я испытывала к нему настоящую привязанность.

Но это не я, а Хейллин любила отца и безоговорочно ему доверяла! И я не должна испытывать ничего подобного!

Или кое-кто намеренно не сообщил мне об этих вывертах сознания, или я плохо разбираюсь в мужчинах.

Резко поднялась из кресла, забыв о тетрадях, которые так остались лежать на моих коленях во время разговора. Шлепки кожаных переплетов о пол заставили вздрогнуть – оказалось, что замера от этих слов не только я, но и Бартрейн. Наверняка понал, что зря не сказал мне о такой возможности.

– Я постараюсь всё вам объяснить позже, Линн, – наёмник назвал меня сокращенным именем. Тем, которым меня называла только Несси, и это окончательно привело меня в себя. Я сама подняла тетради с пола, не дав прикоснуться к ним наклонившемуся мужчине.

​– Буду ждать с нетерпением, лорд Клиффор, – постаралась выразить всю степень своего негодования, добавив язвительности в слова и назвав его лордом. Мужчина ничего не ответил мне, а на его лице опять промелькнула тень досады, только теперь уже приправленной злостью.

…Поездка в карете по городу до дома маркиза совершенно мне не запомнилась. Клиффор хранил молчание, да и я не стремилась к разговору. Полностью погрузилась в воспоминания Хейллин, тщательно отгоняя от себя панику и одергивая себя каждый раз, когда начинала думать о ней как о себе.

Около пятнадцати лет назад получилось завершить пророчество и вернуть себе расположение богов. Четыре мира – Карнос, Герода, Балия и Ланьяра – снова объединились. Не так, как было до гнева богов и полной изоляции миров друг от друга, но магические потоки и порталы были отлажены, частично связь между мирами была восстановлена. Пока частично.

Из пятерых избранных аристократок (в тот раз выбор богов пал на пятерых старших дочерей герцогов) смогла завершить эту связь только одна – иномирянка Аркадия, приемная дочь герцога Малена. Откуда и как она появилась осталось тайной для всех, но то, что она по старшинству крови заменила собой Римайлину Мален в списке избранных – это факт. Как и то, что она помогла вернуться домой старшей сестре Хейллин, Клод Виндау.

Было бы хорошо, если бы не Император Славлен. Что именно тогда произошло, достоверно не знает никто, но богиня разгневалась на него. С чувством юмора у этой богини точно всё в полном порядке – её гнев вылился в «одарённость» молоденьких аристократок. У невинных девочек начали светлеть пряди волос и меняться цвет глаз – они становились похожи на богиню.

Изменения в девушках были не только внешними. Очень быстро заметили, что они могли накапливать в себе силу не зависимо от размера собственного резерва и передавать её своим мужчинам: больше – мужьям, меньше – просто половым партнерам. В первом случае резервы увеличивались и уже не возвращались к привычному, во втором – увеличение сил было временным.

Местные учёные не считали зазорным проводить эксперименты над магами, пусть даже те и были аристократами. Приказ Императора разобраться в происходящем был воспринят ими буквально, и этим приказом закрывали рты самым недовольным.

Звучало всё как-то не очень красиво, но общество не было патриархальным, и чистоту и невинность девушки не хранили до замужества. И вообще, при их долголетии рано выдавать замуж магиан было не принято, а потребности тела есть у всех. Договорные браки были нормой, но и браки по любви тоже приветствовались.

Магам потребовалось всего пару лет, чтобы увидеть закономерность между внешностью девушек и увеличением резервов их избранников, еще столько же чтобы родились первые дети в браках. Дети, магические способности которых уже с рождения отличались от способностей родителей и считались утерянными навсегда.

Вот тогда и появился первый «список императорских невест». А отец Хейллин герцог Виндау, занимавший пост Первого советника Императора Славлена, обозвал последнего недальновидным идиотом.

Странно, но на Карносе блондинок не существовало никогда, как не было и голубоглазых или синеглазых людей. Ещё более странным было то, что эту информацию Хейллин тоже посчитала необходимым скрыть от меня. Неужели она не понимала, что рано или поздно я задамся вопросом – почему?

Восемь лет назад первые изменения коснулись и саму Хейллин: появилась голубая окантовка радужки глаз и несколько пепельных прядей в русых волосах. Герцогиня Виндау не скрывала своей радости, а герцог…

Герцог Виндау со скандалом покинул свой пост, развелся с женой и посвятил себя исследованиям. Поддержала его в этом только Клод. Её слова Хейллин тогда не поняла, но запомнила навсегда: «Богиня Янира имеет изощренное чувство юмора. То, что Славлен принимает сегодня как подарок и использует лично для себя, завтра станет его проклятьем и обернется катастрофой для всех нас».

Мой приезд в городской дом маркизов прошел без всяких эксцессов. За все время мы с Клиффором обменялись всего несколькими фразами. Если я раньше и хотела показать расположение тайников в доме, то это желание умерло, когда я поняла, что мне не все рассказали о возращении памяти. Поэтому я оставила его внизу и поднялась в комнату Хейллин одна. Комната показалась мне такой же чужой, как загородный дом, из которого я уехала неделю назад. Ничего не дрогнуло внутри, никаких новых воспоминаний не появилось.

Еще пара тетрадей пополнила мою коллекцию, а интуиция немного успокоилась. С этими записями определенно было что-то не так, но память пока ничего мне не подсказывала, кроме того, что это записи о порталах. Бесценные записи, не принесшие своей хозяйке ничего кроме ещё больших проблем.

Мы опять вдвоем с Клиффором в карете, и опять храним молчание. Мы оба уже успокоились, но заговаривать не торопились. Я была благодарна ему за эти часы тишины, я смогла разобраться спокойно с тем, что вспомнила во дворце.

Ещё одна шутка богини Яниры – вернув в мир Карнос возможность использовать магию для построения порталов, любые знания о них пропали из всех библиотек, закрытых хранилищ и семейных архивов благородных семейств. Пропали отовсюду, кроме архивов семьи Виндау. Да и обнаружила их Хейллин недавно и совершенно случайно, уже будучи помолвленной с маркизом Блисс.

​Многие ученые пытались скопировать схемы порталов между мирами, экспериментировали с плетениями, изучали амулеты переноса из мира Таррако, кстати они не работали больше нигде тоько в родном мире. Но результатов за более чем десять лет так и не добились.

Теперь эти знания были в моих руках и, как полагал Император Славлен, в его полном распоряжении.

Нет, Хейллин не была наивной. Слабой, уставшей, отчаявшейся, разочарованной – да, может быть. Но отнюдь не наивной. Детство, проведенное во дворце в компании принцев, не прошло для неё даром. И пусть она мало что понимала в политике, но держать рот на замке она научилась.

Да и дружба с Ларинией оставила свой отпечаток на характере: интриговать Хейллин так и не научилась, но воспользоваться чужой доверчивостью или беспечностью не преминула бы. Чего стоит только один ритуал переноса душ между мирами.

Кстати, о последнем я тоже вспомнила почти всё.

Герцог Виндау не желал смириться с тем, что Император не пошёл ему навстречу, не учел заслуги его лично и Клод перед Империей, и внёс Хейллин в «список невест». Герцог искал способ уберечь Хейллин от той участи, которую ей уготовил Славлен.

Именно от отца девушка узнала, что случается с теми, кто попадает в “список невест” и о том, чем грозит такое внимание к ней со стороны Императора. Императрица Оргина…

Вот и первая кандидатка в «подозреваемые» на покушение. Вполне логично. Императрица никогда никому ничего не прощала, а тут такой интерес со стороны её благоверного к молоденькой “одаренной”.

– Бартрейн, мне придется встретиться с отцом… Хейллин. Я хочу, чтобы вы присутствовали при нашей встрече, – наёмник молча кивнул, бросив на меня заинтересованный взгляд. Ну конечно, я же опять вернулась к доверительной манере общения. – Забудьте о том, что вы лорд. Давайте договоримся, что с этой минуты вы больше ничего не станете утаивать. Естественно, только если это касается меня напрямую – тайны вашей Гильдии меня не интересуют. На мой взгляд, всё это время вы вели со мной очень непрофессионально. Я могла бы расторгнуть контракт, но хочу дать вам ещё один шанс, – Клиффор попытался что‑то сказать, но я остановила его. – Не стоит отрицать очевидного, я права. Мне известно и то, что вы лучший в своем деле. Чтобы вы понимали, что произойдет дальше, скажу – герцог Виндау сразу же поймет, что я не Хейллин. Он лично вносил изменения в ритуал «Замены» под параметры дочери.

‌Мы вместе поднялись по ступенькам особняка. Войдя в просторный холл во мне вновь проснулись воспоминания. Но в отличие от тех, что были во дворце – эти были теплыми и светлыми. Мне было… уютно. Здесь я чувствовала себя дома. Паники, как ни странно, я больше не испытывала, несмотря на то, что я опять отождествляла себя с Хейллин.

Нас сразу провели к кабинету герцога – оказалось нас уже ждали и предупредили о возможном приезде.

– Здравствуй Хейллин, – как только мы вошли, герцог впился в меня пытливым взглядом.

Он рассматривал мое лицо тщательно, не пропуская ни одной черточки. Под этим взглядом мне было некомфортно, но приходилось терпеть. Ещё я поняла, что совсем не представляю, как вести себя с ним и как он воспримет меня в теле Хейллин. Вполне возможно, что я зря возлагала надежды на эту встречу.

​Глава 14

Бартрейн Клиффор‌‌

‍С герцогом Виндау я познакомился давно. Ещё в самом начале моей карьеры наёмником я выполнял для Первого советника заказы – мелкие, не требующие особых навыков.

Позже нам не приходилось близко сталкиваться, но пятнадцать лет назад я был в числе тех, кто первый встретил его старшую дочь, сопровождал и охранял её. Не как опекун, тогда не было ещё в них необходимости, а как простой телохранитель. Недолго и не в одиночку, нас был целый отряд, нанятый Императором Славленом. Но тогда и Гильдия имела другой статус.

Всё повторяется, пусть с некоторыми отличиями: я снова охраняю его дочь, но работаю уже не на правителя, а на саму маркизу.

– Я рад, что Хейллин воспользовалась моим советом и обратилась в Гильдию. Тем более, что ей удалось заполучить в опекуны тебя, Бартрейн, – мы расселись вокруг стола, когда с приветствиями было покончено. Герцог ничем не показал, что перед ним не Хейллин.

Линн же была напряжена и напоминала натянутую тетиву или взведенный болт арбалета – тронь ненароком – пронзит выстрелом, не раздумывая ни минуты.

Похоже, что она совсем не знает, как себя вести в присутствии герцога, а наше с ним знакомство только добавило ей сомнений. Женщина так и держала при себе стопку тетрадей, которые забрала из дворца и собственного дома. Ни в карете по дороге к дому маркизов, ни входя в этот дом она не выпускала их из рук, как будто в них что-то самое дорогое.

Я наблюдал за её мимикой и реакцией на всё – на слова, жесты, взгляды окружающих, на мелькающие за окном кареты дома и улочки. При разговоре во дворце я допустил несколько ошибок, не учел того, что она может воспринять мои слова совсем не так, как наши леди.

Меня раздражало, что с ней я не могу применить прежний опыт общения с женщинами и постоянно забываю, что она может быть другой: по воспитанию, по положению в обществе, по образованию – всему тому, что определят поведение.

Меня злило, что я – опытный наёмник, совершал с ней одну ошибку за другой. Нам предстояло как‑то сосуществовать друг с другом, а значит мне необходимо наблюдать, сопоставлять, учиться распознавать и предугадывать её поступки. Учиться заново быть опекуном, но уже одной конкретной женщины – воспринимать молоденькой девушкой её тоже не получалось.

Сомневалась она недолго: решительно сняла с себя шляпку, скрывавшую её волосы, и спросила у мужчины, смело глядя тому в глаза:

– Почему? Почему именно я? – Вопрос был задан абсолютно спокойно и без истерики. Её напряжение выдавала только идеально ровная спина, сжатые на тетрадях изящные маленькие руки и взгляд невероятно синих глаз.

– Потому что ты единственная из всех найденных нами женщин кто не была сломленной, – на лице Линн отразилось изумление и непонимание.

– Вы ошиблись. Я была сломлена и раздавлена, – в её словах проскользнула горечь, но напряжение покинуло её. – Хейллин не понравилось то, что она увидела.

– Теперь это уже не имеет значения. Я рад, что ритуал удалось провести и что у меня появилась еще одна дочь, – слова герцога ошеломили не только маркизу, но и меня.

Я до конца не верил, что он примет Линн. Сомневался в разумности её приезда сюда, но бывшему советнику удалось меня удивить: этот прожжённый интриган и циник вполне искренне принял иномирянку в семью.

– Это принадлежит вам, – Линн положила тетради на стол перед герцогом, но он на них едва взглянул. – Мне не стоит их хранить при себе, а вы сумеете ими распорядиться, – она пояснила свой поступок, но герцог только отрицательно покачал головой.

– Ты ехала сюда не для разговора со мной, а забрать оставшиеся записи? Значит так и поступим. Надеюсь, что тебе удастся то, что не получилось сделать Хейллин. А нам с лордом Клиффором есть что обсудить, пока ты ходишь за ними.

Едва за Линн закрылась дверь (тетради так и остались лежать перед нами на столе), я решил сразу ограничить круг вопросов, которые герцог захочет мне задать:

– Я не имею права ничего вам сообщать, не получив разрешения маркизы. Контракт заключен без посредника и лично с ней, – мы прекрасно понимали друг друга и раньше, чего не скажешь о других нанимателях.

Герцог прекрасно знал все нюансы нашей работы, ничем не выдал своего изумления, но на предупреждение ответил:

– Значит я буду не спрашивать, а говорить, – мужчина достал и стола папки и передал мне. – Здесь всё, что касается покушений на мою дочь. Отмечу, что наказать виновных я мог бы и сам., но не стал. Как поступить с ними пусть решает эта девочка, – он практически сделал всю работу за нас. Ещё неизвестно, как долго пришлось бы искать доказательства – прошло больше месяца и ниточек, ведущих к заказчикам, почти не осталось. А дальше он ответил на тот вопрос, который я никогда не осмелился бы ему задать.

– Мою старшую дочь вернула домой иномирянка, сняла с неё рабский ошейник. И отказалась принять за это благодарность. Вторая дочь оказалась настолько слабой, что не захотела решать проблемы сама, хотя у неё было всё для этого. Хейллин предпочла сбежать при первом удобном случае, воспользовавшись непроверенным ритуалом. Помочь этой девочке – мой долг перед ней и перед богами.

– Никогда не поверю, что причина только в этом, – бывший советник никогда и ничего не делал просто так, даже долги отдавал в том виде, каком считал необходимым сам. Особенно долг перед Императором и Империей.

Пожалуй, он единственный кто открыто выражал свое недовольство действиями Славлена и не поддерживал его политику по отношению к другим мирам. Но Императору нечего было предъявить герцогу Виндау, даже если своими высказываниями или действиями он подрывал авторитет правителя – прежнего влияния он не утратил и в заговорах участия не принимал. А за всё остальное наказать аристократа можно только штрафами.

– Конечно, не только в долге. Дело в том, что Славлен еще не понял – Янира не любит, когда её слова перевирают и пожелания не выполняют. Я был единственным свидетелем кроме Императрицы, когда богиня недвусмысленно намекнула на скорейшее принятие общих законов для всех миров. Боюсь, что появление «одаренных» девушек – ещё одно испытание для нас, и мы его успешно провалили, благодаря политике Славлена и Оргины. Законы принимаются медленно и не принципиальные, тормозится ввоз товаров и обмен знаниями.

– Какое отношение к этому всему имеет ваша дочь и иномирянка?

– На этот вопрос я тебе не могу ответить. Прошу только об одном, сохрани её жизнь, и чтобы она не предприняла и не решила – не мешай ей, – взгляд герцога буквально пригвоздил меня, обещая все кары богов, если я не прислушаюсь к его словам. Но я смело встретил этот взгляд: герцог не требовал больше того, что сказано в контракте.

Похоже не всё так спокойно на Карносе как кажется, раз герцог Виндау так печется об этой иномирянке.

Линн вернулась в кабинет, и герцог взглядом показал, что разговор при ней продолжать не стоит.

– Я знаю, где вы остановились. Карету оставите здесь. От дворца скорее всего за вами следят, а выдавать где вы остановились не разумно. Покушений скорее всего в ближайшее время не будет, но рисковать не стоит. Мои люди помогут вам незаметно покинуть дом, – расслабившаяся было женщина опять насторожилась и с подозрением слушала, что говорит герцог.

Слава Мракешу, спрашивать или протестовать не стала. Не понимаю её. Лариния или любая другая аристократка уже засыпала бы меня десятком вопросов или замечаний, а эта только молчала и поджимала недовольно полные губы. Сомневаюсь, что её безропотному молчанию послужило присутствие герцога, здесь было что‑то другое.

Дом мы покинули через один из выходов для слуг. Линн опять прикрыла волосы шляпкой и не отказалась накинуть капюшон легкого плаща, выданного секретарем герцога. Пришлось долго петлять по улочкам города, но ни слова упрёка или недовольства я от неё так и не услышал, хоть и было заметно – много ходить ей раньше не доводилось.

Тетради, сложенные в простую сумку вместе с папками, посомневавшись немного, она все же доверила мне – весили они прилично.

Но мысли о них, о результатах расследования и поведении женщины я отодвинул пока. Гораздо больше меня волновали слова герцога, и что я могу полностью все это сообщить в Гильдию. Казалось, что он не сказал мне ничего нового, но намеков и по‑иному расставленных акцентов было достаточно, чтобы сделать определенные выводы.

Например, закон о защите переселенцев и их обеспечении так и не был принят до сих пор. Этот закон действовал уже несколько лет во всех мирах кроме Карноса. Тоже ничего нового, но если посмотреть на это со стороны моей подопечной и условий контракта…

Получалось, что узнай кто‑то о том, что Елена переселенка – и она окажется совершенно беззащитна перед Императором, учеными или даже рабом. А это гораздо худшая участь, чем участь маркизы Блисс – последнюю хоть немного защищало положение её отца и мужа.

Я все это знал и раньше. Всё-таки мозг мой после общения с Ларинией и привязки к ней работал плохо, раз я не подумал об опасности для подопечной и, привезя её в столицу, не предупредил о последствиях посещения дворца и общения со знакомыми Хейллин. Знал же, что воспоминания в ней полностью не открылись.

Девушку срочно необходимо увозить из столицы, а еще лучше вообще с Карноса.

Как теперь преподнести ей всё это? Ещё и об изменениях в сознании не сказал, идиот. Её слова о последнем шансе после встречи с герцогом я воспринимал всерьез – она не побоится расторгнуть мой контракт и остаться без телохранителя. Остаться рядом с ней хотелось уже не только ради спасения репутации и выполнения долга перед Ранессией.

К дому на окраине мы подошли уже в сумерках. Линн, как и я, усиленно размышляла всю дорогу. Не представляю до чего она додумалась и что решила, но поужинав достала папки из сумки и отдала их мне:

– Подумайте, как вы можете меня от неё обезопасить, – она не могла знать точно, что в них находится, но было видно – абсолютно уверена в своих словах. – Завтра я дам первое задание. Что, кто и как будет делать – меня не интересует, лимита на расходы нет. Мне нужен результат в кратчайшие сроки, – после этого встала и устало поднялась по лестнице к себе.

Герцог Виндау сказал не мешать ей? Его слова приобрели совсем другой оттенок и предупреждение оказалось своевременным – Линн оказалась скорой на принятие решений.

‍​Попробую поверить своему опыту и словам бывшего советника.