Текст книги "Победитель получает..."

Автор книги: Рина Михеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Но я не смогу это перекусить, – тихо сказала Маша, жалобно глядя на толстенный канат – чуть тоньше её запястья, – Кусиными стараниями находящийся прямо у неё под носом.

Куся недоверчиво прищурился. Без слов было ясно, что он не верит и подозревает, что Маша просто решила все усилия по собственному вызволению переложить на него.

Маша выдохнула и вцепилась зубами в лиану. На горечь она внимания не обращала, но поддалась лишь внешняя сочная оболочка, а внутренние жёсткие волокна – не поддавались. Примерно с тем же успехом можно было бы пытаться перекусить дерево. Наверное, Маша и смогла бы её перегрызть – постепенно. Но времени на это ушло бы немало… О неудобствах и неприятных ощущениях и говорить нечего.

Куся наблюдал за Машиными усилиями с недоверчивым изумлением. Кроме того, его беспокоило то, что происходило наверху. Видимо, там Проглот вовсю готовился к новой атаке на свой будущий обед. То, что у него пережгли три лианы, не слишком его обескуражило.

– Ну ка, покажи зубы! – потребовал Куся.

Маша, едва не плача от острого вкуса лианы, – слёзы выступали на глаза помимо её воли, чисто рефлекторно, – послушно открыла рот.

– Да-а… – протянул Куся. – Тяжёлый случай… Ну ка, подвинься! – он оттеснил её лицо своей пушистой мордочкой и вцепился в лиану.

Помимо зубов он активно пустил в дело когти, от лианы буквально летели клочья, пока Куся раздирал и разгрызал её, но даже для него это не было совсем уж простой задачей.

Наконец, с последней преградой на пути к свободе было покончено, и Маша начала опускаться вниз под собственным весом.

Лиана, за которую она держалась, действительно поддавалась плохо, но, как и рассчитывал пушистый освободитель, шестидесяти килограммов хватило, чтобы она начала провисать. Когда до земли осталось около метра, Маша инстинктивно подогнула ноги и спросила:

– А как же мне туда? Там же этот – нижний желудок!

– Ну и что? – флегматично ответствовал Куся, перескакивавший с ветки на ветку и таким образом сопровождавший Машу. – Я же говорю: ты в него не поместишься. Вставай на ноги, а потом – иди вперёд. Тащилки-то теперь наверху почти все, так что должно получиться, – он с некоторым сомнением покосился на девушку.

После того, как выяснилось, что у неё не только нет пламени, равно как и многих других полезных способностей и навыков, но и зубы никуда не годятся, её умения уже не внушали кото-мышу оптимизма…

========== Глава 19. Ловушка подозрений ==========

Когда до поверхности осталось каких-нибудь двадцать-тридцать сантиметров, лиана, до того исправно служившая Маше лифтом, перестала подаваться вниз. Она застыла на месте, а потом, пока ещё едва ощутимо, но всё же заметно, потянулась вверх – туда, где всё усиливалось подозрительное шевеление и шуршание.

– Бросай её! – сердито рявкнул Куся. – Опять вверх захотелось? Можешь отправляться, конечно, но второй раз я не стану тебя выпутывать!

Маша спрыгнула и, как ни странно, на этот раз у корней Проглота оказалось довольно-таки твёрдо – жидкое и затягивающее, которого боялась Маша, куда-то подевалось. Видимо, окончательно проснувшийся Проглот понял, что для нижнего желудка эта добыча никак не подходит.

Куся шёл вперёд, не оборачиваясь, казалось даже, что он вовсе забыл о своей новой знакомой. А ещё казалось, что он словно бы обиделся на неё за что-то… За то, что она такая беспомощная и ему пришлось всё делать самому, чтобы её вызволить? Почему-то в это верилось с трудом. Конечно, Маша его пока слишком мало знала, но всё-таки…

Впереди маячил высоко поднятый пушистый хвост – сейчас мех этого диковинного существа выглядел почти белым с тёмными подпалинками, а само оно – размером чуть больше кошки – передвигалось на четырёх лапах, время от времени приподнимаясь на задние и забавно замирая. Куся шевелил сяжками, поворачивая их то в одну, то в другую сторону, будто маленькие локаторы.

Маша тоже замирала – в одном шаге позади него, всё пытаясь решить, надо ли заговорить с ним сейчас или лучше помалкивать. Конечно же, она хотела его поблагодарить и ещё, если получится, узнать что-нибудь об этом мире. Ведь живут же здесь разумные существа, его сородичи, и если они не слишком сильно отличаются от Куси, то… может быть, всё не так уж страшно…

Она прекрасно понимала, что ничего не знает не только о соплеменниках Куси, но и о нём самом, о том, почему он помог ей. Вполне возможно, что у него какие-то свои, неизвестные ей, мотивы. Но верить в то, что мотивы эти корыстны или злы, не хотелось категорически. Интуиция подсказывала, что Куся спас её по самой уважительной на свете причине – просто потому, что она в этом нуждалась. А Маша в последнее время была склонна прислушиваться к своей интуиции.

Поэтому, когда Куся резко остановился, осмотрелся вокруг, внимательно принюхиваясь, и, повернувшись к Маше, указал ей кивком головы на уютное местечко между корней древесного гиганта, она без особых сомнений подошла и устроилась на мягком сером мху.

Это дерево было не похоже на коварного Проглота, всё здесь выглядело вполне безобидно – и мох, и шероховатый ствол, и ветви, одетые буровато-зелёными листьями – без всяких там лиан! И даже упругие зелёные растения, покачивавшиеся совсем рядом, – длинные стебли, покрытые коротким пухом, а на вершине – большой круглый лист, вроде лопуха.

Но стоило Маше сесть на мягкий мох, как эти самые пушистые стебли рванули к ней, а лопухи на их вершинах обхватили её руки и ноги. Маша дёрнулась – держали крепко! Да ещё там, где лопухи попали на открытую кожу, – появилась пронзительная боль, как от ожога. Маша затихла – боль пошла на убыль. Девушка подняла глаза на Кусю.

Он стоял неподалёку, смотрел на неё с каким-то нечитаемым выражением в чуть прищуренных зелёных глазах. И снова ей показалось, что он в чём-то винит её, что считает себя правым, заманивая её в ловушку.

– И нечего на меня так смотреть! – воинственно заявил он. – Признавайся немедленно, откуда ты тут такая взялась?! И не вздумай врать! Ты с базы, да? Может, тебя черноглазы за мной послали?

– С какой ещё базы?.. Какие черноглазы?..– простонала Маша, снова дёрнувшись в этих новых путах и зашипев от боли сквозь стиснутые зубы.

– Ты не дёргайся, – серьёзно сказал Куся. – Ты рассказывай лучше. Будешь дёргаться – только хуже будет. А если тихо сидеть, то хваталки тебе никакого вреда не причинят.

– Неужели? – язвительно спросила Маша. – Наверное эти хваталки схватили меня, чтобы мне пользу причинить?

– Они тебя схватили, чтобы грызлам тебя есть удобнее было, – честно ответил Куся. – Но сейчас грызлы спят ещё. Так что какое-то время у тебя есть. Если честно ответишь и если ты не этот… – Куся сам себя оборвал. – В общем, я тогда тебя освобожу, – закончил он как-то не вполне уверенно.

– Кто – не этот? – сразу же ухватилась за его оговорку Маша.

– Не важно! – рявкнул Куся. – Рассказывай быстро, откуда ты и что здесь делаешь!

– Ты же всё равно не поверишь, – печально сказала Маша, – так чего зря стараться… – на сердце у неё, несмотря даже на хваталки, намертво к ней приклеившиеся, было всё равно тепло – даже улыбнуться хотелось.

Всё-таки она была права: Куся спасал её просто так – по доброте душевной, но потом заподозрил в чём-то, что и не мудрено – она действительно выглядит кем-то абсолютно чужеродным в этом месте, похожем на огромный, устрашающий, но по-своему гармоничный организм.

– Вот расскажешь правду – и поверю, – сурово пообещал Куся и сел, обернув хвост вокруг лап, расправив и наставив на Машу и сяжки, и усики, – приготовился слушать.

Маша вздохнула. И начала рассказывать. Правду. Даже вот интересно было – как на эту самую что ни на есть правдивую правду отреагирует это удивительное и, несмотря на проявленное коварство, очень симпатичное Маше существо.

Сначала Куся слушал очень недоверчиво. Потом – просто недоверчиво. Потом он так увлёкся, что глаза его то и дело вспыхивали огнём, а сам он вставлял реплики – вполне уместные, кстати.

Когда Маша выдохлась и замолчала, Куся ещё какое-то время посмотрел на неё изучающе, а потом подошёл и начал перегрызать пушистые стебли хваталок. Дело шло туго… Куся то и дело отплёвывался, тряс головой, прижимая уши, но потом снова бросался в атаку.

Потом он наловчился раздирать стебли когтями, но сначала их всё равно надо было прокусить. Несколько раз он попадал под удары хваталок, не доставших до Маши, но они напрасно пытались приклеиться к его меху.

Куся только встряхивался, шерсть у него вставала дыбом, и, несколько раз хлопнув его своими клейкими лопухами, хваталки отставали.

Когда у Маши освободилась одна рука, она попыталась помочь ему, но у неё ничего не получалось, а пушистые на вид стебли жалились хуже крапивы.

– Сиди уж, – прошипел Куся.

Но Маше тяжело было смотреть на его мучения, особенно после того как она узнала, как жжётся этот обманчивый пушок, хотя, конечно, оставалась надежда, что Кусю он так не обжигает, ведь и приклеиться к нему хваталки не могут, но всё-таки – было вполне очевидно, что дело это тяжёлое и ни малейшего удовольствия кото-мышу не доставляет.

Маша повертела головой, осматриваясь. Сейчас бы нож какой-нибудь… Ножа не было, но совершенно неожиданно обнаружилась сумка – Маша и не вспоминала о ней с тех пор как здесь оказалась, но тем не менее сейчас сумка висела у неё на плече. Странно…

Маша полезла внутрь единственной свободной рукой, стараясь припомнить, нет ли у неё там чего-нибудь хоть сколько-нибудь подходящего. На ум приходила только маникюрная пилочка, толку-то от неё… Но всё-таки – лучше чем ничего!

А между тем, стоило Маше, расстегнуть молнию и запустить руку внутрь, как ей в ладонь удобно легло нечто гладкое, удобное такое. Ничего похожего у неё, вроде бы, не было. Маша вытащила незнакомый предмет. Это был нож! С его помощью освободиться удалось быстро и почти легко.

Они с Кусей отошли на несколько метров от опасных хваталок, ловящих добычу для пугающих грызлов. Куся поджимал уши, то и дело отплёвываясь и посматривая на Машу с откровенной укоризной.

– Что ж ты раньше?! – возмущённо высказал он в промежутках между плевками.

Маша вполне поняла и его неясно сформулированный вопрос, и его возмущение.

– Да я не знала, что он у меня есть! Правда! Прости, Кусенька! Если бы я знала, я бы конечно! – ответ получился похожим на вопрос.

Куся его, во всяком случае, понял прекрасно. Он тяжко вздохнул, покосился на девушку и горестно промолвил:

– Что ж ты за несчастье такое?.. Куда же мне теперь с тобой…

– Наверное, никуда, – печально ответила Маша. – Тебе домой надо, тебя ждут, наверное. А я как-нибудь… А если что – брошу кубик.

– Нет у меня больше дома, – горько ответил Куся, опускаясь на задние лапы. – И к тем, кто меня ждёт, я не вернусь.

========== Глава 20. Говорящие и черноглазы. История Куси. ==========

– Почему не вернёшься? – растерянно спросила Маша. – Как – нет дома?

– Так, – тяжело уронил Куся, опустив голову. – Всех черноглазы забрали. Я сбежал. Отец их отвлёк, и я сбежал. А он – остался, – Куся помотал головой, словно отгоняя какое-то страшное видение, нечто, что невозможно забыть, хотя очень хочется…

– Кто такие черноглазы? – осторожно спросила Маша.

– Гады они! – рявкнул Куся.

– Это я уже поняла, – девушка вздохнула. – Но гады ведь разные бывают.

– Разные – да! – согласился кото-мышь. – Так вот эти – самые гадские! – он помолчал немного, восстанавливая сбившееся дыхание, а потом заговорил – тихо, словно через силу:

– Мы там, – он махнул куда-то в сторону лапой, – за Синей рекой живём. Жили… Там наше гнездо… было. А вон там, – он показал лапой в противоположную сторону, – там большой Город. Там фоому живут. У них много городов, но этот – ближайший. Они к нам приходили, помогали, лечили больных, учили немножко. Они добрые.

Но Старший Вождь – он многими гнёздами правит – с ними ругался. Хотел больше получить. Вот, например, ножи и много чего ещё… А они не давали. Отец мне говорил: они не жадные, они хотят, чтобы мы сами это… развивались!

И от фоому, который к нам приходил, я слышал… Как-то он так говорил… сначала всё понятно, а потом – раз! – и непонятно… Они очень умные, много знают. Так он говорил, что они не хотят лишать нас этой… как её… сам… быт… самбысти какой-то.

– Наверное, самобытности, – вставила Маша.

– Да, точно! Самобытности. Говорил, что мы сами себе изобретём всякие полезные вещи, которые нам подойдут лучше, чем те, что они нам могут дать. Мой отец с этим соглашался. А брат спорил. Старший брат… – Куся снова помотал головой, будто что-то отгоняя, помолчал несколько секунд.

– Но Старший Вождь поругался с фоому. Велел им уходить и не возвращаться, – Куся замолчал, и Маша спросила:

– И они ушли?

– Ушли, – угрюмо ответил кото-мышь. – А потом пришли черноглазы. Они обещали Старшему Вождю… всякое обещали, всё, что захочет! Оружие, которое фоому нам дать отказались. Он говорил, с ним охотиться будет легко и просто. И морги нам будут не страшны.

– Морги? – зацепилась за знакомо-незнакомое слово Маша.

– Ну да, – Куся взглянул на неё непонимающе, но потом, видно, вспомнил, что она ничего не знает об их мире. – Морги – они очень страшные… Страшнее их только черноглазы. Но черноглазов мы раньше никогда не видели, а морги тут всегда жили. Нам ни один хищник не страшен, кроме моргов. Они даже на взрослых могут напасть, а детей из-за них и вовсе нельзя лишний раз из гнезда выпустить! – в его голосе прозвучало, как видно, старое, привычное возмущение, но оно тут же угасло, осталась только новая, острая и горькая, тоска.

– А откуда взялись эти черноглазы? – спросила Маша.

– Не знаю. Старший Вождь говорил, что они пришли со звёзд… Хотят нам помочь, не то что жадные и завистливые фоому…

– И что было дальше?

– Дальше… – Куся тяжко вздохнул, все его усики и сяжки так и затрепетали, а потом – поникли. – Дальше начали пропадать наши самки и дети. В разных гнёздах. Отец говорил матери, а я слышал… случайно. Он говорил, что черноглазы ему не нравятся, что он им не верит. Они заморочили голову Вождю. Он принял их предложение и убедил совет Старших. Они выделили землю черноглазам. И на той земле черноглазы построили свою… базу. Так они называли.

А потом стали пропадать самки и дети. Отец ходил на совет, говорил, что это черноглазы виноваты, что надо пойти к фоому, рассказать им о черноглазах, попросить помощи, попросить отыскать пропавших. Они в таком деле ни за что не отказали бы! Но его не послушали.

А потом… в наше гнездо пришли черноглазы. И всех забрали. Я знаю, что… – Куся низко опустил голову, – что они не вернутся больше…

– Куся, Кусенька, – Маша дотронулась до него, осторожно погладила между ушами. Он никак не отреагировал. – Может, вернутся. Почему ты думаешь…

– Знаю!!! – вскрикнул он. – Знаю… они… их больше нет… они оставили Зелёный Мир… ушли… ушли Звёздной Дорогой… – он всхлипнул как-то совсем по-человечески, поднял на Машу огромные горестные глаза.

Сердце подсказывало ей, что он действительно – знает. Но она не могла ещё раз не попытаться:

– Но как ты можешь знать, Кусенька? Ты же не видел…

– Не видел, – сказал он тихо. – Когда мы, говорящие, уходим Звёздной Дорогой, наши родные всегда знают… Те, что раньше пропали, они просто исчезли. Отец думал, что черноглазы их одурманили и забрали к себе – не знаю зачем, и отец не знал. Но они плохие, значит, забрали для плохого.

А когда с нами должно случиться что-то очень плохое, и освободиться никак нельзя… мы можем уйти Звёздной Дорогой… Например, когда морг поймает… Он ядом травит, чтобы и освободиться не могли, и не умерли сразу – запас делает. И вообще – сразу не ест. Тогда можно уйти. Вот они и ушли.

Отец сказал мне – беги, я их отвлеку! Он отвлёк, а я побежал. Долго бежал, а потом… они ушли, я знаю, – он замолчал, по-прежнему глядя в землю прямо перед собой.

– Что же ты теперь будешь делать? – спросила Маша. – Тебе, наверное, надо своих отыскать? Другое… гнездо, да?

– Зачем их искать. Что они сделать-то могут? – жалобно спросил Куся. – Расскажу им правду про черноглазов, так они и к ним придут… Надо к фоому идти. Может, они помогут. Фоому умные и добрые.

– А далеко до них? – спросила Маша.

– Теперь не очень, вроде бы… Но я там никогда не был. Точно не знаю. Пойдёшь со мной? – он поднял на Машу свои невероятные зелёные глаза, которые сейчас казались заплаканными, даже припухли, кажется…

– Конечно! – с готовностью согласилась Маша. – Только…

– Что?

– Боюсь, я буду для тебя обузой. Ты и так уже столько времени и сил на меня потратил.

Куся хмыкнул.

– Не завёл бы тебя к хваталкам – намного меньше потратил бы, – самокритично отозвался он. – Тебе же, вроде, несколько дней продержаться надо?

– Вроде… – вздохнула Маша.

– Если до фоому доберёмся, то и запросто продержишься! Они хорошие.

– Да я с радостью, – грустно улыбнулась Маша. – За тебя волнуюсь.

– А ты не волнуйся, – отозвался Куся почти таким же задорным тоном, каким разговаривал раньше. – Ты лучше под ноги смотри и меня слушайся. Если к моргам не угодим, то дойдём, – обнадёжил он. – Ну и если… черноглазы нас не найдут…

========== Глава 21. Страшное слово ==========

И снова кото-мышь шёл впереди, а Маша за ним, так же как и в прошлый раз – доверяя ему, но теперь ещё и сочувствуя.

Она смотрела на его спину, покрытую бархатным плащом из сложенных крыльев; на трепещущие сяжки, веющие над его теменем, подобно флагам осаждённой, полуразрушенной, но так и не покорённой крепости. Смотрела и думала: сколько пришлось ему пережить и скольких потерять…

Он ведь ещё ребёнок, но не бросился за приютом и помощью в другое гнездо, опасаясь навлечь на него беду, пошёл в неизвестный город, где никогда не был, куда и дороги не знает… Он сказал: из-за моргов даже днём детей страшно из гнезда лишний раз выпустить. А сам теперь проводит ночи в джунглях… Если бы она могла помочь ему! Но чем?.. Наоборот – не помешать бы…

Маша готова была сдать и этот раунд, если бы верила, что для Куси это будет лучше, безопаснее. Но уверенности не было ни в чём. А кроме того, она чувствовала: ему стало лучше оттого, что рядом есть живая душа, пусть даже такая вот беспомощная, ни к чему здесь не приспособленная.

Но само её присутствие и необходимость думать не только о себе и поисках дороги, но и о ней, помогает этому осиротевшему существу не погрузиться в боль потери и отчаяние.

Скоро Куся отыскал ручей, и они смогли наконец напиться. Маша с наслаждением умылась и отмыла ноги и туфли от жижи, которая осталась на них после поверхностного (к счастью!) знакомства с нижним желудком Проглота. В животе недвусмысленно забурчало. Куся покосился на неё с тревожным неодобрением.

– И чем же вы питаетесь? – спросил он.

Маша вздохнула.

– Да чем угодно, лишь бы не ядовитым, мы, в общем-то, всеядные.

– Это хорошо, – одобрил Куся и куда-то юркнул, мгновенно скрывшись в тенях между высоких стволов, так что Маша и охнуть не успела, как он пропал, словно и не бывало! Только поблизости заскреблось что-то чуть слышно.

– Иди сюда! – донеслось до неё через несколько секунд откуда-то сверху.

Девушка завертела головой. В этих джунглях и лишний шаг делать не хотелось – кто знает, какие там ещё могут быть хваталки, тащилки, желудки и тому подобные малоприятные сюрпризы.

– Ты ещё и глухая?.. – прошипели где-то рядом. – Сюда иди, говорю!

– Куда – сюда, – отозвалась Маша. – Я тебя не вижу.

– А так? – спросил Куся. – Прямо смотри!

Маша посмотрела прямо. Всего в трёх шагах, точно на уровне её лица, на ветке огромного дерева расплывалось непонятное призрачное пятно, воздух странно шевелился, словно качалась тень. Маша зажмурилась.

– Куся, не пугай меня, пожалуйста, – жалобно попросила она. – Я тебя не вижу!

Из тени донеслось фырканье и звук, с которым встряхиваются мокрые собаки или кошки. Хлопнули крылья – негромко, но отчётливо. Да, это был Куся, а никакая не тень, но ведь только что его не было!

– Извини, – буркнул он, – привычка, не собирался от тебя прятаться.

– Как ты это делаешь? – поражённо спросила Маша.

– Обыкновенно, как все, – неохотно ответил Куся. – Вот, лучше сюда посмотри. Видишь? – Куся ткнул лапой в нечто округло-вытянутое, прилепившееся к корявой ветке.

– Это жевалка. Отрывай её – и вперёд. Можно в ручье прополоскать, если хочешь.

Маша нерешительно пощупала неровную бурую поверхность “жевалки”, помимо воли задумавшись о своём неведомом синхронном переводчике. Тащилки, хваталки, проглот, грызлы, морг, а теперь вот – жевалка… Интересно, это особенность языка, на котором говорит народ Куси, или же – особенности перевода?

– Ну чего ты её щупаешь? – поторопил кото-мышь, нетерпеливо поводя раскрытыми крыльями. – Самая безобидная штука. Её всем можно. Это ещё повезло, что грызуны не обгрызли. У ручья небезопасно, вот они и боятся тут кормиться, да и нам пора отсюда лапы уносить. Вон, смотри, на той ветке ещё несколько штук. Собирай их и пошли.

– Почему у ручья небезопасно? – спросила Маша, покорно отрывая загадочную жевалку.

Та поддалась, стоило лишь приложить небольшое усилие. Оказалось, что этот странный плод прикреплялся к ветке сразу несколькими совсем коротенькими черенками, причём они были направлены не вниз, а вверх, из за чего казалось, что жевалки являются частью ветвей.

Куся взглянул на Машу с состраданием, как на тяжелобольную.

– Потому что у ручья охотиться удобно, – терпеливо объяснил он.

Больше ему ничего прибавлять не пришлось. Маша торопливо пообрывала остальные плоды, наспех ополоснула их в ручье, сожалея о том, что не во что набрать воды.

Открыла сумку – не тащить же жевалки в руках, если уж у неё есть сумка. И, как только раскрылось тёмное сумочное нутро, тут же оттуда, чуть поблёскивая, выглянула фляжка, ёмкостью никак не меньше полулитра. Маша на миг замерла. Вот уж этого у неё точно не было! Впрочем, чего уж там, ведь ножа не было тоже! У неё и дома-то такого не имелось.

– Волшебная ты, что ли? – прошептала Маша сумке. – Сумка-самобранка, да? Может, в тебе и еда есть? – она пошуровала рукой внутри, впрочем, без особой надежды. Что-то подсказывало ей, что еды там нет. – Не будем наглеть, – ухмыльнулась Маша. – А за фляжку – спасибо.

– Ты с кем там разговариваешь? – заинтересовался Куся, подбежавший поближе и с любопытством наблюдавший за Машиными действиями.

– Сама с собой, – откликнулась Маша, решив, что это прозвучит не так безумно, как если бы она сказала правду.

Куся, однако, насторожил весь комплект усиков и отступил на шаг, взирая на Машу задумчиво-изучающе.

Опять в чём-то подозревает… – подумала она, спешно набирая воду во фляжку и пытаясь решить, как развеять эти подозрения, а то ещё куда-нибудь заведёт… Тащилки и хваталки у нас уже были, что там на очереди? Душилки?

Но на этот раз кото-мышь не стал откладывать свои подозрения в долгий ящик:

– А ты точно… не эта… не это…

– Точно! – отрезала Маша. – Хотя и не знаю, кто такие “эта” и “это”. Но я же здесь никогда раньше не была, так что никем тебе знакомым быть никак не могу!

– Надеюсь… – вздохнул Куся. – Хотя я и с ними не знаком… Но если бы ты была… этим… то, наверное, уже схватила бы меня, – рассуждал он, шагая вперёд.

Маша поспешала за ним.

– Кем – этим? – спросила она. – Кто такие – эта и это?

– Ну… – Куся оглянулся, смерив её испытующим взглядом с ног до головы, махнул пушистым хвостом раз-другой, явно пребывая в нерешительности, развернулся, присел на задние лапы и, слегка пригнув голову, прошептал:

– Перевёртыши… – он пристально смотрел на девушку – ждал реакции.

Маша пожала плечами.

– Оборотни, что ли?

– Перевёртыши, – уже твёрже повторил Куся. – Твоё слово – непонятное. Я такого не знаю.

– Оборотни превращаются в животных… в хищников, – уточнила Маша. Куся явно ждал продолжения, и она прибавила: – По ночам.

– А днём они кто? – спросил кото-мышь заинтересованно.

– Люди, – Маша помолчала секунду и прибавила: – Как я.

– А люди – не хищники? – спросил Куся.

– Ну-у… – с сомнением протянула Маша, – вообще-то… мы всеядные.

– Тогда в чём разница? – недоумевающе спросил Куся. – Эти ваши оборотни по ночам не едят ничего, кроме мяса. А днём – едят всё подряд, – он тряхнул головой. – Хищники всегда едят только мясо, значит, хищники – страшнее. Я тебе про… перевёртышей… – это слово было произнесено зловещим шипящим шёпотом, – а ты мне про каких-то недоделанных полу-хищников! – он возмущённо взмахнул хвостом.

– Они очень даже страшные, – не согласилась Маша. – Страшнее всяких хищников! Они убивают всех, кто попадётся!

– Так это же по ночам.

– Ну да.

– По ночам надо в гнезде сидеть! – сердито заявил Куся. – Морги тоже всех подряд убивают… кого в логово утащить не могут…

Маша подумала, что оборотней вообще-то не существует! Вроде бы… – теперь она уже ни в чём не была уверена. Но решила об этом ничего не говорить, а то Куся совсем на неё рассердится…

– Так кто такие перевёртыши? – спросила она с неподдельным интересом.

Куся даже вздрогнул и, оглянувшись по сторонам, шикнул на неё.

– Тише ты! – он ещё немного понюхал воздух, прядая сяжками и повиливая кончиком хвоста, а потом изрёк:

– Это самые жуткие существа в мире. Потому что они могут превратиться в кого угодно и даже – во что угодно, – он посмотрел на Машу, явно недовольный тем, что она не так сильно впечатлена его словами, как должна бы.

– Ты вот думаешь, что это, например, дерево, – Куся скосил глаза в сторону, и Маша тоже посмотрела на кривое и разлапистое нечто.

Откровенно говоря, после встречи с проглотом, она вовсе не была уверена, что “это вот” – действительно дерево. Кто его знает, что или кто это может быть? Может, это какой-нибудь Душитель, Ловитель или собственной персоной – Великий-Пожиратель-Всех-Мимо-Проходящих? Но, судя по всему, Куся считал, что это – всё-таки дерево, а ему, разумеется, виднее, так что Маша только кивнула осторожно.

– А на самом деле… – кото-мышь ещё больше понизил голос и выпучил глаза, изображая ужас, – это вполне может быть перевёртыш…

Девушка внимательно слушала, но ожидаемого страха Куся от неё не дождался. Он раздражённо встряхнулся и сказал уже самым обычным тоном:

– Невозможно спастись от того, кто может превратиться в кого угодно. Как ты не понимаешь? Если они рядом, то никому и ничему нельзя верить… Даже родич может оказаться – им. Любое растение, любой камень, что угодно… Они могут играть с тобой, сколько пожелают, и сделать с тобой всё, что захотят…

Маша поёжилась. Куся всё-таки добился своего – ей действительно стало жутко. И ещё – всё это напомнило ей о чём-то… о чём-то, что было ещё до начала Игры и вызвало у неё вот такой же липкий ужас… Но что это было, Маша пока вспомнить не могла.

Куся поспешил вперёд, и ей стало не до воспоминаний – надо было внимательно смотреть под ноги.

========== Глава 22. Вечерние тревоги ==========

Разветвлённые бахромчатые тени шевелили не то ветвями, не то щупальцами, выплывали из-за стволов деревьев и снова скрывались, стелились по земле, взлетали вверх и покачивались, подобно водорослям в толще зеленоватой мутной воды, и снова уходили на дно, окутывая ноги. Кажется, вот-вот – и спеленают, захлестнут, обретая плотность и отбрасывая свою невесомую дымчатость, как ненужную маскировку.

Маша спешила за Кусей, переступая через узловатые корни, едва не оскальзываясь на мху. Она уже выяснила опытным путём, что с коротким и голубоватым, несмотря на его внешнюю привлекательность, нужно держать ухо востро; туфли скользят по нему, как по льду.

Уж лучше наступать на длинный и мохнатый, густо-зелёного, почти чёрного цвета, хотя ноги в нём вязнут, и идти становится труднее.

Маша очень старалась не отставать, но, похоже, всё равно задерживала своего удивительного проводника. Куся останавливался, бросал на девушку взгляд через плечо, несколько секунд топтался на месте, поджидая, и спешил дальше. Ничего не говорил, не упрекал, только время от времени фыркал тихонько, встряхивая головой.

Маша полностью сосредоточилась на дороге, но где-то по краю сознания скользил зловещий шёпот, скользило холодящее душу слово “перевёртыш”, и обманчивые колышущиеся тени тоже скользили вокруг, словно играли с ней, следили, смотрели тысячами невидимых глаз.

Она вдруг вспомнила забывшееся в событиях и тревогах последних часов: за ней следят, наблюдают, она – фишка на чьём-то игровом поле…

Перевёртыши… Почему так тревожит, так больно и страшно цепляет за ноющее сердце это слово… Почему? Откуда эта непонятная тоска, поднимающаяся со дна души, слепая, безысходная, от которой хочется забиться в какую-нибудь щель и тихонько скулить там, как потерявшийся щенок…

Она где-то слышала это слово… совсем недавно. Где же… Ах да! Во сне… Сон, накануне начала Игры! Ведь это была всего лишь прошлая ночь… А кажется, что с того времени миновали годы!

Что же ей снилось… Какая-то бессмыслица… табуретка или стул… и она услышала или просто поняла, что это не стул, а перевёртыш. Потом он начал превращаться во что-то другое, но превращение никак не завершалось, а ужас захлёстывал волной.

И вот что странно – она боялась вовсе не того, что этот безобидный предмет превратится во что-то опасное или чудовищное, нет… И вообще – её пугало нечто вовне – не сам перевёртыш! Что-то или кто-то другой… управлявший им? да, наверное… Вот в чём непонятность её страха!

Не сами перевёртыши её пугают, а нечто или некто, связанный с ними, стоящий за ними. Они – ширма, изменчивая, обманчивая, опасная – да! – но только ширма. А самое главное – скрыто за ней… Самое страшное – там, за кулисами.

Маша так увлеклась этими размышлениями и своим открытием, которому, впрочем, не вполне доверяла, что едва не налетела на Кусю, остановившегося и внимательно изучавшего окружающую обстановку при помощи всех своих многочисленных органов чувств.

Кото-мышь покосился на неё зелёным глазом и фыркнул.

– Куда тебя несёт?! То тебя не дождёшься, а теперь ты затоптать меня решила?

– Прости, – прошептала Маша.

– Тихо стой, – распорядился Куся. – И не сопи так! Ничего не слышно…

Маша послушно замерла, втягивая воздух потихоньку, осторожно-осторожно… Куся прошёл несколько шагов в одну сторону, в другую… вздохнул, оглянулся на Машу и вздохнул снова.

– Где же я тебя устрою? – он сокрушённо покачал головой, и все сяжки-усики тоже закачались, словно соглашаясь. – Такая… большая, – кото-мышь подошёл к ней вплотную и начал обнюхивать ноги. – Ну ка, пригнись, – распорядился он.

– Ты чего делаешь? – спросила Маша, отчего-то смущаясь.

– Нюхаю, не видишь что ли?

– Зачем?

– Надо же понять, насколько легко нас отыщет морг по твоему запаху, – почти весело отозвался кото-мышь.

– Ну и как? – нерешительно спросила Маша.