Текст книги "Рыжая на откуп (СИ)"
Автор книги: Рин Рууд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Глава 19. Книжный клуб
Закрываю дверь и прислушиваюсь к тишине. Соседка уехала на несколько дней с коллегами в небольшой отпуск, однако в квартире я не одна. Агатес и Карнон здесь. Устало прохожу на кухню, игнорируя молчаливых гостей, сидящих за пустым столом, и открываю холодильник под их мрачными взглядами.
– Где ты шлялась? – строго спрашивает Колдун.
Разворачиваюсь к наглецу и открываю бутылочку газировки:
– А ты мне кто, чтобы я перед тобой отчитывалась? Муж? Бойфренд?
– Отдай камень.
Сажусь за стол, делаю очередной глоток и отрицательно мотаю головой.
Молчание, что прерывается моими жадными глотками. Карн прищуривается, когда я слизываю сладкую капельку со стеклянного горлышка и шумно выдыхает. Улыбаюсь – маленькая и безобидная провокация удалась. С плеча Агатеса на стол прыгает Чуба, подбегает и с писком поднимает передние лапки. Лью немного газировки в крышечку и придвигаю к пауку.
– Чуба, – шипит Агатес. – Тебе нельзя сладкое.
– Почему?
Паук всасывает угощение и падает на спинку, истерично перебирая лапками.
– О, Господи! – вскрикиваю и аккуратно подхватываю Чубу на ладони. – Не умирай! Я же не знала!
Паук тает в руках в липкую субстанцию и просачивается сквозь пальцы на стол черной лужей, которая вновь обращается в дергающегося паука. С визгом и в холодном ужасе прижимаю ладони ко рту. Я убила демона кошмаров сладкой газировкой со вкусом малины! Через секунду, что показались мне вечностью, Чуба подскакивает на восемь лапок и возвращается к ухмыляющемуся Колдуну.
– Это не смешно, – с сиплым осуждением говорю Агатесу. – Я чуть не поседела.
Чуба что-то скрипит на паучьем, и Колдун кривится:
– Ему жаль, что ты испугалась, – и строго добавляет, – а вот мне нет. Отдай камень.
Хочу спросить, а что Колдун предложит мне взамен, но становится совестно. Я не из тех, кто торгует душами и даже их кусками, но и возвращать камень тоже не согласна. Пусть остается у меня. У сердца.
– Дохлый номер, – подытоживает с ехидной улыбкой Карн.
– С хрена ли ты такой довольный? – Агатес с возмущением глядит на друга.
– Покажи камешек, – кудрявый стервец поддается в мою сторону, и в его зелёных глазах пляшут огоньки лукавства.
– Показать покажу, но не отдам.
Выуживаю из-под ворота блузки амулет, и мне кажется, что сияет он ярче. Агатес стискивает зубы до скрежета, и воздух вокруг него вибрирует темными всполохами.
– Потрогать можно? – тихо и с наигранным придыханием спрашивает Карн, вглядываясь в глаза. – Я буду нежен.
– Нет, нельзя, – шипит в ответ Агатес.
Медленно киваю. Карн касается пальцами амулета, и Колдун резко хватает друга за плечо, чтобы остановить его от опрометчивого шага. Чувствую как искра света из амулета растекается по моему телу и волной переходит к Божеству в желании вернуться через него в сердце Агатеса.
Зрачки Карнона расширяются, и он смотрит на меня иначе, чем прежде – с удивлением и растерянностью. Божество сипло выдыхает и через несколько секунд молчаливого смятения убирает руку, и вспышка чужой души возвращает в амулет. Агатес сглатывает и недовольно отворачивается от оторопевшего друга.
– Я удивлен, – тихо обращается Карн к Колдуну.
– Заткнись, – пристыженно цедит сквозь зубы тот.
– Насколько сильно он в меня втрескался? – спрашиваю я и подпираю подбородок кулачками, хитро вглядываясь в лицо Божества. – Надеюсь так сильно, что не мог спать ночами.
– Я не буду отвечать, – говорит Карн и отводит взор, – из-за мужской солидарности
Агатес с укором глядит на меня и пренебрежительно фыркает, но раз Карн был так впечатлен, то Колдун влюбился, как школьник. Это невероятно льстит и печалит. Рисую в голове, как Агатес признается мне в чувствах, почему-то со слезами, и я с восторгом отвечаю ему взаимностью. И тоже плачу. Тихо всхлипываю от осознания того, что этого никогда не произойдет и под изумленными взглядами гостей смахиваю слезу.
– Раз нашли, как войти, – я встала из-за стола, – то найдете и выход.
– Вот это хамство, – охает Агатес и смеривает меня взглядом. – Мало того что воровка, так еще и невоспитанная и негостеприимная.
– Хамство – приходить без приглашения.
Гордо вышагиваю мимо Карна и Агатеса, выдавливая из себя желание посидеть с ними еще чуток и поболтать, но никто из них во мне не заинтересован, поэтому не стану навязываться с душевными разговорами. Лучше почитаю. Что-нибудь о любви и благородных рыцарях, которые спасают красивых и одиноких дам.
Поудобнее располагаясь на кровати, подоткнув под спину несколько подушек, и утыкаюсь в телефон, рыская в личной библиотеке в поисках интересного чтива. Кто-то обязательно ужаснулся бы моей безответственности – я оставила двух малознакомых парней без присмотра, но взять у нас с соседкой нечего. Да и гости мои не похожи на воров.
– Давай вот эту, – тыкает в экран пальцем Агатес.
Я не заметила, когда Колдун успел прокрасться в комнату и прилечь рядом.
– Нет, третью сверху, – отзывается Карн с другой стороны.
Из вредности пролистываю вниз и выбираю книгу наугад. Обложка с томной барышней обещает легкое и незатейливое чтиво, которое сейчас не будет лишним. Только вот простую официантку на третьей странице соблазняет в подсобном помещении коварный миллионер. Когда героиню властный и очень загадочный доминант прижимает к стене и задирает юбку, выключаю в легком смущении смартфон и не мигая гляжу перед собой.
– Эй, – ворчит Карн, – там самое интересное началось.
– Да, мы должны узнать, чем все закончилось, – недовольно шепчет Агатес.
– Все будет хорошо, – хрипло отвечаю я, понимая, что коварное чтиво меня не просто смутило, а предательски возбудило.
– Дай, – Карн бессовестно вырывает из моих рук телефон. – Очень уж напряженный момент.
Сорваться и убежать? Но тогда я покажу, что я слабая и впечатлительная барышня, которую не на шутку взбудоражили буковки. Карн кашляет, прочищая горло, и к моему большому негодованию зачитывает пикантный момент с задранной юбкой вслух. Трусики у героини – кружевные и мокрые, а пальцы у властного негодяя – ловкие и шаловливые.
– Надеюсь, он помыл рук перед тем, как лезть в трусы, – едва слышно говорю и нервно кусаю губы.
– Ценное замечание, – глухо отвечает Агатес. – Вот у меня руки вымыты.
Молча поворачиваю лицо к Колдуну, и мы смотрим друг другу в глаза. К чему эта провокация с чистыми руками? Трусы у меня, как у главной героини мокрые насквозь, пусть я и не скромная официантка, а Агатес не властный миллионер. Едва могу мыслить здраво под прожигающим до угольков взглядом.
– Она выгибается в спине, – с чувством и хрипотцой говорит Карн, – и умоляет не останавливаться.
Почему бедной и несчастной официантке можно наслаждаться ласками, а мне нельзя? Эта мысль лопается в мозгу натянутой струной, и я со стоном запускаю руку под юбку, вглядываясь в глаза Колдуна. Несколько круговых движений напряженными пальчиками по зудящему и налитому кровью клитору, и выгибаюсь в пояснице, с глухим возгласом прикрыв глаза. Наслаждение, подогреваемое двумя возбужденными гостями, между которых я оказалась зажата, острое, как игла, что проходит через макушку к пальцам на ступнях.
– Так вот почему девочки любят такие книги, – горячий шепот Карна обжигает шею.
Мягко, но уверенно отталкиваю от себя лицо похотливого Божества и отвечаю:
– Напоминаю, я готова только по любви.
– А ничего, что ты сейчас… – возмущенно и обескураженно отзывается Агатес.
– Нет, – невозмутимо оправляю подол. – Имею полное право пошалить пальцами. То, что вы тут оказались – небольшое недоразумение.
– В таком случае и мы тоже вольны порукоблудить, так? – Карн надменно вскидывает бровь.
– Кто я такая, чтобы запрещать вам маленькие радости? – выхватываю телефон из рук Карна. – Свободны, вы мне мешаете.
Пролистываю книгу на несколько страниц в поисках пикантных сцен и тихо зачитываю вслух, как героиня ласкает губами и языком мужскую гордость миллионера. Лелею надежду, что гости не выдержат накала страстей и трусливо сбегут на моменте, когда официантка проявляет чудеса и заглатывает внушительный член прямо до яичек, но бесстыдники шуршат ширинками и вываливают эрегированные хозяйства из штанов.
Что же, понижаю голос и сипло продолжаю чтение, смакуя каждое слово и нелепую метафору. Боковым зрением вижу, как Карн и Агатес с сосредоточенными лицами и почти синхронно работают кулаками, но прерывать глупую игру поздно, как бы мне ни было неловко. Воздух вокруг нас сгущается и вибрирует похотью. Властный миллионер с рыком вжимает голову героини в пах и фонтаном кончает, а Колдун и Божество глухо и прерывисто стонут в слабых судорогах и приваливаются ко мне с двух сторон.
Ситуация сложилась абсурдная. Нет, мне не стыдно – недоумеваю, зачем отказала в близости, если по итогу все присутствующие пришли к финишу? Ярко и громко. Запоздало понимаю, что онанизм на глазах других более интимный процесс, чем половой акт. Совершенно нелогично.
– Согласен, Рыжая, – Агатес вытирает руки платком и застегивает ширинку. – Я вообще сюда не за этим пришел.
– Камень я тебе не отдам, – бурчу и прячу телефон от греха подальше под подушку.
– Хорошая цацка, – Карна накрывает ладонью амулет и зевает мне в ухо, смыкая веки.
Дремота укрывает меня теплой и мягкой пеленой, и сквозь сон чувствую, как трепетные вибрации потоком проходят через Божество и вновь возвращаются в амулет под его ладонью. Рядом сердито вздыхает Агатес, разглядывая мое и Карна лица, но не торопится уходить.
Глава 20. Ноа № 3 и № 4
Просыпаюсь. Одна. Карн и Агатес в очередной раз сбежали, когда могли бы остаться. Обидно, потому что наше совместное пробуждение было бы немного неловким и романтичным. Ну, мне так думается, я ведь невероятно наивна. Плетусь в ванную комнату, привожу себя в порядок и голодная семеню на кухню. У закрытой двери замираю. Пахнет чем-то очень аппетитным и гремит посуда. Варианта два – вернулась соседка или мальчики решили порадовать меня завтраком. С учащенным сердцебиением открываю дверь и удивленно гляжу на Ноа Первого, который выкладывает из сковороды на тарелку блинчик воздушного омлета.
– Ты как раз вовремя, – юноша придвигает тарелку к краю стола. – Не уверен, что у меня получилось, но я старался.
Сажусь. Рада видеть незваного гостя. Разочарование после пробуждения в одиночестве обратилось в теплую благодарность. Отправляю в рот кусочек ароматного омлета и удивленно и коротко мычу. Вкусно. Сладковатая и воздушная субстанция отдает немного грецкими орехами.
– Пересолил?
– Нет, – проглатываю кусочек и в изумлении прижимаю пальцы к губам. – Это, наверное, самый вкусный омлет в моей жизни.
– Это рецепт одной бабушки, к которой я частенько заглядываю, – юноша кидает сковороду в раковину. – По выходным к ней приезжают внуки, которым она и готовит на завтрак омлет. Каюсь, я подглядел и украл у нее рецепт.
– Я никому не скажу.
– Да, – юноша оглядывается и улыбается, – бабулька немного вредина, даже родным дочерям не говорит рецепта своего фирменного завтрака, хотя те не раз просили раскрыть секрет. Люди такие странные.
– Наверное, будет неприлично спрашивать у тебя рецепт божественного омлета? – проглатываю очередной кусочек и запиваю горячим кофе со сливками.
– Тогда он станет обычным
Ноа моет посуду, и я мысленно удивляюсь его хозяйственности – он тщательно вытирает бортики раковины, проходит чистой тряпочкой по столешницам и в ровный ряд расставляет баночки со специями. Вот бы каждому такого духа-домового, который и накормит и посуду помоет.
– Так, я пожелал тебе доброго утра, – Ноа чмокает меня в лом и шагает к двери.
– Уходишь? – разочарованно смотрю в его спину. – Почему? У тебя какие-то важные дела?
– Сейчас я должен быть где-то в другом месте, – юноша оборачивается и тянет дверь за ручку на себя. – Не знаю, где конкретно, но мне надо идти. С духами всегда так, Обещанное Дитя. Где-то и кому-то сейчас нужен лучик надежды. Пойду искать.
– Понятно.
– Свидимся.
Ноа выходит из кухни, и я кидаюсь за ним, но когда выскакиваю в коридор, то никого не нахожу. Первый словно испарился. Стою в утренней тишине и любуюсь солнечным зайчиками на полу.
– Может, и я должна быть где-то сейчас?
Прислушиваюсь к себе и хочу понять, как духи понимают, что должны куда-то бежать и невидимой рукой помогать в их бедах. В прошлый раз меня к женщине, что переживала за сына, привела конфета Ноа Гостя, но сейчас я не чувствовала никаких вибраций и звона колокольчиков. Никакого волшебства, однако во мне кипит желание найти на пятую точку приключений.
В бесцельной прогулке вспоминаю, что я личный фамильяр двух безответственных оболтусов, которые, похоже, не знают, что делать с рабыней и как получить из сложившейся ситуации максимум выгоды, кроме как перед сном почитать книгу сомнительного содержания. И раз меня не трясет от слабости и не мутит, то мальчики удовлетворены, как бы гнусно это не прозвучало в моей голове.
– Извращенцы, – касаюсь камня пальцами под футболкой и энергично вышагиваю по аллее.
Иду куда глаза глядят. Брожу по улицам, с интересом разглядываю людей и гадаю, кто они, и фантазирую об их жизни. И ведь у каждого есть секреты, проблемы и радости. Вот встречаюсь я взглядом с мрачным мужчиной в костюме, и мы расходимся в разные стороны. И не спросишь у него, почему он такой сердитый, кто успел его к обеду так разозлить.
Замечаю на углу мебельного магазина печально котенка с подбитой лапкой. Он жалобно мяукает, и я кидаюсь к нему на помощь, но испуганная зверушка прихрамывая убегает прочь. Будь я повнимательнее, я бы увидела, что котенок хромает на разные лапы – и на передние, и на задние, словно не определился, какая конечность у него ранена. За желанием спасти мохнатый грязный комочек я ничего не замечаю и торопливо следую за животным, которое скрывается в подворотне и запутывает меня в узком лабиринте закоулков.
Котенок замирает перед переполненными мусором баками, дергается и обращается в жирную крысу с проплешинами на боках и сломанным на кончике лысым хвостом. Удивленно икаю, и жуткая тварь пробегает между моих ног с громким и ехидным писком. Оборачиваюсь и вижу мужчину с уродливым шрамом через все лицо. Он криво ухмыляется, обнажая неровные желтые зубы. Мне становится не по себе от жестокой и глумливой улыбки. Мужчина приглаживает редкие русые волосы на макушке, и я отступаю на шаг, заметив на мизинце перстень. Я встретилась с очередным Ноа и смею предположить, что это Висельник – глаза блеклые, пустые и холодные, как у убийцы.
– У меня на Бо были планы, Обещанное Дитя, – тихо и со лживой дружелюбностью говорит Ноа. – Парнишка был перспективный. Понимаешь, из мальчиков и девочек с детскими травмами и обидами выходят злые и беспринципные ублюдки. Поверь, я не одно поколение таких мерзавцев взрастил.
– Так фонтан все же исполняет желания? – я слабо улыбаюсь.
– Я вот не могу понять, почему Гость отказывается со мной сотрудничать, – Висельник делает ко мне шаг и скалится. – Сколько преступников выходит из его кодлы, а он все делает вид, что особенный.
– Я не в курсе ваших с Гостем разногласий, – оглядываюсь по сторонам и понимаю, что оказалась в тупике и мне не сбежать.
– Но это твою волю исполнил Источник, – шипит Ноа. – И раз ты, рыжая идиотка, увела Бо из моего покровительства, то отвечать тебе.
– Не подходи! – выдергиваю из мусорного бака банановую кожуру и бросаю в Висельника. – Ненавижу бандитов!
Ноа перехватывает в воздухе наряд, отшвыривает в сторону и оказывается прямо передо мной. Стискивает горло грязными пальцами и усмехается, окатив меня гнилым дыханием порока и бесчеловечности:
– Я с тобой как следует развлекусь.
Карикатурный злодей и мерзавец, которого можно встретить в книгах и кинолентах, когда автор хочет показать беспринципного урода. Все в нем отвратительно – и плохие зубы, и рябая кожа, и скрипучий голос и даже его мерзкие залысины на висках.
– Или, – Висельник с интересом заглядывает мне в декольте, – отдай амулет и мы разойдемся с миром.
– Не отдам, – хрипло и едва слышно отзываюсь я, задыхаясь от нехватки воздуха. – Моя цацка.
– Тогда сниму с твоего трупа, – недовольно отзывается мужчина.
Не успела я испугаться, как меня оглушает грохот. Глаза Висельника в изумлении распахиваются, а зрачки сужаются. Разжимает пальцы, удивленно крякает и падает мешком на брусчатку. Под ним растекается лужа алой крови, и я в ужасе перевожу взгляд на усатого мужчину в полицейской форме, к которой прикреплен серебряный значок с черным камнем по центру. Еще один Ноа. Ноа Ярый. Он прячет пистолет в кобуру и кривится.
– Вы его убили, – шепчу и вздрагиваю от озноба.
– Ох, если бы я мог убить его, – разочарованно отвечает мужчина и подходит к трупу. – Вылез из норы, крыса? Думал, я забыл о тебе? У нас тобой целая вечность.
Ярый злобно пинает мертвеца. Молча делаю несколько шагов в сторону, вглядываясь в бледное и уродливое лицо Висельника.
– Повторяю, гандон щербатый, – Ноа Ярый наклоняется к мертвецу, – куда ты, туда и я. Лучше сиди в своем подвале и не высовывайся. Источник решил, что мальчику не место в твоем болоте. Точка. Пустишь за ним своих шавок, всем головы продырявлю.
Висельник идет рябью и растворяется в воздухе. Вместе с лужей крови. Ноа Ярый горделиво поправляет на груди значок и уходит, не прощаясь, будто я для него и не существую.
– Эй.
– Чего тебе? – оглядывается мужчина. – Тебе не стоит его боятся. За его спиной всегда буду я. Таковы правила игры, что навязал Источник. Вечная борьба осла с бобром.
Глупо и нервно хихикаю над неуместной шуткой, и усач довольно хмыкает. Ярый, борец с плохишами, тоже карикатурен, как персонаж из комиксов, и мне кажется, что он и Висельник были рождены в один день, как странные и нелепые двойняшки, которым суждено противостоять друг другу, пока живы люди.
– Удачи, Обещанное Дитя, – Ноа выхватывает из воздуха фуражку и лихо нахлобучивает ее на голову, расплываясь в тени темным пятном.
Запоздалая паника вгрызается в загривок, и я с тихими всхлипами оседаю на корточки, пряча лицо в ладони. Вот и спасай после этого хромых котят. Собравшись с мыслями, успокоившись и уверив себя, что ничего страшного не произошло, твердо поднимаюсь на ноги и покидаю закуток с мусорными баками, под которыми копошатся голодные крысы.
Глава 21. Гадалка Мария ответит на все ваши вопросы
Взгляд выхватывает среди ярких и массивных вывесок скромную и выцветшую. “Гадалка Мария”, а внизу мелким шрифтом – “ответит на все ваши вопросы”. Прям уж на все? Какая самоуверенность. И она будит во мне любопытство и желание взглянуть на всезнайку. И задать какой-нибудь каверзный вопрос, который поставит Марию в тупик. Например, что такое темная материя?
Открываю стеклянную и замызганную отпечатками рук и пальцев дверь и оказываюсь в дешевой парикмахерской. Черно-белая плитка на полу вокруг потрепанных кресел стерта, штукатурка на стенах кое-где осыпалась, а на потолке замечаю пыльную паутину. Спрашиваю у скучающих дам у высокой стойки, кто из них гадалка Мария, и тетка с бигудями на осветленных волосах молча машет в сторону неприметного закутка. Благодарю и иду по указанному направлению. Оказываюсь у обшарпанной лестницы и замечаю криво нарисованную на стене стрелочку и надпись “Гадалка Мария”. Встряхиваю волосами и смело следую указателям.
На втором этаже три двери, обитые потрескавшимся от времени дермантином. На средней – табличка “Гадалка Мария”. Пахнет жареной картошкой, рыбой и лавандовым освежителем воздуха. Не нахожу звонка и тихо стучу по косяку, прежде чем войти в тесную комнатушку. На полу ковер узорами в восточном мотиве, на стенах выцветшие гобелены, на которых едва что-то можно разобрать, кроме потрепанных хвостов павлинов, и дешевые бра, имитирующие свечи с крохотными лампочками-огоньками.
За низким столом, накрытой бордовой бархатной тканью, обедает жареной картошкой и копченой рыбой полная женщина, на голове которой криво намотана чалма из парчовой тряпки. Щеки – пухлые и румяные, нос – широкий и приплюснутый, брови – неестественно черные и густые.
– Что такое темная материя? – истерично спрашиваю я, плотно прикрыв дверь.
– Форма материи, не участвующая в электромагнитном взаимодействии. Проявляется только в гравитационном поле, – скучающе причмокивает Гадалка Мария и вытирает жирные губы уголком бархатной скатерти. – Состоит из частиц, называемыми вимпами, однако никто из ученых экспериментально их не обнаружил.
С минуту наблюдаю, как женщина обгладывает рыбьи косточки, хмуро глядя на меня, и сажусь за стол, подобрав под себя ноги. Ничего нового о темной материи я не услышала, но раз Гадалка Мария не удивилась вопросу, то она не так проста.
– Зачем пожаловала? – женщина кидает рыбью голову на тарелку и облизывает пальцы.
– А это вы мне скажите.
– Так ты из этих, – Мария кривится, прячет тарелку с объедками под столом и вытирает пальцы о скатерть.
– Из этих? – вскидываю бровь.
– Сумневающихся, – ехидно коверкает слово женщина и поправляет чалму на голове. – Скептиков.
– Вряд ли меня можно назвать скептиком после всего, что со мной произошло в последнее время.
– Ладно, – Мария поддается ко мне. – Раскинуть картишки? Погадать по ручке? Руны? Гипноз? Волшебный шар? Или ритуал спиритизма провести? Я на все руки мастер. И цена одна.
Вспоминаю о приказе Карна найти его зазнобу из прошлого. Почему бы не попросить помощи у чернобровой и круглолицей Гадалки, если она сама сказала, что на все руки мастер.
– Ищу одну дамочку, – заговорщически шепчу, – давно померла.
– Насколько давно?
– Очень давно, – прищуриваюсь и улыбаюсь. – Уже, наверное, с десяток раз переродилась, если верить в теорию реинкарнации. Жули, пастушка.
– Охренеть у тебя запросы, милочка, – кривит губы Мария. – Одно дело бабку какую-нибудь мертвую вытянуть на разговор, а тут…
Гадалка хмурит брови и вытаскивает из-под стола хрустальный шар. Ставит магическую стекляшку в центр и смахивает с нее ниточку:
– Может, чего попроще? Суженного нагадать?
– Хочу пастушку, – упрямо вскидываю голову.
– Удовлетворительного результата не гарантирую, – Мария мрачно смотрит на меня и щелкает пальцами по стеклянному шару.
Комната наполняется звоном и плывет перед глазами. В размытых пятнах – шар, что переливается и вибрирует золотыми завихрениями. Вижу множество лиц, и грезы затягивают меня на дно живых и реалистичных галлюцинаций.
Вот, я грязный мужчина в шкурах и тащу убитого кабана в пещеру. Через мгновение я уже реву девочкой на руках испуганной женщины, которая от кого-то убегает. Затем я с гоготом раскраиваю кому-то череп и верещу о справедливой мести. Через секунду меня подхватывает ураган обрывочных видений из множества прожитых кем-то жизней и выбрасывает в темную хижину. С печалью гляжу в лицо… В лицо старого маразматика, который рыдает надо мной и обещает, что вытащит меня из рук смерти. В плешивом безумце узнаю Агатеса и требую скрипучим, недовольным и старушечьим голосом не быть идиотом и дать мне спокойно умереть.
– Сука старая, это я должен был помереть раньше тебя, – захлебывается слезами Колдун.
Меня вновь швыряет в бурлящий поток видений. Я соблазняю дочь старосты шикарной бородой, гоняю мальчишкой гусей, а затем с воплями рожаю двойню. После двойни бледным подростком умираю от чахотки и потом бегу в слезах по лесу визгливой девицей. Вижу красивого оленя у сказочного пруда и падаю в обморок от усталости и страха. Прихожу в себя в руках кудрявого красавца, чьи изумрудные глаза сияют в сумерках слепым обожанием и счастьем:
– Жули… – Карн страстно целует меня в губы и под мой кокетливый смех задирает юбку. – Сладкая Жули…
Задыхаюсь в стонах и оказываюсь на сцене. Мне рукоплещут сотни зрителей, кидают к ногам цветы, а затем я выныриваю к зеркалу. За испуганным отражением рыжей девицы стоят десятки людей, среди которых выхватываю взглядом милую белокурую Жули и злую сгорбленную старуху, которая умерла на руках Агатеса.
– Что за хрень? – говорю я, и толпа за спиной эхом повторяет мой вопрос.
Одна душа, прожившая множество жизней. Вскрикиваю. Зеркало трескается и осыпается звенящими осколками.
– Неправда! – падаю на спину и в ужасе отползаю от стола. – Мы все космическая пыль! Перерождения душ не существует!
– Я же говорила. Удовлетворительного результата не гарантирую, – фыркает Мария и обиженно прячет шар под стол.
– Твой шар врет!
Меня почему-то одолевает злоба и неприязнь к куску стекла, который посмел заявить, что я, пастушка Жули, старуха Агатеса и все другие приятные и неприятные личности – одна душа. Я согласна быть актрисой, которую любила публика, но убийцей? Или тупым первобытным охотником или нарциссом-бородачом, соблазняющим деревенских девственниц? Нет! Не хочу я быть лесной любовницей Карна и женой Агатеса! Нет! Нет! И еще раз нет! Мне так не нравится!
– Платить ты, я так понимаю, не собираешься? – тоскливо интересуется Мария.
– А сколько? – передергиваюсь от пристального взгляда ведьмы.
Женщина называет сумму, которая равна моей стипендии, и я истерично хихикаю. Чувствую себя нищенкой и подлой обманщицей.
– Иди, – разочарованно машет рукой Мария.
– Ваш бизнес такими темпами прогорит, – шмыгаю и торопливо поднимаюсь на ноги.
Копаюсь в карманах и складываю на стол все мятые купюры и монетки, что нахожу. Женщина с медлительностью бегемота пересчитывает пухлыми пальцами мои гроши и смотрит на меня исподлобья:
– Это всё?
– А можно я частями расплачусь?
Ведьма хмыкает и громогласно хохочет, хлопая ладонью по столу. Не совсем понимаю, что конкретно развеселило Марию, и терпеливо жду утвердительного или отрицательного ответа. Неожиданно женщина замолкает, прислушивается к тишине и улыбается:
– Моя мертвая бабуля говорит, что оплата справедлива.
– А я не согласна с вашей бабулей, – скрещиваю руки на груди. – Конечно, нам стоило оговорить цену до того, как вы мне мультики сомнительного содержания показали, но я придерживаюсь мнения, что каждый труд должен быть оплачен по названной цене.
– Дура, что ли? – брови ведьмы ползут вверх. – Иди. Иначе я тебя отсюда веником прогоню.
– А еще вам стоит поработать над сервисом и клиентоориентированностью, – строго отвечаю я и капризно веду плечиком.
В меня летит рыбья голова, и я визгом выскакиваю в коридор под смех чокнутой стервы. В гневе спускаюсь в парикмахерскую и приглаживаю волосы вспотевшими ладошками.
– Нагадала чего? – интересуется дама с бигудями на голове.
– Нагадала, – кусаю губы и зло вышагиваю к двери.
– Мне тоже нагадала эта юродивая дерьма всякого, – бурчит женщина и утыкается в журнал.
– Так и мне ничего хорошего не показала, – оглядываюсь. – Шарлатанка.
– Она та еще сука, но не шарлатанка, – отвечает печальная и болезненно тощая женщина в углу. – Будь она шарлатанкой, то клиентов у нее было бы намного больше. Мы готовы платить за ложь, а не за правду.
В растрепанных чувствах выскакиваю на улицу и бегу мимо ничего не подозревающих прохожих. Больше к гадалкам ни ногой. Есть вещи, о которых лучше не знать. Ноа был прав, груз прошлых жизней обязательно отравит настоящее презрением к себе. Ну не могла я в одной из реинкарнаций отрастить бороду и каждое утро смазывать ее свиным жиром!
