Текст книги "Жених в наследство (СИ)"
Автор книги: Рина Михеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
ГЛАВА 29. Ярость
– Твоя невеста найдена, князь, – доложил Грон, почтительно склоняя голову.
– Да, благодарю, Г рон, я уже знаю, – Ярон был задумчив и хмур.
– И тебе известно, кто её нашёл?
– Конечно. И даже известно, что Верен нёс Полину на руках. Ну что же… каменные плиты не очень подходят для того, чтобы девушка ходила по ним босиком.
– А что они целовались ты тоже знаешь? – прищурился Грон.
– Что?! – Ярон, уже собиравшийся идти дальше, остановился и резко развернулся к Грону, его плащ взметнулся и опал, захлестнувшись спиралью.
– Я не стал бы тебя огорчать, князь, – забормотал медведь, опустив глаза. – Но ты должен знать! Иначе… всё это может плохо кончиться.
– Ты уверен? – голос Ярона звучал с той холодностью, которая обычно скрывала под собой клокочущую ярость.
– Я сам видел, князь… Ошибки быть не может. Иначе я не стал бы ничего говорить. Но…
– Я понимаю, – Ярон полуприкрыл глаза. – Ты правильно сделал, я должен знать. Мне самому показалось странным, что первым её нашёл Верен. Он будто знал, где искать… Скорее всего дорогу ему указала фея. А фея… она должна была позвать того, к кому её хозяйка наиболее расположена. Что ж… Она меня не любит, и требовать этого глупо. Нельзя заставить любить. Но заставить хранить верность – можно.
Ярон миновал коридор, поднялся по лестнице, помедлил. Идти сейчас к Полине… опасно. Он чувствовал, что его самоконтроль на пределе.
Сказывалось напряжение последнего времени, схватки с мраками, переговоры с главами и представителями кланов, тревоги из-за свадьбы, которая должна состояться, хотят этого жених и невеста или нет! Но было что-то ещё…
Почему у него мутится в голове, перед глазами будто колышется багровая дымка и хочется всё крушить?! Ярон ощутил зуд в ране на бедре, той последней ране, что совсем недавно получил от мрака. Если бы он не обработал её со всем тщанием противоядием, то решил бы, что дело в этом. Но он обработал, рана уже затянулась и перестала беспокоить, только вот это жжение… Наверное, просто переутомление.
Стиснув зубы до боли в челюстях, он повернул к своим покоям. Надо отдохнуть, а с Полиной встретиться завтра. Сейчас он может просто взорваться и всё испортить. Даже если она целовалась с Вереном… А Ярон не был до конца убеждён, что Грон сказал правду, а не выдал желаемое за действительное, ведь ему не нравится ни Полина, ни Верен. Даже тогда – не стоит её судить.
Во-первых, она ничего не обещала. Во-вторых, пробуждение духа – это сильное потрясение, всплеск силы и эмоций. Все реагируют на это по-разному и многим хочется… живого тепла. Это ещё ничего не значит. Хотя Верена надо убрать из телохранителей. Впрочем, как и Грона. Лучше подобрать кого-то постарше и поспокойнее.
Волна ярости начала спадать, усилия воли и размышления о том, как следует поступить, дали свои плоды, но тут, едва князь переступил порог своих покоев, словно из-под земли выросла Тамила.
Ярон снова скрипнул зубами. Он ощущал всем своим существом, что ему следует остаться в одиночестве и отдохнуть. Никого не видеть, никого не слышать. Посидеть в кресле, потягивая травяной взвар на меду, читая что-нибудь непритязательное, вроде старинных преданий о героях и прекрасных девах или о драконах и нимфах – это, пожалуй, ещё лучше, потому что не навевает лишних сейчас ассоциаций. Потом как следует выспаться. И только потом – всё остальное.
Но прогнать управительницу, даже не узнав, для чего она явилась, немыслимо… Неужели снова что-то случилось?! Если это очередная кляуза на Полину, он точно взорвётся! Можно же не выслушивать этих домыслов о том, что кто видел или что кому показалось, хотя бы до завтрашнего утра!
– Что-то не так, мой князь? – пропела управительница.
– Всё в порядке, – выдавил Ярон. – Что-то случилось?
– О нет… ничего… – Тамила сказала это так, что за её словами явно ощущалось нечто, о чём она собирается ему поведать. Нечто, что вполне могло бы подождать!
Ярон стиснул ручку двери так, что едва не оторвал. Здесь всё было сделано на совесть, и только поэтому ручка всё же уцелела.
– Тогда что… Что ты собираешься мне сказать? Я устал, – отрезал он. – Мне нужно побыть одному. Если ничего важного…
– Мой князь… – Тамила стояла у него за спиной и потому позволила себе улыбнуться.
Она прекрасно понимала, что с ним происходит, знала, что сейчас Ярона выводит из себя буквально всё. В другой раз Тамила предпочла бы, чтобы его раздражали другие, но не она. Однако сегодня особый случай. Тут все средства хороши. А то князь уже собрался запереться у себя. Ишь чего придумал!
Да, Ярон всё больше выходит из-под контроля, упорно гнёт свою линию… Решил налаживать отношения с невестой по-хорошему, невзирая на все её советы. Даже слова Г рона не помогли. Не побежал к Полине, хочет успокоиться, взять себя в руки… Нет, с ним пора заканчивать, он больше не будет управляемым, он и прежде сопротивлялся, и чем дальше – тем больше. Но сейчас… он сделает так, как она хочет!
Такому давлению он не сможет противостоять… Как он держится до сих пор?.. Тамила ощутила невольное уважение. Силён… Борется с ядом мрака, не даёт себе сорваться. Но если подтолкнуть ещё самую малость… Он не выдержит. Это выше сил любого оборотня, каким бы сильным и волевым он ни был.
– Я должна сказать тебе… – она намеренно делала паузы, понимая, что этим ещё больше бесит Ярона, желающего, чтобы его оставили в покое. – Гости… кто-то из них видел тею Полину и тея Верена… вместе… Слишком близко друг к другу…
– Это старая новость, – отрезал Ярон. – Это всё?
– Не совсем… Дело в том… Ну… они… позволили себе…
Ярон медленно и глубоко вдохнул и выдохнул.
– Они целовались, так я слышал, – сказал он ледяным тоном. – Теперь всё?!
– Но… они, может быть, и сейчас вместе… Он ведь её телохранитель… Я говорила, что…
– Я помню, – процедил Ярон, поднимая голову и по-прежнему не глядя на управительницу. – Оставь меня.
Глаза Тамилы расширились. Что, даже теперь он не собирается идти – нет, бежать! – к Полине. Да… Ярон неуправляем. Она быстро припомнила, что ещё ей нужно и заодно поможет продлить это дёрганье злого волка за усы.
– Как удачно, что браслет теи Полины оказался у тебя, мой князь, – лучезарно улыбнулась Тамила. – Ну, тот самый, подозрительный. Прошу, отдай его мне. Я сумею выяснить, что это за вещь.
Ярон повернулся и прямо посмотрел на неё, чуть прищурившись. – Это её вещь, и я отдам его ей.
– Но… мой князь… Прошу тебя! Если ты настаиваешь, мы вернём его после. Но сначала узнаем, что это такое. Вдруг он…
– Нет, я сказал! – рявкнул Ярон.
Краем сознания он понимал, что поведение Тамилы подозрительно. Раз шаманка велела отдать браслет Полине, значит, так и должно быть и ничего плохого в нём нет Так почему же эта вещь так беспокоит Тамилу? И вообще… Она давно должна была понять, что князь не в духе – как минимум. И оставить его в покое. Но стоит тут и тянет время… Для чего?!
Но эти мысли, как тени скользили по раскалённой лаве ярости, вскипавшей внутри него, поднимавшейся всё выше… До сердца, до разума. Багровая дымка вернулась и заколыхалась перед глазами… Рассудок отступал, сдавая свои позиции перед неудержимым натиском.
– Что с тобой, мой князь? – участливо спросила Тамила, прикасаясь к его плечу. – Прошу, отдай мне браслет… Я верну его завтра же! Ведь ты, кажется, не собираешься возвращать его прямо сейчас? Хотя, мне кажется, что стоило бы узнать, что там происходит… Вдруг Верен сейчас с ней… С твоей невестой. Если гости узнают…
– С невестой?! – взревел князь. – Это слово, с которым было связано много боли и переживаний – сначала из-за того, что пришлось расстаться с Марийкой, которую он считал своей наречённой, потом – из-за побега Фаины, послужило детонатором.
Тамила могла торжествовать. Она даже успела увидеть багровые отсветы в глазах Ярона, прежде чем он, оттолкнув её, бросился к покоям Полины. Оставалось сожалеть лишь о том, что браслет она так и не получила. Но это не самое главное.
Конечно, Верена в комнатах Полины не было. Он вместе с Гроном находился в холле перед её покоями, как и положено телохранителю. Ворвавшись туда, Ярон на секунду замер, схлестнувшись взглядами с младшим медведем. Верен смотрел прямо, даже с вызовом, который тут же сменила тревога – князь был сам на себя не похож! Неужели он в таком состоянии собрался вломиться к Полине?!
Сам того не желая, Верен лишь усугубил состояние Ярона, сказав:
– Тея Полина уже отдыхает, князь. У неё был тяжёлый вечер, ей нужен покой…
– Ты ещё будешь мне указывать, что ей нужно?! – раненым зверем взревел Ярон. – Вон отсюда! Оба!
Даже Грон был поражён. Таким он князя никогда не видел. Да и никто не видел, разве что погибшие пепельники в покоях Фаины. Г рон, однако, быстро пришёл в себя и направился к выходу, но Верен остался на месте, упрямо наклонив голову, продолжал буравить Ярона упрекающе-встревоженным взглядом.
– Вон… – прошипел Ярон, взмахнув рукой.
По холлу пронеслась волна силы, сметающая на своём пути мебель, распахнувшая настежь дверь. Её не выбило вовсе только потому, что она была не заперта. А каким чудом Верен устоял на ногах, и вовсе осталось неизвестным, но его протащило к выходу и выбросило за дверь, где и впечатало в противоположную стену коридора. Ярон так же – не касаясь – захлопнул дверь мановением руки и ворвался в комнаты Полины. Предварительно захлопнув и приоткрывшуюся было дверь в комнату горничных.
Полина уже лежала в постели. Услышав шум, она приподнялась и подтянула одеяло повыше. Больше ничего не успела, да и не знала, что делать. Полог откинулся, и на фоне мерцания пепельников, освещавших спальню зеленовато– серебряным светом, возникла тёмная фигура князя, сейчас более всего напоминавшего чудовище из прежних ночных кошмаров девушки.
Её растерянный и испуганный взгляд на мгновение немного остудил Ярона, и он, ощутив странное жжение, будто украшения сильно нагрелись, вспомнил про браслет и ожерелье, нашарил их в кармане, швырнул на столик рядом с кроватью. Его сознание не задержалось на том факте, что браслет и правда оказался едва ли не раскалён.
– Вот. Возвращаю, – проговорил он низким, утробно ворчащим голосом, таким, будто забыл, как это делается, будто долго был зверем и разучился говорить.
– Обязательно было делать это сейчас? – Полина не столько упрекнула, сколько удивилась, но если вокруг разлит бензин, одной искры достаточно.
Ярон стиснул зубы, будто хотел удержать ругательство. Несколько секунд он балансировал на краю, всё ещё продолжая бороться.
– Я буду делать то, что считаю нужным, – прорычал он наконец, бросаясь на Полину и прижимая её к кровати. – И тогда, когда считаю нужным!
Взгляд девушки выражал уже не страх, а ужас, но Ярон больше не видел этого, вернее – не осознавал. Его самоконтроль, долгое время подтачиваемый амулетом, а затем, как кислотой разъедаемый ядом мрака, с грохотом взорвался и разлетелся на мелкие кусочки.
– Конечно, ты предпочла бы Верена, распутница, строящая из себя недотрогу! Но тебе придётся довольствоваться мной! Его ты больше не увидишь! Никто не смеет позорить меня перед кланами! Хватит отговорок! Ты принадлежишь мне!
Наверное, Полина могла бы его остановить, если бы просто замерла. Может быть, тогда он и очнулся бы. Но это было невозможно. Девушка забилась, пытаясь вырваться.
– Нет… – прошептала она, потому что голос внезапно сел и на крик его не хватило. – Нет… – Невозможно было поверить, что это происходит с ней. Наяву. На самом деле. Не может быть…
– Нет?! – взревел князь.
Его сознание полностью заволокла багровая пелена, не оставляя даже проблеска света, даже отголоска голоса разума или сердца. Он перехватил её запястья одной рукой, а другой до боли сжал грудь. Полина попыталась ударить коленом в самое чувствительное место, но Ярон был слишком силён и ловок, чтобы оставалась малейшая возможность застать его врасплох, наоборот, он воспользовался случаем и его колено вклинилось между бёдер Полины, шёлковая рубашка задралась.
Рядом металась Фая, что-то кричала, бросалась на Ярона, но князь взмахнул рукой, и жёлтый шарик отлетел куда-то в сторону. Фея была оглушена.
– Нет!!! – отчаянный крик девушки уже ничего не мог изменить, и сама Полина видела, что в Яроне в этот момент не осталось ничего человеческого.
Он не слышит её, он… На миг через мужское лицо проступили черты зверя, и глаза этого зверя полыхнули багровым огнём. Тело девушки пронзило будто тысячами мельчайших иголочек, и оно начало расплываться в руках князя.
– Не выйдет! – рявкнул он. – Не смей перекидываться!
Тонкой магией Ярон не владел, но на то, чтобы принять в себя энергию оборота того, кто находится прямо у него в руках, его умений было более чем достаточно.
Ещё одна попытка, предпринятая инстинктивно, и на этот раз Ярона поразила высвободившаяся сила… Если бы он был в состоянии здраво оценивать происходящее, то понял бы, что девушка пыталась обернуться отнюдь не сусликом. Но Ярон более не владел собой, он просто не был собой, превратившись в монстра, полностью завладевшего его телом, силой и сознанием.
Где-то в подземной части замка Муфра сжала свой посох, зашептала сухими губами слова силы, послала импульс, который остановил попытки Полины перекинуться.
– Прости, девочка, – горько проговорила шаманка. – Не твоей силе время раскрыться. Он должен успеть… Должен!
Полина поняла, что ничего не сможет сделать, хотя и продолжала биться что было сил. Волна ужаса и отвращения накрыла её. Чудовищного ужаса. Вероятно, он не был бы настолько сильным, даже если бы её пытались убить. Низ живота скрутили болезненные спазмы – следствие нервного потрясения, а вовсе не "предательства тела", как зачастую пишут в женских романах.
– Нееет… – прорыдала она, когда Ярон одним движением разорвал на ней ночную рубашку сверху донизу.
Внезапный грохот, раздавшийся со стороны окна, заставил Ярона замереть. По комнате пронеслась волна силы, выбившая оконную решётку, и вслед за этой волной влетел ворон, показавшийся Полине огромным. Издав низкое, рокочущее, явно угрожающее "крру, крррру", он бросился на князя и мгновенно сшиб его с кровати.
Полина тут же закуталась в одеяло, глотая слёзы и потрясённо наблюдая, как ворон, резко взмахивая крыльями, просто валяет Ярона по полу. Князь буквально не мог устоять на ногах, снова и снова получая магические удары. Что они магические было ясно даже Полине, ведь иначе подобное невозможно, хотя вороны и крупные сильные птицы.
Оказавшись на полу, спиной впечатанным в стену, Ярон прикрыл лицо рукой. Ворон опустился на спинку кушетки, крылья его были приподняты, он часто дышал. Полине снова стало страшно. Похоже, ворон устал… И сейчас Ярон… Но князь медленно опустил руку и несколько секунд молча смотрел на птицу. Потом он перевёл взгляд на Полину.
В глазах его медленно проступало потрясение. Было похоже, что он не без труда вспоминает, что здесь только что произошло, и это воспоминание его отнюдь не радует. Князь поднялся. Полина заметила, что он смертельно бледен, а одной рукой зажимает бедро, будто там у него открытая рана и он пытается остановить кровотечение. Но ведь ворон, кажется, его даже не касался.
– Это… не должно было случиться… – с трудом выговорил Ярон, снова посмотрел на ворона, на Полину, потом почему-то на свои руки. – Что же… – добавил едва слышно и растерянно, – противоядие… – Он покачнулся, опёрся о стену, с трудом удержавшись на ногах, потом повернулся и вышел.
Полина осталась наедине с вороном. Но и тот, взглянув на неё, проговорил, – потому что именно так это хотелось назвать: "крро… кррро", – прозвучавшее, как выражение сочувствия и сожаления, и вылетел в окно, откуда и появился. До этого ворон успел бросить взгляд на столик, где лежало ожерелье из озёрного хрусталя и браслет. Браслет тускло светился в полумраке, но Полина этого не заметила.
* * *
– Прости, девочка… – шептала Муфра, сжимая свой посох. – Прости. Так было нужно. Я не могла тебя защитить от этой боли, потому что так было нужно. Чтобы ты нашла свой путь.
Шаманка опустилась на пол, на циновку из лунных трав, покрывавшую пол в её комнате для ритуалов, затерянной среди подземных туннелей. Посох положила на колени, кончиками пальцев коснулась навершия.
– Благодарю тебя, сестра, живущая в другом мире. Ты помогла, наречённая Ташей. Мы не могли сделать так, чтобы посланнице не причинили боли, но могли вовремя пробудить дух её защитника, чтобы он уберёг её от непоправимого. И это сделано. Он пробудился. Скоро научится владеть своей новой силой и отыщет свой путь. Два пути… – женщина закрыла глаза, покачиваясь. – Два пути, слитых в одно.
А в другом мире, в земном посёлке Залесье, другая шаманка обессиленно опустилась на лавку и улыбнулась.
– Ничего… – прошептала Таша. – Самого страшного не случилось. Тяжело, но ты выдержишь, девочка. Защитник у тебя нашёлся и кроме браслета… Сила его пробудилась. Пусть хранит тебя. И защитницу тебе пошлют… Пути ваши пересеклись. Пусть во благо это будет вам обеим.
Шаманка вздохнула, прикрыла глаза, увидела внутренним взором Муфру:
– Спасибо, сестра… Спасибо…
ГЛАВА 30. Верность
Оставшись одна, Полина какое-то время не могла найти сил даже на то чтобы пошевелиться. Девушку бил нервный озноб, омерзение снова вернулось и очень захотелось смыть с себя то, что было, содрать жёсткой мочалкой, а главное – как бы вытравить это из памяти! Но у неё просто не было сил подняться, пережитый ужас будто парализовал.
Через пару минут дверь снова распахнулась. Полина испуганно пискнула, но это были сестрички Ай и Ой. Они айкали и ойкали беспрестанно, причитая над Полиной, как плакальщицы над богатым покойником. Полина чувствовала, как жжёт глаза, как слёзы вскипают где-то глубоко внутри, слишком глубоко, чтобы они могли пролиться, принося ей облегчение.
– А Фая… где Фая? – прошептала Полина, замирая от новой волны страха. Неужели Ярон убил её?!
– Я здесь! – фея моментально оказалась рядом. – Ты меня позвала, и я очнулась. – Жёлтый шарик, опустившийся на край кровати, сейчас казался серым, и крылья поблекли, лишившись своих радужных переливов, только голубые глаза остались голубыми и выражали сейчас вселенскую тоску и печаль.
– Он причинил тебе боль? – тихо спросила Полина.
Фея молчала несколько секунд.
– Тем, что причинил боль тебе. Я не чувствую собственной боли, меня просто… оглушило. Но мне так жаль… так жаль… Я не смогла тебя защитить! Ничего не сумела сделать… Я оказалась такой беспомощной… бесполезной! Надо было позвать кого-то на помощь…
– Он был невменяемым, – вздохнула Полина. – Не представляю, кто мог бы его остановить… Хотя один такой нашёлся, знать бы ещё, кто это… – она улыбнулась, удивляясь, что способна улыбаться. – Не переживай, Фаюшка, тебе не по силам справиться с оборотнем – это надо просто принять. И я очень ценю, что ты попыталась, но твоя помощь мне нужна совсем в другом.
– В чём? – фея подобралась и снова пожелтела.
– Мне надо убираться отсюда, – сказала Полина очень тихо, стараясь, чтобы не услышали горничные, сейчас ойкавшие и айкавшие над её растерзанной ночной рубашкой и копавшиеся в шкафу. – Ты же понимаешь, правда? Я не могу здесь оставаться.
– Понимаю… – Фая тяжело вздохнула.
– Госпожа, тебе холодно? – заботливо спросила Олейна, вынырнувшая из шкафа с очередной шёлковой тряпочкой.
– Не знаю… Скорее всего, это просто нервное. Озноб.
– Тебе бы горячую ванну принять, госпожа! – оживилась Майя.
Полина, недавно и сама мечтавшая о том же, угрюмо помотала головой. Она больше никогда не сумеет почувствовать себя здесь в безопасности. Этот маньяк, это чудовище… он может вернуться. Она не останется раздетой дольше, чем это необходимо!
– Лучше дайте мне попить горячего, если можно, – сказала Полина, сама удивляясь твёрдости голоса и тона. – И одеться. Вот эти шёлковые лоскутки мне не нужны. Что-нибудь закрытое, плотное. А лучше всего – штаны, рубашку, ремень.
– Но ведь… ночь уже… – растерянно протянула Олейна. – Ты не будешь спать, госпожа?
– А ты думаешь, что я смогу сейчас заснуть? – горько усмехнулась Полина. – Мне, знаешь ли, князь весь сон перебил! И не только сон… Так можно достать штаны в этом замке?
Горничные переглянулись.
– Я сбегаю к госпоже Райяне, госпожа, она поможет! – решилась Олейна и застыла, ожидая возражений, но их не последовало.
Если Полине и можно было здесь надеяться на чью-то помощь, то это была Райя на.
Олейна вернулась очень быстро и одежду принесла. Полине показалось, что Райяна отдала свою, но ей было всё равно, лишь бы одеться и получить хотя бы иллюзию защищённости. Размер у них, если и отличался, то незначительно. Майя тем временем притащила с кухни горячий ягодный взвар на меду. Полина только успела одеться и отпить глоток придающего сил напитка, как в дверь постучали.
Все невольно вздрогнули, даже Фая, напряжённо размышлявшая над тем, как помочь своей подопечной, подпрыгнула на месте, но, подлетев к двери, успокаивающе шепнула:
– Это Верен.
Полина кивнула, и Олейна открыла дверь. Телохранитель стоял за порогом, вид у него был какой-то встрёпанный, а ещё – встревоженный и виноватый.
– Я хотел узнать, как ты, тея, – сказал он негромко.
– Нормально, – жёстко ответила Полина. – Милостивый князь, день и ночь радеющий о благе подданных, не сумел довести дело до конца, и на этот раз меня не изнасиловали. Теперь буду ждать следующего. А так – нормально, как видишь. Жива, здорова, рассудком пока не тронулась.
– Полина… – Верен шагнул внутрь, хотя никто его не приглашал, и закрыл за собой дверь. – Мне очень жаль. Я… – он замолчал и подошёл ближе, заглянул Полине в глаза, хотел что-то сказать, но остановился и оглянулся на горничных, наблюдавших за этой сценой в четыре широко раскрытых глаза и в столько же до предела настороженных ушей. – Мы можем поговорить наедине?
– Пожалуйста, оставьте нас на минутку, – сказала Полина сестричкам – вроде бы мягко сказала, но под этой мягкостью была решимость, какой в ней никогда не было прежде.
Горничные беззвучно скрылись за дверью, не забыв плотно её притворить.
– Скажи… это ты был тем вороном? – нерешительно спросила Полина.
– Вороном? – Верен на миг отвёл взгляд. – Здесь был ворон?
– Да, был. Он спас меня.
– Мне очень жаль, тея… Я медведь – не ворон. И мне не по силам справиться с князем. Я должен был защищать тебя, – сказал Верен горько. – Но не сумел. Прости меня, тея. Если ты… хочешь сбежать… – он замолчал, вглядываясь в её лицо, на котором проступила та внутренняя решимость, что делает черты резче и глубже, что говорит о внутренней силе и красоте.
Прежняя Полина словно была акварельным наброском, а эта – чёрно-белой графикой с игрой теней, что обозначили скулы и сделали глаза бездонными.
– Что тогда? – спросила Полина, опуская взгляд, тень от ресниц вуалью легла на щёки.
– Тогда я помогу тебе, – ответил Верен.
Полина удивлённо взглянула на него. – Поможешь?
– Да. – Телохранитель смотрел прямо и весь его вид выражал непреклонную решимость, будто это "да" было нерушимой клятвой.
– А как же… Всё то, о чём мне говорили. Необходимость в наследнике, война…
– Не знаю. Я не знаю, что будет с наследованием, как предотвратить междоусобицу и что случилось с Яроном. Я знаю только, что из насилия не получится никакого блага – ни частного, ни всеобщего. И ещё знаю, что должен защищать тебя, и я буду это делать. Насколько смогу… В конце концов, – Верен криво усмехнулся, – сам князь поручил мне это. И если нужно защищать тебя от него – я буду это делать. Но раз в прямом столкновении его не одолеть, я помогу тебе бежать.
– А если об этом узнают? Узнают, кто мне помог?
– Конечно, узнают, – Верен снова усмехнулся. – Я же уйду с тобой.
– Со мной?.. – прошептала Полина.
– Ты больше не одна. Я буду защищать тебя.
– Но почему?!
– Потому что… так я понимаю свой долг, – Верен отвёл глаза, посмотрел на стену.
Там остались пятна размером чуть ли не с тарелку, где пепельники не светились больше.
– Потому что я не хочу, чтобы с тобой случилось то же, что и с ними.
– Они… погибли? – печально спросила Полина.
– Не совсем. Их опалило. Но они ещё могут вернуться к жизни, если дать им такую возможность. Как и ты…
– Как и я, – согласилась Полина.
Она пристально посмотрела в глаза Верена – тёмные, печальные глаза, смотревшие на неё с теплом и пониманием, и, кажется, с чем-то ещё, что она пока не могла или не решалась определить.
Она вдруг подалась вперёд, положила руки ему на плечи, ей до боли захотелось ощутить человеческое тепло и защищённость. Ту, что она чувствовала совсем недавно, когда Верен нёс её на руках. Он понял и обнял её, мягко, но вместе с тем и крепко.
Полина спрятала лицо у него на плече и наконец-то разрыдалась. От этого стало легче, пусть самую малость, но вместе с бурным потоком слёз из неё выходила душевная боль и пережитое унижение.
– Всё будет хорошо, – шептал Верен, и она затылком чувствовала его дыхание и всем своим существом – его тепло и надёжную нежность рук. – Всё будет хорошо…
