Текст книги "Рыжая на откуп (СИ)"

Автор книги: Рин Рууд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Глава 17. Бизнес-план

Стоим на одной ступеньке с Ноа плечом к плечу, и мои любые попытки переместиться вниз или вверх, чтобы не теснится, пресекаются мягкими объятиями.

– Ты напряжена, Обещанное Дитя, – юноша вновь приобнимает за плечи и шепчет, – неужели боишься?

– Мне неловко, – зажмуриваюсь, потому что взгляды проезжающих мимо людей начинают нервировать.

Чужие глаза видят во мне и Ноа юных влюбленных, а сердца радуются нашим неуклюжим объятиям и улыбкам духа, который никак не хочет отлипнуть от меня. Не дай бог, он в меня влюбится. Что тогда делать? У меня не хватит совести разбить сердечко милого и доброго юноши.

– Так ты хочешь, чтобы я влюбился или нет?

– Невежливо читать чужие мысли, – вздыхаю и пристыженно отворачиваюсь.

– Я не совсем их читаю, – Ноа скользит взглядом по лицам людей. – Я вижу образы. Даже те, что сам человек не успевает осознать. И я не специально. Честно.

– И что же ты увидел в моей голове?

– Я увидел наш поцелуй.

– Брешешь, – я с небольшим смущением взглянула на Ноа. – Не было такого.

– Тебя не обмануть, да? – весело хохочет милый лжец.

– А ты с кем-нибудь когда-нибудь целовался?

Ненавижу духов. Рядом с ними молю чушь и спрашива глупости, которые я бы в жизни не задала малознакомому человеку. Да, показалось, что Ноа Первый похож на нецелованного девственника, но не обязательно же копаться в его личной жизни и выставлять себя любопытной стервой.

– Целовался, – Ноа хитро смотрит на меня, – но я не понял всей прелести. Может, ты объяснишь?

– Что объясню?

– Почему при поцелуе важно проталкивать язык в чужой рот? – Ноа наивно улыбается.

– Я бы не сказала, что важно, – мы выходим к турникетам и притормаживаю в сторонке от остального потока людей.

– Но ты с языком целуешься?

Я загнанно оглядываюсь по сторонам. Какие же странные и неловкие вопросы задает Ноа Первый. Мне бы свернуть разговор о языках и поцелуях, но вместо этого я тихо и честно отвечаю:

– С языком и без.

– А как больше нравится? – юноша внимательно разглядывает мое лицо, но без тени порока или возбуждения.

Духу действительно любопытно, почему влюбленные целуются с языками и слюнями. Только вот я сама не знала ответа на этот вопрос.

– У меня нет четких предпочтений. Все зависит от ситуации.

– Например?

– Когда захлестывает страсть, то тут без языков не обойтись. Понимаешь? – я убираю волосы за уши и задумчиво почесываю шею. – Наверное, людям хочется стать единым целым, прочувствовать друг друга. Однако иногда простой поцелуй в щечку может быть большим проявлением любви и симпатии, чем все эти слюни и языки.

Ноа молчит, а затем невесомо касается губами моей щеки и опять улыбается:

– Если я все правильно понял, то ты теперь тоже должна поцеловать меня.

– Необязательно, – сипло отзываюсь и прижимаю ладонь к щеке.

– Оу, – Ноа хмурится и прячет руки в карманы. – Я не всегда понимаю людей. Прости.

Поджимаю губы и торопливо чмокаю юношу в скулу, чтобы ему не было неловко и стыдно. Карн со своими заскоками теперь казался адекватным по сравнению с Ноа Первым.

– Ты милая, – смеется Ноа, хватает меня за руку и тащит к турникетам.

Первый с большим любопытством и интересом смотрел по сторонам на улице, восторгался высотками, стеклянными витринами, шумными и гудящими пробками на дорогах и даже светофорами. Юноша поделился, что ему нравится, как изменился город. Конечно, очень удивительно – поселение людей разрослось с нескольких бревенчатых домов до шумного мегаполиса с высокими муравейниками из бетона, металла и стекла.

Немного нервничаю перед Башней, где сидит на вершине пищевой цепочки Ноа Последний, и решительно поднимаюсь по лестнице к входу, сжимая ладонь Первого. Очень надеюсь, что веду мальчишку не на смерть, а на дружеский разговор двух духов, которых с натяжкой можно назвать родственниками.

– Так, – останавливаюсь у стеклянных дверей и смотрю на Ноа. – Последний в силах тебя убить?

– Убить? – вскидывает бровь юноша. – Неужели он оставил о себе такое скверное впечатление, что ты в нем увидела убийцу?

– И извращенца, – я кидаю подозрительный взгляд широкоплечего охранника, который что-то неразборчиво шепчет в рацию.

– Нет, я не думаю, что этот мужик извращенец, – Ноа оборачивается и улыбается мужчине.

– Я про Ноа, – вздыхаю и торопливо добавляю, – Последнего.

– Вот посмотрю на него и вынесу вердикт, – юноша подмигивает и тянет меня за собой. – Вдруг он милый?

Я не отвечаю, и мы входим в двери, что бесшумно разъехались в стороны. Охранник не останавливает, но следит за нами с большим недоверием.

– Мы по делу, – слабо улыбаюсь мужчине, и тот медленно кивает.

Девушка-администратор за высокой стойкой молча и натянуто улыбается, обнажая белые ровные зубы.

– Настоящий дворец, – Ноа осматривает холл и хмыкает. – Красиво жить не запретишь.

Шагаю к лифту, и юноша торопливо семенит за мной. Загорается цифра “100”. Вытираю вспотевшие ладошки и настороженно поглядываю на Ноа, который задумчиво поглаживает хромированный металл и с интересом рассматривает мутное отражение.

– Ты странный.

– Как и все духи, – отвечает Ноа и взъерошивает волосы. – Поживешь с наше, такой же станешь. Вон, Агатес тому пример. Я, конечно, рад, что он живой, но лучше бы умер.

– Не ожидала я от тебя такого.

– Я не в том смысле, что хочу его смерти, – тараторит Ноа. – А в том, что он человек, а люди умирают.

Двери лифта разъезжаются в стороны, и я уверенно иду к Ноа Последнему, который развалился на кресле с запрокинутой головой. Через несколько шагов замечаю под столом женские красные туфли на высоком каблуке и тонкие лодыжки.

– Я еще не закончил, – Ноа поднимает руку и сдавленно крякает. Через секунду он одергивает полы и улыбается. – Слушаю.

Из-под стола выползает грудастая блондинка и смущенно вытирает губы платком.

– Я же говорила, – оглядываюсь на Ноа, который с открытым ртом рассматривает высокий потолок. – Он извращенец.

Девица поправляет блузку со стыдливым смешком и цокает каблучками к лифту, бросив на меня заинтересованный взгляд.

– С кем ты говоришь? – шуршит ширинкой Ноа Последний и с любопытством поддается в мою сторону, прищурившись.

– Красивая, – Первый провожает взглядом девушку.

– Ты его не видишь? – я указываю пальцем на юношу, который, похоже, вновь влюбился в очередную барышню.

Ноа Последний переводит удивленные глаза и медленно моргает.

– Кого?

– Какой он странный, – юноша вышагивает к столу, разглядывая Ноа Последнего.

– Белочка моя милая, – цедит сквозь зубы мужчина и смотрит на меня мимо Первого, – я тебе не психиатр, чтобы болтать с воображаемыми друзьями. Ты тратишь мое ценное время.

– Да вагон у тебя времени, зануда, – смеется Ноа и нависает над Последним, уперевшись ладонями о столешницу.

– Так, – я обхожу стол и встаю перед удивленным мужчиной, который разворачивается ко мне, скрипнув креслом. – Ты тоже потерял надежду?

– О чем ты толкуешь, глупая девочка?

– Он не извращенец, он дурак, – шепчет позади меня юноша. – Кстати, по моим личным наблюдениям, дураки чаще становятся богатыми.

Хватаю Ноа Последнего за руку и тут же сжимаю свободной ладонью пальцы Первого. Глаза мужчины расширяются от сильного изумления, когда он, наконец, замечает рядом со мной смеющегося юношу.

– Не быть тебе богатой, Обещанное Дитя. Слишком умная, – Первый улыбается и переводит взгляд на Последнего. – Привет.

– Ты чего такой юный и розовощекий? – кривится тот, до хруста стискивая мою ладонь.

– А ты чего такой весь в костюме и строгий?

– Деньги, успех и инвестиции…

– Бла-бла-бла, – фыркнул юноша. – Я все равно в этом не разбираюсь. Это все хрень. Бессмысленная гонка за богатством, в котором нет места простым человеческим радостям. Сколько сделок не закрывай, всегда будет мало.

– А я не виноват, что люди жадные, – Последний вскидывает брови и ухмыляется.

– Не все… – обиженно отзываюсь я.

– Не заливай, ты тоже жадная, просто не чувствовал вкуса больших денег, – мужчина сердито смотрит на меня. – Хочешь стать моей сучкой и купаться в роскоши и золоте?

– Помнится, тебе не нравились веснушки, – я зло и возмущенно гляжу в надменные и холодные глаза.

– Юлишь, – Ноа скалится в улыбке. – Их можно отбелить. Будут деньги, всю тебя перкроим.

– Так себе из тебя змей-искуситель, – морщу нос и смериваю Последнего уничижительным взглядом. – Ты еще больше отвратил от себя.

– Так и задумано, – отвечает Первый и с одобрением взирает на мужчину.

– А ты бы не мог заткнуться?

– Что? Это мило, что ты отгораживаешься от Обещанного Дитя и не хочешь пятнать ее душу, – Первый всматривается в глаза Последнего. – Ты прекрасно понимаешь, что весь этот успех не для всех и он развращает человека.

Юноша аккуратно вытягивает ладонь из моей хватки и прижимает руки к лицу обескураженного мужчины. На мгновение мне кажется, что Первый собрался поцеловать Последнего, чтобы выказать ему симпатию, но этого не случается, и я немного разочаровываюсь.

– Она назвала тебя извращенцем, – шепчет юноша, – а сама-то…

– Если честно, я тоже подумал, что ты хочешь меня засосать, – испуганно отзывается Последний.

– Я могу, если хочешь, – Первый складывает бровки домиком, продолжая тискать лицо мужчины.

– Я больше по женщинам.

Последний отпускает мою ладонь и замирает под улыбчивым гостем.

– Все равно поцелую, – с угрозой шепчет юноша.

– Нет! – рявкает Последний и вжимается в кресло, когда Первый касается губами его лба, покрытой мелкой испариной.

– Чего разорался?

Ноа последний мягко отталкивает юношу и разворачивается к столу, нервно вытирая лоб. Хихикаю, довольная тем, что хоть кому-то удалось щелкнуть по носу мерзкого богача, и юноша кидает на меня беглый взгляд, полный наигранного осуждения.

– Чего ты хотел от Первого? – едва слышно уточняю я. – Зачем он тебе был нужен? Не для поцелуйчиков же.

Последний косит на меня надменный и возмущенный взгляд, по которому понимаю, что лезу не в свое дело, и не будет он посвящать смертную в секреты.

– Свободна.

– Ты обещал закрыть бензоколонку, если…

– Закрою, – Последний кивает. – А теперь иди. Дай взрослым поговорить.

Бросаю беглый взгляд на Первого, который беспардонно взбирается и усаживается на столешницу, и направляюсь к лифту. Затем в решительном молчании разворачиваюсь обратно и возвращаюсь.

– Не уйду.

Последний изучающе оглядывает меня снизу вверх и хмурит брови.

– Что ты прячешь под блузкой?

– Это никак тебя не касается.

– Касается, раз ты так нагло противишься моей воли, – шипит Последний, пока Первый с любопытством копается в его бумагах. – Покажи!

– Не показывай, – лукаво оглядывается на меня юноша. – Пусть мучается в неведении, раз он такой невежливый и имеет наглость прогонять моих друзей.

– Она тебе не друг.

– Я даже в нее влюблен, – улыбается Первый и вертит в пальцах золотую ручку.

Последний недоуменно смотрит на гостя и молчит, подбирая слова, чтобы выразить негодование его наивному и глупому признанию.

– Ты ревнуешь? – охает юноша. – Наверное, мне не следовало тебя целовать. Прости, пожалуйста, но я не хотел давать тебе ложной надежды.

– Поверить не могу, что город основали такие идиоты, – обескураженно отвечает Последний.

Ноа трясет ручкой и из пера прямо на белый воротник мужчины вылетают капли чернил, которые расползаются уродливыми кляксами на ткани.

– Прости, – юноша виновато откладывает ручку в сторону и тупит глазки. – Я очень неуклюжий.

– Невероятно, – Последний промакивает платком черные пятна на воротнике и зло говорит. – Я хотел слиться с тобой в единое целое, но это чревато тем, что я сам превращусь в идиота, который спустит деньги на провальные проекты в надежде, что все получится и я разбогатею.

– Да куда тебе столько денег? – из меня вырывается глухой смешок.

– Надежда?! – Последний поднимается и нависает над Первым. – Это так глупо! Город могли основать только решительные, уверенные в своих силах и предприимчивые люди, а не оборванцы, которых к Источнику привела надежда! Чувство, что обрекает человека на непростительные ошибки и крах..

– Я не против стать с тобой единым целым, – Первый поднимает лучистые и добрые глаза на мужчину и разводит руки для объятий. – Тебе очень не хватает надежды. Тебе не хватает меня. Я научу тебя мечтать.

– Так и знала, что ты его хотел сожрать, – топаю ногой и скрещиваю руки на груди.

– Уходи, – Последний с неприязнью взирает в лицо Первого. – Даже твое присутствие мешает мне здраво мыслить.

– Если мы будем едины, – воодушевленно шепчет юноша, – мы сможем и остальных Ноа объединить и у нас все будет хорошо.

– Очень интересно, что ты имеешь под хорошо, – мужчина высокомерно хмыкает.

– Хорошо – это хорошо. Возможно, нам удастся излечить Свободного от пьянства и исправить Висельника? А Просвещенный с его умом, твоими финансами и с моей мечтательностью придумает космический корабль и мы поможем людям освоить неизведанные дали. Звучит замечательно.

– Так вот откуда появились дурачки, требующие от меня инвестиции на разработку теплиц на Марсе, – процедил Последний и ткнул пальцем в грудь Первого. – Это на данном этапе невыгодно и убыточно. А знаешь почему? Потому что люди еще не скоро полетят на Марс!

– Марс – это несерьезно! – фыркает Первый. – Он же совсем рядом с нами. Если уж вкладываться, то вкладываться в межзвездный Ковчег.

– Мой скептицизм говорит, что не увидим мы межзвездного ковчега.

– Вот тебя и надо излечить от скептицизма, – Первый смеется и кулаком касается груди Последнего в дружелюбном жесте. – А следующего в нашу компанию возьмем Милосердного. Ковчег не про прибыль, а про желание спасти людей при Апокалипсисе. Он напомнит нам, что мы ради смертных стараемся.

Последний вернулся в кресло и углубился в бумаги, игнорируя Первого и меня. Отличный способ уйти от надоевшей беседы и показать, что переговоры окончены. Юноша печально вздохнул, пробурчав, что именно мечта позволила людям дожить до сегодняшних дней и спрыгнул со стола.

– Бензоколонка, – напоминая хмурому мужчине. – Уговор дороже денег.

– Я сдерживаю обещания, – Последний сердито смотрит на ручку, под которой растеклись чернила и устало чешет левую бровь. – Межзвездный ковчег! И с теплицей еще, да?

– С садами, – весело отзывается юноша и шагает к лифту. – Только представь масштабы будущего! Скорее бы уже дожить до путешествий в космосе.

– Боюсь, мы здесь останемся, – Последний горько усмехается. – Не видать нам космоса и далеких звезд.

– Выкопаем Источник, – пожимает плечами юноша. – Он и будет питать сады во тьме космоса под искусственным небом и солнцем. У меня все продумано.

Мысленно соглашаюсь с Последним, что мечты Первого очень далеки от реальности, но сама идея о межзвездных путешествиях на огромном корабле будоражит воображение. Сады в открытом космосе!

– Если ты сейчас вложишься в теплицы на Марсе, – говорю Последнему, который глядит на меня исподлобья, – то через лет тридцать это принесет тебе хорошую прибыль.

– Тридцать лет? – вскидывает брови мужчина и желчно спрашивает. – А чего не десять? А, может, уже через пять лет на Марсе зацветут яблони?

– Зануда! – восклицает Первый.

– Вот соглашусь, – обиженно отворачиваюсь от мужчины и следую за юношей.

– Бизнес-план у вас, мои милые, дерьмо. Это вам любой инвестор скажет.

– Хороший бизнес-план, – отзывается юноша и ныряет в лифт. – Это ты не умеешь смотреть в будущее. Тебе важна сиюминутная нажива.

Двери закрываются, и Последний в порыве злости с грохотом переворачивает стол.

– А чего он такой нервный? – Первый поднимает голову к потолку. – Наверное, переживает, что его не возьмут на Ковчег.

Глава 18. Желание

Ноа ест шоколадное мороженое и смотрит в окно, наблюдая за людьми, которые куда-то идут по очень важным делам. Неторопливо посасываю молочный коктейль и думаю над тем, как спокойно и хорошо жилось до встречи с Карном и Агатесом – морочилась только о стипендии, экзаменах и курсовых, пребывая в неведении, что среди людей живут бессмертные и очень странные существа.

– Какое последнее задание тебе дал Карн? Хочешь, помогу?

– Опять влез мою голову? – недовольно спрашиваю и отставляю опустевший стакан в сторону.

– Я не виноват, – Ноа облизывает ложку. – Так, какое задание?

– Найти его зазнобу, которая неизвестно сколько веков назад умерла. Где я отыщу ее реинкарнацию? – уныло вздыхаю и подпираю подбородок ладошками. – Я ведь не верю в перерождение. Мы – космическая пыль.

– Даже если он однажды встретит душу, которую в прошлом полюбил, он ее не узнает, – Ноа откидывается на мягкую спинку и подтягивается. – Обидно, но это будет совершенно другой человек. Вот ты могла бы быть в прошлом египетской царицей.

– Лестно, но я бы предпочла быть бородатым викингом, – покусываю губы.

– Может, и викингом была, – хохочет Ноа. – А в другой жизни – толстым булочником, у которого было десять маленьких собак.

– А еще бы хотела быть актрисой двадцатых, – мечтательно улыбаюсь. – Хотя какой смысл в перерождениях, если человек после ничего не помнит? Ни опыта, ни знаний накопить.

– И тащить за собой груз прошлых трагедий и воспоминаний? – Ноа склоняет голову набок, с любопытством разглядывая меня, как экзотическую зверушку. – Психика у человека сложная и хрупкая. Представь, если бы ты сейчас вспомнила, как рубишь голову врагам и насилуешь их жен?

– Что? – я поперхнулась.

– Викинги же этим и занимались.

– Тогда не хочу я быть викингом.

– А выбора бы у тебя не было. Вот, вспомнила ты ужасы из прошлой жизни, и как бы нынешняя Венди жила с осознанием того, что принесла столько страданий? – глаза Ноа мягко переливаются солнечным янтарем.

– Умеешь ты, конечно, задавать вопросы, – морщу нос.

– Зато у викинга и любого нехорошего человека есть надежда сбросить грехи и прожить другую жизнь, – мило и ласково улыбается юноша и отправляет в рот ложку с подтаявшим мороженым.

– Значит, ты не поможешь мне найти реинкарнацию любви Карна?

– Прости, – Ноа поникает и тут же улыбается. – Да и Карн, наверное, пошутил.

– Очень надеюсь, – тоскливо разглядываю шрам на ладони и перевожу взор на юношу. – Надежда умирает последней, да?

– Да, – лицо Ноа расплывается в улыбке, и Первый становится похож на довольного кота, – я очень живучий.

Сидим в молчании с Ноа еще десять минут, и я беру на себя наглость заплатить за его мороженое, потому что справедливо предполагаю, что у Первого в карманах пусто. Юноша не перечит, не возмущается и от чистого сердца благодарит. От его честного “спасибо” на душе тепло и солнечно.

– А живешь ты где? – подкладываю несколько купюр под пустой бокал.

– В твоем сердце.

– А если серьезно?

– Я всегда нахожу ночлег, – юноша глядит на официантку, которая с улыбкой ставит тарелку с пирожным перед маленькой девочкой. – Во многих домах мне рады, правда, не всегда замечают, что на их диване развалился наглый гость.

– Ты вламываешься в чужие дома? – наигранно охаю.

– Я хороший гость, пусть и наглый, – Ноа смеется. – Даже поливаю цветы, если кто-то за заботами забыл о них, и успокаиваю ревущих детей.

Не смею больше удерживать Первого возле себя из-за страха быть пойманной Агатесом и отпускаю духа, который обещает о скорой встрече. И добавляет, что мне не стоит бояться Колдуна – он милый, пусть и дурак. Все у Ноа милые и хорошие, и в каждого он верит.

По пути домой, иногда оглядываюсь, но Карна с Агатесом не видать. Если Колдуну так важен амулет, который он оставил у меня по своей глупости, возможно ли мне сторговаться с ним и выкупить свободу? Это раньше мне было нечего предложить взамен, а сейчас под блузкой вибрирует целый кусок чужой и могущественной души.

Бездумно шуршу оберткой карамельки, которой меня угостил Ноа Гость, и отправляю лимонную конфетку в рот. Воздух подергивается легким мерцанием, что мягкими потоками огибает дома, растекается под ногами прохожих и бежит под шинами машин.

В удивлении замираю. Чем угостил меня Ноа Гость, что по городу разлилась жидкая радуга? Выхватываю взглядом в ручейках, вибрирующих светом, цепочку из слабых вспышек и торопливо бегу за призрачными огоньками, которые хотят меня куда-то привести и что-то показать. Мне так кажется – слышу легкий и приветливый перезвон, будто крошечные хрустальные колокольчики смеются на ветру.

Лечу через подворотни и переулки. Касаюсь пальцами стен, покрытых призрачной паутиной, и перескакиваю через звенящие нити и понимаю, что источник с ростом города не истощился, как думал глупый Карн. Обычный лес обратился в каменные джунгли, где тоже есть место волшебству и радости. В общем, угостил меня Ноа Гость очень подозрительной конфеткой.

Выбегаю из-за угла и оказываюсь в милом закрытом дворике с пышными кустами и круглым фонтанчиком. Вода заросла ряской, мраморная чаша оплетена плющем, а брусчатка покрыта мягким зеленым мхом. Сказочный уголок посреди мрачных старых домов с наспех заколоченными окнами.

– Кто такая? – спрашивает меня пожилая женщина с седыми дредами и темной, как горький шоколад, кожей.

Одежда на незнакомке чистая, но потрепанная – куртка с потертостями, синий джемпер в выцветших от многократных стирок пятнах, брюки на коленях вытерты, а носки ботинок сбиты. Сидит, сгорбившись, на раскрошившихся ступеньках у страшной ржавой двери.

– Не хотела тревожить, – несмело улыбаюсь и тихо спрашиваю. – Что это за место?

– Тут наши загадывают желания.

– Наши?

– Те, кто ищет дом и новую родину, – усмехается женщина и закуривает от пластиковой зажигалки. – Но судьба улыбается только тем, кому посчастливилось встретить Диина, но многие слепы и часто не узнают его.

– Ты про Ноа Гостя?

– Возможно, про него, – кивает женщина. – У него много имен, потому что каждому он представляется по-разному.

– Меня сюда конфетка привела, – высовываю кончик языка, на котором тает последний осколок карамельки.

– Ну, раз Диин тебе улыбнулся, то загадай желание и брось монетку.

Подхожу к фонтану, стискиваю в пальцах монету и оборачиваюсь на женщину:

– А вы загадали свое желание?

Женщина выглядит уставшей, печальной и отчаявшейся. Глубокие морщины на переносице – следы сожаления и большой вины.

– Нет, милая, – незнакомка выдыхает густой дым и горько усмехается. – Мне Диин не встречался и не улыбался. Я тут сижу в слабой надежде, что он придет, но я знатно проштрафилась и он не отвечает на мой зов.

– Чего вы бы попросили? – мое любопытство не знает границ.

– Сына вытащить из банды, – кривится женщина. – Добром это не кончится, но кто слушает матерей, когда кровь кипит молодостью и безрассудством?

Протягиваю монету женщине. Разве мои проблемы сравнятся со страхом той, чей сын по глупости оказался не в той компании? Если фонтанчик действительно исполняет желания, то пусть ребенок вернется к маме.

– Дурная, – фыркает женщина. – Кто ж разбрасывается благословением Диина?

– Я разве разбрасываюсь?

Незнакомка тушит окурок о подошву ботинка и пристально смотрит на меня:

– Я была плохой матерью. И это я не доглядела за сыном, потому что валялась днями и ночами обдолбанная вусмерть.

– Это не важно.

– Ты должна знать, кому отдаешь благословение Диина, крошка. Я обманщица, воровка и старая дрянь. Если я приму твой дар, то велика вероятность, что я начхаю на Бо и потребую денег, наркотиков, алкоголя и силиконовых сисек.

– Сиськи вам зачем? – в изумлении медленно моргаю.

– Всегда хотела вставные сиськи.

– Бо – имя вашего сына?

Женщина кивает, а я отворачиваюсь к фонтану, прижимая монету к груди. Я не знаю, кто такой Бо и как он выглядит, но Вселенная должна понять посыл моего желания. В конце концов, звезды будут поумнее меня.

– Хочу, чтобы Бо ушел из банды.

Подбрасываю монетку в воздух, и она искрит в лучах солнца, а затем с тихим бульканьем ныряет под зеленую ряску.

– И откуда ты такая взялась? – со лживым недовольством кряхтит женщина.

– Может, я тут, потому что Диин услышал ваши молитвы? – подхожу к ней и присаживаюсь рядом. – И он знает, что у вас велик соблазн пожелать вставные сиськи и поэтому подослал меня. Меня мои сиськи устраивают.

– Спасибо, – бурчит женщина и взирает на фонтан. – Зря ты…

– Если бы у меня был сын в банде, я бы, может, и не была такой доброй, – вздыхаю и поправляю юбку.

Женщина бросает на меня блеклый взгляд, встает и медленно шагает прочь. Смотрю на шрам. Нет, вырваться из преступной группировки куда сложнее и опаснее, чем избавиться от сделки с Божеством и Колдуном. Мне, в отличие от Бо, не угрожает смертельная опасность и месть бывших дружков. Капризы и истерики двух дураков переживу. И у меня еще остался амулет, что грел грудь мягким теплом.