Текст книги "Победитель получает..."

Автор книги: Рина Михеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Ядва сделала шаг вперёд, и её фигуру облил ровный свет от светильника, который держал один из беглецов. Она прямо посмотрела Лирену в глаза, её взгляд пылал, кажется, ярче и уж точно горячее, чем свет факела. Всё и все застыли в ожидании.

Ядва заговорила, Лирен слушал. Маша видела, как шевелятся тонкие чётко очерченные губы, как по лицу Лирена разливается потрясение. Ядва говорила что-то очень важное. Не о Маше, нет.

Она говорила о том, что может помочь мятежникам, о тайне пирамиды, которая была построена когда-то с благими целями, а позже осквернена и поставлена на службу злу. О том, что Безликие действительно скоро придут, чтобы пожирать, ненасытно пожирать их мир и его жителей. О том, что, может быть, их ещё можно остановить.

Она выдавала тайны, которые узнала, благодаря своему положению, и тайны, которые сумела раскрыть обходными путями, рискуя всем, – в надежде на власть и… месть!

Всё застыло, всё замерло. Лирен, его отец, другие беглецы, Роса, Маша, видящая свой странно живой и невероятно яркий сон в другом мире, под светом других созвездий, пламя светильников и тени, извечно обитающие в тайных переходах…

Ядва договорила, повернулась и ушла во мрак – без светильника. Ушла, как рыба уходит под воду. Тьма расступилась, впуская её, и сомкнулась за её спиной.

========== Глава 47. Сюрприз от Тишки и знакомство с Мудром ==========

Копыш, стараясь держаться подальше от перевёртыша, подошёл к Маше и Кусе, аккуратно поставил на мох плошку с лепёшками и грушевидную скорлупу ореха, наполненную водой.

В верхней части у неё была дырочка, а сама скорлупа, благодаря своей форме, на любой поверхности держалась отверстием кверху, вроде куклы-неваляшки, которая вдруг вспомнилась Маше, даже неизвестно откуда, ведь у неё самой такой никогда не было.

Покосившись на Кусю, которому из такого сосуда пить было неудобно (вчера он пил из плошки с лепёшками, куда Маша налила для него воды, держа недоеденные лепёшки в руке) Копыш поставил рядом с ним плошку поменьше и сразу налил в неё воды, отошёл на несколько шагов, повернулся и обомлел.

Воду из плошки, сначала неуверенно, а потом всё быстрее и активнее, лакал перевёртыш. Все замерли, даже ошеломлённый Куся не протестовал, а наблюдал за происходящим расширившимися зелёными глазами, плотно прижав сяжки к голове, словно собрался дышать огнём.

Тишка напился, облизнулся и недвусмысленно принюхался к лепёшкам. Маша вышла из оцепенения, не полностью, правда, но частично всё-таки вышла, отломила кусочек лепёшки, протянула его Тишке.

Он, как и положено коту, причём очень голодному коту, потому что не очень голодный кот да ещё с Тишкиным характером, подобное предложение вообще проигнорировал бы, – ухватил кусок зубами, стащил его на мох – подальше от Маши, и занялся им весьма уверенно и основательно.

Копыш вытянул шею, явно стараясь рассмотреть действительно ли перевёртыш ест или, может, только притворяется. Но еда уже исчезла, а поскольку деваться ей было некуда, кроме как в перевёртыша, то приходилось признать, что он её съел. Если только в мох закопал… Но ведь не копал он ничего! Головой тряс, откусывал, но ведь не копал же. Или копал?..

Копыш был медлительным и основательным. Быстро он умел делать только три вещи: ходить, лазать и копать, да и то, только если он заранее точно знал, куда надо идти, лезть и рыть. Всё, происходящее вокруг, он воспринимал несколько замедленно, и сам знал об этом.

Когда он был маленьким, его мать со смехом говорила, что его не страшно оставить одного. Пока её основательный малыш как следует осознает, что мама ушла, и начнёт грустить, – она уже возвращается.

Так может и сейчас он просто не успел заметить, как перевёртыш запрятал еду в мох? Кусочек был небольшим… надо бы проверить…

Но пока Копыш обдумывал эту мысль, большое существо, отдалённо напоминающее плывуна, отломило ещё один кусок, и перевёртыш вновь оттащил его в сторону и начал есть. Есть! Нет сомнений: он не закапывал, а ел. Прежде перевёртыши никогда не ели. Так говорили познающие, которые пытались наблюдать за ними достаточно долго, а познающим можно было верить.

Копыш ощутил, как шерсть у него на загривке встаёт дыбом, и сам себе удивился. Он никогда не был трусом, а если бы и был, то ему следовало напугаться гораздо раньше, например, когда они нашли трёх перевёртышей, не повторявших своей формой и видом ни одно известное им существо. Или когда один из перевёртышей заговорил, не повторяя их слова и не произнося то, чего они могли бы ожидать, – заговорил своими – понятными, но такими неожиданными словами.

Или когда, благодаря Думу, стало ясно, что этот – говорящий перевёртыш – управляет другим. Или уж, на крайний случай, тогда, когда Дум сказал, что не знает, что это за существа – большое, похожее на плывуна, и маленькое – с шерстяными крыльями. Может, они и не перевёртыши. Но кто же?

Дум не знал, а Копыш и подавно. Вот тогда и следовало бы ему испугаться, но почему-то тогда ему не было страшно, и только теперь холодок разлился где-то внутри, а по спине словно забегали почесуны, которых у него отродясь не было! – даром что он то и дело чесал лоб и щёки – это помогало ему думать, а думать – дело непростое. Это и Дум признаёт.

Ко всем невероятностям прибавилась ещё одна: теперь перевёртыш ест, как обычное живое существо. Это же не страшнее всего остального. Или дело в его всегдашней медлительности, из-за которой вчерашний страх настиг его только сейчас?

Наевшиеся пленники немного посидели, ни о чём не думая, просто наслаждаясь приятной тяжестью сытых желудков, мягким рассеянным светом, процеженным через переплетения бессчётных ветвей, через трепещущую зелёную пену листвы. Отсюда было видно, что эти огромные деревья, в нижней части такие сухие, строгие и мрачные, вверху одеты густой листвой, легкомысленной и жизнерадостной.

Куся однако заметил, как поднявшийся снизу незнакомый барсук дёрнул за лапу впавшего в глубокую задумчивость Копыша, пробормотал что-то ему на ухо и указал вниз. Копыш с видимым усилием оторвал взгляд от умывающегося Тишки, что-то переспросил и полез вниз, моментально скрывшись из виду.

Наверное, кто-то пришёл – кого они там ждали… умудрённых? познающих? Куся покосился на Машу, увлечённо рассматривавшую что-то вверху, и промолчал. Пытаться её подготовить к важному разговору, от которого, возможно, будет зависеть их жизнь, дело бесполезное.

Тем более, что Куся и сам не знал, как правильно вести этот разговор. А чутьё у его Маши есть, даром что охотник из неё никакой. “Есть чутьё! – с гордостью подумал Куся. – Пусть лучше отдохнёт пока”.

Он прикинул, сколько времени понадобится новоприбывшим, чтобы расспросить Копыша и его товарищей. Если эти умудрённые такие же тугодумы, как и сам Копыш, то никак не меньше часа. Но они должны соображать хотя бы не хуже Дума, а может и лучше. Значит – полчаса.

Через пятнадцать минут к ним поднялся барсук, чья тёмная шерсть была словно припорошена пылью, и хотя двигался он без видимых усилий и почти так же ловко, как все его соплеменники, но всё же была в его походке почти незаметная скованность, по которой намётанный взгляд кото-мыша определил: этот барсук стар, возможно даже – очень стар.

Но маленькие его глазки смотрели пристально и определённо были глазами существа с острым и быстрым умом.

Барсук приблизился и слегка склонил голову. Маша встала, наклонила голову чуть ниже барсука. Тишка прекратил вылизываться, тревожно дёрнул хвостом и с независимым видом зашёл за Машу – вроде бы он и не прячется за ней, а просто… у него там дела.

Куся, продолжая сидеть, приподнял хохолок и раскрыл крылья – таково вежливое приветствие у говорящих – удобно, быстро, практично: по размеру крыльев сразу можно оценить возраст, размер и силу соплеменника; по хохолку – определить пол и даже семейное положение: степень готовности к началу семейной жизни, наличие или отсутствие партнёра и потомства.

Разумеется, Куся не собирался снабжать барсука этими ценными сведениями и не предполагал, что он способен их воспринять, но решил следовать собственным правилам вежливости, раз местных обычаев не знает.

– Сытной зимы, – сказал барсук.

– И вам того же, – неуверенно отозвалась Маша.

Барсук моргнул, оживлённо шевеля чёрным носом.

– Мы – лесовики, – продолжил он. – Меня зовут Мудр. А вы кто?

– Я – человек. Меня зовут Маша. А это Куся, его народ – говорящие, – осторожно выговорила Маша, гадая, как модуль переведёт слово “человек”.

– Хм-м… Мыслящие и говорящие… – протянул барсук, то есть лесовик.

Маша смущённо опустила глаза. Вот как он перевёл… По её разумению и говорящие, и лесовики в куда большей степени были достойны подобного наименования, но, возможно именно поэтому, они оказались скромнее.

– Откуда вы пришли? – спросил Мудр.

– Из другого мира, – быстро ответила Маша и замерла в ожидании последствий.

Но Мудр только покивал головой, словно ничего другого и не ожидал услышать.

– Я так и думал… – сказал он. – Мы знаем, что есть много миров там – среди горящих в ночи звёзд… Зачем же вы пришли к нам?

– Мы… не по своей воле, – пробормотала Маша. – Так получилось, понимаете? – она жалобно посмотрела на внимательно слушающего лесовика. – Так уж вышло… – прошептала она. – Можно сказать, что мы заблудились…

– Заблудились, – медленно повторил Мудр. – Хорошо. Пока вы не найдёте дорогу домой и пока вы не причиняете нам зла, вы можете остаться. Мы сделаем для вас всё, что в наших силах. Наша нора будет вашей норой. И наши запасы на зиму будут вашими, пока не придёт новая весна… Пока вы не вернётесь в свои норы к своим родичам.

– Спасибо, – искренне сказала Маша.

– А он? – Мудр указал лапой на серый хвост, видневшийся из-за ног “мыслящей” Маши. – Ты знаешь, кто он?

– Нет, не знаю, – тихо выдохнула она. – Вчера… то есть… незадолго до того, как нас… поймали, я увидела его впервые.

– Он был таким, как сейчас? – спросил Мудр, склонив голову к плечу и ожидая ответа с неподдельным интересом.

Маша вздохнула, покосилась на этот самый хвост – виновато и тревожно.

– Нет, он был другим. Таким, как грызуны на родине Куси – там, где живут говорящие, – пояснила она, с отчаянием понимая, что чем больше будет стараться всё объяснить, тем сильнее запутает лесовиков и тем меньше её слова будут похожи на правду.

– А потом, когда ты увидела его, он стал таким, как сейчас? – уточнил Мудр.

– Да, – подтвердила Маша с некоторой заминкой – вспоминала, как это произошло: значительно сложнее, чем сказал лесовик, но вряд ли стоило вдаваться в подробности.

– Тебе знакомы такие существа, – полуутвердительно и задумчиво сказал Мудр, вновь указывая на Машины ноги, из-за которых уже и хвоста не было видно.

Хоть формы “Тишка” и не потерял, но как-то так умудрился спрятаться за стройными Машиными конечностями, что даже Куся удивился.

– Да, – виновато подтвердила Маша. – У нас такие существа водятся… живут…

– И вскоре пришли Бур и Копыш и схватили вас? – уточнил Мудр.

– Да, – вновь повторила Маша.

– Но ты же понимаешь, кто он? – лесовик пытливо смотрел на мыслящую, но и на говорящего взглядывать не забывал.

Маша молчала, опустив голову.

– Понимаю… – наконец прошептала она едва слышно.

– А раньше ты таких, как он, встречала? – оживился Мудр.

– Нет.

– Тогда почему же ты за него вступилась? Почему просила не бросать его в яму для таких, как он?

– Потому что мне его жалко, – не раздумывая, абсолютно честно ответила Маша. – Я видела, как он мучается. И те – в яме – ужасно мучаются… – она упрямо выгнула шею, хоть и смотрела по-прежнему куда-то под ноги, ничего там не видя, – решила идти до конца.

– Мучаются… – печальным эхом отозвался Мудр.

Машу удивил его резко изменившийся тон и она подняла глаза. Лесовик прикрыл маленькие глазки и мотал головой, словно у него болели зубы.

– Мучаются, – повторил он. – Я всегда думал… – он открыл глаза и горестно посмотрел на Машу. – Ты уверена? – спросил настойчиво.

– Конечно, – несколько растерянно, но без тени сомнений ответила Маша.

– Я так и думал… – Мудр опустил голову и тяжело вздохнул. – Но что же нам делать? Что делать… Ты должна нам помочь! – неожиданно и очень решительно заявил он.

Маша даже с ответом не нашлась. Только смотрела на него широко раскрытыми изумлёнными глазами…

========== Глава 48. Лесовики и оборотни ==========

– Ты должна нам помочь! – неожиданно заявил Мудр.

Маша даже с ответом не нашлась. Только смотрела на него широко раскрытыми изумлёнными глазами.

– Но чем?.. – пролепетала она наконец. – Чем я могу вам помочь?

– Не знаю, – честно ответил Мудр. – Но мне кажется, что ты и Куся не зря здесь оказались именно сейчас, когда нам надо уже на что-то решиться, но мы не знаем на что. Наша нора упёрлась в камень – копать дальше так, как до этого, невозможно. Нужно искать другие пути.

– Ты говоришь, что раньше не видела оборотней, – и я верю тебе. Мне кажется, что ты правдива. И Копыш тоже так думает… – Мудр помолчал. – Копыш думает медленно, но он ещё никогда не ошибался. И ему тоже не нравится яма, – лесовик отвёл глаза в сторону. – Она никому из нас не нравится. Даже Буру. Никто из нас не хочет их мучить, чем бы или кем бы они ни были. Но что же нам делать? Как от них избавиться… – пробормотал Мудр себе под нос.

Плечи его поникли, сейчас он выглядел очень старым и измученным.

– А чем они вам мешают? – робко спросила Маша.

Мудр тяжело вздохнул и повёл лапой, предлагая сесть. Маша послушно уселась, подогнув ноги. Мудр сел напротив. Куся устроился у неё под боком. Тишка уже привычно спрятался за спиной, благо, теперь это было совсем нетрудно.

– Ты не видела оборотней раньше, но сразу поняла то, для понимания чего нам понадобилось очень много времени. Я думаю, это потому, что ты не ослеплена страхом и, оказавшись в чужом для тебя мире, готова к встрече с незнакомым и непонятным. И ещё… у тебя мудрые чувства… Добрые… и потому – мудрые. Вот почему я думаю, что ты можешь нам помочь, – Мудр немного помолчал то ли ожидая от Маши какой-то реакции, то ли просто давая ей время воспринять и обдумать ответ на её первый вопрос, и перешёл к обстоятельному ответу на второй:

– Восемь урожаев тому назад на холмах за нашим Лесом вырос Мёртвый Лес. За время одного листопада вырос. Зелёной порой его не было, а к холодам – уже стоял! Может урожайной порой расти начал… Мы всегда очень заняты урожайной-то порой, что в конце зелёного сезона, – пояснил Мудр. – Могли и не заметить. А вот как собрали урожай-то, загрузили кладовки да занялись предзимними делами, так и заметили…

– Появилось на холмах непонятное что-то… Растёт вверх. Раз растёт, значит лес? Небывалый лес… Ни один лесовик такого никогда не видел… Маленький, конечно, но всё же… Листопадной порой следопытов туда посылали… – Мудр покачал головой очень печально, так что Маша, уже давно подозревавшая, что Мёртвым Лесом лесовики называют те подозрительные постройки на холмах, а теперь убедившаяся в этом окончательно, сочувственно спросила:

– Они вернулись?

– Не все… – выдохнул Мудр. – Из наших – Бур вернулся, а брат его сгинул в Мёртвом Лесу. Из других нор с ними ходили лесовики – двое вернулись, а трое… нет. Страшен Мёртвый Лес, полон опасностей, нам неведомых, непонятных… Бур и рассказать как следует о нём не может… Как рассказать о невиданном, неслыханном? Раньше ведь Бур познающим был, а после того не смог более… Теперь он во всём видит злое, потому что зло Мёртвого Леса осталось в его глазах, в его мыслях… Ты не держи на него зла за то, что он вчера сказал… Сильно горюет Бур по брату, себя винит, что не уберёг его…

– Я понимаю, – горячо закивала до слёз тронутая этим рассказом Маша. – А что дальше было?

– Дальше… – Мудр снова вздохнул. – Ещё зимой показалось нам, что пильщиков стало больше, но тогда никто не догадался, что это может быть из-за Мёртвого Леса. Пришло тепло, снег сошёл, и деревья стали гибнуть одно за другим. Почти все наши древесные поля, – Мудр повёл лапой вокруг и указал вверх, где находился следующий этаж мшистой равнины, держащейся на переплетённых ветвях, – оказались разрушены, подточены. Чтобы возвести новые, нужно много, очень много сезонов! Про труды я и не говорю, мы готовы трудиться столько, сколько нужно, но наш живой Лес не может расти так быстро, как тот – Мёртвый…

– Нас тогда спасли от голода другие Норы, хоть они и думали, что пильщики расплодились из-за нашей небрежности. Мы искали гнёзда пильщиков – искали без устали, забыв о Мёртвом Лесе, но гнёзд было немного. Их было столько же, сколько и всегда, сколько нужно для здоровья Леса. Но многие лесовики видели пильщиков чаще, чем обычно, и мы уничтожали гнёзда, думая, что где-то есть другие, что пильщики нашли новые укрывища для своих гнёзд, которые мы пока не можем отыскать.

– А на другой год оказалось, что пильщиков осталось слишком мало, и из-за этого Лес стал болеть… Мы потеряли часть Леса, ведь прежде он доходил до самых Холмов. Две наших норы оказались разрушены полностью, – и вот эту, уже третью – нам пришлось оставить. Поля здесь погублены пильщиками, которых снова стало слишком много. Но как только мы начинаем уничтожать их, они исчезают вовсе…

– Мы долго не могли понять, как такое возможно, но наконец поняли… Я не буду рассказывать, как мы узнали то, что знаем теперь, и как догадались о том, о чём теперь догадываемся. Слишком долго, да и ни к чему вам это… – Мудр помолчал немного.

– Всё это время нас донимали не только бедствия, но и страхи перед непонятными существами, которых позже мы назвали оборотнями, а потом – бездушными. Поначалу многие думали, что это духи, ведь они могут принимать любой вид и форму, думали, что мы прогневали Лесного Духа, но потом решили, что Дух Холмов, взрастив Мёртвый Лес, напал на Духа Леса.

– После мы поняли, что существа, принимающие любой вид, не духи. Они состоят из плоти, как и мы, но плоть эта не имеет своей формы, как предначертано от века Великими Духами всем, обитающим на нашей земле, под землёй, на деревьях и в воздухе, на холмах и в реках.

– Мы решили, что у оборотней нет души, потому и тела их неустойчивы, как дуновение ветра, ведь душа сообщает телу, кем ему быть. Это оборотни обращались пильщиками и губили наш Лес, а потом, когда мы разоряли гнёзда настоящих пильщиков, они уходили или обращались кем-то другим, и тогда Лес страдал от болезней, ведь пильщики ему необходимы. И даже мы, лесовики, не можем их заменить…

– Бездушные приходят из Мёртвого Леса, и мы не знаем, что нам с ними делать… Потому мы и начали сбрасывать их в ямы, когда нам удаётся их поймать. Мы держимся от ям подальше, иначе бездушные обращаются в тех, о ком нам случится подумать или вспомнить.

– Уже были случаи, когда они обращались в смертов и набрасывались на лесовиков. Несколько лесовиков были тяжело ранены… Смерты – очень опасные хищники, но их немного и, благодарение Духу Леса, нам удаётся обходить их стороной, да и они обычно предпочитают более лёгкую добычу, но тут…

– Больше никто из нас не чувствует себя в безопасности – даже днём, когда все смерты спят. В Извилистой Норе – к северу отсюда, ребёнок подобрал маленького синехвостого летуна. Это было как раз тогда, когда синехвостые учатся летать и, случается, падают. Когда летуна увидели взрослые, что-то показалось им подозрительным, и он начал меняться. Тогда лесовики вспомнили о бездушных оборотнях, а потом, в недобрую минуту, и о смертах, и оборотень стал смертом и кинулся на детей…

– К счастью, охотники были рядом и вовремя поймали его сетью, иначе могла приключиться большая беда… А однажды молодой лесовик из Глубокой Норы со страху представил что-то невиданное – огромное и жуткое – и оборотень стал таким и едва не затоптал его…

– Мы не знаем, что нам дальше делать, ведь становится всё хуже. Оборотней непросто поймать, и мы теперь только и делаем, что ищем и ловим их, охраняем детей сильнее, чем прежде, строим новые норы, устраиваем новые мшистые поля, взамен погубленных.

– В этом году будет плохой урожай – некому ухаживать за мшистыми полями, некому собирать плоды и орехи. Скоро пильщики начнут вить гнёзда на зиму, но мы не знаем, что с ними делать. Будет ли их снова слишком много или слишком мало? Что бы мы ни делали, становится только хуже…

– Уже во многих Норах говорят, что надо уничтожать оборотней огнём, как уничтожают ветки, поражённые сухой гнилью, чтобы болезнь не погубила других деревьев. Говорят, что оборотни бездушны, и значит Великий Дух Жизни не прогневается на нас за это… Они считают, что тогда другие оборотни испугаются и не пойдут к нам.

– Но как могут они испугаться, если они действительно бездушны? – Мудр сокрушённо покачал головой. – Если бы знать наверняка… Если у них есть страх, значит они ощущают боль, хотят жить, как все живые существа, созданные Духом Жизни. А если не стремятся они сохранить свою жизнь и не чувствуют боли, тогда мы напугаем только самих себя и нанесём урон нашим душам, потому что не знаем мы точно – бездушны они или нет.

– И ещё… мне кажется, что не по своей воле идут они к нам и не дают нам покоя… – Мудр опустил голову, словно ему было неудобно за это последнее предположение и он ожидал, что его поднимут на смех.

– И ничего не кажется! – фыркнул Куся. – Конечно, не по своей!

Мудр вздрогнул, посмотрел на Кусю, на Машу.

– Он говорит, что вам не кажется, они и правда не по своей воле идут, – перевела Маша.

– А по чьей? – оживлённо спросил лесовик.

Куся потряс головой и отвернулся.

– Он не знает, – вздохнула Маша. – Просто чувствует, а раз чувствует, значит так и есть, – добавила она, подумав.

Куся благодарно покосился на неё одним глазом.

– Ими повелевает Дух Мёртвого Леса, – прошептал Мудр. – Что нам делать? Можно ли его задобрить?

– Вряд ли, – пробормотала Маша.

– Я тоже так думаю, – сказал Мудр задумчиво, – ведь он ненавидит даже своих детей…

– Не дети они ему, а жертвы! – вдруг вскинулась Маша.

Вообще-то она собиралась сказать, что ничего не знает – ведь это было правдой. Но слова сами собой вырвались, и в тот миг она была твёрдо уверена в своей правоте. Но миг прошёл, и уверенность растаяла вместе с ним.

– Ты многое знаешь, – удовлетворённо констатировал Мудр, а Маша удручённо подумала, что слово – не синехвостый летун: вылетело, и ничего уже не докажешь.

Теперь Мудр уверен, что она не то что многое, а вообще чуть ли не всё знает! Маша всё же открыла рот, намереваясь честно объявить о своём незнании, и… снова закрыла.

Во-первых, теперь в это никто не поверит; а во-вторых, в глубине души в это не верит даже она сама, потому что в этой самой глубине Маша была убеждена, что и здесь за всем стоят Безликие, а “Мёртвый Лес” наверняка по их воле “вырастили” серые, и они же управляют оборотнями.

Игра, в которую она, по дурости своей, влезла, – досужее развлечение Безликих или кого-то из их слуг. И все миры, в которые её забрасывают, так или иначе связаны с ними.

Первый – порабощён полностью, если не считать несчастных, обитающих под свалкой. Во втором они прельстили вождя говорящих и уже начали свои мерзкие эксперименты. Третий мир готов пасть к их ногам – мятеж подавлен…

И сюда, к этим добрым, трудолюбивым барсукам-лесовикам, наверняка они же протянули свои липкие лапы… Донимают, не дают им покоя, пакостят и пугают. Но зачем? Зачем им это нужно? Для чего такие сложности?.. Может быть… Догадка вспыхнула, словно фейерверк, рассыпавшись в темноте неведения яркими жалящими искрами…

========== Глава 49. Кристалл ==========

– Ты многое знаешь, – удовлетворённо констатировал Мудр.

– Я… только догадываюсь… кое о чём… И я ни в чём не уверена вообще-то, – наконец нашла нужные слова Маша, успевшая за пару секунд подумать о многом, но так и не сумевшая как следует ухватить за яркий хвост важную догадку – зачем Безликим и серым все эти мелкие и крупные пакости, что они устраивают лесовикам.

Мудр чуть склонил голову, как бы давая понять, что принимает её слова к сведению.

– И всё же я вижу, что ты знаешь больше нас. Или, может быть, лучше нас способна понять то, что мы видим… Видим, а понять – не можем. Я верю тебе и твоему другу, – Мудр вежливо кивнул Кусе.

Кото-мышь с достоинством качнул хохолком в ответ.

– Я открою вам кое-что, – задумчиво произнёс лесовик. – Я надеюсь, что от этого не станет хуже… Кто-то должен принять решение, и решать придётся мне, потому что у нас очень мало времени… – он словно сам себя уговаривал.

Маша и Куся притихли, ожидая результата: уговорит или нет?

– Много урожаев, много зим тому назад к нам уже приходили гости из другого мира. Они были добры к нам и мы приняли их с добром.

– Серые такие? – не удержавшись, сердито мявкнул Куся.

Маша хотела перевести его вопрос, но, похоже, её загадочный модуль-переводчик теперь распространил своё действие и на кото-мыша.

– Нет… – удивлённо протянул Мудр. – У них была светлая кожа без шерсти, как у плывунов, как у тебя, – Мудр протянул лапу и осторожно коснулся Машиной руки. – Шерсть только на голове – тоже как у тебя.

Куся облегчённо выдохнул. У серых шерсти не было. Но тут же снова насторожился: это ещё ничего не значит. Они могли замаскироваться или прислать кого-то вместо себя.

– Гости из другого мира оставили нам подарок – большой красивый кристалл. Они сказали, что придут нам на помощь, если случится беда, что защитят нас, если из другого мира придут враги. Гости скзали, что услышат всё, что мы скажем кристаллу, и мы рассказывали ему, как идёт наша жизнь: хорош ли урожай, родились ли дети, сурова ли зима… Мы говорили со своими друзьями из далёкого мира. Они сказали, что им это важно, что они желают нам добра. И мы поверили, – Мудр замолчал, смотрел задумчиво.

– А теперь не верите? – спросила Маша. – Вы не рассказали кристаллу о своих бедах?

– Мы не успели. Его похитили у нас, когда всё это началось, – ещё в первый год, когда Мёртвый Лес рос, а на наши деревья обрушились пильщики. Кристалл хранился в Норе, что у Большой Реки, – далеко отсюда. Когда от нас пришли недобрые вести, они передали нам, что кристалл исчез. Они были растеряны. Думали на плывунов. Плывунам очень нравился кристалл, они всегда собирались у берега, когда его выносили… Поругались мы тогда с плывунами из-за этого… А они, скорее всего, ни при чём. Потом-то стали думать на бездушных. И сейчас я так думаю. Наверное, они украли кристалл, унесли его в Мёртвый Лес… Мы должны его вернуть. Может быть, наши далёкие друзья тогда услышат нас, как обещали. Они говорили, что из других миров может прийти опасность, просили сразу рассказать им, обещали помочь, защитить…

Маша посмотрела на Кусю. Он задумчиво шевелил ушами и сяжками, словно хотел уловить нечто в едва заметном дыхании ленивого лесного воздуха.

– Кристалл… красивый… – пробормотал он. – Может быть, и правда… Фоому тоже давали нам кристалл… Красивый – переливчатый такой… А когда вождь с серыми сговорился, кристалла найти не могли… Вождь сказал: пропал. А я так думаю, что он его серым отдал!

– Даже если это всё так, – сказала Маша, – кристалл могли уничтожить или… забрать далеко – в другой мир. Почему вы думаете, что он всё ещё в Мёртвом Лесу?

– Потому что наши друзья из далёкого мира узнали бы, что их дар уничтожен. Они говорили нам об этом. Говорили, что узнают, если с кристаллом что-то случится, и сразу придут к нам! И… может быть… они узнали бы, что он уже далеко отсюда, – не вполне уверенно проговорил Мудр.

– Мы много думали об этом и решили, что он, может быть, всё ещё здесь. Обитатели Мёртвого Леса очень хитры. Те, кто заставляет оборотней вредить нам и пугать нас, – коварнее ядовитого ловушечника в столько же раз, сколько деревьев в нашем Лесу. Они придумали, как обмануть наших друзей, а значит – они боятся их. Кто знает, не рассказывают ли теперь оборотни нашими голосами о нашей жизни нашим друзьям? Так ли это или нет, но мы должны попытаться.

Маша грустно покачала головой:

– Даже если вы правы, вам не справиться с ними, не вернуть кристалл…

– Мы уже решили, и добровольцев не отговорить, – вздохнул Мудр. – Их поведёт Бур. Он уже был там, видел существ из мягкого текучего льда. Они слепы, но всё видят… Однако Бур надеется обмануть их… На этот раз мы знаем больше… – Мудр отвёл глаза в сторону.

Похоже, он сам не особенно верил в успех этого предприятия.

– Механы… – тихо выдохнула Маша.

Бур посмотрел на неё выжидающе, Куся – заинтересованно. Не дождавшись продолжения, лесовик переспросил:

– Неживые слуги?

Маша, в очередной раз посочувствовав своему переводчику и подивившись его мастерству, кивнула.

– Да… примерно так.

– Ты многое знаешь, – снова уличил её Мудр, чуть прищурившись.

– А толку-то? – вздохнула Маша. – Все мои знания сводятся к тому, что нельзя туда идти. Ничего не выйдет. Вам их не обмануть. И уж тем более – не забрать у них Кристалл, даже если он действительно там…

– Может ты и права, – согласился Мудр. – Но Бур всё равно пойдёт. И другие – тоже.

– Я пойду, – где-то совсем близко сказал Копыш, так что Маша вздрогнула.

Она и не заметила, что Копыш здесь, – уже давно стоит чуть позади и очень внимательно слушает их разговор, и все об этом знают – и Мудр, и Куся, конечно же, и прижавшийся к Машиной спине Тишка. Только одна она ничего не заметила.

– Мы ведь решили, что ты останешься, – удивился Мудр.

– Я передумал, – невозмутимо отозвался Копыш. – Я хотел пойти, но вы убедили меня остаться. А теперь я передумал. Не ты ли, Мудр, учил меня тому, чтобы поступать по велению долга и духа.

– Твой долг – обустраивать Новую Нору. Ты лучший работник в округе, – возразил Мудр.

– Я помню. Мне это уже говорили. Но мой дух говорит мне другое. Весёлый – брат Бура, – пояснил Копыш явно для Маши и Куси, потому что Мудр наверняка прекрасно знал об этом, – был моим лучшим другом. Он не вернулся из Мёртвого Леса, и вместе с ним там осталась половина моего духа, половина меня. Я должен пойти. Я не могу не пойти. И я должен присмотреть за Буром.

– Ну что ж… – вздохнул Мудр, – я не могу запретить тебе. В твоих словах есть правда и сила. Пусть так и будет.

– Это безумие, – тихо сказала Маша, понимая, что ей их не остановить. – Они поймают вас и… – она замолчала.

Оба лесовика смотрели на неё с терпеливым сосредоточенным ожиданием, но говорить им об ужасных экспериментах, как в первом мире, или о чудовищных пытках и жертвоприношениях, как в третьем, ей совсем не хотелось. Просто язык не поворачивался. И Маша только покачала головой и молча опустила глаза.

– Они превратят нас в неживых слуг или бездушных оборотней? – наконец серьёзно спросил Копыш.

========== Глава 50. Прозрение ==========

– Они превратят нас в неживых слуг или бездушных оборотней? – наконец серьёзно спросил Копыш.